Агент

Глава 25

Громкий щелчок хлыста заставил меня вздрогнуть. Впрочем, последствия неожиданного вмешательства Мелиссы поразили меня куда больше.

Одним махом она умудрилась выбить оба укорота из рук подружки, невероятно взбешённой таким сюрпризом. Вот это действительно пассаж так пассаж! Следующим ударом хлыста эльфийка подцепила ногу Елизаветы и сильным рывком чуть не посадила воспитанницу графа на шпагат.

С выпученными глазами Лизка, чудом не рухнувшая на пол, накинулась на Мелиссу. Я бы с удовольствием посмотрел на поединок двух стройных красоток, тем паче, как выяснилось, весьма искушённых в драке. Но пришлось отвлечься на Зигмунда, явно намеревавшегося взять реванш в стычке со мной.

Обойдя сцепившихся девиц, он приблизился ко мне, вновь поднимая перед собой кулаки. Почувствовав себя Индианой Джонсом, я вздохнул и вытащил из кармана пистолет.

— Нет! — тут же раздался возглас Мелиссы. — Он нужен мне живым!

Охренеть не встать! Она ещё и командует! И ведь заметить успела, хотя вроде как и не переставала увлечённо мутузить свою подружку, ловко отбиваясь от встречных атак.

— Да пошла ты, — буркнул я себе под нос и выстрелил в грудь Зигмунду.

Не собирался я растягивать удовольствие, продолжая драку с ублюдком. Мне свои бы проблемы решить.

Правда, пальнув, я подсознательно взял сильно правее от сердца. Стальная пуля прошла насквозь, брямкнув о стенку в дальнем конце вагона. Но цепанула всё же Зигмунда по рёбрам, причинив тому немалую боль и опрокинув на пол.

Пофиг. Если от шока не загнётся, у Мелиссы будет шанс сохранить придурку жизнь. Я же, подскочив к Гордею, ухватил верзилу за ногу и ценой невероятных усилий отволок подальше от продолживших биться девушек.

Всё же красиво они двигаются, перемещаясь по вагону в бешеной круговерти драки!

Нет, я конечно не думал, что они, как школьницы, вцепятся друг-дружке в волосы и примутся кататься по полу, отчаянно визжа. Но и такой прыти и грации в процессе поединка от провинциальных девиц не ожидал.

В отличие от того же Зигмунда, обе девушки наносили удары и руками, и ногами. Весьма искусно блокировали взаимные атаки или уходили от них, ни на миг не переставая нападать в ответ.

Ещё и их костюмы, облегающие стройные тела Мелиссы и Елизаветы, наконец-то оправдывая себя, заиграли на завораживающую эстетику боя. Попробуй-ка так подвигаться в длиннющем пышном платье. А тут руки и ноги мелькали просто на загляденье.

— Иван Федотович! — поднял я голову, с трудом отвлекаясь от девиц. — Давайте уходить, пока эти кошки выясняют между собой сцепились! Спускайтесь уже!

— Сей момент! — вынырнул из-за орудия Ильин. — Ещё лишь разок попробую дострелить до складов. Кажется, я нащупал необходимые параметры наводки. Не могли бы вы подать мне ещё один заряд?

Я оставил Гордея и направился к стойке со снарядами, опасливо косясь на девушек, схватка которых и впрямь всё больше напоминала драку двух разъярённых кошек. Особенно Елизавета разошлась: гневно шипела и уже пару раз дотянулась ногтями, расцарапав лицо своей «лучшей товарки».

А вот Мелисса проявляла хладнокровие и отмахивалась от подружки даже с некоторой надменностью. Движения её были более изящными и отточенными. И главное, удары чаще достигали цели. Вот ведь и левая скула у Лизки уже заплыла синяком, и нос был расквашен в кровь.

В общем, к этим фуриям лучше было не приближаться. Я схватил снаряд, крякнув от напряжения, и поспешил подняться к Ильину по вполне удобной стальной лесенке.

