Аномалия, рожденная смертью

Глава 12

Жаркий, пересыщенный дымом «Беломора» воздух загородной резиденции Костыля лениво колыхался от слабого сквозняка. Окна были открыты, но толку от этого было чуть — всё вокруг пропитано табаком, перегарами и густыми мыслями о делах, которые застоялись, как болотная вода.

Павел Игнатьевич Мухин, по кличке Муха, сидел в мягком кресле и слушал, как Костыль — вор в законе — рассуждает о кадрах, которые нынче «не те». Но телефонный звонок оборвал эту оду ностальгии.

Костыль снял трубку как хирург — точно, экономно, строго.

— Слушаю.

Пауза. Только шевеление кадыка да лёгкий прищур глаз. Он даже не перебил собеседника. Дослушал до конца и коротко бросил:

— Это всё?

Пауза.

— Спасибо за информацию.

Положил трубку. Молча взял пачку сигарет, закурил, встал. Из-под ногтя посыпалась сажа с табака. Сделал глубокую затяжку, выдохнул, глядя в потолок, как будто тот должен был ему что-то объяснить. Потом повернулся к Мухе:

— Собирайся-ка ты, братец, в Республику… Якутия. Тимира в бане завалили.

Якутия встретила Мухина морозом и тишиной. Вылезая из джипа, он шмыгнул носом и, поправляя дублёнку, кивнул парням:

— Ну, показывайте, где ваш банный триллер случился.

У ворот стояли местные — хмурые, молчаливые, типаж «молчун, но с монтировкой в душе». При виде Мухи кто-то почти незаметно кивнул. Слухи о его визите пришли раньше него самого.

Осмотрел место. Баня — стандарт: брус, парилка, пару кабинок, снаружи следов почти нет. Ни тебе драки, ни тычка ножом — всё стерильно.

— Ну тут всё ясно, — сказал Муха вслух.

— Что-то показалось странным? — повернулся он к одному из сопровождающих бойцов.

Парень оказался не промах. У него на лице было написано «недоучившийся следователь, но с мозгами».

— Да, босс. Нападавшие использовали газ. Причём кинули баллоны до входа. Знали, что окна в бане закрыты. Иначе газ бы вышел и толку бы было как от дуршлага — шипения много, эффекта ноль.

Муха приподнял бровь.

— То есть ты думаешь, что кто-то из своих заранее окна закрыл?

— Да, босс. На смене было всего два человека: банщик — «откис» вместе со всеми, и администратор — он пропал.

— И где он сейчас?

— Мы баню закрыли, персонал распустили, но адрес у нас есть.

Через сорок минут они уже стояли у нужной квартиры — типовая пятиэтажка, запах мочи в подъезде, облезшая краска на стенах.

— Вскрывайте, — скомандовал Муха.

Первый толчок — дверь чуть приоткрылась и захлопнулась обратно. Второй — та же фигня.

— Ты с ней в прятки играешь? — раздражённо фыркнул Муха. — Открой немного и глянь, что там мешает.

Боец осторожно сунул голову в зазор, посмотрел и тут же отпрянул.

— Висит он там. Хозяин. На ремне. Прям за дверью.

Муха цокнул языком.

— Так я и думал.

Снял перчатку, достал сигарету, закурил.

— Остаёшься тут. Жди ментов. Мне нужен живой язык, а не мертвецкий галстук.

Уже в машине, Муха жевал жвачку и косился в окно. Машина виляла по сугробам, как кот по одеялу — тяжело, лениво, но уверенно.

— Чем Тимир занимался в последнее время? — спросил он бойца.

— Да всё как обычно: коммерсы, стрелки, разборки. Из интересного — бои без правил с каким-то «школьником».

— Школьник? — оживился Муха. — А ну, давай поподробнее.

История оказалась сочная. Про бой, про зал, про зрителей, и про одного матерого парня — Матвея.

— А где он сейчас?

— В автоаварии разбился. В день смерти Тимира. Насмерть.

Муха замолчал. Включил логику. Совпадений слишком много. Школьник, бой, баня, Матвей. Всё крутилось вокруг одного имени.

— Значит, едем к этому школьнику. У меня чуйка, что он не просто так всплыл.

Город встретил их уныло — разбитые дороги, жёлтый свет от ламп на столбах, продавленные крыши гаражей. Первым делом Муха решил найти тренера, который возил Школьника в Хабаровск.

— Где искать? — спросил у бойца.

— Уже не надо. Мы после смерти Матвея подтянули своего человека. Он всё знает.

Муха глянул на бойца.

— Как тебя зовут, умник?

— Григорий.

— Слушай, Григорий… ты явно не с улицы. Как оказался с Тимиром?

История была почти кинематографической.

— Раньше автобус водил, — начал Григорий. — Ехал зимой, колесо лопнуло, автобус лёг в кювет. Погибло трое. Мне дали десятку, как будто я специально тормоза резал.

— Да ну? — Муха уставился на него. — А рожа у тебя не водителя…

— Так я тоже не сразу привык.

— На зоне с Тимиром познакомился. Сразу подошёл, начал говорить. Понял, что я не дурак — и взял под крыло. Отсидели вместе. Он вышел раньше, но встретил меня после зоны. Не забыл.

— А погоняло у тебя какое?

— «Башка». За соображалку.

