Агент

Глава 11

В доме Миассова нас поджидал лишь сам хозяин. Девушки же, заскучав без общества, по словам графа, выразили желание развлечь себя катанием на лошадях. Отбыли сразу после нас и до сих пор ещё не вернулись. Однако, несмотря на позднее время, Зигмунд Поликарпович отсутствием бойких девиц обеспокоен не был — вроде как дорогу знают, не заблудятся.

Зато тем, куда запропастилась наша компания, поинтересовался и попенял нам за неосторожность. И уж совсем осерчал, прознав про наши новые злоключения. После и вовсе сказал, что не удивится, если не доведётся всем нам, и мне особливо, в столицу живьём возвернуться. А ещё моё желание сообщить о происшествиях начальству назвал пустой и даже глупой затеей.

— Вы уж простите, голубчик, старика, но посудите сами, — принялся он мне втолковывать, — сообщить начальству, что убит вовсе не Иван Федотович, вы уже сообщили, а в поисках его самого так особо и не продвинулись. Топчетесь до сей поры попусту на одном месте. Ну и какому начальнику таковое по нраву придётся? Эдак вы заявите лишь о собственной несостоятельности и бесполезности. Вы сперва добейтесь результата хоть микроскопического, а потом уже и тревожьте вашего фон Чубиса. В ином же случае, я вам по собственному опыту заявить имею, кроме недовольства да порицаний ничегошеньки вы не получите.

— Но ведь на нас уже несколько раз нападали! — опешил я от такой странной отповеди.

— Так ведь, голубчик, — развёл старик руками, — нет у вас никаких поводов твёрдо настаивать на связи тех налётчиков с пропажей господина инженера. Ведь могло так случиться, что Иван Федотович пропал сам по себе, а всё остальное произошло тоже само по себе. Давеча на погосте на вас могли мародёры напасть, а охрану зоны вы сами спровоцировали. Нынче же, вполне допускаю, не посчастливилось вам под банальный разбой угодить. Где у вас доказательства виновности всех этих господ в пропаже Ивана Федотовича? А я вам скажу, не имеется таковых, и точка! — граф даже ногой в сердцах притопнул. — А если и есть их вина, так вы только вдумайтесь, голубчик, какие силы стоят за этими людьми. Неужто вы могли помыслить, что кто-то посреди герцогства мог построить цеха, оттяпав себе огромный кус земли, и творить невесть что без ведома власть имущих особ самого наивысочайшего ранга? Можете быть уверены в том, что кто-то из стоящих над вами не причастен к происходящему? Вот то-то и оно!

В этом Зигмунд Поликарпович, конечно, прав был. И как только сразу мне это в голову не пришло? Возможно и новый герцог, и фон Чубис на самом деле очень даже в курсе происходящего, только от лорда куратора это тщательно скрывают. Послали нас сюда и теперь ждут, когда меня вместе со всей компанией прикопают тут втихаря за Родину. У меня ведь что с Чубисом нелюбовь с первого взгляда случилась, что с герцогом новым не очень заладилось. Особенно после того, как я его сынульку ранил и в заговоре против короны обвинил. А мне ведь ради конспирации с кером Сотексом напрямую связываться не разрешили, и все депеши через моё мнимое начальство в центр идут. До лорда куратора могут и не дойти вовсе. Так что запрашивать помощь из управления, если взять за основу предположения графа Миассова, действительно не самое разумное решение.

— Да и чего, — продолжил старик, — вы хотите добиться, пожаловавшись фон Чубису на нападения? Дополнительной охраны? Что ж, пусть пришлёт он вам в помощь десяток жандармов, да и примутся они за вами повсюду таскаться, сапоги бестолку сбивая. Неужто, думаете, поможет вам сие в розыске? Да от вас вся местная братия шарахаться начнёт и разбегаться. Уж лучше я к вам сам пару человек сызнова приставлю.

Пока он мне это выговаривал, явилась Мелисса всё в том же одеянии для верховой езды. Разве что шейный платок к наряду добавился, каким принято у всадников во время скачки дыхание от пыли защищать, на лицо повязывая. И ещё в руках девушка держала стек — совсем небольшую изящную тросточку, которой при необходимости подгоняют лошадь.

