Античная наркомафия-8

16. Наполеоновские планы

– Полёт по воздуху? – озадачился Фабриций, – Я думал, что этот греческий миф о Дедале и Икаре – выдумка. Разве нет? Греки – они ведь известные выдумщики.

– В том виде, как это изложено в их мифе – конечно, выдумка, – подтвердил я, – Я его на бочку с порохом велел посадить – пущай полетает! – они, естественно, фильм-то этот не смотрели, но о порохе-то ведь знают уже, так что в юмор въехали.

– Бочка – это как амфора, только деревянная из досок, – подсказал брату Велтур, которому мы это и объясняли, и хохмой этой смешили его уже не раз.

– Ты хочешь сказать, что порох мог быть не только у египтян, но и у Миноса?

– Нет, это – вряд ли. Я хочу сказать, что взлететь от взрыва пороха шансы есть, а вот на птичьих перьях, склеенных воском – ни единого. Вниз – можно, но очень недолго, – оба члена правящего семейства рассмеялись, – Можно сделать такое матерчатое крыло на каркасе из реек, на котором получится спланировать с большой высоты довольно далеко, – я имел в виду дельтаплан, – Но с Крита аж на Сицилию, как это приписывают Дедалу, не улететь и на таком крыле. Там, конечно, есть высокие горы, но не настолько же.

– А, понял. Это как этот ваш маленький "сам летит", который ваши дети делают из этого вашего плохого папируса? – сообразило начальство, – Только очень большой?

– Да, примерно как этот детский бумажный самолётик – у твоего Спурия такой тоже есть. Велтур, найдётся у тебя ненужный листок? – я положил на столик протянутую мне шурином бумажку, свернул из неё самолётик и продемонстрировал боссу его полёт в комнате, – Если запустить его не здесь, а на улице с крыши дома или с высокой башни, да ещё и удачно по ветру, то он может даже и выше сперва взлететь и улететь так далеко, что ты его даже потом и не найдёшь, но рано или поздно он всё равно упадёт на землю, если только не застрянет в ветках дерева. Ветер же не может быть подходящим вечно. Иногда он стихает, часто дует не туда, куда нужно, а если дует правильно, то не всегда с нужной силой, – я не стал грузить начальство тонкостями с этими восходящими и нисходящими потоками, – Если в мифе о Дедале выдумка не всё, и какой-то полёт на каких-то крыльях всё-таки был, то скорее всего, он был примерно такой, планирующий. Никуда он с Крита, конечно же, не улетел, а просто скрылся с глаз приставленной к нему Миносом стражи и приземлился в другом месте, где его ждали сообщники с верховым конём или колесницей, а где-то в ближайшей гавани их наверняка ожидал нанятый тайком корабль, – похоже, его Спурий слишком буквально воспринял правило не болтать с посторонними людьми обо всём, услышанном на школьных уроках, раз даже его отцу, заведомо имеющему высшую "форму допуска", нужно разжёвывать то, что знает вся наша школота, включая и мелкую.

– Максим, а если с машиной? – сообразил Велтур, – Вы же с Володей как-то раз и говорили, и показывали винт и для воздуха. Ну, это из бумаги не свернёшь, это надо уже из деревянных дощечек выстрогать – я сейчас распоряжусь, чтобы принесли…

– Да не надо, я понял, – как раз вчера Фабриция катали на перегнанной всё-таки с Кубы моторной "Косатке", и босс был впечатлён должным образом, – Такая же машина и такой же винт, как и для воды, только в воздухе?

– Ну, не совсем, – поправил мой шурин, – И винт немного другой, и работает он иначе – не толкает, а тянет.

– Да без разницы оно на самом деле, – поправил я обоих, – Да, винт другой, но и для воды винт может быть и тянущим, и для воздуха он может быть и толкающим. И для крыла с машиной в том нашем мире так и делали, – я имел в виду мотодельтаплан, – Как в каком случае удобнее по всем соображениям, вместе взятым, так и делалось. Принцип-то действия всё равно один и тот же – крутящийся винт гонит воду или воздух туда, а его при этом тянет обратно, а вместе с ним – и то, к чему он приделан. И с машиной – да, можно и очень далеко улететь. Но тут вот ещё, какая засада – наша морская машина не годится для воздуха. Слишком она тяжёлая и малосильная для своего веса. Может, и она бы взлетела, если сделать очень большое крыло, но его нам не сделать. Тут уже деревянный каркас не пойдёт, нужен из лёгкого металла, а его у нас пока ещё нет.

– Лёгкое серебро, про которое ты мне рассказывал? – припомнил Велтур.

– Да, люминий, – подтвердил я.

– И ты говоришь, его ПОКА ЕЩЁ нет? – уловил суть Фабриций.

– Мы знаем, как и из чего его получить, но в нужном количестве в ближайший год нам его не наработать. Это – несколько лет. Кроме того, в чистом виде этот металл не столь прочен, и для упрочнения его надо сплавить с медью. В идеале не помешали бы там и ещё кое-какие добавки, но по бедности попробуем обойтись, главное упрочнение в этом сплаве даёт медь, – в дюраль добавляют, вообще говоря, ещё и магний, и ещё кое-что для улучшения обрабатываемости, – Но понадобятся и пробные плавки с проверкой свойств сплава, и отработка технологий работы с ним – там тоже есть свои тонкости…

– Трудности только в этом металле?

– К сожалению, не только. Там и ткань на крыло годится не любая. В том нашем мире делались специальные искусственные ткани, а из тех, которые доступны нам и здесь, на это дело годится только шёлк. Ты представляешь, какие это затраты?

– Так ведь и дело же какое! Машины вы уже делаете, металл – наработаете…

– Фабриций, это ОЧЕНЬ много шёлка. Моей ферме столько его не наработать.

– Это я понял. Ты посчитай, сколько нужно с запасом, чтобы хватило наверняка, потом поможешь мне правильно всё это объяснить, и я отпишу отцу. Доходы у нас, хвала богам, растут, но помогают нам в этом боги в том числе и вашими умами и руками, а ты и просишь же не себе в сундук, а для хорошего дела. Я ведь правильно понимаю, что лететь по воздуху получится гораздо быстрее, чем плыть по воде?

– Да, во много раз. Плыть – это в лучшем случае пара недель из Нетониса сюда, а отсюда туда и все три, если не месяц, из-за плохих ветров. Ну, если на "Косатке" пойти, наплевав на затраты масла, то в ту же пару недель, думаю, уложимся.

