Антизомби

Глава 23 Разгром бандитов

Еще час мучительного ожидания закончился градом сообщений по рации. Я выскочил из генерального штаба и вприпрыжку побежал к воротам. Туда бежали все.

С вышки что‑то орали.

Ворота драматично распахнулись, и нам была представлено эпическая картина возвращения победителей. В ворота заехали наш бронированный УАЗик, инкассаторский броневик, кунг и приманочный ЗИЛ, а вот за ним заехали аж пять рейдерских машин. Это все были дизельные джипы с разной степенью подготовки, два джипа и три пикапа на базе джипов.

Уазик остановился прямо предо мной. Пантелеев вышел из уазика и со своим протезом прошагал ко мне целых три полноценных строевых шага:

— Товарищ начальник форта, разрешите доложить, — он стоял вытянувшись, держа руку около головы как положено.

— Докладывайте.

— За время боевой операции полностью уничтожена банда Ерохи, обнаружена и частично обезврежена банда Барабана, освобожден населенный пункт деревня Лукиновка. Девять машин противника уничтожено. Захвачены десять единиц исправного автотранспорта. Машины поделили. Захвачен склад оружия и боеприпасов. Захвачены продукты и материальные ценности, в том числе ГСМ. Потери незначительны. Старший прапорщик Палыч получил легкие побои, рядовой Филимонов ранен в мягкие ткани низа спины.

Мы просто обнялись.

— Молодец, Пантелей.

Официальная часть была закончена. Начался фестиваль. Все бегали и орали. Обнимались. Стразу вытащили столы прямо на улицу рядом со столовой. Зажгли электрические фонари, запустив два генератора. На столах сразу появилась еда и напитки.

Победу праздновали шумно и долго.

После первых трех стопок за успешную операцию, мы с Палычем, Парамоновым и Быней уединились в генштабовском гараже. Парамон подробно изложил весь ход операции в деталях. Палыч разбавлял яркими красками сухо–эмоциональный доклад министра обороны форта. Палыч выглядел красавцем писаным. Распухшие губы едва шевелились, оба глаза были побиты. Нос напоминал фиолетовую картофелину.

Началось все по плану. Ночью заводчане заминировали вышку и поставили туда прослушку на всякий случай. Утром снарядили грузовик приманку. Солярку из бочек разлили по бакам и по всей свободной таре. Бочки в кузове грузовика заполнили водой, долив сверху по ведру солярки. Палыча нарядили в хороший броник и спецназовскую титановую сферу с забралом. Снарядили его сразу несколькими хитрыми стволами скрытого ношения. В интегрированные кобуры на броник ему засунули аж два новеньких АПСа. Больше рассчитывали, что бандюги не будут стрелять в грузовик с топливом, но береженого бог бережет.

Операцию обсосали до мелочей. Экипажи штуромавых и заградительных групп несколько раз прогнали по предполагаемому маршруту.

В назначенное время грузовик–приманка, штурмовые и заградительные группы вывели на позиции. Ждали больше трех часов. Потом прослушка на башне подала признаки жизни. Задыхающийся голос обрадовал и нас и дачников злобным ворчанием на свою тяжелую долю похмельного страдальца, направленного за провинность на непосильную службу.

Дальнейший радиоперехват подтвердил, что вчера бандиты славно расслабились, но злобный атаман выгнал их хворых и растрепанных на захват некого ценного хабара. Дисциплиной и особой подготовкой бандиты не отличались, все компенсировалось воровской лихостью и жестокостью.

Бандюкам не дали опомниться. Палыч вывел на дорогу приманку и покатил в сторону переезда.

Кукушка на вышке радостно заголосил на своем насесте о славном товаре и лоховатом пассажире, всеми возможными способами упрашивающем пощипать его за теплое вымя. Дозоры сообщили о проехавших четырех джипах с бандитами. Палыч неосмотрительно застрял прямо на железнодорожном переезде как раз на пересечении секторов обстрела наших засад. Колесо грузовика странным образом соскочило с переезда на железнодорожное полотно, грузовик беспомощно дергался вперед–назад, силясь выехать снова на дорогу.

