А отличники сдохли первыми... (Часть 5)

Глава 11. Глупый маленький автоном

Уничтожение заражённых обычно вызывало такой же азарт, как прополка какой-нибудь грядки. Тупые безразличные неудачники, когда-то бывшие людьми, обычно не оказывали ни малейшего сопротивления. Разве что тогда, когда вы оказывались между ними и едой.

В самом начале всеобщего праздника непослушания, ещё в январе, я не раз становился свидетелем того, как уцелевшие подростки частенько развлекали себя подобным образом. Пока еды и алкоголя было навалом, патронов в достатке, а дрова тоже казались бесконечными — деревенские пацаны то и дело устраивали удалые побоища, вымещая на бессмысленных тварях всю ту агрессию, которая раньше канализировалась в видеоиграх. И очень скоро это им попросту надоело. Точно так же, как надоедает слишком простая игра.

Отдельные уникумы даже пытались развлекаться с использованием заражённых женщин. Но это слишком сильно напоминало попытки овладеть ещё неостывшим трупом. Да и спустя уже первую неделю января, внешность жертв эпидемии стала не так уж сильно отличаться от свежего покойника. И любителей возлечь с очередной «жоркой» было уже почти не найти. В пацанской среде подобные желания быстро стали предметом крайне обидных насмешек.

А потом доступных ресурсов стало гораздо меньше — намного быстрее, чем рассчитывали подростки. И бессмысленная детская жестокость мгновенно переключилась на себе подобных. А немногочисленные бродяги превратились просто в части ландшафта. Рядом с которыми всего лишь нельзя было есть. И желательно дышать через нос, если только что поел.

Но вот сейчас нам явно противостояли не просто ходячие овощи. Расфокусированные взгляды по прежнему смотрели в никуда. И блуждали из стороны в сторону, не задерживались подолгу на одном предмете. А вот действия этих тощих уродцев были скоординированы куда лучше обычного.

По приглушённой канонаде, доносившейся со стороны ближайшей лестницы, усыпанной разорванными трупами, я быстро понял, в какую сторону нужно двигаться, чтобы выйти навстречу своим союзникам.

Периферийное зрение выхватило движение в тёмном проходе между торговыми павильонами, отделявшем фойе от лестничных пролётов. И ноги среагировали единственно верным способом — бросил тело вперёд, спасая его от залпа нескольких автоматических стволов

Перекатившись по измазанному кровью полу, я залёг за торсом жорского солдата — лишившись нижней половины тела и правой руки, тварь всё ещё шевелила низколобой башкой, одетой в армейский шлем. И что-то глухо хрипела

— Хра-а-а-а...

— Да что ты говоришь! — Уцепившись за края его бронежилета, я приподнял туловище за миг до того, как из-за угла показалась группа вооружённых жор. И новые очереди врезались в широкую грудь полудохлого урода, сминая остатки и без того покалеченных рёбер.

Прицеливание и экономия патронов по-прежнему не были сильными сторонами тактики заражённых бойцов — фонтанчики тёплой крови из раненых тел вокруг меня быстро не оставили почти ни одного чистого места на одежде. И остатки прилавков засыпали пластиковыми щепками всё вокруг. Магазины моих противников опустели уже через несколько секунд непрерывной истеричной пальбы.

Выглянув из-под добитого солдата, я увидел, как жоры пытаются перезарядиться — этот навык им тоже ещё предстояло отработать. Все они явно понимали, каким концом нужно вставлять свежий рожок в автомат, но вот с попаданием в гнездо выходила проблема.

Дуплет из двустволки и одновременный выстрел «Винчестера» опрокинули на стенку коридора двух заражённых бойцов из пяти. И, перехватив оружие за нагревшиеся стволы, я поочерёдно проломил виски ещё двум автоматчикам.

Пятый, который стоял от меня дальше всех, справился с перезарядкой и уже дёрнул на себя затвор.

— Незачёт, боец... — Шагнув к нему, я упёр перекрещенное оружие под ствол и задрал его к подбородку жоры. А тот как раз нажал на курок — и длинная очередь вышибла крышку бледного черепа вместе с уснувшими мозгами. Шлёпнувшись на пол, заражённый воин ещё немного подёргал ногами в такт стрёкота вертолётного двигателя снаружи и затих.

Убедившись в том, что остался на этом этаже один, я зашагал вниз по лестнице, перезаряжая оружие. Цокольный этаж был затоплен почти полностью — ещё не достигнув нижней площадки, я оказался в воде почти по пояс. Купание становится привычкой. Опять придётся мочить не только врагов, но и оружие... Хотя бы кровищу смою.