– Вот видишь, уже неделя экономии. Так это если плыть с машинами, а лететь?

– Ну, день я тебе обещать боюсь, такого совершенного воздушного судна нам с первой попытки не осилить.

– А в два уложиться получится?

– Может, и в полтора уложимся, если ветер не сильно в морду дуть будет, – тут ни о каком мотодельтаплане речи уже, конечно, идти не могло, и на вменяемый самолёт с таким радиусом действия тоже рассчитывать в оборзимые сроки не приходилось, но вот дирижопель на водороде представлялся посильным, а двое суток, за которые у фрицев их рейсовый "Гинденбург" пересекал всю Атлантику, позволяли рассчитывать на такой же срок всего лишь до Азор и для нашей полукустарной грубятины.

– Так это же превосходно! – загорелся босс, – Полтора дня туда и полтора назад? Ну, хорошо, на идеал не рассчитываем – пусть будет четыре дня в оба конца. Но ведь это же вместо целого месяца, а то и полутора! Три дня, допустим, на ознакомление с делами и решение вопросов на месте – это же неделя всего-навсего! На одну неделю и я из Гадеса вырваться время выкрою не один раз, и ты будешь успевать и в Нетонисе, и в Оссонобе! Представляешь, как у нас улучшится управляемость! Одно только это повысит нам наши доходы, и будь я проклят, если отец не поймёт этого сходу, как понял сейчас я! Плевать на затраты, Максим, дело того стоит!

– Фабриций, ты уж очень гонишь лошадей. Дело, к сожалению, обстоит не так просто и не так быстро. Такое воздушное судно мы и в пять лет не осилим, а вот шёлка на него потребуется такая прорва, что я её тебе не только приблизительно, но и прикидочно не посчитаю. И при этом мы ведь не строители подобных судов, так что на удачу сразу же с первой попытки я бы даже надеяться не стал. Возможно, не получится ещё и со второй.

– Ну, даже если и с третьей, и пускай даже это будет через десять лет – это ведь тоже большое и полезное для нас дело. А три прорвы шёлка за десять лет мы неужто не осилим? На масло для машины по сравнению с этим вообще наплюй и не переживай, тут шёлк, как я понял, главное. А почему, кстати, это крыло должно быть таким огромным? – он ведь всё ещё о мотодельтаплане думает, о котором мы начали говорить.

– Нет, прорва – это, конечно, уже не на крыло, это совсем другое судно. Но раз уж мы начали говорить о крыле, то – ты прав – давай сперва закончим с ним, чтобы ты не запутался и всё понимал правильно. О крыле мы начали говорить, во первых, из-за мифа о Дедале, а во-вторых, на примере крыла я объясню тебе, почему не годится машина нашего морского типа. Ну, что тяжёлая и малосильная, я тебе уже сказал. Ещё она очень неудобна в запуске. Ты же видел, как это делалось на "Косатке"? А хуже всего то, что она страшно прожорлива. Ты прав, плевать на цену масла по сравнению с затратами на шёлк, но дело не в цене его, а в весе. На морском судне это не страшно, не утонет оно от этого, поэтому для моря такая машина годится, но воздушное судно должно поднять в воздух и машину, и весь её запас горючего на весь путь. Да ещё и с запасом – его будет сносить ветром, как и морское, так что его путь тоже увеличится. Прибавь экипаж, человека три, прибавь себя и пару сопровождающих пассажирами – тоже ведь немалый вес. А это и прочности крыла требует немалой, если ты хочешь ещё и долететь до Нетониса, а не повторить подвиг того мифического Икара…

– Да уж, хотелось бы! – хмыкнул босс, и мы рассмеялись все втроём.

– А прочность – это ведь тоже вес. Вот поэтому и нужен сплав лёгкого металла на каркас крыла и именно шёлк на его полотнище. Просто потому, что нет ткани прочнее его при таком же весе. Я не готов посчитать тебе точно, сколько потребовалось бы шёлка на такое крыло, которое кроме шести человек подняло бы ввысь хотя бы малую морскую машину и потребный запас горючего для нее, но ты же сам понимаешь, что не один кусок на платье и не десять таких кусков. Я не уверен, что хватит и сотни.

– Ну, сотня кусков шёлка – это тоже немало, конечно, но и вовсе не та прорва, которой ты меня пугаешь. Это недёшево, но для такого дела – вполне приемлемо.

– Я рад за твоё благосостояние, досточтимый! – не то, чтобы я ему завидовал, я и сам уж всяко не бедствую, и мне моих достатков хватает, но такой размах – это нечто, – Но дело в том, что если мы уменьшим взлётный вес вдвое, нам нужна на него уже и вдвое меньшая подъёмная сила, а значит, и вдвое меньшая площадь крыла, если наша машина при этом будет иметь ту же самую силу. Уже не сотня кусков шёлка, а полсотни.

– Такое возможно? – ага, тут же сделал охотничью стойку!

– Да, это возможно. Для этого нужна машина другого типа. Сейчас у нас её ещё нет, и быстро нам её не сделать, там много своих трудностей, которые лихим наскоком не преодолеешь, но мы знаем, что для этого нужно, и как это сделать в наших условиях. Не с первой попытки, скорее всего, а может, и не с пятой, мы ведь не были в том нашем мире и строителями таких машин, так что ошибки неизбежны. Но с какой-то очередной попытки мы её осилим. Она гораздо сложнее, потребует гораздо большей точности исполнения и не таких материалов, как эта наша морская, и она будет гораздо требовательнее её к виду горючего. Её можно приспособить тоже почти под любое из них, но тогда на других видах она будет работать очень плохо и ненадёжно. Если, допустим, под оливковое масло такая машина отлажена, то с рыбьим, земляным или пальмовым она закапризничает. Снабжение горючим из-за этого будет гораздо труднее. Но зато такая машина при той же самой силе будет не так громоздка, не так тяжела и уже не так прожорлива, – я говорил о нормальном дизеле, – Мы сэкономим немалый вес и на самой машине, и на уменьшении нужного ей на полёт запаса горючего, и на прочности каркаса крыла, и на численности экипажа – масла меньше, и его можно всё сразу залить в бак, а не подливать туда время от времени, так что не будет нужен и отдельный человек для этого. Вот за счёт всего этого можно сэкономить на величине крыла, а значит, и на затратах на шёлк.