— Иван Федотович, только один выстрел, — проинструктировал я колдующего над прицелом инженера, — и бегом в последний вагон. Не знаю, что в головах у наших барышень и что они там не поделили, но, когда они закончат выяснять отношения, я не хотел бы, чтобы вы очутились в фокусе их внимания.

— Я понял вас, Владислав Сергеевич, — оторвался Ильин от окуляров наводки. — Вот сюда снаряд извольте вставить. А после, сделайте одолжение, вон за тот рычаг потяните и уже ступайте себе. А я, смею вас заверить, долго не задержусь и скоро буду.

Справившись с затвором орудия, я рванул вниз. Оттарабанить снаряд на площадку оказалось куда легче, чем поднять с пола и хотя бы усадить, оперев на стенку, потерявшего сознание кочегара.

Привёл его в чувство, нахлопав по щекам — тут уж не до нежностей.

— Гордей, — поймал я затуманенный взгляд еле прочухавшегося бугая, — вставать нужно и идти. Дротики из тебя пока нельзя вынимать, поскольку ты кровью изойдёшь, а мне и остановить-то её толком нечем. Так что ты уж потерпи, дружище, потом тебя подлечим. Давай, поднимайся.

Помог этому слонопотаму встать на ноги и, подставив плечо, повёл на выход.

Следующий вагон встретил нас грохотом коротких пулемётных очередей. Дед Егор стоял у первого гнезда и вдохновенно постреливал по пушкарям, планомерно поворачивая ствол из стороны в сторону.

— Егор Евсеич, — окликнул я его, — главное, смотри, чтоб в ответ по тебе никто не пальнул. Что-то они пока затихли. Видать, Зигмунд так распорядился. Но я его подстрелил, а артиллеристы на твою стрельбу обозлиться могут и про приказ забыть. Ты их сильно не дразни, но и к пушкам особо не подпускай.

— Не учи, ваш благородь, учёного. Лучше ещё дисков поднеси, — дед лихо отщёлкнул опустевший магазин и, откинув его в сторону, вставил новый. Оглянулся на нас: — Чего с Гордеем-то моим? Ишь, взбледнул-то как, родимый.

— Нормально всё будет, — заверил я старика. — Выберемся отсюда и подлатаем. Отвезём его к доктору хорошему, знакомцу нашему. Тот Гордея вмиг на ноги поставит. А ты давай этот диск экономно кончай да, как инженера дождёшься, вместе с ним за нами иди, не задерживайся. Хватит уже куражиться, убираться пора из этого вертепа.

Следующую переходную площадку мы с кочегаром преодолели уже гораздо легче. Гордей более-менее собрался с силами и избавил меня от необходимости волочь его на себе. Пошёл за мной самостоятельно, лишь немного приотстав.

А я открыл дверь в последний вагон и отшатнулся. Чем они тут дышат? Инспектор с моим клыкастым телохранителем уже раскочегарили броневик, превратив вагон в какую-то коптильню.

— Вы там живые ещё? — взобравшись на броневик, заглянул я в люк.

— Крышку закрой, дым не напускай, — вместо ответа рявкнул на меня орк.

Сидя на месте водителя, он изучал рычаги управления, а инспектор вовсю активничал у пылающей топки, закидывая в неё уголь лопата за лопатой.

Указание орка я, понятное дело, проигнорировал. Тут Гордея нужно было как-то в броневик загрузить, какая уж там к чёрту крышка?! Да и дед с инженером с этой тяжеленной дурой могли потом и не справиться.

На крышу броневика Гордей ещё относительно легко вскарабкался. А вот пролезать через люк, я, ему пока помогал, чуть не сдох. Семь потов с меня сошло, еле справились.

— Сейчас остальные прибегут, — вытирая мокрый лоб, сообщил я орку, — и сразу валим отсюда, пока бульбаши мост не подожгли.

— Какие бульбаши, какой мост? — удивился Тимон.

