Время наточить ножи, Кенджи-сан! 3

Глава 21

Наоми сидела в запертой комнате, освещённой только тусклым светом из единственного маленького окна высоко под потолком. Она чувствовала, как страх и беспокойство захватывают её, но отчаянно старалась сохранить ясный ум. Прислушиваясь к звукам за дверью, она понимала, что шансов на быстрый побег почти нет — замок на двери явно прочный, а за стенами царила полная тишина.

Она огляделась вокруг, стараясь уловить любые мелочи, которые могли бы помочь ей выбраться. В комнате практически ничего не было: старый стол, обшарпанное кресло в углу и потрёпанный ковёр на полу. Наоми подошла к столу и внимательно посмотрела на его поверхность — на нём лежали только несколько бумажек и обломок карандаша. Не особо много, но даже обломок мог пригодиться, если использовать его с умом. Место явно не предназначалось для того, чтобы держать здесь людей взаперти. Наверняка использовали его сумбурно, лишь бы закрыть ее хоть где-то.

Взгляд девушки упал на окно. Оно находилось высоко, и выбраться через него казалось невозможным. Но при этом оно было единственным источником света и, возможно, воздухом в этой комнате. Она потянулась к креслу, подтащила его к стене и встала на него, чтобы лучше рассмотреть, что там снаружи. Сквозь мутное стекло она едва могла разглядеть часть какого-то здания — это явно было заброшенное промышленное сооружение, окружённое пустырём.

Понимая, что через окно ей не выбраться, Наоми соскочила с кресла и подошла к двери. Она внимательно прислушалась, но за ней всё ещё царила мёртвая тишина. Осмотрев дверь, она заметила небольшой щиток для проветривания, который можно было отодвинуть. Едва ли это был прямой путь к свободе, но, возможно, так она могла что-то понять о своих похитителях или хотя бы подслушать, если кто-то пройдет мимо.

Отодвинув щиток, Наоми смогла разглядеть лишь тёмный коридор. Она заметила, что прямо за дверью лежала старая, закопчённая проволока, возможно, от предыдущих ремонтов. Достав её с помощью обломка карандаша через щель между дверью и полом, Наоми поняла, что проволока достаточно гибкая и могла бы сгодиться для взлома замка — если ей удастся правильно её использовать.

В её глазах промелькнул отблеск надежды. Наоми ещё раз оглядела комнату, собирая все возможные средства, которые могли бы помочь ей. Она не знала, сколько у неё времени, но была полна решимости — нужно было бороться, и она сделает всё возможное, чтобы выбраться.

Наоми аккуратно взяла проволоку в руки, проверяя её на гибкость, и глубоко вздохнула, стараясь успокоить дыхание. Её сердце колотилось, но она знала, что не может позволить себе терять контроль. Придётся действовать решительно и чётко. Воспользовавшись обломком карандаша, она согнула проволоку под нужным углом, чтобы получился крючок. Теперь нужно было проверить замок.

Подойдя к двери, она вставила проволоку в замочную скважину и стала осторожно нащупывать защёлку. Каждое её движение было точным и выверенным. Когда-то Кенджи рассказывал ей, как ему пришлось однажды выбраться из багажника машины. Наоми тогда заинтересовалась этой темой и даже посмотрела несколько видюшек о том, как профессиональные вору открывают замки. Сейчас она мысленно благодарила себя за это, вспоминая картинки из видео.

Наоми мысленно пыталась представить механизм замка, перебирая в голове все детали. Ей приходилось работать вслепую, но интуиция и внимательность подсказывали, что она на верном пути. Сначала ей показалось, что проволока застряла, но, потянув слегка вправо, она почувствовала лёгкий сдвиг.

Скрепя зубами, Наоми старалась не потерять концентрацию. Она уже ощущала, что защёлка начинает поддаваться. С каждым движением проволока чуть глубже проникала в механизм, и вскоре раздался едва слышный щелчок. У неё внутри всё перевернулось — это был знак, что она приближается к своей цели. Но радоваться было рано.

Она ещё раз проверила, осторожно подтягивая проволоку, и сдавленным вздохом услышала второй щелчок. Дверь слегка качнулась, но не открылась до конца. Сосредоточившись, Наоми заставила себя сделать последнее движение, и, наконец, замок щёлкнул полностью, освобождая дверную защёлку.

Получилось!