– Ну, полсотни кусков шёлка – это вполне приемлемо, и отец это поймёт.

– Тут ещё другая проблема – чем больше крыло, тем труднее управлять им. Там у нас такие крылья больше, чем на трёх человек, не делались, и далеко на них не летали.

– Втроём, значит? Это вместе с кормчим?

– На воздушных судах он у нас назывался пилотом. Да, три человека – это все, кто летит, включая и его – пилот и два пассажира. Обычно у нас это бывала влюблённая парочка, согласная заплатить приличные деньги за кратковременное удовольствие полёта – поглазеть на копошащихся внизу людишек и уподобиться в этом греческим богам на их Олимпе, – шурин и босс рассмеялись, – Вот ради этого уподобления на подобных крыльях и летают, и дальность полёта никого не интересует. Горючего поэтому берётся немного, и за счёт этого можно поднять в воздух третьего человека при небольших размерах крыла, которым пилот может уверенно управлять. Но мы-то ведь с тобой не о развлекательном полёте над полями или городом говорим, а о дальнем перелёте над Морем Мрака. Нужно много горючего, да и пассажиры ведь совсем уж налегке не полетят, а значит, добавляется и вес их поклажи. Значит, и крыло нужно гораздо большее, и управлять им будет гораздо труднее. А лететь долго, и от управления нельзя отвлекаться ни на миг…

– Два дня, если не повезёт с ветром? Конечно, такого перелёта не выдержать.

– Нет, два дня – это для другого типа воздушных судов, для которых я как раз и пугаю тебя бешеной прорвой драгоценного шёлка. Там иначе – и отвлечься от управления можно, и пилота есть возможность сменить для его отдыха и прочих надобностей, и не так страшна ошибка в управлении. Но – ценой страшной дороговизны, сложности устройства и малой скорости полёта. Крыло и подобные ему воздушные суда – эти-то летят быстрее, но до Нетониса это тоже долгие часы, за которые пилот устанет, а ошибка в управлении ими – это падение и гибель. Тот мифический Икар, если греки не выдумали ни его самого, ни его полёт, погиб не от растопивших воск солнечных лучей, а от ошибки в управлении своим крылом. Или по неопытности он ошибся, или от щенячьего восторга возомнил себя подобным богам и залихачил, но в результате не справился с управлением и шлёпнулся с большой высоты. Бывает. Понятно, что с зелёным и легкомысленным мальчишкой ни ты не полетишь, ни я, но от усталости за долгие часы может ошибиться и опытный человек, к мастерству и благоразумию которого нет никаких претензий.

– Понял, – кивнул Фабриций, – Ну, рассказывай тогда про то судно, на которое нужна, как ты говоришь, бешеная прорва шёлка.

– Это очень большой баллон с газом легче воздуха, к которому снизу крепится само судно с машинами, экипажем, горючим и полезным грузом. Чем больше баллон, тем больше всего этого он в состоянии поднять в воздух. Там на самом деле всё сложнее, но я тебе упрощённо сейчас объясняю, чтобы тебе легче было понять суть. Шёлк – и тоже ради его прочности, тут уж ничем подешевле его не заменишь – нужен как раз на этот большой баллон. Причём, если с крыла его можно потом использовать и на что-нибудь другое, если в том крыле надобность отпала, то тут – уже без возврата. Чтобы из него не улетучивался слишком быстро лёгкий газ, его придётся пропитать материалом, который мы привозим из Антилии, так что ни на какие шикарные платья он уже годиться не будет.

– Это вот тот тягучий, из которого у моего Спурия тетива на том его маленьком и смешном пулевом луке? – ухмыльнулся босс.

– Да, тот же самый материал, что и на этих рогатках у нашего молодняка.

– А что это за такой лёгкий газ, и где мы его возьмём?

– Его мы получим из воды. При пропускании через неё тока из электрических машин она разлагается на тот газ, который нужен для горения и дыхания, и вот как раз на этот лёгкий, который нам и нужен для баллона, – разумеется, если бы у нас был выбор, мы предпочли бы гелий, потому как и о печальном конце всё того же "Гинденбурга" в курсе, но гелия в реале не было и у тогдашних фрицев, развитие которых было нашему не чета, так что за неимением гербовой – правильно, напишем "хрен" и на туалетной.

– А поменьше такое баллонное судно сделать можно?

– Фабриций, его можно сделать любым. Можно и в руку длиной, и тогда на него с запасом хватит и одного куска шёлка, ну так и поднимет такой баллон разве только пару твоих браслетов. Чудес же на свете не бывает. Ты же не будешь строить морское судно с маленькую лодочку величиной, которая и одного-то человека не выдержит. То же самое и с воздушными судами. На баллонное судно шёлка потребуется многократно больше, чем на крыло с такой же грузоподъёмностью, если я правильно понял твой намёк.

– Да, я подумал о маленьком трёхместном, – подтвердил босс, – Сам же сказал, что и ошибка в управлении не так страшна. Это оттого, что баллон не даст упасть?

– Ни упасть, ни перевернуться вверх тормашками. Ну, в принципе-то долететь можно, если твой спутник будет подменять пилота для его отдыха и прочего. Но долетите вы все трое за эти два дня такими, что день после этого ни на что не будете годны. Даже шестиместный обеспечит тебе совсем не те удобства в полёте, которые ты имел бы, если бы поплыл на морском судне.

– Это ты называешь удобствами?

– Ну, по сравнению. Чем крупнее судно, тем на нём удобнее, да и безопаснее – физику ведь не обманешь. Это справедливо для воды, справедливо и для воздуха. А такие баллонные суда только в крупном размере себя и оправдывают – и людей перевезут туда и обратно больше, и их поклажи. Маленькое – ну, с такого мы начнём для пробы, чтобы эта проба обошлась подешевле, но не жди от него полезного применения – это только чтобы отработать технологию, опробовать полёт и управление им, да наработать опыт. Ошибки выявить, исправить заранее, чтобы на большом уже их не повторять – понимаешь же сам, какие убытки будут, если сразу на большом всё это отрабатывать и выявлять?

– Да понял я это, понял. А для почтовых сообщений? Меня как-то не устраивает лаконичность голубиной почты, а развёрнутого доклада дожидаться не меньше недели – это тоже как-то не очень-то удобно. Два дня – другое дело, и это было бы очень хорошо.

