Схватка с судьбой

Глава 11 ЧЕРНЫЙ КОРОЛЬ, БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ

Вампир открыл глаза, пытаясь вспомнить, не приснились ли ему последние события, и ощутил, что его держат за руку. Он повернул голову.

Да, она была здесь, у его постели.

— Ты не сон, — прошептал Зерван, протянув руку и коснувшись щеки своей возлюбленной.

— Нет, любовь моя, это не сон. Мы встретились наяву. Судьба сжалилась над нами и позволила свидеться вновь. — Таэль склонилась над ним и нежно поцеловала.

Зерван тонул в ее глазах, в запахе ее волос, нежность и любовь захлестывали его. Больше не было долгих лет разлуки, мук, страданий. Все это больше не имело никакого значения. Они вновь были вместе, и им не было никакого дела до всего мира.

Вампир стянул через голову рубашку, мимоходом отметив, что это не его одежда, испачканная в пыли и крови за прошедшую ночь, и что сам он был чистым и благоухающим, но не стал ничего спрашивать. Все это может подождать. Час. Или два. Или вечность. Он сделал привычный жест, погасив свечи на столе, и притянул Таэль к себе.

Несколько часов спустя они лежали, обнявшись, и молчали. Зерван странно себя чувствовал — как будто и не было семидесяти лет разлуки. Он был абсолютно умиротворен и счастлив, лаская стройное, сильное тело своей возлюбленной. Но что-то было не так. Что-то неприятное занозой сидело в самом сердце. И, немного поразмыслив, Зерван понял, что именно. Страх. Страх, что судьба вовсе не сжалилась над ними, а просто готовится к очередной пытке.

— О чем ты думаешь? — нарушила молчание Таэль.

Вампир не ответил — вместо этого поцеловал эльфийку. Делиться своими страхами он не хотел. Но молчать вечно тоже было нельзя.

— Ты повзрослела, — сказал Зерван чуть погодя.

— Не без этого, — согласилась Таэль, — мне теперь сто восемнадцать. Девчонка, по нашим меркам. Только вот теперь мы раньше взрослеем…

В воздухе повисла неловкая пауза.

— А я постарел, — усмехнулся вампир, — мне сто четыре, и по нашим меркам я древний старик…

— Это несущественно. Я всегда говорила, что вы, люди, такие примитивные оттого, что мало живете. Ваши души навряд ли сильно отличаются от наших, но вы стареете и умираете, не выйдя из младенческого возраста. Но ты был одним из немногих, про кого нельзя так сказать. Тебе не повезло — ты должен был родиться эльфом. Что ж, каким бы ужасным явлением ни был вампиризм, он дал тебе то, чего так не хватало, — долголетие.

— А это ничего, что, когда мы расставались, я был человеком, а теперь стал вампиром?

— Для меня это ничего не значит. Если бы меня волновали такие мелочи, я бы вообще не смогла полюбить тебя, человека. Я люблю тебя, и мне неважно, кто ты.

Вампир покрепче прижал Таэль к себе.

— Что ж, — проворковала она, — расскажи, как ты жил все эти годы.

— Я жил все эти годы без тебя, — вздохнул Зерван. — Что тут еще добавить? Без проблеска надежды. Только одно было хорошо: война между эльфийскими кланами и людьми произойдет без меня, думал я. Хорошо, что ее вообще не было.

При этих словах эльфийка вздрогнула.

— В общем, так я и жил, — продолжал вампир, — одним днем, точнее, одной ночью. По колено в грязи и крови. Знаешь, это непередаваемый кошмар — кем я был и кем стал. Часто думал о прошлом и никогда — о будущем. У меня его просто нет.

— Тут мы похожи, — вздохнула Таэль, — не сказать, что у меня не было будущего… Просто ничего хорошего я от него уже не ждала. Я думала, что ты мертв. Я ведь тоже жила эти годы без тебя, но если ты знал, что я жива, то я была уверена, что тебя больше нет. Лишь несколько дней назад на нас свалилась, как гром с небес, весть о том, что ты объявился у Зирааверд.

