Адмирал Империи – 39

Глава 4

Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Ладога» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом и флотом Южных Сил Вторжения.

Точка пространства: планета Санкт-Петербург-3.

Комплекс Императорского Дворца.

Дата: 17 июля 2215 года.

Когда спустя несколько минут сотня «морпехов» во главе с вице-адмиралом Красовским и полковником Винтером ворвалась в личные апартаменты императора, Ясин Бозкурт и его разношерстная команда мародеров и убийц были уже здесь. Они стояли посреди просторного помещения, освещенного приглушенным светом ночных светильников. Тяжелые бархатные портьеры изумрудного оттенка скрывали панорамные окна, за которыми горели кварталы столичного полиса.

Сам паша Бозкурт, как и окружавшие его янычары явно находились под действием каких-то препаратов, изменяющих сознание. Турецкий командующий стоял, пошатываясь, широко расставив ноги и уперев руки в бока, глаза его были будто стеклянными, а на лице играла улыбка маньяка. Массивная фигура адмирала, облаченная в черный бронескафандр, возвышалась над его приспешниками. Их лица, полускрытые забралами шлемов, выражали смесь кровожадного предвкушения и безумного возбуждения. Янычары сжимали в руках оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.

Перед Бозкуртом и его сворой гордо стояла молодая красивая девушка в форме офицера российского космофлота, правда без кителя в одной белой рубашке. Ее статная фигура, освещенная бликами активированной плазменной сабли, казалась хрупкой и беззащитной на фоне закованных в броню солдат. Смело глядя в глаза незваным посетителям, она держала на вытянутой руке оружие, а второй укрывала у себя за спиной маленького мальчика. Каштановые локоны девушки растрепались, несколько прядей выбилось из аккуратной прически и обрамляли ее точеное лицо.

Как все вы уже догадались, это были великая княжна Таисия Романова и ее младший сводный брат — нынешний император Иван Константинович. Несмотря на позднюю ночь оба они были одеты, так как сегодня вовсе не ложились спать, ожидая решения своей судьбы в хаосе, творящемся на захваченной врагом планете Санкт-Петербург. Иван прижался к сестре, то ли испуганно, то ли с интересом глядя на окружающих.

Кроме холодного оружия, направленного сейчас в грудь османского адмирала, рядом с Таисией и ее маленьким братом никого из охраны не было. Все телохранители царя лежали недалеко, прямо у входа в покои, разрубленные и расстрелянные османами. Мраморный пол покрывали багряные лужи, на полированном паркете валялись изувеченные тела защитников, а вокруг царила траурная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием и стонами умирающих. Их оказалось слишком мало, чтобы остановить полусотню закованных в боевую броню янычар Бозкурта…

Глаза великой княжны сейчас горели праведным гневом, но было видно, как руки ее дрожат от страха за жизнь своего брата. Таисия Константиновна догадывалась, зачем пришли сюда эти люди — они пришли, чтобы убить ее и Ваню, либо отнять его у нее. Осознание этого холодным ужасом пронзало сердце девушки. Она понимала, что Бозкурт здесь не просто так, поэтому, не раздумывая, решила, что будет сражаться до конца…

— Адмирал, по какому праву вы и ваши люди врываетесь в личные покои государя-императора и угрожаете нам⁈ — грозно нахмурив брови, воскликнула Таисия. Ее голос звенел от негодования и едва сдерживаемых эмоций. Взгляд девушки метнулся по лицам янычар, выискивая в них хоть проблеск человечности.

— Это же очевидно, — ухмыльнулся Ясин Бозкурт, обведя мутным взглядом своих солдат и окружающее пространство, будто пытался сфокусироваться, но это у него пока не получалось, действие «звездной пыли» лишало его такой возможности, — по праву сильного и по праву победителя… Кто сейчас может помешать мне, сделать то, что я хочу?

— Пожалуй, никто и ничто, кроме вашей чести, адмирал-паша, — попыталась воззвать к благородству, стоящего перед ней человека, княжна Романова. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, но голос оставался твердым. — Вы, наверное, забыли, что до сих пор являетесь союзником адмиралов Черноморского флота, что сейчас подходит к орбите Санкт-Петербурга и нашего безвременно почившего диктатора-регента Ивана Федоровича Самсонова. Разве это не так? Разве ваш султан не заключил с нами договор?

