Альтернатива маршала Тухачевского

Предисловие. Вне пространства и времени

Полковник ГРУ ГШ МО РФ Вячеслав Владимирович Ленков понимал, что с ним происходит что-то не то — с одной стороны, он четко помнил, что вчера вечером он заснул дома, в своей кровати, с другой стороны, откуда-то он знал, что сейчас его не тело, но личность находятся вне пространства и времени.

— Добрый вечер, Вячеслав Владимирович! — приветствовал его высокий голубоглазый шатен.

— Здравствуйте — сухо приветствовал его полковник — мы с Вами знакомы?

— Мы с Вами знакомы односторонне — я с Вами знаком, Вы со мной нет — слегка улыбнулся шатен — позвольте представиться — бог-куратор Земли.

— С этого места, пожалуйста, подробнее — еще суше попросил Ленков.

— Согласно учению Вернадского о ноосфере, существует пространство мысли, если так можно выразиться — начал шатен — далее, это т. н. эгрегор Земли, выражающий мысли, надежды, чаяния землян.

— Вообще-то, земляне очень разные, с весьма существенно отличающимися мыслями и чаяниями — я бы даже сказал, зачастую диаметрально противоположными — заметил полковник.

— Вы совершенно правы, но есть своего рода векторная сумма мыслей и надежд — это и есть эгрегор Земли, точнее, эгрегор человечества — уточнил шатен.

— Допустим — задумчиво сказал Ленков — а зачем Вам понадобился я?

— Дело в том, что человечество идет к гибели — спокойно констатировал куратор — сейчас еще есть шанс предотвратить худший сценарий.

— Вам не кажется, что наша беседа начинает напоминать плохой фантастический роман, в котором в тысячный раз пережевывается тема супергероя, спасающего человечество, и доброго бога, помогающего ему в этом благом деле? — жестко спросил Вячеслав Владимирович.

— Есть такое дело — флегматично согласился бог-куратор — давайте сделаем так — я Вам предоставлю всю доступную мне информацию о текущем положении дел, прогнозы на будущее. Вы не торопясь, осмыслите предоставленную мной информацию, если Вы сочтете мои доводы убедительными — мы продолжим беседу, если же нет — я начну убеждать следующего кандидата. Вы согласны на такой вариант?

— Кто Вы такой? — спросил полковник.

— Сейчас я сгусток информации, нематериальная часть того, что называют личностью человека — ответил шатен — если же Вы имеете в виду прошлое, то при жизни я был инженером, точнее, геологом. Точности ради — русский, не судим, не привлекался, в политических партиях не состоял, погиб во время полевого сезона, неудачно пройдя на лодке по маршруту.

— Как Вы стали богом-куратором? — продолжил Ленков.

— Как я уже упоминал, эгрегор представляет собой некую сумму векторов мыслей и надежд — неторопливо сказал шатен — среди личностей погибших в какой-то отрезок времени эгрегор выбирает себе своего рода Хранителя, того, кто наиболее полно соответствует этим чаяниям. В принципе, большинство людей не так уж плохи — они хотят работать, зарабатывать, продолжать свой род, воспитывать детей. Применительно ко мне — человечеству, находящемуся на индустриальной стадии развития, наилучшим образом подошел инженер.

— Вас понял — отозвался полковник — давайте свой пакет информации.

— Будьте добры — отозвался куратор, сделав жест рукой.

Вне пространства и времени, несколько дней спустя.

— Добрый день — приветствовал Ленкова куратор — Вы готовы продолжить беседу?

— Добрый день — ответил Ленков — я согласен продолжить беседу, но, сначала мне бы хотелось уточнить информацию по представленному Вами пакету. Кроме того, считаю необходимым согласовать понятийный аппарат.

— С удовольствием — ответил шатен — я не был кадровым военным при жизни, поэтому мог в чем-то напортачить. Так что Вы правы — понятийный аппарат надо согласовать.

— Итак, пункт первый — неторопливо начал Вячеслав Владимирович — современное состояние США. Совершенно согласен с Вами в том, что элиты США заигрались в игры с необеспеченными деньгами и денежными суррогатами, закономерно ведущие к бесконтрольному наращиванию долгов. Все это неизбежно ведет к потере США роли первой сверхдержавы мира, более того, практически со стопроцентной вероятностью США придется в будущем довольствоваться ролью региональной державы, будучи отброшенными в экономическом развитии лет на 30–50. Также я согласен с Вами в том, что элиты США с этим не смирятся, наоборот, они будут яростно сражаться за сохранение своего доминирования в мире, не щадя никого и ничего. Но я не очень понимаю, почему Вы считаете неизбежным массированное применение США ядерного оружия — называя вещи своими именами, в Америке есть две группировки элиты, глобалисты и националисты, хотя, возможно, точнее будет назвать их национальными промышленниками и глобальными банкстерами. Первые, совершенно точно, не хотят ядерной войны — она категорически не входит в их интересы. Вторые, достойные наследники "черной аристократии" Венеции и банкиров "Казны Сиона" вполне могли бы пойти на ядерную войну, если бы она послужила сохранению их господства над мировыми финансами — вот только, и в нашем Генштабе, и в Генштабе НОАК очень хорошо знают, где находится "Кощеева игла". Родиной это назвать нельзя — что у первых, что у вторых попросту нет Родины в нашем понимании — у них есть места постоянного пребывания, из которого они управляют финансовыми потоками, есть места для укрытия, на "черный день", есть хранилища драгоценных металлов и камней, в которые они переводят часть своих капиталов. Могу Вас заверить, что стесняться никто не будет. Господа глобальные банкстеры это знают — поэтому вероятность того, что они пойдут на ядерную войну, минимальна; практически, она мало отличается от нуля.

— Пункт второй — Западная Европа. Их экономика также сильно завязана на игры с необеспеченными деньгами, но, в значительно меньшей степени, чем американская. Далее, экономики Германии и Франции являются экономиками, производящими реальный продукт, вполне востребованный на мировом рынке, а не пустые бумажки, в особенности немецкая экономика. Вы правы в том, что там возможен вариант элоев и морлоков — идеи всеобщего покаяния белых перед дикарями, идеи поощрения всех и всяческих извращений до добра не доведут, это очевидно. Очевидно, что в Европе нет исламского терроризма только потому, что европейцы дают исламистам все, что те потребуют. С другой стороны, в Европе наблюдается ренессанс консервативных партий, например, вполне возможно, что следующим президентом Франции станет Марин ле Пен.

— Вы, в своем прогнозе, рассматриваете варианты мягкого и, скажу так, полужесткого захвата исламистами власти в Западной Европе — это возможно. Так же я согласен с Вами в том, что исламисты не смогут удержать экономику Европы на нынешнем уровне — максимум того, на что эта публика способна — это стабилизация европейской экономики на уровне 50-х — 60-х годов, с удержанием некоторых предприятий ВПК на нынешнем уровне.

— Мне непонятно, почему Вы считаете, что исламисты, захватив власть в Европе по этому сценарию, не пойдут на широкомасштабную войну с США и/или Россией — да, они быстро угробят европейскую экономику, но для войны хватит 2–3 лет.

