Агент

Глава 5

— Прежде всего, — взялся я излагать свои соображения, будто какой-нибудь киношный Эркюль Пуаро, — стоит рассказать вам, свидетелем чего я стал. Человек, глазами которого я смотрел на события, в компании с ещё одним господином, скажем так, шёл пешком вдоль железнодорожного полотна. Причём, должен заметить, с соблюдением всех норм безопасности.

Чтобы получше сконцентрироваться на мысли, я и сам стал расхаживать по комнате взад-вперёд. Не нервно, как какой-нибудь злой тигр в клетке, а вполне себе размеренно и неспешно.

— Приближение паровоза они видели оба, и падение моего подопечного под поезд, вероятнее всего, было организовано именно его спутником. Разглядеть которого, — я покаянно склонил голову, — мне, увы, не удалось. Просто какой-то мужик в пальто и картузе. Зеркала, чтобы увидеть лицо самого убитого, как вы понимаете, возле путей тоже не имелось. И даже луж не было.

Орк, казалось, слушал меня в пол уха, гораздо больше внимания уделяя скачущей вокруг него Сонюшке. Хотя Тимон наверняка и без того оставался бы совершенно невозмутимым, переваривая полученную информацию. А вот Агафья Егоровна, видимо, не имея сил справиться с волнением, осторожно присела на краешек стула, но не переставала при этом безотрывно следить за моими перемещениями.

— Однако, — поднял я указательный палец, — как вы, Агафья Егоровна, сказали, на работу ваш супруг одевался в полном соответствии с изображением на этих фотографиях. Что называется, при полном параде и с иголочки. А тот тип, с душой которого я общался, расхаживал по насыпи в обуви, если мягко выражаться, видавшей виды. И я сомневаюсь, что инженер Ильин ни с того, ни с сего променял свои отличные ботинки на какие-то изношенные сапоги, к тому же ещё и совершенно не знающие чистки.

Вопросительно глянув на хозяйку дома, я дождался её кивка, явно означающего согласие с моей теорией, и продолжил:

— Кроме того, мой подопечный обращался к неизвестному спутнику со словами «ваше благородие». И, как мне показалось, несколько заискивающим тоном. Что несомненно указывает на более высокий чин собеседника, предположительно, офицерский. Хотя неизвестный злоумышленник и носил цивильную одежду, но выправкой своей сильно походил на моего знакомого ротмистра Пехова, мир его праху. Такой же вояка-строевик до мозга костей. Так вот, такое обращение к тому господину совсем не вяжется с положением самого инженера Ильина. Он ведь, Агафья Егоровна, какой чин имел? Титулярный советник? Во-о-от. А это, насколько мне помнится, соответствует званию капитана. Не думаю, что в исполнители покушения подался аж целый майор. Тут кого попроще нашли бы. Да и взгляд во время беседы моего подопечного с убийцей, как мне показалось, был направлен немного снизу-вверх. А ваш супруг, сударыня, поправьте меня, если я ошибаюсь, ростом был даже выше меня.

Очередной кивок подтвердил правильность моих предположений.

— Ну и наконец, целью путешествия потенциальной жертвы преступления являлся перевод ручной железнодорожной стрелки, перенаправляющей движение поезда. И я уверен, в обязанности инженера исполнение подобных функций не входило. Было у него, чем заняться, и посерьёзнее. Да и к тому же манера изъясняться у моего подопечного была слишком уж простоватой, не соответствующей хорошо образованному человеку. Вот из всего вышесказанного я и делаю вывод, что под поезд угодил вовсе не господин Ильин. Скорее всего я общался с душой Никодима Поздеева, пропавшего без вести путевого обходчика.

— Ну ты, братец, силён, — одобрительно сморщил физиономию Тимонилино. — Знатно расписал.

— А где же тогда Иван Федотович? — на взволнованном лице Агафьи Егоровны промелькнула тень облегчения. — Неужто жив?

— Не смею утверждать этого с полной уверенностью, — пожал я плечами, — но такая вероятность существует. Скажите, много ли ещё вы знаете инженеров на железной дороге?

