40к хемо-псов и летописец

Эпилог

Возлюби Императора,Ибо Он есть избавление Человечества.Повинуйся словам Его,Ибо ведет Он тебя к светлому будущему.Внемли мудрости Его,Ибо хранит Он тебя от зла.Пусть шепот твоих молитв напоен будет любовью,Ибо спасут они твою душу.Почитай слуг Его,Ибо от Его имени говорят они.Дрожи пред его величием,Ибо все мы ходим в тени Его

Стоя на коленях, скрестив руки в аквилле и смиренно опустив голову, Ларнелия повторяла литанию уже не счесть который раз. Так она каждый день благодарила Императора за случившееся Чудо, за то что несмотря на всё случившееся ей удалось выжить и добраться домой.

Около года Ларнелия пробыла на Терре, со своей семьёй, что безмолвно оплакивала свою дочь, сестру, внучку. Свершилось самое ужасное, что могло случится в мире вечной войны – предательство. Вновь произошёл раскол и брат резал брата. Хвала мудрым решениям Робаута Жиллимана и его реформам, благодаря которым Империум продолжал жить, хоть и сам Святой Робаут ныне спал.

Не сразу рассудок вернулся к Ларнелии, ей было очень тяжело, порой сил не хватало даже для того, чтобы поднять ложку и поесть самостоятельно. Но слуги всегда были рядом, проповедники были рады побыть с ней, молча слушая её дыхание, а затем она начала говорить... понемногу, по чуть-чуть, рассказывая о случившемся издалека.

О Ереси и так уже все знали, карательная экспедиция отправилась исполнять Его Волю, мир на котором шли сражения был подвержен экстерминатусу, а инквизиция начала принципиально циничную охоту за инквизитором, предавшим Ордос. Также святую месть пошёл нести и орден астартес, чьи братья познали то же, что когда случилось на проклятом Истваане. Целая баржа вылетела в тот сектор, готовясь обрушить весь свой гнев на предателей.

Потому о таких вещах Ларнелию допрашивать не стали. Были и другие выжившие, в том числе офицеры, которые знали куда больше. Как и с пиктеров всю информацию Ларнелия передала.

– Сестра Ларнелия, как ваше самочувствие? Нынче у экипажа головные боли куда более сильные, чем раньше. Варп-переход не простой, – произнесла вошедшая сестра София из Адептус Сорроритас, что была рядом с первого дня Ларнелии на Терре.

– Мне снова снились те поля пред городом улья... – тихо ответила Ларнелия, наклоняясь чтобы коснуться лбом реликвию, благословлённую на Святой Терре и пронесённую через врата Золотого Дворца. – Залитые кровью и огнём...

– И он там был? – поинтересовалась София, также тихо, чтобы не нарушить гармонию и не отвлечь херувима от музыкального сопровождения литании.

– Нет, в этот раз нет... Были только бессчётные гвардейцы, что уходили маршем сквозь огонь, чтобы пасть в грязь посечённые осколками снарядов. Они кричали... им было больно... они молили о помощи и умирали на руках тех, кто не мог помочь даже себе. Но даже видя всё это впереди они шли, – рассказывала Ларнелия довольно спокойно на первый взгляд, но только потому что слёз у неё уже не осталось. – Что это значит, сестра?

– Это значит, что борьба в тебе продолжается и идёт к своему логическому завершению, – помогая Ларнелии подняться с колен, произнесла София. – Сначала ты боялась смерти, боли, того что будет после с твоей грешной душой. Ты боялась лишь за себя, эгоистичным был этот страх, который едва тебя не сломал. Но спустя столько времени, размышляя над всем случившимся... ты делаешь большие успехи, исцеляясь и становясь чем-то большим, чем была до этого. Сострадание к другим заставило тебя покинуть Терру, в будущем оно станет для тебя новым смыслом жизни. И с ним тебя уже никто и никогда не сломает.

– Не думаю, что у меня хватит сил стать такой же прочной, как Сёстры Битвы, – идя об руку с сестрой Софией по палубе корабля, Ларнелия делилась всеми своими переживаниями.

– Не только Сёстры Битвы сильны и прочны волей. Каждый день все люди сражаются, но не обязательно с помощью мечей. Как и Адептус Сорроритас куда большая структура, чем ты представляешь. Хотя если ты захочешь стать Сестрой Битвы, то поверь, ты справишься и с этим. Я это знаю.

Постепенно Ларнелия приходила в себя, приняв то что случилось. В этом ей помогла вера в Бога-Императора, ведь ничего другого у неё не осталось. Долт отнял у неё всё, начиная от самоуверенности и заканчивая гордостью. Растоптал в ужасных пытках всю её волю и почти превратил её в бездушную куклу. По кусочкам ей пришлось собирать себя и только понимание, что осталось незавершённое дело, которое под силу завершить лишь ей, заставляло Ларнелию хоть как-то двигаться.

