Ангелы молчат

ПЕРРИ

— Не обращай внимания, — сказал я. — Ты же понимаешь все не хуже меня.

Джош просто злился на нас с Кирой, а Заку такие игры по душе. Это факт, даже не факт — аксиома.

— Что нам делать? — спросил я у Лассе. Он слегка пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю.

— Нас много. Порвем ее на фашистский крест, — сказал Зак.

Лассе едва взглянул на него.

— Не выйдет. Если это Без Имени, то она сварит вкрутую мозги прямо у тебя в голове. Тем более что их двое.

— Рэйни не станет… — начала Кира и замолчала. Потому что, скорее всего, не была уверена.

— Нет? Ты их не знаешь. Она — его босс. Его наставник. Это важно. Он сделает все, что скажет Без Имени.

Джош шумно вздохнул, почти мяукнул, и потянулся в объятиях Зака. Тот собственническим движением закинул руку ему за шею.

— Так что, мы попали?..

— Не бойся, — сказал Зак, — увидим еще.

Чего я не понимал, так это спокойствия Лассе. Неужели он будет так же спокоен, когда Без Имени начнет его убивать?

— Что она за мерзость такая? — спросил я.

Он подошел к нам ближе.

— Честно говоря, я не знаю, когда был создан Орден. Они известны по этим названием чуть меньше трех тысяч лет, и скорее всего, раньше назывались по-другому. Но в чем я уверен, так это в том, что раньше у Ордена была другая функция, может, более благородная, может, более важная… Возможно, они охраняли храмы древних богов от вторжений… или что-то вроде этого. Защитники. Это звучит получше, чем наемники.

— Наемники?

— В средние века Орден уже вовсю сражался на стороне тех, кто больше заплатит. У них много полезных качеств. Послы, дипломаты, шпионы, телохранители, убийцы. Трое Non Nomen, собравшись вместе, вполне способны устроить небольшой геноцид. Но Без Имени — это верхушка. Элита. Они дорого стоят, их услуги немногие могут себе позволить. Ну представьте сами. Шпионы, которые умеют читать мысли и становиться невидимыми, идеальны. Киллер, который видит на расстоянии нескольких миль, неуловим. Рядовые же члены Клуба мелькали во всех известных войнах и вообще проявлениях человеческой активности. Например, нацистская Германия, я их там видел немало. Им здорово шла черная форма… Вспомните все нераскрытые убийства и сомнительные самоубийства, террористические акты и странные эпидемии. Везде чувствуется присутствие Ордена. Я знаю по крайней мере одного президента одной великой державы, которого убили члены Клуба. Но когда-то давно у них был какой-никакой кодекс, а сейчас… навряд ли. Деньги. Скорее всего, они просто исчерпали свое наследие.

Кира покачала головой, будто разочарованно.

— Значит, просто наемники? А что такое «Без Имени»?

— Это и есть подтверждение того, как сильно все изменилось.

— Что-то изменилось без нас?

Мы даже не заметили, как вернулась наша леди Атомный Грибок.

Я просто бесился от собственной несостоятельности. Что это за мир, где мускулы — ненужный груз, а все решает сила, которой я даже названия не знаю! Правда, в свои за тридцать лет и при интеллигентной профессии я не пользовался ими с колледжа, если не считать некоторых инцидентов в клинике, но… Будь мы в привычной мне реальности, Без Имени оказалась бы просто смазливой девчонкой, которая не умеет запекать мозги в черепе, и все смотрелось бы проще. Не знаю, смог бы я поднять на нее руку или нет, но в нынешнем положении у меня даже не было шансов проверить.

Без Имени обвела взглядом поле боя. Она была довольная, будто птичку съела. Ну помаду свою она съела точно…

Рэйни таким довольным не выглядел. Он смотрел на Киру, так устало, глазами хакера, трое суток гулявшего по сети. Кира показывала нам старые фотографии, где они с Рэйни обнимались на фоне парковых фонтанов с чупа-чупсами во рту, и она была права. Даже при такой разительной внешней перемене он пока все еще был собой. Может, не в полной мере, но был. Наверное, десяти лет мало, чтобы стать такой дрянью, как его наставница.