— Неясно, почему Вы считаете маловероятным вариант прихода к власти в ведущих странах Европы жестких консерваторов, проводящих антииммигрантскую, антиисламскую политику — и, в результате — войну коалиции Германии и Франции против исламистов в Средиземноморье.

— Пункт третий — Китай. Вы правы в том, что в случае мирового экономического кризиса экспортноориентированную китайскую экономику ждет коллапс, из-за неразвитости внутреннего рынка и немаленьких финансовых "пузырей", "надутых" в последнее десятилетие. Но почему Вы считаете, что Китай будет искать выход только в агрессии против России и Казахстана, с целью приобретения территорий, богатых природными ресурсами, и, совершенно не рассматриваете, значительно более реальный, на мой взгляд, вариант гражданской войны небогатого Севера и нищих внутренних провинций против богатых прибрежных провинций Центра и Юга.

— Пункт четвертый — исламский мир. К сожалению, Вы полностью правы в том, что сторонники светского варианта развития, сторонники модернизации на данном этапе потерпели полное поражение. К власти пришли, или придут в ближайшее время, сторонники исламского фундаментализма, те люди, которые столкнут свои народы в архаику, в дикое, неграмотное средневековье. Эти кадры, например, искренне верят в то, что для излечения от любой болезни достаточно многократного прочтения первой суры Корана — если же человек умер, то, значит, он либо недостаточно сильно верил, либо слишком мало раз прочитал первую суру. Еще более важно то, что чем менее развито общество, чем оно примитивно, тем меньший прибавочный продукт оно производит — следовательно, тем меньше людей оно может прокормить. С учетом того, что вариант контроля над рождаемостью фундаменталисты вообще не рассматривают, то у них есть выбор между голодной смертью и экспансией, которая рано или поздно приобретет характер агрессии. Поскольку примитивность экономики стран исламского мира не позволяет создать ВС, способные сколько-нибудь успешно воевать против армий развитых стран, то у них остается только вариант "войны без границ", или как нынче модно говорить у нас "молекулярной агрессии".

— Простите, можно Вас перебить — попросил шатен — я бы хотел уточнить некоторые моменты.

— Пожалуйста — ответил полковник — спрашивайте.

— Вы говорите об исламском мире как о чем-то едином, и, безусловно, враждебном, нашей стране, если я Вас правильно понял — поинтересовался шатен — или я ошибаюсь?

— Не едином — там хватает своих противоречий, зачастую, крайне серьезных; если и не однозначно враждебном, то, во всяком случае, недружественном — ответил разведчик — а в чем дело?

— Мне при жизни доводилось и общаться, и работать вместе с мусульманами — и татарами, и башкирами, и северокавказцами — впечатления остались хорошие — сказал куратор.

— Что же, отвечу по пунктам — сказал полковник — во-первых, есть некоторая разница между мусульманами, ходящими в мечеть, в которой мулло говорит прихожанам на проповеди об "ахл-ал-китаб" (дословно "люди Книги", имеются в виду христиане и иудеи), рассказывает о том, как пророка Мухаммеда, спасавшегося бегством от язычников, приютили монахи из монастыря святой Екатерины, предоставив ему стол, кров и защиту — и теми, кому мулло рассказывает о фетве "Жизнь, женщины и имущество неверных разрешены идущему по пути джихада"; если с первыми вполне можно нормально ужиться в одной стране, то вторые понимают один язык — язык силы; во-вторых, есть разница между народами, исповедующими ислам, если одни столетиями жили в многонациональном, многоконфессиональном, светском, высокоразвитом государстве — а, другие, столетиями жили в средневековых странах, где культурной нормой являются гомосексуализм, педофилия, выражение почтения к вышестоящему в форме целования следа на песке от сапога хана; в-третьих, северокавказцы, мягко говоря, бывают очень разные — например, Шамиль Басаев и Салман Радуев — несомненные выходцы с Северного Кавказа.

— Простите, насколько я знаю — заметил куратор — по нормам шариата гомосексуализм карается смертью.

— Формально это так — согласился разведчик — а на деле ситуация иная: во-первых, мальчиков и девочек у всех народов рождается практически одинаковое количество — так что если у одного человека гарем из пятидесяти женщин, то у сорока девяти мужчин нет ни одной; между тем природу не обманешь, инстинкт размножения никуда не девается; во-вторых, скотское отношение к женщинам в большинстве исламских стран, что сплошь и рядом ведет к ранней смерти женщин, кстати, по нормам шариата свидетельство одного мужчины приравнивается к свидетельству трех женщин; в-третьих, по нормам шариата вполне одобряется выдача замуж 10-12-летних девочек — если это не педофилия, то я, видимо, китайский император; в-четвертых, в некоторых исламских странах, например, Афганистане, есть достаточно распространенная практика покупки маленьких мальчиков — в Афганистане таких мужчин называют "бачабоз" ("любящий мальчиков"). Дальнейшие комментарии нужны?

— Благодарю Вас — задумчиво отозвался шатен — по этому вопросу мне все ясно. Прошу Вас, продолжайте.

— Пункт пятый — помрачнев, продолжил полковник — наше Отечество. К сожалению, вынужден не согласиться с Вашим прогнозом относительно будущего России. Ваша точка зрения сводится к тому, что в настоящее время все не так уж плохо, если сравнить с 90-ми годами. Это действительно так, но, хочу обратить Ваше внимание на два момента — во-первых, 90-е годы являются очень низкой точкой отсчета, во-вторых, в Вашем прогнозе неявно подразумевается, что ситуация и дальше будет развиваться в том же ключе, что и в нулевые годы.

— Начну с того, что благоприятная экономическая конъюнктура России и в нулевые годы, и в настоящее время обусловлена исключительно высокими ценами на российское сырье и продукцию первого передела, в первую очередь, на углеводороды. В последние годы цены упали на все виды российского экспорта, кроме нефти. Даже если бы цены не упали — оснований для оптимизма было бы не особенно много, поскольку у сырьевой экономики достаточно ограниченный предел роста. Примером может послужить Саудовская Аравия — пик роста был достигнут в 70-е годы, тогда ВВП на душу населения составил, если не ошибаюсь, 26 тыс. долларов. В нулевые годы ВВП на душу населения, в абсолютных цифрах, был таким же — вот только покупательная способность доллара за эти тридцать лет уменьшилась, если я ничего не путаю, в восемь раз; соответственно, упали и реальные доходы саудовцев от добычи углеводородов.

— Пока держится высокая цена на нефть — но, после перехода мирового кризиса в острую фазу, которая может начаться в течение ближайшего года, падение цены на нефть неизбежно. Вопрос только в том, насколько низко она упадет — хорошо, если цена упадет до 60–70 долларов за баррель, но не исключен и плохой вариант, при котором цена барреля упадет до 25–30 долларов. Это притом, что Россия нешуточно зависит от импорта — вообще, у нас классическая открытая экономика, с высокой долей импорта и экспорта в ВВП. И "дырок" в нашей экономике хватает — если Советский Союз был одним из мировых лидеров в станкостроении, то сейчас речь не идет о том, чтобы потеснить Германию, Японию и Южную Корею, хорошо бы наладить приличное станкостроение.

