Sindroma unicuma. Внешние связи

11.4

Любопытство не порок. Мне удалось поразить профессора, которого трудно чем-либо удивить, всего лишь показав невзрачную самодельную брошку на шнурке. Ишь с каким интересом начал расспрашивать, аж глаза заблестели.

Что делал Марат в столице? Три года обслуживал институтский горн, имея кровоточащие знаки на спине. Как пить дать, незаживающую треограммму вырезали с определенной целью, и парню пришлось выплачивать мучительный долг. Возможно, Альрик сталкивался с горнистом в институте, а может, они никогда не встречались, потому что ВУЗ огромный, и в нем работает уйма народу.

Пусть Марат уехал домой, я не скажу о нем. Профессор начнет расспрашивать и уточнять подробности: где, когда, почему; непременно что-нибудь заподозрит, станет выстраивать свои знаменитые логические цепочки и сделает сногсшибательный вывод, о котором не будет молчать. Кто знает, вдруг мой ответ навредит «солнечным» горнистам? На чердаке парень упомянул, что ему нельзя разгуливать по институту. Вдруг ребята, обслуживающие горн, втихомолку нарушают разные запреты, а я неосторожным словом навлеку на них наказание?

— Вопрос затрагивает интересы другого человека и не относится к сделке, — ответила я твердо.

— Не относится, — согласился мужчина и выключил плиту, невзирая на едва зашумевший чайник. Видимо, расхотел чаевничать. — Однако своими словами вы дали пищу для размышлений. Я мог бы помочь, будь у меня больше информации.

Предпочитаю самостоятельно пережевывать съестные запасы для ума. Если браслет Марата умел прятаться от чужих глаз, как и моя брошка, то я заметила украшение, потому что парень поверил мне. Не могу подвести его.

— Спасибо, справлюсь сама.

— Как будет угодно, — ответил сухо профессор и подошел к столу. — Вернемся к делам насущным. Над созданием вашего раритета поработала команда талантливых мастеров, которая задействовала уникальное оборудование. Фляжку я забираю. — Увидев испуг в моих глазах, он объяснил: — На проверку, разумеется. По окончании работ крышка сосуда будет замурована, и в довершение получите заключение на бумажном носителе.

— Сколько времени уйдет на экспертизу? — спросила я, разволновавшись. Вот оно, счастье! Совсем близко, стоит лишь протянуть руку. Не зря мне пришло в голову примчаться в выходной день, чтобы подпортить имениннику праздник своей настырной физиономией.

— К чему спешка? Вас что-то подгоняет? — увильнул от ответа Альрик.

Я попыталась показать деловое хладнокровие:

— Вопрос не по существу.

— Не по существу, но если хотите, чтобы я поторопился, объясните причину. Условиями не оговорено, когда необходимо завершить работу, а ею можно заниматься сколь угодно долго, например, до лета.

Всё пропало! — подпрыгнула я в отчаянии на табурете. Надо же умудриться позабыть об одном из важных пунктов — сроках сделки! Видно, не получится из меня хитромудрого дельца, как ни пыжься.

— Мне вручили приглашение, совсем неожиданно, на прием «Лица года». Вы знаете об этом мероприятии, — пояснила я жалобно. — А денег у меня нет.

— Вас пригласили? — изумился мужчина и нахмурился, посерьезнев. — Ваш сокурсник Мелёшин?

— Нет, — растерялась от внезапной суровости тона, и будто пелена спала с глаз: я вдруг поняла, что Мэл и профессор недолюбливают друг друга. Несмотря на разницу в возрасте и отсутствие общих интересов, испытывают неприязнь друг к другу, которую с трудом сдерживают. — Знакомый студент с факультета внутренней висорики. Занял первое место на чемпионате и получил два билета на прием.

— Обратитесь за помощью к отцу. Уверен, он не пожалеет средств на событие года.

— У нас очень натянутые отношения, — отвела я взгляд.

— И вы нашли выход, решив продать раритет, украденный у собственного отца, с которым у вас натянутые отношения?

— Да, — признала я, неприятно задетая тем, что Альрик назвал меня воровкой, хотя он прав.

— Разве батюшка не догадался, что вы стащили у него уникальную вещь?

— Наверное, нет, иначе давно бы потребовал вернуть.

