Аратан

2.17. Полицейский – помощник следователя

Как Бинод и обещал, я поступил в постоянное сопровождение к следователям. Я сначала подумал, что мне придется изучать законы и практику их применения. Оказалось что нет, это хлеб юристов, в основном адвокатов. В задачу следователя входит в первую очередь обнаружение нужных фактов. И здесь требуется наблюдательность и умение анализировать факты.

Следователям попадали самые разнообразные дела. Было много простых дел вроде депортации. Прибыл по вызову, уточнил под протокол, зафиксировал у искина, оценил, какую из процедур запускать, при необходимости вызвал патрульных.

Ещё было достаточно много дел о правомерности действия полиции. Одно из первых таких – о правомерности применения патрульным оружия. У гастарбайтеров иногда бывают выходные. Когда? Когда работы нет – сразу и выходной. В смысле не совсем работы нет, а именно в этот день нет. Ну так вот, компания пошла посидеть в бар-кафе "для гастарбайтеров". На закрытой территории. Расслабились, что-то не поделили, решили подраться. Это случается, бармен в таких случаях полицию не вызывает, а весь причиненный ущерб в счет записывает. Подрались и подрались, потом помирились, потом опять подрались да так, что очень уж разошлись, и бармен полицию всё же вызвал провести плановое патрулирование. Обычно этого хватает, но нет, в этот раз не хватило. Патрульные подлетели, по громкоговорителю рявкнули. Очень уж один разошёлся – стулом активно размахивал. Того и гляди – прибьёт кого. Патрульный взялся за игольник. На вопрос, почему не за станнер, отвечает, чтоб женщин не задеть. Да, женщины там были, растащить драчунов пытались. Начал стрелять, первым выстрелом попал в уже лежащего, вторым – во встающего, и только третьим в самого активного. Благо иглы парализующие. Если бы стрелять не пришлось, так и дела бы не было. А так с одной стороны драться они, по правилам бара, право имели. С другой стороны бармен сам патруль вызвал, чтоб угомонили. Попал бы первым выстрелом – вопросов бы не было. А так – только третьим. Почему третьим, так прямо с висящей машины стрелял. Квалификация стрелявшего – хорошая, стрелять у него получается. Следователь нужные запросы у искина делал и квалификационные тесты приложил. Состояние у полицейского было хорошее – не с бодуна на службу вышел. И здесь следователь информацию с нейросети приложил. Искин пошевелил своими компьютерными мозгами и признал действия патруля адекватными.

Ещё почему-то запомнилось дело о несчастном случае. Одного местного утром нашли: стоит в воде по грудь, на мостки деревянные облокотился, сам не дышит, на мостках несколько гвоздей лежат и молоток. Мостки в озере примыкают к участку погибшего. Его домашний искин сообщил: хозяин у него про инструменты запрос делал, а перед этим про дроида – как оказалось дроид у него не функционирует. Посторонних меток нейросетей не отмечено, но на границе участка связь не очень хорошая. Нейросеть у трупа была живая ещё. Протоколы в ней не шифрованные. Из последних событий – в баре с приятелями погибший спорит: "под протокол заявляю я хороший рыбак и мостки на озере у меня нормальные, завтра заходи – сам увидишь!" Время записи – предыдущий вечер. Метки опознаны – все члены рыбацкого клуба. Опросили присутствующих: события подтверждают. Действительно, встретились, поспорили, погорячились, никто не ожидал, что так всё кончится. Резюме искина – злой умысел не обнаружен, квалифицировать как несчастный случай.

Много разной бытовухи. Муж с женой вернулись с работы, решили отметить окончание рабочего дня. Муж высказал претензию, что жена задницей перед мужиками много крутит и выдал ей тумак. Жена на традиционную претензию с традиционным тумаком традиционно взяла поддон от пищеавтомата и традиционно огрела им супруга. После этого традиционного обмена любезностями они должны были традиционно громко поругаться и помириться. Но что-то пошло не так – супруг ругаться не захотел, а упал и затих. Пока жена сообразила, что что-то идёт не так, пока с помощью соседей дотащила его до медкапсулы, тот и помер. Было бы это первый раз – все было бы ясно, непредумышленное убийство. А так можно и как несчастный случай квалифицировать. Вот ещё в копилку последней версии: "пока его не огрею, у него не получается, не встаёт" – необычный фетиш. Следователь отправил меня к работодателю, взять "характеристику с работы". Характеристика и решила дело – жену в ней хвалили, супруга ругали: "только из-за жены и держим". В итоге искин признал всё это несчастным случаем.

Самым психологически тяжелым было дело маньяка. То, что это дело маньяка сразу было не ясно. Для меня всё началось с заявлений мамы-официантки и школьного педагога. Сын этой официантки учился в школе-интернате, у него был выходной и он навещал свою маму на работе. Утром он пришёл, позавтракал с мамой в подсобке – в ресторанчике как раз было затишье. Когда начался обеденный наплыв посетителей – отправился в интернат, учиться ему нравилось и учился он хорошо. На следующее утро воспитатель группы связался с матерью – тут-то и выяснилось, что ребенок пропал. Его путь из ресторанчика в школу проходил через общественный парк к остановке рейсового автобуса, и потом на автобусе до школы. Дорога от остановки до школы хорошо просматривается камерами, полицейский искин всё проверил – мальчик на ней в тот день не появлялся. При просмотре памяти камер на остановке автобуса мальчик тоже не обнаружился. Точнее не обнаружился его отъезд – утренний приезд камеры зафиксировали. На камерах ресторанчика мальчик тоже мелькал.

На этом деле я сопровождал следователя в годах, Борнава. Борнав попытался опросить мать-официантку, Люмилу. Да, именно так, без "д". Но она только плакала и просила найти её сына. Хозяин кафе подтвердил, что знал про приход сына своей официантки и не возражал, что она его кормит бесплатно. "Несвежее блюдо посетителям не подашь. Поэтому я не возражаю, когда персонал доедает оставшееся. Решила она сына побаловать, никто не возражает – хорошо. Потом все лучше работают. Да и мальчишка у неё хороший."