И зато теперь понятно, почему выстрелы слышны только с одной стороны. В отличие от людей, у жор всё ещё не хватало ума держать оружие над водой. И на нижнем этаже торгового центра оно явно пришло в негодность.

В дверном проёме, ведущем в коридор между павильонами, слева направо медленно проплыл расстрелянный труп жоры. А в противоположном направлении, отчаянно загребая мутную воду мощными лапищами, продвигался обезьяноподобный монстр, уставившись куда-то прямо по коридору. Туда, откуда, по моим прикидкам я до этого слышал выстрелы.

— Эй, хомо дебилус!

Услышав меня, солдат резко обернулся и тут же откинулся назад, лишившись лица от двойного выстрела дроби в упор. В отличие от своего дохлого приятеля, плавать дальше он не стал — на дно его потянули тяжёлый бронежилет и разгрузка с запасными рожками. И, прежде чем он ушёл под воду полностью, в ножнах, закреплённых на могучем плече, сверкнул характерный серебристый тыльник. Армейский «Шмель». Хороший ножик, надо брать.

Убрав оружие в кобуру, я спустился в воду и, нырнув, подтянул к себе обезглавленную тварь. Резиновая ребристая рукоять ножа удобно легла в руку, наполняя ощущением силы и уверенности.

Не выныривая, я уцепился за входную дверь ближайшего павильона и, оттолкнувшись, поплыл под водой в сторону стрельбы. Достигнув поворота, выглянул и увидел целую плотину из расстрелянных тел.

— Пацаны, выходите! — Перекричать вертолёты здесь внизу было уже не так сложно. — Вертушка у входа!

Первым над мясной плотиной поднял мокрую голову Белый:

— Кир, сзади!!!

Успев обернуться, я ушёл под воду под весом здоровенной твари. Опустив мне на плечи свои лапы, урод прижал меня ко дну, выпуская пузыри из раззявленной редкозубой пасти. Туда я и воткнул серебристый клинок. И, уперев острие в нёбо урода, потянул рукоять вниз обеими руками,добавив к пузырям клубы крови.

Размахнувшись, тварь отвесила мне крепкого тумака в челюсть. И, если бы не сопротивление воды, погасившее добрую часть силы удара, я бы наверняка ушёл в нокаут с хорошим переломом костей лица.

В тот момент, когда нож всё-таки разрезал нёбо и, легко поддавшись, скользнул сквозь зубы глубже в черепную коробку, в моей собственной голове промелькнула мысль о том, что этот их повелитель, вероятно, тоже хочет взять меня живым. Иначе солдат уже давно попытался бы раздавить мне шею — так, как я не раз видел до этого.

И ещё странно, что его до сих пор не слышно...

Выбравшись из-под обмягшего тела, я первым делом убедился в том, что из коридора больше никто не подплывает.

— Все живы? — Выплюнув сломанный зуб, я увидел, как через плотину перелезают сразу несколько кадетов. Белый, Макс, Жук... Позади по шею в воде ожидал своей очереди Васёк. И между раздвинутых решёток стоял Саня, взвалив на спину какой-то мокрый мешок.

— Егор... — Белый опустился в воду с моей стороны завала из расстрелянных тел.

Блядь...

— Он первым под раздачу попал... Пока мы точку с дисками обыскивали — на стрёме стоял. Прыгун его через весь коридор швыранул...

— Насмерть?

— Не... Но поломало сильно. Ногу и плечо. Хорошо амазонки каску дали, а то бы и башку разбил. Мы шины пока сделали, но вправлять надо.

Ладно... Мог бы и вообще голову оторвать. А кости у него ещё мягкие. Зарастут.

— Это его Саня там тащит?

— Ага.

— Ладно, поплыли наверх, пока новые твари не набежали.

Выбравшись на лестницу, наш отряд без проблем достиг проломленной входной группы. Пока меня не было, Игорь повернул вертолёт носом к выходу, и прикрывающий огонь теперь могли вести оба стрелка. Через многочисленные плавающие тела к машине так никто и не подобрался достаточно близко. То ли пацаны вели крайней результативный огонь, то ли основную массу толпы всё-таки как-то удалось отвлечь нашей пехоте. Тогда я им не завидую...