— Нет-нет, что вы, — всплеснула руками слегка воспрянувшая духом хозяйка дома. — Таких, как Иван Федотович, раз-два да обчёлся. Его ведь и обучали-то в Европе, потому как у нас такое сильно внове. Его ведь сам граф Миассов рекомендовал тогдашнему главе железнодорожного управления. А прежде, когда вместе с сынком своим Ивана Федотовича железнодорожному делу учиться отправлял, ещё и выделению стипендии от герцогства поспособствовал, как особо подающему надежды будущему специалисту. И потом в получении чина протекцию благоволил составить.

— Ну вот видите. Такими специалистами вряд ли имеет смысл разбрасываться. А что, сын графа тоже на железной дороге служит? Что-то он нам про это ничего не упоминал.

— Потому и не упоминал, что Зигмунд Зигмундович так в заграницах и остался проживать, в дом отцовский лишь изредка наведываясь.

— Хм, понятно. Видимо, не сильно приятная для старика тема. В общем, я так думаю, что захватили Ивана Федотовича в плен, чтобы и дальше использовать его знания.

— Да неужто возможно такое, — недоумённо всплеснула руками Агафья Егоровна, — чтобы подневольно и с кем-то знаниями делиться? Это ведь не камень на каторге рубить.

— Уж поверьте, — вздохнул я, — очень даже возможно. В моём мире имеется достаточно примеров. Во время одной войны целые исследовательские институты состояли из заключённых и ссыльных научных работников. От лаборантов и до профессоров.

— Так вот откуда у вас способности, — сообразила Агафья Егоровна. — Вы, стало быть, из иномирцев будете.

— Из них, — и не подумал я отрицать данный факт, поскольку скрывать ещё и это мне указаний не давали.

— Вот бы Иван Федотович рад был с вами побеседовать. Наверняка, что-нибудь интересное вызнал бы. Уж больно охоч он до новшеств разных, особенно тех, что к делу возможно приспособить.

— Надеюсь очень, хозяюшка, — Тимон, аккуратно спустил на пол сидевшую у него на коленях Сонюшку и поднялся со своего места, — что таковому суждено ещё будет случится. Уж братец мой расстарается, будьте уверены. Надобно только на погост нам вернуться да дело продолжить.

— Погодите, господа, — резво вскочила и хозяйка дома, — а как же обед? Уже и готово всё. Извольте к столу, я сейчас подам.

Она умчалась на кухню и через минуту вернулась с огромной, литров на пять, керамической супницей в руках:

— Вот, прошу вас, господа, вчерашние щи. Не откажите в любезности, откушайте с нами.

Отказать ей было невозможно. Тем более, запах горячего варева пробудил во мне такой зверский аппетит, что я и сам никуда не ушёл бы, предварительно не поев как следует. Так что на кладбище нам удалось вернуться лишь спустя, наверное, ещё с полчасика.

И вот тут я вынужден был признать, что зря не послушал орка, когда тот сразу предлагал никуда с кладбища не уезжать. Может, и грозила нам тут какая опасность, но поди уж отбились бы. Зато не остались бы у разбитого корыта, как теперь. Мало того, что пропали тела всех перебитых нами землекопов, так ещё ведь кто-то напрочь раскурочил фальшивую могилу инженера Ильина. Свежий земляной раскоп зиял пустотой, столбик с табличкой валялся поблизости, а чуть поодаль Тимон углядел и разбитую погребальную урну.

Прах Никодима Поздеева, если это действительно был он, злоумышленники старательно развеяли по ветру, явно пытаясь окончательно лишить меня шансов ещё раз пообщаться с душой покойного. Словно знали, паразиты, что первая моя попытка оказалась не очень успешной.

Всё, чего я достиг, так это узнал, что похоронен тут однозначно был не Ильин. И что убийство совершил офицер, почему-то облачённый в цивильное. Но это, как говорится, не точно. Можно предположить, что в деле замешана какая-нибудь контрразведка или подобная ей организация. Но тогда Ашинский наверняка был бы в курсе, а он об этом ни ухом, ни рылом.

Или же он прикидывался? Сознательно юлил перед лордом куратором, типа я не я и хата не моя, а на самом же деле вполне себе представлял, что здесь происходит. Или всё-таки какие-то военные замутили нечто за спиной своего нового правителя?

