Афганский рубеж 2

Глава 16

Взрывы прекратились. Пыль постепенно рассеивалась, но запах гари продолжал ощущаться. Вой, свист и шуршание «эрэсов» сменились криками раненых. Осмотревшись, я не увидел убитых. Кто-то держался за голову, мучаясь от временной контузии. Кому-то оказывали первую помощь.

Я быстро осмотрел Антонину и понял, что медлить нельзя. Белый халат девушки стал грязно-алого цвета. Кровь текла тонкой струйкой по щеке и ладони, а с правой стороны одежда была порвана. Глаза закрыты, а тёмные волосы испачкались в песке. Дыхание ощущалось, но оно было очень слабым.

Никакого транспорта рядом не было. Медсанбат недалеко, но до него нужно ещё добежать. Пока буду искать машину, уйдут драгоценные минуты.

— Саня, ты ранен! — прибежал ко мне Кеша и стал ощупывать меня.

— Надо в медсанбат девушку отнести.

— Ой, а ей уже…

— Сплюнь и давай со мной, — перебил я размышления Кеши, взял Тосю на руки и направился в сторону госпиталя.

Жар от взорвавшихся бочек уже ослабел. Я старался идти как можно быстрее. Антонине нужно было оказать срочно помощь.

— Саня, если… устанешь… я могу понести, — сказал Кеша, который бежал рядом со мной.

Я нёс на руках Тосю, а Иннокентий, кажется, что-то ещё более тяжелое, судя по участившемуся дыханию. Видимо, слишком он себя запустил, набрав лишний вес.

— Дотащу. Ты бы другим помог, — ответил я, прижимая к себе Антонину, чтобы не выронить.

Голова Тоси лежала у меня на плече. Я мог слышать её слабое дыхание. Кажется, оно вот-вот остановится.

— Там ничего страшного… живы все, — продолжал подбирать слова Петров.

Медсанбат был уже в сотне метров от нас. На крыльцо выбежали медсёстры и врачи, хватаясь за головы и закрывая от криков рты. Не каждый день к ним несут их коллегу, которая находится между жизнью и смертью.

— Девочки, операционную! Живо! Там ещё есть раненые, — разогнал всех один из врачей и указал мне в сторону нужного модуля.

Сразу рванули туда. Руки ощутимо забились, а о своих царапинах я и позабыл. Быстро вбежали в отделение и тут же к нам подвезли каталку.

— Ранения куда? — спросил врач, бегло осматривая Антонину.

— Плечо и подмышка. Осколки. Плюс голова разбита при падении, — ответил я, аккуратно укладывая Тосю на каталку.

— Крови много потеряла. Сам иди обработайся, — указал мне доктор в сторону приёмного отделения и укатил вместе с санитарами и медсёстрами Тосю.

Меня и Кешу проводили к процедурной и попросили подождать обработки ссадин.

Только я сел на лавку, как почувствовал дрожь в руках. Не знаю, сколько я тащил Тосю, и с какой скоростью бежал, но усталость нахлынула только сейчас.

— Слишком долгий день сегодня, — сказал я, откинувшись назад и прислонившись затылком к стене.

— Саня, не выключайся! Саня, не умирай! — тряс меня Кеша.

— Да в порядке я, — ответил я, убирая от себя руки товарища.

— Ну у тебя вон кровь идёт. Глаза начал закрывать. Я ж переживаю, друг.

Не понимаю, о каких ранах говорит Петров. Комбинезон хоть и в крови, но она не моя. Левый рукав порван. На шее саднит неглубокий порез. Присутствует небольшая заложенность в ушах. В общем, отделался царапинами и головной болью.

— Иннокентий, со мной всё нормально. Урон есть, но незначительный.

Кеша постепенно успокоился и тоже прижался к стенке. Вот что он тут делает, совершенно непонятно. На Кеше ни царапины, будто он заговорённый. По коридору бегали медсёстры и доктора, а мы так и сидели в ожидании, когда нас позовут в процедурную.

— Как думаешь, девушка выживет? — спросил Иннокентий.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Почему?

— Она очень целеустремлённая. И мы вовремя успели.

Кеша кивнул и прикрыл глаза. А вот у меня не получалось расслабиться.