Бандиты подскочили с разбойничьим свистом и улюлюканьем к незадачливому ЗИЛу и вытащили Палыча из кабины. С бронником возиться не стали, а просто стянули сферу и набили Палычу морду. Пантелеев проиграл специально для меня запись стенаний Палыча. Палыч блеснул талантом. Ярославна со своим плачем просто нервно курит в сторонке. Палыч выл, скулил и плакал, обещая в обмен на жизнь залить бравых бандитов соляркой и авиационным бензином. В ответ на вопрос о такой специфической снаряге, Палыч поведал бандитам блистательную историю коммерческого успеха на ниве обмена ГСМ на всякие ценные ништяки. Бандиты куражились во всю. Они прямым текстом выдали в эфир все свои радости и надежды. В ответ Ероха бодрым голосом потребовал тащить лоха и сладкий хабар на базу. Дело было сделано. После отбоя связи грохнул взрыв на вышке, распылив похмельную кукушку в атмосферу. Бандюков взяли в клещи. Бой был не более тридцати секунд. Только один экипаж бандюков оставался в машине и был в некоторой готовности к нападению. Они успели дать одну очередь в три патрона. Дальше их просто разобрали на мелкие запчасти из ДШК и ПКМа. Бандюков брали живьем. Грохнули свертозвуковые гранаты. Помимо троих бандитов, уничтоженных вместе с автомобилем, и дозорной кукушки было убитое еще трое бандюков. Трое из шести оставшихся в живых бандитов была ранена. Захваченных бандитов тут же связали и растащили по разным местам. Пленным устроили экспресс допрос с пристрастием. В способах не церемонились: ломание пальцев монтировкой, ущемление гениталий плоскогубцами. Дальше всех пошли заводчане. За ночь они изготовили сразу пять электроудочек. Такой страшный полиграф–полиграфыч дал быстрые и самые лучшие результаты. Один электрод засовывали в анус допрашиваемого, второй засовывали в нос или цепляли за ухо. После нескольких ударов током петь начинали все. Полученные от страдальцев показания сопоставили. Расхождение было минимальным.

Банда Ерохи базировалась прямо в Лукиновке. Население деревни было частично перебито, а другая часть превращена в рабов. Ерохинские ежедневно выезжали на гоп–стоп. Разбойнички не брезговали ни чем. Особо ценились оружие, жрачка, бухло, наркота и молоденькие красотки, а также, разумеется, горючка. В новой жизни бандиты почувствовали себя хозяевами. У Ерохи было две крупные неудачи: столкновение с дачно–строительным кооперативом, который он пытался подмять под себя, и нападение на колонну с военными. В остальном фарт сопутствовал лихому Ерохе. Потери в банде он быстро восполнял за счет таких же как он. Вчера случилось братание двух банд. По случаю такого эпохального события был устроен феерический праздник. Утром обе разбойничьих банды валялись в стельку пьяные. Крепкий здоровьем Ероха поздним утром выпроводил провинившихся бандитов на перехват грузовика с хавчиком, который должны были гнать один из анклавов, подобных нашему. Но им повезло, они выцепили целый грузовик с бочковой солярой. К тому же сладкий лошок, везущий соляру, готов был от испуга вывести на несметные запасы ГСМа. За такую ценную добычу Ероха должен был простить своим виноватым подельникам любые старые прегрешения. Столь ценный хабар вскружил разбойникам головы, отягченные похмельным синдромом.

Обе банды, нужно было брать прямо сейчас. Новый план родился в течение пяти минут. На шестой минуте началось его исполнение. Двоих раненых бандитов добили, а потом еще и упокоили после того как они восстали. Одного раненого, который оказался бугром группы, и остальных бандитов спеленали нейлоновой сетью и забросили в багажники автомобилей.

Затем ЗИЛ–приманка выехал с путей. Впереди колонны шли две машины бандюков. За ними шел вожделенный ЗИЛ с соляркой. Потом ехали остальные автомобили.

