Античная наркомафия-8

1. Уборка генетического мусора

– Менты! – презрительно хмыкнул Володя, глядя на прикрывающуюся щитами городскую стражу, – Мои орлы уже сделали бы эту Красную Пресню, млять, и сейчас уже занимались бы зачисткой!

– И с какими потерями? – поинтересовался я.

– Да уж всяко с меньшими, чем эти увальни! С таким-то прикрытием! – как раз в этот момент по баррикаде "ррывалюционеров" начинал пристрелку уже третий пулевой полибол, – Додумались, млять – с цетрами "черепахой" строиться!

– За это начальничек стражи огребёт, млять, по первое число.

– Гнать надо вообще к гребениматери такого горе-стратега!

– Надо бы, конечно, но не уверен – сам же знаешь, чей он ставленничек…

– То-то и оно, млять! Всю бы эту камарилью вдоль аллеи на сучьях вздёрнуть!

– Пока – очередь этих, – я кивнул в сторону баррикады, – До тех добраться – ну, когда-нибудь доберёмся и до тех…

Я ведь рассказывал в своё время о нехилых проблемах с некоторыми не в меру обезьянистыми "блистательными", то бишь потомками древних тартесских царей? С тех пор кое-кого вычистили, но не все титулованные уроды дали такой удобный повод, а так, с бухты-барахты, высшее сословие за жопу не возьиёшь. Гибель нескольких и тяжёлые ранения доброго десятка городских стражников – точную цифирь будем уже по итотам всей операции уточнять – достаточный повод, чтобы вздрючить облажавшегося идиота по самые гланды, но недостаточный, чтобы вытурить на хрен с должности, если этот идиот – сын уважаемых родителей и родственничек аж целого "блистательного". Ошибка, даже грубейшая – ещё не преднамеренное преступление, от расплаты за которое не спас бы уже никакой блат. Считать тяжким преступлением и врождённую бестолковость в сословных традиционных социумах, к сожалению, как-то не повелось – тот же Гай Теренций Варрон, угробивший при Каннах крупнейшую в истории Средней Республики восьмилегионную римскую армию и даже под суд за это не угодивший, соврать не даст. Наш-то остолоп под судом точно побывает, потому как у нашего Васькина не забалуешь, но тоже совсем не с тем результатом, которого хотелось бы. Но с говном, конечно, смешаем засранца, потому как строить "черепаху" из легковооружённых с их маленькими круглыми цетрами – это ж додуматься надо! Нет, в принципе возможно подобное построение и с круглыми щитами. "Черепаха", строго говоря, изобретена греками, а позднее будет успешно применяться и викингами, но что греческий гоплон, что унаследованный викингами от варваров времён Великого переселения народов поздний римский щит – это вовсе не маленькая иберийская цетра. Размер, как говорится, имеет значение. Классикой же для "черепашьего" строя стал продолговатый римский скутум, дающий лучшее прикрытие и облегчающий тем самым маневрирование построения, включая и атаку. Не просто же так эллинистические армии, толк в "черепахе" понимающие, начинают перевооружаться на похожую овальную фирею кельтского типа. Наша испанская – такая же, поменьше скутума, но не критично. Ну вот что мешало дураку не гнать легковооружённых под обстрел, а вызвать тяжёлую пехоту?

Но и это тоже не самое лучшее решение против засевших за баррикадой хоть и не особо умелых, но довольно многочисленных пращников. Есть же техника, в конце-то концов! Ага, уже подвозят её – три малых полевых баллисты. Надо отдать этим бузотёрам должное, с баррикадой они придумали неплохо, но против ядерного оружия ей не устоять. Ещё лучше это кустарное сооружение разметали бы гранаты, но в метрополии, вблизи от римских глаз и ушей, огнестрел и пиротехника – табу, так что придётся обойтись ядрами. Оно, впрочем, и к лучшему – меньше будет случайных жертв и ненужных разрушений…

Первые ядра, ушедшие с перелётом, наглядно это подтвердили, когда одно из них проломило стену складского здания далеко за спинами "ррывалюционеров", но затем артиллеристы пристрелялись, и их боеприпасы начали разламывать баррикаду. Оттуда тут же послышались вопли ушибленных обломками, и толпа бунтующих отхлынула немного назад, что от неё и требовалось силам правопорядка. Поверх баррикады навесом ударили подошедшие вслед за артиллерией балеарцы, а немногих смельчаков, вернувшихся на их оборонительный рубеж, чтобы отстреливаться, прицельно выбивали лучники.

– О, вот теперь-то они покажут себя во всём блеске! – прикололся спецназер над городскими стражниками, двинувшимися наконец к баррикаде рысцой и полусогнувшись, – Пришли менты, нам всем кранты!

Бузотёры, конечно, не собирались сдаваться так легко, да им этого, собственно, никто теперь и не предлагал. Такие предложения делаются только один раз, и кто не внял им вовремя, потом пеняет на себя. Так что и терять многим из них было уже нечего. Пасть в бою или повиснуть высоко и коротко по приговору суда – один хрен смерть, а в бою она всё-же почётнее. Ну, раз так – какие проблемы? Ядра баллист, круглые пули полиболов, стрелы лучников и "жёлуди" балеарцев множили на ноль всякого, кто высовывался из-за укрытия. Герои – ресурс ценный, трудновозобновимый, и если расходовать его быстрее, чем "бабы ещё нарожают", то результат легко предсказуем – герои кончатся раньше, чем средства для их уничтожения. На макроуровне межгосударственных войн и такой подход иногда прокатывает, если у противника человеческое поголовье поменьше, и герои у него кончаются ещё быстрее, но тут у нас микроуровень локальной портовой бузы, и сколько там тех героев у того отребья? Как и следовало ожидать, кончились они быстро, остальная сволочь снова отхлынула назад, уже не мешая городской страже растаскивать баррикаду, а балеарцы, снова добавив навесом, рассеяли толпу окончательно. Хотя, куда она денется? Порт оцеплён, и разбежаться из него некуда, лучники в оцеплении, если не сдаёшься им сразу же, стреляют без предупреждения наповал, а внутри порта тоже хрен затеряешься, потому как он невелик, и прочешут его при зачистке весь – тоже, кстати, не имея приказа брать смутьянов непременно живыми. Кто не знает за собой очень уж серьёзной вины и может ещё иметь какую-то надежду на помилование, тот сдастся сам, а это мечущееся в панике стадо обгадившихся бабуинов гуманизма не заслуживает – чем больше их бойцы перебьют при зачистке, тем меньше неприятной работы останется судьям и палачам.

– Отчаянные ребята! – заметил Володя, глядя в трубу на гавань, – Ай, молодцы! Ты только глянь, до чего они там с перепугу додумались! Выплывают, млять, расписные Стеньки Разина челны!