– Так, значит, голубиная записка предупреждает тебя о завтрашнем прибытии к тебе доклада на газовом пузыре, и ты рассылаешь слуг по всему Гадесу объявить городу, чтобы никто назавтра не смел пялиться в небо? – подгребнул его Велтур.

– Проклятие! Ты прав! Как ты это называешь, Максим? Сжечь себя?

– Ага, спалиться. И ещё надо, чтобы весь Гадес дружно заткнул ухи и не слыхал дребезжания машины на том пузыре. Ты же помнишь, Фабриций, как тебя вчера катали на "Косатке"? Из порта на вёслах, потом галсировали под боковым ветром, пока не отошли от берега подальше, и только там уже запустили машины, чтобы продемонстрировать тебе ход судна на них, а потом всё то же самое в обратном порядке. И всё это только для того, чтобы не спалить машины перед посторонними. А тут с этим пузырём будет ещё большее палево. Да и смысл-то какой? Через год у нас и такого пузыря ещё не будет, а после он и не понадобится уже тебе. Выучится у нас наконец первый поток молодняка, и будет с кем наладить нормальную радиосвязь. А это же почти мгновенно – ну, не так быстро, как мы с тобой говорим, там звонками придётся для надёжности передавать, есть для этого и такой специальный язык звонков, но всё равно же быстрее любой голубиной почты. В Оссонобу из Нетониса доклад для тебя, считай, мгновенно попадёт, ну а отсюда уж – раз устраивают тебя два дня, то почтовое судно в них всяко уложится.

– Ты сколько уже это терпишь? – добавил мой шурин, – И что ты, не вытерпишь ещё год? Ты думаешь, мне в этот год будет легче? Труднее! В тот год Максим помогал, а в этот мне и за него колупаться! Сергей по своей части, и мне от него помощи мало. Лучше бы ты, Максим, его в Нетонис отправил, а сам здесь остался…

– Да не могу я, Велтур, не могу. Всё понимаю, но – не могу. Я и его бы с собой в Нетонис уволок, очень пригодился бы нам там – в той же радиосвязи мы с Володей не так соображаем, как он. Но семью же раздёргивать не годится, а Юлю туда не выдернешь, на ней школа. На девок не оставишь – просядет качество обучения мелюзги, и что мы будем с недоучками потом делать? Поэтому и его оставляем здесь – пусть уж лучше преподаёт в школе те дисциплины, которые потянет, Юле и девкам полегче будет. А на нас с Володей кадетский корпус в Нетонисе, и теперь уже два потока, а не один. Наташа с биологией нам там поможет, ну и ещё к чему-нибудь припашем, там видно будет. Всем в этот год будет тяжело, зато на следующий уже весь первый выпуск припашем в помощь. Часть там, часть сюда. И там нас частично подразгрузят, и здесь. Но этот год надо вытерпеть.

– И чтобы большой пузырь хотя бы через десять лет появился – это же работы с ним теперь уже надо начинать? – спросил Фабриций.

– Ну, не прямо с ним, но с новой машиной – да, хорошо бы начать в этот год. И мануфактуру переехавшую мне же там тянуть. Волния припашу, конечно, но в основном – пока тянуть мне. Велия многое соображает, кое-что сама разруливает, без неё утонул бы в накопившихся вопросах, но много же и остаётся такого, что наших глаз и знаний требует.

– Волний же у тебя в Тарквинею хотел попасть? – напомнил шурин.

– Ага, и продолжает хотеть, но я уже вижу, что придётся с этим повременить. В Нетонисе будет нужен позарез. На год – точно. И с разработками нашей новой техники, и с мануфактурой, и с преподаванием у следующих потоков юнкеров. Может, и на два года придётся его задержать, зато потом, если не передумает, то уже и не один туда поедет, а с хорошей сработанной командой.

– И с женой обязательно, так что задерживай его там на два, там как раз и Турия выпустится, и поженишь их, – мой наследник не зря шутит, что хоть я на него и не давлю, и выбор за ним, да только ведь один хрен всё окружение давно уже их поженило, так что и деваться тут теперь некуда – ага, и опечаленным он при этом уж точно не выглядит, да и у девки аж глаза блестят, когда о нём речь заходит…

– Детей они тут уже женят! – проворчал Фабриций, – Твоё счастье, Максим, что ты Мириам здесь не застал! Она была – как ты это называешь, упавшая на дно?

– Выпала в осадок? Да, Велия рассказывала, да я ведь и сам представил себе её реакцию, когда увидел Энушат в Нетонисе среди первого курса, – ухмыльнулся я, – Они же с Гамилькаром неровно друг к дружке дышат? Жаль, что Мириам нельзя сказать, кто он такой – сразу бы мнение переменила. Ну, смягчилась бы наверняка.

– То-то и оно! – кивнул Велтур, – Мы тут даже и показать ей парня не рискнули, уж очень на отца похож. Тебе не икалось за Морем Мрака, когда сестра нам тут истерику закатила? Её и конные-то тренировки Энушат в восторг не привели, девка же как амазонка ездит, и за это-то нам тут выговаривала, но это-то были ещё цветочки! А представь себе, влетает она радостная, кидается на шею матери, лучится от счастья и хвастается ей, что в кадетский корпус все экзамены сдала и принята на первый курс! Вот тут-то и прилетели нам ягодки! Мириам хотела в Карфаген её забрать, так эта оторва в руки ей не далась!

– Да, Велия рассказывала. Ну, что я могу сказать? Занималась ведь она хорошо, так что не очень-то сильно меня и удивила. Да и в военном снаряжении Энушат выглядит эффектно. Я бы сказал, даже гораздо эффектнее, чем в греческом пеплосе. Амазонка!

– Умеешь ты, Максим, утешить! – хмыкнул босс, – Как ты это называешь? Рану солью посыпать? Может, ты сам Мириам об этом и напишешь? Мне – что-то не хочется!

– Фабрицию же в основном от сестры и влетело, – пояснил шурин, – С меня-то и с Велии какой спрос, мы же – "дикие испанцы"! А он, значит, как родной и полнородный брат и вообще культурный человек, должен был присмотреть, проследить и не допустить, чтобы из его племянницы эти дикари такую же дикарку сделали.