— Какой-нибудь, — отмахнулся я. — Понял, как этой дурой управлять? Я смотрю, тут рычаги, почти как на тракторе. Похоже, ход с каждой стороны отдельно подключается.

— Разберёмся. Важнее понять, как отсюда выехать.

— Дашь задний ход, — кивнул я, — выломаешь заднюю стенку. Я посмотрел, на неё специально усиленные направляющие наварены, как раз под колёса наши. Главное, постарайся ровно съехать, чтоб не скувыркнуться. А как спустимся, разворачивайся поперёк и сразу вниз с насыпи.

Орк только хмыкнул. Нажал на какую-то педаль, потянул слегка за рычаги, и броневик, лязгнув металлом и натужно загудев, немного сдвинулся вперёд. Тимон поспешно вернул рычаги на место, и машина послушно замерла.

С задним ходом вышло тоже неплохо. Да и с разворотом Тимон быстро разобрался, слегка покрутив броневик на месте влево-вправо. Долбанул, правда, при этом крайними колёсами по стенкам вагона, заставив нас с Холмовым и Гордеем ухватиться за поручни, чтоб не упасть, но это уже мелочи.

Снаружи изрядно громыхнуло. Да раскатисто так, будто гроза началась. А через минуту примчался и наш артиллерист в сопровождении деда Егора.

— Попал! — радостно сверкая глазами, первым ворвался в броневик Ильин. — Как есть, Владислав Сергеевич, попал! Знатно полыхнуло, аж до небес.

— Молодец, Иван Федотович, — не поскупился я на похвалу. — Благодарность вам от лица командования. А я уж подумал было, что аховый из вас стрелок. Но нет, порадовали.

С приходом Ильина с дедом в броневике стало невероятно тесно. Шпроты в банке себя, наверное, куда вольготнее ощущают. А нам тут было ни повернуться, ни локтем двинуть.

— Держитесь, — скомандовал орк и двинул рычаги.

Броневик рванул назад, скакнув сразу на пару метров и протаранив кормой в заднюю стенку. Та, выскочив из верхних запоров, как я и предполагал, смогла удержаться в мощных напольных петлях и вывернулась наружу, превратившись в шикарный пандус.

Плохо только, что при этом рухнула крыша и боковые стенки тоже развалились, открыв нас на всеобщее обозрение.

В пору было вспоминать молитвы. Чтобы Миассовские пушкари не успели на нас навестись и пальнуть, и чтобы слишком уж резвый и самоуверенный Тимон не опрокинул машину набок.

Я-то думал, мы плавненько скатимся на рельсы. Но орк и не собирался осторожничать, дал по газам, буквально слетев по пандусу. Машина клюнула задом землю, грохнув об рельсы стальным корпусом и чуть не вытряхнув из всех нас души вместе с кишками.

В силовом агрегате что-то хрустнуло и, похоже, сдвинулось со своего места, запустив в салон клубы горячего пара. Ещё и угли из топки чуть не повысыпались. Хорошо хоть не обожгло никого и не ошпарило, а лишь превратило броневик в грёбаный хамам. Но я здорово испугался, что двигатель не выдержит и рванёт сейчас или просто лопнет по швам, сварив нас тут заживо.

Тимону же было чихать на все мои страхи, и он преспокойно продолжил упражняться в экстремальном вождении этой паровой каракатицы.

Левый рычаг на себя, правый вперёд — с невероятным скрежетом броневик затрясся и задёргался, поочерёдно цепляясь ободками разных колёс за рельсы, и крутнулся почти на месте. Он ещё не встал ровно поперёк полотна, а орк уже резко оттолкнул от себя оба рычага, кинув машину вперёд.

И кто-то ещё говорил, что это у меня агрессивный стиль вождения! Да они просто с Тимоном не знакомы! Этот безумец заставил броневик скатываться по насыпи практически наискосок, едва не завалив его на бок и умудрившись выровнять в самый последний момент, когда я уже готовился распрощаться с жизнью.