Итак, из кафе мальчик вышел, до остановки не дошел. Все камеры в парке поставили на анализ – вдруг где мальчишка мелькнёт. А меня отправили в парк. "Пройдись, посмотри внимательно по сторонам, подумай, куда мальчишка мог свернуть и почему." Когда я прибыл к парку, на рекламном щите у входа коммунальщик крепил большой плакат с фотографией пропавшего и просьбой всех сообщать любую информацию по его поводу полиции. Парк просматривался камерами не слишком плотно. Ограды у него не было, были дорожки пошире и поуже. Граница парка была обсажена кустами, выйти из парка можно почти в любом месте. Конечно, вид продирающегося сквозь кусты должен привлечь внимание. А, если выходить по тропинке – то на это внимание никто не обратит. Ничего необычного я за время своего хождения по парку не увидел.

Искин сообщил, что мальчика зафиксировала камера перехода перед парком, сразу за тем камера на входе в парк. Искин начал собирать информацию о посетителях – чьи нейросети отметились в парке и его близкой окрестности в день пропажи. Вскоре прошла информация, что мальчишку зафиксировала камера в парке. Он подошел к урне и выкинул какую-то обёртку. На подходе к парку, ничего похожего на выкидываемую обертку в руках у него не было. Повторный опрос матери и всех сотрудников ресторана показал – обёртка похоже на мягкую пачку вафель (искин это подтвердил), в ресторане таких не держат и у пропавшего вафли никто не видел.

Вечером я пришел домой загруженный и Лора на меня поругалась. "Когда ты пришёл домой, будь дома, а не на службе!" – перед самым примирением сказала мне она.

На следующий день утром, всем зафиксированным посетителям парка отправили сообщение о розыске мальчишки с просьбой представить любые сведения. Я весь день мотался со следователем по другим проходным делам. Ничего необычного в этот день больше не произошло. Все полученные ответы были вида: "такого не видел" и "не помню, по сторонам не смотрел". На запрос Борнава об аналогичных случаях искин сообщил, что это третий случай за последний год в городе. До этого пропадали девочка одиннадцати лет и мальчик девяти. Нейросетей и коммуникаторов у всех троих пропавших не было.

Вечером следователь эту информацию мне озвучил и спросил меня, что можно в этом случае предпринять? Ответа у меня не нашлось. Я сказал, что нужно подумать. "Ну, подумай." – ответил мне на прощание мой следователь. Вечером рассказал Лоре про неуловимое исчезновение. Она прикрыла рот ладошкой и сказала:

— Все ясно! Это псион всем глаза отвел! Вот ужас какой! Так он может любого убить или что хочешь с ним сделать!

— Как же мне псиона-то поймать?

— Для этого специальная служба есть. Пусть они его ищут и ловят! А ты не лезь, не то прибьют тебя, и останусь я опять одна.

— Ну, не так уж и просто меня прибить.

— Подумаешь тоже, подстрелил ты одного. Так он не готов был и на тебя не нападал. А этот выяснит, что ты за ним охотишься, и несчастный случай тебе устроит!

— Слушай, а зачем это псиону?

— Да кто их, псионов, знает. Может для дел каких псионских.

Ночью я думал, кто бы мог видеть пропавшего подростка и не откликнуться на запрос по нейросети? В полусне сообразил, что тот, кому этот запрос не дошёл. А до кого он мог не дойти? До детей и подростков, у кого нейросетей и коммуникаторов нет.

После этой мысли я наконец-то заснул.

Я взял себе выходной в тот же день, что и Лора, и Лора напланировала нам очередной поход в кино с эффектом присутствия. Представление опять оказалось любовной мелодрамой на историческую тему. То ли это направление в Аратане популярно, то ли у Лоры вкус такой. Одну девушку захватили аварские пираты и продали её с аукциона. Купил её один аварский аристократ и отправил кухаркой на шахту. Шахта находилась недалеко от его поместья. Что добывали рабы в шахте из фильма было не особенно ясно. Работали они там не особенно много, скорее для развлечения, всё своё время они тратили на любовные интрижки с местной уборщицей-рабыней. Разумеется, новую кухарку они вниманием не оставили. Кухарка никому предпочтения долго не отдавала, готовила изысканные блюда и мучилась выбором, кому отдать свою невинность. Постепенно склоняясь к лидеру рабов – аратанскому офицеру в плену. Так бы оно всё и сладилось, но на шахту время от времени заезжал молодой хозяйский сынок – проверить, все ли там нормально. Рабыня кухарка ему понравилась, и он стал бывать на шахте чаще, говорил ей комплименты и ел приготовленные ею обеды. Несчастной пленнице он тоже нравился, и она мучилась муками выбора – кого же ей выбрать: матерого харизматичного аратанского офицера или молодого красавчика сынка. Рабы в это время затеяли побег. Бежать им было не особенно далеко – в соседнюю долину предгорий. Подобрали день, когда хозяйчика отец в город вызвал и бежали. Кухарка бежала вместе с ними. Они двое суток шли пешком и пришли к законсервированному на поляне под деревьями космическому челноку, полностью готовому к полёту. В это время хозяйский сынок, мучимый предчувствиями, примчался на шахту, выяснил, что любимая его бежала и бросился в погоню. Он точно знал куда нужно гнаться (других версий у меня просто нет), и догнал рабов прямо перед загрузкой в челнок. Перед челноком он с аратанским офицером устроил дуэль и проиграл. Кухарка поняла, что любит она именно проигравшего молодого сынка и сообщила об этом офицеру. Офицер ничего не сказал ей, а махнул рукой, загрузил беглецов, и они улетели. Прошла информация, что после долгих скитаний они благополучно добрались до Аратана. А кухарка начала ухаживать за раненым. От её любви раны начали хорошо заживать, и в скором времени они стали счастливыми новобрачными. Хозяйчик по этому поводу расторг помолвку со своей невестой. Невесте это очень не понравилось. Она вышла замуж за противников клана и начала тех подзуживать. На молодую семью падало много неприятностей, но они с ними справились.

