Аргумент барона Бронина 6

Глава 3 Офелия

Каждая женщина знает путь к сердцу мужчины. У каждой женщины этот путь свой.

Кто-то пытается закормить бедолагу до потери пульса. Кто-то мужчину хвалит. Кто-то задаривает подарками.

А кто-то завлекает мужчин похотью…

У бывшей суккубы, а ныне дьяволицы Офелии путь к сердцу всех мужчин был свой.

Лежал он через грудную клетку, сквозь ребра и мягкие ткани. Она оставила широкий след из трупов мужчин разных рас на пути к своему величию. Немало демонов, архидемонов и дьяволов погибли от ее чар и когтей. Про людей и говорить нечего. Даже несколько богов пострадали от её чар.

Пленительные речи, соблазнительные взгляды, волнительные касания, яды, отравленные клинки… В ход шло всё во имя власти. Ну а потом, когда Офелия уже вошла в силу, тогда и границ стало гораздо меньше. Она обрела поистине великую силу, что давала ей безграничную власть над более слабыми.

Однако и ее чары остались прежними.

Главной её силой по-прежнему было очарование. Против которого не мог устоять ни один мужчина и неважно, смертный, бессмертный, демон или бог.

Правда чары позволяли воздействовать лишь на слабейших и на равных ей. Иногда она очаровывала и кого-то посильнее. Но лишь чуть-чуть. На древних дьяволов она не замахивалась, так можно и жизни лишиться.

Выстроив собственное царство из поклонников, она наслаждалась.

Дьяволицу боялись, перед ней пресмыкались, ей предоставляли важнейшую информацию и пытались снискать расположение, потому что понимали, эта чертовка пойдет очень далеко.

— Борель, солнышко, — позвала Офелия своего верного слугу.

В прошлом это был сильнейший архидемон, который семимильными шагами шел к статусу дьявола. Правда бедный Борель споткнулся о чары дьяволицы, которой приглянулся уж очень амбициозный архидемон. И вот не успел Борель оглянуться, как он уже служит верой и правдой хитроумной чертовке. Чары заставляли его думать лишь о госпоже. Вся жизнь его была посвящена тому, чтобы выполнять волю хозяйки. Борель был готов выполнить любую волю Офелии, лишь бы порадовать свою госпожу, а та отпускать своего слугу была не намерена. Она вообще не любила отпускать ничего своего, а если такое и происходило, то помнила о подобных случаях веками и тысячелетиями.

Архидемон Борель, мгновенно распознав, что госпожа не в настроении. Поэтому он принялся слушать, при этом затаился, дабы ни одним движением или неосторожным вздохом не вызвать ее гнева. Он боялся заслужить справедливое наказание от своей госпожи и, возможно, возлюбленной. Хотя кто знает, что там у этих демонов в душе.

— Ты так и будешь молчать, Борель? Я ведь позвала тебя.

— Госпожа, чем я могу вам помочь? — тут же принялся рассыпаться в словах верный слуга. — Я готов сделать для вас всё что угодно, только прикажите!

— Помнишь ли ты имя — Базалес? Этого несносного гадёныша, хитрого, изворотливого и умеющего слишком быстро бегать от моего гнева.

Борель сжался и принялся трястись крупной дрожью.

О, он помнил, как закончился мимолётный роман Базалеса и Офелии.

Его госпожа больше сотни лет была не в духе, и из-за выходки беглого дьявола слугам бывшей суккубы жилось очень не просто, а что уж говорить о врагах Офелии. Казалось, эти сто лет были для неё самыми продуктивными.

Она победила всех своих врагов и обрела просто колоссальную мощь, однако за Базалесом угнаться так и не смогла, тот нашёл способ снискать доверие у древних дьяволов и принялся развиваться семимильными шагами.

Но Офелия не забывала. Она строила планы, искала способы, как добраться до Базалеса. Дьяволица желал подловить его и уничтожить раз и навсегда, отняв всё, что должно было принадлежать ей по праву. Ведь если бы Базалес стал её любовником и пал перед её чарами, он отжал бы последнее без раздумий.

Но Базалес, шельмец такой, чарам не поддался.

— Помню госпожа, — дрожа крупной дрожью ответил Борель.

— Не трясись, подох Базалес.

— Какое счастье госпожа, — поднял было голову Борель, но его тут же придавило к земле гневом дьяволицы.

— Где ты разглядел счастье? У меня украли победу! Какой-то слабак. Он не достоин! Он хитростью забрал жизнь моего возлюбленного.