Разворот направо, и мы покатили вдоль поезда в сторону ворот. Теперь ни одна пушка не способна была нам навредить. Разве что с вышки охранников застрочил по нам пулемёт, затащенный кем-то из бойцов на самую верхотуру.

Пули зазвякали по корпусу броневика. Можно было бы ответить встречным огнём, но я, еле протиснувшись мимо орка к фронтальной оружейной консоли, выбрал для себя совсем иную цель. Короткими очередями я постарался сбить запор на перегородивших дорогу воротах.

Пули выбивали искры и оставляли вмятины на стальных створках, но толку от всех моих стараний заметно не было. А ворота приближались достаточно стремительно.

— Держитесь! — крикнул Тимон, и я сиганул назад, не желая первым прочувствовать на себе последствия таранного удара.

Моя попытка зацепиться за спинку кресла водителя оказалась безуспешной — в ворота мы врезались с такой силой, что руки соскользнули, и меня вновь унесло вперёд, приложив рёбрами о консоль и впечатав затылком в стенку броневика.

Это было очень неприятно. Но с ещё большей досадой мой слегка поплывший разум воспринял факт того, что броневик остановился, не сумев справиться с воротами.

— Надо было через забор пробиваться, — поправляя традиционно съехавшие на нос очки, запоздало высказал умную мысль Ильин. — Там проволока, она не такая прочная.

— Вам бы о том, Иван Федотович, — проворчал сзади Холмов, — чуть пораньше сказать следовало.

— Я думал, — шмыгнул носом Ильин, — наш водитель и сам сообразит.

— Хорошие ворота, — подытожил орк, вовсе и не собираясь оправдываться, в отличие от инженера. — Держитесь.

Хорошенько сдав назад, Тимон спрятал нас от пулемёта охраны, вновь отгородившись от вражеского огня поездом, покинутым нами и от того будто сразу осиротевшим. Повернул немного броневик на месте и доложил:

— Попробую снести соседнюю с воротами секцию забора. Дальше влево он, конечно, ещё хлипче, но там канава. Можем не проехать.

— Подождите, — Холмов полез наверх, — надо бы люк открыть. Дым разогнать да воздуха напустить. Дышать совсем уже нечем.

Чтобы откинуть крышку ему пришлось хорошенько высунуться наружу. Что и сыграло с инспектором злую шутку: вражеский дротик вонзился ему сзади под левую лопатку, и Шарап Володович, охнув, чуть не повалился вниз.

— Там «кавалерия» подоспела, — всё же спустившись к нам самостоятельно, пояснил он и болезненно покривился. — Эти ваши безопасники в цивильном, я заметил. Не меньше десятка человек. Часть из них к составу кинулась. Подозреваю, эти господа намерены воспользоваться вооружением поезда, чтобы открыть по нам огонь. Ещё несколько человек прямо сюда направляются.

— Могут попробовать догнать нас и забраться на броневик, — сообразил я и протянул свой пистолет Ильину: — Сможете приглядеть за люком? Если увидите, что кто-то появился в проёме, просто жмите на спуск. Только сначала с предохранителя снимите. Вон тот рычажок сдвинете и стреляйте.

— Братец, — окликнул меня орк, — ты бы подкинул в топку уголька. А то оба наши кочегара из строя выбыли. А после попробуй расстрелять и повалить заборные столбы. Вдруг там и проволока такая же прочная, как ворота. Не приведи создатель, увязнем.

Я закинул в топку пару лопат угля и полез к носовому пулемёту.

— Твою ж дивизию! — ствол оружия оказался здорово погнутым. — Тимон, подожди, я к левому борту переберусь. Этому пулемёту кирдык настал.

— Давай скорее, — нахмурился орк. — Торчим тут, как прыщ на носу.