— Как неожиданно из кровного врага я вдруг стал вашим союзником, — удивленно воскликнул Бозкурт, засмеявшись во все горло. Отзвуки его зловещего хохота разнеслись под высокими сводами, отражаясь от стен. — Воистину, быстро все меняется в этом мире! Помню совсем недавно, Ваше Высочество, находясь в действующем флоте, призывали своего покойного папашу, а также командующих имперскими космофлотами атаковать нашу великую Османскую Империю, поддержав рейд Самсонова и его Черноморского флота в «Тарс» и «Эдирне»…

— Но, вы ведь первые объявили нам войну, присоединившись к эскадрам вторжения Коннора Дэвиса! — изумилась Таисия Константиновна, глядя прямо в стеклянные глаза Бозкурта. В ее голосе звучало неподдельное удивление, смешанное с негодованием. — Что же вы за это хотели получить в награду⁈ Однако, времена, как вы и сказали, действительно изменились, и сейчас мы на одной стороне, хотите вы этого или нет… — Княжна сделала паузу, переводя дыхание. Ее сердце бешено колотилось, но она изо всех сил старалась сохранять самообладание. — И я надеюсь, а вернее, уверена, что вы по-прежнему остаетесь благородным офицером, помнящим о своих союзнических обязательствах…

Взгляд Таисии был тверд и решителен. Она стояла, гордо выпрямив спину, и легкий трепет ее голоса выдавал лишь едва сдерживаемую ярость. Ясин Бозкурт расхохотался, янычары вторили своему начальнику гортанным смехом, потрясая оружием и переговариваясь между собой.

— Мне говорили, о том, что вы истинная дочь своего отца — императора Константина, а значит, являетесь кладезью и образцом лицемерия, — зло хмыкнул османский адмирал, сверля Таисию мутным взглядом. Его глаза вспыхнули лихорадочным блеском, а голос буквально засочился ядом. — Похоже, не соврали.

Таисия почувствовала, как гнев закипает в ней раскаленной лавой. Но она подавила порыв немедленно ответить дерзостью на дерзость. Сейчас было не время и не место для выяснения отношений.

— Вы забываетесь, командующий, — процедила она сквозь зубы, метнув на Бозкурта предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей. Ее пальцы крепче сжали рукоять плазменной сабли.

Но османский адмирал, казалось, не замечал грозных предупреждений. Он упивался моментом своего триумфа и вседозволенности. Наркотический дурман придавал ему самоуверенности и лишал последних крох здравого смысла.

— Но что я вижу сейчас? — между тем продолжал изгаляться над девушкой Ясин Бозкурт. — Ваша актерская игра слишком плоха, княжна… Даже я — простой адмирал, далекий от тонкостей дворцового лицедейства, замечаю, как сильно вы переигрываете…

— Поверьте, я не играю с вами, — раздраженно перебила его Таисия, примирительно опуская саблю. Ее грудь тяжело вздымалась от сдерживаемых эмоций. — И говорю правду, когда называю вас союзником и защитником нашей династии…

— Неужели ты думаешь, что я поверю словам той, кто убивала и приказывала убивать космоморяков османского флота⁈ — презрительно бросил адмирал Бозкурт, перестав соблюдать какие-либо правила приличия и обращаясь к Таисии пренебрежительно на «ты».

Он шагнул к девушке, нависая над ней всей своей массивной фигурой.

— Ты подло обманом уничтожила линкор «Седель-Бахр» — флагман нашей экспедиционной эскадры, убив при этом адмирала-пашу Озкана, — прошипел он, брызгая слюной. — Ты, змея, вместе со своим дружком Васильковым убивала наших космоморяков тысячами в «Бессарабии» и «Тавриде»!

Таисия стояла, не шелохнувшись, гордо вскинув подбородок. Только бешеный стук сердца выдавал ее волнение. Она знала, что бессмысленно что-то отрицать или оправдываться. Все, что говорил османский адмирал было правдой. Но то была война, а на войне неизбежны жертвы с обеих сторон.

— Да-да, этот проклятый контр-адмирал Васильков… — продолжал бушевать Бозкурт, распаляясь все сильнее. — Об этом гяуре я вообще молчу, хотя и уважаю его смелость и удачливость… Он захватил лучший корабль Османской Империи «Абдул Кадир», прикончив сына султана Селима, а в следующий раз и вовсе покушался на жизнь моего господина…

Адмирал шагнул еще ближе, нависнув над девушкой, словно хищник над добычей. Его черные, как ночь, глаза пылали безумной яростью.

