Ангелы моих снов

Эпилог

Машина, набитая оружием, деньгами и фаст-фудом из того банка, в котором они прятались за два дня до выезда, медленно кралась по дороге, осторожно огибая военные грузовики. Несмотря на предупреждение феникса, что, благодаря магическим меткам-царапинам на лице каждого из беглецов, они спокойно проедут все заслоны, люди всё же опасались, как бы военные не начали стрельбу без предупреждения. Слишком нереально было происходящее: беглецы двигаются, а их в упор не видят.

За рулём, стиснув до боли пальцы, сидела Мира, готовая в миг опасности рвануть машину напрямую, сбивая живых и напролом тараня их транспорт.

Рядом с нею, тоже напряжённые, держа пальцы на спусковых крючках ПП, сидели Гуннар и Лоуренс. Оба — приоткрыв рот, почти суеверно боясь, что сопение носом услышат бравые вояки, пришедшие убивать и живых, и мёртвых. Рик и Эвис с ребёнком сидели в фургоне, тесно прижавшись сзади к креслам водительской кабины. Рик тоже сжимал в руках оружие. Женщина машинально качала маленького Исира: вопреки опасениям Дасти, мальчик получил своё имя раз и навсегда.

И всё-таки машина буквально ползла по дороге, а те, мимо которых она проезжала, не реагировали, упрямо уставившись вдоль пустого по центральной улице, но постепенно и робко оживающего птицами и мелкой живностью города.

Пятеро договорились уехать из большого города навсегда. У них есть деньги, на всякий случай оружие на первые дни обустройства в каком-нибудь городке. А пока они решили путешествовать, используя машину как трейлер и в дороге постепенно меняя облик грузовика — от номерного знака до окраски.

Когда в брошенном ими городе всё приведут в порядок, когда — возможно — хватятся угнанной ими машины и взятых из пары сейфов наличных, они будут далеко.

… Погибший в аварии Денис был рисковым и очень нетерпеливым человеком. Так сказал его друг, Виталий. Я склонна этому верить. В сочетании со спокойным Дэй-Ассом эти черты в одном человеке приобрели несколько необычный оттенок. В характере нового Дениса главным качеством оказалась жажда деятельности.

Едва Денис, благодаря гематитовым оберегам, обрёл свободу передвижения, в нашей с ним жизни многое изменилось. Кое в чём, конечно, помогли Виталий и Аврора.

В той самой, потихоньку угасающей деревеньке уже в августе они купили два домика-развалюхи по соседству. В начале октября Денис признался мне в любви (о чём я знала, но как приятно было услышать произнесённое вслух признание!) и, сделав предложение, ввёл в новый, только что выстроенный двухэтажный дом. Свадьбы мы не устраивали. Достаточно оказалось регистрации и посидеть с моими родителями, семьёй Виталия и Дасти. Как радовалась Алёнка, бегая по всем лестницам с этажа на этаж! А как радовался Силушка, впервые не оставленный без хозяев, а приглашённый в новый дом! На пару со мной он радостно обсуждал убранство дома и вдохновенно подшивал всякие занавески и тюль! А как мы с ним оторвались, обставляя детскую для Алёнки!

Денису некогда заниматься домашним хозяйством, так что им с удовольствием занялась я. В середине октября он скрупулёзно выполнил ещё одно своё желание — открыл маленькую пока автомастерскую на стыке пригородной и просёлочной дорог. После первых клиентов сюда потянулись. Неудивительно. Денис снабжает чинёные машины и их хозяев бесплатными оберегами — красивыми сами по себе вещицами. Пошёл слух, что у хозяина новой автомастерской счастливая рука: после посещения мастерской автовладельцы не попадают в аварии. Несмотря на то что Денис набрал работников в самой деревне — запойных пьянчуг! — сам он в рабочее время всегда был на рабочем месте. Запойные пьянчуги, деревенские, внезапно для всех знавших их преобразились в отличных, всегда трезвых помощников моего мужа, что посчитали почти чудом. Я же знала секрет, и мне было немного смешно: перед тем как пригласить работников из деревни, Денис просто-напросто наполнил мастерскую оберегами от вредных пристрастий.