— Мало этого, у нас еще наличествует серьезнейший кризис системы управления. Советская система управления была не идеальна — она была слишком бюрократизирована. Но, по сравнению с нынешней системой управления она выглядит "Мерседесом" последней модели, оказавшимся рядом с "Жигулями" шестой модели.

— Наиболее ярким примером деградации системы управления, из числа известных мне, является "Газпром".

— В советском министерстве газовой промышленности в центральном аппарате было 550 сотрудников, причем, должен заметить, все они были отличными профессионалами, прошедшими все ступени карьеры, досконально знавшими газовую отрасль. Характерное время принятия решения по текущим проблемам составляло 5 рабочих дней — почему в этой системе, в советские времена, командировки оформлялись на неделю — пять дней на принятие решения, два дня на "обмыв" решения.

— В центральном аппарате "Газпрома" — 30 000 сотрудников, причем, по каким критериям их отбирают, для меня — тайна; очевидно лишь одно — профессионалов газовой отрасли среди них надо искать со служебно-розыскными собаками, причем, без гарантии успеха.

— Характерного времени принятия решения, строго говоря, нет — решение текущей проблемы занимает не меньше месяца, но, спокойно может затянуться и на два, и на три месяца. Невиданных в советские времена высот достигла "спихотехника" — дела "отфутболивают" из одного отдела в другой, из одного управления в другое.

— А теперь — смертельный номер — невесело улыбнулся Вячеслав Владимирович — объем работы, выполняемый центральным аппаратом министерства газовой промышленности СССР, практически равен объему работы, выполняемой центральным аппаратом "Газпрома"; данные о количестве сотрудников и характерном времени принятия решения по текущим вопросам есть; вопрос — насколько упала производительность труда газовых управленцев?

— За что принять характерное время "Газпрома" — деловито осведомился шатен.

— Давайте считать по минимуму — предложил полковник — пусть будет месяц.

— С ума сойти — так прокомментировал полученное решение куратор — почти в 250 раз меньше.

— Простите, а вы полностью уверены в точности приведенных Вами чисел? — на всякий случай уточнил шатен.

— Да — коротко ответил разведчик.

— Имеющиеся деньги тратятся абсолютно бездарно — достаточно вспомнить зимнюю Олимпиаду в Сочи; по официальным данным, она обошлась в 51 миллиард долларов, кроме того, как выяснилось, содержание построенных олимпийских объектов будет обходиться в 7 миллиардов долларов в год. Я сильно подозреваю, что этим деньгам можно было найти лучшее применение.

— В это же время социальный взрыв из возможного стал весьма вероятным — по данным Росстата, децильный коэффициент по состоянию на 2010 год равен 17, с учетом теневых доходов наиболее богатой части российского общества можно предположить, что в реальности он равен примерно 30–35. Если вспомнить, что критической точкой, после прохождения которой социальный взрыв становится более чем вероятным, является значение 10 — в общем, давайте не будем об очень грустном.

— Простите, пожалуйста, нельзя ли подробнее о перспективах социального взрыва — попросил куратор.

— Пожалуйста, — ответил Ленков — во-первых, российское общество расколото по социально-экономическим показателям — в крайней нищете живут 13,4 % населения, в нищете — живут 27,8 % населения, в бедности — 38,8 % населения, к категории т. н. "богатых бедных" относятся 10,9 % населения, к среднему классу — 7,3 % населения, к категории состоятельных людей — 1,1 % населения, к богатым — 0,7 % населения; ситуация усугубляется тем, что в нынешней России практически не работают социальные лифты; во-вторых, российское общество расколото по этноконфессиональному признаку — выходцы из мусульманских республик Северного Кавказа и республик Средней Азии против русских и русскоязычных, в основной массе, православных и атеистов; в-третьих, присутствует массовое недоверие к власти, примером чего может послужить случившаяся несколько нет назад история с конкурсом "Имя России" — фактическое первое место Сталина, по сути дела, является классическим протестным голосованием.

— Если высказаться не столь дипломатично, то нормой для граждан России стала лютая ненависть к чиновникам — об этом не говорят в социальных сетях, но это есть. Думаю, это является наиболее вероятной, на сегодняшний день, причиной возможного внутреннего взрыва страны. Надо признать, что весьма многие "сорвавшиеся с нарезки" "слуги народа" сделали все, зависевшее от них, для пробуждения в народе таких чувств — но это не отменяет того факта, что другой системы управления, пусть плохой, с низким КПД, у России нет. Чем может закончиться срыв в новую Смуту, мне говорить не хочется.

— Разрешите уточнить? — спросил шатен — и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил — Вы намекаете на необходимость нового 1937 года?

— Чего-то похожего, но в значительно более мягкой версии — даже кратковременная потеря управляемости может стать смертью для страны — пожал плечами разведчик. — Я уже не говорю о том, что для переключения экономики с открытого типа на ориентированную на внутренний рынок — а такая необходимость неизбежно возникнет по мере слома нынешнего глобализма — без эффективно работающей системы управления не справиться.

— Пункт шесть — продолжил полковник — вероятность возрождения нацизма. Тут я полностью согласен с Вами — человеческое общество развивается по спирали, с учетом кризиса вполне возможно возрождение нацизма, только с нынешними техническими возможностями он будет таким, что Гитлер покажется Вольтером, говорящим: "Я не согласен ни с одним словом, которое Вы произносите, но готов умереть за Ваше право высказать свое мнение". В общем, не будем о грустном.

— Если не вдаваться в детали, то я согласен с Вашим выводом о высокой вероятности наступления новых Темных веков — но я считаю, что они наступят не в результате Третьей Мировой войны, с массированным применением ядерного оружия, а в результате краха нынешней глобальной экономики, основной опорой которой является безудержная эмиссия необеспеченных денег. Плюс, большую роль сыграет психологическая неспособность многих цивилизованных народов сопротивляться наступлению нового варварства — "ценности" постмодерна разложили Европу, в значительной степени — США и Канаду, нанесли сильные удары по традиционным ценностям у нас, в Японии, Южной Корее, Австралии и Новой Зеландии. В общем, как гласит известная шутка "Дела на букву "х" — и не подумайте, что хорошие".

— Хорошо — согласился куратор — в основных моментах мы с Вами согласны. Теперь мне бы хотелось обсудить с Вами вот такой вопрос — независимо от того, согласитесь ли Вы на то, чтобы принять мое предложение, мне позарез необходим военный консультант. Чтобы у Вас не возникло соответствующих мыслей — мне необходимы квалифицированные консультации по подготовке и ведению Второй Мировой войны оптимальным для СССР образом. Разумеется, Ваш труд будет оплачен в приемлемой для Вас форме.

— Простите, а Вы представляете себе систему контроля сотрудников в ГРУ? — с улыбкой спросил Вячеслав Владимирович.