— Да… вы времени зря не теряли. Мы с Рэйни тут обсудили несколько вопросов, и я думаю, целесообразно внести изменения в мой план.

Целесообразно. У меня язык чесался сказать, как ей не идут сложные слова.

— Поэтому я сделаю с ходу несколько помилований. Ты, — она улыбнулась Лассе. — И ты.

Кира даже сразу не поняла, что Без Имени имеет в виду ее.

— Я?

— Ну, твой сентиментальный бойфренд… то есть сентиментальный экс-бойфренд все еще платит за тебя. Кстати, ты знаешь, что ему приходится делать?

— Не надо, — сказал Рэйни. Она подарила ему очаровательную улыбку газонокосилки.

— Ладно-ладно, молчу. Правда, Кира, в том, что ему придется делать это до самой твоей смерти. Однако не исключаю, что скоро ему это даже начнет нравиться. Если не нравится уже…

— А почему я? — спросил Лассе.

— Но ты же потерял своего… как его там?… короче, неважно. Тогда, в клинике. По мне, туда отродью и дорога, как и всем вам… но я хочу быть честной.

Меня передернуло, но выражение лица Лассе нисколько не изменилось. Он кивнул ей, будто поклонился.

— Ну вот, отлично. Остается трое. Ровно столько, сколько вы убили. Остальные могут быть свободны.

— Я никуда не пойду, — сказала Кира.

Рэйни протянул ей руку, но она не взяла ее.

— Кира, пожалуйста, — сказал он.

— Ты с ума сошел, если подумал, что я просто так возьму и уйду. Брошу всех. Брошу тебя. Снова.

— Но мне ничего не угрожает.

— Ты уверен?

Она протянула к нему руки.

— Рэйни Дэй…

И вместо того чтобы провести Киру вверх, Рэйни вдруг сошел к ней. К нам. Она держала его за руки и смотрела в его глаза, не отрываясь, будто играла в гляделки.

— Рэйни Дэй, — прошептала Кира. Они опустились на колени в кровь.

— Рэйни! — напряженно позвала Без Имени.

Он дернулся на зов, но не оглянулся.

— Как мило, — произнесла Без Имени, но ясно было, что милым ей это совсем не кажется. — Я тоже хочу поиграть. Ты, — она кивнула Джошу, — сюда, быстро.

— Пошла ты, — ответил Джош. Она вздрогнула, будто он пролил ей пиво на платье.

— Ты, ничтожество…

— Только тронь его, — сказал Зак мрачно.

— И что ты сделаешь? Затрахаешь меня до смерти?

— Можешь не сомневаться, сука дешевая.

Я чувствовал, что воздух тяжелеет. Без Имени сделал еще шаг вниз по ступенькам, будто в нерешительности, с кого начать. Ее красивое личико скривилось, зрачки бешено сокращались, это было видно даже на расстоянии.

Кира и Рэйни все еще стояли, сплетясь руками и глазами, и я надеялся, что из этого что-нибудь выйдет. Я не верил, что удастся так легко обратить его против Без Имени, но он хотя бы не будет ей помогать.

А чем это поможет нам? Она справится и так. Я до сих пор не мог избавиться от ощущения раскаленного угля в руке. Она вернула мне это ощущение с десятикратным страхом, и я вряд ли переживу это еще раз.

— Я потрясен, — сказал вдруг Лассе.

Он неспешно пошел к выходу и остановился рядом с Без Имени. Улыбался ей своей светлой ангельской улыбкой, как будто все мы находились на вечеринке, попивая коктейли и кушая оливки. А что — ее платье для этого вполне подходило.

— Ты меня помиловала. Я в шоке, дорогая, от твоей нечеловеческой благосклонности. И не только от нее. Можно мы немного поговорим — ты успеешь стереть их всех с лица земли. Я еще не видел таких, как ты.