Правда, я с ним часто ругаюсь из-за его личного пристрастия к куреву, но, как он ни старается, вытравить из себя привычку погибшего Дениса пока не может… Честно говоря, я рада, что у него есть такое вредное пристрастие, хоть и скрываю от него свои настоящие чувства к этой его вредной привычке. Она как своеобразное напоминание о человечности моего любимого мага. О том, что он тоже не идеален, хотя и старается устроить для меня рай на Земле.

Денис немного рассказал мне о себе, из прошлого. Я знаю, что он был старшим сыном в семье, что в учение к магам отдали его одного, поскольку у него оказались самые яркие способности. У братьев способности тоже были, но они нуждались в развитии, а Дэй-Асс обладал такими сильными, что им необходима была лишь огранка. Слушая его короткий рассказ, я сразу вспомнила, как удивился, хотя не подал виду Исира, поняв, что маг успешно следует за его взглядом, выискивающим причины переполоха в Шаньджакском государстве… Попал Дэй-Асс в школу магов совсем подростком и мира вокруг почти не знал, потому как сразу после выпуска его направили в Когти Дьявола.

Семья погибла. Вина Зверя. И теперь Денис счастлив, что у него есть мы, о ком можно заботиться, — я и Алёнка. Ещё счастлив, потому что появилась возможность поездить по миру: родители Дениса напомнили, что неплохо бы видаться хотя бы раз в год, раз сын наконец пришёл в себя. Да и внучку повидать хочется. Так что следующим летом у нас запланирована Канада.

С Дасти было тяжелей. Станислав. Вот как звали того парня.

Если Дэй-Асс сразу припомнил имя лучшего друга Дениса — Виталия, то нахлебавшийся воды Станислав долго никого не мог узнать не то что из друзей — даже родных. С Дасти мы договорились так: Денис — из его старых знакомых, настолько старых, что на пляже сразу и друг друга не узнали. Так что в больнице Дениса охотней пускали к Станиславу в палату, чем его родных.

Судя по всему, Станислав был из шебутных шалопаев. Преображение его в насторожённого, молчаливого и явно наблюдающего мир человека стало заметным. Правда, в его семье сочли, что так на него подействовало несчастье, чуть не закончившееся смертью. Дасти нам однажды сказал, что ему очень сильно не нравится в этой семье из-за странного отношения к нему. Когда я пыталась выяснить, в чём эта странность проявляется, он отмалчивался, но Денис всё-таки вытянул причину. В семье Станислава воин оказался в ситуации между двух огней: родители были на грани развода, и каждый тянул его на свою сторону. А спокойному парню скандалы очень не нравилось. Так что Дасти порой не только дневал в квартире Дениса, но и ночевал.

Ближе к августу обнаружилась ещё одна проблема: Станислав учился в университете, но не вспомнил абсолютно ничего из того, что должен знать. Денис пробовал вытащить из него хоть какие-то знания при помощи магии. Кое-что получалось, но со страшным трудом. Дасти же очень хотел адаптироваться к нашей жизни и порой приходил в отчаяние.

Пришлось посвятить в нашу тайну Виталия. С продемонстрированными доказательствами. Тот был ошарашен. Но, придя в себя и смирившись с потерей настоящего Дениса, помог нам. Он предложил совершенно простое решение: пригласить для Дасти репетиторов-старшекурсников — и посмотреть, что из этого получится. А получилось всё! Бывший Станислав вспоминал выученное, едва о нём ему напоминали! До начала учебного года Дасти знал материал предыдущих годов обучения и теперь более-менее спокойно готовился к сентябрю.

Мы договорились с ним, что он может жить в моей однокомнатной квартире и приезжать к нам, если что. Он переехал туда немедленно.