Стоит ли говорить, что гештальт у Офелии был не закрыт, и она планировала добиться своего. Она никогда не забывала упущенную выгоду и рано или поздно получала своё. А раз Базалес погиб, то у неё появилось ещё одно дело. Мало того, что прибрать к рукам всё, что принадлежало Базалесу, так ещё и отомстить убийце, за то, что тот отнял у неё вендетту и неудавшегося любовника.

Суккубы умели создавать связь с потенциальными жертвами. А если жертвы спасались, то связь всё равно сохранялась. Благодаря этому, Офелия знала многое о Базалесе.

Дьяволица следила за молодым дьяволом и ждала удачного случая. Признаться, она значительно приуныла, когда увидела, что Базалес вдруг резко возрос в своей власти. Но следом он попросту растаял, а его место занял кто-то другой, при том, что не просто занял, а взял его силу. По счастливой, для Офелии, случайности, связь любовника сохранилась. Пускай и урезанная.

Пускай и не полностью, но кое-какие отголоски от сущности нового хозяина тела Базалеса до Офелии доносились. Всё-таки магия суккуб очень древняя, непознаваемая и практически абсолютная. От неё не было никакой защиты, потому что похоть можно было вызвать в любом живом существе.

— Что же теперь делать госпожа? — дождавшись когда хозяйка успокоится спросил архидемон.

— Собирай войска, — приказала Офелия. — Скоро нас ждет жаркая битва. И что-то мне подсказывает, что нас ожидает большой куш. Кто знает, какие возможности нам откроет новоявленный дьявол, пришедший вместо Базалеса. Я чувствую, он уже суетится. Чувствует мое приближение.

Признаться, новости, пришедшие от Крейга, меня не порадовали.

Выходит, договор потерял актуальность?

Ведь получается, что многое могло поменяться прямо здесь и сейчас.

Базалес, по сути, был молодым дьяволом и не столь искушенным, как многие древние дьяволы, напавшие на мой родной мир.

Остальным двум мирам откровенно говоря повезло. Вести войну против одного Базалеса было не просто, но вполне посильно.

А если сейчас добавится ещё один дьявол — война резко усложнится. Всё поменяется, добавятся новые фронты. Вероятнее всего, мир Лидиуса вполне возможно будет потерян навсегда. Это удручало.

Однако Крейг, судя по всему, не унывал. Более того, он по-прежнему хотел подписать договор, не смотря на резкое изменение условий. Его интерес понятен, он видел эти миры в качестве личных батареек. Но вот что удивительно, дьявол не оставлял надежд на то, что сможет выполнить обещания и впоследствии оставить миры в покое. Конечно же после того как наберёт достаточно сил в своих битвах.

При этом Крейг по-прежнему ориентировался на меня, как на своего… Кого? Соратника, союзника? — курам на смех. Тем не менее, это был реальный шанс. Это давало надежду и волю, и делало победу более прозрачной и понятной. Ну а если уж на кону будет судьба какого-то архимага, что уж здесь поделать? Так тому и быть. Тем более, что этот архимаг излишне амбициозен и готов на риск.

Поэтому, оказавшись в своих покоях, я попытался отыскать ментальную нить, протянувшуюся между мной и дьяволом. Нащупав, потянулся прямо к Крейгу, пытаясь создать связь для диалога.

Крейг откликнулся сразу же.

В следующий миг, я завис посреди чёрного пространства.

— Условия поменялись, — произнёс я очевидное. — Как же ты видишь наше с тобой дальнейшее сотрудничество?

— А что должно было поменяться? — спросил Крейг. На нём снова была личина Базалеса. — Поменялось лишь поле битвы. Скорее всего, оно будет в одном из этих миров. К сожалению, такая возможность предполагалась с самого начала. Но по-моему, всё складывается очень даже хорошо. Дьявол сам к нам идёт, не придётся ни за кем гоняться. Как раз будет удачная тренировка, да ещё и на своём поле.

Звучало чудовищно и практично. Если, конечно, не брать в расчёт интересы местных жителей.

— Одно не сходится, — решил я всё-таки задать интересующий меня вопрос. — Почему ты заключаешь эту сделку со мной? Я ведь не имею правда решать судьбу этих миров, как, собственно, и ты. Почему ты заключаешь этот договор с пятнадцатилетним подростком, который ничем не владеет?

— Тут всё просто. Я ведь дьявол. Я заключаю договор с твоей душой. Мы иначе смотрим на мир. Сила здесь и сейчас значит не так много для мира Инферно, а вот сила души и то, что уготовано этой душе судьбой, имеет куда большее значение. Твоя судьба простирается настолько далеко, что даже мне этого не видно. Потому ты и самый достойный в своём мире. Здесь всё просто, я даже удивлён, что этот вопрос для тебя не очевиден.

Я задумался. В этом была логика. Пускай извращённая и нечеловеческая, но понятная.

