Агент

Глава 19

Сторожевую будку, установленную возле перекрестья дорог, миновали без проблем. Дед Егор ещё на подъезде к посту проорал пароль, после чего навстречу нам от поста выдвинулась парочка охранников, не проявивших, впрочем, никакого служебного рвения при досмотре телеги.

Возница наш явно был хорошо им известен. Сын его, возможно, тоже. Ну а мы с Холмовым влили в уши служивым всё ту же легенду про нарушение периметра. Да так на них наехали, строго пеняя на помятый и заспанный вид, что бедолаги только обрадовались, когда мы, отстав от них, наконец-то убрались восвояси.

Да уж. Дед Егор-то побдительнее этих товарищей оказался. Он, кстати, пока мы охранников с пристрастием допрашивали, в отличие от своего флегматично настроенного сынка, ехидненько попрыскивал себе в кулак, слава богу, предварительно отвернувшись к лошади. Пришлось даже незаметно локтем ему в поясницу двинуть, чтоб слишком громко не фыркал.

Тем не менее, можно было сказать, что семейка эта проверку на лояльность прошла. Поэтому, когда мы уже уехали с перекрёстка, решился я поговорить с дедом ещё на одну интересующую меня тему:

— Я смотрю, Егор Евсеич, тебя тут все знают. Думаю, и ты много с кем знаком. Не приходилось ли тебе пересекаться с инженером Ильиным? Или Гордей твой, возможно, по работе с ним дела какие имел?

— Да разве ж тут по фамилиям всех узнаешь? — покачал головой дед и подхлестнул Торопку. — Их же вокруг, мастеров-то всяких да инженеров, хоть пруд пруди. Это мы тут люди простые, без лишних затей. А господа те, все до единого, уж больно важные. Кто ж нам представляться-то будет? Ты мне обскажи, как он выглядит, может тогда и припомню кого.

Вот я и выдал ему подробное описание Ильина, запоздало пожалев, что не выпросил у Агафьи Егоровны семейной фотографии. Не забыл сказать и про то, что держат инженера под охраной и одному ходить по зоне не дают. Именно этот факт и позволил деду сообразить, о ком речь:

— Знаю я такого и видал не единожды. Как раз в тех доках, коими вы интересуетесь. Ходит завсегда тих да понур, хоть и осанист неизменно. Вышагивает ровно, словно его в вычищенный футляр запихнули. И без сопровождения, это точно, нигде не появляется. Всюду-то за ним угрюмые господа таскаются. Из тех, что вы тут изображать тщитесь.

— А держат его где, не знаешь ли? Не в доках тех случайно? Очень нужен нам этот господин.

— Кто ж его в доковых цехах поселит? Нет, не в доках точно. А где именно, я наверняка и не скажу. Нет у меня в том уверенности, — дед задумчиво поскрёб подбородок. — Но, по моему разумению, обитает ваш инженер вовсе не в тех хоромах, что для других важных спецов понастроили. Но и не в бараках, в коих работные гоблины проживают. В той грязище вашего инженера если бы поселили, то он привычную опрятность блюсти вряд ли бы смог. Однако, — озарённый мыслью, дед ткнул в ночное небо указательным пальцем, — скорее всего, в той же стороне искать его следует. Имеется там возле дома конторского небольшой флигелёк, как раз по пути, ежели от гоблинских бараков к докам двинуть. Контора прямо у дороги, а флигелёк, получается, чуть за ним стоит, за деревьями прячась. Видал я и не раз, как безопасники в той стороне шныряют. Причём мимо конторы в лесок, да всё больше парами. Думаю, они в тот флигелёк ходят сменять дружков, что инженера вашего стерегут.

— Да тебе, Егор Евсеич, только в разведке служить, — восхитился я разложившим всё по полочкам дедом.

— Так я там и служил, почитай четверть века. В первом его светлейшества герцога селябского лейб-гвардии егерском полку. При двух аж правителях на службе состоял, от сих и до сих. Гордейка, вон, без меня вырос. Всего лет пять на вольных хлебах-то я. Списан, как есть вчистую, по приказному формуляру.

— Вот ничего себе, — удивился я. — Да ты у нас дед-то боевой.

Хотя какой же он дед. По моим прикидкам Егору Евсеевичу должно было сейчас лет пятьдесят быть. А значит они с Холмовым почти ровесники. Вот только Шарап Володович куда моложавее выглядел.