По корпусу броневика забумкали сапоги. Кто-то успел забраться на стальной корпус и даже подобраться к люку. Но выстрел Ильина отбил у слишком ретивого безопасника желание лезть внутрь. Краем глаза я заметил слетевший с его башки котелок. Попал ли инженер храбрецу в голову, я не рассмотрел — орк рванул броневик с места в карьер, наверняка при этом скинув бедолагу с крыши. Я и сам-то не улетел, лишь вовремя ухватившись за пулемёт.

Прильнул к амбразуре, выискивая цель. Вон он столб. Толстенный деревянный, основательно врытый в землю. Но для пулемётов, установленных на броневике, это не должно быть проблемой. Видал я, как немецким MG времён второй мировой здоровенные сосны скашивали — любая бензопила обзавидуется.

Вот только, когда грохочущий стальными колёсами броневик даже не догадывается, что такое хорошая подвеска, и скачет на кочках пьяным зайцем, попасть прицельно в столб — задача отнюдь не лёгкая.

Пришлось опустошить весь дисковый магазин, чтобы разделаться с упорно не желавшим сдаваться деревянным столбом. Да и то вышло обвалить его лишь частично. Поэтому орк и направил броневик прямёхонько на покалеченный мной столб. Туда, где колючка провисала больше всего.

Я уже мысленно подготовился к тому, что броневик, намотав проволоку на колёса, застрянет и остановится. А мне придётся перебираться на правый борт и косить охрану зоны из другого ствола, отвлекая огонь орудий и пулемётов бронепоезда на себя — надо же будет кому-то прикрывать друзей, пока они убегают по открытому полю на своих двоих.

Интересно, как долго я смог бы продержаться? Вдруг броня этой каракатицы не так крепка, как хотелось бы? Ведь предназначен был броневик, как я понял, для войны с армией, вооружённой в основном дротовиками. Которым, помнится, даже дверцу моей машины не по силам пробить оказалось. Но вот как стенки этой колымаги со стальными пулями справятся? Я уже молчу про пушечные снаряды, явно способные разнести броневик в пух и прах.

Обошлось. Героическая смерть перестала маячить перед моим мысленным взором, получив отсрочку до непредсказуемого «потом». Мы продрались через переплетения колючки и рванули по полю в сторону железнодорожного переезда.

Теперь из орудий по нам точно не попасть. И догнать нас, если кто-то надумает организовать погоню, способна была только лишь настоящая кавалерия. Однако на пару десятков всадников, если таковые и объявятся, у нас патронов вроде хватало.

В данных обстоятельствах нам скорее грозило загнуться от бешеной тряски, организованной бесшабашным орком, погнавшим броневик напрямик по неровному полю. Впрочем, даже когда мы вырулили на дорогу и тяжёлая машина пошла гораздо ровнее, переносить дискомфорт стало не на много легче. Слишком уж мы к тому времени натряслись, нажарились и наглотались дыма. Я уже даже всерьёз стал опасаться, что все перипетии напрочь добьют наших раненых и мы не успеем доставить их в город к лекарю.

Когда подъезжали к больнице, я уже весь сидел как на иголках, основательно перенервничав. Ещё больше надёргался, когда помогал вытащить через верхний люк Гордея. В полу, как я и предполагал, имелся запасной выход, но его почему-то не смог открыть, как бы натужно ни пыхтел и надсадно ни крякал, даже наш могучий Тимон.

Шарап Володович, слава богу, выбрался сам и мужественно остался дожидаться, пока местный медперсонал первым попользует совсем уже никакого Гордея.

С тех пор, как здоровяка утянули в операционную, прошло, наверное, с полчаса, когда по улице загрохотало множество конских копыт. Мы с орком и дедом Егором дружно кинулись к броневику. Даже Холмов увязался за нами, несмотря на то, что исправных пулемётов в машине осталось всего два.

Но добежать до нашего стального гроба на колёсиках мы не успели. Вернее, поняли, что таковой необходимости вовсе нет — по улице, поднимая клубы пыли, спешил к нам взвод кирасиров. Сияли на солнце полированные доспехи, развивались на касках яркие плюмажи, а суровые лица лейб-гвардейцев полны были решимости защитить Селябское герцогство от любых коварных супостатов.