Вероятность бунта портовой черни предусматривалась заранее, и идея "забыть" в гавани парочку ушатанных волнами в хлам и предназначенных на слом бастулонских гаул принадлежала Хренио. Одну из них эти обезьяны таки сообразили спихнуть на воду, набившись в неё как сельди в бочку, и теперь невпопад выгребали между волноломами в море. Млять, только бы их не задержали покинувшие с началом бунта гавань и стоящие на якорях на внешнем рейде купцы! Но нет, не дёргаются – видимо, их успели предупредить. Беглецы тоже судьбу не искушают и разменять посудину не пытаются, а чешут подальше на всех вёслах. Жаль, только на одной посудине. Хотя – нет, вот и вторая следом за ней, и тоже переполнена. Вот и славно – гребите, главное, не ленитесь. Млять, ну куда вас несёт, идиоты! Так и есть – не вписались и впечатались левым бортом в волнолом. Нет, повезло, хвала богам – пробоину не схлопотали и чешут дальше. Ну и чешите себе, Нетон ждёт.

Понятно, что пересекать Атлантику в планы этих горе-мореманов не входит, но кого гребут их планы, неправильные по определению? Патрульная бирема – не гадесская, конечно, а наша – обозначилась с запада, прозрачно намекая, что в этом направлении им ничего хорошего не светит. К востоку им и самим не хочется, там – римская Бетика, а это для подобных им означало рабство и в лучшие-то времена, теперь же и в рабы могут не взять, хоть и в дефиците рабы – там самим жрать нечего. Да и эпидемия там свирепствует, так что перспектива, мягко говоря, не вдохновляющая. Но Атлантика – это серьёзно, а тут ещё и осень, начало сезона штормов, и идти на корм рыбам не хочется тем более. Можно представить себе, в каком настроении они решились всё-же свернуть к востоку. Ага, хрен вы угадали! Такая же бирема нарисовалась и оттуда с тонким намёком, что и это тоже не их путь. Правильно, марш в открытое море! Требовали отправки туда, на Острова? Вот и отправляйтесь туда теперь сами, если вам судьба найти к ним дорогу, а главное – доплыть. А чтобы не передумали, обе биремы идут следом – не стремясь догнать, но и не давая им расслабиться. А ветерок крепчает медленно, но верно…

– Расстреляют их там или сожгут на хрен? – спросил спецназер.

– Вот ещё, боеприпасы на них тратить! – фыркнул я, – Выдворят их подальше в море, да там и оставят. Оба корыта – списанные развалюхи, на которых и в тихую погоду в море выходить стрёмно, а сами они – ни разу не мореманы. Нахрена марать об них руки, когда шторм и сам сделает всю работу в лучшем виде?

В порту тем временем тоже всё закончилось. Повязанных ведут – десятка три, не больше. Ага, остановили у остатков баррикады. Десяток подбирает и уносит трупы, а остальных заставили разбирать остатки укрепления. Ну, может ещё примерно столько же задействовали сразу же на уборке трупов и разборке завалов там, в глубине порта – млять, представляю, какой там бардак! Сотни полторы точно покойники, и это как минимум. Ну, считая в их числе и будущих утопленничков до кучи. Эту падаль тоже после шторма туда же определят – кому охота возиться с похоронами подобной шантрапы? Вот чего им не работалось спокойно, спрашивается? Были бы живы, большинство – здорово, а кое-кто, возможно, и в нормальные люди выслужился бы. У нас рабы свободу зарабатывают, если в дурь не прут, а берутся за ум, и такого, освободившегося усердным трудом, никто у нас не попрекнёт ни дикарским происхождением, ни недавним рабским состоянием. А уж эти, свободные, тем более выслужиться могли. Чего не хватало? Наверное, только мозгов.

– Шестеро убитых! – прорычал подошедший Васкес, – Каррамба! Вздрючу этого ущербного урода, млять, за каждого по отдельности!

– Уже шесть? – переспросил Володя, – Это окончательно?

– Ещё не знаю, – ответил Хренио, успокаиваясь, – Убитых больше нет, но двое раненых под вопросом – могут не выжить. И один искалечен – я ему применение найду, конечно, когда оклемается, но приятного мало.

– А всего раненых сколько? – поинтересовался я.

– Тяжёлых – пятнадцать, включая этих трёх, лёгких – ещё уточняют, но уже за десяток перевалило. Многие же ещё и стыдятся жаловаться на пустяковые по их мнению раны, так что точного числа пока не знает никто. Главное, дайте боги, чтобы из-за этого тяжёлых не прибавилось. Но обидно же, млять! Если бы не этот идиот, мы бы обошлись вчетверо меньшими потерями в самом худшем случае! Вздрючу урода!

Ноги же у этих портовых беспорядков, которые мы только что подавили, растут вот откуда. Как я уже упоминал, помимо всего прочего мы задались целью почистить наш социум от обезьян. Не в расистском смысле, а в дольниковско-протопоповском, то бишь от высокопримативных особей, если по-протопоповски. Если уж совсем на пальцах, то это такие "тоже типа люди", у которых их инстинктивное поведение, выражаемое в эмоциях, преобладает над рассудочным, и сколько их таких ни воспитывай, генетика сильнее, и от всех подобных потуг толку ноль целых, хрен десятых, потому как порода есть порода. Вот таких мы для простоты и краткости и называем обезьянами. Таких, к сожалению, хватает везде и у всех, так что расово или национально озабоченным я могу сказать лишь одно – белая обезьяна, конечно же, ничем не хуже чёрной, но и ничем её не лучше, и это в той же мере справедливо и для разных народов одной расы. Ближе к нашей реальной обстановке – турдетанская или бастулонская обезьяна ничем не лучше лузитанской, кельтиберской, финикийской или греческой. Могут, конечно, несколько отличаться их процентные доли в той или иной общности, но не настолько, чтобы какая-то оказалась совсем уж без обезьян, если их не вычистить из неё искусственно. А вычищать таких надо, если ты ставишь перед социумом серьёзные цели на пределе его возможностей и хочешь, чтобы результат был не кратковременным, а на века. С обезьянами разве сваришь нормальную вменяемую кашу? Любой самый лучший принцип и любую самую распрекрасную цель человекоподобная живность переиначит под себя, и в результате получится такой же обезьянник, как и тот, что был до того. Чисто внешним антуражем общепринятой в социуме идеологии только и будет отличаться от прежнего, а внутренняя суть – та же самая. А нам разве обезьянник очередной нужен? Нам нужно по уму, а не "как у всех". А значит, нахрена нам обезьяны?