— Пришлось и повоевать малёхо, — скромно согласился дед. — В турко-имперскую с союзными войсками набегался по Балканам. Чуть без ноги не остался. От того и к фуражирам после госпиталя приписан был. Так в «тележных войсках» остаток службы и провёл. Да и теперь, как видеть изволите, в них состою, только уже по найму.

— Двум герцогам послужил, — хлопнул инспектор деда Егора ладонью по спине, — теперь доведётся и третьему подсобить.

— Я к коронному правителю завсегда с полным почтением, — пожал плечами дед. — Вон как за державу взялся, хоть и молод зело. Отчего ж ему не подсобить-то. Однако, насколь я разумею, предприятие здешнее с дозволения короны стоит ещё с незапамятных лет. Не выйдет ли так, что я во вред юному герцогу-то послужу?

— Да ты, дед Егор, — усмехнулся я, — похоже совсем от жизни отстал в углу своём медвежьем. Молодого герцога больше нет. Теперь вместо него граф Ашинский на престол взошёл. Ну а мы с господином инспектором тут, можно сказать, по прямому его указанию. Так что можешь на сей счёт не напрягаться.

— Вот незадача! Это как же так вышло? — почесал Егор Евсеевич лысину. — Он же совсем юнец был.

— Погиб при раскрытии дворцового заговора, — постарался я сгладить углы формулировки.

Не рассказывать же сейчас деду, что молодой герцог тот заговор и устроил, а я стал причиной раскрытия всего этого безобразия, да ещё и убийцей самого герцога. Ни к чему деду такие знания.

— Ох, беда-беда, — огорчился тот. — Жаль мальца. Да, Гордеюшка?

Кузнец коротко угукнул и кивнул. Вот ведь человек, занимает своей тушей две трети места в телеге, а его практически не видно и не слышно. Словно без него путешествуем.

— А почему ты сказал, — осенило меня вдруг, — что зона с позволения короны стоит? Я так понял, тут кто-то в частном порядке предприятие затеял.

— Оно, может, и в частном, — пожал плечами дед, — да слышал я, сюда всякие графья с генералами не раз с инспекциями да с ревизиями захаживали.

— А кто именно, не знаешь?

— Не, — разрушил мои надежды дед, — про то не ведаю. Я их в глаза не видывал, а сами они мне не докладывались, в силу незначительности моей скромной персоналии. Может, инженер твой чего знает. Он фигурой-то поважнее моей будет. Скоро уж доедем, вот вы его и порасспросите. Неужто думаете, что и тут заговор какой замыслен?

— Совершенно в том не сомневаюсь, — сказал я чистую правду. — Про зону эту наверху никто ничего не знает. А если и знает, то молчит, как партизан.

— Да что ж за жизнь-то такая пошла? Одни заговоры вокруг, — проворчал дед себе под нос и больше не проронил ни слова до тех пор, пока мы не подъехали к чуть ли не десятку погружённых в полную темноту бараков, выстроенных для работающих на зоне гоблинов. — Ну вот, сейчас минуем посёлок этот и, считай, приехали. Тут теперь совсем недалече.

Вскоре и впрямь добрались до здания конторы. В нём, как и в бараках, света не было от слова совсем. И даже над входом фонарь не горел. Видимо, смысла никто не видел тратиться на иллюминацию во внерабочее время.

— Мы с Гордеем тут вас дожидаться станем, — остановил дед телегу возле здания. — А вам, вон, по тропке той надобно. На лошади-то туда никик не проехать.

Я с сомнением глянул на старика.

— Да не боись, не уедем, — угадал он ход моих мыслей. — Мы ж к делам короны со всем пониманием.

Оставалось только поверить деду на слово. Не Холмова же оставлять повозку сторожить. Я без инспектора могу и не справиться. Если мы с ним вдвоём во флигель заявимся, шансы с самых первых секунд не спалиться гораздо выше будут. Ведь, со слов того же деда, безопасники друг друга парами сменяют, да и на работу инженера так же по двое, а то и по трое, сопровождают.

— Вы только сильно там не бедокурьте, — прервал мои размышления дед Егор. — Там впереди за поворотом ещё один пост. Как бы не примчался кто на шум-то.

Привлекать к себе лишнее внимание мы с Шарапом Володовичем конечно же не собирались. Но к флигелю, небольшому домику с мансардой, тем не менее отправились, совершенно не скрываясь, словно имеем полное право шастать по зоне ночью.