И я тоже часто думала о прошлом. О том, как поступил ты и как поступили с тобой. Ты пожертвовал всем, даже мной, ради своего короля. А он тебя предал — тебя, своего самого верного соратника. Такой жуткий поступок для нас, эльфов, просто за пределами понимания…

— Ну так я немного исправлю твое общее мнение о людях, — ответил Зерван. — Как ты думаешь, почему я остался в живых? Моя смерть была просто трюком. Линдар на самом деле не казнил меня, а вывез тайно за пределы королевства. Так что ты была несправедлива к нему.

Эльфийка удивленно приподняла брови:

— Признаться, да. Такого поступка от человеческого короля я действительно не ожидала.

— И еще одна вещь, о которой я никогда не говорил тебе. Дело не в короле. И не в какой-то там присяге. Я рыцарь. Это было предопределено с рождения — тебе быть княжной Этиан, а мне — человеческим рыцарем. Это не только приставка «сэр» к имени. Это способ мышления. Образ жизни. Я вырос, мечтая, как буду сражаться со всякой нечистью, драконами и прочими чудищами, угнетающими народ. Однажды мне пришлось освобождать лесную дорогу, которую перекрыла мантикора, убившая лошадь и пирующая прямо посреди дороги. И множество людей застряло на этой дороге — либо бросай добро и беги прочь, либо прячься под телегу с зерном и надейся, что чудовище наестся и улетит само. И я как раз ехал в столицу поступать на службу королю. Я еще не был рыцарем, но помню, как на меня смотрели люди, когда я объявил, что убью монстра и спасу их. Я давно забыл все свои ощущения и переживания от схватки с мантикорой, но что я чувствовал, выходя на бой, не забуду никогда. Глаза людей, светящиеся надеждой, смотрели на меня, и это делало меня втрое сильнее. Такое нельзя забыть. Вот потому мы и расстались в тот недобрый час. Я понимал, что война неизбежна. И выбора у меня не было. Я не короля защищал. Не королевство. Это понятия бессмысленные без народа, живущего в этом королевстве и подчиняющегося королю. Я должен был защищать людей.

— Я знаю, — сказала Таэль, — я никогда не говорила тебе, что знаю все это. Это как раз одна из твоих черт, выделяющих тебя среди других людей. Впрочем, мы медленно, но уверенно идем к разговору о том, кто прав и кто виноват. Давай сменим тему?

— Да с удовольствием, — согласился Зерван, — теперь ты расскажи мне, как ты жила все это время.

— Не выйдет. Ибо стоит мне начать рассказывать, мы тотчас же вернемся к теме противостояния людей и эльфов. Ты, став вампиром, покинул Эренгард, и на этом война для тебя закончилась. Но для меня — нет, ведь я-то не подалась в странствия.

— Ты права. Меня до сих пор мучат тени прошлого, и глубоко в сердце засел страх, что все это, — он обвел рукой комнату, — ненадолго и нереально.

— Вполне возможно. От судьбы не уйдешь. Ты голоден, любовь моя?

Вампир кивнул:

— Да, есть немного.

— Тогда идем, для нас уже давно накрыт стол. Ты оправился от боя с мертвецами?

— Как только увидел тебя рядом, оправился сразу, — игриво ответил Зерван.

— Я заметила это, — хихикнула княжна, — я зажгу свечи, чтобы мы могли одеться.

В тот же миг свечи вновь загорелись — Таэль далее жеста не сделала, чтобы поджечь их. Впрочем, она всегда была сильной волшебницей, как и любая высокородная эльфийка из солнечного народа.

Вампир нашел возле кровати одежду — брюки, рубашку и мягкую обувь, — приготовленную для него кем-то из слуг, и быстро оделся.

Они вышли из спальни, оказавшись в большом зале с невысоким потолком.

— А где это мы? — спросил Зерван. — Уж не…

— В той самой крепости, в ее подземных казематах, — донесся сзади знакомый голос.

У двери стоял, опершись на косяк, старый знакомый Зервана — высший эльф по имени Силорн, один из приближенных Таэль и по совместительству ее телохранитель. Он был облачен в кольчугу, за его плечами виднелась рукоять мандалы, почти такой же, как и у Зервана. Силорн мрачно взирал на вампира, не скрывая недружелюбия.

— Похоже, ты не рад, что зомби не растерзали меня, — ухмыльнулся Зерван. — Хотя, помнится, когда мы расставались, ты сам мечтал меня прикончить на поле битвы. С тех пор что-нибудь изменилось? Ах, я же забыл, что я теперь вампир…

— Это не имеет никакого значения, — спокойно ответил эльф, — только к фляге не забывай вовремя прикладываться. Она вон там.