Наученный горьким опытом, я с Лорой не спорил. Только сказал, что аратанский офицер мне показался более достойным.

Утром до развода отправил сообщение Борнаву. Во-первых, спросил, может ли здесь быть замешан псион – с его умением "отвода глаз". И, во-вторых, опрашивал ли кто-нибудь детей и подростков?

На разводе начальник смены сообщил, что у меня будет индивидуальное задание и отправил к Борнаву.

— Про псионов не ты первый сообразил. Посылали туда специалистов. Ничего подозрительного не отмечено. А значит что? Либо это псион высокой квалификации. Но на действия псиона высокой квалификации это не похоже. Была бы какая тренировка, мальчишку бы не похищали. По крайней мере не сына официантки. Либо никакой псион там и не отмечался, или псион совсем слабый и пси практически не использующий. А вот на опрос детей и подростков ты сам напросился. Мысль хорошая, только не простая в исполнении. Права допрашивать их у тебя нет и не будет. Если разговоришь кого и что узнаешь – молодец. Только родители, если им что не понравится, могут тебе даже говорить со своими детьми запретить. И ничего с этим не сделаешь. В общем, попробуй!

Я зашел в магазин, купил большую коробку с пачками вафель, тех, что на камерах зафиксировались. И пошел обходить парк, угощая детей и спрашивая, не видели ли они "вот такого паренька"? Когда коробка почти опустела, мне с моим опросом повезло. Я набрел на девицу, качающуюся на ветке дерева. На вид ей было лет двенадцать. На ветке она висела на одной коленке и держалась рукой. Вторая нога и рука у неё болтались в воздухе. Её светлый комбинезон был в следах смолы.

— Ух ты! Не упадешь?

— Не, я цепкая! А ты чего здесь ходишь?

— Я полицейский, ищу, кто мальчишку одного видел и вафлями всех угощаю.

— Не. Я вафли не люблю!

— Ну ладно, а вот такого мальчика не видела? — я показал ей большую фотографию.

— Сейчас, — сказала девица и ловко спрыгнула на ноги. — Видела!

Я извлек ещё несколько кадров, в том числе и тот, с камеры наблюдения, где мальчишка обертку в урну выбрасывал.

— А ты точно полицейский?

— Точно, вот у меня и жетон есть.

Я вытащил жетон и показал ей.

— А почему он у тебя на шнуре?

— Чтобы не потерялся.

— А не оторвется?

— Не должен.

— Дай поглядеть!

Девица ухватила жетон, я отпустил пальцы. Вдруг она сильно за жетон дернула. Шнур выдержал.

— Осторожнее, шнуром не порежься!

— Действительно, не отрывается! — сказала довольная девица. — А почему ты без волос?

— Космонавтом долго был. В пустоте волосы серьёзно мешают. Вот у меня их и нет.

— Так и будешь лысым ходить?

— Так привык уже.

— А в космосе ты кем был?

— Военным. Служил на космофлоте.

— А ты воевал.

— Немного.

— А с кем? С аварцами?

— С пауками и с пиратами.

Я, пользуясь случаем, быстро прибрал жетон в карман.

— Так когда ты его видела? — спросил я обнадёженный началом разговора.

— Два дня назад.

— Ты хорошо его рассмотрела?

Девица взяла в руки фотографии.

— Да. Это он обертку от вафель выкидывает, что дядя его угостил.

— Не рассмотрела, от таких? — снова показа я ей пачку с вафлями.

— Да, от таких.

— Ай, молодец! Какая ты наблюдательная!

— Дядя и меня хотел угостить, но я вафли не люблю. Я так ему и сказала.

— Дядя сначала его угостил, а потом тебя?

— Нет, сначала меня. Я отказалась и он ушёл. Потом вернулся. Он вон там стоял и мальчика позвал.

— Не смейте допрашивать ребёнка! — вмешалась в нашу беседу какая-то женщина.

— Я не допрашиваю, я с ней беседую.

— Нет, допрашиваете! Не смейте! Я запрещаю!

— Я не ребенок, — громко заявила девица.

— Гилма! — воскликнула женщина.

— Что Гилма? Ну что Гилма? — откликнулась девица.

— Гилма? — обратился я к ней.

— Да.

— Знаешь чем допрос отличается от беседы?

— Чем?

— При беседе ты можешь не отвечать на неприятные тебе вопросы и вообще можешь закончить ее в любой момент. А ещё ты не только отвечаешь на вопросы, но и спрашиваешь, что тебя интересует.

— А при допросе?

— Вот кто эта женщина?

— Это – моя гувернантка. Она мне всё время что-то запрещает!

— Я должна обучить тебя хорошим манерам!

— Вот, если я спрошу у неё, какой сериал она смотрела, пока я здесь с тобой разговаривал, то она может не отвечать. А если на допросе, то должна будет ответить.

— Тоже мне тайна, — сказала Гилма. — "Несчастную красавицу". Тринадцатый сезон. Был бы вечер, смотрела бы "Прекрасную крестьянку", а утром – "Великолепную десятку".

Пока мы беседовали, я запросил полицейский искин и выяснил, что гувернантку зовут Циля, что она здесь по лимиту, её родная планета – Симора. Жила она там в самом благопристойном районе этой не слишком благополучной планеты.

— Циля, — обратился я к гувернантке.

— Да.

— Вы этого молодого человека не видели? — я протянул ей комплект фотографий.

— Нет, — ответила та. — Я слежу за девочкой и мне некогда отвлекаться на посторонних!