— Отчего же вы, душечка, — удивился граф, — в одиночестве прибыли? А где Елизавета Тихоновна?

— Ах, Зигмунд Поликарпович, — устало улыбнулась эльфийка, и слегка взмахнула стеком, — не извольте беспокоиться. С Лизонькой наверняка всё благополучно. Мы едва ли выехали, как она вспомнила, что хотела давеча новые ноты приобрести, да запамятовала. Наставник наш, Карл Дитрихович, сообщил ей о поступлении новых партий для пиано, вот Лизонька и надумала Владислава Сергеевича новыми пассажами порадовать. Мы с ней немного покатались да и разъехались. А поскольку вечерело уже, Лизонька велела сказывать, что не стоит ожидать её к ужину. Не поедет она домой потемну и останется ночевать в своих городских апартаментах.

Чуть было не спросил, куда же Елизавета Тихоновна лошадь денет. Не сразу додумался, что городом Миассово назвать можно ну с очень огромной натяжкой. Тут относительно многоэтажных зданий всего ничего, и все они в самом центре, если не считать особняка самого графа. Остальная же застройка на городскую вовсе не тянет. Зато у каждого домишки свой небольшой хозяйственный двор. А уж кто и кого на нём держит — кур, свиней или лошадей — так это уже вопрос достатка проживающих. В общем, всё как в обычной деревне. Из продвинутого городского тут, пожалуй, только улицы мощёные да редкие электрические фонари на них.

Граф вроде бы успокоился и отправил нас переодеваться к ужину. Я, памятуя о приличиях, пропустил Мелиссу вперёд и невольно залюбовался её походкой от бедра. Да уж, стройностью фигуры и грацией природа эльфийку не обделила.

А та, как почувствовала мой взгляд, обернулась на пороге и кивнула мне, загадочно улыбнувшись. А потом весь вечер, вплоть до самого отхода ко сну, развлекала меня светской болтовнёй фактически ни о чём. Зато на просьбу графа спеть что-нибудь из романсов ответила вежливым отказом. Мол, не в голосе нынче.

Хотя, как по мне, голос у неё просто завораживающий. Слушал бы и слушал. И лучше даже не в виде пения, а так чтобы намурлыкивала она мне какую-нибудь нежную дребедень на ушко, лёжа рядом в постели, прильнув ко мне стройным гибким телом и наполняя дыхание ароматом волос, щекочущих мою щёку. Право слово, хороша до умопомрачения.

А не наведаться ли мне ночью к Мелиссе в спальню? Тем более Елизавета Тихоновна ночует в городе и помешать нам нынче никак не сможет.

Раз уж побочка от перехода между мирами одарила меня зашкаливающим либидо и повышенной привлекательностью для противоположного пола, почему бы мне этим и не воспользоваться? Я ведь не для того вовсе, чтобы расовый гештальт своих сексуальных похождений закрыть. И даже не просто удовольствия ради, а типа расследования для. Вдруг девушка разговорится и поведает мне о чём-нибудь интересном. А заодно я проверю, не засланный ли она казачок. Просто нужно быть всё время начеку.

Потенциальная опасность такого эксперимента лишь добавляла адреналина и усиливала желание. Которое, видимо, слишком уж явственно отражалось на моём лице. Не знаю, как Мелисса, а вот орк, с которым я пересёкся случайно взглядом, прочитал меня, как открытую книгу. И, грозно нахмурив брови, утайкой пригрозил мне кулаком. Мол, знаю я тебя, братец, даже не помышляй.

С него станется, отловит меня на пути к эльфийке и развернёт на сто восемьдесят градусов. Пришлось отказываться от планирования ночной интрижки и отправляться просто спать к себе в комнату. Согревая себя лишь надеждой, что Мелисса осмелится явиться сама. Я уже привык, что девушки тут совсем не стесняются проявлять инициативу в плане интимного знакомства. Никаких там «Я вам пишу, чего же боле…» Захотела и пришла сама.

Но нет, не пришла. То ли не захотела, то ли бдительный орк не допустил. Ночевал я в гордом одиночестве, почти мгновенно провалившись в сон и встав утром замечательно отдохнувшим.

Утро принесло ещё одно разочарование. Аляпкин не пришёл на самим же назначенную встречу.