Вампир проследил за направлением взгляда Силорна и увидел свои вещи, сложенные возле стены. Затем снова повернулся к эльфу.

— Тогда в чем дело? Прежде ты меня хоть и недолюбливал, но не смотрел с такой злостью. Между нами остались недомолвки?

— Нет. При расставании мы все друг другу сказали, я бы счел честью встретиться с тобой на поле боя. Но вот самое большое зло моему народу ты сделал как раз после того, как исчез.

— Силорн! — возмущенно воскликнула Таэль. — Что ты несешь?!

— Ты прекрасно знаешь, что я несу, моя госпожа, — ответил эльф. — Мне был задан вопрос, и я ответил на него. Ты же не потребуешь от меня лгать или избегать ответа, как это делают люди?

— Похоже, без разговора начистоту не обойтись, — мрачно подытожил вампир. — Что ж, если сейчас ночь, мы можем пойти наружу подышать воздухом… Тебе достаточно бросить мне вызов.

— Вы с ума посходили? Я запрещаю! — воскликнула эльфийка.

— В этом просто нет смысла, — спокойно ответил Силорн вампиру. — Если бы я раньше знал, чем все закончится, я бы сделал все, что мог, чтобы убить тебя. Как угодно, хоть в спину кинжалом — свои честь и жизнь я бы положил на алтарь благополучия моего народа. Но тогда я не знал — я не провидец, А теперь… теперь уже просто поздно. Так что если желаешь разговора начистоту, мы можем просто выйти в другую комнату. И я расскажу тебе, причиной какой беды ты стал, пусть даже не желая того. И не смотри на меня так, госпожа, — повернулся эльф к княжне, — он все равно узнает это. Я просто избавлю тебя от необходимости говорить неприятные вещи самой.

— Любимая, я оставлю тебя… ненадолго. Я не люблю недомолвки и незаконченные дела, — хмуро сказал Зерван.

Та только махнула рукой:

— Незачем. Я и сама все тебе расскажу. Силорн, выйди за дверь зала и проследи, чтоб никто больше не вошел.

— Слушаюсь, — коротко ответил эльф и направился к выходу.

Таэль сделала приглашающий жест в сторону стола, на котором горели свечи и стояло немало вкусных блюд. Но в этот раз Зерван остался равнодушен к изыскам эльфийской кухни.

— Что ж, — сказал он, усевшись в кресло, — рассказывай. Мне не терпится узнать те преступления против твоего народа, которые я совершил, даже не подозревая об этом.

— Это не ты их совершил.

Глаза Таэль выражали невыразимые мучения — тоску, печаль, стыд. Несколько раз она пыталась заговорить. Это не сразу ей удалось. И неудивительно: то, что княжна все же нашла силы сказать, прозвучало неожиданно, дико и страшно.

— Это я их совершила. Я боялась. За тебя. Боялась, что ты погибнешь. И поэтому, именно поэтому война не состоялась тогда. Ты нашел в себе силы подавить свои чувства и встать по другую сторону разделившей нас бездны, повинуясь зову долга. А я… а я оказалась слабой. Я не смогла. Это я устроила так, чтобы война тогда не состоялась. И неважно как. Я знала, на что иду. Знала, что обрекаю свой народ еще на тридцать шесть лет страданий и жизни в бесплодных горах и темных пещерах, словно дроу. Без клана Этиан другие кланы не смогли начать то, что планировалось.

Вампир ошарашенно открыл рот, но Таэль сделала предупреждающий жест, не дав ему сказать ни слова.

— У меня был план. Блестящий план. Ждать новой возможности, чтобы вернуть себе Солнечную равнину, предстояло тридцать шесть лет. И за эти тридцать шесть лет ты бы постарел и не смог бы принимать участие в битвах.

У меня был тайный план, как сделать, чтобы к тому времени ты стал губернатором где-нибудь на орочьих границах — далеко от того места, где вспыхнет война. И тогда я бы не боялась встретить тебя на поле боя и увидеть твою смерть. И ради этого… Ты уже знаешь, что я сделала ради этого. Я никогда не прощу себе своей слабости. Своего преступного эгоизма. Ну а потом… Потом я узнала о твоей смерти. И поняла, что все было напрасно. Но было уже поздно. Момент для начала войны был упущен.