Еще до конца не веря случившемуся, Наоми медленно приоткрыла дверь, выглянув в коридор. Он был пуст, но по тусклому свету издалека она поняла, что дальше могут быть охранники или камеры. Она прищурилась, оценивая ситуацию. Это была её единственная возможность — и она понимала, что выбора нет. Оставалось надеяться, что осторожность и решительность помогут ей пройти мимо любых преград, ожидающих за порогом.

Задержав дыхание, Наоми ступила за порог, начав двигаться вдоль стены в сторону выхода. Девушка двигалась по тёмному коридору, стараясь держаться как можно ближе к стене. Сердце билось так громко, что, казалось, его мог услышать кто угодно. В этой гулкой тишине каждый её шаг, каждый вдох и даже случайный звук её собственного дыхания отдавались эхом.

Она кралась, стараясь идти так тихо, как только могла, каждый раз задерживая дыхание, чтобы прислушаться. Вдоль стены тянулись старые, ржавые трубы, и на них виднелись потёки, оставленные годами. Местами обшарпанные обои отходили от стен, а кое-где виднелись старые провода. Впереди на мгновение мелькнул слабый свет — свет, который словно заманивал её ближе, к возможному выходу.

Но вдруг она услышала шаги.

Наоми замерла, напрягшись и прислушиваясь. Шаги приближались — они были уверенные, неспешные, будто кто-то совершенно не сомневался в своей безопасности. Звук становился всё громче, эхом отражаясь от стен. В панике Наоми огляделась, стараясь найти укрытие, и заметила полузакрытую дверь рядом с собой. Она быстро нырнула за неё, осторожно прикрыв её, оставив едва заметную щель, чтобы наблюдать.

Шаги были уже совсем рядом. Она затаила дыхание, когда перед ней, на фоне тусклого света коридора, появилась тень — неясная, но тяжёлая, выдающая силу того, кому она принадлежала. Фигура остановилась прямо у двери, за которой пряталась Наоми. Девушка судорожно прижалась к стене, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, а холодный пот катится по спине.

Тень замерла, и, казалось, кто-то прислушивался. Наоми боялась даже моргнуть, чтобы не выдать себя. В голове у неё крутилось одно: если её обнаружат сейчас, второго шанса на побег может и не быть.

Мы вошли в больницу, и я заметил, как господин Ямато держится прямо, уверенно, будто сбросил десяток лет. Когда он ступил через порог, в его походке была та же уверенность, что и в дни, когда он управлял корпорацией «Спрут». И хотя это было всего лишь медицинское обследование, Ямато выглядел так, словно был готов к любой битве.

Врачи сразу окружили его, принимаясь за осмотр. Я стоял рядом, наблюдая за их реакцией, и видел, как они не могли скрыть удивление. Они проверяли его пульс, давление, рефлексы, и с каждым новым показателем выражение на их лицах становилось всё более ошеломлённым. Один из них, самый пожилой, наконец поднял взгляд на отца и произнёс, не скрывая изумления:

— Ваше состояние, господин Ямато, просто феноменально. Я даже не верю, что ещё несколько дней назад вы находились в критическом состоянии. Такое быстрое восстановление — это невероятно.

Я повернулся к Ямато и заметил, как в уголках его губ появилась лёгкая, но твёрдая улыбка. Он выдержал паузу, словно обдумывая, стоит ли делиться чем-то сокровенным, и наконец заговорил, глядя прямо на врача:

— Восстановление приходит, когда в жизни появляется нечто важное, ради чего стоит жить, — сказал он. — Когда старая любовь возвращается, сердце начинает биться с новой силой.

Я посмотрел на него, и мои сомнения растворились. Я увидел в его глазах ту же силу, что и раньше, ту же стойкость и решимость, с которыми он столько лет руководил компанией. Возвращение Качуми вдохнуло в него новую жизнь. Отец был уверен и спокоен, а его слова заставили врача замолчать, устыдившись своей неуклюжей попытки объяснить необъяснимое.

Врач кивнул, поражённый, и тихо ответил:

— С таким восстановлением вам действительно нечего бояться, господин Ямато. Вы удивили нас всех.

Я чувствовал, как растёт моё восхищение этим человеком. Он сумел найти силы в самом себе, и теперь стоял здесь, передо мной, готовый вернуться к жизни.

Медкомиссия завершила обследование, и врачи собрались вокруг отца, обсуждая результаты. Ведущий врач, Такахаси-сенсей, сделал шаг вперёд и обратился к Ямато, в его голосе чувствовалось уважение.