— Ценные предметы не бросают небрежно в бардачок машины. Их хранят под бронированным стеклом на бархатной подушке, не оставляя ни на секунду без выключенной сигнализации. Халатность вашего батюшки настораживает. Могу предположить, что он получил фляжку неофициальным путем, не являясь законным владельцем, и поэтому помалкивает о пропаже.

Когда я вникла в слова профессора, увлекшегося рассуждениями, меня прошиб холодный пот. Догадка, осенившая Альрика, казалась нереальной, но в то же время правдоподобно объясняла бездействие родителя. Если фляжка имеет приличную ценность и является именным подарком какого-нибудь высокопоставленного руководителя, отец свернул бы горы в поисках пропавшего раритета. Поскольку меня никто не тряс, требуя признаться в краже века, умозаключение о причастности папеньки к подозрительным делишкам ударило по голове словно обухом.

Нет, нет, нет и еще раз нет, — убеждала я себя. Мой отец не такой: он слуга общества и стоит на страже его благополучия, он добропорядочный гражданин и не замешан в грязных махинациях, он кристально чист перед народом и вышестоящим начальством. Но проницательность Альрика, сделавшего очередной логический вывод, просочилась струйкой сомнений, подточив веру в родителя, которого я возвела на пьедестал честности и неподкупности. Если предположения профессора верны, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы имя отца было упомянуто в истории с фляжкой, иначе мне придет конец, быстрый и беспощадный. Папенька пойдет ко дну, скомпрометированный сомнительной аферой, но успеет скрутить мне шею и завязать длинный трепливый язык узлом. Ой, мамочки!

— Пожалуйста, не говорите никому! — кинулась я к мужчине и, упав на колени, вцепилась в его рукав. — Он меня убьет! Непременно убьет!

— Успокойтесь, — Альрик поднял меня на ноги, обескураженный внезапным порывом. — Мы теперь партнеры и должны доверять друг другу.

Усадив меня на табурет, он всунул в руки стакан с водой. Зубы застучали по стеклу, а страх сковал судорогой горло. Кое-как мне удалось сделать несколько глотков, в то время как профессор наблюдал за попытками напиться.

— Дайте руки, — потребовал, когда я поставила стакан на стол.

Мужчина тщательно оглядел протянутые мной руки. Наверное, ему не понравились обгрызенные конечности в цыпках. Я тоже поднесла ладони к глазам.

Плотное бинтование на правой руке не задело ниточку, проявившуюся на пальце тонкой цепочкой звеньев-волосинок. А ведь из моей памяти давно исчезло странное колечко, обнаруженное после прогулки по институтским подвалам. Оно не причиняло дискомфорта и не беспокоило меня, но почему-то взволновало Альрика. Вот почему он регулярно осматривал мои руки, и вовсе не плохие анализы являлись причиной визитов в лабораторию на пятом этаже!

Осознание очевидной истины обвалилось тяжестью реальности.

— Альрик Герцевич, что со мной? — спросила срывающимся голосом, предчувствуя истеричный слезопоток. — Я опасна? Меня кто-то укусил? Во мне теперь вирус, да? Поэтому меня осматривают через день? Не хочу его! — принялась сдирать ногтем «колечко», расцарапывая кожу. — Вырежьте его, пожалуйста! У вас же есть скальпель!

— Угомонитесь, Папена! — прикрикнул мужчина, встряхнув меня, и от неожиданности я прикусила язык. Острая боль отрезвила. — Никакой опасности, слышите? Взаимосвязь не установлена, но причин для паники нет. Ситуация под контролем. Сейчас дам успокоительное, которое вы выпьете.

— Хорошо, — согласилась я апатично, уставившись в пол.

Профессор накапал в стакан капель из пузырька, вынутого из холодильника. Проследив, чтобы я опустошила до дна, снова обхватил мою не порезанную обетом ладонь и стал поглаживать, изучая хаос линий.

— Две недели, — пробормотал он. — У вас случались перепады настроения? Тревожные предчувствия? Может быть, страхи или подавленность?

— Не помню, — задумалась я над вопросами. — Вроде бы не было.

— Завтра придете на осмотр в обязательном порядке. Повторяю, повода для беспокойства нет: как с рисунком на пальце, так и информацией, которая останется между нами, — вынес резолюцию Альрик. — Понятно, Эва Карловна?