Без Имени окинула его долгим взглядом, потом улыбнулась в ответ. Не знаю, что он задумал, но он хотя бы на время ее отвлек.

— Я знал нескольких Без Имени, — продолжал он, беря ее за руку. — Но никто из них не был похож на тебя.

— Спасибо, — родила она наконец.

— Думаешь, это комплимент?

— Что?

Она как-то неуклюже попыталась повернуться к нему, посмотреть в его глаза, но не смогла. Лассе стоял рядом и гладил ладонью ее голую спину, плавно и размеренно. Это было похоже на какой-то гипноз.

— Знаешь, когда я все про тебя понял? Когда Перри рассказал мне про твои оригинальные методы подбора кадров. Ты забросила схему ритуала в Интернет. Сначала я подумал, что он шутит. Ты ведь не шутил, Перри?

— Нет, — сказал я.

— Через Интернет! Бред. До чего вы докатились…

Так получилось, что Без Имени смотрела на меня, а на самом деле — сквозь меня. Ее ресницы дрожали. Я не мог понять, что происходит. Она будто забыла про нас и только слушала прикосновения Лассе к ее спине. Медленно. Плавно. Он гладил ее как кошку.

Медленно. Плавно.

Я даже не заметил, как Лассе спустился к нам, вниз. Но фактически его движение будто не трогалось с места. Сверху — вниз. Снизу — вверх. Медленно. Плавно… Я не понимал, что происходит с Без Имени — это напоминало транс. Когда переворачиваешь курицу и фокусируешь ее взгляд на чем-то, а она лежит не шелохнется, как мертвая. Только глаза выдают жизнь.

Лассе подошел к Рэйни. Легонько дотронулся до его волос. Потом распустил их, расправил по плечам, с известной долей удовольствия погружая в них пальцы. Волосы у него и вправду были красивые — такой же текстуры, как у Без Имени, только густого цвета темной карамели с оттенком розового дерева. Их не портили даже серебристые прожилки. Любая девушка от зависти бы наголо побрилась.

Рэйни эти прикосновения, кажется, слегка нервировали, но он не дергался. Лассе еще погладил его по волосам, потом по плечам. Сжал плечи руками, провел ладонями по шее, залезая за высокий воротник. Рэйни весь напрягся, но терпел. И только когда рука Лассе скользнула по щеке к подбородку, чтобы повернуть лицо к себе, он вежливо, но твердо отстранил его.

Кира следила за ними перепуганными глазами.

— Отличная работа, — сказал Лассе. — Просто сказка. Поэтому, когда до меня дошло, что уроды из клиники, которые охотились на нас, — тоже твои детишки, я был слегка шокирован. Такого я еще не видел. А ты в курсе, Рэйни, что у тебя были все шансы стать такой вот милой зверюшкой, с шестью лапками, от которой несет как от городской свалки? Это просто удача, что у нее все получилось — с десятого раза. Ты просто действительно подходишь, но в этом совсем не ее заслуга, а твоя. Ты, Рэйни, ее единственный шанс доказать свою состоятельность как Без Имени, и она должна сдувать с тебя пылинки, а не вытирать ноги.

Он легко поцеловал Рэйни в макушку и вернулся назад, к своему оставленному движению, будто и не убирал ладони с голой спины Без Имени.

— Рэй-ни… — прошептала она.

— Прости, дорогая моя, но не тянешь ты на Non Nomen, — продолжал Лассе, все еще гладя ее. Медленно. Плавно.

И внезапно он сделал короткое движение, будто ударил ее кулаком в спину. Она взвизгнула, негромко и жалобно, ногти впились в ладони.

— Ш-ш-ш, тихо… Признайся, что ты пользуешь его силу вовсю, потому что твоя никуда не годится…

Кира касалась лица Рэйни, не размыкая контакт. Он все слышал и, думаю, мог освободиться. А может, нет. А может, не хотел.