— Господин Ямато, ваши показатели удивляют. Я должен сказать, что ваше состояние сейчас позволяет вам вернуться к активной работе, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть свои слова, — но учитывая ваш возраст, я бы всё-таки рекомендовал вам немного сбавить темп. Возможно, стоит задуматься об отдыхе или хотя бы снизить нагрузку.

Ямато выслушал внимательно, с лёгкой улыбкой на губах. Его глаза светились той решимостью, которую я всегда в нём видел.

— Спасибо за ваши рекомендации, Такахаси-сенсей, — сказал он, кивнув. — Я обязательно учту их.

Но, несмотря на обещание, я знал, что он уже не собирался останавливаться. Мы оба понимали, что после стольких лет работы и напряжения для него было бы почти невозможно просто сидеть сложа руки.

Ямато, едва мы вернулись к машине, тут же потянулся к телефону. В его взгляде читалась сосредоточенность, словно внутри него окончательно укрепилось решение, и теперь не было пути назад. Он набрал номер, и уже через несколько секунд я услышал приглушённый голос с другой стороны линии.

— Нобору, — сказал отец твёрдо, не теряя ни секунды, — это Ямато. Нам нужно действовать, как раньше. Я хочу, чтобы ты собрал всех, кого только сможешь найти, и как можно скорее.

На том конце провода послышался краткий, но резкий ответ. Ямато слушал, слегка прищурив глаза, и по его лицу было видно, что он тщательно обдумывает каждое слово.

— Да, всё именно так, — продолжил отец, — на этот раз мы не оставим ничего на волю случая. Задействуй старые связи и людей, которым я могу доверять. И возьми оружие. На всякий случай.

Он повесил трубку, и в воздухе повисла напряжённая тишина.

— Что вы задумали? — наконец спросил я.

— У меня есть заключение, согласно которому я могу вернуться к своей работе. Так вот я и хочу к ней вернуться. Прямо сейчас.

Я попытался убедить Ямато в том, что еще слишком рано — ведь первое заключение еще никто не отменил.

— Господин Ямато, я думаю, что нам нужно немного подождать, — сказал я, пытаясь выбрать слова. — Некоторые юридические моменты ещё не готовы. Ты только что прошёл обследование, и тебе нужно время, чтобы восстановиться.

Ямато вздохнул, покачав головой. Его взгляд стал настойчивым, как всегда, когда он был полон решимости.

— Кенджи, я ценю твою заботу, но я не могу сидеть без дела, — произнёс он, глядя в окно, где мимо проплывали знакомые улицы. — Время на нашей стороне, но я не собираюсь тратить его зря. Я должен вернуться в офис и взять всё под контроль.

Я почувствовал, как в душе нарастает волнение.

— Наша ситуация требует аккуратного подхода. Мы не можем рисковать, когда дело касается юридических вопросов и репутации компании.

— Ничего, я справлюсь, — сквозь зубы процедил он.

Ямато был зол и полон решимости, и мне ничего не оставалось, как направится прямиком к «Спруту». Когда мы подъехали к офису корпорации, я увидел, что перед входом уже собралась небольшая армия людей. Суровые ребята, на их лицах готовность к действиям, причем самым кардинальным. Впереди стоял Волк, облачённый в тёмное пальто, взирающий суровым взглядом из-под козырька кепки. Когда мы вышли из машины, он подошёл к нам, кивая в знак уважения.

— Господин Ямато, господин Кенджи, — обратился он, — у нас есть всё, что нужно, чтобы прорваться внутрь, если охрана будет сопротивляться. Если они попытаются помешать, мы пройдём любой ценой.

Я заметил, как отец напрягся. Ямато всмотрелся в лица людей, которые пришли ради него, и в его взгляде мелькнула тень сомнения. Он понимал, какова цена таких действий, и какие последствия могут быть. Внезапно он посмотрел на меня, и я увидел, что он принял решение.

— Я пойду первым, — твёрдо сказал он, слегка приподняв голову. — Если кто-то должен рисковать, то это буду я. Этот бой — за мной, и я не дам никому пострадать из-за моей ошибки.

Я хотел вновь попытаться отговорить его, но он уже не направился прямиком ко входу.

Мы с Нобору переглянулись, и в его глазах я увидел понимание того, что отец решился на опасный шаг. В душе у меня всё сжалось. Я знал, что попытка вернуть власть в корпорации могла обернуться катастрофой. И мы направились следом, словно вступая на поле боя.