Лукиновка находилась в пятнадцати километрах от нашего города. Земли вокруг нее принадлежали государственному институту мелиорации со стратегическим уклоном. Только поэтому землю вокруг Лукиновки не растащили подмосковные лендлорды. Деревенька была небольшой. Кроме дома, в котором находились администрация, магазинчика и почтового отделения там ничего не было. Даже участковый был только в соседнем Мошкино. В последнее время в Лукиновке появилась новая улица с дорогими коттеджами и высокими заборами. Да еще несколько участков в деревне также обзавелись новыми хозяевами и домами. Вокруг Лукиновки были просторные поля. Подобраться к ней незаметно было сложно. Лес находился от Лукиновки на расстоянии от одного до трех километров. Единственное, что в трехстах метрах от деревни стоял поросший смешанным лесом ведьмин холм, пользующийся дурной репутацией. В его верхушку постоянно били молнии. Так, что попасть под удар атмосферного электричества на этом холме можно было даже очень легко.

Не испугавшись дурной репутации холма. На него, как на господствующую высоту, наши загнали Урал с пулеметом ДШК. Внизу за холмом оставили БТР и внедорожник наших и дачников. По дороге пустили две машины бандитов, ЗИЛ и банковский броневик замыкающим. В машинах разместилась штурмовая группа. Все наши бойцы для опознания недели белые повязки. Бронированный УАЗик ехал с отставанием в триста метров позади колонны.

Радиопрехват ничего не дал. Визуальная разведка не выявила ничего. Даже указанный бандитами дом на въезде был без охраны. Из чердачного окна в небо сиротливо торчал ствол РПК. Ворота двора с большущим коттеджем, где шла попойка, были распахнуты настежь.

Пантелей дал команду на штурм. Машины двинулись в сторону деревни. Когда колонна въехала в деревню, в сторону Лукиновки двинулись рейдерские машины и БТР. Колонна проскочила в деревню и сходу влетела в открытые ворота разбойничьего штаба. Машины стразу разошлись веером, давя столы и пьяных бандитов. Из машин выскочили бойцы и отрыли огонь на поражение во всех, у кого на рукавах и голове не было белых повязок. Во дворе была большая баня с бассейном и бильярдной. Там тоже покрошили всех. Коттедж быстро зачистили. Рейдерские машины ворвались в деревню с двух сторон. БТР погнался за черным джипом БМВ, выскочившим из деревни. Внедорожные свойства у джипа были так себе, да и низкопрофильная резина их не улучшала. БТР резво догнал джип по раскисшей пашне и протаранил его на полной скорости. В джипе был один человек, из одежды на нем были только синие татуировки. Его просто добили.

Выскочивший в другую сторону деревни пикап вполне боевого вида разобрали из ДШК с холма. Проснувшихся было, на чердаке первого дома пулеметчиков, сразу убрали снайперы.

Штурм был стремительным. Ошалевшие от полной свободы действий и безнаказанности бандиты расслабились до такой степени, что даже караулы не выставляли. К тому же большая часть их был совершенно пьяными. Это их и подвело. Захват деревни произошел просто молниеносно. Любое сопротивление подавлялось плотным огнем. Может у бандитов сработали старые рефлексы, а может с перепоя такое случилось. В большинстве случаев, видя вооруженных людей в военной форме, они просто падали на брюхо и закрывали головы руками.

Всех бандитов вытащили к небольшой площади перед домом с адимнистрацией, почтой и магазинчиком. Всех положили брюхом на холодный асфальт. Туда же стаскивали всех мертвых. Проверяли каждый дом. Сдавшимся обещали жизнь. Нашли запуганное местное население. Очень помогли в поисках бандитов затраханные бандитами пленницы. Они знали всех своих мучителей в лицо. У девчонок началась истерика, они бросались на бандитов с кулаками, визжали, рычали, кусались. Местные тоже включились в поиск и расправу над разбойниками. Операция по зачистке проводилась до тех пор, пока не нашли живыми или мертвыми всех. Раненых достреливали.

Результаты беглого осмотра оказались страшнее, чем предполагалось. В каждом дворе деревни были растерзанные тела мужчин женщин и детей. Некоторые их выживших были покалечены — отрезанные носы, языки и уши, выбиты глаза, сломаны кости. Это называлось воспитанием. Людей вешали, сажали на кол, сжигали живьем, распиливали пополам пилой. Нашли измученных пленных. Девчонки, которых насиловали уроды, затребовали себе троих самых изобретательных бандитов. Первым оказался тщедушный пацан лет шестнадцати, а может и старше, но выглядел он не больше чем на шестнадцать лет. Пацан обделался в штаны по–полной. Вторым был коренастый лысый мужик восточной наружности. Третьим был седой мужик лет пятидесяти. Пацану сразу выжгли оба глаза раскаленным прутом. Седому в задницу залили растворитель для краски. Узкоглазого крепыша привязали к металлическому забору и стянули с него штаны.