Пока пацаны один за другим карабкались на покачивающийся борт синего "Ансата", Игорь напряжённо вцепился в штурвал, стараясь сохранять равновесие и предотвратить раскачивание. А наше боевое прикрытие изредка гудело пулемётными залпами по обеим сторонам от здания торгового центра, мерно выкашивая жор, подступающих из парка.

Находясь на возвышении небольшого порога у самого входа в торговый центр, я нашёл взглядом серый фургон. Скрывшись от обстрела за углом ближайшей четырёхэтажки, сейчас он стоял совсем один. Многочисленная масса бродяг, окружавшая его ранее, в данный момент действительно отхлынула в сторону вагенбурга штрабата, перегородившего почти всю улицу — от одного дома до другого. Жоры решили, что лучше попытаться добраться до наземных целей, чем погибать под огнём недоступных летающих боевых машин? Но не все же разом?

Ладно. Надо использовать шанс. Что, тварь, всё молчишь? Ничего, сейчас сможем поговорить лицом к лицу... Если бы оно у тебя вообще есть, конечно...

Саня передал пацанам переломанного Егора и готовился влезть на борт последним. Я подскочил к нему и, что есть сил, заорал в самое ухо:

— Иду к фургону!!! — Я постучал в окно кабины вертолёта, привлекая внимание Игоря, и указал на серый автомобиль. — Я туда! Там эта тварь, с вашим паролем!

Саня всмотрелся в указанном направлении, кивнул и заскочил внутрь. Пробравшись на кресло второго пилота, он надел наушники, открыл окно и приготовил автомат, собираясь прикрывать меня вместе с бортстрелками. А Игорь, догадавшись о моём замысле, показал в ответ большой палец и медленно повёл машину вверх, заговорив что-то в микрофон своего лётного шлема — должно быть, давал новые приказы нашему прикрытию из Сызрани.

Я проверил оставшееся оружие. Со всех стволов ещё капает вода... Ладно. Сделать этому гаду достаточно больно я смогу и одним ножом. А на то, чтобы высадить замок задних дверей, хватит того заряда, который должен остаться сухим в герметичном патроннике «Винчестера».

Шагнув в сторону фургона, я всмотрелся вдаль за него. На то, как толпа приближалась к ряду телег. На что они там надеются?

Когда вертолёт поднялся достаточно высоко, я смог проорать в рацию:

— Бета, вы отступать собираетесь?! Почти все на вас попёрли!

— ... другой план! — Прижав рацию к уху я успел услышать только окончание ответа.

— Отступайте! Я всё успею!

— Мы тоже!

Ещё несколько секунд и эти хлипкие укрепления просто перевернутся под напором безумной массы. Не то чтобы мне было жалко этих деревенских оборванцев... Но их отвага внушала уважение. Хотя... Может всё дело в заградотряде с автоматами? Из-за них они не могут отступить? Но я бы, пожалуй, предпочёл быстро сдохнуть от очереди в голову, чем быть разорванным сотней тупых уродов...

Шаг, второй... И вот первые руки уже вцепились в грубо сколоченные доски...

Но тут из-за деревянных бортов повылетали какие-то пакеты и посыпались прямо на головы подступающей толпы. Лопнув, целофан выпустил наружу какую-то серую массу, облепившую головы и плечи атакующих жор.

— Что это за дерьмо...

— Овсянка, сэр! — Рация у моего уха отозвалась бодрым девичьим голосом Беты-один.

Вот почему большинство жор предпочла отступить от транспорта своего повелителя... Говорят, что пустой холодильник всегда рано или поздно побеждает телевизор, полный пропаганды. И народ отворачивается от своих вождей. Вот и контроля этого вонючего главжоры, очевидно, сейчас не хватило для того, чтобы отвлечь своё вечноголодное воинство от манящего запаха варёной каши.

Разбрызгавшаяся по толпе овсянка прекрасно отвлекла внимание заражённых тварей от деревяных бортов. Ни одна тощая лапа больше не тянулась к доскам — жоры всецело были поглощены пожиранием разваренных злаков — заодно с лицами и ушами тех, на кого упали пакеты с кашей.

А вот штрафники, в свою очередь, отнюдь не собирались отвлекаться от боевых задач. Борта телег опустились, и, следом за ними, в толпу опустились длинные заострённые колья. Совсем как тогда в энгельсской промзоне — пацаны принялись методично протыкать незащищённые шеи и глаза жор, которые не обращали на удары никакого внимания. Рядом с пикинерами на телеги взобрался ещё с десяток парней, вооружённых чем-то вроде цепов — и начали отоваривать ближайших жор ударами тяжёлых поленьев, привязанных к длинным древкам верёвками или цепями. Даже не особо сильные и резкие удары этого оружия легко проламывали плешивые черепа и сминали тонкие ключицы за счёт действия длинных рычагов.