— Крайне смутно — признался шатен — но, я понимаю, что если Вы вдруг найдете клад или выиграете крупную сумму в казино, то за Вас немедленно возьмется служба собственной безопасности.

— Совершенно верно — согласился разведчик.

— Но, насколько я понимаю, если Ваш сын начнет делать карьеру в бизнесе — доброжелательно улыбнулся куратор — успешно развивая прорывные технологии, и, соответственно, зарабатывая на этом хорошие деньги, то, его, естественно, проверят — но, не найдя ничего криминального, и, тем более, не обнаружив никаких следов враждебной разведдеятельности, то так это и оставят, не препятствуя члену Вашей семьи законно зарабатывать деньги.

— Для непрофессионала Вы очень хорошо знаете порядки, существующие в нашем ведомстве — задумчиво сказал полковник.

— Я собрал информацию о Вашем ведомстве, имеющуюся в эгрегоре — пожал плечами шатен.

— Что именно надо сделать, и, в какие сроки? — деловито спросил полковник.

— Вы сможете к нашей следующей встрече подготовить пакет информации по бронетанковым войскам СССР? — спросил куратор — только, большая просьба — если можно, представить информацию в таком виде, чтобы она была понятна такому дилетанту, как я.

— Простите, Вас интересуют только бронетанковые войска, или проблема подготовки страны к войне в комплексе? — задал вопрос Вячеслав Владимирович.

— Второе — спокойно ответил куратор.

— Тогда будет лучше не вырывать отдельную проблему из общего контекста, а готовить материалы согласно классической военной "лесенке", сверху вниз — большая стратегия/военная стратегия/оперативное искусство/тактика/техника — предложил генштабист.

— Наверно, так было бы лучше, если бы я был кадровым военным — заметил куратор — но, все же, я был инженером; как-нибудь попроще нельзя?

Полковник задумался — задача, стоявшая перед ним, была, мягко говоря, нетривиальной — надо было растолковать сложнейшие, узкоспециальные вопросы дилетанту, естественно, используя при этом в минимальной степени специальную терминологию, и, ухитриться при этом, не критично исказить суть излагаемых проблем.

— Если попроще, то подготовка страны к войне представляет собой сложнейший комплекс проблем, требующих удовлетворительного разрешения — задумчиво начал Вячеслав Владимирович.

— Будучи давним любителем фантастики, еще с детства, с начала нулевых годов я читал и АИ-фантастику, в том числе, и романы с "попаданцами", в которых моделируется альтернативная история Великой Отечественной войны. Есть даже шутка, что "правильный попаданец должен добиться установки на Т-34 командирской башенки, внедрения промежуточного патрона 7,62, прикончить Гудериана и перепеть песни Высоцкого".

— Шутка остроумная, но она охватывает едва ли тысячную часть реальных проблем, которые возникнут перед попаданцем, вынужденным заняться подготовкой СССР ко Второй Мировой войне. Говоря по совести, во-первых, наследство, оставленное СССР Российской Империей, было весьма небогатым, во-вторых, значительная часть даже этого наследства была пущена по ветру. Вот и придется попаданцу одновременно заниматься строительством Красной Армии, сверху донизу, от слаживания отделений до организации высших соединений, заниматься подготовкой кадров, от сержантов, и до досрочного возрождения школы Генерального Штаба, чтобы не сложилась ситуация, когда в 1941–1942 годах Василевский был вынужден искать талантливых штабных операторов в штабах корпусов и армий. А еще ему придется заниматься промышленностью — от программ вооружения до техники двойного назначения, досрочным внедрением передовых производящих и социальных технологий. Да, чуть не забыл — еще агенту придется вертеться почище ужа на вилах, чтобы не сожрали живьем.

— Все было настолько плохо? — тихо, серьезно спросил куратор.

— Это Вы очень мягко выразились — грустно улыбнулся полковник.

— Буденный, после маневров 1936 года, не зря сказал, что-то вроде того, что "У нас увлекаются стратегическими изысками, а, тем временем, у нас нет настоящих, обученных отделений и взводов" (похожее было сказано в РеИ В.Т.). Кстати, маршал сказал чистую правду — пехота на этих маневрах показала не только полнейшее неумение взаимодействовать с танками, артиллерией и авиацией, но и незнание элементарных вещей: не организовывалась войсковая разведка, охранение на марше, на учениях ходили толпой в атаку на условные пулеметы, не поддерживалась связь между частями. Действительно, не были слажены отделения и взводы.

— Что еще хуже — не было нормальной учебной базы для подготовки, да и сравнивать исходный уровень наших бойцов, многие из которых имели только начальное образование, с уровнем новобранцев Вермахта, поголовно имевших отличное среднее образование, в большинстве своем прошедших основательную допризывную подготовку, после всего этого — отлично обучаемых в армии, мне не хочется.

— Можно сравнивать качество наших серийных танков, самолетов, грузовиков, моторов, оптики, снарядов 30-х — начала 40-х годов, и немецкой продукции — но мне этого тоже делать не хочется, очень уж все было невесело.

— Скажу коротко — разгром лета 1941 года был закономерен, мы тогда просто не умели толком воевать, на всех уровнях.

— Но все-таки мы победили — заметил куратор.

— Знаете, меня с детства учили, что побеждать желательно с минимальными потерями — констатировал Вячеслав Владимирович — отец любил цитировать Александра Васильевича, в особенности, бессмертное "Воевать надобно не числом, а умением". Так побеждать наша армия научилась к 1944 году.

— Я знаю, что Вы происходите из рода потомственных русских офицеров и генералов — кивнул шатен — но, все-таки, можно что-то всерьез изменить до войны?

Разведчик не спешил с ответом, тщательно обдумывая каждое слово.

— Сделать, теоретически, можно довольно много — но это будет неимоверно тяжелой работой. В принципе, можно здорово оптимизировать линейки бронетехники, артиллерии, двигателей, автомобилей, стрелкового оружия, авиационного вооружения, средств связи. Одно отсечение неоптимальных образцов бронетехники и артиллерийских систем, вообще, отказ от работы в тупиковых направлениях позволит экономить огромные ресурсы и массу времени, которые можно будет использовать с пользой. Если удастся уломать высшее руководство страны и армии, то можно будет наладить действительно качественную подготовку хотя бы нескольких соединений. Да сколько пользы принесет серьезная выучка офицерского корпуса и сверхсрочников; да и сержантов хорошо бы подтянуть..

— Если промышленность начнет работать по-человечески, производя технику приемлемого качества, причем, ту, которая нужна, то нам просто не понадобится к 1941 году такая гора морально устаревших танков и самолетов — можно будет обойтись намного меньшим количеством боевой техники, с не в пример большим успехом. Вот только как этого добиться, я не представляю.

— Тухачевский дружил с Орджоникидзе — сообщил куратор — они действительно всерьез дружили, Серго прислушивался к его мнению (соответствует РеИ В.Т.).