От охранников, предложенных графом, я отказался. Вдруг заподозрят, что мы не совсем поиском инженера занимаемся и доложат старику. Ни к чему нам лишние глаза. Просто нужно быть самим всё время начеку и не хлопать ушами.

Поэтому мы, хорошенько вооружившись, отправились на встречу как обычно втроём с орком и инспектором. Да только совершенно напрасно битый час прождали Аполлинария Ефремовича возле почтовой службы. Я хоть и подумывал о том, что именно бывший асессор подставил нас вчера, но всё же надеялся на ошибочность своих подозрений. Возможно, Аляпкин совсем тут и ни при чём. Напился вечером на радостях, получив аванс, а сегодня тупо опаздывал из-за похмелья.

— Да этот пройдоха попросту надул нас, братец, — заявил орк, когда я высказал свои сомнения. — Он поди и не думал делиться с нами никакой информацией. А может, и не знал ничего. Аванс с тебя стребовал, а сам и не намеревался являться.

— А вы что думаете, Шарап Володович? — мне показалось, что инспектор был несколько иного мнения.

— Я больше склоняюсь к вероятности того, — немного задумчиво ответил Холмов, — что господин Аляпкин, будучи замешанным во вчерашнем нападении и зная о его провале, нынче вынужден скрываться, опасаясь воздаяния за свой проступок. Однако не исключаю, что подрядившие Аляпкина господа могли и вовсе поспешно избавиться от ненужного свидетеля.

— В любом случае, — скривился Тимон, — нужно этого Аляпкина разыскать. Живого или мёртвого. И начинать искать его нужно в той вчерашней тошниловке. Если он жив, братец, наверняка пропивает твои денежки прямо там. А если и нет, вдруг кто из местных забулдыг да знает, где искать мерзавца.

— Так они тебе и расскажут, — мне вспомнились рожи завсегдатаев «Шалого пса». — Сомневаюсь, что там кто-то любит общаться с законниками.

— Не сомневайся, — хищно усмехнулся орк, — полюбят. Да и Феофан с Небеней вроде ведь общались с тобой?

Я пожал плечами. Да, я пообщался с гоблинами и получил от них какие-то обещания, которым, впрочем, готов был доверять лишь частично. Конечно, орк может попробовать пытками вытянуть из оппонентов информацию. Или я предложу щедро заплатить за нужные сведения. Но где гарантии, что нас не обманут и не пустят по ложному следу? С этих ушастых маргиналов станется.

— Давайте сначала заедем в жандармерию, — поразмыслив, предложил я. — Должны же там знать, где кто проживает. Скатаемся на адрес, а потом, если дома Аляпкина не застанем, поедем уже в трактир.

Скатались, да только тоже напрасно. Ни дома, ни в «Шалом псе» бывшего асессора мы не нашли.

Консьерж в доходном доме, в коем изволил квартировать Аполлинарий Ефремович, сказал, что не видел жильца аж со вчерашнего дня. На наше желание осмотреть апартаменты Аляпкина этот своеобразный метросексуал в красной косоворотке и с напомаженными волосами, тщательно уложенными на прямой пробор, ответил далеко не самым любезным согласием, приправив его кривой брезгливой гримаской.

Не удивительно — жилище Аляпкина более всего напоминала пристанище обыкновенного бомжа. В крохотной полуподвальной каморке, что отыскалась под лестницей в конце длинного и тёмного коридора, царил неописуемый бардак. Толком не заправленная постель с серого цвета бельём, протёртым до дыр. Одежда, вывалившаяся из шкафа на пол. Какие-то разбросанные повсюду газеты и журналы. Сломанный перекосившийся стул, на котором и сидеть-то, казалось, невозможно. Ну и пустые, куда без них, бутылки. Единственное, что можно было поставить в плюс такому неаккуратному постояльцу, так это отсутствие тошнотворного запаха, обычно присущего местам обитания окончательно опустившихся маргиналов.

Хотя скорее всего причиной тому являлось не высокое стремление Аляпкина к чистоте, а небольшое оконце под самым потолком, больше похожее на форточку: голову ещё высунуть можно, но самому выскочить, если вдруг что случится, навряд ли. Оконце было закрыто, но, давно лишившись большей части остекления, вынужденно выполняло функцию проветривания, и причём довольно хорошо. Когда мы открыли дверь, газеты на полу так и вспорхнули, поднятые мощным сквозняком.