Проблема в том, что людей нужного нам действительно разумного без натяжек типа, низкопримативных по Протопопову, катастрофически мало. В худшем случае пять процентов, в лучшем – десять. Рождается-то их больше, процентов около пятнадцати, но многих обезьяны затравливают ещё в детстве. Самих их, если ярко выраженных считать, тоже процентов около пятнадцати – немало гибнет по врождённой дури, но эту убыль они компенсируют более активным размножением. Основная же масса – среднепримативные, эдакий гибридный типаж, который за кем пойдёт, так себя и поведёт. Кто поумнее, могут и за низкопримативными пойти, но дураков – больше, за счёт чего обезьянам и удаётся обычно верховодить большинством. Если давить тупо напролом, то среднепримативные в конфронтации разделятся, и далеко не факт, что "победа будет за нами". Но даже если и будет, то ценой такой гражданской войны и таких потерь в ней, что обескровленный ими социум станет лёгкой добычей соседних, такой кровавой заварухи у себя не устроивших и таких потерь в ней не понёсших. Дураки мы, что ли, делать такой шикарный подарок всем окрестным дикарям? Но допустим даже на минуту, что нам фантастически повезло, и мы оказались такими гениями, что выиграли гражданскую войну со своими бабуинами легко и малой кровью, и оставшихся силёнок нам хватило, чтобы отбиться от халявщиков из-за бугра. Шансы мизерные, но чисто теоретически – возможно и такое везение. Но толку-то с него? Что мы, прямо так сразу от всех обезьян наш социум очистим? Ага, щас! Макак не нужно учить заценивать расклад, определять, за кем сила, и примазываться к победителям – у них это в инстинктах прописано. Какая-то их часть неизбежно сориентируется, угадает и примажется своевременно, а подражать "правильным", имитируя их поведение, обезьян тоже учить не нужно. И это только во-первых. А во-вторых, остаётся среднепримативное большинство, а это гибридная порода, у которой будет рождаться и среднепримативное, и низкопримативное, и высокопримативое потомство. И если, героически одолев бабуинов один раз, посчитать свою задачу выполненной и почить на лаврах, то не далее, чем через пару-тройку поколений окажется "опять двадцать пять". И что, внукам и правнукам опять гражданскую войну устраивать, рискуя опять полным крахом всего? Вечно-то ведь везти не будет. Поэтому редко какой социум даже задаётся подобной целью, а из задававшихся ей ни один в известной нам реальной истории так и не довёл её до конца. А в результате, паразитируя на низкопримативных, размножаются макаки, которым "хлеба и зрелищ"…

В общем, нахрапом задача оздоровления социума не решается. Вот почему мы и действуем не лихой кавалерийской атакой, а медленно, вдумчиво и методично. Сверху, "блистательных" от наиболее одиозных персонажей подчистить, было проще. Там такие в меньшинстве, потому как потомственная привычка к ответственности, и вред от прущего в дурь амбициозного бабуина очевиден для всех. За кровную родню, конечно, вступятся, но если чистить не огульно всех приматов, а по одному, то и вступающиеся за них тоже в меньшинстве, да ещё и не в своей тарелке, поскольку прекрасно понимают, что сами себя компрометируют, теряя наработанный предками авторитет внутри сословия, что куража им уж точно не прибавляет. Поэтому с "блистательными" проще. С кем труднее, так это с широкими народными массами, в основном крестьянскими. Собака порылась в общине, то бишь в традициях общинного коллективизма и взаимовыручки. С одной стороны, дело по жизни нужное, но с другой – община вытягивает из беды всех, в том числе и заведомую бестолочь, от которой и рады бы в принципе избавиться, да только как же можно бросить в беде своего? Хоть и говнюк, но ведь свой же говнюк. И отчего ж тогда таким говнюкам не размножаться, если община предоставляет им для этого экологическую нишу?

В Бетике с её устоявшимися за века и давно перероднившимися общинами нам было бы ещё труднее, потому как кто же даст пропасть кровной родне? Здесь же исходно народец перемешанный, потому как с бору по сосенке набранный, отчего и социумы этих новых образовывавшихся с нуля общин поатомизированнее прежних. Традицию, конечно, никто не отменял, но вот рвения соблюдать её гораздо меньше – нет кровнородственного фактора. Поэтому и отношение к бестолочи менее терпимое, отчего перманентно убогих в считанные годы опускают ниже плинтуса. А тут ещё и эти неурожайные годы сплошной чередой пошли. Как тут жить, хозяйствуя по старинке? Надо урожайность повышать, но подсека запрещена и сурово карается, потому как хрен тогда земли на всех напасёшься, да и леса все посводят на хрен, и тогда что остаётся? Только многопольный севооборот как на наших латифундиях. Но сколько там той земли в семейном крестьянском наделе, чтобы на несколько полей его делить? Естественно, одной семье многополья не потянуть, и тут выход один – кооперироваться меж собой.

Разумеется, ни о какой огульной кооперации с полным обобществлением земли и тяглового скота а-ля колхоз не могло быть и речи. Добровольно ни один крепкий хозяин на такое не пойдёт, а принудительно колхозы насаждать никто и не собирался. Не Египет у нас, чай, где высокое плодородие почв и так ежегодными разливами Нила обеспечено, а нужен тотальный контроль над податным населением, для которого как раз такой колхоз и удобен. У нас же смысл именно в повышении урожайности за счёт многополья, и нахрена ж для этого всю общину в одно хозяйство сгонять? Для трёхполья, например, достаточно по три семьи скучковаться, для севооборота посложнее и наделов нужно побольше, но и тут принцип тот же самый, один надел – одно поле. Народу в деревне немного, все знают всех, и не шапочно, а как облупленных. С толковыми хотят кучковаться все, с бестолочью – никто. Кому нужен, спрашивается, бесполезный балласт, от кооперации с которым хрен чего выиграешь? И общинная традиция взаимовыручки при этом формально соблюдена – вот мы меж собой скооперировались, так разве ж мы друг другу не помогаем? А если кто нигде ко двору не пришёлся, так кто ему виноват в его никчемной репутации? С такими же пусть и кооперируется, и пускай сами теперь друг друга и взаимовыручают.

Надо ли объяснять, каковы перспективы кооперации для ленивого и вздорного дурачья, любящего не работать, а другими верховодить? Нет, ну встречаются, конечно, и среди таких хорошие организаторы, которым за их организаторский талант простят и их лень, и рукожопость, и обезьяньи амбиции. Но таких – единицы, а среднестатистическая обезьяна – так, не пришей к звизде рукав, если на хвоста ни к кому сесть не удалось. А на службу надо экипироваться, и это недёшево, а в свободные от службы годы надо платить налоги, а кто от службы освобождён по причине убогости, с того и налоги причитаются не только ежегодно, но и в удвоенном размере. Эту систему мы с римской Бетики творчески сплагиатили. Там общины военнообязанных союзников одну двадцатую дохода римлянам в виде налога платят и ещё столько же продать по твёрдой цене обязаны, если от них этого наместник провинции потребует. Свободные же от службы подданные обложены за это вдвойне – десятую часть в виде налога и ещё десятую обязаны продать. Вот и у нас с этим так же, да ещё и за человека полноценного никто не считает, поскольку социум у нас, как и у римлян, полувоенный, народ-войско. А семьи многодетные, у крепких хозяев младшие сыновья подрастают, которым тоже земля нужна, и такое пополнение общине уж всяко полезнее хронически ущербного балласта. Поэтому с такими и не миндальничают. Если не можешь толком ни служить, ни налоги платить, а обременяешь только остальных, то и освобождай надел, а чем ты будешь кормиться, хрен тебя знает.