Не один раз я задавала вопросы Денису, почему я видела сны о тюремном замке, о них — маге и воине, о фениксе. Он то отшучивался, то отнёкивался незнанием. Но я видела, что его самого задело неумение ответить на мой вопрос.

И однажды вечером, уже лёжа со мной, почти засыпающей, он задумчиво сказал:

— Если честно, сначала я решил, что это Исира наслал на тебя сны. Но потом выяснилось, что, кроме снов, у тебя имеются силы — причём такие, что фениксу даже не обязательно пить твою кровь, чтобы прийти в себя. Кроме того… Исира не знал, что происходило с Дасти, пока он был в том городе, с теми людьми. Поэтому я теперь думаю следующее. Когда я учился магии, был у нас один старый учитель, а у него теория, что вселенная — живое существо в виде переплетённых между собой незримых нитей. И оно не терпит, когда внутри него происходит нечто неправильное. Оно может простить войны, болезни, но иной раз нужно что-то в разладившемся мире залатать, и тогда оно наделяет людей каким-либо неожиданным даром. Эта теория подходит к нашему случаю. Особенно к фениксу. Если учесть, что их очень мало, а вселенная хотела бы, чтобы они существовали, то понятно, почему ты начала видеть сны, как только оказалась в доме, в подвале которого лежал умирающий Исира.

— Но Исира — феникс, — не выдержала я. — Он бессмертен.

— Всё взаимосвязано. Если феникс возрождается, он не помнит почти ничего из того, что было с ним до его смерти. А вселенной нужно было уничтожить Зверя, опустошающего человеческие поселения. Это мог сделать только феникс. Чтобы убить этого конкретного Зверя, нужен был этот конкретный феникс, который помнил о нём. Возрождённый, Исира не вспомнил бы ничего из того, что с ним было. Ни тюремного замка, ни Зверя. Получается по теории этого старого мага: у тебя есть силы, но не было способностей. Их тебе дали, чтобы помочь Исира убить Зверя и найти свою половину.

— Запутано как-то всё, — задумчиво сказала я.

— Это для нас запутано, — возразил Денис, — но не для вселенной, которая сама решает, что именно ей нужно и каким инструментом воспользоваться, чтобы этого нужного достичь.

— Фи, сравнил — с инструментом!

— А ты не инструмент? — улыбаясь, зашептал он, разворачиваясь ко мне, и его рука скользнула за мою спину, чтобы помочь повернуться к нему. — Ты — не инструмент, тонкий, чувствующий? Легко откликающийся (я застонала, когда его пальцы ласкающе коснулись моей груди), прекрасно настроенный на того, кто умеет играть на нём?.. — Он приподнялся и склонился надо мной, шепча прямо в мои губы, заставляя невольно стонать даже от его тёплого дыхания, обвевающего мой рот: — Инструмент… Певучий и чувственный…

… За окнами падает первый снег. Середина ноября. Недавно уехали Данька с Егоркой и трое детишек Авроры. Все каникулы они — и Аврора — прожили у нас, и были так счастливы, и радовались всему: большому дому, близкому лесу, близкой реке — холодной, но манящей прогуляться по берегу и поиграть на нём, благо что поздняя осень оказалась очень сухой. Аврора со своими детьми просто расцвела у нас. Зная теперь, что Денис не тот, кого она знала, Аврора тем не менее очень радовалась за Алёнку, приметив, что она почти не сходит с рук Дениса, приняв нового отца.

Прощаясь с нами, она расцеловала нас обоих, прижала к себе Алёнку и сказала, что спокойна за нас всех.

Я стояла у окна. Вечер ещё не поздний, но уже темно… Денис уехал в город за какими-то запчастями и обещал скоро быть. Малышку я уже уложила и попыталась уснуть сама. Увы… Без Дениса что-то не спалось.