По сложившейся уже традиции в дверь рукоятью пистолета постучался я, а Холмов, взяв наизготовку один из укоротов, встал за моей спиной.

— Кто? — буквально через несколько секунд раздалось из-за двери.

— Свои, — пожал я плечами. — Кому тут ещё ходить-то?

— Свои дома уже седьмые сны видят.

— Слышишь, остряк-самоучка, — деланно возмутился я, — двери открывай. Нам тут лясы точить некогда. Велено инженера в штаб доставить в срочном порядке.

— Пароль тоже штабом велено не называть?

— Да «папоротник» же, раскудрить тебя в дым. Доволен? Отпирай теперь.

— Экий ты нетерпеливый. Обождёшь, не рассыплешься, — донеслось до меня прежде, чем заскрежетал отодвигаемый засов.

Дверь начала открываться наружу, и я чуть отступил назад.

А после вдруг почувствовал, как Холмов ухватил меня за шкирку и с силой дёрнул влево.

Я чудом не улетел с крыльца, а два пружинных щелчка раздались возле меня практически одновременно. Один прямо над ухом из-за спины, другой чуть не перед носом из резко расширившегося дверного проёма.

Кто в нас стрелял, я не видел — в доме было ещё темнее, чем на улице. Холмов явно выпустил дротик наугад. Не знаю, попал он или нет, но я, едва поймав равновесие, рванул вперёд.

И тут же лоб в лоб столкнулся с противником.

Снёс его, споткнувшись и заваливаясь вперёд. Это и спасло меня. Ещё один дротик, выщелкнувший из темноты коридора, всколыхнул воздух над моей головой.

Охранник явился открывать дверь не в одиночку, а с напарником. Который сразу же после выстрела, забухав сапогами по дощатому полу, кинулся вглубь дома.

А я был вынужден грохнуться на пол вместе с вцепившимся в меня гадом.

Холмов, перескочив через нас, ринулся в дом.

Я попробовал подняться, но повисший на мне и тянущий вниз охранник оказался серьёзной помехой. Вот же тяжеленный, зараза! И главное, не видно ничерта! Мне вслепую с этим бегемотом драться?!

Он вдруг отцепился от моего левого бока и дёрнулся, чуть выгибаясь. Я инстинктивно нырнул обратно, прикрыв левое ухо приподнятым плечом. И уткнулся щекой в колючие усы врага.

Угадал. Увесистый вражеский укорот лишь вскользь чиркнул по затылку, сбив с головы котелок.

Но усатый гад и не подумал останавливаться на достигнутом. Вновь принялся долбить меня своей грёбаной железякой, одновременно, пока я уворачивался, протискивая между нами левую руку. Дотянувшись, ухватился за мой прижатый к груди подбородок. Надавил, стараясь отодвинуть от себя и высвободиться из моих жарких объятий. Заодно вновь попытался двинуть укоротом в ухо.

И вновь не преуспел — я, не в силах справиться с мощью отталкивающей меня руки, дёрнулся влево, подныривая под удар.

Что ж, наша нелюбовь взаимна! Сунул пистолетом в то место, где предположительно находилась голова усача. Куда-то попал, но рука охранника, упиравшаяся в подбородок, ничуть не ослабла. А ещё этот гад всё-таки приноровился и довольно ощутимо приложил меня укоротом по затылку.

Выхода не было — время играло против моих замыслов. Я прижал пистолет к боку охранника и нажал на спуск. Удар пули по рёбрам выбил из усатого всю дурь, заставив здорово перекособениться и отцепиться от меня.

Тело, принявшее выстрел в упор, сработало почти как глушитель. По крайней мере, я надеялся, что звук вышел достаточно тихим и не разлетелся по всей округе. Дверь-то так и оставалась раскрытой.

Противник подо мной застонал.

Приподнявшись, я пощупал его бок левой рукой. Мокро. Если и был на охраннике защитный кольчужный жилет, стальная пуля прошла сквозь него. Может, рана и не смертельная, но на контрольный выстрел я не решился. Просто долбанул рукоятью пистолета в висок, предварительно свернув голову усача набок. Может даже, выживет, хотя и поваляется какое-то время без чувств.