— Вы с ума сошли! — вспылил разведчик — Тухачевский ухитрился испортить отношения со всеми мало-мальски серьезными людьми в РККА, начиная от Ворошилова и заканчивая старыми кадрами Императорской Армии. Собственно, он и был лидером группировки политизированных выскочек, законченных дилетантов, так называемых "поручиков-командармов". Я уже молчу о том, что лично он в военном отношении представлял собой пустышку в красивой упаковке, чья роль по части военной теории сводилась к озвучиванию идей Какурина. Был такой старый военный специалист в его ближайшем окружении, натаскивавший его и генерировавший идеи, которые Тухачевский приписывал себе любимому.

— Но они сыграли немалую роль в победе красных — заметил шатен.

— Выдвиженцы Троцкого — сказал, как плюнул, полковник — оперативные планы им составляли офицеры и генералы царского Генерального Штаба, которых, кстати, после окончания Гражданской войны, они поспешили выставить на пенсию, чтобы те не портили им легенду о "самородках из толщи народной" (соответствует РеИ В.Т.). Заявка на самый короткий анекдот — прапорщик Уборевич или фармацевт Якир составляет оперативный план корпусного или армейского уровня. Интересно, они хотя бы знали, как правильно пишутся слова "оперативный план"?

— А что касается их "фирменного метода" ведения боевых действий в Гражданскую, то он заключался в посылке красной дивизии против белого батальона. Если батальон был офицерским, то красную дивизию, большинство из которых было укомплектовано необученным "пушечным мясом", как правило, били. Примером может быть разгром Слащевым пятикратно превосходящих сил красных зимой 1919–1920 года; впрочем, у Слащева-то и офицеров было немного, основную массу составляли недавние гимназисты, реалисты и студенты — просто генерал сумел в очень сжатые сроки сделать из гражданских мальчишек настоящих солдат. Если белый батальон был укомплектован такими же мобилизованными, то дивизия его громила без особых проблем. Вот и весь секрет их побед.

— Не стану с Вами спорить — в конце концов, Вы специалист — проявил покладистость куратор. — Если я правильно Вас понимаю, то сделать можно довольно много — но для этого надо внедрить нужного человека в подходящего персонажа, в нужное время. Как Вы считаете, какие варианты будут оптимальны?

Разведчик задумался — наиболее подготовленными кадрами ранней Красной Армии, что в военном отношении, что по части техники, были господа старшие офицеры Императорской Армии, ставшие красными командирами. Собственно, среди офицеров Генерального Штаба Советской Армии никогда не скрывался, например, тот факт, что настоящим создателем Красной Армии был Генерального Штаба генерал-майор, крупный военный разведчик, потомственный дворянин П.П. Лебедев; другой вопрос, что на лекциях в АГШ это подавалось в идеологически правильной упаковке. Другое дело, что народу это не сообщалось — как и то, что Гражданскую войну выиграла Красная Армия, находившаяся под командованием старших офицеров и генералов РИА, а не революционных матросов и рабочих. Они же занимали большинство командных и штабных должностей до 1929 года. Проблема была в том, что красные командиры, ранее не принадлежавшие к офицерскому корпусу РИА, ненавидели бывших "золотопогонников" смертной ненавистью. Эта ненависть жила десятилетиями, пережив не только Гражданскую войну, но и Великую Отечественную — и именно она стала основной причиной печально известного дела "Весна", в ходе которого значительная часть бывших царских офицеров, из числа тех, кто занимал значимые должности в РККА, была репрессирована или, в лучшем случае, выброшена из армии. Выражаясь предельно деликатно, в этом случае эмоциональные и политические причины явно доминировали над рациональными потребностями обеспечения обороноспособности страны. Какие последствия это возымело для боеготовности армии, полковнику думать не хотелось. Со своей стороны, политическое руководство страны не слишком доверяло бывшим офицерам РИА, предпочитая использовать их в качестве советников и консультантов, стараясь не допускать на посты, где можно было влиять на развитие армии — Генерального Штаба полковник Шапошников был редчайшим исключением, подобным бриллианту чистейшей воды в сотню карат; да и выдвинулся на первые роли он отчасти благодаря погрому армейских профессионалов, учиненному в результате "Весны", слишком уж много должностей тогда освободилось, а настоящие специалисты оказались в дефиците. Да и всерьез повлиять тогда на ситуацию будущий маршал Советского Союза еще не мог.

Собственно, руководство СССР в полной мере осознало проблемы Красной Армии после провала "Германского октября" в 1923 году — так тогда называли последнюю попытку разжечь мировую революцию, детонатором которой должна была послужить революция в Германии. Учиненная после этого проверка РККА комиссией ЦК неопровержимо установила, что боеспособной армии у Советской России нет. Вообще. Именно после этого Сталин вспомнил Бога, сказав: "Если бы Бог нам не помог, и мы бы ввязались в драку, то нас бы расчехвостили в пух и прах" (соответствует РеИ — и проверка РККА, проходившая в 1924 году, и ее результаты, и высказывание Сталина В.Т.). После этого Троцкий вылетел с поста наркомвоенмора, на три метра опережая собственный визг — до элиты партии дошло, на каком волоске она висела, одобрив идею Левушки о поддержке германской революции, включая прорыв Красной Армии через Польшу "на помощь германским товарищам" (было в РеИ — подготовка шла на полном серьезе В.Т.).

Сменивший его Фрунзе был компромиссным вариантом, устраивавшим большинство тогдашних группировок. В принципе, Фрунзе мог бы стать очень хорошим вариантом для внедрения — Михаил Васильевич был весьма талантливым дилетантом, которому стать серьезным военачальником мешало то, что он в молодости предпочел стать профессиональным революционером, а не кадровым военным; получи Фрунзе военное образование — и он мог заслужить генеральские погоны; кроме того, он был известен тем, что охотно прислушивался к мнению старых специалистов, а не бредил "революционной войной". Так что никого бы особенно не удивило, если бы он начал высказывать новые идеи и успешно претворять их в жизнь. Достоинством было и то, что Фрунзе был действительно крупным политиком, самостоятельной фигурой в большевистском руководстве — и в этом качестве мог позволить себе весьма большую свободу действий.

Вот только последнее достоинство имело и обратную сторону — Фрунзе пользовался искренней ненавистью троцкистов; собственно, было неизвестно, умер ли он своей смертью, из-за аллергии на наркоз, или ему немного помогли те, чьего лидера он сместил, немедленно начав утеснять сторонников "Льва революции" в армии. В модную во время перестройки версию, что ответственность за смерть Фрунзе нес Сталин, Вячеслав Владимирович не верил — ему эта смерть была категорически невыгодна.

Внедрение во Фрунзе спасало того от смерти на операционном столе, если эта смерть была случайной — но не могла спасти от покушения. Учитывая непринужденные нравы сторонников Троцкого, это была совсем не шуточная угроза.

Не меньшей угрозой, пусть и в отдаленном будущем, в конце 1936 — 1938 годах, была ярость Сталина, обнаружившего реальные заговоры. Молотов не зря сказал в старости: "Сталин осатанел" (реальные слова Молотова В.Т.). Вождя можно было понять — полковнику доводилось в юности слушать рассказы родственников, осведомленных о настоящих масштабах заговоров и предательства — вот только это ничуть не отменяло ни возможности "составить компанию" Кирову, ни возможности "попасть под горячую руку" Иосифа Грозного. А характер у Иосифа свет Виссарионовича был действительно тяжелый. Последствия для дела в комментариях не нуждались.