Вампир удрученно молчал. Он ожидал услышать что угодно, но не это. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Да уж, — нарушил молчание Зерван, — ты теперь здесь в изгнании?

— Нет, я по-прежнему княжна Этиан. То, что ты услышал, знаем только мы и Силорн. Он был единственный, кто догадался.

Вампир наколол на вилку кусок мяса, варенного в вине, и принялся задумчиво жевать. Таэль молча сидела, в который раз снова и снова переживая свое преступление.

— Я только одного не понял. Почему именно тридцать шесть лет? Ведь прошло семьдесят два…

— А тридцать шесть лет спустя все пошло прахом еще раз, но уже по не зависящим ни от кого причинам. И мой народ был обречен еще на тридцать шесть лет жалкого существования. Многие умерли. Многие, отчаявшись, спускались с гор на Солнечную равнину, чтобы найти смерть в бою и умереть на родной земле. Вот что я натворила. Этого бы не произошло, если бы я была такой же сильной, как ты.

Кусочки мозаики вертелись и плясали перед глазами Зервана, постепенно складываясь в картинку, весь ужас которой ему даже было трудно себе представить. Он, Зерван, был прав. Судьба вовсе не закончила играть с ними. Наоборот, она готовила для них самую страшную пытку.

— Тридцать шесть лет спустя после нашей разлуки наступил второй удобный момент, но он был упущен. И с тех пор прошло еще тридцать шесть лет, — медленно выговорил вампир, — только не говори мне, что удобные моменты для войны наступают каждые тридцать шесть лет и что вы вновь собираетесь развязать бойню…

— Так и есть, любовь моя, — печально произнесла княжна.

— Это безумие! — взорвался Зерван, в бессильной ярости сметя со стола несколько тарелок. — Это трижды проклятое безумие! Еще тогда, семьдесят два года назад, у вас просто не было шансов! О чем ты думала? Ну тебе это простительно, ты же девчонка, как сама сказала, но как и чем думали ваши старейшины? О чем думал Совет князей? Там же двадцать четыре седые эльфийские головы. Неужели ни в одну не пришла мысль о том, что вам нечего противопоставить людям?! Вы проиграли Войну за господство одиннадцать веков назад, пребывая на пике могущества, и с тех пор только слабели! Как воевать? Чем? Кем? Вас меньше раз в сто, чем людей! Вы не умеете сражаться стенка на стенку, для вас война — это множество дуэлей одновременно, а мы привычны драться единым строем.

Он в отчаянии воздел руки к небу, словно взывая к богам:

— Ну почему вы не поймете, что мир — ваше спасение, а война — ваш приговор? Почему нельзя закончить эту войну и жить в мире? Вы все еще неспособны принять то, что мы равны вам?

— Нет, мы уже поняли все это. Но скажи, любовь моя, каким ты видишь мир? Точнее, каким ты видишь его начало? Ты же не полагаешь всерьез, что мы приползем к вам на коленях и будем просить мира? Ты прав, конечно. Воевать нам нечем и некем. Но мы и не собирались вести обычную войну.

Зерван устало вздохнул:

— Сдаюсь. Логика эльфа не поддается человеческому разуму, даже такому старому, как мой.

— Ты просто не все знаешь. Если б знал, все бы понял. Как ты думаешь, почему именно тридцать шесть лет? Это период, когда планеты становятся в определенном порядке. Что, в свою очередь, позволяет запускать на полную силу один древний артефакт. Ты не задумывался, почему покойники в Мертвых горах возвращаются к жизни?

— Вот как? — насторожился Зерван. — И почему же?

— Все дело в этом артефакте. Это громоздкое сооружение построено в недрах этих гор неизвестно кем и неизвестно когда. Все, что оно делает, — это препятствует душе попасть в иной мир, куда обычно уходят души умерших. Здесь, в горах, скитается множество тех, кто после смерти не смог попасть по назначению, — в виде мертвецов или в виде призраков. Те, с кем ты сражался недавно, теперь стали призраками — ведь их оболочки ты разрушил окончательно.

Зерван только удивленно приподнял брови. То, что он слышал, было крайне удивительно, также крайне скверно пахло.