Вытер испачканную в крови руку об одежду поверженного врага, кисло поморщившись от возомнившейся вдруг пафосности подобного жеста. Поднялся на ноги и прислушался. Холмов, похоже, загнал своего противника на второй этаж. Наверху словно стадо слонов играло в пятнашки. Топот, грохот, но выстрелов вроде не слышно. Хотя щелчки укоротов не такие уж громкие, и я их мог просто не расслышать сквозь весь этот тарарам.

Кстати! Не оставлять же оружие врагу за спиной, пусть даже он сейчас и в отключке. Может, у него здоровья немерено. Вдруг прочухается.

Наклонился, нашарил на полу и вырвал из руки усатого укорот. Вроде заряды ещё есть. Значит, можно пока убрать свой пистолет в карман. Достаточно уже шума.

На всякий случай быстренько обыскал бесчувственное тело на предмет ещё какого припрятанного оружия. И правильно сделал. Во-первых, нашёл два заряженных магазина к укороту. А во-вторых, обнаружил на поясе ножны с кинжалом. Удивительно, что мерзавец не решился им воспользоваться. Мог бы укорот откинуть и издырявить меня. Хотя, получается, пока я сверху на усатом валялся, не очень-то ему и удобно было клинок вынимать.

Не став возиться с ножнами, вытащил и забрал кинжал. Зажал его в левой руке. Наверное, стал похож на пирата в тёмном трюме. Где тут лестница на второй этаж?

Двинулся чуть ли не наощупь вперёд по коридору. Вот она.

Потопал наверх. Не успел подняться на второй этаж, как где-то там громко звякнуло разбившееся окно и забрямкали по земле посыпавшиеся вниз осколки.

Рванул, что есть мочи, на звук. Вломился через распахнутую дверь в какую-то комнату. Увидел тёмный силуэт на фоне окна и чуть было не выстрелил в него, сдержавшись в самый последний момент.

— Удрал, шельмец, — Холмов, перестав пялиться в темноту за окном, повернулся ко мне. — Слегка мне плечо порезал. Но и я его ранил. Надеюсь, тяжело. В любом случае, нужно поскорее отыскать вашего инженера и срочно уносить отсюда ноги.

Тут и не поспоришь.

— Сильно вас порезали? — шагнул я было к инспектору, но тот остановил меня жестом.

— Пустяки, лёгкая царапина. Почти даже не кровит.

— Как вы поняли, что нас раскусили? — я потёр свежую шишку на затылке и выглянул из комнаты в коридор.

Здесь на мансардном этаже имелось всего три двери, считая эту. Одна прямо напротив нас, другая чуть дальше, в конце коридора.

— А вы разве не слышали щелчки взводимых курков? — инспектор вышел вслед за мной из комнаты.

— Заперто, — толкнув, проверил я ближайшую дверь. — Нет, не слышал. Но с чего вы взяли, что в нас непременно станут стрелять? Могли ведь и из предосторожности оружие приготовить. Постерегите эту дверь, инспектор, я пока посмотрю, что с другой.

— Из предосторожности его готовят заблаговременно, — Холмов кивнул и, чуть отступив назад, нацелил укорот на дверь, — а не в тот момент, когда слышат неверный пароль.

— Думаете, дед Егор нам соврал? — я дошёл до конца коридора, по примеру инспектора держа оружие перед собой. Подёргал за ручку двери. — Тоже заперто.

— Я думаю, что у службы безопасности свои пароли. Хотя, не исключено, обмануть нас тоже могли. Предлагаю сначала проверить эту дверь. Она ближе к лестнице. Из той комнаты, если кто и выскочит, успеем перехватить.

— Согласен, — я вернулся к инспектору. — Вот только выбить дверь у нас не выйдет.

Судя по коробке и петлям, открывалась дверь наружу. Замок врезной. Это не навесной, который можно просто сорвать.

— Отойдите в сторонку и возьмите проход на прицел, — Холмов деловито отодвинул меня и, почти приставив укорот к косяку на уровне замка, выстрелил.

Дротик застрял в дереве, отколов несколько крупных щеп. Холмов, расшатав, выдернул его, перезарядил укорот и снова выстрелил.

— Ну вот, — орудуя дротиком, как рычагом, он вывернул железную скобу, высвободив язычок замка. — Готово.

Убедившись, что я держу на прицеле дверь, Холмов резко открыл её, дёрнув на себя.

Словно крутой спецназовец, водя стволом из стороны в сторону и держа наготове трофейный кинжал, я шагнул в проход.

Бинго. С первой же попытки.