Пытаюсь понять, что было бы, если Тося не пришла сегодня к палатке. Если бы не поехала в Афганистан за мной.

Но винить нужно только тех, кто устроил обстрел. Исподтишка, вечером, когда все отдыхают. Поймали нас духи на раздолбайстве.

В голове раздался какой-то стук. Запахло сыростью. Я привстал со скамьи и выглянул в окно. Солнце уже скрылось за горизонтом, а с неба начал лить проливной дождь. Погода резко испортилась. В небе были видны разряды молний, сопровождаемые громом.

— Саша, — почувствовал я на плече мягкое прикосновение.

Повернув голову, увидел Елену из строевого отдела. Младший сержант стояла рядом с растрепавшимися волосами и поглаживала меня по плечу.

— Привет, — тихо ответил я.

— Мы сразу к вам приехали после обстрела. Комдив там всё осматривает, а я тебя искала, — обняла меня Лена. — Ты уже сколько раз чуть не погиб за последнее время⁈

Лену прервал громкий храп Кеши. Я толкнул его в ногу, и он медленно съехал по стене, улёгшись на всю скамью.

— Ты успокойся. Всё нормально. Меня только зацепило.

Лена осмотрела моё тело и провела по моим волосам рукой.

— Я и вижу! Весь в крови… или это не твоя?

— Что-то моё, а что-то и нет.

В коридоре начали появляться ещё пострадавшие от обстрела. У всех только царапины, ссадины и вывихи от падений в укрытия.

— Ты где так долго пропадал? Я тебя жду-жду, а ты не приходишь. Чай бы попили. Ну… с конфетками, — продолжила девушка, проведя пальцами по моей щеке.

Хорошо завлекает к себе Лена. Вот только почему-то искать она меня начала только сейчас. А я уже и в медсанбате успел полежать, и в Союзе побывать, и в Афган вернуться. Сомневаюсь, что работница строевого отдела дивизии никогда бы не узнала о моём местоположении. Если, конечно, она хотела его узнать.

Не так уж она и переживала за меня. Тогда зачем пришла сейчас? На улице дождь, а форма на Лене сухая. Значит, она уже давно в больнице.

Так что не по мою душу она здесь. Врать тогда зачем?

— Работы много, Лен, — ответил я и убрал руку девушки.

— Ты чего? Я к тебе пришла…

В этот момент к процедурной подошла рыженькая медсестра с аппетитной фигурой. Насколько мне память не изменяет, её зовут Маша. Встречались с ней, когда я лежал в медсанбате после боя в ущелье.

— Проходите по одному на обработку ран, — объявила Маша.

Я встал и собрался уже войти в процедурную. Но, почувствовав вопросительный взгляд Лены, повернулся к ней.

— Ты иди. Загляну, как-нибудь. Пообщаемся, — подмигнул я.

— Хорошо. Я буду ждать, — шепнула она и ушла.

— Саша Клюковкин, заходи быстрее. Давно уже сидишь тут? — крикнула мне из процедурной Маша.

Я проводил взглядом Лену и вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь.

Грязную одежду пришлось снять, чтобы Маша смогла тщательно меня осмотреть. Как тут не воспользоваться своим положением и не позволить красивой девушке себя потрогать. Делала это рыженькая красотка очень аккуратно и нежно.

Закончив с обработкой порезов и ссадин, Маша продолжила осмотр, перейдя к спине и груди.

— Саш, у тебя тут прыщ. А я… обожаю их… выдавливать! — улыбнулась Маша и без разрешения впилась своими ногтями мне в кожу.

— Всё, Маш. Я пойду. За дверью очередь, наверное, большая на перевязку собралась.

Дверь в процедурный кабинет открылась, и вошёл майор — начальник одного из отделений госпиталя.

— Маша, у тебя группа какая? — вбежал врач и тут же подошёл к медсестре.

— Эм… вторая положительная, — растерялась медсестра и отошла от меня подальше.

Товарищ майор взглянул на меня и осмотрел с ног до головы. Мой практически полностью обнажённый вид ему явно не нравился.

— Клюковкин, я слишком часто вижу тебя в медсанбате в одних трусах и в обществе медсестёр, — сжал он от недовольства губы.