— Раз в тридцать шесть лет, — продолжала тем временем княжна, — это сооружение накапливает достаточно энергии, поступающей в наш мир свыше, чтобы под его воздействие попали не только Мертвые горы, но и все окрестные людские королевства. И чтобы это сделать, необходима сила пяти магов, один из которых будет контролировать магические потоки остальных четверых. Тогда мы сможем управлять артефактом и направлять силу в нужное место. На Эренгард и Монтейн. И очень скоро Солнечная равнина наполнится восставшими мертвецами, а люди будут вынуждены бежать. И тогда мы вернемся обратно на нашу землю.

— А мертвецы?

— Когда планеты сместятся, сила артефакта иссякнет, души вновь будут свободны и покинут свои мертвые оболочки. Нам останется только прийти и начать строить новую жизнь.

— Ага, как же, — фыркнул Зерван, — против вас ополчатся все соседние королевства, а также беженцы. Люди снова вернутся и утопят вас в крови. Этого ты добиваешься?

— Они не вернутся. Мы объясним людям, что к чему. Вздумай они снова прогнать нас с нашей земли — через тридцать шесть лет мы превратим в большой могильник все окружающие королевства.

— Я просто не верю своим ушам. Это чудовищно!

— Я знаю, — согласилась Таэль, — но ведь ты бывал в наших поселениях, когда мы еще надеялись быть вместе. То, что ты видел, не чудовищно? Дети, больные цингой, молодежь, умирающая от недугов в юном возрасте, — это как назвать?

— Вам давно следовало предложить мир Эренгарду и Монтейну! Ваше упрямство просто невероятно! — воскликнул Зерван.

— Мы и предложим. Как равные равным. Но именно предложим, а не будем выклянчивать для себя лоскуты земли и место под солнцем. Мы не упрямы — просто у нас осталась гордость. И кстати, любовь моя, это шанс. Шанс для нас с тобой.

— Каким образом? — устало спросил вампир. Ты, верно, забыла, что, кроме всего прочего, на наш брак наложил вето Совет князей. И это оказалось для тебя просто-таки непреодолимым препятствием! Хотя я бы без колебаний пожертвовал всем, что имел, оставил и замок, и имение, и титулы, лишь бы отправиться с тобой куда-нибудь далеко-далеко, где не было бы ни эльфов, ни людей, ни гордости, ни амбиций. Где не было бы войны и прочих бед. Где были бы только мы. Ты и я. Но ты не смогла…

— Да, любовь моя, это так. Но я не могла. Твой король назначил бы нового графа, да и дело с концом. Но я княжна Этиан. Я не могла отказаться от титула — иначе линия правителей Этиан оборвалась бы на мне. А это был бы конец клана. Ведь у нас многое не так, как у вас…

— Тебе следовало родить ребенка и отказаться от титула в его пользу, — заметил Зерван.

— Это было невозможно. Ребенок должен быть рожден только в браке с эльфом. А княжна Этиан не может выйти замуж дважды. Согласись я на брак, ты был бы навсегда потерян для меня.

Вампир устало потер виски:

— Да уж. Против нас весь мир. И я, признаться, не вижу тут никакого шанса…

— Но он есть, — лукаво улыбнулась эльфийка, — ведь тебя теперь не держит присяга. А у нас есть очень старый обычай. «Тот, кто в час бранный станет в ряды Народа Солнца для битвы с его врагами, навеки станет братом каждому сыну Солнца и каждой дочери Солнца», — нараспев продекламировала она.

— А теперь объясни попроще для неотесанного людишки, — попросил Зерван.

— Все просто. В предстоящей войне тебе достаточно один раз вступить в бой на нашей стороне, чтобы формально стать братом любому из эльфов. То есть самому стать эльфом. После этого Совет князей просто не сможет наложить вето на наш брак — ведь княжна вольна сама выбирать себе мужа из своего народа, к которому ты теперь будешь принадлежать.

— Ты хочешь, чтобы я выступил на стороне эльфов против людей? Против своего народа? — недоверчиво спросил вампир.

— Против твоего народа? Ты не человек больше. Ты вампир, которого любой из так называемого твоего народа с радостью предаст огню. Ты изгой. И народа у тебя больше нет. Твой народ, за который ты был готов пойти на смерть и любые муки, отрекся от тебя. Разве не так?