Я повернулся к Гилме и улыбнулся ей. Гилма улыбнулась мне и сказала Циле:

— Когда ты сериал смотришь, ты ничего вокруг не видишь. Вот скажи, серия ведь закончилась?

— Закончилась, — нехотя ответила Циля и продолжила:

— Гилма, пора обедать!

Затем обратилась ко мне:

— Нам некогда беседовать с вами. Гилме пора обедать, а потом у нас по расписанию занятия. Показания несовершеннолетних искин к рассмотрению не принимает. Так что смысла в нашей беседе нет. Извините! Не тревожьте нас больше.

— Циля, то, что вы не видите смысла, не означает, что его нет, — попытался я парировать реплику, но сразу понял, что неудачно и обратился к Гилме.

— Жаль, Гилма, что твоя гувернантка не даёт мне побеседовать с тобой. Ты можешь мне очень сильно помочь!

— В самом деле?

— Да.

— Я сейчас её уговорю.

— Гилма, нет! — Циля взяла её за руку. И здесь Гилма заверещала. Пронзительно! В её верещании слышалось "Нет!", "Не хочу!", "Не буду!"

— Гилма! Прекрати! Прекрати немедленно! — пыталась угомонить её Циля.

Прохожие останавливались и смотрели на нас.

— Вот до чего ты ребенка довёл! — развернулась ко мне Циля.

К верещанию Гилмы добавилось: "Я не ребёнок!"

— Ну, хорошо, хорошо! Но за обедом капризничать не будешь!

Верещание мгновенно оборвалось.

— А ты нам тогда не мешай! — произнесла совершенно спокойным голосом Гилма.

Прохожие начали расходиться.

— Задавайте свои вопросы! — недовольно произнесла Циля.

Если честно, в душе я Циле посочувствовал.

— Ты мужчину рассмотрела, что вафлями тебя угощал? Какой он?

— Он? Взрослый. Худой. В темно-сером мешковатом комбинезоне. Вообще обычный.

— Высокий?

— Не очень. Ниже тебя. Он вон там стоял, под деревом. Ветки до головы не доставали, а тебе достанут.

— Давай ты мне покажешь.

Мы пошли к дереву. Циля попыталась открыть рот, но Гилма на неё зыркнула, и Циля рот закрыла. Я встал под ветки и отмерил ладонью рост мужчины. Невысокий – что-то около метра шестьдесяти пяти.

— Волосы у него какого цвета.

— Обычные. Как у Цили и у меня. Но не длинные.

Я внимательно посмотрел на Цилю и на Гилму. Блондин. Циля немного светлее, Гилма чуть темнее.

— Кожа у него светлая?

— Да. Обычная, как у всех.

— Шрамы? Родинки? Зубы? Какие-нибудь особенности?

— Нет, шрамов и родинок не помню. Зубы были, ничего особенного. Мужчина и мужчина.

— А потом куда он с мальчиком пошёл?

— А вот прямо вдоль бровки. Мальчишка ходил к утилизатору, а мужчина у бровки так и стоял, ждал. Так дальше и пошли.

Гилма махнула рукой вдоль аллеи.

— Спасибо! — сказал я. — У меня всё. Если вдруг что, могу я тебя побеспокоить?

— Да, — ответила Гилма взглядом остановив недовольную Цилю. — Только ты мне тогда что-нибудь интересное расскажешь. Тебе есть что рассказать?

— Да.

Гилма кивнула мне на прощание, сделала несколько шагов, остановилась, снова повернулась ко мне и уточнила:

— Значит ты полицейский и зовут тебя Лис?

— Да. Я полицейский. Меня редко зовут, я сам прихожу.

Гилма улыбнулась, а Циля проворчала:

— Оно и заметно.

— Циля, посмотри его статус, — скомандовала Гилма Циле.

— Лис. Все, больше ничего.

— Открой поподробнее.

Я открыл.

— Младший лейтенант ВКС Аратана в запасе баронет Лис, — прочитала Циля. И прибавила: – Ой!

Она мгновенно поправила прическу, подобралась, выпрямила спину, выставив грудь вперёд, начала улыбаться мне и хлопать ресницами.

— Ты про баронета не говорил, — сказала мне Гилма.

— На службе я не могу быть баронетом, только полицейским, — ответил я.

— Как так?

В ответ я развел руки и пожал плечами.

— Мы с удовольствием ответим на все ваши вопросы, господин полицейский, — промурлыкала Циля. Голос у неё изменился, был недовольный, стал приятный.

— К большому сожалению мы всё же спешим. Когда у вас появятся вопросы, свяжитесь со мной и я сделаю всё, чтобы вы оказались удовлетворены ответами! — с этими словами Циля сбросила мне свой контакт.

— А почему ВЫ, баронет, служите в полиции? — удивлённо произнесла Гилма.

— Баронетом я стал совсем недавно, после дуэли с одним аварцем.

— Как интересно! — с придыханием произнесла Циля.

— Ну ладно, не буду вас больше задерживать, — завершил я беседу и церемонно поклонился. Циля с Гилмой поклонились мне в ответ и мы, наконец, разошлись.

Я сел на скамеечку и скинул запрос полицейскому искину. Мне нужно было составить карту парка с выделением всех не просматриваемых камерами участков. Таких участков оказалось много. Ориентируясь по нейросети, я пошел по парку вдоль бордюра аллеи. Он как раз и не просматривался. С аллеи в некоторых местах можно было сойти, но идти там было неудобно. Продирающийся сквозь кусты человек точно бы привлек постороннее внимание. Аллея вывела меня на границу парка. Я немного подождал, пока искин загрузит мне продолжение карты с зонами просмотра уличных камер. Дальше было два пути, но оба они выводили на стоянку глайдеров у крупного торгово-развлекательного центра. Стоянка просматривалась тоже не вся.