— Помнишь ли ты все это? — прорычал он. «Звездная пыль» окончательно лишила его рассудка и самоконтроля. — Словами о союзничестве можешь лить мед в уши своим бывшим боевым товарищам из Черноморского флота, но мне этого делать не стоит. Я вижу тебя насквозь, русская сука! Твою лживость и страх, прячущиеся сейчас за маской горделивости!

От грубых оскорблений Ясина кровь бросилась Таисии в лицо. Она стиснула зубы, из последних сил сдерживая рвущуюся наружу ярость. Рука девушки до боли сжала рукоять плазменной сабли.

Ясин Бозкурт был взбешен, прежде всего из-за того, что опростоволосился, несколькими часами ранее приняв ЛжеТаисию в лице Тисы за настоящую княжну-регента, там на орбите планеты у космической крепости Кронштадт. Несмотря на захват крепости, командующий османского флота после первого посещения дворца императора не мог забыть насмешливых взглядов всей этой публики, когда увидел перед собой настоящую Таисию.

В первое свое посещение дворцового комплекса, занятый куда более важными делами, адмирал Бозкурт не стал заострять внимания на этом факте. Однако чувство уязвленного самолюбия не давало покоя осману, и несколькими часами позже он, как мы видим, все-таки вернулся, чтобы наказать тех, кто над ним насмехался…

Но Таисия была не из тех, кто легко сносит оскорбления и угрозы. В ее жилах текла горячая кровь, да и гордость была ее второй натурой. Поэтому она вскинула голову и смерила Бозкурта презрительным взглядом.

— Если у тебя такое хорошее зрение, и ты видишь меня насквозь, — процедила девушка ледяным тоном, и глаза ее превратились в две маленькие щелочки, — то тогда, ты должен видеть и то, что я сейчас сделаю!

С этими словами княжна резко бросилась вперед, направив лезвие сабли прямо в лицо своего противника. Это был безрассудный поступок, продиктованный скорее отчаянием и яростью, нежели холодным расчетом. Но в тот миг Таисия думала лишь о том, что должна защитить брата любой ценой.

Если бы на Бозкурте в этот момент не был надет и активирован боевой скафандр, он бы уже лежал мертвым на мраморном полу. Однако активная оборона доспехов высокого уровня среагировала молниеносно и самостоятельно слегка наклонила голову адмирала-паши в сторону, отведя ее от смертельного удара. Лезвие плазменной сабли прошло в сантиметре от его лица, и в ту же секунду мужчина отпрыгнул назад и выхватил собственный ятаган. Ясин Бозкурт сильно испугавшись, вмиг протрезвел, а после секундной паузы хищно оскалился.

— Вот ты и показала свое настоящее лицо, гадюка, — зловеще прошипел он, активируя плазменное лезвие. В его голосе звучала неприкрытая ненависть, смешанная с торжеством. Глаза Бозкурта горели безумным огнем, а губы искривились в жестокой усмешке. — Вся ваша династия Романовых, это концентрат лжи и предательства.

Османский адмирал медленно обошел вокруг застывшей в боевой стойке Таисии, словно хищник, загнавший добычу в угол. Каждый шаг османа отдавался гулким эхом под сводами императорских покоев.

— Судьба твоя и этого малолетнего щенка за твоей спиной должна быть одна — смерть и забвение! — рявкнул он, указывая лезвием ятагана на прижавшегося к Таисии мальчика. — Только так у нашей великой Османской Империи появится шанс обрести мир и будущее!

Таисия чувствовала, как страх за жизнь брата холодными щупальцами сжимает ее сердце. Но она не позволила этому страху отразиться на лице. Вместо этого девушка вскинула подбородок и смерила Бозкурта уничижительным взглядом, в котором презрение мешалось с вызовом.

— У твоей маленькой империи не будет будущего, если такие ублюдки как ты, будут находиться во главе ее космофлотов! — бросила она, и ее губы изогнулись в язвительной усмешке.

— Сдохни, тварь! — громогласно закричал османский адмирал, бросаясь в бой. Его клинок со свистом рассек воздух, устремляясь к горлу Таисии.