Ну, кто к ремеслу какому востребованному способен, тот в нём себя и найдёт, а кто ни к какому не способен – кайло в руки и марш на рудник, рудокопы в шахтах нужны, а кому работать гордость не позволяет или лень-матушка, так вор или разбойник – он вне закона, и в вооружённом социуме такой долго не проживёт, а бродягам с попрошайками тоже нигде никто не рад. Нахрена они кому нужны, спрашивается? В деревне работы нет – в городе точно найдётся. Нужны каменщики на стройках, нужны землекопы и прочие строители дорог, купцам-корабельщикам нужны матросы, а портовой службе – докеры. И это не подходит? Хорошо, есть, например, ещё одна нужная и полезная профессия – силу земного притяжения преодолевать. Особенно она в тех же самых портах востребована, где не везде можно разместить подъёмный кран и не везде им подлезешь, да и не всякий груз для него удобен, так что приходится грузить-разгружать и врукопашную. Это же не мои мануфактуры, на которые я предпочитаю принимать младших сыновей кузнецов или из рабов, кто свободу выслужил и не против остаться, в вольнонаёмные переводить, потому как квалификация требуется, а они работу знают. Тут не надо квалификации, тут просто бери больше, тащи дальше, главное – не роняй, особенно на ногу себе или кому-то. И ещё одна профессия есть, тоже важная и нужная, да и квалификации особой не требующая – ламинарность потока жидкости в предназначенном специально для её протекания канале поддерживать. В городской канализации она востребована, если кто не въехал. Говно, как и прочие нечистоты, не должно в ней застаиваться, а должно покидать городскую черту.

Там, правда, рабы в основном, но все они – в зависимости от стажа и усердия – стоят в очереди на перевод и горят неподдельным желанием обучиться любой профессии выше уровня мостовой, так что уж среди ламинарщиков-то вакансию для ищущего работу организовать – вообще раз плюнуть, гы-гы! Так что нехрен тут клеветать, будто работы в городе для свободного человека нет. Полно её! Платят мало? Ну так какая работа, такое и жалованье. Хочешь получать побольше – осваивай работу поквалифицированнее.

В этом, собственно, и заключается суть нашей антиобезьяньей политики. Кто в крестьянах не удержался и ни в каком квалифицированном ремесле применения себе не нашёл, тот и в городских квалифицированных работах себя не проявит. Это же осваивать надо специальность, а для этого нужны усидчивость, прилежание и дисциплина. Откуда им взяться у ярко выраженной обезьяны? Так что в маргиналы ей прямая дорога, работа у которых не престижная и низкооплачиваемая. Сам с голоду не помрёшь, но семью на этот заработок прокормить, если и найдётся такая дура, что замуж за такого пойдёт – это уже проблема. Тем более, что и выпить хочется, а отказывать себе в сиюминутных хотелках бабуины не приучены. И если не всё пропил сразу, то на потасканную шлюху в дешёвом борделе хватить ещё может, а на семью – уж точно хренушки. Так что проблематично для маргинала оставить после себя потомство, что нам, собственно, и требуется. Преграждая доступ в страну новым обезьянам из Бетики системой "гринкарт" и выключая из процесса размножения значительную часть 'своих' макак путём их загона в маргиналы, мы тем самым сокращаем их процент в следующем поколении. Если делать это постоянно, а не кампанейщинами от случая к случаю, то изыматься они из нормального социума будут уж всяко быстрее, чем "бабы ещё нарожают". Нарожают, конечно, но уже не столько, потому как у среднепримативных генетика гибридная, а меньшее число обезьян, да ещё вдобавок опущенных ниже плинтуса и никому уже "крутыми" не кажущихся – предопределит и не в пример меньшую к ним терпимость со стороны большинства. Кто же станет водиться с маргиналами? И тогда уже обезьян начнёт затюкивать большинство, а низкопримативным – подражать как явно перспективным….

Апломба обезьянам, конечно, не занимать. Но в условиях воплощённой в жизнь сегрегации меряются они своим апломбом, как и прочими частями организма, в основном с себе подобными. Пытавшиеся меряться с городской стражей, приказа миндальничать с наглой шантрапой не получавшей, как-то быстро кончились, и их пример – другим наука. А меж собой – да сколько угодно, пока не спалились. Особо упоротые, готовые сдохнуть, но "чтоб уважали, падлы", сами же друг друга и взаимоистребляют – и так-то удержу не знают, грёбаные психопаты, а уж по пьяному делу – тем более. А в результате – минимум один обезьяний труп и минимум одна обезьянья кандидатура на виселицу. Ну, или на меч в брюшину за сопротивление при аресте или на стрелу меж лопаток при попытке сделать ноги, если висеть высоко и коротко совсем уж в падлу. Важен ведь не способ, а результат, выраженный в сокращении обезьяньего поголовья. Прежде всего – самых буйных из них. Свято место, конечно, пусто не бывает, и если в обезьяньем микростаде вдруг образуется вакансия доминанта, то она подчиняется правилу Винни-Пуха, гласящему, что мёд если есть, то его сразу нет. Но вот качеством новый доминант будет уже, скорее всего, пожиже прежнего – настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. Соответственно, и мороки с ним таким будет уже поменьше. Хотя сюрприз они нам, надо признать, и такие преподнесли.

Мы-то ожидали просто бессмысленного и разрозненного взбрыка, вызванного очередной кампанией против мелкого воровства и попрошайничества, чем промышляла и эта портовая чернь после, между, а кое-кто и вместо работы. Обычно их просто гоняют с мест возле забегаловок, где они и любят поправлять свой достаток, "не отходя от кассы", но разве ж может обычный патруль всё время у такого места дежурить, когда ему целый участок обходить? Увидят, шуганут, примелькавшегося рецидивиста повяжут, но стоит страже отойти, как сбёгшие стягиваются обратно. Поэтому периодически устраиваются и облавы с отправкой пойманных на перевоспитание в канализационные ламинары. Пару дней назад очередная замела аж трёх "особо уважаемых", а вчера ещё одна компашка, на таком перевоспитании разок уже побывавшая, дабы не палиться, скоммуниздила амфору спирта, да и употребила не по официальному назначению. Я ведь упоминал уже, что у нас из себя представляет медицинско-технический спирт? Ну а какой стол, такой ведь и стул, как говорится. Траванулась в результате вся шайка-лейка, трое – насмерть. Но у алкашни ведь какая логика? Пьём отраву оттого, что на нормальное бухло денег нет, а нет их у нас оттого, что мало платите, сволочи! Даёшь прибавку к жалованью!