А следом за ними прискакал ещё и целый полуэскадрон газагов. В общем, конников, заполонивших город, прибыло столько, что можно было смело отправляться обратно на зону, чтобы полностью брать её под контроль лояльных герцогской короне вояк.

Но и этого нам не пришлось делать. Спустя ещё несколько минут на место прибыл паровой кабриолет господина канцлера. Фон Чубис специально, наверное, приотстал от спешно передвигавшегося войска, чтобы не глотать поднятую многочисленной конницей пыль.

— Господин Штольц, — скорчив кислую мину, тут же принялся отчитывать меня этот зануда, — вас совершенно невозможно куда-либо направить. Вы всенепременно учините там беспорядок, перевернув всю округу с ног на голову. Что тут у вас грохотало на всё герцогство? Я уже было решил, что невесть как пробудился какой-то из столетиями спящих вулканов, столько в небе ещё издали обнаружилось дыма. Вы посмотрите на мой сюртук. Нас засыпало гарью и пылью с головы до ног.

— А я что? Я ничего, — мне оставалось только пожать плечами. — Это вот официально усопший инженер Ильин случайно попал в склады с нелегально производимым оружием. А с мёртвого, как вы понимаете, и взятки гладки. Какой с него спрос? Ну а гарь и пыль — это издержки паровых двигателей, тут я вообще ни при чём.

— С кого и как спрашивать, я разберусь без вашей помощи. Для того меня сюда и направил Его Светлейшество герцог Селябский с подачи лорда куратора. Кер Сотекс требует вас к себе с докладом.

— Срочно требует? — это меня интересовало гораздо больше, чем вопрос, когда успели короновать графа Ашинского, титуловав его герцогом.

— Я не получил на этот счёт никаких распоряжений, но настоятельно рекомендовал вам отправиться к лорду куратору незамедлительно. Производством оружия и боеприпасов мы займёмся без вашего дальнейшего участия. дабы избежать ещё каких-либо неприятных случайностей.

Ну, не было, так не было. Надо сначала домой вернуться, в порядок себя привести. Отдохнуть в конце концов. А уже потом идти отчитываться перед высоким начальством. Иначе сами же будут пенять на непристойный вид.

В общем, как только шарап Володович вышел от врача, я распрощался с Ильиным и дедом Егором, пожелал выздоровления Гордею и отбыл к чёртовой матери из Миассово, нагло реквизировав паромобиль у фон Чубиса, пока то куда-то неосмотрительно отлучился. Не верхом же мне в столицу отправляться, к тому же имея на руках раненного инспектора. А Чубис пускай нашу машину забирает. Если её, конечно, не разнесло в клочья во время баталии у ворот зоны.

Вернувшись домой, я весь вечер отмывался и отъедался, а следующий день посвятил законному, согласно собственному разумению, отдыху.

Что замечательно, кер Сотекс ни словом. Ни жестом не выразил своего недовольства тем, что я явился к нему с докладом лишь на второе утро после прибытия. Больше того. Это я был неприятно удивлён тем, что вместе с лордом куратором в его кабинете меня поджидала ещё и Мелисса.

Эльфийка благоразумно сменила свой конноспортивный наряд на цивильное платье с рюшечками и предстала передо мной и кером Сотексом в образе очаровательной и милой барышни. Меня этим теперь было не облапошить, но и старик, как выяснилось, прекрасно представлял, что за создание хлопало перед ним длинными ресницами, строя из себя святую невинность.

— Барон, — обратился ко мне лорд куратор, — я полностью удовлетворён тем, как вы блестяще провели операцию, действуя в разумном единении с вашей коллегой, агентом тайной канцелярии герцогства Пермского.

Старик указал на не забывшую состроить мне глазки Мелиссу и принялся рассказывать о том, как его сотрудничество с пермским филиалом комитета позволило ему приобщить к делу тайную канцелярию соседнего государство.