Схватка с судьбой

Глава 3 В ОСАДЕ

Еще не подойдя к кольцу, Зерван знал — король нервничает. А может быть, даже в ярости. Так оно и было.

— Твое? — Король протянул вампиру одну из его стрел.

Тот уселся в кругу ламп и привычным, давно отработанным заклинанием погасил несколько ближайших к нему, чтоб не светили в глаза.

— Боюсь, что да. Полагаю, мне следует объясниться?

— О да, пресвятые боги. Тебе надо сделать это. И заодно придумать причину, почему я пришел сам, а не приказал оцепить и прочесать весь этот чертов лес. Или поджечь его со всех сторон, для гарантии. Сразу предупреждаю — наш предполагаемый контракт тебя не оправдывает.

Зерван тяжело вздохнул и устроился поудобнее.

— Вообще-то именно это меня и оправдывает, иначе ты оцепил бы лес и поджег. Ну ладно. Полагаю, продолжателю династии, всегда славившейся своей образованностью, будет нетрудно и самому все понять, если я заполню пробелы в его знаниях.

— Тогда приступай меня просвещать, — холодно сказал Реннар.

— С твоего позволения. Полагаю, эти три дня времени ты не терял и кое-что о вампирах из своих ученых мужей вытянул. Итак начну с главного. Мы спасли очень много жизней твоих подданных, ни в чем не повинных людей. Про многих лесных обитателей, проживающих в лесу и совершенно безобидных, вопреки распространенному мнению, даже не говорю. Ты, наверно, спросишь, каким образом? Отвечу. Но сначала скажи, ты о баньши слыхал, которая неподалеку у дороги живет?

— О да, — кивнул король, — почти каждый день у кого-то кровушку пьет.

— Тогда позволь я расширю твои знания о баньши. Баньши — это вампир-эльф. Обычно женщина, ибо мужчины-эльфы к вампиризму почти невосприимчивы. Что интересно, эльфы все же могут стать вампирами, но сами передать вампиризм не способны ни человеку, ни эльфу, ни любому другому. Тем не менее баньши — это и есть по-эльфийски «вампир». Так вот, баньши должны пить кровь один раз в несколько недель — обычно пару глотков в три недели. Из того, что баньши нападает почти каждый день, вывод напрашивается сам. Подсказать?

— Так она не одна? — опешил Реннар.

— Их почти два десятка. И если учесть, что слухи о том, что баньши способна перебить отряд из нескольких солдат, почти не преувеличены — потери ордена при встрече с ними были бы куда больше, чем прошлой ночью. Первый наткнувшийся на них отряд скорее всего был бы вырезан до последнего ловчего. И даже если мы предположим, что ордену удалось бы перебить баньши с не очень большими потерями, через несколько дней все твое королевство кишело бы эльфийскими стрелками из северных лесов. И количество убитых исчислялось бы сотнями. Про убытки в торговле я молчу.

— Погоди-ка, — нахмурился король, — я связи не вижу…

— Между баньши и эльфами? Все просто. Эльфы не сжигают своих вампиров на кострах. И не отрекаются от них. За погибших баньши пришли бы мстить их родственники, и они убивали бы всех подряд, даже детей.

— Это уже переходит все границы! — возмутился Реннар. — Эльфийские вампиры на моей земле — и я еще не вправе с ними разобраться? А как же договор? Эльфы ведь держат слово!

— Верно. Держат. Но мстить за родственников — право каждого. И они считают, что ты не можешь убивать баньши. Видишь ли, я чуть ранее сказал, что вампиризм приходит к эльфам только от людей. И эльфы вполне обоснованно полагают, что именно люди должны расплачиваться за это своей кровью. С их точки зрения, ловя баньши, ты нарушаешь договор, а не они.

— Раньше такого не было. Все, что ты сказал, я слышу в первый раз!

Вампир тяжело вздохнул и плотнее запахнул плащ:

— