Академия для наследников

Часть 3. Глава 1

ПОСЛАННИЦА СВЕТА

Я проснулась от неожиданного холода, подумав, что Гейл решил открыть окно и ненадолго оставил меня. Сейчас, сейчас он должен был оказаться рядом и снова обогреть своим теплом. Но время шло, а любимого со мной так и не было. Открыв глаза, я наткнулась на крытый плотной тканью потолок повозки. И вспомнила. Сильнее закутавшись в грубую мешковину, я постаралась дрожать как можно меньше, дабы не привлечь внимания тех, кто управлял лошадьми. И ждать – ждать разрешения собственной участи, предаваясь счастливым воспоминаниям о времени, проведенном с Эвангелионом.

Засыпая после того, что случилось между нами, я думала, что очнусь не раньше следующего утра. А вместо этого почувствовала бодрость спустя несколько часов. Тогда я тихо придвинулась к Эвангелиону. Тогда я хотела разглядывать его лицо, сохраняя в памяти каждую черточку и морщинку и совсем не подозревая, что скоро случится разлука.

Мое самоуправство продлилось недолго: Гейл зашевелился, притянул к себе, а потом снова повторилась сказка, случившаяся после перемещения из Академии. Уставшие, счастливые и умиротворенные, мы лежали во тьме спальни и целовались, боясь даже на миг оторваться друг от друга.

– Я очень удивилась, когда парни сказали мне, что у тебя с ними всего пять лет разницы, – откровенно призналась я. – Ты кажешься таким взрослым. Только когда спишь, – я смутилась от собственной смелости, – выглядишь моложе.

Эвангелион тихо засмеялся:

– Это связано с деятельностью до Академии. Точнее, с тем, что у демонов называется «становлением».

– Тебя…обучали демоны? – зачарованно глядя на него, прошептала я.

– У тебя такие большие глаза, Морин, – засмеялся некромант. – Ты не расстроишься, если я продолжу называть тебя старым именем?

Я ничего не имела против, и Гейл продолжил:

– Я ведь не зря говорил тебе, что дикие не терпят недоучек в своих рядах. Когда мы достигаем возраста обретения силы – а это около пятнадцати лет – то необдуманно можем причинить вред родным и близким. У демонов Тьмы эта проблема особенно актуальна, Морин. Отпустив на волю свою силу, мы можем принести ужасные разрушения и смерти.

– Я никогда не поверю в то, что ты можешь кому–то навредить, – возразила я.

– Ты вообще странная, моя птичка, – заметил Эвангелион. – Я почти на твоих глазах убил демона, а ты заявила, что так ему и надо. Впрочем…ты ведь и сама на четверть носитель дикой крови, так что я привыкаю ничему не удивляться. Сможешь сохранить в тайне то, что я тебе расскажу?

Искра интереса внутри меня тут же обернулась всепоглощающей вспышкой.

– Клянусь собственной жизнью!

– Не стоит давать опрометчивых обещаний, – его палец накрыл мои губы. – Мне тогда придется очень тяжело.

Что–то в его словах заставило меня напрячься и снова подумать о той самой легенде. Я прижалась к теплому боку и посмотрела на любимого, изобразив максимум наивности:

– Гейл, ну, может, хоть ты мне расскажешь о теплой тьме?

– Расскажу, – пообещал он. – Когда станешь моей женой по закону.

Я широко распахнула глаза, не зная, то ли корить за отказ, то ли радоваться дальнейшим планам некроманта. В конце концов, победил здравый смысл:

– Гейл, но я ведь…помолвлена. И сейчас, получается, использовала тебя в качестве орудия мести Дарию.

– Мне кажется, или не далее как несколько часов назад ты сама толкнула жениха к очередной измене, чтобы обнародовать факт его отношений с другой женщиной?

– Да, но… – расстроилась я. – Это все равно не освобождает меня от союза, заключенного родителями, как ни посмотри. Зачем тебе жена, которая никогда не сможет родить тебе детей?

– Глупенькая, – он поцеловал меня в макушку. – Главное, чтобы ты никогда не исчезала, все остальное – то, с чем мы сможем справиться. А с Дарием мы разберемся, чтобы он никогда больше даже не помышлял о том, как докучать тебе.

– Я не знаю, как это сделать, Гейл…

– Я не могу оставить тебя, чтобы отправиться за ответом на дикие земли прямо сейчас, – серьезно ответил Эвангелион. – Взять с собой, когда ты не овладела силой – значит подписать тебе смертельный приговор. Поэтому, как я уже и говорил, мы обучаемся всему, что могут демоны Света, а потом едем к моим родственникам за ответом.

– К родственникам? – я затаила дыхание.

– Ну, с твоим единственным защитником я имел удовольствие пообщаться, настала пора вернуть долг, – поцелуй в висок дал мне понять, что Эвангелион ответил согласием.

– Ты…разговаривал с Сойнером? – забеспокоилась я. – Когда? Зачем?

– Скорее, он со мной, – хмыкнул Эвангелион. – А вот о чем мы говорили, тебе знать необязательно, – загадочно добавил он, распаляя мое и без того огромное любопытство.

– Я не думаю, что после Академии стоит меня знакомить с твоим окружением…

– Ох, Морин... Ты такая смелая – и такая трусиха одновременно! – пожаловался Гейл, но в его словах я уловила улыбку. – Не волнуйся о Дарии. Мой отец вообще маму почти из брачной постели утащил, когда понял, что она не собирается отвечать взаимностью. Нас с братом у них двое, как видишь. Не беспокойся. К выбору сыновей они отнесутся с одобрением.

– А они расскажут мне о теплой тьме? – с надеждой ухватилась я за соломинку, чувствуя после слов Эвангелиона необычайный душевный подъем: оказывается, его маму похищали! Не знаю, почему, но это вселило в меня уверенность в будущем.

– Конечно. Как только мы свяжем наши судьбы воедино, – раздался над ухом короткий смешок.

– Гейл, ты испытываешь удовольствие, когда шутишь надо мной! – шепотом возмутилась я.

– Нет, моя птичка, – он зарылся лицом в мои волосы, – просто это знание способно нанести нам обоим непоправимый вред. И если я еще имею шансы на выживание, то ты погибнешь, реши кто–нибудь испытать на нас справедливость легенды.

– Ты можешь выстоять, потому что собирался рассказать о том, о чем просил никому больше не говорить? – вспомнила я самое начало разговора.

– В какой–то степени – да, – подумав, ответил Эвангелион. – Как ты ловко возвращаешься к основной теме, Морин…

– Просто я не хочу упускать из вида ничего, что могло бы быть связано с тобой, – честно призналась я. – Слишком поздно поняла, что именно ты для меня значишь.

– И что же? – насмешливо поинтересовался мужчина.

– Будешь много знать – перестанешь ценить, – важно заявила я, перебираясь из–под бока Эвангелиона к нему на грудь. – Ты обещал рассказ, – напомнила я ему. – И я поклялась молчать, Гейл.

– Ты права – обещания надо выполнять, – покаялся некромант, приближая мое лицо, чтобы поцеловать. – Ты знаешь, что в таком положении очень трудно сохранять ясность мыслей? – намекая на то, что я начала ползать по нему, отвлекая от разговора, будничным тоном, за которым так и сквозила добрая насмешка, сообщил Эвангелион.

Краска стыда залила лицо. Как же хорошо, что Гейл не мог видеть моей реакции! Чтобы скрыть смущение, я строго произнесла:

– Не отвлекайся. Обещания вперед.

Он понял смысл моих слов, тихонько засмеявшись, и смирился с неизбежностью:

– До пятнадцати лет, несмотря на то, что моя мама является человеком, я жил на территориях темных демонов. Отец с братом обучали меня, пока я не вступил в полную силу, чтобы потом я мог прочувствовать свои возможности – и вовремя остановил их желание вырваться из–под контроля. Брат рассказывал, что в пятнадцать чуть было не обратил прахом целый город, за что был наказан повелителем и до двадцати лет был у него в услужении.

– Это так плохо? – удивилась я. – Его же избрал сам повелитель!

– Чистить конюшни, убирать подвалы, следить за тем, чтобы из погребов не пропадало вино? Поверь, милая, для гордого демона это не самое привычное занятие, – вспоминая прошлое, хмыкнул Эвангелион.

– У вас настолько жесткий правитель? – ахнула я, и этим тут же воспользовались, чтобы, сменив положение, подмять меня под себя. Как же сложно оказалось сохранять спокойное расположение духа, когда рука Эвангелиона очерчивала контуры моего тела!

– Жесткий – но справедливый, – не стал спорить некромант. – Вот почему, когда стало ясно, что мою силу не сможет контролировать никто, меня и отправили в туманную страну.

– Туманная страна? – переспросила я. – Это что еще такое?

– Тайна, которую ты поклялась никому не рассказывать, – и Гейл от души поцеловал меня.

Но меня уже было не сбить с избранного пути:

– Договаривай, Гейл!

– Об этом известно лишь демонам и тем, кто является носителем достаточной доли их крови, – Гейл согнул руку в локте и перенес на нее центр тяжести, упираясь в постель. – Но дикие земли не являются концом мира, птичка. За ними находится океан забвения, а уже потом – туманная страна.

– Ты пугаешь меня, Гейл…что ты там делал? – спросила я, затаив дыхание.

– Так получилось, что брат, пусть и родился похожим на папу, силу его перенял не в полной мере. Меня считают более близким к человеческому облику, в моей внешности мамины корни – и неконтролируемая отцовская сила. Достигни я ее пика на диких землях – от темных демонов не осталось бы ничего.

– А ваш повелитель? – закономерно поинтересовалась я. – Разве он ничего не мог предпринять?

– У нас нет такого правила, по которому, чем сильнее демон, тем ближе он к вершине власти, Морин, – вздохнул Эвангелион. – Я знал одного башмачника, который ради будущей жены испепелил целое озеро, когда ее туда затащил водник. Как видишь, не только маги этой стихии вероломны, но и представители снаружи щита тоже. Вот почему правитель не обязан быть сильнейшим демоном. Его выбирают за благоразумие и способность управлять своим народом так, чтобы все оставались довольны. Нынешний правитель – именно такой.

– И он принял решение отправить тебя туда, где ты никому не мог бы навредить? – предположила я.

– И это тоже, – Гейл принялся очерчивать контуры моего лица. – Вообще вспоминать об этом даже самому неприятно, но рядом с тобой страх проходит…

– Ты же расскажешь мне все до конца? – с беспокойством прошептала я.

– Не волнуйся, – почувствовав охватившее меня напряжение, отозвался некромант. – Конечно, расскажу. Тем более что до конца осталось совсем немного.

Так я и узнала, что туманная страна на самом деле является настоящей колыбелью мира, а демоны Тьмы произошли от злобных духов, рожденных еще во время его сотворения. Заточенные заклинанием внутри своей родины, они ожесточились настолько, что обрели плоть, которая и позволила самым смелым, переплыв океан забвения, обосноваться на диких землях. Уже позже, когда они начали продвигаться вперед, оказалось, что, помимо их, на свете существует еще несколько видов магических существ, встреча с которыми оказалась неизбежной. Темные узнали о наличии в мире драконов, фениксов, фей, эльфов и оборотней. Были и другие виды демонов – водные, огненные, воздушные, земные, и все они населяли территории диких земель. Закономерно, обладая вспыльчивым и самодовольным характером, все демоны решили, что они на землях главные, и начали кровопролитные войны. В результате мир навсегда покинули драконы, эльфы и оборотни как самые миролюбивые расы, из фениксов осталось с десяток особей, научившихся умело прятаться, поскольку именно они обладали секретом истинного пламени души, который с течением веков затерялся. Феи, как самые приспосабливаемые, решили податься диким в услужение. И все же демоны поняли, что силой не добьются ничего. В те времена и было заключено соглашение о ненападении, по которому дикие земли продолжали существовать в относительном мире.

Что оставалось неизменным – так это страсть диких к завоеванию. Однако, лишившись возможности нападать на себе подобных, они нашли новую цель для покорения – людей. Беззащитных и не способных сопротивляться. А человеческие женщины еще и породили желание взять над ними власть. Демоны ринулись в новую атаку. Так началась эпоха магов, произошедших от насильственных союзов магических существ и человечества…

Долгое время люди подвергались нападкам необузданных монстров. Так долго, что чистокровных среди них не осталось, и в каждом человеке появилась искра волшебства. Тогда–то и задумались они о том, чтобы дать отпор демонам. Самые сильные из них, объединившись, оказались способны на создание магической стены, отделяющей человеческие земли от диких, и с той поры нападения извне прекратились. Завоевателям, во время становления границы оставшимся на территориях человечества, пришлось распрощаться с жизнью. Один из них, испуская свое последнее дыхание, и наказал людям: всех сильнейших потомков дикой крови уничтожать. Иначе разрушения они породят непредсказуемые.

Сами демоны знали, как бороться с этим, и, постепенно разбредаясь по диким землям, стали основывать свои владения. Так появились территории Тьмы и Света, Огня и Воды, Земли, Воздуха и Времени. На них и зажили самые смелые из воплощенных злобных духов.

– А слабые? Те, которые остались на туманной земле? – поглощенная услышанной историей, спросила я.

– Слабые… они продолжали накапливать свою горечь. Им не была страшна сила могучего темного демона. Они стали самим воплощением Тьмы, Морин.

– Тебя поэтому туда отправили, – догадалась я. – Чтобы отдать свои резервы слабым духам…

– Да, птичка. Мне показали изображение места, где я должен был оказаться, и велели не возвращаться, пока я не обуздаю свою жажду уничтожения.

– Ты…пробыл там пять лет?.. – ужаснулась я.

– Четыре, – поправил меня Гейл. – Не волнуйся, я вернулся вполне живым и здоровым. Просто стал выглядеть старше. По моим ощущениям должно было пройти не менее десяти лет.

– Ты…покорил силу? – к моему удивлению, Эвангелион отрицательно покачал головой.

– Духи преподнесли мне запоминающийся урок. Когда я задал им вопрос, что мне сделать, чтобы не принести никому вреда, они сказали только одно: «Сначала ощути боль, которую принесешь, если забудешься». Тогда–то я и повзрослел.

– Они…заставили тебя?

– Заняли мое тело подобно тому, как духи из–за грани проникают в твое. И оставили о себе прощальный подарок – чтобы я всегда помнил, чем может обернуться неумение держать себя в руках.

– Какой подарок? – уже зная, что ответ мне не понравится, спросила я.

– Часть из них навсегда поселилась внутри моей Тьмы.

– И потом тебя отпустили? – с надеждой посмотрела я на любимого.

– Нет. В награду за то, что прошел испытание, меня научили всему, что теперь я знаю из некромантии. Так что когда я вернулся к родным, вопрос о дальнейшей судьбе даже не возникал: я решил уйти к людям. Противостоять обученному темному демону не решился никто, пусть во мне была всего половина дикой крови, и мы с матерью перенеслись на территории семи королевств. Ну а там узнали, что некромантам нужен преподаватель, вот моя судьба и была решена.

– Получается, у тебя родители живут порознь? – почему–то после захватывающего начала отношений темного демона и мага времен этот факт расстроил меня больше всего.

– Нет, – Гейл пропустил мои волосы сквозь пальцы, чтобы затем наклониться и накрыть мои губы своими. – Мама вернулась к отцу. Они вместе по взаимной любви.

– Значит, слезами тебя после испытания духами не проймешь, – сделала я совершенно нелогичный вывод после его слов.

Даже в темноте было видно, как вытянулось лицо Эвангелиона.

– Морин? – только и произнес он.

– Ты ведь не на слезы отреагировал, когда переносил меня сюда. По–хорошему, ты, подобно своему отцу, должен был стоять на своем до конца, – пояснила я. – И все же сдался. Но до этого ты упорно сопротивлялся, говоря, что нам нельзя быть вместе. Что же изменилось, Гейл?

– Идипикус, – сознался некромант. – Когда мы проводили его вызов, он…в твоем теле поцеловал меня и показал тот момент в коридоре, когда ты сказала, что отдашь мне свой свет. Это было уже…выше моих сил, милая. Это самый ценный подарок, который ты могла мне преподнести.

Я зарделась, надеясь, что Гейл не расценит мое молчание как смущение, и поспешила рассказать свою часть видения:

– А мне он показал твое обеспокоенное лицо как раз перед этим. Гейл! – выдохнула я изумленно. – Так ведь это он свел нас!

– Не думаю, – в темноте вновь раздался тихий смешок. – Просто ускорил процесс сближения в своих интересах. Ведь его задача – избавить тебя от Дария. А мы пока почти в этом не продвинулись. Как же мало ты видела из того, что произошло в будущем, – тут же поддразнил он меня, – видимо, Цериус знал, что неопытным принцессам такое еще рано показывать.

Нет, мне ведь не мог показаться кончик его высунутого языка! Рассердившись, я приподнялась только для того, чтобы обхватить его губами, чем заставила Гейла тут же растерять всю несерьезность.

– Птичка взмахнула крылышками, – неловко пошутил некромант, когда поцелуй закончился.

– Птичка становится демоненком, когда дело касается тебя.

Большего признания ему не требовалось. В тот миг мы любили друг друга с огромной нежностью.

Я проснулась оттого, что чудовищно захотелось пить. Осторожно выползла из–под руки Гейла, замоталась в простыню и в предрассветных сумерках отправилась на поиски кувшина с водой. Тот обнаружился в гостиной на очень знакомом столе, окруженном двумя не менее знакомыми креслами. Подхватила стакан рядом с кувшином, наполнила, сделала первый удовлетворенный глоток. И вот тогда–то чужая рука и схватила меня за горло. Испугавшись, я выпустила стакан из рук, и он с грохотом покатился по полу. Я принялась отбиваться от нападающего, пытаясь позвать Гейла на помощь. Меня прижали к чужому телу так сильно, что кожа оцарапалась о грубую ткань куртки, в которую был одет незнакомец. Сверху – он был выше на добрую голову – раздался предупреждающий шепот:

– Не трудись. Сложно совладать с демоном воздуха, когда спишь, а дышать нечем. Будь ты хоть самым сильным демоном Тьмы, без этого даже ты жить не сможешь.

– Гейл… – все же прохрипела я.

– Если так хочешь, мы можем пойти и проведать его, – вновь смилостивился шепот. Меня потащили обратно к спальне, ослабив хватку на шее и перехватив за талию.

Пока неизвестный отвлекся, я постаралась успокоиться и провалиться в состояние транса. Мне необходимо было знать, кто именно напал, хотя бы для того, чтобы при удобном случае суметь дать отпор. Расплывающиеся очертания предметов дали понять, что попытка оказалась успешной, а брошенный на не скрытую курткой кисть злоумышленника взгляд позволил увидеть ярко–голубое марево, окружающее ее очертания. Водник! В спальню меня тащил водник…

Будто в подтверждение моих мыслей, тело сковала странная немощь. Передвигаться стало слишком тяжело, и я никак не могла понять, что же со мной происходит. Голова кружилась, так что я перестала контролировать состояние транса, и меня вышвырнуло обратно в реальность.

– А это – чтобы не пыталась делать резких движений, – шепнули мне на ухо. – Как видишь, не только без воздуха сложновато продержаться, но и без воды тоже. А кровь ведь та же вода.

Магия крови…ну, конечно! Она ведь тоже была свойственна водникам. Святая жизнь! В квартиру Гейла вломились демоны!

Тем временем дикий затащил меня в спальню, где, помимо спящего на постели Гейла, лежащего на спине, по исходившему с рук сероватому сиянию я обнаружила еще одного мужчину – тот творил магию. Одет он был похожим образом с тем, кто удерживал меня. Демон Воздуха, вспомнились слова мучителя, и демон этот целиком и полностью был сосредоточен на Гейле. Сердце сковал страх: что же сотворили с Эвангелионом?! Все выглядело так, словно ничего не произошло, но я могла уловить его тяжелое дыхание: некроманту не хватало воздуха.

– Не будешь трепыхаться – твоему ненаглядному позволят жить, – донельзя довольным голосом сообщил водник. – У нас приказ доставить только тебя, так что тебе и решать, что в итоге произойдет с ним, – указав на Гейла, добавил демон, и я, несмотря на усталость и наведенную магию, снова попыталась вырваться.

Словно в ответ на мою тревогу, из тела Гейла начала выходить настоящая тьма. Она рванула к фигуре воздушника, но, стоило тому щелкнуть пальцами, как попытка некроманта защититься рассеялась, будто и не было.

– Силен, – с уважением отозвался воздушник, а затем, нарисовав перед собой несколько магических рун, засветившихся серым сиянием, он расположил их над Гейлом и посмотрел на нас с водником. – До утра не проснется. Можно уходить. Ох, и истощился же я с ним! Девчонка умеет выбирать защитников, сразу видно. Небось, и расплата оказалась приятной?

По масляным ноткам в голосе демона мне стало ясно: они подумали, что, проведя ночь с Гейлом, я, таким образом, рассчиталась с ним за какую–то защиту! Уму непостижимо! Возмущение во мне стало даже сильнее страха смерти, но водник все еще поддерживал мое полусонное состояние, так что высказаться не вышло: язык не слушался, я напоминала себе безвольную куклу, способную подчиняться лишь приказам хозяина. Водник осмотрелся и задумчиво обратился к подельнику:

– Одеть бы ее. Ласотар не будет сильно доволен, увидев перед глазами всклокоченное нечто в одной простыне.

– На постоялом дворе этим озаботимся! – оборвал попытку беспокойства о внешнем виде воздушник. – Он не для красоты девку похитил, а чтобы Маерийскому досадить! Подумаешь – принцесска! Мало мы таких, что ли, видали?