— Понятно, — кивнула я, зачарованная командным голосом.

— Не вздумайте самостоятельно предпринимать какие-либо действия, — продолжал повелевать мужчина. — В частности, по вытравливанию рисунка или по спуску в подвалы института.

— Зачем в подвалы?

— Мало ли, — ответил неопределенно профессор. Наверное, решил, что брошусь институтские катакомбы в надежде отыскать Некту, чтобы начистить волосатую харю за самовольное кусание невинных студенток. Или Альрик беспокоился вовсе не обо мне, а о трехпалом жителе подземелья? Вдруг он знает о чуде-юде, обитающем в запутанных коридорах, но почему-то скрывает правду?

— А если я умру? — спросила с убитым видом. — Вдруг я медленно умираю, день за днем?

— Папена, на вас можно пахать двадцать пять часов в сутки, — утешил собеседник. — Рассматривайте произошедшее в подвалах как досадное недоразумение, которое я обязательно разрешу со временем.

Ничего себе мелочи! Меня укусило непонятное существо и, возможно, инфицировало неизвестным науке вирусом, а мне предлагают успокоиться. Вместо того чтобы увиливать и оправдываться, уважаемый профессор мог бы сказать честно, мол, тренируйся закрывать глаза и красиво складывать руки, чтобы выигрышнее смотреться в гробу.

— Почему оно появилось? — повертела забинтованной рукой с «колечком». — Я думала, оно давно исчезло.

Альрик опять притянул мою ладонь к себе.

— Болит? — спросил, потирая легонько «цепочку» на пальце.

— Неа. Немножко чешется.

— Есть предположения по поводу природы вашего «колечка», но озвучивать пока не буду в силу неподтвержденности данных. К тому же недостаточно опытного материала. Но уверяю, Эва Карловна, жить вы будете и обязательно попадете на торжественный прием.

— Меньше всего мечтала об оказанной чести, — пробурчала я недовольно, хотя новоиспеченный деловой партнер был не причем.

— Насчет подробностей из вашей жизни, — продолжил непререкаемым тоном мужчина, и я уставилась на него завороженно. — Завтра, как придете на осмотр, завершим сделку. Получите заключение и взамен выполните оставшуюся часть уговора. На улице темно, как планируете добираться до общежития?

— На такси. Ой, неужели завтра всё будет готово?

— Сомневаетесь, Эва Карловна? — спросил высокомерно профессор.

— Ни капельки, — замотала я головой и с восторгом ответила: — Наоборот, потрясена!

— У вас есть каналы сбыта?

— Есть.

— Надежные?

— Да. Мы уже имели совместные дела, — прихвастнула я, умолчав о том, что дела с Алессом касались простенького клятвопожатия.

— Хорошо. Собирайтесь и ждите меня. Я сейчас оденусь.

— То есть?

— Отвезу вас, а то не ровен час, завезет такси в тмутаракань, и останусь без своих процентов. Партнера нужно беречь, холить и лелеять, — сказал мужчина, вновь перейдя на шутливый тон.

В смятении я застегивала куртку и обматывалась пятью слоями шарфа. Неужели великий и исключительный Альрик отвезет меня к общежитию? Что-то невероятное! Наверное, его укусил добрый комарик, выбравшийся из зимней спячки.

И Альрик действительно отвез меня домой, благородно и по-рыцарски, но это было после, а поначалу он набрал код на панели домофона и выставил таймер на две минуты.

Мы спускались в лифте в молчании, и на меня накатило смущение. Профессор заполнил собою крохотное пространство лифтовой кабины, а черная куртка делала его еще шире и квадратнее. Как и Мэл, он не удосужился надеть головной убор, игнорируя кусачий январский мороз.

Машина Альрика стояла у подъезда в небольшом кармане с заведенным двигателем. Мой спутник элегантно распахнул дверцу, и мне не оставалось ничего иного, как усесться на переднее сиденье. Профессор устроился рядом. Несмотря на его габариты, салон автомобиля оказался достаточно вместительным, чтобы мужчина не смотрелся глыбой, хотя машинка выгядела такой же игрушечной, как у дяди Мэла.

Альрик вел машину уверенно, не пользуясь зеркалами. Я же разглядывала сверкающие огнями здания, мимо которых проносился автомобиль. Правда, любоваться было неудобно, потому что водитель вывел машину в самую дальнюю высокоскоростную полосу.