Оба предположения сильно мне не нравились. Ведь это означало, что верить опять нельзя никому. Кроме, разумеется, орка и Холмова. Хоть это вселяло какую-то надежду. Раньше я и на такое не мог рассчитывать, а ведь ничего, выкрутился.

Что ж, какой-никакой первый шаг мы сделали. Теперь необходимо было встретиться с инспектором и определиться, в каком направлении двигаться дальше.

Кстати, Шарап Володович с утра убежал, не обговорив, где мы с ним потом встретимся. Так что пришлось снова катить к Миассову и ждать Холмова там. Граф же встретил нас по своему обыкновению радушно, накинулся с расспросам и был сильно опечален моей неудачей:

— Весьма прискорбно, господа, что кто-то сумел помешать вам. Однако и то хорошо, что Иван Федотович может живым оказаться.

— Что же вы, — попенял я Зигмунду Поликарповичу, — не сказали мне, что самолично обучением и дальнейшим продвижением Ильина занимались?

Хотел и про блудного сына у графа спросить, но передумал, не желая праздным любопытством ранить старика.

— Так за ради какой надобности мне, голубчик, сие выпячивать? — удивился граф. — Не по годам мне хвастовством-то себя тешить. Да и не было в том заслуги особой. Светлой головой и разумением великим Иван Федотович и без моей помощи обладал. Лучше скажите-доложите, голубчик, что вы дальше намерены предпринять?

— Ещё не знаю, ваше сиятельство. Думаю с инспектором пока посоветоваться. А может, и вы что подскажете. Например, что это тут у вас за офицер такой может обитать, в гражданской одежде разгуливающий?

— Эк куда вы хватили, голубчик! — дёрнул подбородком граф. — Про то мне и самому интересно знать. Может, из дворян поместных кто, а может, и из заезжих людей господин неведомый. Что ж, дожидайтесь Шарапа Володовича да присоединяйтесь после к застолью. Нынче к ужину обещалась наведаться с оказией давнишняя товарка Елизаветы Тихоновны. Сошлись они как-то на музыкальных курсах и до сих пор дружбу водят. Однако, знаючи вашу прыть, Владислав Сергеевич, готов биться об заклад, что знакомство с сей особой равнодушным вас никак не оставит.

Старик не ошибся, вечерняя гостья произвела на меня неизгладимое впечатление.

Как говорится, у каждой девушки должна быть хотя бы одна страшненькая подружка, и, если у вас таковая отсутствует, значит страшненькая подружка — это вы.

Совершенно неожиданно, Елизавета Тихоновна, что казалась мне вполне милой и прелестной барышней, в миг сползла в рейтинге красоты на второе место. И теперь, на фоне своей «давнишней товарки», вынуждена была играть роль той самой страшненькой подружки.

Мелисса Филси была сногсшибательна. Едва попавшись мне на глаза, она заставила сильнее колотиться сердце не только от восхищения, но и от смутной тревоги. Ещё бы, убранная назад под шляпку с модной сеточкой пышная тёмная копна вьющихся волос открыто демонстрировала вытянутые кверху эльфийские ушки, тут же всколыхнувшие во мне далеко не самые приятные воспоминания.

Что Люсилия, что её брат Клариус со своим приятелем Шварцем — все эти подлецы старательно пытались помножить меня на ноль. А потом ещё выяснилось, что и грандлорд меня надул. И теперь, похоже, моё отношение к эльфийской породе до конца дней останется несколько предвзятым. Боюсь, я буду вынужден чувствовать скрытую угрозу даже там, где её в помине не было.

Не знаю, что сумела разглядеть Мелисса в моём взгляде, когда нас знакомили, но она явно осталась довольна произведённым на меня впечатлением. Её тонкие губы чуть растянулись в снисходительной улыбке, а в тёмно-карих глазах мелькнул проблеск самодовольства. Кажется, мои переживания эльфийка приняла за трепетное волнение, вызванное её неотразимой красотой.