– Я ей объяснял, конечно, как мог и понимал сам, – добавил Фабриций, – Хоть и некогда было особо за всей этой гадесской грызнёй, но что я, совсем уж не интересовался и не следил? И наведывался же не раз, хоть и не мог надолго, и вникал. И если бы увидел, что не делу учите, так и не допустил бы. Но я же и по Спурию своему вижу, что учите-то вы как раз делу. Мириам и сама признала, что знания, отточенность манер и хороший вкус девчонки сделали бы честь и лучшим домам Мегары, так что к влиянию "гречанок" и не придиралась особо – не дура же и понимает, что не всему, о чём болтают, следует верить. Смутило то, что не повторяет заученное, а разбирается в сути так, как и не всякий мужик разберётся, но и это поняла и одобрила. Испугало Мириам даже и не само тренировочное снаряжение Энушат, а то, что это – всерьёз, а не для показушных выступлений. А главное, как она мгновенно – как ты это называешь? Запускается? Ну, только что была настоящая хорошо воспитанная аристократка, и вдруг сразу дикая амазонка!

– Мгновенное переключение? Ну да, для Мириам это, конечно, что-то с чем-то! – въехал я, – Причём, увидела же сразу готовый результат! – мы рассмеялись все втроём.

– Ну да, у нас-то дети на глазах всему этому учились, и для нас постепенно всё это было, а для Мириам – сразу и резко. Отдавала в школу хорошую домашнюю девочку, разве только перебалованную немножко, а увидела этим летом – да, вот это и увидела…

– У нас на вилле прогуливаемся по саду, – припомнил Велтур, – Мириам говорит с ней по-гречески, проверяет владение языком, у Энушат идеальный коринфский выговор и безукоризненные коринфские манеры, сестра поражена в лучшем смысле. И тут ворона с дерева гадит прямо на дорожку в трёх шагах перед нами, так девчонка тут же рогатку из чехла на пояске достала, из другого мелкий камешек, растянула как лук, прицелилась, да как влепит этой вороне в то самое место, из которого та гадила! Ну и выразилась при этом так, как они на школьных переменах выражаются, когда повод есть. Я-то, само собой, для Мириам перевёл поприличнее, когда слова подходящие вспомнил, но сестра же поняла и по её интонации, и по моему смеху, что сказано было немножко иначе. А девка – как так и надо. Заметила, что фибула с плеча соскользнула и засветила больше, чем следовало, так и поправила спокойно и деловито, и никакого смущения. Представляешь, какие у Мириам глаза были? Если и не с блюдца, то не намного меньше.

– Вечером мне нажаловалась и страшно возмутилась, когда я смеялся, – добавил босс, – Объясняли мы ей, что вовсе не испортили в школе девчонку, и абсолютно она у нас нормальная, как и все дети. Они у нас все такие. Вот тогда она нам настоящую истерику и закатила. Победить-то мы её общими усилиями победили, но боюсь, что не убедили. Отцу я отписал всё, как надо, ну и намекнул, конечно, о парне, которого привезли с Востока, да так и не дали как следует ознакомиться с родным отцовским городом, и что уже там отец ей скажет, это ему виднее. Но и ты, Максим, отписал бы ей и сам, в самом деле. Сам ведь всё прекрасно понимаешь.

– Само собой. И там буду, и присмотрю, и причины на то какие-никакие, а тоже имею, – мы снова рассмеялись все втроём.

– А вот насчёт пузыря воздушного с машиной – расстроили вы меня. Не сроком – всё понимаю, и если нужно ждать десять лет, то значит, подождём эти десять лет.

– Ну, мы постараемся ускорить, но тут, сам понимаешь, без твёрдых обещаний.

– Но вот, появляется наконец этот долгожданный пузырь, проходит все пробы, у вас к нему претензий нет, а как им пользоваться? Вам-то там – понятно, а как мне? Если с малым пузырём сжигаться нельзя, так с большим – тем более.

– Фабриций, связь же нормальная давно уже будет. Ты с аппаратами не спались.

– Это понятно, а как мне слетать к вам туда самому, если понадобится?

– Так я же тебе об этом и толкую. У тебя будет аппарат в доме, помощнее этих наших городских. Ну, возможно, не такой удобный – я не уверен, будет ли работать так далеко голосовая связь. Возможно, придётся общаться на языке звонков, но у тебя будут люди, для которых это не проблема. И ещё тебе нужно будет обзавестись прогулочным морским судном – ведь не с биремы же гадесской эскадры пузырю тебя в море забирать.

– Понял! – босс заметно повеселел, – Судно, конечно, должно быть приметным?

– Да, с воздуха. Выкрасишь палубу в какой-нибудь особенный цвет, этого будет достаточно. Но на нём тебе тоже нужен будет аппарат связи. Сначала свяжешься из дому, затребуешь пузырь – ну, не сей же день, конечно, а к реальному для его прибытия сроку. Отплываешь, а с судна уже связываешься с экипажем пузыря…

– Понял! Да, не очень удобно, но сжигаться нельзя. Если мне понадобится этот пузырь, то я, значит, должен буду предвидеть эту необходимость на два дня раньше…

– Да, если ты не поможешь нам сейчас окончательно и бесповоротно отстоять ближний остров. И Миликона прекрасно понимаю, и отказывать ему в такой малости мне тоже не очень-то приятно, но с этого острова – день полёта что до Нетониса, что до Гадеса и Оссонобы, – я говорил о Мадейре.

– Один день? – переспросил Фабриций.

– Ну, возможно, сутки – вдвое ближе, чем до Нетониса, короче.

– Тогда, конечно, обойдётся Миликон без этого острова. Неприятно, но мы ведь его ему и не обещали. Пойдём ему навстречу в чём-нибудь другом, – решил босс.

Самое смешное, что для всех нас эта Мадейра была просто абстрактной точкой на карте. Ни мы на ней ни разу не побывали, ни Фабриций, ни, тем более, Миликон. Он и узнал-то о самом факте её существования только от нас, когда завал был с переселенцами из Бетики, и мы лихорадочно соображали, куда бы нам их ещё распихать. Если бы не это, она бы нам и самим тогда на хрен не была бы нужна. Колонизация началась и без нашего участия – показали Фабрицию на нашей карте, нарисовали ему покрупномасштабнее, на ней место для поселения пометили, да и отдали ему, а дальше уж он и генерал-гауляйтера назначал, и экспедицию туда посылал. А мы – решили вопрос, куда людей пристроить, ну так и отгребитесь от нас, у нас тут ещё вопросов вагон и маленькая тележка. Не входила Мадейра в наши тогдашние планы абсолютно.