По ногам Без Имени вдруг потекла кровь, тонкими, будто нарисованными ручейками, потом они стали гуще, полились со ступенек потоком. Она тряслась, волосы как-то безжизненно повисли, глаза вздрагивали, уже не держа фокус. Будто марионетка чревовещателя. Медленно я переместился вправо, но никак не мог разглядеть, что Лассе с ней такое делает.

— Это же все случайность, дорогая. Твои поганые уроды по чистому стечению обстоятельств оказались тогда у клиники, и один попал под машину Киры. Ведь тебя не было в городе, и они расслабились без контроля. Ты же не выпускаешь их так — вдруг кто увидит. И ты бы в жизни не нашла Беати, если бы не наткнулась на нее тогда на пляже. Эта дурочка так испугалась, что выложила тебе все. А то ты и по сей день бы ее искала… Тебе везло, как в свое время повезло с Рэйни. Только идиот может искать потенциальных членов такой организации по Интернету… Сколько монстров ты наплодила, пока у тебя не получилось? Да имя им легион. Ты можешь парить мозги своему мальчику сколько угодно, строить из себя божество, но я-то тебя насквозь вижу. В самом прямом смысле.

Рэйни посмотрел на Без Имени, словно обрабатывая сказанное.

— Ты ведь не из праведного гнева решила поубивать нас, — продолжал Лассе, и его рука за ее спиной дернулась. Без Имени взвизгнула, но ей было слишком больно, чтобы подавать голос. — Ты просто испугалась, когда узнала, что трупы твоих выродков могут обнаружить и идентифицировать. Ведь твое высшее начальство только того и ждет, да? Тогда все поймут, чего ты стоишь. Тебе бы следовало прикончить их самой и сразу, но у тебя, вижу, к ним болезненная привязанность. Забавно для ценительницы красоты. Так что мы присутствуем на заурядном уничтожении свидетелей. Ты думала, это игра, дорогая? Это не игра.

Наконец я разглядел, и меня пробрало дрожью. В ее спине была мокрая и глубокая дыра, а рука Лассе — внутри ее. Он все еще делал такие движения, будто гладил что-то пальцами. Вся спина и платье Без Имени были пропитаны кровью, она чудом держалась на ногах. Возможно, только Лассе не позволял ей упасть.

— И вот теперь я в шоке оттого, что ты меня милуешь. Ты. Меня. Ты посмела мне угрожать. Подобная самоуверенность просто сводит меня с ума. И разбивает… сердце.

Внезапно я понял, что он сжимает в руке.

— Когда ты помиловала меня, я уже подумал, что не настолько ты безнадежна. Но когда сказала почему …

Она не могла ответить и только дышала через раз.

— Посмотри на себя. Такая красавица — и сплошное разочарование. Это, кстати, была причина? Это твоя ничтожная цель? Да, вы стали выродками давным-давно, когда впервые продались католикам и отправились в крестовые походы. Инквизиция тоже вас обожала, за всеядность и беспринципность. И завоеватели. Я не говорю, что это плохо, деньги — они всем нужны. Но к чему эти детские игры, во времена-то пластической хирургии? Разве они приличествуют Non Nomen? Кстати, Кира, ты спрашивала, что значит «Без Имени»?

— Угу, — сказала Кира позади меня. Я обернулся. Рэйни слушал Лассе с мучительным выражением на лице. Какая-то его часть хотела быть рядом с Без Имени, пока она истекала кровью, но он не мог сдвинуться с места. Кира держала его своими слабыми ручками, и этого оказалось достаточно.

— Non Nomen — нет имени. Вы доктора, знаете латынь. То есть утверждается, будто им уже не нужно имя, они как бы существуют вне названного, выше этого. Все, что имеет имя, можно уничтожить. Их — нельзя. Но это все ерунда. На самом деле изначально, на другом, древнем языке это означало совсем другое, — Лассе пошевелил рукой внутри Без Имени, заставив ее жалобно застонать. — «Имя неизвестно». Разницу видите? Древние относились к имени особо, они имели их несколько. Одно на каждый день, для общего употребления, и обязательно — другое, тайное имя, которое есть ключ к их сущности. Без него они не могли попасть в загробный мир. Хотя нам это не важно. Имя — сила. Если враг узнает тайное имя, он может уничтожить тебя. Но имя же означает, что ты есть. Нет имени — нет тебя. У элиты Ордена, прости, Клуба ВСЕГДА было имя. А это просто неудачный перевод… Как только имени «не стало», все и пошло под откос… но это мое личное мнение. Жаль, когда такая организация гниет заживо. Впрочем, у всего есть логический конец, правда?… м-м… прошу прощения, не расслышал, как тебя зовут?