К нашим бойцам подошел дедок с синим от побоев лицом и кровоподтеками на плешивой голове. Он сказал, что два часа назад ушла машина и должно приехать еще пополнение из второй банды. Девок урезонили. Их чувства были понятны, но от тишины зависел успех операции. Живых бандюков связали и утащили в гараж. Потерявшего сознание от боли, паренька и дико визжавшего седоголового утащили в подвал. На прикрученного проволокой к забору бандита надели противогаз. Девки да и местные жители буквально рвали бандитов на части, чем здорово мешали. Им пообещали, что после взятия второй группы и допроса пленных бандитов отдадут в их распоряжение. На сладкое им отдали четверых пленных, захваченных на дороге. Особенно обрадовались жертвы раненному бугру и тощему чернявому мужику лет сорока, у которого на веках были выколоты монеты. Старых пленных поволокли в сауну. Чернявый орал, что им обещали сохранить жизнь. Палыч ему объяснил, что они и так их совершенно честно оставили в живых, и пусть они теперь с девочками и местными жителями снова договариваются.

Пока бойцы готовили операцию. Изнасилованных девчонок и местных жителей обучали тонкостям работы с полиграф–полиграфычем. Остаток жизни у бандитов будет запредельно мучительный. Для тренировки использовали четверых пойманных на дороге. Их нечеловеческие крики были слышны из сауны даже через толстые стены и маленькие окна.

На холм опять загнали Урал и замаскировали его маскировочной сеткой и срубленными молодыми елочками.

На чердак затащили ПКМ и натаскали мешков с песком. У горе–защитников кроме тонкой вагонки на фронтоне дома не было никакой защиты. Даже в качестве опоры для пулемета они использовали обычный обеденный стол на изящных деревянных ножках.

Через полтора часа появилась колонна из шести навороченных внедорожников. В машинах сидели вооруженные люди. Дедок с синим лицом подтвердил, что первая машина именно та, которая уехала за пополнением.

Когда колона доехала до места, определенного для начала атаки. Пантелеев скомандовал огонь. Колонну облизали сразу четыре пулемета. После выстрелов ДШК машины годились только в металлолом. Затем оба наших броневика поехали вдоль колонны, ища живых. БТР дачников проехал прямо по полю и стал в двадцати метрах от хвоста колонны. В живых осталось совсем немного бандитов. Самое главное, бойцы взяли живым и невредимым главаря второй банды — Барабана. Первая машина была размолочена в фарш. Главарь ехал во второй машине. Нашли еще одного невредимого в последней машине и трех раненых из предпоследней машины.

Главарь второй банды оказался криминальным авторитетом местного разлива по кличке Барабан. Барабана решили сдать воякам или безопасникам центра. Остальным устроили допрос с пристрастием. Тут выяснилась одна удивительная новость. Ерохи ни среди пойманных, ни среди убитых не было. Ероха остался в качестве почетного заложника в банде Барабана. Штурмовать вторую банду было безрассудством. Уже темнело. Совсем новых пленных, включая Барабана, забрали с собой. Целые машины бандитов поделили поровну с дачниками. В Лукиновке осталась целиком группа Георгия, половина моей группы, половина группы вояк. Остальные вернулись с первыми трофеями. Правда Палыч собирался возвращаться обратно и увезти с собой наших эскулапов. Многим местным, да и всем захваченным девушкам нужна была помощь.

Праздник пришлось сворачивать принудительно в одиннадцать часов вечера. Пантелей быстро навел дисциплину среди своих подчиненных, а я навыкал гражданской части населения.

Утром выехали в Лукиновку в шесть утра. Со мной поехала Алена, Парамонов и Николай. Ехали мы на нашем Урале. К нам на хвост упали баптисты. Оказывается, в Лукиновке была одна из их общин.