В довольно большой комнате нашлось место для рабочего стола, книжного и платяного шкафов, громоздкого комода и, главное, для односпальной кровати. На которой, прижавшись спиной к стене и натянув до подбородка одеяло, сидел, недоумённо пялясь на нас, Иван Федотович Ильин. Лунного света, проникающего сквозь незашторенное окно, вполне доставало рассмотреть, что это именно он.

— Одевайтесь, господин инженер, — я остановился в центре комнаты и не собирался подходить к Ильину ближе, чтобы не пугать его своим воинственным видом ещё больше. — Да поторапливайтесь, пока охрана не набежала.

— Зачем? — удивился инженер.

— Затем, что мы пришли освободить вас.

— С чего вы взяли, господа, — брови на лбу Ильина выстроились домиком, — что есть нужда в моём освобождении? И вообще, кто вы такие?

Я даже растерялся. Неужели верна версия, что инженер играет на стороне заговорщиков?

— Мы представители коронного сыска. Это, — я указал на Шарапа Володовича, — инспектор Холмов. А моя фамилия Штольц. Вот наши служебные значки. Мы занимаемся вашим делом. Вас разве не похитили и не держат теперь под охраной?

— Охрана имеется, — кивнул Ильин, — но сие ради моей же безопасности. И ни о каком похищении мне неведомо.

— Каким же образом, — в голосе Холмова тоже слышалось удивление, — вы тогда очутились здесь?

— Я подписал контракт на секретные работы и меня доставили сюда по доброй воле.

— Хм. А вы знаете, — нахмурился я, — что ваша жена Агафья Егоровна до недавнего времени пребывала в сильнейшем огорчении из-за полной уверенности в вашей гибели? Управление железной дороги заявила о несчастном случае со смертельным исходом. И если бы не хлопоты вашей жены и не ваша докладная о неизвестном оружии, нас бы не прислали сюда с расследованием. И Агафья Егоровна не узнала бы, что вы до сих пор живы.

— Про такое я ничего не знал, — удивился и, кажется, расстроился Ильин. Нащупав на прикроватной тумбочке очки, он нацепил их на нос. — Меня убедили, что, отъезд мой хоть и требует скрытности, но супругу обязательно упредят о моём срочном переходе в иное ведомство. Да я и сам писал ей письмо с объяснениями.

— Не получала она никакого письма. Одевайтесь, господин Ильин, — отойдя от замешательства, я вспомнил, что нам нужно поскорее удирать. — А лучше берите одежду с собой и следуйте за нами. Оденетесь в телеге.

— Но я так не могу! — возмутился инженер. — Мне нужно привести себя в порядок!

— Потом приведёте! — я подошёл к кровати и, ухватив Ильина за плечо, вытащил его из кровати. — Считайте, что ваше мнимое похищение превратилось в настоящее. Однако, если вы не станете сопротивляться, могу вас заверить, с нашей стороны вам грозить ничего не будет. Берите одежду и ступайте вниз. Там нас ждёт телега, оденетесь по дороге. Это не обсуждается.

Видимо, мой тон оказался достаточно волевым и от того убедительным. Или же роль сыграл укорот, которым я при разговоре активно размахивал. Инженер, оказавшийся облачённым в смешную полосатую пижаму, послушно похватал свою одежду из платяного шкафа, сграбастал с пола башмаки и поспешил за нами, не забыв нацепить на ноги мягкие шлёпанцы.

— Осмелюсь спросить, — уже спускаясь по лестнице, спросил он у меня, — отчего вы всё время твердите о похищении? И почему Агафьюшка считала меня погибшим?

— Всё дело в том, — принялся я объяснять, — что якобы вас нашли попавшим под поезд. Жене об этом сообщили, а труп быстренько сожгли и захоронили, чтобы никто не смог понять, что это не вы.

Мы вышли из флигеля и по тропинке в обход здания конторы поспешили к телеге. Больше всего в этот момент я опасался, что дед Егор с сыном сбежали, оставив нас без транспорта. С охранниками, что могли прибежать с поста, мы бы ещё справились. Но вот сбежавший безопасник мог поднять тревогу, устроив такой переполох, что выкрутиться нам из беды могло бы уже и не выйти.

Но Егор Евсеевич устроил нам сюрпризец совсем иного характера.

— Вот, господа сыскари, принимайте, — дед вместе с Гордеем стоял возле телеги, из которой торчали две растопыренные ноги. — Споймали мы ваше упущеньице.