Без Имени сделала судорожное глотательное движение, и из ее рта потекла кровь.

— Твое имя?

— У меня… Нет Имени…

— Это мы уже обсуждали. Твое тайное имя меня не интересует, я справляюсь и без этого. Я просто хочу знать, как тебя зовут, девочка.

— У меня нет…

— Сейчас не время, дорогая. Не нервируй меня. Твое имя.

— Ребекка Джонс…

— Как?

— РЕБЕККА ДЖОНС! — вскрикнула она из последних сил.

Улыбка Лассе постепенно, как садится солнце, перестала быть светлой. Потом перестала быть ангельской. И наконец вообще перестала быть.

— Красивое имя.

Он стиснул кулак внутри ее. Я понял это по выражению лица Без Имени — ее зрачки порвали глаза — и почти услышал звук. Будто запускаешь пальцы в гнилой помидор, а потом освобождаешь их с влажным чавкающим звуком. И в нем остаются дыры от твоих пальцев.

— Это тебе за «отродье», падаль, — произнес он ровно.

Без Имени (Ребекка Джонс?) неграциозно рухнула на пол, как подрубленная, и замерла. Нет, не замерла. Мы с ужасом смотрели на нее — она менялась, будто стала меньше ростом и как-то шире, черты лица поплыли, волосы приобрели рыжеватый оттенок. Будто тело в смерти стремительно теряло свою нынешнюю форму, но не сохранило в памяти прежнюю, и теперь просто произвольно оплывало, как сгоревшая свеча. Лассе бросил на нее плащ, и он еще некоторое время мерзко шевелился и подрагивал, словно процесс все еще продолжался.

— Кира, ты была права. По концовке это действительно оказалось историей озлобленной закомплексованной сучки, которой спать не давали лавры королевы красоты. Только звали ее… как?

— Ребекка Джонс, — сказала Кира шепотом.

Мы молчали в трансе, вырастив тишину еще более плотную, чем сила бывшей Без Имени.

— Чтоб я сдох, — проговорил медленно Зак в этой тишине. Он подошел к Лассе и смотрел на него с нескрываемым восторгом. — Чтоб — я — сдох!!

Лассе брезгливо держал на весу на свою окровавленную руку, словно не зная, куда ее деть. Рукав его светлого костюма стал бордовым до самого локтя.

— Ты ведь аристократ, да? — Зак приблизился. Лассе бросил на него быстрый взгляд, и он упал на низкий старт, прогнув спину и восхищенно глядя снизу вверх. — Настоящийаристократ! Вау… охренеть просто…

— Что это означает? — спросил я.

— Это значит, что я не умирал. Я — не нежить, — сказал Лассе рассеянно, глядя поверх наших голов. — Я принадлежу к другому виду, не такому, как вы привыкли… и, в отличие от Зака, никогда не был человеком.

«Грязная кровь» — вспомнилось мне. Так это было не простое оскорбление, а вполне законное.

Зак подобрался ближе.

— Можно, Лассе? Пожалуйста. Лассе. Как там? Bitte?

Лассе протянул ему руку после долгого колебания, и Зак осторожно слизал с нее кровь. Почти благоговейно. Он смотрел как фанат, забравшийся тайком за кулисы и лоб в лоб столкнувшийся с супер-пупер-рок-звездой.

— Ты меня прощаешь? — спросил он. — За хамство?

— А тебе это надо?

— Если бы ты не шифровался… я бы…

— Ты бы лучше себя вел.

— Без вопросов.