Кто у них там додумался до гениальной идеи объявить забастовку, это Васькин наверняка уже к вечеру знать будет – у него и не такие пели соловьями. Солдат-легионер, млять, бьющий ноги в многокилометровых маршах с полной выкладкой и проливающий на тренировках пот, а в боях кровь, не получает столько, сколько захотели эти гамадрилы – денарий в день им вынь и положь! А ху-ху им не хо-хо? Естественно, никто на поводу у них идти не собирался. Дали им срок одуматься до вечера и предупредили, что утром порт будет работать хоть с ними, хоть без них, потому как есть кем их заменить – хренова туча свежих иммигрантов из Бетики отрабатывает свой прокорм на строительстве дороги, и им не один ли хрен, дорогу строить или в порту силу земного притяжения преодолевать? Да и нам не один ли хрен, месяцем раньше ту дорогу закончат или месяцем позже, если доброе десятилетие уже мы вообще без тех дорог обходились и как-то не жужжали? Шантажисты нам тут, млять, выискались местечковые! В общем, грубо и цинично насрали макакам в их тонкую и ранимую обезьянью душу, отчего те жутко изобиделись с легко предсказуемым результатом – правильно, ну как тут не нажраться? Ведь не уважают же, падлы!

А вот следствие из этого оказалось несколько неожиданным. Мы предполагали, что протрезвеют, да и одумаются, потому как на обиженных воду возят. Однако, мы таки недооценили их обезьянью обидчивость. В пьяном угаре это стадо человекообразных на полном серьёзе вообразило, будто порт – это их делянка, на которую не вправе посягать посторонние, и чтобы отстоять свои мнимые по пьяни территориальные права, решили не пущать на неё "штрейкбрехеров". К утру они успели забаррикадироваться и вооружиться чем попало, и хрен их знает, на что они рассчитывали. Спускать такой фортель им никто, ясный хрен, не собирался, и когда словесные вразумления не помогли – пришлось перейти от слов к делу. Ну не идиоты ли? Выдав зачинщиков, которых, конечно, ждала виселица, остальные отделались бы плетьми, да месяцем воспитательных работ ламинарщиками в канализации. А так – полсотни теперь отправится в те ламинарщики насовсем, а полторы сотни вычёркиваем с концами. А это что означает? Что ещё до полутора сотен бабуинов, давших на то повод, можно изъять из нормального социума в портовые преодолеватели силы земного притяжения. Даже жаль, что следующая их порция, наученная опытом этих, повода для своей утилизации таким же манером уже не даст. Один раз только такие вещи прокатывают, к сожалению. Зато, с другой стороны, и таких сюрпризов в виде подобного рода беспорядков больше не предвидится…

Не желающих работать никто, конечно, силой не заставляет. Кто предпочитает сдохнуть с голоду – как свободный человек, имеет полное право. Как и самоубиться через повешение, утопление, прыжок со скалы или любым другим способом, на какой фантазии хватит. Главное – не в общественном месте, где за такую попытку повяжут. А там, где ты этим никому не мешаешь – сколько угодно. Но бродяжничество и попрошайничество, как я уже сказал, не говоря уже об ещё более явном криминале, у нас не приветствуются, а на прародину предков, то бишь обратно в Бетику, никто как-то не рвётся. Кого высылаем как персон нон грата – истерику закатывают и мамой клянутся, что исправятся и будут пахать как папа Карло, искренне веря в это, что самое-то интересное. В среднем их решимости взяться за ум хватает на месяц, после чего снова начинают помаленьку страдать хренью. Вот за океан – это они бы с удовольствием, да только кто ж их туда повезёт-то? Нахрена там нужен подобный генетический мусор, спрашивается?

Поэтому и выбор у такой шелупони в конечном итоге небогатый – Бетика или виселица. Там – голод и самый разгар эпидемии, а за воровство или попрошайничество на месте убьют на хрен, если повязать и отвести на продажу к ближайшему руднику лениво, тут – крепкий сук, да намыленная верёвка. Ну, можно ещё побуянить, если смерть от меча или копья предпочтительнее. Напрягают, правда, их бабы, особенно с выводками, но и тут миндальничать нехрен, потому как яблоко от яблони далеко не падает. Или в Бетику, или арбайтен, арбайтен, унд дисциплинен. Кто втянется, возьмётся за ум и зарекомендует себя с лучшей стороны, те и отношение к себе заслужат уже другое – бывают же и аномальные мутанты, в том числе и в такой породе. А типичные – или пахать до упаду, бухать после работы и взаимоубиваться в пьяных ссорах, или в бордель, если внешние стати для этого котируются. Там-то от случайного посетителя залетать и рожать работницы звизды едва ли захотят, что исключает их из процесса дальнейшего размножения. Потому как нехрен. Китай им здесь, что ли, или Чёрная Африка? Есть кому размножаться и без таких, и чем меньше таких, тем лучше размножаются толковые.

Сурово? Ага, уж точно не гуманный к отребью современный социум, плодящий бездельников на вэлфэре за счёт налогов с горбатящихся, и уж точно не имперский Рим с его люмпен-коммунизмом в виде бесплатных хлеба и зрелищ, денежных раздач, а иногда и оплаты проживания этих бездельников в инсулах за пополняемый постоянно растущими налогами с провинций казённый счёт. Ну так в наши планы и не входит кончить тем, чем кончил тот имперский Рим в известном нам реале. Среднереспубликанский Рим, который существует сейчас, ещё далеко не таков. Максимум, на что в нём идут, это на распродажи дешёвого импортного зерна по льготным ценам, и это не постоянная практика, а разовые акции, каждая из которых удостаивается отдельного упоминания у римских историков. А в остальном – кто как может себе на жизнь заработать, тот так и живёт. Можешь жить – живи, не можешь – не живи, никто не заставляет. И вот этот не балующий халявой своих бездельников республиканский Рим – как раз на подъёме. Не без проблем, обусловленных растущими амбициями, но пока-что он с ними как-то через пень-колоду справляется, даже вон в гегемоны Средиземноморья вылез. Нам же та средиземноморская гегемония на хрен не нужна, нам бы у себя жизнь наладить, отчего и проблем у нас гораздо меньше – не надо только их запускать, чтобы не накапливались как снежный ком, а лучше наоборот, решать их раз и навсегда все, какие удастся. Вот как с обезьянами этими, например, дабы скорее вымирали как биологический вид, а не размножались как у имперцев-гуманистов…