Подъехали к месту встречи. У здания стояло три машины, у дверей — пятеро в кожанках, сигареты, прищур.

— Ну, судя по сбору, мы по адресу, — буркнул Муха.

— Сборная Якутии по шахматам, — добавил Григорий и оба захохотали, как старые знакомые.

— Пошли, Башка, посмотрим, что нам за дебют сегодня подготовили.

Крановский стоял чуть поодаль, будто не знал, куда деть руки. Подошёл Муха — взгляд прямой, холодный, с той самой зоновской печатью в глазах, от которой становится неуютно.

— Костя. Погоняло — Кран, — выдал Крановский, не протягивая руки. Да и не по масти это. Он знал правила: таким, как Муха, руки первыми не жмут. Не положено. Да и сам Муха не потянулся — еле заметно кивнул в ответ. Всё по понятиям.

— Башка сказал, тебя старшим по городу поставили. Говорят, ты в курсе всей движухи, — глухо бросил Муха, скользнув взглядом по сторонам.

— Так точно, Павел Игнатьевич. К вашим услугам. Чем смогу — помогу, — чётко, почти с вызовом отчеканил Кран, и мельком глянул на Башку. Тот, чуть кивнул и подмигнул.

— Меня интересует один человек. Тренер. Евгений. Говорят, он «Школьника» тренировал, — сказал Муха, щурясь на солнце.

Кран хмыкнул, по инерции потёр нос — тот самый, сломанный давным-давно.

— Ох, этот «Школьник» … — пробормотал он.

— Значит, знаком с ним?

— Было дело. Столкнулись как-то. Ещё до того, как он прославился. С тех пор мой нос — в двух местах сломан. Сам вправлял.

Кран обернулся, махнул в сторону своей машины.

— Поехали. Я покажу, где сейчас его тренер.

Они подъехали к старому кладбищу. Муха вышел из машины, огляделся — серое, заросшее место. Дождь, прошедший утром, оставил сырые следы на плитах.

— Ты сразу не мог сказать, что он на кладбище? Обязательно было тащиться на погост? — раздражённо буркнул Муха.

— Так на месте лучше всё объяснить. Покажу, расскажу. Закрепим, так сказать, показания, — спокойно ответил Кран.

Муха бросил косой взгляд, усмехнулся без улыбки:

— Слышь, Григорий… у вас тут не криминалитет, а целая юридическая академия. Последний раз такую фразу слышал, когда меня на этап грузили.

— Показывай, — добавил уже тише.

Кран повёл между могил. Остановился у свежих, три креста, на одном — фотография тренера. Рядом — двое постарше. Надписи: мать и отец. Все похоронены в один день.

— Евгений Сергеевич… Его повесили. Ну, по официальной версии — сам. Но кто в такое поверит? — Кран выдохнул. — Родителей Фёдора тоже не стало в тот день. А ещё… — он махнул в сторону, — там, чуть дальше — Матвей. Его тоже похоронили.

— Всё, кто знал «Школьника», да? — тихо уточнил Муха.

— Да. Слишком много смертей для одного дня. И слишком тихо всё это замяли.

Муха стоял молча, смотрел на землю, как будто пытаясь услышать ответы оттуда.

— А Катя? — вдруг спросил он. — Та самая, с которой «Школьник» крутился.

— Пропала, — сказал Кран. — Просто исчезла. Ни тела, ни звонка. Говорят, уехали вместе. Но... — он замолчал.

— Но что?

— Черный джип тогда в городе крутанулся. С хабаровскими номерами. Тоже исчез. Я людей к посту отправил — никто ничего не помнит. Как сквозь землю провалились.

Позже, в машине, уже по дороге обратно, Муха крутил в голове услышанное.

— С чего это ему бежать? — пробормотал он. — Кто ему угрожал? Тимир?

— Возможно, — отозвался Григорий. — История мутная. Знаю только одно. Фёдора на «смотрины» к Тимиру привёз Матвей. Сначала устроили бой с нашим бойцом. Тот грязно сработал — локтем в нос. «Школьник» его убил. Двумя ударами. Насмерть.

Муха молчал, только скривился.

— Вот на этом и зацепили его. У Тимира хватка. Сказал — либо на ринг, либо тюрьма. Ну, ты понял.

Вечером, в кабинете Костыля, воздух был густой от дыма и нервов.

Муха стоял, докладывал.

— Следы ведут в Хабаровск. Бой тот — закрытый. Филиал якобы элитного клуба. Юридические услуги, ни о каких боях слыхом не слыхивали. Я туда зашёл — пустые глаза, чистые галстуки. Сказали: нет доступа к спискам гостей. Закрытая информация.

— Как ты туда вышел? — перебил Костыль.

— Через старые каналы. Один из их водил светился раньше по схожей теме. Потянул за нитку — вот и всплыло.

Костыль встал, прошёлся по кабинету. Потом резко развернулся:

— Кто такой сука шустрый завёлся, что провернул такую движуху — и не оставил следа?! Моих людей кладут — и спросить не с кого?! — выкрикнул он.

Муха отшатнулся, автоматически встал из кресла. Голова опущена. Тишина.

Костыль успокоился. Прошёлся снова.

— Продолжай искать «Школьника». Фотки раздай всем. Пусть и Центральный округ в курсе. Назначь награду. Деньги — хороший мотиватор.

— Всё сделаю, Босс, — тихо ответил Муха и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.