Сначала она просто дрожала, потом слегка склонялась, после начала тянуть руку, поползла и в каком-то момент смогла сделать коротенький шаг, после чего второй чуть побольше и вот она уже могла сказать, что уверенно шла к этой цели.

– Я хочу побыть немного в своём кабинете, работа со словами успокаивает мою душу. Как и переход в варпе действительно сложный, – произнесла Ларнелия, останавливаясь вместе с Софией у входа в свою каюты.

– Хорошо, сестра. Если понадоблюсь, то дай знать, – тепло улыбнувшись произнесла София, на лице которого не было живого места, как и на всём теле: лишь жуткие шрамы покрывали её.

Ларнелия же вошла в свою каюту, скромную и простую, без какой-либо роскоши. Здесь был лишь необходимым минимум, содержащийся личной в абсолютной чистоте. А также рабочие место, в которое уже было вложено куда больше Тронов, ведь от этого зависело всё то, ради чего Ларнелия сейчас жила.

Сев на стул она принялась писать. Никто до рокового дня не воспринимал её работу всерьёз, вероятно даже сейчас отец интересовался трудом дочери лишь из жалости. Тем не менее любая попытка обесценить свой труд Ларнелия игнорировала. Это было важно для неё, потому что если этим не будет заниматься она, то этим уже не займётся никто и никогда.

– Я общалась с Софией с первого дня... делилась ей всем, что чувствовала. Плакала, жаловалась, рыдала и вопрошала почему? Почему это всё случилось со мной? Чем я всё это заслужила? Мне казалось, что никому не было в этот момент хуже, чем мне...

Продолжая вести свои записи Ларнелия говорила и вслух, и записывала всё, дабы иметь несколько копий в случае утраты каких-то данных, как то стало после передачи пиктеров Священной Инквизиции. Не то чтобы это поможет спасти информацию от чистки Гончих Золотого Трона, но... лишним всё равно не будет.

– Тогда на восьмой месяц по терранскому календарю, когда я смогла наконец-то выговориться, вывалив всю свою боль на неё, единственную кто меня понимал... Я осознала, почему только София и может меня понять, когда даже родные будто бы отдалились, – вслух говорила Ларнелия, пока её автоперо выводило символы на бумаги. – Она никогда не жаловалась, сама без просьбы не говорила о том, откуда у неё все эти шрамы. Но выслушав её я... мне стало стыдно, стыдно и больно. Я даже подумать не могла, что подобное для Человечества не новость и судеб трагичней моей миллиарды. Тогда же я испытала и гордость за неё, надеюсь и я когда смогу также спокойно говорить о случившемся. До тех пор... предстоит ещё проделать долгий путь.

Сквозь звёзды летел корабль. Когда Ларнелия пришла в себя, набралась воли, она бросила вызов самому главному страху, что скрывался в пиктере записавшим пытки Долта. Она пересмотрела всё, записала каждый момент, в чернила влила свои кровавые слёзы и те чувства, что рвали её душу. Чтобы каждый знал, что собой представляет Архивраг.

Это был тяжкий бой, он прошёл не за один день, бывали моменты, когда за неделю Ларнелия писала лишь слово. Но в конечном итоге она описала всё случившееся, всю книгу, после чего продолжила вспоминать и сортировать всю информацию. Армия и флот знали, что делать. Но простой народ тоже должен был знать о героях и подвигах, о том как в неравной схватке пылала вера и надежда.

Это было делом принципа, а также способом унять чувство вины за то, что она выжила, а другие погибли. Случайно её брат наткнулся на этих книги, затем их заметил отец. Впервые за всё время семья поддержала дочь, серьёзные суммы вливались в то, чтобы пробить патент на издательство. Однако... когда имперская цензура взялась за эти труды... они ужаснулись.

Нельзя было пропускать и половины того, что Ларнелия описала. Предательство полковника, ересь дознавателя и инквизитора, огонь по своим от слабых духом гвардейцам, безумство в рядах Имперской Гвардии, пусть и собранной на Савларе. А уж то что принёс Коршун и другие... там была война, которая существовала лишь на страницах и в рассказах. Показывать же разорванные тела, молящих о том, чтобы их добили, но не отрезали ногу гвардейцах... это был не тот образ, который вдалбивали в головы народа.

Правду не хотели видеть, это было горько и обидно. В конечном итоге Ларнелия всё редактировала и редактировала свои труды, внося правки раз за разом и до сих пор она выпустила лишь минимум, да и то весьма ограниченным тиражом, чтобы отследить реакцию на практики в узком социуме. Это единственное, чего смогла добиться её семья, несмотря на огромное влияние.