Собственно говоря, мы здесь, на юго-западе Испании, довольно многое в нашей политике творчески плагиатим у Рима, только не нынешнего, уже забуревшего и лезущего в средиземноморские гегемоны, а раннего Рима, царского и раннереспубликанского, едва только выросшего из пелёнок малого античного полиса, гегемонившего лишь в окрестном соплеменном Лациуме и амбиции имевшего под стать своим размерам, то бишь в Средней Италии в основном, и лишь на самом пределе своих мечтаний раскатывавшего свою "губу не дуру" на весь италийский "сапог". Это было то "старое доброе время", по которому до слёз ностальгируют сами римляне, поскольку тогда Республика не имела и четверти своих нынешних проблем. И жизнь её была простой, и проблемы её были простыми. Крестьянам ведь что нужно? Чтобы земли хватало. И когда народу-войску переставало её хватать, он теснил ближайшего соседа, до которого топать недалеко, потому как в пределах "сапога". Вспахали поля, засеяли – можно и повоевать, пока урожай не созреет. Чаще всего как раз за это время и укладывались, а если кампания и затягивалась, так климат Италии прощает сдвиг сроков, и это позволяло, ускорив работы, призвать в войско новых бойцов и сменить ими воюющих, дабы и они тоже собрали свой урожай. В таком режиме римские крестьяне могли воевать хоть ежегодно, если требовалось. Тяжеловато приходилось семьям убитых и искалеченных, но община им пропасть не давала, поскольку ей поддержать их на плаву было нетрудно – хозяйство живых и здоровых было в полном порядке. Отчего же ему не быть в порядке, когда наделы легионеров не заброшены и обрабатываются ежегодно? Вот в такой же примерно ситуёвине сейчас живёт и не тужит наш турдетанский народ-войско на нашей лузитанской Турдетанщине. В мирные годы он наслаждается миром, в военные воюет, но без особого ущерба для крестьянских хозяйств, потому как топать солдатам на войну и обратно недалеко.

Скорее всего, и Рим не нажил бы себе своих нынешних проблем, если бы смог унять аппетит и ограничиться "сапогом". Ведь на самом деле то, что закрашено на карте как Римская республика – эдакое лоскутное одеяло из римских и союзнических земель, у которых сохраняется их государственность, и с одними союзниками отношения у Рима получше, с другими похуже, а догребаться ведь, если очень надо, можно и до фонарного столба. Добрая треть италийских земель Республике и по сей день не принадлежит, а в то время не принадлежала и добрая половина, так что и внутри самой Италии простора для римской территориальной экспансии хватало за глаза. Понадобилась ещё земля – выбери самого малоценного союзника, найди повод для разрыва союза и войны, да и аннексируй его целиком со всеми потрохами. Что мешало? Ну, во-первых, помешанность римлян на верности заключённым договорам. Она и сейчас ещё далеко не изжита, и это во многом способствует международному авторитету Республики. А во-вторых, римлян раздражала Сицилия, и не столько отцов-сенаторов богатствами сицилийской элиты, сколько простых римских и прочих италийских крестьян хлебным демпингом, то бишь экспортом дешёвого сицилийского зерна. Как с ним конкурировать, когда на Сицилии и климат теплее, и почва плодороднее, и агротехнологии у тамошних латифундистов-греков гораздо продвинутее? Хозяйство-то ведь давно уже не натуральное, и без денег хрен обойдёшься, а много ли их выручишь за свои невеликие излишки урожая при этом сицилийском демпинге? В общем, не додумавшись до протекционистских пошлин на зерно, Республика ввязалась в Первую Пуническую, а прихомячив после неё до кучи и Корсику с Сардинией, предопределила и Вторую со всеми вытекающими, как внутри Италии, так и снаружи.

Тут и сами военные потери, тут и разорение страны от многолетних военных действий, тут ещё как с куста две заморских провинции в Испании, весьма неспокойных, тут ещё как с того же куста до сих пор не законченная Лигурийская война на севере своего же собственного "сапога", а до кучи – ага, чтоб мало дорогим согражданам не показалось – ещё и война с Македонией, а по её результатам и гегемония в Греции, тоже породившая для Рима немало головной боли. Ладно бы Сицилия с Корсикой и Сардинией, они хотя бы уж рядом, ладно Лигурия, которая тоже не столь уж далече, но Испания и Балканы – это что-то с чем-то! В Испании то лузитаны набегут, то кельтиберы, а оставить её боязно – а ну как снова авантюрист какой найдётся вроде Ганнибала и с такими же амбициями? Я уже не раз упоминал, что пять лет без смены для солдат испанских преторских легионов – давно уже дело обычное, а рекордный срок – вообще семь лет. Вот как тут крестьянскому хозяйству не разориться даже у живого и здорового легионера? Так ведь и в Греции тоже не сильно лучше. Только Филиппа урезонили, так Набиса в Спарте урезонивать пришлось – какой тут может быть своевременный дембель? Потом Антиох воду мутить начал, а тут этолийцев и баламутить-то особо не надо – они и так изобижены за то, что Рим их вместо Филиппа гегемонами греческими не сделал. За что же тогда воевали, спрашивается? Ну и в результате – разом Этолийская и Сирийская войны. Может и не по пять лет, но по три, если не по четыре, переслуживали и там. И Лигурия эта шебутная – хоть и рукой подать, хоть и дикари, но заноза в жопе тоже ещё та, и ветеранов новобранцами хрен заменишь.

И получается, что по сравнению с Римом мы – просто в шоколаде. Не всё, само собой, гладко и у нас, но как говорится, им бы наши заботы! В большую политику мы не играем, международным престижем в античном мире не заморачиваемся, и плевать нам с высокой колокольни, знают ли о нас вообще в наиболее прославленных полисах Греции. Поэтому и абсолютно нехрен нашим легионерам-ополченцам отрываться от хозяйства на годы, чтобы служить где-то за морями. С юга и с запада от нас море, где могут в принципе пошаливать лузитанские пираты на севере и мавританские на юге, но на хулиганов и флот нужен поменьше, да попроще классического античного, да и не в первую очередь нас эта проблема затрагивает, а во вторую, потому как к северу от нас финикийский мухосранск Олисипо порядком в окрестных водах озабочен, а к югу – финикийские же Тингис и Гадес аналогичную задачу решают. С юго-востока нас римская Бетика подпирает, а с Римом у нас исходно мир-дружба-жвачка, да и населена страна соплеменными турдетанами. С востока – оретаны, тоже иберы и тоже союзники Рима, а значит, и наши, так что всё беспокойство с севера – от лузитан и веттонов. Но веттоны сами по себе без лузитан не столь сильны и суются редко, а с лузитанами у нас отношения не столь уж просты и однозначны. Враги, если формально, но на деле – тоже есть нюансы. Поэтому, как и тот прежний ранний Рим, мы пользуемся всеми преимуществами маленькой и не претендующей на величие страны, но в отличие от того раннего Рима не повторяем его ошибок. А иначе какой был бы толк от нашего попаданческого послезнания?