Я заказал искину анализ данных с камер стоянки, Борнав мой запрос утвердил. Часть данных уже оказалась удалена, на оставшихся мальчишка нигде не проявился. Был полный список глайдеров, посещавших стоянку в тот день, но там только автоматических такси было около сотни тысяч.

Я подумал, что отклик нейросети мужчина не закрывал – это бы сразу обратило на него внимание и в искине оказалось бы отмечено. Так что отклик нейросети скорее всего оказался зафиксирован. И я отправил ещё один запрос искину. Нужно было перебрать всех посещавших стоянку мужчин, взрослых, посещавших стоянку в одиночку, ростом от 160 до 170 сантиметров, белых, светловолосых, без шрамов, крупных родинок и бросающихся в глаза особенностей. Борнав и этот мой запрос утвердил, но поставил ему невысокий приоритет.

С чувством хорошо выполненной работы я пришел домой, выкинул все из головы и провел хороший вечер с Лорой.

На следующий день ответ искина был не готов, Борнав взял отгул, и меня гоняли следователям на подхват. "Постой, подержи, подожди, посмотри, иди… не мешай!" Ещё через день ответ искина по-прежнему не был готов. Меня отправили на очередную депортацию.

Депортировали Люмилу, ту самую официантку – мать пропавшего мальчишки. Я связался с Борнавом, и он мне сообщил, что именно по этому меня и отправили. "Подумай, что у неё спросить или узнать можно, что пригодится может", — ответил мне он.

Когда я прибыл, хозяин попросил меня не торопиться и Люмилу не торопить:

— Жалко её. Смерть сына её подкосила, работать с людьми она не может, вот мне заявку на депортацию подать и пришлось. Но билеты я ей оплатил, — сообщил мне он.

— Конечно, — ответил я и отправился на задворки кафе.

Люмила обитала там в небольшом контейнере. В боковой стенке контейнера было проделано четыре двери, внутри контейнер был разгорожен на четыре клетушки. Люмила как раз собирала вещи и разговаривала сама с собой.

— Чепчики и распашонки. Как они шли моему Ниду. Нет рука не поднимется их выбросить!

С этими словами она отнесла их в соседний контейнер. Там, на стеллаже между душем и стиралкой с одной стороны и посудомойкой с другой уже лежало много вещей. Второй контейнер торцом примыкал к кафе, и двери в нем были с двух сторон. Со стороны домика официанток с Люмилой зашли мы, с торца заскакивали официантки с посудой из кафе. Люмила посмотрела на меня и сказала:

— С одной сумкой я приехала на Тарналлу, с одной и уеду. Только тогда, пятнадцать лет назад, я была молодая дурочка без мозгов и с кучей иллюзий. А теперь все – выплюнутая и пережёванная никому не нужная баба.

— Ну почему, никому не нужная?

— Потому что всем нужны молодые двадцатилетние дурочки. А в тридцать пять, если дурочка не поумнеет, то она просто дура.

— То, что жена дура – это не проблема, проблема то, что дети у дуры – придурки, — произнес я известную истину.

— О как! Тогда мне тем более оставаться здесь больше нельзя. Если останусь так дурой и помру. А почему не нужна? Так вот тебе, например, я в жены нужна?

— Нет, извини.

— Вот видишь. И никому я здесь не нужна.

Люмила помолчала и продолжила:

— А тебя прислали проконтролировать, чтобы я не сбежала или чего не натворила?

— Нет. Посмотреть и подумать, как Нида твоего искать.

— А вы его ищете?

— Ищем.

— А что не найдёте никак?

— А вот если ты такая умная, скажи мне где он?

— Да если б я знала!

— Вот и мы не знаем.

Люмила продолжила молча выносить вещи. Я начал ей помогать и после паузы спросил:

— А вот скажи, Нид твой вафли любил?

— Наверно любил. Когда его угощали, не отказывался.

— Только вафли? Или вообще сладкое.

— Вообще сладкое, он у меня сладкоежка был.

— А вот не было ли у него или у тебя знакомого мужчины, роста примерно вот такого, — здесь я показал рукой.

На вид самого обычного, белого, блондина или просто светлого, без каких-либо бросающихся в глаза особенностей?

— Нет. Не было. У меня точно не было, а у Нида не должно было быть. А вы его по идентификатору нейросети отыщите!

— Нет у нас его идентификатора нейросети.

— А это он Нида похитил?

— Неизвестно. Похожий мужчина в парке Нида вафлями угостил. Вот он обертку выбрасывает, — я показал Люмиле кадр с камеры в парке.

— А мужчина где?

— Нет у нас его кадра.

— А как же вы…?

— А вот так. Если б было что – уже нашли бы.

Люмила снова заплакала.

— Вместо того, чтобы плакать, лучше про его отца расскажи. Может он что скажет.

— Нет. Не скажет. Я его от какого-то курсантика родила. Я тогда в пансионате работала. Курсанты у нас выпуск отмечали. Большинство с девушками были, так они потом по комнатам расползлись, миловались и любились. Человек десять без девушек было, они за столом перепились и мы их по кроватям раскладывали. А один грустный сидел, выпивший конечно. Я к нему подошла, думала помочь до кровати добраться, а он мне на жизнь жаловаться начал, что девушка его бросила. Вот я ему и помогла. Он мне писать обещал, на следующий день улетел, да и пропал с концами.

— Так может он…

— Нет, не думаю. Тот здоровый был – повыше тебя, да и покрепче, наверно.

Я усмехнулся. Гонял я таких лосей недавно в училище.

— Да ты не обижайся, — сказала, посмотрев на меня, Люмила.

— Да я и не обижаюсь.

Мы ещё немного помолчали.

— С хозяином конфликтов никаких не было?