Однако то ли отец проникся стремлением дочери куда сильнее, то ли любовь его всё же была... была настоящей, а не дворянской, но ему удалось помочь дочери с другим. С чем-то тоже очень важным ради чего Ларнелия сейчас и летела через весь варп в сопровождении Адептус Сорроритас, представителей Эклезиархии, трёх полков Имперской Гвардии, своим дядей Вольным Торговцем, а также почётно прикреплённой ротой космодесанта.

Тяжело было поднять все архивы, добиться нужных разрешений, но куда проще чем пробить в издательство Терры неугодную книгу. Один из далёких миров, где произошло вопиющее своеволие дворянства и губернатора, должен подвергнуться углубленно проверки в связи с коррупцией и возможно даже ересью.

– Госпожа Ларнелия, готовимся к выходу из варпа, – в кабинет после стука и разрешения вошёл верный телохранитель.

– Да-да, я... я помню, я не забылась за работой, – тут же спохватившись ответила Ларнелия.

– И-и-и...

– Что такое?

– Помните ваш рассказ "Единственный невиновный хемо-пёс"? Вы дали мне его почитать примерно четверо терранских суток назад.

– Да, помню, совсем не понравилось?

– Если честно, я не люблю читать от слова совсем. Я прочитал, ничего не понял, ничего плохого и хорошего сказать не могу, но... я посмел проявить инициативу и дал прочитать его своим товарищам. Одному-двум... потому как-то случайно по рукам пошло и до гвардейцев дошло.

– Боже-Император, это очень плохо. Они же гвардейцы, элита, взращённая совсем по другим стандартам. Только не говори, что это их оскорбило, – тут же испугалась Ларнелия, прикрыв свой рот и даже боясь представить к каким последствиям может привести один погулявший так рассказ. – Тут же ещё и на борту Экклезиархия, коммисар, высший офицерский состав Имперской Гвардии, кошмар! Если...

– Им понравилось, – резко прервав свою госпожу, произнёс телохранитель, не давая её размышлениям уйти уж слишком далеко.

– Что?

– Понравилось, при чём каждому. Потому по рукам и пошёл рассказ, – ответил телохранитель и пожал плечами. – Как я понял дело в том, что в этом рассказе, в образе хемо-пса, каждый увидел что-то... своё? Командирский произвол, тяжёлая гвардейская доля, верность своим принципам, которые порой идут против устава. Да, они не хемо-псы, но они такие же солдаты. Им ли не знать цену штыковой атаки и обороны без поддержки артиллерии?

– Правда?

– Да, за враньё вы мне не платите, – с улыбкой ответил телохранитель. – Может... может стоит второй написать или даже повесть? А первый можно и самим печатать, будет хотя бы чего солдатне почитать и когда прижмёт, то... кхм...

Телохранитель замолчал, решив не напоминать Ларнелии что всегда и в любые времена делают солдаты с бумагой, которая нужна каждый день минимум по разу. А если уж полевая кухня налажает, то и по несколько раз. Но в любом случае идея эта Ларнелии понравилась, как и путь её будет очень долгим, на протяжении которого она успеет сделать очень многое.

И помимо агитационных плакатов, новых версий гвардейской памятки, помощи в оформлении официальных и неофициальных писем, она будет порой писать и рассказы про солдат и для солдат, которые со временем дойдут и до Терры. Многим кому не понравится это, у кого-то будут вопросы касательно произвольной организации издательства, а также нарушений правил цензуры, но в конечном итоге...

Никто не пошлёт за Ларнелией хрен пойми куда карательный отряд из-за того, что в её рассказе гвардеец назвал "святую" памятку дерьмом бесполезным, которым только и подтираться нужно, потому что писал её дурак, который прометия не нюхал.

А что же касается её персонажей и в целом сюжетов... там тоже ещё поди докажи, что это не художественный вымысел. Как и мораль её в целом никогда не будет перечить Имперскому Культу, а скорее даже наоборот. Ведь несмотря на все ужасы тёмного будущего, в самоё тёмной конуре, среди шавок и псин дворовых, всё равно да и найдётся пёс, в котором чести будет побольше, чем в астартес.

И пусть даже весь мир был против него, но это не смогло столкнуть его с пути. Жаль только в справедливость он хоть и продолжил верить, но не успел увидеть её сам. Но в любом случае несмотря на всю давность случившегося, корабль Ларнелии в почётном сопровождении уже прибыл в нужную систему. И чтобы на самом деле тогда не случилось, но за свои поступки ответят все.

Ведь как говорил Игнаций Каркази: "Правда – всё, что есть у нас". Правда и принципы, без которых у Человечества не будет будущего.