Из четырёх окон второго этажа, по всем концам коридора, переходя от одного к другому, можно смотреть на все четыре стороны света. Больше всего люблю окна, откуда виден двор и сад. Сад — вообще моя гордость. Сколько я сил осенью вложила в него, собранный из двух заброшенных! Как вспомню, так и охну. Мама в выходные приезжала помогать — всё удивлялась моему упорству, с которым я чистила эти сады. А мне так хочется иметь настоящий сад!..

Я как раз шла от одного окна к другому, как под ноги мне неожиданно выскочила маленькая фигурка и плачущим голосом Силушки запричитала:

— Хозяюшка! Там, в саду! Там… О-ой…

Вернувшись к окну в сад, замерла, вглядываясь. Откуда взялось на свежей пороше хорошо видное в свете полной луны чёрное бесформенное пятно?

Бездумно пока рассматривая его, я неожиданно обнаружила, что пячусь от окна. А потом развернулась и помчалась к лестнице на первый этаж. Перед входной дверью сдёрнула с вешалки куртку — накинуть на бегу.

Выскочила во двор — в глаза ударило ярким белым светом. Денис вернулся! Резко затормозил — и сразу ко мне.

— Что случилось?

— В саду, Денис, в саду!..

Не дослушав, он обогнал меня, распахнул калитку и исчез за нею, хлопнувшей. Я — за ним. Место запомнила, глядя из окна. Нашла быстро. Да если бы и не запомнила, нашла бы быстро — уже по следам мужа.

Он стоял на коленях перед Исира. Тот лежал, бескрылый, так распластавшись на земле, словно его чем-то опоили, а потом сбросили бесчувственного, с высоты. От неожиданности я всплеснула руками.

— Что… Что с ним?!

— Спокойно. Лиза, помоги мне. Я сейчас подниму его — ты придержи его ноги.

Он просунул руки под тело Исира и начал поднимать. Я бросилась к нему. Схватила феникса за ноги и снова охнула. На щиколотках — тяжеленные кандалы! Это ещё что?! С трудом подняла. Рассмотрела в свете луны — они сплошные! Каким образом?..

— Денис, его снова поймали?!

— Поймали бы — он бы давно сбросил их. Это не человеческие кандалы. Быстрей в дом. Времени мало.

Поневоле дотрагиваясь до кожи ног, я от их ледяного холода леденела сама: он так неподвижен! Неужели?.. Чуть не плача, торопливо шла к дому. Утешало одно: Денис спокоен и деловит. Значит, что-то можно исправить?..

В доме быстро открыла кабинет мужа, в котором он занимался магией. Посредине помещения — большой, длинный стол, на который Денис и уложил феникса.

Я снова взглянула — и сердце замерло, руки невольно ко рту — зажать рвущийся крик: исполосован чем-то (кривыми ножами — мелькнуло заполошно!) так, что тело — сплошь одна страшная рана, волосы запорошены снегом, который не тает, а и как же ему таять, если на фениксе лишь какая-то драная тряпка на бёдрах — от старухиных юбок до сих пор осталась? Глаза чуть открыты и неподвижны. Чёрные. И даже не прозрачные. Рот полуоткрыт — губы бледные. Это сколько ж из него крови выпустили?! Я схватилась за его кисть — пульса нет. Да что же с ним случилось?! И Денис ещё спокоен?!

— Быстро сама на стол! — скомандовал тем временем Денис, возясь у своих стеллажей. — Садись рядом и обнимай.

— Что-о?

— Сама его братом назвала — расплачивайся, — хмыкнул Денис, поспешно подходя к столу с целой пригоршней камней и рассыпая их вокруг Исира. — Быстрее же! Я пока камин разожгу. Так. Садись. И не бойся. К брату ревновать не буду.

Я, ошеломлённая его странным легкомыслием, послушно уселась на стол, а Денис за руки потянул феникса и осторожно прислонил ко мне так, чтобы я смогла обнять его. Голова феникса чуть не упала за моё плечо, пришлось ухватить его за волосы — с перепугу-то! — и держать, прижав к своей голове.

— Ты же предложила ему приходить, когда ему будет плохо. Начинай приводить его в сознание, — усмехнулся Денис, поворачиваясь к камину.