Деревня нас встретила нездоровой суетой. Всю ночь обшаривали закрома бандитов и допрашивали пленных. На металлическом заборе висело окровавленное тело в противогазе. Выглядел он ужасно. Гениталии у него были перетянуты у самого основания каким‑то шнурком. Член был отрезан, тестикулы висели на тонких жгутиках. С его тела кусками была срезана кожа. Но он был жив.

Во дворе коттеджа я встретил наших экскулапов. Они были все по уши перемазаны в крови. Проктолог нервно курил. А вот Леночка балансировала на грани безумия, это явно прослеживалось во всем ее виде.

Меня встретил улыбающийся Иван и Палыч серым лицом. Оказывается у Ивана был скрытый талант душегуба. Он сломал всем пленным руки и ноги, что–бы они не убежали. За ночь удалось выпытать в буквальном смысле слова все тайники, заначки и схроны бандитов.

Улов был действительно богатым. Несколько больших емкостей с ГСМом и здоровенный наливник на базе МАНа. Много продуктов и другого полезного имущества. За деревней было целая стоянка машин, которые бандиты тащили с большой дороги. Но самым ценным был громадный запас охотничьего оружия и патронов. По словам одного из бандитов. Целый фургон оружия с патронами привез сам Ероха и три его самые близкие подельника. Все трое были уже мертвы. Оружие было совершенно новое в смазке. Здесь были по большей части стволы отечественного производства. Были пара десятков иностранных стволов. В большом количестве были снайперские и колиматорные прицелы. Количество и разнообразие оружия поражало. Тут если не армию, то пару или тройку батальонов точно можно было вооружить до зубов.

Мы обратили внимание, что у каждого бандита были минимум три ствола: автомат или карабин, дробовик помповый или автоматический и еще пистолет.

Жестокость бандитов поражала. Нет смысла описывать все их зверства, но устроить такое же истязание как и тому страдальцу в противогазе можно было всем без исключения. Девчонки за ночь выпустили пар и сейчас безучастно сидели или лежали. Состояние у всех было разное: кто‑то был в апатии, кто‑то плакал, кто‑то кричал и ругался. Больше половины девушек были несовершеннолетними. Среди девчонок оказались еще два мальчика по четырнадцати и двенадцати лет, а также молодой парень двадцати лет. Их тоже использовали для сексуальных утех.

В деревне царило горе. Местные жители разыскивали останки своих родных в силосной яме за большим старым коровником и готовились к похоронам.

Такие банды нужно было изводить каленым железом. Меня всего начало колотить. Я почти бегом пошел в гараж с пленными. Около гаража я наткнулся на сожженное тело. Судя по выкрученным рукам и ногам, а также колючей проволоки, опутывающей тело, его сожгли заживо. Я влетел в гараж и начал ногами топтать этих выродков. Среди бандитов, оказывается, были и женщины. Связанные тела корчились под моими ногами и пытались кричать совершенно сорванными голосами. Меня вытащили из гаража и уволокли к машине. Там сидела бледная как полотно Алена. Она попросила меня увезти ее отсюда.

Я уехал вместе с Николаем и Аленой на нашем уазике. Вчера на нем отвезли врачей в деревню.

Я ничего не чувствовал. Внутри у меня все заледенело. Я гнал бронированный уазик как сумашедший. Ероха был теперь моим личным врагом. Не должна такая тварь по земле ходить. Они хуже морфов. Какие мы идиоты, вчера праздник устроили, победа великая понимаешь. Если бы мы не изничтожили этих мразей в человеческом обличие, то это грязное пятно на всей нашей судьбе — непростительный грех.

Приехав в форт, я сразу наткнулся на мою любимую стерву Клару Игнатьевну. Начинался еще один интригующей день. За ее спиной шлейфом колыхалась ее свита из двух болонок, мадам Ло и Чапликова.

— Клара Игнатьевна, а почему вы на стрельбы учебные не ходите?

Она не ожидала такого наезда с моей стороны:

— Позвольте, а кто тогда будет заниматься моей работой. Пусть каждый занимается своим делом.

— Вот что, грымза старая! Твоя работа никому не нужна. Все прекрасно обходились, и будут обходиться без тебя. А если хочешь быть полезной, то сейчас же берешь свою свору и чешешь в Лукиновку и занимаешься спасением людей. Понятно?!

— Вы что себе позволяете?!