Строго говоря, там не остров, а архипелаг из четырёх островов, если совсем уж мелкие скалы за острова не считать. Два из них – так, одно название, просто вытянутые в длину узкие скальные массивы, каменистые и безводные, третий – побольше, но едва ли лучше их, интересны только мореманам, дабы не напороться на них и судно своё на этих скалах не загубить, и только основной остров, Мадейра в узком смысле, представляет из себя хоть какой-то интерес посерьёзнее. Остров-то сам по себе неплохой, получше любого из этих засушливых Горгад, просто он как-то в стороне от основного трансатлантического маршрута. Хорошо увлажнённый, плодородный, для колонизации нашими турдетанами он очень неплох, просто невелик, а по географическому положению – не пришей к звизде рукав, как говорится. У нас на Атлантиде, то бишь на Азорах, два острова только из всех более-менее освоены, и такая же точно хрень на Горгадах, и оба архипелага важнее, чем та Мадейра. Канары, опять же, на перспективу, когда руки до них дойдут. А Миликону – ну, ему-то заморскую колонию чисто для государственного престижа иметь хочется, а то у Тарквиниев вон их уже сколько, и людей на них у него ведь по сути дела сманивают, а ему – хрен, и где же тут справедливость? И не стоил этот остров того, чтобы с ним из-за него собачиться, и склонялись в принципе к тому, чтобы уже и отдать ему эту несчастную Мадейру, и пускай себе тешится. Не спешили просто с этим, а приберегали для торга на случай какого-нибудь серьёзного конфликта интересов. Чистая политика, ничего личного.

Да и что значит отдать, в наших-то условиях? А в царстве миликоновском кто реально всем заправляет? Царь – он же конституционный у нас, Хартией нашей по рукам и ногам связанный, практически бутафорский. Царствует в государстве, но не правит им. Ну, участвует в управлении как член правительства, но главой его не является и являться им по Хартии не может. Глава правительства – из Тарквиниев непосредственно, да и его члены в большинстве своём – их люди. Как мы с Васькиным, например. Так что и царство это миликоновское, нашей испанской метрополией являющееся, на самом деле тоже своё, карманное тарквиниевское. И отдать какую-то из тарквиниевских колоний этому царству – это только одно название для Тарквиниев, что отдать, а на самом деле просто из одного кармана в другой переложить. Поэтому вопрос о передаче рассматривали, и жаба при этом как-то не давила. Ситуёвина изменилась после Антиоховой войны, когда римляне начали подсаживаться на восточную роскошь, включая и пиры с экзотическими блюдами. Бизнес на заморских лакомствах, хоть и не приобрёл ещё настоящего размаха, у Тарквиниев уже идёт, а Горгады уж очень далеко от Гибралтара. Канары – ближе и не так засушливы, но с ними пока – как с той Машей, которая хороша, да не наша. Ну не даёт, упрямая стерва, и хоть ты тресни, гы-гы! И получалось, что самим Тарквиниям пока-что Мадейра нужна как источник тех тропических вкусняшек, которые на Азорах расти не хотят. Вот позже, когда выключит недотрогу и даст наконец уже и канарская Маша, тогда – другое дело. Канары не настолько дальше Мадейры, чтобы это сильно сказывалось на поставках вкусняшек, но гораздо больше её. Почему бы тогда и не побаловать Мадейрой царство Миликона? Один хрен и туда тоже вкусняшки с неё идут, и с немалой скидкой, кстати, и когда он канючит у Тарквиниев ну хоть какую-нибудь колонию, то конкретно имеет в виду Мадейру.

Так бы и рассматривалась она у нас в качестве сладкой морковки перед носом у Миликона на ближайшее десятилетие и как щедрый подарок ему опосля, если бы не наши наполеоновские планы на тактическое и стратегическое господство Тарквиниев в воздухе – ага, полное и безраздельное, потому как хрен кто оспорить его будет в состоянии. У нас, в отличие от тех киношных сталинских летунов, наши бабы как-то раньше тех самолётов образовались, дети тоже переженятся явно раньше, чем полетать им доведётся, так что это киношное "первым делом самолёты" уж точно не про нас. А вот у внуков – такая дилемма уже будет. Ну, самолёты – это условно, конечно. Дизель, хоть он и не стал магистральным путём винтовой авиации, в принципе для неё пригоден. Но мотодельтаплан, как я и сказал уже Фабрицию, годится только для ближних полётов. Этажерка фанерно-полотняная нам в принципе тоже будет посильна, но и она – хрен ли это за самолёт-дальнобойщик? А вот осилим ли мы высокоскоростной моноплан, я не уверен. Остаётся дирижопель – не "Граф Цеппелин" и не "Гинденбург", конечно, а эдакий небольшой воздушный автобус. Палить его нельзя, а Мадейра так и напрашивается для базирования дежурного дирижопля, дабы поближе был, и её, значит, тоже палить нельзя, а посему и хрен Миликону, а не Мадейру.

Сейчас-то на ней палить ещё нечего, главное поселение – большая деревня, на город ну никак ещё не тянет, несколько небольших деревушек – тем более, зерновыми и оливами в Средиземноморье никого не удивишь, а плантации тропических вкусняшек ещё только растут. Ну, бананы-то с ананасами есть уже, но не столько, чтобы римлян на целую военно-морскую экспедицию аж за Гибралтар сподвигнуть. Тут важнее сам факт палева – царство Миликона, будучи частью полуварварской периферии греко-римского мира, уже в числе означенному греко-римскому миру известных, а присоединение к нему Мадейры, соответственно, неизбежно спалило бы и её. И как тогда прикажете базу дирижопельную на ней ныкать? Сам-то кусок территории с эллингом и всем обслуживающим хозяйством можно, конечно, и закрытой зоной объявить, и огородить, и под сильную охрану взять, но взлёты-то и посадки здоровенного пузыря хрен от зевак замаскируешь, так что не нужно греко-римскому миру вообще о Мадейре знать. Как раз тот случай, когда меньше знаешь – крепче и слаще спится. Ну а царьку нашему государственно озабоченному можно будет и другую нажористую кость со временем кинуть. Аннексия низовий Тага с Олисипо, где в нашем реале Лиссабон будет – хороший кусок был бы, аппетитный, да и престижнее тут просто некуда – приращение основной государственной территории! Это круче заморских колоний, да вот беда – и в римских глазах это тоже будет выглядеть круче, настораживать же нашего большого друга и союзника чрезмерной крутизной как-то не с руки – скромнее надо быть, народная мудрость – она ведь завсегда права. Брать центральную и основную часть Португальщины надо, но нужен и железобетонный повод, который наклюнется ещё нескоро. А вот что начнётся явно раньше, так это бардак в Мавритании – Бохуд не вечен, и грызня за его наследство будет нехилая, и в ней свой кусочек под шумок оттяпать – чем не заморская колония для испанского царства? Небольшая, римских гусей дразнить нам никчему, но заведомо во много раз больше зажатой нами для Миликона Мадейры…