— Хорошо, — наконец произнёс я, решив перейти к сути. — Что это будет за дьявол? Ты с ним сталкивался? Чего стоит ожидать?

— Я не уверен, — произнёс Крейг, — но кажется, это дьяволица. И, учитывая, ту энергию, что приближается, скорее всего, это возвышенная суккуба.

У меня перекосило лицо.

Вот кто угодно, только не суккуба. Это ведь самые мерзкие демоны на свете! Самые уродливые, противные, как правило, обладающие жуткой внешностью и противоестественными привычками. И при всём вышеперечисленном, эти мерзопакостные дряни умудряются притягивать к себе любых представителей противоположного пола. Как у них это получается? Всё это их чёртова магия, завязанная на похоти.

Так вот влюбляешься в девушку, а потом оказывается, что это морщинистая, склизкая, многоногая тварь, у которой, к слову, от женщины только две здоровущие груди и, например, красивые зелёные глаза. Но ты этого даже не замечаешь, потому, что похоть раздирает тебя на части. Да ещё и желание во что бы то ни стало приступить к соитию с этим омерзительным монстром. А учитывая тот факт, что это ещё и дьявол… Бррр… В такие моменты начинаю понимать монахов-приверженцев целибата.

— Насколько точная эта информация? — спросил я, и от дьявола не укрылось моё раздражение.

— О, я вижу ты опытный? Имел удовольствие связаться с суккубой на свою голову? А, архимаг Алексиус? — хохотнул дьявол на удивление дружелюбно и открыто. С мордой Базалеса это выглядело особенно жутковато. Вот уж не думал, что увижу когда-то подобное выражение на этом лице.

— Не твоё дело, демон, — рыкнул я.

— Попрошу! — вздёрнул палец он. Я всё-таки дьявол. Не надо меня принижать даже словами, я слишком многим пожертвовал, чтобы добиться своего статуса.

Я выдохнул под насмешливым взглядом Крейга.

— Хорошо. Какие действия ты будешь предпринимать? — спросил я.

— А не многого ты просишь, архимаг Алексиус? — с прежней насмешливостью спросил мой собеседник.

Я нахмурился.

— Ты же сам предлагаешь союз, и сражаться вместе?

— Предлагаю, — кивнул Крейг. — Но приступим к обсуждению мы после того, как ты подпишешь договор. А пока ты этого не сделал, у тебя нет никаких обязательств, передо мной. А значит открывать тебе свои планы — значит подвергать риску себя и моё дело. Вдруг ты, подпрыгивая и виляя хвостиком, побежишь к возвысившейся суккубе передавать мои идеи. Нет, архимаг Алексиус, на это я пойти не могу.

Я понимал, что это провокация, и что дьявол просто глумиться. Он ведь просто не может иначе.

— Так что, могу я тебе доверять? Или суккубы тебе нравятся больше?

Даже мускул не дрогнул на моём лице. Я не собирался предоставлять дьяволу такого удовольствия. Тем временем он с наглой улыбкой щёлкнул пальцами и из моего пространственного кармана сам собой вылетел пергамент с договором.

— Ты знаешь, что надо сделать, для того, чтобы получить ответы на все твои вопросы. Надо приложить пальчик вот здесь.

В следующий миг в правом нижнем углу договора засияла золотистая игла, к которой следовало приложить большой палец.

— Я жду, архимаг Алексиус, иначе для чего ещё ты сюда прибыл. Не тратить же моё и своё время в пустую, а, великий воин трёх миров?

Самое главное — назвал меня великим воином, а в его словах даже и тени усмешки нет, будто действительно считал меня таковым. Но у этих дьяволов всё что угодно может быть на уме. Эх, что ж делать. Была не была. Я отбросил сомнения, потянулся к пергаменту, а тот в ответ потянулся ко мне, и будто сам накололся на мой большой палец. А ведь я лишь намерение изъявил, а тут уже всё без меня решается. Всё как обычно у демонов.

От иголочки тут же принялся растекаться узор, сотканный из моей крови. Пергамент засветился, наливаясь энергией и мощью, от него так и дохнуло магией, поглощающей всё вокруг. Волна, разошедшаяся от договора, накрыла и меня и Крейга, затем принялась ткать замысловатый узор, связывая наши с ним судьбы. А Крейг-то действительно много чем жертвует, связывая себя со мной этим самым договором. Похоже не так уж и мало правды в его словах.

Наконец сияние завершилось, а договор осыпался пеплом, оставив несмываемую печать в энергетическом поле магического пространства. Глаза привыкли к темноте, и мы пересеклись взглядами с Крейгом.

— Ну что ж. Добро пожаловать в команду, мой ученик, — произнёс он.

— Стоп! Как ты меня назвал?