— Что?!!! Неподчинение приказу и саботаж! Я тебя сам завалю. Если через десять минут ты не уедешь в Лукиновку я тебя расстреляю. Если сбежишь оттуда — я тебя расстреляю. Если будешь плохо работать — я тебя расстреляю.

Я вытащил из кармана уже боевой ТТ из коллекции Витомира и начал стрелять у нее над головой.

Меня встряхнуло от выстрелов. Внутренняя замороженность прошла.

— Дворянова! Список тунеядцев срочно! Быня! Общий сбор! Полная боевая готовность. Полицейская операция.

В течение двадцати минут мы собрали в центре улицы у ворот всех тунеядцев. Я не смог отказать себе в удовольствии и сам зашел к Гарпине. Зашел, это было мягко сказано. Калитку я вынес пинком, затем выбил плечом хлипкую деревянную дверь. Семейство чаевничало. На меня уставились пять пар испуганных глаз.

— А ну все на улицу к первым воротам! Мухой! За неподчинение расстрел.

Стрелять я не стал. Мне девочек жалко стало.

Собранное испуганное стадо во главе с завучем вооружили, я погрузил их всех в грузовики и сам повез в Лукиновку. А кого я еще с собой потащу. Строители, мортусы и вояки заняты. Оставить форт без защиты я не могу. Даже аграрии полезным делам заняты. Весна в этом году удивительно ранняя и теплая, работы у них уже выше крыши. Детей и подростков младше восемнадцати я брать с собой не стал, также я оставил стариков и больных, не надо им смотреть на то, что было в Лукиновке.

Высадив свой квелый десант перед администрацией Лукиновки, я выстроил все это стадо в шеренгу. Кто‑то сразу начал блевать, увидев распятого оскопленного мужика в противогазе.

Людей чувство я приводил криками, выстрелами и оплеухами.

— Ставлю боевую задачу! Помогать местному населению. Помогать пострадавшим от зверства бандитов заложникам. Трупы бандитов раздеваем до нижнего белья и стаскиваем в овраг за деревню. Местному населению помогаем разыскивать и готовить к похоронам трупы родных и близких. Все мужчины переходит в подчинение вот этого человека, — я указал на деда с синим лицом. — Разбираете шанцевый инструмент и копаете глубокие могилы в том мест и в том количестве, которое он скажет. Всем все понятно? За саботаж — расстрела на месте. Трусов и дезертиров буду вешать! Отказ от работы — расстрел! Вопросы?!

Со мной боялись встречаться глазами. Я шел вдоль растерянных и напуганных людей. Я понимал, что вымещаю кипевшую во мне дикую злобу на вот этих обычных людях, которые вырваны из привычной мягкотелой комфортной среды и выкинуты на передний край борьбы за существование.

— Бегом, блядь!

Последний приказ я сопроводил выстрелами в воздух. Люди начали растерянно засуетились. Меня выручил дед. Он сноровисто собрал всех мужичков и утащил с собой. Бабенок пришлось организовывать мне самому. Завуча, мадам Ло и Морго я отправил вытаскивать трупы из коттеджа. Болонок я отправил помогать медикам с ранеными. Остальных я распределил по дворам, помогать местным.

Первой сломалась Клара Игнатьевна. Она выскочила из коттеджа как пуля. Завуч упала посредине дороги и залилась бессильными громкими рыданиями. Я не ожидал от нее такого. Я подошел к ней первый и схватил ее за шиворот. Она была как тряпичная кукла. Ноги ее не держали. Я вынужден был ее тащить за воротник. Удовольствия мне это не доставляло. Я поднял ее на ноги и, обхватив рукой поперек туловища, окунул ее головой в бочку с дождевой водой. Она вскинулась всем телом, разевая рот и тараща глаза.

— Клара Игнатьевна, всем тяжело и страшно. Вы же педагог и лидер. Возьмите себя в руки и идите помогать людям. Они натерпелись больше вашего. Встать!

Она рассеянным взглядом посмотрела на меня и деревянной походкой пошла в коттедж.

Я работал наравне со всеми. Я таскал трупы. Рылся в силосной яме, поднимая трупы поселян. Вокруг было горе, страданье, боль и смерть. Из гаража и сауны доносились крики. Пытки продолжались.