— Нет. К Ниду он нейтрально относился, не обижал его. Я ведь у хозяина любовницей была. После вечерней смены помогала ему напряжение сбросить. Не каждый день, но постоянно, раз в четыре-пять дней. Он потому мне и билеты оплатил, сочувствует. Он меня с малышом к себе официанткой поэтому на работу и взял, что понравилась я ему. Теперь придётся ему новую любовницу подбирать. Такую же дуру, что всё как нужно сделает, и жене его не заложит, ему ещё поискать придётся.

Вещи кончились. Комнатушка опустела. На полу у дверей осталась стоять небольшая сумка. Люмила её приподняла:

— Всё, уложилась.

— Пошли? — спросил я её.

— Нет, мне ещё кое-что нужно. Подожди меня здесь немного, — произнесла Люмила и, оставив сумку в комнате, отправилась во второй контейнер. Её метка высвечивалась у меня на нейросети и я не волновался. В конце-концов мужчине женщину следует сопровождать не всюду.

Кровать в комнате была поднята к стене, стульев не было, я подошел к окну и присел на узкий подоконник. Было тепло, но не жарко и не душно. Хороший всё-таки на Тарналле климат! Люмила появилась через несколько минут. Она была сосредоточенная и не плакала. Я начал подниматься с подоконника, но Люмила сказала:

— Очень хорошо, посиди так ещё немного!

Я снова расслабился. В это время Люмила прикрыла дверь, мягко подошла и, опускаясь передо мной на колени, расстегнула мне ширинку и освободила мой член. Я дернулся.

— Тише! Не шуми! Все будет хорошо. Мне так нужно! — произнесла она громким шепотом и поцеловала головку. — Обопрись руками на подоконник.

С женщиной спорить чаще всего бесполезно, а когда у неё во рту твой член, ещё и сложно. Я опёрся руками о подоконник и начал думать: "как это так получилось", "хорошо, что я утром подмылся" и "следует ли считать это изменой?"

У Люмилы были ласковые руки и губы, минет она делала мягко. Потом она освободила рот и прошептала:

— Не сопротивляйся и не волнуйся, я хорошо умею – на хозяине натренировалась.

Люмила быстро добилась результата. Когда результат потек, она не вздрогнула и, не разжимая губ, начала сглатывать между фрикциями. Движения рук у неё стали сцеживающими. Когда я закончил, она, так и стоя на коленях, подняла лицо кверху:

— Вот и молодец, — сказала она не выпуская мой обмякающий член из рук. — Я тебе хорошо сделала. И теперь попросить хочу – найди того, кто меня сына лишил!

У Люмилы опять потекли слезы.

— Я ищу… — начал говорить я.

— Нет, ты пообещай, что сделаешь всё, что в твоих силах! Денег заплатить у меня нет. Вот я и сделала тебе хорошо. Хочешь, я ещё раз сделаю?

— Нет, не нужно.

— Тогда пообещай!

— Я сделаю всё, что в моих силах, — наконец, произнес я.

— Спасибо! — сказала Люмила. — Надеюсь, ты не забудешь своего обещания.

Люмила отпустила меня, поднялась с колен, подошла к двери и взяла свою сумку.

— Я готова, пошли.

Я вызвал патрульную машину, но оказалось, что они все заняты. В ответ со мной связался начальник смены.

— Проблемы при депортации ожидаются?

— Нет.

— Тогда довези на такси до орбитального лифта. У неё билет на сегодня на вечерний рейс.

— Понял, — ответил я и начальник отключился.

Такси прибыло через несколько минут. Я отметил, что поездка служебная, и мы полетели. Орбитальный лифт поднял нас на станцию. В легком планетарном комбинезоне, по сути тряпочке на голое тело, на станции я чувствовал себя неуютно. Посадка начиналась через час, мы скоротали этот час в кафе. Между чашками кофе Люмила навела себе макияж и выглядела теперь как обычная молодая женщина. Я расплатился за кофе и помог Люмиле донести сумку до корабля. Вместе с билетом на рейс переслал встречающему стюарду сообщение о депортации. Стюард удивился, но вида постарался не показывать. Перед тем, как исчезнуть в корабельных коридорах, Люмила повернулась ко мне и без звука, одними губами произнесла:

— Помни, ты обещал.

Я кивнул.

Пока орбитальный лифт спускался, я обдумывал, считать ли произошедшее с Люмилой изменой Лоре. Попытка уточнить у искина принятые на Марсалле правила поведения к успеху не привела. Я получил ответ, что в заключённом нами с Лорой браке такой пункт никак не оговорен. Тогда я попытался ситуацию перевернуть, и представил себе, что это Лора делает минет какому-то постороннему мужику. Ситуация мне не понравилась, захотелось их обоих прибить. Начал обдумывать, мог ли я этой ситуации не допустить. И никак у меня линия поведения не выстраивалась. В конце-концов я оправдал себя тем, что это была ничего не значащая случайность, про которую Лоре рассказывать не нужно. Тем более, что Люмила минет лучше чем Лора сделала, — ситуация, ну прям как в анекдоте. Когда я спустился на планету, вечер уже переходил в ночь и моя смена уже закончилась. Я доложился новому начальнику смены и отправился домой.

Дома Лора мне устроила скандальчик:

— И где ж ты до сих пор шлялся?

— Депортированную на рейс отвозил. Как отвез, сразу назад.

— Так это ты её кофеём на станции поил?

— Да.

— Как же она с тобой расплатилась, за такое особое к ней отношение?

— Почему сразу расплатилась? — ответил я вопросом на вопрос. Я чувствовал себя виноватым, врать не хотелось, хотелось как можно быстрее закончить разговор.

— Так других депортированных на станции кофе не поят!

— А ты знаешь, кто она?

— Нет! И знать не желаю! И я не желаю, чтобы ты по посторонним бабам шлялся! А хочешь шляться, так убирайся из моей квартиры, и из моей жизни! Совсем убирайся!

— Нет, не хочу шляться по другим бабам.