Впрочем, против истины не попрёшь, я действительно был восхищён. Не только идеальными чертами лица, но и великолепной стройностью фигуры, удачно подчёркиваемой изящным светлым платьем. Плюсом ко всему этому шёл просто зашкаливающий магнетизм, излучаемый девушкой, словно не я тут был пришлым попаданцем, а она сама только что явилась к нам из другого измерения.

К сожалению, Елизавета Тихоновна тоже заметила мою реакцию на эльфийку. Воспитанница графа, обиженно пыхнув взглядом, сердито поджала губки и весьма холодным тоном пригласила всех проследовать в каминный зал дожидаться ужина.

Там, устроившись в уютном кресле почти у самого огня и заглядевшись на разгулявшееся пламя, я вскоре полностью выпал из старательно поддерживаемой старым графом светской болтовни и погрузился в собственные мысли.

Недавно вернувшийся Холмов тоже ничего важного разузнать не смог. Мы, по сравнению с ним, даже несмотря на мизерность наших успехов, собрали куда больше информации. Инспектор же только подтвердил мои догадки по поводу личности похороненного, сообщив, что путевой обходчик пропал как раз в день гибели инженера. Ну и, естественно, Шарап Володович сильно удивился, что мы с орком успели вляпаться в очередную перестрелку. У него самого всё прошло тихо-мирно. А ещё инспектор похвалил меня за успешное применение аналитического метода, позволившего опровергнуть гибель и захоронение инженера.

Причём похвалил так, будто до этого я прям дурак дураком был. Но я не обиделся. Холмов в деле сыска действительно в сто раз больше меня соображает. Мне у него ещё учиться и учиться, как завещал великий Ленин.

Что ж, будем выяснять, куда и по чьей вине пропал настоящий Ильин. Кроме того, не стоило забывать и о главной цели моего расследования. После сегодняшних событий у меня последние сомнения отпали в том, что обе проблемы связаны между собой. Найдём таинственный бронепоезд с подозрительным вооружением, а там и инженер наверняка сыщется. Вот только где искать эту стреляющую консервную банку на колёсах, я пока что тоже не имел ни малейшего представления. Спросить о бронепоезде у графа я не решался. Единственное, что приходило в голову, так это попробовать найти злополучную стрелку и выяснить, не связано ли как-то место преступления с докладной запиской инженера в наш комитет.

Однако хорошенько пораскинуть мозгами мне не дала Елизавета Тихоновна. Увидев, что я вовсе даже и не смотрю в сторону эльфийки, девица приободрилась, оживилась и постаралась вновь завоевать моё внимание, втянув в общую беседу.

Не сильно-то я этому обрадовался, но из вежливости вынужден был подключиться и участвовать в обсуждении вопросов, которые меня, по большому счёту, совершенно не интересовали. Не знаю, как скоро бы это полностью мне наскучило, но повезло, и нас пригласили к столу.

Правда очень быстро выяснилось, что с везением я погорячился. За столом Елизавета Тихоновна уселась рядом со мной, а её закадыка Мелисса заняла место точнёхонько напротив, устроив по мне прицельную стрельбу глазками. Чем вновь вынудила воспитанницу графа изрядно понервничать и приложить массу усилий, дабы я уделял внимание только ей одной, а не пялился на коварную эльфийку.

Бедняжка так старалась и так суетилась, что не заметить этого не смог бы, наверное, и слепой. Даже старый граф вскоре стал удивлённо коситься на свою излишне активную воспитанницу. Зато Тимона ситуация откровенно веселила. Хорошо, хватало у этого дуболома ума, чтоб, нагло скалясь, хотя бы прикрывать свою хищную пилораму ладонью.

Мелису разведённая Елизаветой суета, похоже, тоже развлекала. И, как мне показалось, в слегка прищуренном взгляде эльфийки, адресованном подруге, я даже уловил некоторое ехидное злорадство.

И только Холмов оставался совершенно равнодушным к надуманной проблеме неожиданного любовного треугольника. Не думаю, что инспектор не заметил потуги Елизаветы Тихоновны, как и обращённые на меня томные взгляды эльфийки. Скорее, счёл разгоревшиеся страсти пустячными и не заслуживающими внимания.