В полной же мере изменения в Красной Армии пошли одновременно с началом индустриализации СССР — и причиной этого стала "военная тревога" 1927 года, когда Великобритания продемонстрировала свою готовность натравить лимитрофные государства на Советский Союз. Тогда это было смертельной угрозой — по советским оценкам конца 20-х годов, Польша, Финляндия, Румыния, прибалтийские страны могли выставить 115 дивизий, тогда как РККА могла отмобилизовать чуть более 90 дивизий, из них на Европейском ТВД — только 70 дивизий. Если добавить к этому, что тылом лимитрофов автоматически становились Англия и Франция, а нашим дальневосточным рубежам всерьез угрожала Япония — то для Советского Союза эта война могла стать последней, слишком неравны были силы.

Была группировка сторонников Сталина в РККА — в частности, к ней принадлежали пользовавшиеся полным доверием Вождя Ворошилов и Буденный.

Вот только Ворошилов, верный Сталину как пес, не отличался ни талантами, ни образованием. Так что внедрение в Первого маршала отменялось автоматически — если внедренный в Клима агент начнет реформы, то, максимум через год Сталин, досконально знавший таланты верного сподвижника, спросит: "Дорогой товарищ, а кто Вы такой? И куда Вы дели Клима?". Убедительно солгать Сталину полковник не брался — а как он отреагирует на правдивый ответ, думать не хотелось.

Ненамного лучшим был и расклад с Буденным — Семен Михайлович был фанатиком кавалерии, которую знал абсолютно; небесталанным военачальником; человеком, ценившим знания — он был единственным из пяти первых маршалов Красной Армии, позаботившимся окончить Академию Генштаба, у остальных "руки не дошли". Вот только при всех своих достоинствах, Буденный и "война моторов" были совместимы чуть менее, чем "гений и злодейство" — и для Сталина это не было секретом.

Так что среди кандидатов на внедрение оставались только "поручики-командармы". Среди этой компании Тухачевский и вправду был лучшим вариантом — и потому, что он был признанным лидером этой группировки, занимал самое высокое положение в армии; и потому, что у него было хорошее общее образование, пусть и с гуманитарным уклоном, полноценное среднее военное образование, в отличие от прапорщика военного времени Уборевича и недоучившегося фармацевта Якира; и потому, что он искренне интересовался новейшими теориями военного дела и новинками военной техники — другой вопрос, что делал это он предельно поверхностно и безграмотно, но за другими, за вычетом Уборевича, и того ведь не водилось.

Было и еще одно преимущество — Сталину было необходимо не допустить вмешательства выдвиженцев Троцкого в политику вооруженной силой, и, была отчаянно нужна добротная модернизация Красной Армии. Если попаданец в Тухачевского займется приведением РККА в порядок, при этом явно утеряв интерес к политике — ну попали в руки великовозрастного "дитяти" такие интересные игрушки, что он не вылезает с заводов и полигонов, позабыв об интригах — то Вождя это устроит; если же от этого будет несомненный толк — а у Сталина попросту не было доверенных людей, способных всерьез заниматься механизацией армии — то можно будет рассчитывать на его содействие, пусть и не сразу.

Хватало и серьезных минусов — если "попаданец" в Тухачевского займется модернизацией армии, потеряв интерес к политическим играм, то не было ни малейшей гарантии, что группировка "поручиков-командармов" не откажет ему в поддержке, так что опираться придется только на немногочисленных военспецов, как правило, поддерживавших Михаила Николаевича по причинам служебного свойства; если новый Тухачевский начнет отходить от троцкистов, не говоря уже о явной поддержке Сталина, то высока была вероятность того, что милейший Иван Никитич Смирнов, создатель и руководитель троцкистского подполья в СССР (соответствует РеИ — вообще, И.Н. Смирнов был опытнейшим конспиратором и убежденным троцкистом, из тех, кто не "кололся" и не каялся ни при каких обстоятельствах В.Т.), лично или по приказу Льва, примет решение о ликвидации предателя.

Автоматически возникал вопрос — если отходить от троцкизма, на кого новому "Тухачевскому" опираться? Царские офицеры были серьезными профессионалами, но они испытывали оправданную неприязнь к выскочке — завоевать их доверие было нетривиальной задачей. Кроме того, к началу Второй Мировой войны они уже будут в почтенных годах. Группировка краскомов в вопросе отношения к Тухачевскому проявляла редкостную солидарность с ненавидимыми ими "золотопогонниками" — они тоже едва терпели Михаила Николаевича. В этом плане исключение представляли Буденный, как ни странно, неплохо относившийся к Тухачевскому, и Ворошилов, ради пользы дела готовый терпеть кого угодно, включая бывших царских генералов и Тухачевского.

Конечно, было поколение победителей — в конце 20-х годов те маршалы и генералы, которые сломали хребет Вермахту, командовали ротами и батальонами, максимум, дивизией, как Рокоссовский, и полком, как Жуков.

Напрашивался ответ — учить будущих генералов и маршалов Победы, привлекая для этого бывших царских офицеров. Благо, было точно известно, кто проявит волю, мужество командира, талант полководца и штабиста. Как бы плохо их высокоблагородия и превосходительства не относились лично к Тухачевскому, но, коль скоро речь идет о защите Отечества, они перешагнут через свои чувства — выдвинутые им теории они добросовестно выслушают и разберут; убедившись на практике в их действенности, будут учиться новому; и, да, новое поколение защитников Родины учить они будут не за страх, а на совесть. Аналогично обстояло дело и с Ворошиловым — Климент Ефремович ненавидел "барчука", но был готов с ним работать.

Естественно, оставались вопросы налаживания их обучения; еще большей проблемой было их своевременное продвижение по службе — да, Красная Армия в это время стремительно росла количественно и качественно, но ведь требовалось расставить на нужные должности именно будущих победителей, а не протеже Ворошилова или "поручиков-командармов".

И, в любом случае, проблемой оставались отношения со Сталиным. При всем том, что в реальной истории Вождь по уши был занят налаживанием хоть какой-то системы управления — а до назначения Сталина система управления у Советской России была, скорее, номинальной, относительно работающую систему удалось наладить к концу 20-х; экономикой — а размеры и глубина афедрона, в котором находилась советская экономика, в особенности, промышленность, трудно представимы (исторический факт — во второй половине 20-х Ворошилов просил Енукидзе, ехавшего за границу, купить носки и чулки для детей; ну не мог нарком обороны купить эти вещи в СССР, не было их В.Т.); борьбой с оппозицией — эту публику принято называть так, но полковник неплохо представлял, насколько данные кадры отличались от тех, кого принято называть оппозиционерами в наше время, так что отморозки с Болотной, дравшиеся с ОМОНом, по сравнению со сподвижниками Смирнова выглядели студентами консерватории — но при всем этом, человек, ставший Красным Императором, как-то ухитрялся находить время и силы для того, чтобы всерьез заниматься проблемами РККА.