Во-первых, мы не выделяем столицу с её ближайшей округой из всей страны. У нас государство не из полиса городского выросло, а образовалось сразу как есть, а посему и нет у нас никакого особого гражданства Оссонобы как города, а есть только общее для всего государства. Нечто подобное, строго говоря, учудили и римляне в Лациуме, когда после Второй Латинской войны, отказав латинянам во включении их в состав Республики наравне с римлянами, ликвидировали Латинский союз, но ввели для них вместо прежних городских общее латинское гражданство. Наверное, озабоченные своими превилегиями квириты и сами-то тогда толком не поняли, чего отчебучили, и это им ещё аукнется лет через сто в Союзническую войну, когда уже привыкшие к общему гражданству латиняне прекрасно организуются меж собой и без формального центра. Самый юмор ситуёвины будет, как и во Вторую Латинскую, в целях войны – противостоящие Риму латинские и прочие италийские союзники будут воевать за получение для себя римского гражданства и своё включение в Республику, то бишь за ликвидацию своей особой государственности по сути дела. А Рим, стало быть, наоборот – против их включения, а значит, за сохранение их государственности. Ну и вот кого в такой войне победителем считать прикажете, когда союзники добьются от Рима своего, но в результате Рим усилится, окрепнет и уже реально разрастётся на всю Италию? Вот и за что тогда воевать, убивая друг друга, спрашивается? Ни нам, ни нашим потомкам такого маразма и даром не нужно, так что нехрен и почву для него создавать. Нет и не будет у нас на нашей территории никаких особых союзников со своей особой государственностью, а есть только единый народ-войско с единой общей для всех государственностью и единым общим гражданством.

Во-вторых, нам не нужно и национально-племенной чересполосицы. По факту она есть, конечно, потому как "я его слепила из того, что было", и с этим нам приходится считаться, но на перспективу мы ведём политику тихой ползучей ассимиляции нацменов титульной нацией, то бишь турдетанами. Мало общего гражданства, нужна и общая для всех сограждан национальная самоидентификация. Это большие империи, вобрав в себя кучу разных стран, могут позволить себе поиграться в многонациональность, но и им это в конце концов выходит боком, а маленькой стране подобные игры противопоказаны по определению. Хочешь жить среди нас – ассимилируйся и становись одним из нас, а нет – ищи себе другую страну для проживания. Поэтому и иммиграцию мы поддерживаем в первую очередь турдетанскую из Бетики, во вторую – родственных им иберов, да и тех стараемся по турдетанским общинам распихать, дабы анклавов своих не образовывали, а поскорее отурдетанивались. В третью очередь – освобождаемые и принимаемые в число сограждан разноплеменные рабы, которых мы тасуем так, чтобы браки у них преобладали смешанные, потому как такие семьи скорее и легче ассимилируются в титульной нации. Сложнее с реально существующими анклавами лузитан, кельтиков, кониев и фиников с греками, сложившимися исторически ещё до завоевания страны турдетанами, и тут надо аккуратно, начиная с культурной ассимиляции и не посягая на сами общности, а уже их размыв через те же смешанные браки оставляя на последующие поколения. Тут поможет и религиозная реформа с синкретизмом разноплеменных богов одной специальности, и подтягивание турдетанской культуры до передового античного уровня, после чего никого в стране не будет культурнее и благополучнее турдетан, а "за всё хорошее против всего плохого" с удовольствием подпишется любой.

В-третьих, не нужно нам почвы и для политических смут. В республиканском государстве неизбежны грызня и саботаж, из-за которых гора рождает мышь, а слишком узкий горизонт планирования из-за частой смены правительств приводит зачастую к тому, что та гора рождает ещё и не ту мышь, которую следовало бы по уму. Монархия же в её античном понимании – это самодержавие, никакими законами не ограниченное, потому как именно оно и есть высший закон. Как легко – в зависимости от личности правителя – такая монархия может шарахаться из крайности в крайность, оборачиваясь то анархией, то тиранией, да ещё и со всеми сомнительными прелестями фаворитизма, прекрасно знают и в самом античном мире. Но до конституционной монархии, при которой венценосец не правит, а царствует, античные мудрецы почему-то так и не додумались, отчего и колбасит античные социумы кого республиканским бардаком, а кого и самодержавным, а добрая половина обеих форм маразма обусловлена их взаимобоязнью. Монарх страшится потери власти, а республика – воцарения тирана, и способ борьбы с этим у них один – пресечение или саботаж всего, что хотя бы кажется опасным или просто подозрительным. Нам такого маразма на хрен не нужно – ни в той форме, ни в этой. Царёк у нас есть, потому как он не может не есть, но есть и Хартия вольностей по мотивам той аглицкой, в которой права и вольности всех подданных прописаны, и на которой царёк своим подданным присягает, без чего не может быть коронован. Войско присягает не ему, а правительству, которое и назначает главнокомандующего, а монарх у нас сам войском не командует, да и казной государства он тоже не распоряжается. Он, конечно, тоже член правительства, да ещё и бессменный и наследственный, но он его не возглавляет и возглавлять не может. В то же время никто больше в государстве не получает и не может получать таких почестей, как он, так что реальная власть и почести у нас по отдельности и не совмещаются. Чествуют одних, правят – другие. Есть сила, формально для этого государства внешняя и даже как бы вообще отсутствующая, представители которой реально всем и заправляют. Ведь кто девушку ужинает, тот её и танцует, а это государство исходно один из проектов этой не афиширующей себя напрямую силы и одна из её видимых частей. И не единственная.

Вот в этой силе мы как раз и состоим. Мы не самые главные в ней, но и далеко не на последних ролях. Не так давно мне, например, предлагалось официально возглавить правительство этого государства, когда его настоящий глава, а по совершенно случайному совпадению старший сын и наследник нашего самого главного, не мог больше его тащить, поскольку увяз в делах поважнее. Но у меня-то ведь тоже хватает дел поважнее, хоть и не столь почётных и заметных, а посему и решили мы этот вопрос иначе. Но сам факт…

Ну и, для тех, кто не в курсах – кто мы такие, и как с нами бороться. Попали мы сюда из начала двадцать первого века нашей реальности уж точно не по своей воле и даже не по злой воле сильных нашего мира, едва ли и знавших-то даже о самом факте нашего существования – не того мы были калибра в той нашей прежней жизни, чтобы большие и уважаемые люди знали о нас и обратили внимание на факт нашего исчезновения. Люди в нашем мире имеют свойство исчезать с концами, но в подавляющем большинстве случаев паранормальщиной там и не пахнет. А нас вот угораздило, и ни спецслужбы, ни бандиты, ни подпольные хирурги-трансплантаторы в нашем случае абсолютно не при делах Просто взяли и пропали для нашего мира, совершенно спонтанно, нарисовавшись в этом, ничем от нашей Античности, кажется, не отличавшемся – ну, не заметили мы, во всяком случае, никаких в нём отличий окромя тех, которые сами же и устроили. И был тогда на дворе сто девяносто седьмой год до нашей эры. Сейчас – сто восемьдесят первый, шестнадцать лет уже, как мы тутошние, и устроились мы в этом мире, надо признать, неплохо.