Ничего не понимаю. Муж раньше так ревновал к Исира, а теперь?.. Или то, что я назвала Исира братом, и правда имеет большое значение?

Во всяком случае, передо мной существо, нуждающееся во мне! И, кажется, я его и правда люблю как брата!

Слыша своё сумасшедше бьющееся сердце, я попыталась проникнуться тем же деловым настроем, который уловила в Денисе. Но это тяжело — обнимать почти безжизненное тело, чьи порезы всё ещё медленно и лениво сочатся кровью. Хорошо — сама горячая после бега, легче выдержать прикосновение холодного лица…

— Денис, — жалобно позвала я. — А он живой?

— Живой. Крови много потерял, а так — выживет.

Вспомнив, что именно я обещала Исира, торопливо погладила его по голове, по волосам, уже мокрым из-за растаявшего в тепле снега. И замерла. Кожа под второй моей рукой, обнимающей его за плечи, в самом деле потеплела, или мне это только кажется? Я принялась гладить феникса по голове уже медленней, вслушиваясь в собственные ощущения и время от времени поглядывая на Дениса, который быстро растопил камин: ладно хоть растопка на месте готовая. В обычно прохладном кабинете стало ощутимо теплей. Как и под моими руками.

А Денис подошёл к нам и потрогал лоб феникса. Улыбнулся мне:

— Ну и силища у тебя. Продолжай. Я сниму кандалы с его ног.

Он снова заторопился к стеллажам с ингредиентами для занятий магией. А когда он подошёл, я уже с изумлением почувствовала, как жёсткое тело под моими руками явно смягчилось, расслабилось. Денис тем временем разложил вокруг ног феникса принесённое и быстро зашептал что-то, присыпая все эти предметы чем-то по запахам очень знакомым — травами точно, а ещё не приправами ли? Приглядываясь к тому, что он делал, я уловила странную упорядоченность в разложенных камнях, в деревяшках с вырезанными на них письменами и фигурках его собственного приготовления.

Вскоре я могла только заворожённо смотреть на мужа, на его руки.

Денис как будто вообще отрешился от происходящего. Глаза спокойные, но явно ослепшие на всё — смотрят словно в невидимое для меня пространство. Зато руки мелькают быстро и сосредоточенно, перекладывая разложенные предметы и создавая всё новые узоры — и всё это под негромкий речитатив из незнакомых слов. Я молчала, затаившись, — поняла уже, что он проговаривает заклинания.

Тело, потеплевшее, напрягшееся, под моими руками дрогнуло. Голову больше прижимать к себе не пришлось — Исира неуверенно, но поднял её. Пока наваливался на меня же, но уже чувствительно оживший. Я механически продолжала гладить его по голове, уже не обращая внимания на него самого, а наблюдая за руками мужа. И всё равно не уследила, когда опять тяжело стукнули по столу разломившиеся кандалы. Зато феникс в моих объятиях напрягся уже так, что держать его уже было необязательно.

— Исира, ты как? — тихонько спросила я.

— Ли-иза, — выдохнул феникс и, развернувшись, ткнулся мне в плечо.

Сначала не поняла, но уже не испугалась — посмотрела на Дениса. Тот на меня быстро взглянул и погладил себя по голове — улыбнувшись. После чего продолжил колдовать над ножными кандалами. Я принялась снова гладить феникса по голове.

Снова стук упавшего металла. Исира уже сам обнял меня и посмотрел через моё плечо на шелестящий огонь в камине.

— Пош-шли, — слабо, но приказным тоном велел он.

Денис усмехнулся.