– Да нормально там всё, девки, почти всё, как у нас. Песок там только чёрный и камни тёмные в основном, ну и дома, конечно, из этих тёмных камней. Вам первое время из-за этого мрачноватым всё там будет казаться, но привыкнете быстро. Ира же привыкла, а мне даже понравилось почти сразу. Город – тогда был меньше Оссонобы, но не сильно, а теперь, наверное, уже и не меньше. Волны в море очень большие, плавать надо уметь как следует, но тоже привыкните. Жаль, кроликов нет, так что не поохотишься, но зато какая рыбалка! Ну, из рогаток пострелять или петарду взорвать – в городе, конечно, замечание сделают, могут и отругать, как и у нас, зато за городом, если никому не мешаешь, никто и слова не скажет, даже прятаться не нужно – никакого палева.

– Икер, ну чему ты девочек учишь! – донёсся с кухни голос Софонибы, которая распоряжалась там приготовлением ужина, – Я тебя попросила занять их, чтобы у слуг не путались под ногами, а не хулиганству их учить!

– Ну мама, ну они же не были в Нетонисе ни разу, вот я им и рассказываю, как там! – ага, логика у пацана железная, – И зажигательные стёкла – ну, тогда они ещё мало у кого там были, но скоро, наверное, будут у всех, и ни от кого прятать не нужно – хоть и не у всех, но знают все. И мануфактура будет рядом – отсюда в Лакобригу нужно было ехать, а там совсем рядом с городом. Там даже интереснее будет – всё самое интересное туда из Лакобриги переехало. И наши же теперь там, и тоже совсем рядом с городом, и у них там не так всё будет закрыто, как в этом лагере было. Жаль, что и школа туда не переехала, а то все вместе там были бы. С нашими же интереснее.

– И из винтовки каждый день стреляли бы, – добавил Ремд, – Правда, папа?

– Ну, не каждый день, – хмыкнул я, – Настреляетесь ещё.

– Так это когда же ещё будет! Это у них через год, а у меня?

– Я меньше тебя стреляла, – заметила Турия, – И в Лакобриге была только один раз за всё время, а теперь уже, Икер прав, всё самое интересное в Нетонис уехало. Ни там толком, ни к родителям в Кордубу из-за этого карантина.

– Зимой съездишь к родителям, карантин скоро отменят, – заверил я её, – Летом рисковать ещё не хотелось, но теперь же видно, что можно уже. Все устали, не только ты.

– Волний зимой сюда, а я отсюда в Кордубу? – видно по девке, что и каникулы она, будь её воля, перенесла бы, – Дядя Максим, а нельзя ли мне как-нибудь пораньше всё ответить и пораньше в Кордубу съездить? – ага, озвучила запрос, – Наоборот же точно не получится сделать? Последнее же полугодие перед выпускными экзаменами?

– Да, самое напряжённое, и его тебе никто не сократит. Раньше – ну, поговорю по этому вопросу, с кем надо, – уж Турии-то не нужно объяснять, "с кем надо", и каково ей было бы просить об этом Юльку самой, – Если что, то и дядя Велтур тоже будет знать, – не думаю, чтобы до этого дошло, но и подстраховка на всякий пожарный, и девке всяко спокойнее, нервничать не придётся – понятно же всё, – А чего вы на кухне хотели? В обед, что ли, не наелись?

– Я хотела показать Секване, как рыбные блюда готовятся, – пояснила Турия.

– У "гречанок", что ли, её этому не научат?

– У них же греческие, а у тёти Софонибы – бастулонские, и они Волнию больше нравятся, чем греческие. И вообще, дядя Максим, ты же отплываешь на днях, и почему бы тебе и Секвану прямо с собой в Нетонис не забрать? Тебе же тётя Аглея не откажет?

– Так-так! А ну-ка, рассказывайте, чего я не знаю! Что-то случилось?

– Да собственно, досточтимый, ничего не случилось, – по-турдетански сардочка говорит уже чисто и даже какой-то коринфский выговор изобразить пытается, – Просто не только рыбные блюда нас там готовить учат. Но учат же и танцам, и пока были обычные, так и плевать, подглядывают за нами – пусть, не жалко. Но летом начались и дркгие…

– Те, которые для закрытых симпосионов предназначены? – чтобы не вгонять её совсем уж в краску, я применил обтекаемую формулировку.

– Вот то-то и оно. Я не так, чтобы совсем уж против, но не перед кем же попало. И не тогда, когда ребята же все там, на Островах…

– Опять то же самое, из-за чего Кайсар под арест угодил?

– Ну, пока ещё нет, и я… ну, могу кое-что, конечно, и сама…

– Дядя Максим, ну ведь если я кому-то глаз за дело выбью, то это будет одно, и это все понимают, а если Секвана, то это же совсем другое, и это тоже все понимают.

– Верно, "блистательная" и рабыня – разница есть. Ясно, – это нашим юнкерам под силу набить именитую морду из рузировского окружения, не убив и не изувечив при этом её обладателя, что Кайсар и осуществил на практике, отделавшись за это губой, а у девок силёнки, конечно, не те, и им только если сразу на поражение бить, в последствиях же для аристократки и для рабыни разница принципиальная – к одной и приставать-то не рискнут, а от другой будут ожидать, что она означенных последствий боится больше, чем того, чего от неё хотят, – Ну а при чём тут, Секвана, бастулонские рыбные блюда?

– Ну, видишь ли, досточтимый, я ещё в ту зиму поняла, что Волний – как раз тот самый человек, перед которым я любой танец исполнить не против, – ага, покраснела так, что прикуривать от неё впору, и глазки опустела, но выговорила чётко.