— Нет, не так, — возразил вампир, — я кем был, тем и остался. Самим собой. Зерваном да Ксанкаром. Но… времена меняются, не стоит ли тебе пересмотреть свои идеи? Я понимаю, отказаться от старых планов трудно, но… Когда-то я и представить не мог, что буду появляться в поселении баньши без опасения за свою жизнь. Когда-то я не мог и подумать, что короли будут ходить ко мне на аудиенцию. Да, любовь моя, я вполне в своем уме! Времена меняются. То, что было невозможно даже представить вчера, — сегодня уже обыденность. В частности, — тут Зерван помрачнел еще больше, — я и подумать не мог, что клинок, выкованный для меня твоим отцом, обагрится кровью твоего же народа…

— Что? — побледнела Таэль.

— Я встретил в лесу эльфа с вытравленной татуировкой клана. Словом, у нас не вышло разойтись мирно. — И вампир поведал княжне о роковой встрече в лесу на пути к Ведьмину камню.

— А я-то думала, что же случилось с Ангейро… Ну ты его не убил все же, а дуэли раньше случались и у нас, — сказала, успокаиваясь, Таэль. — Так или иначе, ты оставил ему выбор. И смерть он выбрал сам.

— Верно. Правда, ты забыла, что иначе ему было не избежать пыток.

— Неважно. То, что сделал ты, просто пустяк по сравнению с тем, что сделала я. У каждого из нас будет теперь тайный секрет. Это наш шанс. То, о чем мы так мечтали, теперь больше не сон.

— Знаешь, — произнес тихо вампир, — наверное, это не ты слабая. Это я слабый. Я не могу пожертвовать своим народом, как это сделала ты. Я не упрекаю тебя ни в чем. Не нам судить друг друга. Ты теперь каждый день вспоминаешь свой поступок, и я не знаю, как ты смогла с этим жить. Я бы не смог. Я не могу так. Я уже по самое горло сыт убийствами — только за сегодня я убил тринадцать человек, хоть и не всех своими руками. И так постоянно. Месяц за месяцем, год за годом. Семьдесят два года по колено в крови. Я устал. Это слишком для меня. А теперь ты предлагаешь мне еще одну войну. Я не могу. Ни принять в ней участие, ни допустить. Я знаю, судьба вновь свела нас, чтобы заставить страдать.

— Тогда, возможно, ты знаешь не все. Мы встретились не для того, чтоб вновь расстаться.

От этих слов по спине Зервана побежали мурашки. Он боялся спросить, но спросил.

— Тогда… для чего?

— Для того чтобы один из нас убил другого, — печально произнесла княжна, и тихие слова прозвучали в пустоте зала покинутого замка словно приговор.

Реннар был разбужен своим старым камердинером посреди ночи.

— Довиус, в чем дело? — сонным голосом спросил король, хотя знал, что верный слуга не разбудил бы его просто так.

— Мой король, прибыл гонец из Монтейна. У него дурные вести: принцесса Лэйна сбежала из летней королевской резиденции.

— Сбежала?! Куда?!

— Того никто не знает, я говорю вам лишь то, что на словах поведал гонец. Вот письмо, не извольте трудить глаза, мой король, я сам его вам прочту.

Довиус на глазах Реннара сломал печать и принялся читать при тусклом свете свечи:

«Мой венценосный собрат, в сей недобрый и смутный час я как никогда нуждаюсь в Вашей помощи. Моя дорогая нам обоим дочь сбежала из летнего дворца в неизвестном направлении, и вполне вероятно, что именно в Витарн. Не исключено, что она уже находится на территории Вашего королевства. Нужно ли говорить, что Лэйна может стать жертвой разбойников?..»

— Дай-ка сюда, — потребовал Реннар, — я должен видеть это сам.

И он впился глазами в строчки, выведенные ровным почерком королевского писаря, пока старый слуга суетился, зажигая новые свечи.

Несколько минут спустя король отложил письмо.

— Проклятье, все гораздо хуже, чем тут написано. Зиборн Второй просит, ты только вдумайся, просит! «Мой венценосный собрат!» Ха, да он самый заносчивый из всех королей, с кем я знаком лично, он бы никого не назвал собратом, так как это предполагает равенство.