Святая жизнь! Неужели кто–то из демонов прознал, что Дарий собирается жениться? Что это за странная фраза была про то, чтобы с ним поквитаться? И сколько мне еще мучиться из–за однажды допущенной родителями ошибки?! Только бы Гейл не пострадал, билась в голове мысль, только бы с ним все было хорошо!

Воздушник, похоже, то ли сжалился надо мной, то ли внял словам товарища, но, оглядевшись, он обнаружил на тумбе рядом с кроватью покрывало и, взяв его, подошел к нам:

– Этого на первое время хватит. Заворачивай и пошли! Скоро светать начнет, я боюсь, как бы этот, – кивок предназначался оставшемуся на кровати Гейлу, – раньше времени не очнулся.

– Ты же сказал, что он до утра не встанет! – возразил водник.

– Предупрежден – значит, вооружен! – со значением ответил второй демон. – Забираем девчонку и в путь.

Водник не слишком аккуратно выполнил его просьбу, затем перекинул меня через плечо и отправился следом к двери. Судя по царящей снаружи тишине, остальные постояльцы либо спали глубоким сном, либо находились под тем же воздействием, что навел воздушник на Гейла. Во всяком случае, миновав длинный коридор с затушенными на стенах свечами, мы не встретили ни одной живой души. Стойка хозяина на первом этаже также пустовала, но я была уверена: дежурный обязан был присутствовать на месте. Все сводилось к одному: здание полностью подчинялось магии воздушника. Святая жизнь, кем же был этот Ласотар, что ему служил такой сильный демон?!

На улице ждала запряженная парой лошадей повозка. Отклонившись от спины водника, в которую я периодически ударялась головой, я на последних силах окинула будущее место обитания взглядом. Отделение для грузов с крышей в виде высоких дуг, установленных на основании повозки, было покрыто плотной тканью, так что разглядеть что–либо внутри не представлялось возможным. Теперь понятно, как эти двое планировали вывезти меня из города. Только вот успеют ли? До рассвета оставалось не так много времени…

– Клади ее, – распорядился воздушник. У меня создалось впечатление, что именно он являлся главным в паре. – И прекращай воздействовать, ты уже на исходе сил. У меня в сумке настойка. Напои принцессу, и до конца путешествия она нам не помешает.

Послушавшись, водник не слишком–то бережно опрокинул меня на дно повозки, зайдя сзади. Я больно ударилась о дощатое основание плечом и сдавленно застонала. Вокруг взвились тучи пыли от лежащих рядом мешков.

– Эдак мы ее в синяках доставим, – с сомнением заметил мой тюремщик, и воздушник, забравшийся на козлы, с насмешкой ответил:

– Вот и пригодится покрывалко! Положи на дно, а принцесску сверху – не сахарная, перетерпит. А мешковиной накрой – за нами не увидят, пока до перехода доедем, а там уже разберемся!

Водник поступил в соответствии с приказом. Пусть ткань из квартиры Гейла не сильно смягчила неудобство от встречи с деревянным полом, я и этому обстоятельству была рада. Под голову водник положил пыльный мешок, сверху накрыл мешковиной, а затем, спрыгнув с повозки, закрыл ее тканью, так что свет, пробивающийся из–за облаков, мне стал виден только со стороны козел. Обойдя транспорт, он пристроился рядом с воздушником и, пользуясь тем, что моя голова покоилась совсем рядом, протянул дурно пахнущую склянку:

– Открывай ротик, принцесса Жизни. Путешествие пройдет в приятных сновидениях.

Неохотно, но я все же подчинилась. Убивать меня они не собирались – тело нужно было хотя бы доставить некоему Ласотару. Почему в памяти отпечаталось это имя, я так и не поняла. Может быть, стоило отомстить ему потом, когда выберусь из чужого плена? Ох, насколько же нелепые мысли начали приходить в голову во время действия дурманящего напитка. То, что применяли именно его, я поняла, когда уловила аромат заваренного бурого ветряника: в концентрации, когда запах становился ощутимым, он не мог служить никак иначе, чем опьяняющим снотворным. Не зря же я так тщательно готовилась с настойкой для Дария…

Склянку от моего рта убрали, водник повернулся обратно к воздушнику, а стоило повозке тронуться с места, как сознание заволокла пелена, и я провалилась в полусон–полуявь, наполненный воспоминаниями об Эвангелионе. Единственной здравой мыслью оставалась лишь та, в которой я желала ему поскорее проснуться. Живым и невредимым.