Войдя внутрь здания корпорации «Спрут», мы столкнулись с целым отрядом охраны, которые перегородили путь.

— Нас уже встречают, — совсем тихо произнес Волк, пряча руку за спину, и я понял, что там у него находится пистолет.

Ямато прищурился, его лицо приобрело жёсткость и холодную решимость. Он осмотрел каждого из стоящих, не говоря ни слова, словно изучал их намерения, разгадывал, кто из них может стать препятствием. Потом его голос прорезал тишину — твёрдый, властный, непреклонный.

— Дайте пройти!

Охрана молчала. Им поступил приказ — не пускать никого. Но кто дал этот приказ? Новый президент, авторитет которого был явно ниже того, кто сейчас стоял перед ними. И как поступить — по закону или по совести, — никто не понимал, оттого и молчали.

Напряжение сгущалось.

— Вы знаете, кто я такой? — спросил Ямато с нажимом, его глаза горели яростью. Ни один из охранников не осмелился встретить его взгляд, но они не двинулись с места, хоть и колебались. Ямато пристально всмотрелся в ближайшего охранника, отыскивая на его форме нагрудный знак. Он шагнул вперёд и, остановившись прямо перед ним, повторил вопрос, громче и жёстче.

— Тагути, ты знаешь, кто я такой?

Тагути, высокий молодой охранник, застыл на месте. Глаза его забегали, и он заёрзал под этим непроницаемым взглядом. Наконец, с тяжёлым вздохом он поднял глаза на Ямато.

— Да, господин президент, — пробормотал он, как ученик, пойманный на обмане. — Я знаю кто вы.

Ямато удовлетворенно кивнул, подошел к другом охраннику.

— А ты, Рю, знаешь, кто перед тобой стоит?

Крепкий мужичок с квадратной челюстью кивнул.

— Да, господин президент, знаю, — голос сего дрожал.

— А ты, Сатору, знаешь, кто перед тобой стоит? — подошел он к третьему охраннику.

— Да, господин президент, знаю, — закивал тот.

— Кстати, как твоя дочь, Сатору? Она выздоровела?

— Лекарства, которые вы помогли нам достать, помогли ей, — ответил охранник, густо покраснев.

— Хорошо, я рад, — так же тихо ответил Ямато. — Передавай ей привет. Скажи что та картина, которую она нарисовала для меня акварелью, висит у меня над камином и я постоянно ей любуюсь.

Потом он отошел чуть в сторону и обратился уже ко всем.

— А кто дал вам эту работу? Кто был тем человеком, который позволил вам носить эту форму и стоять здесь? — Его слова повисли в воздухе, и казалось, сама тишина стала острой, как нож.

— Вы, господин президент, — не стройно принялись отвечать охранники, опустив взгляды. Ямато продолжал не отрываясь смотреть на каждого, словно хотел прожечь своим взглядом.

— Вы считаете, что я уже настолько стар, что не могу управлять собственной компанией? Как видите я пришел сюда на собственных ногах, и чувствую себя как никогда хорошо. Тогда почему же вы не пропускаете своего президента в его собственный офис?

Первым не выдержал тот самый охранник по имени Сатору, про чью дочь узнавал Ямато. Он вдруг вздрогнул, отошел в сторону, и низко преклонив голову, произнес:

— Проходите, господин президент.

Следом за ним, признав своего вожака, также поступили и остальные охранники. Вскоре путь был свободен и под низкие поклоны мы прошли к лифту. Когда мы вошли в главный холл, я заметил, как сотрудники, с затаённым страхом и уважением, наблюдали за каждым движением Ямато. Для них он был символом силы и бескомпромиссности, а теперь, возвращаясь, он вновь вселял в них уверенность, что всё пойдёт так, как должно.

Ямато остановился перед дверями лифта, обернулся ко мне и сказал тихо, почти шёпотом:

— Кенджи, помни, что даже если кажется, что весь мир против тебя, те, кто знает, кто ты и что ты сделал, будут следовать за тобой.

Я кивнул, ощущая, как эти слова остаются со мной, напоминая о его силе и целеустремлённости.

— Нобору, — обратился он к Волку. — Своих ребят оставь на первом этаже. — К Абэ наведаемся втроем — я, Кенджи и ты.

Двери лифта открылись, и я понял, что прямо сейчас начнется самое интересное.