– Ясно. Софониба! Как финикийские рыбные блюда от бастулонских отличить?

– Спросить, кто готовил. Больше, вообще-то – никак.

– Ты, значит, можешь злесь научить готовить только бастулонские, а Фильтата там – только финикийские? А ты, Секвана, у нас баларка? И значит, сколько тебя ни учи, а Волнию всё равно баларские рыбные блюда лопать придётся?

– Пока турдетанские не подоспеют для разнообразия, – конкретизировала Турия, когда отсмеялась вместе со всеми.

– А до их подхода баларские блюда, значит, должны выдержать натиск и других турдетанских, и финикийских, и греческих?

– Ну дядя Максим, ну у бастулонских же в своё время это получилось, – ага, эта тоже теперь и красная, и глазки в пол, но тоже выговорила чётко, – И ещё же в Тарквинее тоже какие-то будут, и вряд ли они будут хуже тех, которые тётя Мильката готовила для дяди Велтура, – всё того же цвета, и глазки всё туда же, но уже улыбается, чертовка!

– Как пошла учёба, Икер из школы сразу домой, а Турия – немного позже, но с Секваной, – заложила мне обеих Софониба, как раз закончившая распоряжаться на кухне, – И шепчутся всё время о чём-то, шепчутся, и Икер с ними, но и у него же тоже ничего не выведать – говорит, не могу, дал слово никому не разбалтывать…

– Всё с вами ясно. Но учтите, наша Атлантида – не Антилия. Ни ламантинов, ни "медвежьих" ленивцев там нет. Крокодилов – тоже.

– Зато "гречанок" уже хватает, – Турия ещё красная, но глазки уже подняла, – И это уже мясные блюда, а с ними, Секвана, ничего не бойся. С Волнием тут самый главный рецепт один, и его вполне достаточно – побольше мяса.

– Точно! Мясное блюдо мясом никогда не испортишь, – подтвердил Икер.

– С мясными блюдами я и не боюсь, – улыбнулась баларка, – Это морская рыба в наших горах бывала редкой дичью, – мы все рассмеялись, – У нас в горах пищухи водятся – ну, как кролики, только уши короткие, зато сами – вот такие, – она показала нам руками размер с хорошего зайца, который существенно покрупнее дикого испанского кролика, – Мясо – ну, не как у кролика, но у нас его умеют готовить, и тоже очень вкусно. Жаль, что здесь таких нет. Там тоже нет?

– На суше никакой достойной дичи нет, – ответил Икер, – Там, вроде бы, с мясом вообще не очень – ну, я имею в виду, не у нас, а у народа попроще.

– Сейчас уже нормально – домашняя живность размножилась, – успокоил я их, – Раньше – да, было тяжело, и это ты ещё самых трудных времён там не застал. Охотились даже на чаек в самом начале, когда рыба приедалась и им хотелось хоть какого-то мяса.

– Да, папа, ты рассказывал. Представляю, какая тогда была тоска!

– Именно. И особенно оттого, что скот – вот он, пасётся, забей его и полакомься свежим хорошим мясом хотя бы раз, но как раз этого-то делать и нельзя. Мало его, новый доставить нелегко, и сколько его доставишь? Все видели, каково это, и все понимали, что надо сцепить зубы, вытерпеть и дать живности размножиться. И если бы не вытерпели тех трудностей тогда, то не жили бы нормально и сейчас.

– А кроликов туда разве нельзя привезти и выпустить? – спросила Секвана, – Они же, говорят, быстро размножаются?

– Как кролики! – подтвердили Икер с Турией хором и рассмеялись.

– Да, и как раз поэтому их завоз на острова и запрещён, – пояснил я, – Кроликов и коз. Сбегут, одичают, размножатся – сожрут всю зелень на островах. Пусть лучше куры и свиньи дичают, от них меньше вреда.

– Наши пищухи не так быстро размножаются, – заметила баларка, – А мясо у них вкусное. У нас и девки некоторые с пращами на них охотятся – мы же потомки балеарцев.

– А ты охотилась? – спросил Икер.

– Ну, не так хорошо, как отец, брат и дядя с двоюродным братом. Но два раза и у меня тоже получилось. Трудно, они близко не подпускают, а я всё-таки по сравнению с мужчинами и мальчишками плохая пращница. По сравнению с НАШИМИ, конечно, – ага, подчёркнуто эдак, с собой и со своими, типа, не равняйте.

– Ясно, – ухмыльнулся я, – А с Доркадой ты в каких отношениях?

– В очень хороших, досточтимый, – так, слегка насторожилась.

– Ну, ты же понимаешь, что тебя ещё многому нужно подучить? А Доркада как раз распределена в Нетонис, и я забираю её с собой. Поговорю с ней, и она подучит тебя уже там, не месте, – девки переглянулись и расхохотались.

– Дядя Максим, мы как раз об этом и хотели тебя просить! – выдавила из себя Турия сквозь смех, – Мы и сами уже обо всём с ней договорились!

– Ну, оторвы! – прикололся я, – Плаваешь ты как?

– Не так хорошо, как те, кто вырос у моря, но получше уже, чем тогда, зимой.

– Ну да, и научили за лето, и вода потеплее – самое время снова в бега податься через море. Не пожалеешь? С Атлантиды ведь вплавь уже не сбежишь! – все рассмеялись.

Волний как в воду глядел, когда прикалывался, что обкладывают его грамотно, так что и хрен тут куда денешься. Ещё как обкладывают! Турия – это же что-то с чем-то! И просекла, что сардочка парню нравится, и сдружилась с ней сама, а сейчас, когда Велия на Софонибу младших детей и хозяйство в Оссонобе оставила, больше-то ведь не на кого, тут же воспользовалась этим моментом, дабы показать подружке наглядно, какая роль ей предлагается в будущей семье, а Икер служит дополнительной наглядной иллюстрацией хороших перспектив. Сама в Нетонис вырваться не может, школу ещё окончить надо, ну так и не беда, заместительница есть, её послать можно. Если какая красотка вздумает ему там глазки строить, что весьма вероятно, то ведь сравнивать-то её Волний будет теперь не с одной Турией и не с одной Секваной, а с обеими сразу – ага, в виде слаженного тандема. Млять, где бы мне ещё и для Икера таких же подыскать? Судя по этим двум, моим внукам от Волния дураками пойти будет уж точно не в кого…