***

Он слишком беспечно относился к своим обязанностям по защите Морин. Не стоило вчера идти у Цериуса на поводу и уносить девушку из Академии, руководствуясь судьбой, заключенной в видении временного мага. На учебной территории она хотя бы находилась под дополнительной защитой, здесь же, расслабившись от ее теплого присутствия, Гейл позволил себе опрометчиво думать, что другие демоны не решатся идти в открытую. Они, в общем–то, так и не поступили. Сделали все исподтишка, обездвижив его и попытавшись окунуть в бесконечность сна. Но не учли того факта, что внешнюю тьму, возможно, еще смогут контролировать, а вот к внутренней лучше не соваться. Озлобленные души с туманной земли рвали и метали, призывая к немедленному возмездию. Но маг понимал: поддайся он искушению снова – все полетит в пропасть забвения. Нет, на этот раз Гейл решил действовать с умом. На этот раз он точно знал, кому предъявлять требования по возвращению Морин – имя, благодаря неосторожности двух злоумышленников, он услышал. А уж то, что девочка останется в живых, он не сомневался. Ласотар никогда не был дураком. Раз видел, что светлую демоницу защищает темный, и после этого похитил, значит, не только из–за Дария затеял авантюру. Значит, было что–то еще…

Сбрасывая с себя остатки воздушного плена, Эвангелион медленно, чтобы не усилить действие сковывающего заклинания, поднялся с постели. «Тикки?» – обратился он к своему талисману, но не получил ответа. То, что фейка сопровождала их с Морин перемещение в квартиру, некромант знал наверняка. Куда же она могла запропаститься теперь? В случае выбора между посохом и магом она всегда предпочитала последнего. Она всегда выбирала то, что, так или иначе, имело огромное значение для Гейла. Выходит…незаметно, когда темный полудемон выпускал наружу свою силу, она сумела перебраться к Морин и остаться с ней. Умничка. Вернется – и Гейл подарит ей свободу. Ну а в то, что вернутся все, Эвангелион верил, как ни во что в жизни. Никакого другого исхода просто быть не могло. Не для того темный нашел свой Свет, чтобы тут же с ним расстаться. Без сердца ему не имело смысла жить дальше…

Он знал: после того, что случилось с Морин в жизни, плен у водных демонов она перенесет со стойкостью. С помощью Тикки–Рё еще и появлялась надежда, что ожидание скрасится не только облегчением участи светлой магини, но и веселой компанией, которую фея непременно составит. Губ некроманта коснулась теплая улыбка: как же радовалась и одновременно ревновала его неизменная маленькая спутница, что место любимой женщины Эвангелиона отныне и навсегда занято. Она все же поставила его интересы выше собственных и отправилась вслед за Морин. Да, этот поступок не имел цены. За это он навсегда останется в неоплатном долгу перед Тикки.

Просидев без движения еще некоторое время, Эвангелион поднялся с кровати. Рассветные лучи солнца озарили место, где они с Морин провели самую незабываемую ночь в жизни. Засохшие капельки крови, доказательство невинности невесты, заставили робко улыбнуться снова. Его ершистая огненная птичка…маленький Феникс, которого он больше не отдаст никому. Даже если придется запереть Дария в подземелье до того момента, пока они не найдут выхода и не аннулируют соглашение Маерии и Биора. В том, что решение существует, некромант также не сомневался. Иначе не сложилось бы ситуации, в которой будущее двух мужчин – а кто, как не наследник рода, мог являться будущим для демона – стало бы зависеть от одной девушки.

Белое платье Морин осталось лежать на полу. Придет время, и Гейл преподнесет его как напоминание о первой близости между ними. Пока же сохранит до лучшего момента. Он сложил одежду и спрятал внутри ниши на стене, снабженной несколькими полками. Оглядев комнату, кивнул собственным мыслям, будто давая себе разрешение на то, что собирался сделать. Спустя мгновение в комнате его уже не было.

Ступени, ведущие к большому, высеченному в скале дворцу, казались ему бесконечными. Но таков был наказ отца, когда пять лет назад Гейл изъявил желание покинуть территории демонов, признав человеческую половину в себе руководящей: путь к главным воротам семейного гнезда Эвангелион должен был проделывать самостоятельно, без помощи телепортации. И каждый раз, возвращаясь домой, он с понимающей улыбкой преодолевал последнюю, тысячную часть огромной каменной лестницы, и обещал, что ни за что больше не покажет носа во владениях отца. И снова и снова нарушал обещание, данное самому себе. Это было единственное, что он так и не мог довести до логического конца.