Другой вопрос, что все было не так уж безнадежно — Сталин, работавший в условиях, когда каждый человек, способный создать или организовать что-то серьезное, шел на вес золота (крик души: "Кадры решают все!" возник не на пустом месте В.Т.), умел ценить профессионалов. Другой вопрос, что профессионалы частенько не ограничивались работой по специальности, а с головой лезли в политику — история теплотехника Рамзина тому пример, один из многих (соответствует РеИ — Рамзин, очень талантливый инженер, в свое время был активным участником "Промпартии" В.Т.).

Исходя из всего этого, стратегию выживания внедренного агента можно было сформулировать следующим образом — во-первых, попаданец должен был с головой окунуться в армейские дела, ненавязчиво влияя на смежные области; во-вторых, ему надо было стать незаменимым специалистом, авторитетным настолько, что его признают даже враги — в отличие от президента Вильсона, сказавшего "Незаменимых людей при демократии не бывает", диктатор Сталин хорошо понимал, что люди, которых заменить неимоверно трудно, все же бывают; в-третьих, надо было постепенно, так что бы это не "резало глаза", дистанцироваться от политики — у Вождя, нахлебавшегося до рвоты хлопот с политизированной публикой, горе-"политики" вызывали сильнейшее раздражение на грани рефлекса; необходимо было доказывать свою верность интересам СССР, именно так, не лично Сталину — Красный Император не особенно жалел людей, но страну он любил и берег, из этого и следовало исходить.

Еще следовало учесть некоторые особенности психологии Вождя — как ни крути, но психологически Сталин был кавказским человеком. Так, он очень не любил подхалимов — терпел, но не более того; наоборот, людей, способных аргументировано отстаивать свое мнение, и не боявшихся это делать, Вождь уважал и ценил. Не любил барства — например, на этом, в том числе, погорел в свое время директор Кировского завода Зальцман — но с уважением относился к людям с чувством собственного достоинства, вообще, ему нравились жесткие, волевые люди, умеющие рисковать и добиваться результата, не боящиеся брать на себя ответственность, словом, соответствовавшие кавказскому стандарту настоящего мужчины. В то же время, не следовало забывать прискорбный опыт некогда бывших его любимцами Сырцова и Ломинадзе (соответствует РеИ В.Т.), решивших, что теперь "Им море по колено", но забывших гениальные слова "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". Быть в числе любимцев Сталина было смертельно опасно, по целому ряду причин.

По здравому размышлению, полковник пришел к выводу, что предложенный куратором вариант внедрения в Тухачевского, при всей его неоднозначности, дает большие шансы на успех, чем альтернативные варианты. Риск все равно оставался огромным, но безопасности в этом мероприятии быть не могло по определению..

Пока же надо было взять паузу — и не торопясь все обдумать. Разведчик понимал, что куратор его прощупывает — но надо было постараться понять, что ему на самом деле нужно, поскольку в рассказ об угрозе тотальной ядерной войны полковник не верил.

— Давайте попробуем сделать так — предложил он — во Второй Мировой было два основных театра военных действий, далее, для краткости, ТВД — Европейский и Тихоокеанский. Эти театры были связаны на уровне большой стратегии, но, практически не связаны на остальных уровнях. Я начну подготовку материалов с того, что начну освещать международную ситуацию в межвоенный период на одном из этих ТВД, в связке со вторым; потом, мы отработаем таким же образом второй театр. Потом перейдем к анализу экономических потенциалов основных участников Второй Мировой войны. Потом я подготовлю материалы по стратегическим концепциям основных участников войны. Затем проанализируем основные рода и виды войск — что было к началу боевых действий, что можно было улучшить, исходя из реальных экономических возможностей. Так пойдет?

— Да — подумав, ответил куратор. Да, кстати, а что такое большая стратегия?

— Это комплекс экономики, внутриполитического положения, международных отношений и военной стратегии, определяющий возможности той или иной страны для ведения войны — ответил Вячеслав Владимирович. Да, касательно конкретного театра — мне начать с Европейского ТВД?

— Если Вас не особенно затруднит — с Тихоокеанского ТВД — ответил шатен — предысторию войны в Европе я знаю неплохо, по крайней мере, для штатского — а, вот с предысторией войны на Тихом океане знаком мало.

— Хорошо — кивнул полковник.

Следующие несколько вечеров Вячеслав Владимирович посвятил перечитыванию имевшихся в его обширной библиотеке исследований по истории международных отношений межвоенного периода, разумеется, с упором на тихоокеанские проблемы.

Утром субботы, поблагодарив супругу за завтрак, он, прихватив с собой чайный набор и пачку любимого "Честерфилда", устроился на балконе дачи. Домашние, прекрасно зная привычки главы семьи, поняли, что ему надо обдумать что-то важное, и, не тревожили его.

Они были правы — Вячеслав Владимирович формулировал пакет информации по формированию предпосылок войны на Тихом океане для куратора.

Аналитика заняла почти четыре месяца — после чего состоялся разговор, в ходе которого разведчик и куратор окончательно прояснили взаимные позиции.

— Вы блестяще сделали свою работу — спокойно констатировал шатен — теперь я точно знаю, что и как надо делать, чтобы получить иной результат Второй Мировой — и, как следствие, изменить вектор развития человечества так, что вероятность наступления нового Средневековья, со всеми вытекающими из этого последствиями, сведется к минимуму. У Вас есть вопросы по поводу того, как я выполнил свою часть нашего договора?

— Нет — покачал головой Вячеслав Владимирович — Вы все сделали очень добросовестно, так что все в полном порядке.

— Хорошо — сказал куратор — в таком случае я бы хотел вернуться к вопросу реализации проекта. Вы согласны это обсуждать?

— Для начала я бы хотел услышать конкретику — ответил полковник — как это все будет происходить.

— Чисто технически — Ваша интеллектуальная, морально-волевая сущность, в общем, если так можно выразиться, информационная составляющая Вашей личности, будет дублирована и внедрена в сознание реципиента — ответил шатен — сразу хочу Вас предупредить, что неизбежны побочные эффекты, выражающиеся в том, что на Вас — здешнего будет давить вторая жизнь Вашего "Я".

— Вы имеете в виду раздвоение личности, нечто вроде мистера Джекила и доктора Хайда? — спросил разведчик.

— Нет, не настолько все плохо — ответил куратор — Вы будете намного больше уставать, поскольку интеллектуальные и психологические перегрузки "там" будут сказываться на Вас здешнем, Вам будут сниться сны — "отчеты о прожитом там дне"; не каждую ночь, конечно — но достаточно часто. В общем, Ваша жизнь здесь будет вовсе не сахарно-шоколадной. Отдельно должен упомянуть вариант провала — если Вас там будут пытать и/или убьют, то здесь очень высока вероятность инфаркта или инсульта. Также возможен вариант онкологического заболевания — просто потому, что эмоциональные перегрузки будут запредельными.