Комнату Аполлинария Ефремовича мы на всякий случай внимательно осмотрели, но ничего подозрительного не нашли. Единственное, я подобрал с пола газету. Думал, что увидел там фото графа Миассова на титульной полосе. Портрет в полный рост, парадный мундир с кучей орденов, кривая сабля на боку. Только бакенбарды попышнее и волос на голове побольше. Показал газету Холмову, вдруг что-то интересное написано. Но оказалось, что вовсе это и не Миассов, а герцог Пермский.

Так ни с чем и отправились в «Шалый пёс», где так же бестолково потратили время на опрос местных забулдыг. Никто Аляпкина не видел или просто не захотел нам о нём рассказать. Не помогли ни угрозы орка, ни мои обещания оплатить любые полезные сведения. Один лишь трактирщик, вытянув из моих рук предложенную купюру, поведал, что Аляпкин вчера, как вышел вместе с нами из заведения, так больше и не возвращался. Что, учитывая на полученный бывшим асессором внушительный аванс и его тягу к выпивке, было более чем подозрительно.

— Что ж, — выйдя на свежий воздух, решил подытожить я, — и здесь мы ничего не узнали. Что дальше делать будем, Шарап Володович? Вы у нас в деле сыска самый продвинутый. Что посоветуете?

Холмов как-то неопределённо хмыкнул и хотел было мне ответить, но тут между им и мной втиснулся мальчишка гоблин, донельзя чумазый и босоногий.

— Дяденька, дай золотой, — требовательно протянул ко мне грязную ладошку этот юный оборванец, — покажу тебе чось.

— Чего покажешь? — не понял я.

— Ну ты же дядьку Польку искал, — нахмурился гоблинёныш, — и награду за него обещал знатную?

— Было дело, — кивнул я, мудро предположив, что Полька это производное от Аполлинария. — Знаешь где он?

— Золотой давай, — наглый пацан продолжил настойчиво размахивать перед моим носом ручонкой. — Иначе не покажу.

Я вытащил деньги, но отдать не успел. Тимон одной рукой перехватил купюры, а другой ухватил мальца за шкирку:

— Стой, пострел! Так дело не пойдёт. Мы тебе денег дадим, а ты дёру дашь. Знаю я вашу породу. Отведи нас сначала на место, а там уж получишь свою награду.

— Дяденька, — заныл пацан, пытаясь выкрутиться из захвата, да так, что ворот его и без того потрёпанной рубахи опасно затрещал, — пусти-и-и! Я не убёгну!

— Конечно «не убёгнешь», — передразнил его орк, — потому как я тебя не отпущу, пока дело не сладим. А за деньги не тревожься, отдам сразу, как покажешь, где асессора найти. Даю тебе честное орочье слово.

Ушастый малец, отнюдь не впечатлившись обещаниями Тимона, малость ещё потрепыхался и успокоился, лишь когда окончательно понял, что из цепкого захвата ему не вырваться:

— Ладно, дядьки, — обиженно вытер он кулаком сопли под носом, — за мной идите.

И потащил нас за ближайший угол, после чего принялся петлять дворами и проулками. Так и шли за ним, бдительно оглядываясь и ежесекундно ожидая нападения очередных злоумышленников, возможно специально с помощью этого пацана заманивающих нас в ловушку.

Двигались гуськом, то протискиваясь через дырки в заборах, то продираясь через какие-то кустовые заросли. И в конце концов оказались на мусорной свалке.

Вокруг вроде ни души. Сколько я ни пялился нервно по сторонам, никаких спрятавшихся злодеев не заметил. Одни только воро́ны кружили в небе, противно каркая и нагнетая тревогу.

— Давай золотой, — по-прежнему оставаясь в плену Тимоновской лапищи, еле вывернул ко мне голову гоблинёныш, — вон ваш дядька Полька.

И показал на кучу непонятного хлама. Точнее, на ноги, торчавшие из-за неё.

Да уж, к гадалке не ходи, это Аляпкин и есть. Его смешные чёрно-белые штиблеты трудно было не узнать. Больше ни у кого здесь я подобной дурацкой обуви не замечал.