Очень скоро перед рядом телег образовался истекающий кровью вал из избитых и исколотых тел. А те, кто неловко топтался позади него, уделяли больше внимания слизыванию и поеданию остатков аппетитной каши, как следует приправленной кровью убитых товарищей.

За развязкой этого побоища я следить не стал — уж с кем-кем, но с жорами селяне явно научились иметь дело. Даже с таким количеством. И в очередной раз доказали это на практике. В любом случае — теперь у них есть все возможность для того, чтобы спокойно отступить, пока твари заняты поеданием каши и друг друга. По ту сторону мёртвого мясного вала.

Пока я торопливо шагал к фургону, расталкивая перед собой не только багровую толщу воды, но и плавающие в ней фрагменты расстрелянных тел, все три вертолёта висели прямо над головой, медленно перемещаясь следом за мной на высоте примерно четвёртого-пятого этажа. Самогонщики следовали чуть впереди, а лёгкий «Ансат», как обычно, прятался за их бронированной тенью от основной массы уцелевших жор. Судя по всему, повинуясь приказам Игоря, все экипажи были готовы открыть огонь по тем, кто мог помешать предстоящему контакту разумов. Ведь изрядно прореженное подкрепление из Детского парка сейчас тоже унюхало кашу — и ломанулось на запах в полном составе, не обращая на нас никакого внимания. И подавлять огнём их наступление больше не требовалось.

Ну что, хана тебе, амёба вонючая... Всё молчишь... Нечего сказать, когда всё просрал? «Альфа, блядь, и Омега...»

Приблизившись к задним дверям фургона, я достал обрез винтовки и прицелился в замок.

Но выстрел не потребовался. Двери резко распахнулись и изнутри на меня уставились три пары белесых глаз. И там не было никого, кто хотя бы отдалённо напоминал то существо, которое я видел тогда на атомной станции...

Два прыгуна стояли по сторонам от третьего жоры и держали его за плечи. Существо между ними сидело на полу фургона, уложив на ноги огромных размеров пузо. Пухлые щёки повисали по обеим сторонам серого одутловатого лица.

— Что за...

Прежде чем я успел добормотать свой риторический вопрос, солдаты размахнулись свободными руками и вдарили толстяку в пухлую спину, вдавив её внутрь.

Повинуясь животному рефлексу, я отшатнулся в сторону за миг до того, как изо рта жирдяя ударила тугая струя зелено-жёлтой жижи, плюхнувшись в воду рядом со мной.

Тут же потянув этого блевуна за плечи, солдаты направили его раскрытую пасть вверх и снова ударили тому в спину.

И, прежде чем я выстрелил своим единственным сухим патроном в раздутое пузо, на этот раз мерзкая струя попала в цель. Взлетев вверх, поток жижи облепил часть кабины и хвостовой винт одного из зависших надо мной «крокодилов».

Винтовочная пуля продырявила толстяка навылет — тонкая струя слизи, смешанной с кровью, ударила из его тела как вперёд, так и назад — на стенку салона фургона. Объём раздутого живота быстро уменьшался. И следующий удар по спине блевуна не дал почти никакого эффекта — струя слизи вылилась изо рта совсем слабо, шлёпнувшись в воду недалеко от микроавтобуса.

Но к мерному стрёкоту машин над моей головой добавились какие-то напряжённые нотки. Из хвоста вертолёта, заляпанного жижей, повалил серый дым, лопасти небольшого винта стали вращаться настолько медленно, что я смог различить их по отдельности. И вертолёт, потеряв боковую опору о воздух, начал постепенно раскручиваться в сторону, противоположную вращению несущего винта. Грозная боевая машина, вращаясь всё быстрее, накренилась и, чирканув лопастями по стене ближайшего жилого дома, рухнула в воду под осколками стёкол и кирпичей.

Подняв тучу брызг, бешено вращающиеся лопасти врезались в землю, переломились и разлетелись во все стороны десятками обломков.

— Глупый маленький автоном... Ты действительно надеялся нас победить? Если твой вид ведут за собой такие как ты — он обречён на вымирание...

Толпы жор, ещё недавно со всех сторон устремлявшиеся навстречу аппетитному запаху варёного овса, тут же остановились. И, как по команде, одновременно повернули лица в мою сторону.