— А с этой тогда что!

— А у этой сын пропал, что я ищу. Так теперь хозяин её ещё и депортировал!

У Лоры широко открылись глаза, она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но слова у неё не находились. Я подхватил ее руками и понес к кровати.

— Гад, — выдохнула наконец она. — Немедленно меня отпусти!

— Сейчас! — ответил я и бросил её на кровать. Кровать мягко приняла Лору в свои объятья.

Что удобно в планетарных комбинезонах, сбросить их можно в два движения. Что я со своим и проделал. Я навалился на Лору и заткнул ей поцелуем рот.

— Ы-ы-ы, — произнесла Лора.

— Никакие другие бабы мне не нужны, — быстро произнес я, на секунду оторвавшись (и ведь правда, не нужны!). Лора набрала было воздуха и только собралась что-то произнести, как я снова заткнул ей рот поцелуем.

— Ы-гы-ы, — снова попыталась произнести что-то Лора.

— Не спорь! Я люблю только тебя, — снова быстро оторвавшись произнес я.

— Да? — успела-таки произнести Лора.

— Да! Мне никто не нужен кроме тебя! Люблю я только тебя! И ты сейчас это узнаешь!

— Нет!

— Да! — рванул я Лорин комбинезон в разные стороны. Застежки выдрались "с мясом".

— Ты мне комбинезон порвал!

— А зачем ты мне "НЕТ" сказала!

— Дикарь!

— Да! — и я навалился на Лору.

— Слезь с меня!

— Нет!

— Ты тяжелый! Ну пожалуйста! Я сверху буду!!!

Это на меня подействовало. От легкого Лориного толчка я перевернулся на спину и она начала вставать. Я ухватил её за бедра и потащил её вниз.

— Стой! Стой! Я тампон не вытащила!

Я ослабил хватку.

— И вообще, не хватай меня так! У меня синяки будут! Я сама устроюсь!

Лора вытащила тампон и держала его в руках, не зная, что с ним делать.

— Брось его на пол, потом уберём, — сказал ей я.

Лора отбросила его за спину, и он шмякнулся около двери. Затем уселась на меня, поёрзала и угнездилась. Я попытался ей помочь, но нарвался на очередной отпор:

— Руки убрал! Я с тобой ещё не закончила.

Я раскинул руки в стороны. Лора немного покаталась на мне вверх-вниз и, размахнувшись, стукнула меня кулачком в грудь.

— Ты! Гад!

Затем снова приподнялась, оставив внутри только самый кончик и опустилась, принимая меня в себя на всю глубину, продолжила:

— Не смей заставлять меня ревновать!

И снова стукнула меня кулачком в грудь. Так она и продолжала кататься на мне, шлепать меня кулачками по груди и высказывать претензии:

— Не смей и думать о других бабах!

— И пить с ними кофе!

— У тебя есть я!

— И только я!

— А ты гад!

— Гад, бесчувственный!

— Ничем тебя не проймёшь!

— Гад!

— И ни на кого смотреть больше не смей!

— Ни на каких девиц!

— И думать ни о ком больше не смей!

— Гад!

— И комбинезон ты мне порвал!

— Новый комбинезон!

— Порвал! Гад!

— Никуда тебя не отпущу!

— И думать не смей!

— Гад!

— Гад!…

— Га-а-ад!

— А-а-а!

Потом она лежала на мне, прижавшись и крепко обхватив руками и ногами. Я гладил её по спине, и она тихонько посапывала.

— А знаешь, почему я тебя простила?

— Почему?

— От тебя чужой женщиной не пахло!

— А вдруг я в душе сполоснулся?

— Не дразни меня! У тебя комбинезон улицей пах, а от тебя потом пахло, и мной пахло. Ни в какой душ ты не ходил!

— Это да.

— Не смей ко мне больше грязным приставать!

— А ты меня так больше не ревнуй!

Утром мы с Лорой были особенно нежны и предупредительны друг с другом.

Когда искин наконец сформировал ответ, оказалось, что подходящих под описание мужчин почти полторы тысячи. Борнав усмехнулся и отрядил меня просматривать все эти материалы. Если анализировать все это не прерываясь и тратя по минуте на человека, то на всё про всё у меня должно было уйти 25 часов. В итоге справился я за четыре рабочих дня. Кого-то отбросил сразу, кого-то хорошенько подумав. В конце второго дня я нашел своего ГЛАВНОГО ПОДОЗРЕВАЕМОГО. Он подходил по описанию внешности, он был в торговом центре в подходящее время, он купил несколько пачек вафель, кроме вафель он больше ничего не покупал, уехал он со стоянки тоже в подходящее время. Тем не менее я внимательно проверил и отбросил все остальные кандидатуры, отобранные искином.

С одной стороны каждый пункт в отдельности ничего не обозначал. Вафли в торговом центре купили несколько десятков тысяч человек – покупки для дома обычно делаются в виде заказа с доставкой. Сколько народу там было в подходящее время – вообще в голову не лезет. Тем не менее, это была зацепка. Я обратился к Борнаву с предложением посетить Гилму и показать ей снимок моего подозреваемого.

— Юридически, смысла в этом нет, — ответил мне Борнав. — Но для нас сейчас это не так и важно. Нужно понять – тот это человек, или нет. Так что съезди, покажи. Если у нас будет уверенность, мы сумеем потом всё раскрутить.

Я написал сообщение Циле и попросил её спросить у Гилмы, когда бы я мог с ней ещё раз побеседовать. В скором времени со мной связался Гирним, отец Гилмы. Очень вежливо со мной пообщался и предложил пересечься в кафе.

В кафе Гирним заказал столик на троих – на себя, на меня и на Гилму. Гилме он заказал мороженое, себе и мне – кофе. Гилма хотела интересных рассказов. Про военную службу и столкновения с пауками и пиратами мне рассказывать не особенно хотелось и я начал рассказывать ей про бал. Пришлось подробно описывать платье Веолы, платья других участниц. Я показал Гилме несколько простых па. Время пролетело незаметно.