При подъезде к общежитию меня вдруг посетила идея. Лучше поздно, чем никогда.

— Альрик Герцевич, сверните сюда, пожалуйста, — показала я на перекресток у района невидящих.

Он не подал виду, что удивлен просьбой, и повернул в указанном направлении, остановив машину у продуктовой лавки.

— Подождите чуточку, я сейчас! — крикнула ему, вылезая из автомобиля и прихватив с собой сумку. Пусть меня проверят пять патрулей подряд — документы при мне. Увы, никто специально не караулил за углом, и через пару минут я снова села в машину профессора.

— Вот, — протянула большое красное яблоко. — С днем рождения! Простите, больше ничего не пришло в голову.

Мужчина повертел подарок в руках и вдохнул яблочный аромат.

— Спасибо, — улыбнулся и вытер фрукт салфетками из бардачка. Оттуда же достал складной ножик и ловко разрезал сочное яблоко на две половинки.

Альрик отрезал по дольке и угощал меня, не забывая о себе. Поначалу я категорически отбрыкивалась:

— Это для вас.

— Позвольте угостить своего партнера, — он обаятельно улыбнулся, и у меня не хватило духу отказаться. — На будущее скажу, что предпочитаю мясо во всех видах. — Заметив мое расстроенное лицо, рассмеялся: — Эва Карловна, не принимайте на свой счет. Подарок мне понравился. Но учтите, на экзамене буду спрашивать по всей строгости и не сделаю снисхождение.

— Конечно, Альрик Герцевич! Вовсе не думала подкупать вас. Вернее, я об экзамене и не думала. В голове сидит эта проклятая фляжка.

— Плохо, — сказал мужчина, сменив беззаботный тон на строгий выговор. Какой непредсказуемый товарищ! — Завалите экзамен — пойдете на пересдачи.

— Попробую сдать с первого раза, — ответила с деланной веселостью, а внутри все подкосилось от страха перед неизбежной двойкой. — Альрик Герцевич, я знаю, вы были на «Лицах года». Каково это?

Он посмотрел на меня с улыбкой:

— Очень хочется туда попасть?

— Что вы! Совсем не хочется. Не смогла отказаться по причине долга.

— Сочувствую. В таком случае действительно потребуются деньги. Учтите, вас осмотрят с головы до пят, а особо ретивые еще и рентген сделают.

Не удержавшись, я рассмеялась, и Альрик тоже. Мимо проехала одинокая машина, осветив нас фарами. Наверное, фургон первоотдельщиков поехал в последний рейс до отделения. Меня передернуло.

— Полагаю, вы не сказали отцу об участии в приеме.

— Нет.

— Советую предупредить его хотя бы за час до начала мероприятия. По крайней мере, ваш батюшка успеет сориентироваться и ответит на вопросы журналистов, не выставив себя посмешищем. В противном случае последствия его гнева будут непредсказуемы, я прав?

— Наверное, да, — признала, представив, как журналисты пристают к папуле, требуя рассказать о дочке, а он недоумевает по поводу того, что я оказалась на одном приеме с ним.

Все-таки к рекомендациям профессора стоит прислушаться, он повидал гораздо больше меня и умудрен жизнью.

Покончив с яблоком, Альрик вытер нож салфеткой и положил в бардачок.

— Покажите руку.

Я протянула забинтованную конечность. Боль от пореза притихла, став терпимой. Мужчина погладил палец, отмеченный вирусоносным Нектой, но не стал подносить ладонь к лицу, чтобы разглядеть получше. Видно, ему хватило скудного света уличных фонарей.

— Рисунок почти исчез, — заключил он, и я, выхватив руку, неверяще приблизила к глазам. Колечко ушло под кожу, снова превратившись в невидимку.

Что же это такое? Хочу — появляюсь, хочу — пропадаю. Хочу — даю жить спокойно, хочу — треплю нервы.

— Оптимистичная тенденция вселяет уверенность, — заявил профессор, упреждая новый виток вопросов, подозрений и страхов. — Не загружайте голову ненужными пустяками, а готовьтесь-ка к предстоящему экзамену.