Я, Максим Канатов, не был в прежней жизни ни профессором, ни аспирантом, а был простым российским инженером-машиностроителем, хоть и не на совсем уж простом предприятии. Был цеховым технологом по механической обработке, был потом в другом цеху старшим мастером механического участка. В армии не был никаким крутым бойцом спецназа, а был обыкновенным "сапогом" погранвойск. Не был я там и никаким крутым магом, а был только самоучкой по ДЭИРовскому направлению биоэнергетики, умевшим кое-что, но далеко не в той степени, в какой хотелось. Увлекался историей, но далеко не на профессиональном уровне, почитывал и всевозможный научпоп, но так, больше для общего развития. А здесь вот на безрыбье пришлось заделаться местечковым министром всего здешнего тяжпрома, в немалой части как раз из моих мануфактур и состоящего – а кому же ещё тяжпромом рулить, как не главному промышленному буржуину? Недавно, как уже сказал, чуть было вообще премьерство на меня не навьючили, едва отбрыкался. То, что по совершенно случайному совпадению я женат на неполнородной сестре нашего настоящего премьера, к делу, как говорится, не подошьёшь.

Володя Смирнов, в отличие от меня, свою срочную служил таки в армейском спецназе, и хотя подготовка срочников у них, конечно, далека от таковой у их офицеров и прапоров, на нашем безрыбье круче его только вкрутую сваренные яйца. Хоть он у нас и не занимает министерских постов, вся армейская разведка и все спецоперации в основном на нём, а заодно у нашего спецназера ещё и руки из правильного места выросли, потому как на гражданке он работал автослесарем, что особенно важно для наших закрытых для посторонних глаз и ушей проектов. Наташка, его супружница, была студенткой Лестеха, а у нас на безрыбье главная ботаничка – в буквальном смысле, а не в обезьяньем, вообще биологичка и даже агрономша.

Хренио Васькин, а точнее Хулио Васкес, наш главный мент и госбезопасник – единственный среди нас испанец, а по ментовской части оттого, что был ментом и в той прежней жизни. Испанским, конечно, не нашим. Обрусел он уже тут, с нами. Кто с нами поведётся, все в той или иной степени обрусквают, и этот процесс идёт параллельно и навстречу нашему собственному отурдетаниванию. Женат, как и я, на хроноаборигенке, хоть и не из столь крутого семейства, ну так и не всем же на дочках сильных мира сего жениться. Поди найди ещё подходящую. Где ж на всех напастись таких, как моя Велия?

Серёга Игнатьев, пускай он у нас в прежней жизни и офисный планктонщик, по образованию геолог, так что и тут на нашем безрыбье тоже без вариантов. Я не из воздуха продукцию произвожу, а из сырья, а сырьё – это в основном полезные ископаемые, в том числе и такие, о которых хроноаборигены ни ухом, ни рылом, и если уж он чего-то очень нужного нам не найдёт, то без него вообще хрен кто найдёт. Полезны нам и его познания в химии, в которой я, например, хоть и тоже вообще-то изучал, откровенно плаваю. Ну, не моя специальность и даже не моё хобби, если детских хулиганских шалостей со взрывами не считать. А Юлька, супружница евонная, наша главная историчка и главная училка для нашего подрастающего поколения. Собственно, мы все его учим всему тому, в чём кто из нас копенгаген, но для общего образования молодняка, как и для истории как серьёзной науки, профессионализм желателен, и кому на нашем безрыбье тем профессионалом быть, если не студентке пединститутского истфака? Правда, два курса только и успела она там отучиться, но у нас как-то с профессорами, не говоря уже об академиках, вообще негусто.

А обучать молодняк нужно позарез, потому как планов громадье, и всё нужно "ещё вчера", а как тут справишься со всем вшестером? Помогают, конечно, по мере сил и знаний, и втянутые в наш попаданческий анклав друзья и единомышленники из местных хроноаборигенов, но если силами их боги не обделили, то со знаниями у них напряжёнка, и пока мы наш молодняк не выучим, кадрового затыка нам не рассосать. Чтобы мы могли высвободиться от рутины для проектов посерьёзнее, это пара-тройка выпусков нужна, и не из школы-семилетки, а из следующего за ней кадетского корпуса, в котором пока-что учится только на первом курсе наш первый школьный выпуск. А это ещё пару-тройку лет выдержать надо, пока только этот первый выпуск полностью выучим, разрываясь между службой, школой и вот этим кадетским корпусом. И деваться некуда, потому как далеко не всё для античных глаз и ушей предназначено, и многое можно преподавать молодняку только в закрытом учебном заведении, принадлежащем уже не государству, а семейству наших нанимателей, как раз и возглавляющему всю нашу структуру и все наши закрытые для посторонних проекты.

Как я уже сказал, это государство – лишь один из них. За Атлантикой, вдали от лишних глаз и ушей, воплощаются в жизнь и другие – колонии клана простых гадесских и карфагенских олигархов Тарквиниев, которому все эти годы служим и мы сами. Начали с простых солдат-наёмников, побывали и бандитами, и бойцами спецопераций, и агентами для спецопераций поквалифицированнее, на одной из которых я наконец и выслужился в доверенные люди, достойные породниться с семейством. В заокеанском проекте клана на Кубе наша заслуга, откровенно говоря, лишь частичная. Плавали за Атлантику мореманы Тарквиниев и без нас, потому как заокеанские ништяки как раз и дают клану его основные доходы. И не они были в этом бизнесе первыми, хоть и отжали его в конце концов себе у конкурентов весь. И даже идея собственной колонии там рассматривалась кланом, как я узнал позже, задолго до нас. Просто посчитали её не настолько нужной, раз уже есть там колония утративших связь с метрополией фиников-предшественников, а с нашей подачи и с нашими обоснуями просто вернулись к ранее отвергнутому проекту. Прочие же – Азоры и Горгады, то бишь Острова Зелёного мыса – отпочковались уже от этого кубинского как вспомогательные и подстраховывающие основной. То, что до кучи мы их и собственными уже проектами дополнили, стало следствием из их наличия как промежуточных баз. Без этой главной и самоочевидной для торгового клана задачи никто бы колонизацией этих архипелагов не заморочился, а раз уж заморочились и раз уж эти колонии уже есть и так, то почему бы заодно и не попрогрессорствовать на них и на Кубе так, как мы предлагаем? В Испании, рядом с римской Бетикой – категорически нельзя, а за океаном – что мешает? Аналогичным чисто торговым обоснуем мы сподвигли нанимателей и на проект колоний в Южной Атлантике как промежуточных баз для прорыва уже в Индийский океан в обход запрещающей и не пущающей суэцкой таможни гребипетских Птолемеев. Что выйдет из этой затеи дальше – будет видно со временем, когда дойдут руки. Тут на Азорах бы, да на Кубе как следует развернуться! Алчность торгашей-монополистов может и застопорить любой прогресс, но может ему и немало поспособствовать, если дать проекту правильный в глазах монополиста обоснуй. Надо только кадрами ещё все наши проекты обеспечить. Квалифицированные мы учим, а массовку должна дать метрополия. Вот только почистить надо сперва эту массовку, прибрав её хорошенько от генетического мусора…