— Решать, безусловно, Вам — но, в том случае, если Вы примете мое предложение, я бы счел возможным рекомендовать Вам рассмотреть вариант выхода в отставку — это позволит резко снизить нагрузку на организм.

— Так, с этим понятно — спокойно констатировал полковник, привыкший рисковать жизнью — а как будет выстроено мое с Вами взаимодействие, или его вообще не будет, и мне предстоит действовать автономно?

— Я вижу мое взаимодействие с Вами по схеме "Алекс — Юстас", если так можно выразиться — слегка улыбнулся куратор.

— Вообще-то, это называется схема "Центр — особо важный агент-нелегал стратегического уровня" — ответно улыбнулся принявший шутку разведчик — но я понял, что Вы хотели сказать. То есть, Вы будете поддерживать меня информацией, которую собираетесь передавать во время вот таких вот встреч?

— Да — ответил шатен — насколько я понимаю, разведчики, как правило, проваливаются на контакте — ну а такая форма передачи информации стопроцентно не вскрывается. Другое дело, что Вам придется как-то объяснять, откуда она у Вас взялась.

— Вы отлично выполнили "домашнее задание" — констатировал Вячеслав Владимирович — все верно — и то, что 90 % разведчиков проваливаются "на контакте", и то, что информацию придется легализовать. Кстати, могу Вас успокоить по второму пункту — если мне удастся договориться с элитой ГРУ — а это, в том случае, если я приму Ваше предложение, делать придется в любом случае — то объяснение, откуда взялась эта информация, будет практически стопроцентно непробиваемым.

— Скажите, пожалуйста, а на какие вопросы я должен ответить, чтобы получить Ваше согласие? — спросил куратор.

— Для начала — мне бы хотелось бы знать, зачем Вам это все нужно? — жестко спросил генштабист, глядя в глаза визави.

— Мы с Вами обсуждали перспективу нового Средневековья — Вы помните — утвердительно сказал шатен.

— Да — кивнул полковник.

— Дело в том, что у эгрегора есть и прямая, и обратная связи с Землей, точнее, с населением Земли — спокойно сообщил куратор — несколько упрощая, чем более активны люди, чем выше их творческий, интеллектуальный потенциал, чем больше они созидают, тем выше созидательный потенциал эгрегора, и, соответственно, такой у него Бог-куратор; чем ниже все вышеупомянутое — тем ниже созидательный потенциал эгрегора, и, при падении его ниже определенной отметки, нынешний Бог-куратор попросту перестанет соответствовать эгрегору — и, будет заменен на нового, соответствующего текущему состоянию.

— И что Вас ждет в этом случае? — внимательно глядя на собеседника, спросил Вячеслав Владимирович.

— Развоплощение — ответил куратор — Вы, конечно, не можете этого понять в полной мере — для этого необходимо оказаться на моем месте — но, могу дать Вам свое слово — в некотором смысле, для информационного объекта, которым я являюсь, это — не просто аналог смерти, это — намного хуже.

Полковник внимательно смотрел на собеседника — конечно, за сорок лет службы в разведке ему еще не доводилось общаться с информационными объектами — но, с обычными людьми, и, в том числе, с очень незаурядными личностями, от отечественных "воров в законе" до иностранных разведчиков высокого ранга, от дельцов "черного рынка" до не самых мелких политиков он общался более чем достаточно. Многие из этих собеседников пытались его обмануть — кто-то на любительском уровне, некоторые — вполне профессионально.

Надо заметить, что необходимым условием выживания в его профессии было умение отличать ложь от правды — этому его учили первоклассные инструкторы, добросовестно натаскивавшие на мельчайшие реакции, позволявшие определить, что собеседник лжет.

Постепенно, с накоплением опыта, разведчик стал не просто безошибочно определять, когда ему лгут, отслеживая тембр голоса собеседника, его взгляд, сокращения лицевых мышц — он научился чувствовать ложь на психоэнергетическом уровне.

Конечно, о стопроцентной уверенности в данном случае речи не шло — уж очень необычен был собеседник — но, Вячеслав Владимирович был почти полностью уверен в его правдивости, что было очень неплохо для данной ситуации.

Если бы куратор начал рассказывать ему о своем полном бескорыстии и абсолютном патриотизме, полковник не стал бы иметь с ним дела, даже если бы был полностью уверен в его искренности — слишком обширный у него был жизненный опыт, включавший в себя и знание бескорыстных идеалистов. Как неопровержимо показывал этот самый опыт, идеалисты, неожиданно для себя получившие в свое распоряжение серьезные возможности, всегда оказывались не готовы их разумно использовать, поэтому события развивались по следующим сценариям — во-первых, идеалисты полностью проваливали дело, за которое брались; во-вторых, "впервые увидев столько продуктов", они разворовывали все так, что диву давались даже прожженные казнокрады; в-третьих, не зная реальной жизни, и, не будучи в состоянии соотнести свои идеалы с реальной жизнью так, чтобы прийти к приемлемому компромиссу — они заливали все вокруг кровью, зверствуя так, что мурашки по коже шли у видевших виды, закаленных людей; в-четвертых, наличествовала некая комбинация из перечисленных выше сценариев — и это случалось чаще всего. На все это разведчик насмотрелся и в Афганистане, и в арабском мире, и в Латинской Америке — насмотрелся столько, что в успех серьезного дела, руководимого бескорыстным идеалистом, желающим осчастливить человечество, или, хотя бы Россию/СССР, не верил категорически.

Теперь надо было проверить куратора на способность учитывать чужие интересы.

— Хорошо — задумчиво сказал полковник — теперь у меня есть вопрос относительно оплаты — как Вы это представляете?

— В любых разумных пределах — ответил куратор — можно раскрутить Ваш семейный бизнес до размеров, позволяющих зарабатывать от нескольких сот тысяч долларов в месяц, до нескольких миллионов. Это реально сделать в течение года или двух, в зависимости от величины дохода. Если Вас интересует доход на порядок больший — это тоже возможно, но времени на это уйдет намного больше — от пяти до десяти лет.

— В принципе, я могу сделать Вас мультимиллиардером в достаточно сжатые сроки, за 2–3 года — но это привлечет к Вашей семье чрезмерное, на мой взгляд, внимание. Впрочем, если Вы считаете, что я ошибаюсь — я готов рассмотреть и этот вариант.

— Вы очень щедры — сообщил шатену разведчик, прекрасно понявший, что его снова "прокачивают" — на порядок больше — это от десяти миллионов долларов в месяц.

— Ничуть — ответил куратор — во-первых, с учетом важности операции глупо экономить на оплате человека, от которого зависит ее успех, во-вторых, даже если Вы захотите оплату по максимуму, то это потребует даже не десятых долей процента моих возможностей, а сотых — это все равно, как если бы Сталин, приказав готовить контрнаступление под Сталинградом, потребовал бы экономить на писчей бумаге и карандашах.

— Логично — согласился полковник Ленков — в таком случае, еще один момент — я бы хотел обсудить Ваше предложение с супругой и сыном. Разумеется, я ручаюсь за них.

— Охотно верю — ничуть не удивившись, согласился куратор — у Вас на редкость дружная и надежная семья.