— Придётся расплатиться, — Холмов первым заглянул за кучу и подтвердил мои выводы: — Это несомненно Аполлинарий Ефремович.

— Живой хоть? — я двинулся к инспектору, внимательно глядя под ноги, чтобы не вляпаться во что-нибудь жидко-вонючее.

— На, держи, заслужил, — Тимонилино вручил пацану награду и выпустил его из захвата, только мы проныру и видели.

— Никаких признаков жизни, — склонился тем временем над телом бывшего асессора Холмов. — Мёртв и уже немало тому. Окоченение произошло в достаточной мере.

— Нужно было у пацана спросить, — запоздало сообразил я, — сам ли он нашёл Аляпкина. И, если нет, выяснить, кто его к нам послал.

— Догнать? — дёрнулся было орк.

— Да где ты его уже догонишь? — отмахнулся я. — Ты лучше местность блюди на предмет опасности, а мальчишку потом отыщем, если что.

— Этого уже отыскали, — указал орк на Аляпкина.

— Да уж, — кивнул я. — Похоже, инспектор, вы были правы на счёт ненужного свидетеля. Что можете сказать? Убит?

— Как есть, убит, — кивнул Холмов, продолжая осматривать и ощупывать труп. — Лишён жизни посредством удара острым предметом в область сердца. Судя по форме и ширине разреза, рана нанесена обычным ножом. Крови вокруг не очень много. Господина Аляпкина, скорее всего, убили в ином месте, а сюда перенесли тело чуть позже. С остальными умозаключениями я предпочёл бы повременить, предоставив вам, — инспектор взглянул на меня, — возможность прибегнуть к своим способностям медиума.

— Точно, — хлопнул я себя ладонью по лбу и двинулся к трупу. — Как-то даже позабыл о них.

Пообщаться с душой мертвеца — это мне раз плюнуть. Вот только делать это, устроившись рядом с кучей вонючего мусора, то ещё удовольствие. Опять-таки вспомнились недавние события на кладбище. Я вот сейчас налажу контакт, а на нас в это время кто-нибудь нападёт. Версию с заманиванием нас в ловушку никто пока не отменял.

— Может переберёмся в какое другое место? — повернулся я к друзьям. — Так чтоб воняло поменьше и нападения со всех сторон ждать не приходилось.

— Учитывая, что убийство явно произошло не здесь, — кивнул Холмов, — не вижу нужды оставлять тело непременно в этом месте. Возможно, найдётся поблизости тихий дворик, где мы сможем спокойно разместиться. И куда можно будет после всего вызвать жандармов, дабы забрать тело.

— Отнесу лучше к пароходу, — орк подошёл к нам, ухватил труп за ногу и выволок его из мусорной кучи. — Багажник большой, увезём как-нибудь.

Я испугался, что он так и поволочёт его за собой. Но нет, подцепив Аляпкина сзади за пояс брюк, Тимон легко оторвал окоченевшее тело от земли и понёс его, словно пустяшную ручную кладь.

Уж не знаю, как орку это удалось, но он, попетляв дворами, вывел нас точнёхонько к месту, где мы оставили машину. А вот вёл бы ребят я, заблудился бы однозначно.

Вот только, говоря, что багажник у нас большой, Тимон явно дал маху. В металлический короб, больше напоминавший пожарный ящик для песка, изрядно подзадубевший труп Аляпкина целиком не вошёл. Так и пришлось нам ехать с торчащими из-под не закрывающейся крышки ящика ногами.

Никакой тихий дворик орк искать не стал, вывез нас опять за город, но даже с дороги съезжать не стал, просто тормознув у обочины:

— Ну вот, общайся, братец, а мы с инспектором постережём.

Я выбрался из машины. В котлах двигателя попыхивал пар, какие-то шестерёнки с негромким лязгом вращались на холостом ходу. Но такой фоновый шум ничуть не напрягал меня и не должен был помешать контакту с душой бывшего асессора.

Чуть поморщившись при взгляде на нацеленные в небо протёртые подошвы Аляпкинских штиблет, я уселся рядом на землю и постарался расслабиться.

Ну, поехали.

«Эй, Полька! — грубый окрик раздался за спиной. — А нук, стой!»

Аполлинарий Ефремович начал оборачиваться, и я почувствовал сковывающую его тело оторопь, густо замешенную на страхе.