— Я от тебя этого не жду.

Зак усмехнулся.

— Ну так… прошлого один хрен не вернешь. Слу-ушай, никогда не думал, что увижу когда-нибудь аристократа. Да никто мне, наверное, не поверит…

— Подозреваю, я должен быть польщен.

Выход был свободен — или не совсем. Оставался Рэйни. Они с Кирой все еще держались за руки, будто не могли отпустить.

— Убирайтесь отсюда, — сказал Рэйни тихо. — Вы все. Быстро.

— Идите, — сказала Кира.

— А ты?

— Я сейчас.

Мы медленно вышли наверх. Темнело быстро. Я места себе не находил, но Кира вернулась довольно скоро. Ее юбка внизу, у колен, была пропитана кровью — Беати и Без Имени. Вернулась и молча села рядом со мной на диван. Я не знаю, чего мы ждали — в отличие от некоторых, мы вполне могли уходить, не дожидаясь темноты.

— Ты в порядке? — спросила она шепотом. Я кивнул.

— Джош, ты как?

— Нормалёк, — откликнулся Джош, но это он так считал.

Я смотрел на Киру, ее матовая кожа стала совсем прозрачной, а глаза — припыленными. Я хотел обнять ее, но не мог решиться, — что-то мешало мне. Она сидела будто в невидимом ореоле, прочном, как защитное поле. Будто голограмма. Так близко, совсем рядом — а на самом деле только иллюзия.

Солнце спряталось, протянув к нам длинные теневые пальцы. Зак потянулся и встал.

— Наконец-то.

Он двинулся к двери, Джош — за ним, дотронулся до его плеча… и в этот момент я уже знал, что произойдет.

Зак развернулся, как пружина, и дал ему пощечину, резко, хлестко. И наверное, больно, хотя не так, как мог бы. Просто у нее было несколько иное предназначение, чем выбить ему челюсть.

Кира вздрогнула от этого звука. Джош покачнулся, едва удержался на ногах, но устоял. У меня мелькнула мысль, что подсознательно он ожидал чего-то такого. Но о-очень глубоко подсознательно.

— Это для особо одаренных, — произнес Зак абсолютно нейтральным голосом. Потом добавил: — Клево потусовались. Надо нам почаще собираться.

И вышел, не оглядываясь.

Кира выдернула у меня руку, намереваясь все-таки подойти к Джошу, но я не дал ей. Я был уверен — дотронься она сейчас до Джоша — и он не задумываясь врежет ей от души. Не со зла, а просто машинально.

Джош стоял как в трансе и тупо смотрел на дверь. Потом медленно поднес к щеке руку, дотронулся. Увидел на пальцах кровь с ладони Зака. Слизнул ее все в том же космическом ступоре. И вышел следом.

— Джош, милый… — позвала его Кира почти без голоса.

— Пусть, — сказал я. — Ему нужно подумать. Он благоразумный, ты же знаешь. Это только игра.

— Это Джош благоразумный? Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — Ее голос был усталым, потерянным. — Сегодня он без устали демонстрировал нам свое благоразумие. Я не против игр, но Заковы игрушки как-то часто ломаются.

— Просто у него такая манера флиртовать. То любит, то не любит, то бьет, то целует… — Я вдруг поймал себя на том, что зачем-то оправдываю Зака. Если хорошо подумать, причина этому была — он в отличие от нас действительно был готов вцепиться в глотку Без Имени, без оглядки и без надежды на победу. — Джош никуда не денется, Ки, рукоприкладство — не лучший способ укреплять отношения. Может, теперь он оценит все объективно, и все будет хорошо.

Я надеялся на это… но это ничего не значило. А если будет совсем не то «хорошо», которое нужно? Я не хотел сейчас думать о таком, после того, как все так удачно разрешилось, это было нечестно. Мы должны были радоваться жизни… только вот никто из нас пока не радовался.

— Перри, мне нужно кое-что тебе сказать, — произнес вдруг Лассе.

На мгновение я даже испугался. Это после всего-то!