— Господин барон, а как идёт ваше расследование? — видя, что настойчивость её начинает меня раздражать, Елизавета Тихоновна решила пойти с козырей и подлить в разговор немного лести: — Я слышала, вам нынче выпало сражаться с какими-то разбойниками и вы даже сумели спасти бедную несчастную вдову. Ах, как же это романтично! Вы мой герой!

— Вы преувеличиваете, сударыня, — вздохнул я и попытался перевести стрелки на орка: — Вынужден признаться, гораздо больше героизма проявил мой друг Тимонилино. И вдову, кстати, тоже прикрывал собой именно он.

— Какой же вы скромник! — слегка переигрывая, вылила на меня очередную порцию восхищения девица. — И даже не отговаривайте, вам всё равно не заставить меня усомниться в ваших заслугах.

— А что вы расследуете? — перебивая Елизавету, решила вдруг, поинтересоваться Мелисса. — Признаться, страсть как люблю читать литературные романы про хитрые преступления и умения сыскных мастеров распутывать их.

На ходу придумала? Вряд ли расследование действительно столь её интересовало. Скорее всего, эта заноза сказала так из вредности, желая лишний раз позлить подругу. Никогда я не смогу понять этих странных взаимоотношений, именуемых женской дружбой. То они не разлей вода, то готовы друг другу глаза повыцарапывать.

Было бы ещё из-за чего. Мне вот эта Мелисса вообще никаким боком не упёрлась, но не отвечать ей значило бы проявить невежливость.

— Гибель инженера Ильина, сударыня.

— Даже не слышала о таком господине, — пожала плечами эльфийка.

— Ну как же, голубушка, — возмутился граф. — Помнится, вы как-то даже были мной представлены друг другу. Да и событие столь неординарное, что не могло оно вашего внимания не коснуться. Неужто не помните о роковом случае на стрелке железнодорожной?

— Что-то такое припоминаю, — задумчиво поморщила красивый носик Мелисса. И, совсем не обращая внимания на подругу, сверкающую гневным взором, спросила у меня: — Смерть у Чебары, так ведь кажется? И что же необычного в том случае, что расследовать его прислали аж троих сыскных из столицы?

— У Чебары? Хм. Что ж, изначально, — взялся я пояснять, радуясь, что появилась более конкретная привязка к местности, — это дело было подано так, будто инженер пал жертвой несчастного случая. Но, как мы выяснили, такая трактовка происшествия не соответствует истине. Произошло убийство.

— Вы уже нашли убийцу? — подняла брови Мелисса. — Я потрясена!

— Увы, сударыня, нет. Мы не на столько продвинулись в раскрытии преступления.

— О, я уверена, мой герой, — вмешалась в разговор Елизавета Тихоновна, в который раз зло зыркая на товарку и заодно нежно накрывая ладонью мою руку, — вы обязательно справитесь.

— Очень на это надеюсь, — кивнул я ей и, в надежде отделаться от обеих барышень, обратился к графу: — Кстати, Зигмунд Поликарпович, вы ведь наверняка знаете, где находится та злополучная стрелка «у Чебары»? Мне очень хотелось бы побывать в том месте.

— Да-да, — поддержал меня Холмов, — я тоже имел намерение прояснить сей вопрос, но не посчитал уместным говорить о том за ужином.

Похоже, это был камень в мой огород — инспектор посчитал, что зря я распространяюсь о деле в присутствии посторонних. Но я вроде не сильно углублялся в детали и не раскрывал подробностей. Зато вот место преступления выяснил.

— Я могу сопроводить вас до этого места, господа, — проявила чудеса энтузиазма эльфийка, одаривая меня взором, полным азарта. — Это ведь ваш красавец пароход стоит у ворот усадьбы? Предлагаю вам сделку. Вы прокатите меня на этой чудо-машине, а я укажу вам ваше место преступления.

— А вы, голубушка, — удивлённо выставился на Мелиссу граф, — имеете представление, где оно?

— Вы же знаете, дорогой граф, как я обожаю кататься верхом на моей гнедой Фрее. Вы ведь и сами не раз меня сопровождали. Бывала я и у той дороги железной. Этих стрелок на ней всего-то ничего, а под Чебарой и вовсе одна единственная. И добраться до неё на пароходе барона не составит ни малейшего труда.