Но девушка была начеку. Молниеносным движением она вскинула саблю, встречая удар Бозкурта. Клинки выбили тысячи искр, скрестившись в бешеном фехтовальном танце. Две фигуры закружились по мраморному полу в смертельном поединке.

Несмотря на кажущуюся хрупкость, Тася показывала в этом танце чудеса мастерского владения холодным оружием, без труда парируя удары адмирала-паши и нанося ответные. Ее движения были стремительны и грациозны, словно она всю жизнь только и делала, что сражалась. Клинок в руках девушки превратился в сверкающую молнию, повинуясь малейшему движению запястья.

Как бы Бозкурт ни старался, найти брешь в безупречной обороне своего неожиданно сильного противника у него не получалось, и это несмотря то, что мужчина был облачен в боевые доспехи, а на Таисии их не было. Механика боевых лат серьезно увеличивала скорость, силу и выносливость их владельца, придавая дополнительную энергию его ударам и выпадам. Но даже все эти пневмо-поршни и сервоприводы не помогали сейчас турецкому адмиралу — великая княжна, как бешеная фурия, со своими непослушными локонами, продолжала сражаться и кажется, была попросту неуязвима.

Для Бозкурта стало большим сюрпризом то, что девушка обладает столь высокими навыками поединщика, и вначале боя командующий даже от этого растерялся. Он не ожидал встретить столь яростное сопротивление в лице этой пигалицы. Пытаясь нахрапом и грубой силой взять верх, Ясин Бозкурт бросался вперед и в очередной раз проваливался в пустоту, его соперница легко уходила в сторону, уклоняясь от ударов, и казалось, попросту сейчас над ним издевалась.

Зрелище этого невероятного поединка заставило всех присутствующих замереть в молчании. Янычары Бозкурта стояли полукружием, сжимая оружие, но не смея вмешаться. Они лишь потрясенно переглядывались, не веря своим глазам…

Однако без бронескафа бесконечно долго вести бой Тася, конечно же, не могла, слишком неравными были силы человеческого тела и тела, облаченного в боевые латы. Физическая усталость брала свое, и княжна, тяжело дыша, начала отступать, все ближе и ближе оказываясь к месту, где стоял все это время ее младший брат.

Пот заливал лицо девушки, мышцы горели огнем, а сердце готово было разорваться от запредельного напряжения. Каждый вздох давался с трудом, превращаясь в хриплый стон. Но Таисия упрямо продолжала сражаться, черпая силы в отчаянном желании его защитить.

Несмотря на то, что мальчик был испуган, он не плакал, а лишь переживал за свою сестру и шептал про себя, чтобы Тася победила этого ужасного человека. В широко распахнутых глазах ребенка застыл немой ужас, смешанный с безграничным восхищением и любовью к бесстрашной сестре. Но видимо высшие силы оставались глухи к его просьбе, ибо уже через минуту княжна, окончательно обессилив, выронила оружие и обхватила братика руками, закрывая его своим телом. Дрожащими руками она прижала мальчика к себе, готовая закрыть его от любой угрозы ценой собственной жизни. Две хрупкие фигурки застыли посреди разгромленных покоев, освещенные зловещим светом клинка Бозкурта.

— Вот и пришел конец проклятой династии Романовых! — громогласно рассмеялся адмирал-паша, занося кривой ятаган над своими жертвами. Его смех, полный торжества и безумной радости, разнесся под сводами, многократно усиленный эхом. — Я, Ясин Бозкурт — командующий флотом Южных Сил Вторжения, объявляю последних ее представителей — главными виновниками всех бед Российской Империи и выношу этим гяурам смертный приговор!

Под приветственные возгласы своих пьяных солдат, он взмахнул ятаганом, желая разрубить сестру и брата одним ударом. Лезвие со свистом рассекло воздух. Таисия зажмурилась, готовясь встретить смерть. Время будто замедлило свой бег, превращая мгновения в вечность…

В этот самый момент раздался одинокий глухой выстрел. Импульсный заряд угодил прямо в руку османского адмирала, который тут же выронил клинок на пол. Ятаган со звоном упал на мраморные плиты. Ошеломленный ударом тока Ясин Бозкурт отпрянул назад и даже неуклюже упал на спину, испуганно озираясь по сторонам и не понимая, что же произошло. Его янычары также отступили на несколько шагов назад от удивления и неожиданности.

Таисия распахнула глаза, не веря своему спасению. Ее сердце колотилось как сумасшедшее.