Здорово, когда кто-то принимает за тебя решения, тем более такой умный и дальновидный как Альрик. Профессор не будет бросать впустую слова на ветер, — успокоила я себя. Если он сказал, что можно не обращать внимания на укус вероломного проводника из катакомб, так и быть, потерпим, пока не найдет способ избавиться от «подарочка» мохнатого Некты.

Без приключений мы добрались до институтских ворот, и Альрик заглушил двигатель.

— Большое спасибо. Наверное, я отвлекла вас от важных дел, — потупилась неловко. Поздно каяться, когда испортила человеку светлый праздник дня рожденья.

— Наоборот, Эва Карловна. Большего удивления при вашем появлении на пороге квартиры мне не приходилось испытывать. Сказать по чести, заинтригован тем, какой фортель выкинете в следующий раз. Кто дал адрес?

— Стопятнадцатый. Сказала, что мне нужно на срочный осмотр, потому что у нас договоренность.

— Однако, — только и ответил мужчина. — Впечатлен. Пойдемте, провожу.

— Не стоит, вы и так потратили на меня много времени.

— Считайте мое внимание вложением инвестиций. Очень хочется получить пятьдесят процентов. Не прощу себе, если в двух шагах до общежития случится что-нибудь непредвиденное.

У меня вытянулось лицо. Не поймешь, то ли шутит, то ли говорит серьезно.

Профессор успел выйти из машины и открыл передо мной дверцу, предложив руку. Джентльмен с повадками хищника, — промелькнула мысль. Не упустит своей выгоды, даже расточая комплименты.

Мы прошли мимо ряда с ангелами. Сегодня вечером все постаменты оказались заняты — бродячие хозяева ступней и лодыжек вернулись, заняв свои места. Остановившись, я протерла глаза, разглядывая каменные лики, терявшиеся в тенях, куда не доставал свет фонарей.

— Что-то не так? — спросил Альрик, замедлив шаг.

— Не знаю, — пробормотала я неуверенно. — Ангелов забирают на реставрацию?

— Компания крылатых в сборе вот уже больше тридцати лет. За каждый год существования института прибавляется по ангелу. Считается, если этот период прожит без проблем и потрясений, значит, альма-матер находилась под защитой высших сил.

— А если случаются трагедии? — вспомнила я о пожаре в столовой. Можно ли отнести предновогоднее происшествие к бедам, способным лишить галерею нового постамента?

— Когда таковое происходит, в наказание ангелов разворачивают лицами в противоположную сторону на весь следующий год за то, что плохо отгоняли напасти.

— А такое бывало?

— Бывало, — ответил профессор, нахмурившись. Видимо, вспомнил о неприятном событии из прошлого, но потом засмеялся: — Эва Карловна, вы купились на институтский фольклор.

— Пойдемте, Альрик Герцевич, а то замерзнете, — потянула его по аллее.

— Вы опять недооценили меня. Куртка создает локальный теплый колпак, который выдерживает до минус шестидесяти по Цельсию.

На ступеньках общежития мы остановились.

— До свидания, — сказала я. — Спасибо, что не отказали.

— До свидания, — профессор поцеловал галантным жестом незабинтованную руку, вызвав мое смущение. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Развернувшись, Альрик пошел, прихрамывая, по дорожке, а я смотрела вслед статной фигуре, пока та не скрылась за поворотом.

Новолуние не влияет на эффективность ритуала, и нет нужды скреплять обет кровью. Вышло удачно, что пигалица не знала об этом.

Чужой запах обволакивал ее, забивая обоняние. Едва раскрылись двери лифта, Альрик понял: мальчишка подобрался к ней ближе, чем обычный однокурсник, и стал чем-то большим и значимым.

Мгновенно принятое решение поначалу ошеломило, но проснувшийся азарт и предвкушение лишь обострили охотничьи инстинкты. Альрик переиграет сопляка, привязав малявочку к себе. В первые дни число ли-эритроцитов в крови ничтожно мало, но вскоре их количество увеличится. Достаточно пяти процентов, чтобы чувствовать связь и ненавязчиво диктовать свою волю.

Он развлечется, дергая щенка за усы, и нащелкает по носу, отобрав камешек, с виду неказистый и без ювелирной огранки, но дающий на свету удивительно чистую и глубокую цветовую гамму.

Кто говорил о совести? Она отдыхает.