— И что вы намерены предпринять, мой повелитель?

— Направить второй и третий гвардейские полки на границы с Монтейном. И паладинов Витарна тоже, и немедленно. Их задача распугать и разогнать все отребье, что там ошивается. Вот только не пойму, почему сбежала Лэйна? Ведь к тому времени Тэй-Тинг был мертв!

— Она пребывала в летней резиденции, и, вероятно, люди Зиборна ограничивали поступающую туда информацию, — подсказал камердинер.

— Как похоже на старого хрыча, — вздохнул Реннар, — а касательно вампира Зиборн больше ничего не сообщил?

— Зиборн — нет, мой король. Но буквально через час после того, как вы направились в опочивальню, прибежал какой-то маг с известием для вас. Он получил весть от другого, неизвестного ему мага, вместе с приказом немедленно сообщить вам. Но поскольку известие было малопонятным и на тот момент оно ничего не меняло, я не счел возможным вас тревожить…

— Какого демона, Довиус, выкладывай немедленно! — взвыл король.

— Слушаюсь. Вампир Зерван да Ксанкар был замечен в Мертвых горах со стороны Зирааверд, и по его следу отправился отряд охотников. Все воины угодили в ловушку, расставленную вампиром, и были перебиты, за исключением одного человека, Черной Райлы, которую Зерван да Ксанкар пощадил. Навстречу вампиру со стороны столицы тайно отправлен отряд рыцарей Белой Розы. Когда вампир будет убит и сердце Жнеца окажется в руках славных рыцарей сего ордена, оно может быть тайно передано в распоряжение короля Витарна. При условии, что король Витарна Реннар Справедливый заключит новый контракт с орденом Белой Розы сроком на сто лет. Конец сообщения. Это все, мой повелитель.

— Проклятье! И это ты мне не сообщил тотчас же?! Довиус! Ты еще моему отцу служил с его отроческого возраста, но то, что ты сейчас делаешь, непростительно! Как можно было медлить, когда…

— Я не медлил, — смиренно отозвался старый слуга, — я тотчас же отправил гонца в ближайшую цитадель ордена на территории Монтейна, дабы их архивариус наискорейшим образом прибыл в Витарн для заключения контракта. Для этого вам незачем было прерывать отдых.

Реннар немного помолчал. Довиус оказался на высоте, как всегда предвосхитив решение своего короля. Что ни говори, а могущество любого короля немало зависит от таких преданных, умных и расторопных слуг.

— Хм… тогда все превосходно, Довиус. Благодарю.

— Для меня великое счастье служить вам, — коротко ответил тот.

— Дай-ка мне халат. Надо поразмыслить. И распорядись подогреть мне грога.

Реннар уселся в кресло, стоящее напротив открытой балконной двери, задумчиво глядя в ночное небо.

По всему видно, что вампир таки нарушил договор и решил отнести голову Зиборну. Проклятье, этого вполне можно было ожидать от него. Да что там от него — от любого. Отдать заветную вещь тому, кто заплатит больше, — закон рынка, а уж в рынке и торговле король отлично разбирался.

Что ж, ситуация прояснилась, события близятся к развязке. И похоже, развязка будет самой что ни есть благоприятной, если только Лэйна найдется живой и невредимой. Конечно, орден наверняка потребует просто грабительского контракта, но это не столь уж важно. Возможно, позже Реннар найдет способ выгнать их повторно. Он и раньше не был ими доволен, а теперь, оказывается, двуличные ублюдки с розой на гербе попросту предали короля Зиборна, с которым также в свое время заключили контракт и которому присягнули на верность, за его спиной договорившись с ним, Реннаром, и все только ради расширения своего влияния. Ради денег и власти. Что тут скажешь — лживые твари, неверные своему слову, да и только. Как, впрочем, и мошенник-вампир.

Рядом с королем на столик бесшумно опустился поднос с бокалом горячего грога.

— Благодарю, Довиус. Еще вот что. Магу, который принес весть, заплатить пятьдесят флоринов. И он должен молчать. Если скажет кому-либо хоть слово, головой поплатится.

— Будет исполнено, мой король.

Прихлебывая горячий напиток, Реннар вдруг подумал, что он сам приказал объявить вампира в розыск еще до того, как узнал о его обмане.