От работы меня отвлек приезд сотрудников центра. Козелец и Лисеев уже поработали с Барабаном и приехали посмотреть на Лукиновку. Я устроил им экскурсию по деревне. Банду Барабана должны были брать сегодня во второй половине. Туда уже выдвинулась разведка. База Барабана была расположена в загородном санатории, была лучше оснащена и укреплена. В операцию ввязалась и военная часть. Через час колона из БТРов и грузовых машин с бойцами должна была подобрать Лисеева и Козельца. С собой вояки везли минометы.

Пройдя по деревне, сотрудники центра попрощались со мной и уехали воевать.

Ко мне подошел Гена и еще трое его братьев.

— Саша, мы уезжаем из форта.

— Чего? — опешил я.

— Здесь много наших братьев и сестер. Мы должны им помочь. За нами долг милосердия. Да и тесно нам в форте.

Да это было так. Баптистов было уже больше шестьдесят человек. Им было тесно в двух домах. Но слишком дорогой ценой было остаться без пятнадцати полноценных бойцов, а также ответственных и незаменимых работяг, которые брались за все, что им не поручишь. А кто в столовую готовить будет?

— Хорошо. Я понимаю. Отпускать не хочется, но вы не крепостные. Если, вам что‑то будет нужно из общего имущества форта, то готовьте список, мы это обсудим.

— Храни тебя Господь. Да укрепит он твое сердце и дух.

Так. В столовую людей набрать не проблема, на строительстве и укреплении периметра уже нет такой гонки как в начале, хотя забор нужно поднимать для защиты от морфов. Мы теряем очень эффективную группу добытчиков. Еще оборона форта пострадает. В случае нападения со стороны железной дороги у нас не будет там постоянной сильной и хорошо вооруженной группировки. Военную подготовку проходят теперь все без исключения, но помимо обучения стрельбе и обращению с оружием нужно слаживание и боевой опыт. Группа Георгия большую часть времени проводит вне форта. По сути дела они только ночуют, раны зализывают да к новым операциям готовятся. Группу военных, которую теперь в подавляющем большинстве составляли именно не военные, очень сильно проредили в последнее время. Моя группа за последние дни только два раза куда‑то выезжала, да вот эта последняя вылазка для уничтожения банды. Мыслями я перешел к молодняку.

Молодняк не преминул тут же появиться. Из заехавшего в деревню грузовика появился Быня и как горошины посыпались бойцы его юного воинства.

— Быня, ты чего это тут? — начал удивленно я.

— Я своих натаскивать привез. Пантелеев разрешил. У вас бойцов мало.

Суетливо толкаясь молодняк построился в одну шеренгу. Быня поделил бойцов на семь троек и перед каждой поставил задачу для выполнения. Я вместе с Быней и двумя тройками обошел всю деревню. Работа кипела. Всем руководили избитый дедок и Гена. С жертвами насилия бандитов было сложно. У большинства были серьезные травмы, да и морально–психологическое состояние оставляло желать лучшего. Родственников и близких не осталось у большинства, податься им точно было некуда. Потерпевших был готов забрать центр спасения, но вывозить их планировали только завтра. Мы посовещались с Быней. Совещание было своеобразное. Я говорил, а Быня угукал, мычал или мотал головой в ответ.

Сначала я предложил девчонкам и трем паренькам перебираться к нам. Потом Быня в своей лаконичной манере предложил вступать в ряды его молодежного отряда. На его предложение отозвались оба младших паренька и девочка лет четырнадцати с бордовыми ссадинам на худеньких плечах и руках. Уезжать из деревни хотели все. Но большинство склонялись к проживанию в центре. Всех пострадавших и несколько человек из местных погрузили в машины и отправили к нам в форт.

В живых оставалось примерно десяток бандитов. Они по прежнему валялись на полу в гараже под присмотром одной из троек. После отъезда их жертв в форт, бандитов особо уже никто не трогал. Но практичный Быня устроил для молодняка наглядные занятия по методам допроса пленных и выбивания сведений. Мучения выродков возобновились.

В форт я вернулся уже поздно вечером. Настроение там было совсем не праздничное. С собой я привез нашего гламурного медика. У Ленки окончательно поехала крыша.