— Главное — что не без них, — добавила Маша.

— Мне не до шуток, Мария. Одевайтесь Александр, и в коридор. Вас уже обработали? — спросил майор.

— Так точно.

Пока я одевался, доктор просматривал записи, которые он вытащил из шкафа в углу. И, похоже, ничего хорошего в них он не нашёл.

— Нет ни у кого. В Кабул уже звонили, но там не обещают, что найдут. Времени нет, — нервничал доктор, идя на выход из процедурной. — Саша, выходите быстрее.

— Доктор, в чём дело? Может, я могу помочь?

— Чем? Вы уже сделали, что смогли. Подарили вашей… знакомой немного времени.

Как-то он уж обречённо это сказал. Меня передёрнуло даже. Я за Тосю переживаю. Не чужой человек.

— Доктор, я вам Антонину Белецкую живой принёс. Что-то не так пошло?

Майор снял очки и вытер вспотевшее лицо.

— Крови много девушка потеряла. А у неё группа очень редкая. Четвёртая отрицательная. По всему городку бегают, ищут с такой группой, но пока безуспешно.

— А что в Кабуле? — спросил я.

— Ответа не дали. Но, ты же видел погоду. Ночь, дождь, гроза. В столице ещё хуже погода.

На сказанных доктором словах, в процедурной резко открылось окно, и ворвался ветер. Маша вскрикнула от неожиданности. Тут же громыхнула молния, и небо расчертили несколько разрядов.

Четвёртая и отрицательная? Пожалуй, есть один шанс. Такая была у меня в прошлой жизни. Если Клюковкин хоть чем-то похож на меня, пускай это будет группа крови.

— Проверьте мою. У меня четвёртая группа, — сказал я и задрал рукав.

Майор переглянулся с Машей и потащил за собой. Только мы вышли из кабинета, в коридоре загудели пришедшие на перевязку.

— Саня, ну ты чего так долго?

— Полосу освободил, мужики! — сказал я.

Кеша в это время продолжал «пускать пузыри».

Меня завели в лабораторию и усадили на стул. Доктор раздал указания и у меня тут же взяли кровь. Потом куда-то капнули. С чем-то смешали. Начали сравнивать.

Доктор, как и я, был в ожидании результата.

Медсестра в лаборатории сняла маску и повернулась к нам.

— Увы. У него четвёртая, но положительная.

И здесь подосрал Сашка Клюковкин! Ну всё у него не так. Хотя… не его вина, что он с такой группой крови родился.

В лаборатории зазвонил телефон. Медсестра взяла трубку и тут же передала её доктору.

— Нет. И если даже найдём? Сколько осталось? Ты же видишь, что с погодой. Я звонил синоптикам. Они говорят, что до утра без вариантов. В Кабуле туман? Фух! Ладно, — сказал доктор и повесил трубку.

— Что говорят? — спросил я.

Доктор вывел меня в коридор и закрыл дверь в лабораторию. Достал пачку сигарет и закурил.

— Операцию ей нужно сделать. Но в наших полевых условиях, мы ей только руку можем ампутировать. Так что у нас два варианта — либо отрезаем руку, либо везём в Ташкент.

У меня даже сомнений не было, что нужно сейчас сделать.

— Готовьте к перевозке.

Услышав это, майор закашлял.

— Как это⁈ Гроза, ветер, дождь. Видимость нулевая. Был бы у нас тут транспортный самолёт, мы бы её напрямую отправили в Москву, но здесь только истребители и вертолёты. Саня, ты…

— Я вам ещё раз говорю, готовьте к перевозке.

В коридоре раздались знакомые голоса. В нашу сторону идут Енотаев с перевязанными руками и начмед Марат Сергеевич. Вот у него со здоровьем всё хорошо. Ни царапины.

— Ну что? — спросил Ефим Петрович.

— В Ташкент надо везти. И очень быстро.

Енотаев посмотрел на меня и вопросов не стал задавать.

— Готовьте к перевозке, — сказал командир эскадрильи.

— Видимость нулевая. Вы и себя и её угробите. Возможно всё же лучше ампутировать руку, зато жить будет, — тяжело вздыхая, сказал начмед.

— НЕТ! — громко ответил я с Енотаевым.