— Кто посмел остановить меня⁈ — зарычал турецкий командующий, который за спинами своих янычар пытался разглядеть появившихся у входа людей. Его голос срывался от бешенства и досады. Вены на его висках вздулись от ярости.

— Тот, кто сделает это еще раз, если возникнет такая необходимость, — усмехнулся вице-адмирал Красовский, убирая за спину штурмовую винтовку и подходя ближе.

Следом за Александром Михайловичем в покои вошли вооруженные до зубов космические пехотинцы. Их тяжелые боевые скафандры лязгали при каждом движении, а в руках они сжимали штурмовые винтовки последней модели. Бойцы рассредоточились по залу, беря на прицел замерших в растерянности янычар.

— Адмирал, я уже доходчиво объяснял вашим подчиненным о том, что не стоит приходить в Императорский Дворец без приглашения, — Красовский говорил медленно, зловеще прожигая взглядом своего по-прежнему лежащего на полу собеседника. Каждое слово вице-адмирала звенело сталью. — Они меня услышали и ушли, а теперь лично вы являетесь сюда и пытаетесь убить нашего императора. Я понимаю, что для вас Иван Константинович — никто, но все же, хотим мы того или нет, он наследник династии и огромное число подданных Российской Империи считают так же.

Александр Михайлович подошел к Таисии и протянул ей руку, помогая подняться. Девушка благодарно ухватилась за его ладонь, с трудом поднимаясь на ноги. Ее колени дрожали от перенапряжения. Затем, вице-адмирал щелкнул каблуками и поклонившись, отдавая честь императору, вновь повернулся к Бозкурту, которого к этому времени его подчиненные уже поставили на ноги.

— Я не желаю видеть в вас врага, адмирал-паша, и не хочу с вами воевать, — продолжил Красовский, грозно глядя на тяжело дышащего османа. Его голос был полон презрения. — Но поверьте, мне придется это сделать, если император умрет от ваших рук или рук кого-либо из ваших людей. Поэтому, настоятельно советую вам засунуть свою жажду мести куда-нибудь подальше и убраться отсюда в течение пяти стандартных минут.

Вице-адмирал сделал многозначительную паузу, давая собеседнику осознать серьезность своих слов. Его глаза полыхнули холодной яростью.

— Если этого не произойдет, — отчеканил он, — клянусь, что прикажу перестрелять вас и ваших подельников, как деметрианских куропаток!

С этими словами сотня «морских» пехотинцев Красовского подняли свои винтовки и направили их на толпу янычар. Стволы смотрели прямо в лица озадаченных турок, готовые в любой миг извергнуть смертоносный огонь. В воздухе повисло напряжение, густое и вязкое, как кровь.

Насколько ни находился сейчас Бозкурт под действием «звездной пыли», однако он сумел оценить ситуацию и понял, что в данной схватке у него нет ни единого шанса не то, что на победу, а даже — выжить. Его самого и всех его телохранителей, еле стоящих на ногах, русские космопехи разорвут на части буквально в два счета. Мозг османского адмирала лихорадочно просчитывал варианты, но все они вели к неминуемой гибели.

В итоге Ясину Бозкурту ничего не оставалось, как ехидно улыбнуться и приказать своим людям покинуть дворцовый комплекс. Янычары нестройной толпой двинулись к выходу, то и дело оглядываясь на своего командира. В их глазах читались растерянность и смятение.

Выходя последним из императорских покоев, осман обернулся и произнес:

— Когда-нибудь я припомню тебе, вице-адмирал, что именно ты не дал совершить мне акт возмездия, и жестоко за это отомщу…

В голосе Бозкурта звучала неприкрытая угроза. Его глаза горели безумной решимостью и ненавистью.

— С нетерпением буду ждать, — отмахнулся Александр Михайлович, отворачиваясь от Бозкурта и не желая больше с тем разговаривать. Он всем своим видом давал понять, что разговор окончен.

Но Ясин не собирался так просто сдаваться. Он жаждал оставить за собой последнее слово.

— Но даже не это главное, — бросил он, стоя уже в дверном проеме. — Сейчас ты благородно спас одного маленького мальчика, но возможно тем самым погубил всю свою жалкую Империю…

С этими словами османский адмирал покинул покои, а его скрипучий смех еще долго слышался в коридорах дворца, отзываясь в головах слышавших его злобным предзнаменованием…