– Господин Эвангелион! – воскликнула кормилица, всплеснув руками, когда выбежала в приемный зал на скрип открывающейся высотой в три человеческих роста двери. – Господин Эвангелион вернулся!

– Ну–ну, Бройди, не волнуйся ты так, – он от души прижал к груди невысокую и до милоты округлую женщину в переднике, заменявшую им с братом мать, когда той было нужно отбыть на территории семи королевств. – Родные дома? Я хотел бы поговорить с отцом.

– Как знали, что ты появишься – никуда не уходили сегодня, – раздался насмешливый голос со стороны лестницы, очень похожий на его собственный, и Гейл задрал голову, в который раз поминая отца и его страсть к подъемам недобрыми словами.

Наверху, положив руку на внушительные каменные перила, а другую великодушно предоставив в качестве опоры для матери, стоял старший брат. На фоне отличительных знаков и гербовых полотен, которыми был увешан приемный зал, он сильно напоминал отца и потому смотрелся особенно эффектно. Тем не менее, продолжая обнимать Бройди, Эвангелион приветственно махнул рукой.

– Эвандалион, мама, я искренне рад вас видеть.

– Милый, оставь свои формальности, – нежный голос пепельноволосой женщины в серо–голубом платье разлился услаждающей слух мелодией. Она оторвалась от старшего сына и, будто вспорхнув, спустилась к младшему, чтобы, распахнув объятия, дождаться момента, когда он отойдет от кормилицы и приблизится к ней. – Мы рады видеть тебя, Эвангелион. Ты сделал этот день поистине счастливым, – понизив голос, добавила Темная леди и маг времени в одном лице.

– У меня для вас есть новость, – Эвангелион, завершив объятие, с улыбкой посмотрел на маму.

– Какая же? – смешно сдвинув бровки домиком, чем сразу же напомнила Морин, поинтересовалась мать.

– Я женюсь.

Затем, пользуясь эффектом неожиданности, он оставил женщин дружно охать. Пока они не пришли в себя и не решили задержать его с целью выпытать подробности, взобрался к брату, где заработал поощрительный хлопок по плечу.

– Давно пора, братишка. У отца пришел просить разрешения? – усмехнулся старший.

– Нет, – возразил Эвангелион. – Меня с моей светлой принцессой не разлучит даже его темнейший отказ, Далион.

– Принцессой? – нахмурился брат. – Только не говори, что нацелился наследницу наших светлых соседей себе присвоить! Армунна уже шесть лет моя!

– У меня своя светлая принцесса, – улыбнулся Гейл. – Та, которую спрятали на землях людей!

Он побежал дальше, туда, где располагался кабинет отца, и рывком распахнул двери. Непонятно, как, но вечный спутник и самый преданный слуга Темного лорда всегда знал, что за гость пожалует к хозяину.

– Господин Эвангелион Эндорийский, представитель двора некромантов и ваш второй наследник!

– Спасибо, Сармад, – поблагодарил Гейл услужливо поклонившегося мужчину в годах. – Я ненадолго.

– Отчего же? – голос отца прогремел из глубины кабинета, по площади равного чуть ли не всему приемному залу. Эвангирион Темный всегда любил большие пространства, вот и замок свой он не занимал до того момента, как там не обустроят последний темный угол самого малого из винных погребов. Все здесь дышало хозяином: и массивные шторы на высоких окнах, и огромнейшая библиотека древних фолиантов, и даже широкий стол для посещений, за которым сейчас восседал отец. Висящие на стенах картины представителей рода только добавляли обстановке основательности.

– Прости, отец – дела, – просто ответил младший сын. – Надо выручать одну маленькую птичку из клетки Ласотара.

– И что же ты желаешь рассказать?

– У меня есть предложение: ты не хотел бы подумать над тем, чтобы восстановить дружбу со светлыми землями?

– Хм… – не став ходить вокруг да около, сразу же задумался отец. – Чтобы это сделать, должна быть достаточно веская причина. Сам же знаешь, после того, что устроил дед с женой Армонда Светлого, мы с ними, мягко говоря, находимся в нелегких отношениях, и со смертью нашего предка эти светляки нисколько не успокоились.

– Как считаешь, возвращение темными заточенной у водных демонов светлой принцессы будет достаточным обстоятельством, чтобы просить ее руки?

Эвангирион молчал некоторое время.

– Сколько, ты говоришь, Ласотару осталось жить?