— Папа! Я тоже хочу танцевать на балу! — заявила Гилма.

— Солнышко, придется много заниматься, — ответил Гирним.

— Я буду заниматься!

— Точно будешь?

— Точно буду.

— Хорошо. Я найду тебе хорошего педагога. Но если он на тебя пожалуется, занятия мы сразу прекратим.

— Не пожалуется!

— Ладно, доченька. Поблагодари Лиса за интересный рассказ и посмотри на фотографию, которую он хочет тебе показать.

— Спасибо, Лис! — вежливо-церемонно произнесла Гилма.

Я кивнул. И показал фотографию.

— Это тот человек, которого ты ищешь?

— Не знаю пока. Похож ли он на того, что вафли тебе предлагал?

— Похож немного, но он здесь какой-то неживой на фотографии.

— Понятно, — сказал я, хотя мне было непонятно – он это или не он, — спасибо.

Я попытался расплатиться, но Гирним эту попытку аккуратно, властно и вежливо пресек. Гирним сбросил мне на нейросеть короткое сообщение: "Спасибо. Будут проблемы – обращайся." Мы попрощались. На выходе к Гимле подошла Циля, улыбнулась мне и приступила к своим обязанностям.

Я кратко отчитался начальству о том, что ситуация не прояснилась и попросил разрешения на беседу с Йормиром – так звали главного подозреваемого. Вомис запросил у меня подробности и сообщил, что с отцом Йормира он сам переговорит.

— Понимаешь, — сказал он мне, — Марсалла – какой бы большой она ни кажется – не так уж и велика. Все, кто на Марсалле что-то из себя представляет, друг друга знают, если не хорошо, то хотя бы просто знакомы. А отец у этого Йормира человек очень непростой, влиятельный и резкий. Так что просто жди.

На следующий день на разводе мне задания не выдали и Вомис распорядился зайти к нему в кабинет.

— Лис, — начал он. — Не для протокола. Службу начал ты неплохо, серьёзных нареканий на тебя нет. Но с последним делом просто не повезло. До отца Йормира дошли слухи о том, что ты расспрашивал о его сыне и он этим сильно недоволен. Игнорировать его недовольство я не могу, так что карьерного роста у тебя не ожидается. А быть всю жизнь простым патрульным – мне кажется это не для тебя. Подходящей работы на Марсалле для тебя нет и не предвидится. Чтобы тебя не обижать, поговорил я с людьми. Можно пристроить тебя в корпорацию. Она за разные проекты берется, сейчас, например, в ней проект есть по обустройству планеты в империи, но на окраине. На испытательный срок они тебя возьмут. Парень ты башковитый, справишься. Работа получается вахтовая, сначала пашешь, потом отдыхаешь. Заработать там прилично можно, ну и обустроиться здесь соответственно, не на птичьих правах. Подумай над этим, вот тебе контакт, я тебя не тороплю, но не тяни.

— Понял. Спасибо, — автоматически поблагодарил я и после разрешающего жеста Вомиса вышел из управления. Как-то не так всё повернулось. С Йормиром, опять же, всё непонятно. То ли ни при чём он, то ли покрывают его. Дёрнулся связаться с Лорой. Выбрал её контакт, а потом, не набирая, сбросил. Сел, посидел на скамеечке перед управлением, вызвал такси и поехал в училище. Разрешение на посещение училища у меня действительно, так что проблем не возникло. Записался на спарринги с курсантами и почти без передыха гонял их до обеда. Пообедал в курсантской столовке. Потом собрался, и связался по контакту корпорации Мирх, скинутому мне Вомисом. На аудиенцию меня пригласили на следующий день к 16:00.

Аудиенция у главы корпорации Мирх, как мне кажется, прошла успешно. Штаб-квартира корпорации находилась в небольшом особняке на соседнем континенте. Я прибыл за 10 минут до назначенного мне срока, подождал полчаса в приемной и секретарша пригласила меня в кабинет. Благообразного вида старичок Стан ан Мирх попросил продемонстрировать "свое истинное лицо". Убедился, что я младший лейтенант ВКС Аратана в отставке и баронет. Нейросеть у меня показывала уровень интеллекта в 268 единиц – я в свое время решил всё же не афишировать свой "запредельный" интеллект и остановился на этой, вызывающей у окружающих уважение цифре. Благо нейросеть "Аристократ" последней версии при базовом интеллекте 160 и должна давать примерно такую цифру.

Глава Стан спросил у меня, чем меня заинтересовала их корпорация, выслушал, что я ищу себя в жизни, покачал головой и, не задавая больше вопросов, начал монолог о том, что корпорация имеет долгую историю успеха, что ей по-прежнему требуются молодые талантливые инициативные креативные сотрудники, которые войдут в неё как в большую и дружную семью, посвятят все свои силы и всю свою жизнь процветанию корпорации, что подходит корпорации не каждый, и что мне выпал прекрасный шанс занять достойное место в жизни. В общем мне в качестве стажера было предложено принять участие в самом большом проекте корпорации на новой планете.

Так что пару дней спустя я уже летел на попутном корабле корпорации на Маленсу.

С Лорой мы расстались как-то скомканно. С одной стороны она считала что я (и она, как моя жена, соответственно) достоин большего, чем работа полицейским, пусть даже и детективом, пусть даже и на Марсалле. С другой была недовольна моим отлетом, хотя и соглашалась, что подходящей работы для меня на Марсалле нет. С третьей стороны была в растерянности от таких быстрых и неожиданных изменений. С четвертой разрывалась между желанием все бросить и полететь со мной и желанием не менять свою налаженную жизнь. Ей одновременно хотелось порадоваться и поплакать, похвалить меня и поругать, полюбить и закатить скандал.