Мы сползли со стола и приблизились вместе к камину. Не отпуская моей руки, Исира протянул другую руку прямо в огонь и вздохнул, застонав от наслаждения. Некоторое время он смотрел на наши руки — я даже испугалась: не потащил бы он вместе со своей и мою — в огонь. Но феникс только глянул в мои глаза — ого, его уже прозрачно-чёрные, с мелькающими синими молниями! Я поняла его взгляд. Вскоре он присел на корточки перед гудящим пламенем, всунув обе руки в горящий огонь, а я встала позади, положив ладони на его голову и поглаживая её. Волосы его сохли так, словно он не руки, а голову сунул в камин. Судя по спине, на всём теле мгновенно затягивались порезы. Да кто ж его так!.. Снова чуть не в плач от жалости…

Подошёл Денис, что-то сыпанул в огонь. Тот разноцветно заискрился, а феникс под моими руками поднял голову взглянуть на мага — полыхнули синим глаза.

… Еле успела хоть немного стереть с него кровь. Он всё морщился от прикосновений мокрой тяпки, но терпел, потому что время от времени я прикасалась к его коже и ладонями. Денис усмешливо всё смотрел на него, потом спросил:

— Есть хочешь, Исира?

Тот замер, словно прикидывая, сколько у него времени осталось до чего-то важного. Взял со стола, у которого стоял, прислонившись к краю столешницы, горсть камней, оставшихся от избавления его от кандалов. Камни мгновенно ссыпались в песок, который он пропустил меж пальцами.

— Рыба. Свежая, — уже насмешливо сказал Денис. — Вчера на рыбалку ходил.

Не глядя на него, феникс выпустил из ладоней мечи, словно проверяя себя на обороноспособность. Или на атаку. Втянул. Я погладила его по руке. Мужчины тоже иной раз ведут себя, словно мальчишки: один исподтишка дразнит — другой ненавязчиво предупреждает.

— Не обращай на мага внимания. Пошли, я накормлю тебя. Мясо тоже есть.

Уходя на кухню, показала Денису кулак. Но ухмыльнулся почему-то феникс и горячими пальцами скользнул по моей щеке.

… Мы стояли на крыльце. Исира сделал пару шагов по заснеженным плитам дорожки и застыл. От его следов мгновенно разбежались в стороны темнеющие лужицы.

— Исира, она тебя не убьёт? — уже спокойно спросил Денис.

— Она… прекрас-сна, — ломким голосом, ощутимо улыбаясь, сказал феникс и окутался в мутноватую белую дымку межпространственного коридора.

Долго я молчать, конечно же, не смогла.

— Денис, что с ним было?

— Дрался со своей избранницей, добиваясь её.

— Это она его так?!

— Угу. Жаль, Дасти его не увидел…

— Подожди. Он ушёл летом, но пришёл за помощью сейчас.

— Ты же не думаешь, что бой шёл несколько месяцев? — улыбнулся Денис, мягко прижимая меня к себе. — Он просто вернулся в то время, когда ему проще взять у тебя силы. Сейчас для него главное — вернуться на место битвы быстрей своей избранницы. Насколько я понимаю, она тоже вся изодрана. Если он будет там первым, ей придётся покориться. Это будет значить, что его источник силы гораздо сильней, чем её.

— Ничего не понимаю… — прошептала я. — Как ты думаешь, он ещё вернётся?

— Вернётся. У него есть сестра — по праву силы старшая. Кому же, как не ей, теперь приглядывать за своим братишкой?

— Тем более, её муж не ревнует, — задумчиво сказала я.

— Ревновать? К младшему брату? Теперь, когда ему нужна только сила твоих рук?

Он подхватил меня на руки и внёс в дом. В его кабинете грязно и неуютно от рассыпанных ингредиентов для недавнего магического действа, от подтаявшего снега и кровавых следов Исира. Но мы присели к догорающему огню камина, прямо на пол. Лёгкий, трепетный огонь успокоил меня после внезапной встречи. Прислонившись к плечу мужа, чувствуя на щеке уютное, пригревающее тепло от огня, я уснула.

… Они взлетели, словно две птицы, — два крылатых существа! Обвившись друг вокруг друга в громадном межпространстве! И во сне я счастливо вздохнула: он вернулся первым — и они теперь тоже вместе! Наконец-то…