Альтернатива маршала Тухачевского

Боевые друзья за бутылкой водки

В этот же день Климент Ефремович заехал в гости к Семену Михайловичу. Окружающим это было подано, как желание выпить без помех, поэтому встреча состоялась на подмосковной даче Буденного.

После взаимных приветствий и бодрого заявления командарма: "Клим, зараза! Где тебя носит, водка же греется!", парочка двинулась в столовую, к щедро накрытому столу.

Внимательный наблюдатель со стороны мог бы заметить легонький наигрыш, что со стороны хозяина, что со стороны гостя, они чуточку переигрывали, изображая простонародность — но, здесь такого не оказалось, а адъютанты, охрана, обслуга дачи привыкли к регулярным посиделкам легендарного командарма с наркомом обороны. Да и легенда этих встреч была подобрана идеально — что может быть странного в желании двух нестарых мужиков "дернуть по маленькой", устроившись так, чтобы им никто не мешал получать удовольствие от процесса? В реальности же Ворошилов с Буденным были тоньше и умнее, чем полагали многие — нет, на этих посиделках и водочка потреблялась не наперстками, и закускам уделялся должный почет, и пелись песни под гармошку — но основным содержанием таких встреч была вдумчивая выработка позиции по ключевым вопросам, входившим в их компетенцию.

Сейчас предстояло заняться именно этим — и друзья приступили к работе, прикончив аппетитное, с пылу, с жару жаркое. Конечно, по паре чарок они успели принять — но для них это было, что слону дробина, особенно для Семена Михайловича.

— Семен, что надумал насчет поручения Кобы? — спросил Климент Ефремович.

— А хрен ли тут думать — пожал могучими плечами Буденный — вот гляди сам: Гришу Кулика, с его четырьмя классами, на это дело ставить нельзя, он такого наворотит, что потом не расхлебаем. Верно?

— Верно — согласился Ворошилов — Гриша наш, верный человек, но ему еще учиться и учиться, прежде чем можно будет ему всю артиллерию доверить. Его на это дело тоже надо будет отрядить, чтобы присматривал и учился — но главным его ставить нельзя, никак не потянет.

— Грендаля на это ставить нельзя по другой причине — продолжил хозяин — сделать-то он все сделает, в лучшем виде; вот только, если мы его на такое поставим, нас народ не одобрит. Сильно не одобрит.

Ворошилов тяжко вздохнул, соглашаясь — в квалификации инспектора артиллерии РККА, Владимира Давыдовича Грендаля, ни малейших сомнений у него не было, спец из лучших спецов. Равно не было и сомнений в том, что служит Владимир Давыдович, в свое время добровольно пришедший на службу в Красную Армию, не за страх, а за совесть. Вот только назначить потомственного золотопогонника и такого же дворянина, царского полковника артиллерии, да вдобавок даже не русского, а шведа, ответственным за перевооружение артиллерии РККА — такого красные командиры, люто ненавидевшие царских офицеров, точно не одобрят. Они и так косились на золотопогонников — и Грендаль не был исключением — как цепной кобель на кота с чужого двора. Только чтоб подвернулся случай — разорвут в клочья.

И потворства золотопогоннику товарищи краскомы не простят даже им — это Ворошилов понимал и без Семена.

— Жорку Бондаря ставить — это курам на смех — констатировал Буденный — с командира артдивизиона стрелковой дивизии в начальники ГАУ, и смех, и грех, по-другому и не скажешь.

— Согласен — коротко сказал Ворошилов, думая про себя, что Бондарь стал его ошибкой. Да, происхождение из крестьян — но и высшее образование, и царский поручик, так что вроде бы должен дело знать. Нет, не справился.

— Вот и остаются у нас Тухачевский с Уборевичем — закончил перечисление возможных кандидатур Семен Михайлович. — Иероним нынче учится у германцев, так что остается только Михаил. Образование у него хорошее, от техники его за уши не оттащишь, так что должен управиться.

— Все верно ты говоришь, Семен — выразил свое согласие Климент Ефремович — должен он управиться. А на всякий случай отрядим на это дело Грендаля, чтобы присмотрел по технической части, да Гришу. Ну, про Кулика я уже говорил.

Про себя же нарком подумал, что Бог, наверно, все же есть — может, и не врут попы. Сейчас ему позарез надо было, чтобы Тухачевский не лез в управление войсками — а он, холера, мать его, мог, как ни отбирай у него полномочия, все же начальник Главного Штаба — и глядите, люди добрые, он в книжки зарылся. Вряд ли этой страсти к писанине хватит надолго, Мишу мотает из стороны в сторону, как пьяного после двух старорежимных бутылок беленькой (емкость стандартной бутылки водки царских времен составляла 1/20 ведра, 0,6 литра — В.Т.) без закуси. И, вот, как по заказу, подвернулось это дело с артиллерией, даже страшновато становится от такого фарта. А сильно напортачить он не должен — технику Михаил наш Николаевич и вправду любит, да и Грендаль всегда может дать дельный совет.

— Значит, говорим Кобе, что Тухачевский для этого лучше всех подходит? — уточнил Буденный.

— Говорим — и растолковываем все, что тут надумали по другим товарищам, чтоб у него сомнений не было, что мы все хорошо обдумали — подвел итог нарком. — Да, заодно, можно будет поручить ему для начала написать программу всего этого дела.

— А на всякий случай, прежде чем его окончательно утверждать, покажем эту программу старым спецам, тому же Грендалю — сказал Семен Михайлович, очень уважительно относившийся к знатокам своего дела.

— Это ты хорошо придумал — так и сделаем — согласился Ворошилов, резонно считавший, что имея в своем распоряжении Главный Штаб, написать плохую программу трудно; а лишняя подстраховка точно не повредит.

— Ну, с делом мы разобрались — теперь по водочке? — спросил командарм.

— С нашим удовольствием — ответил нарком.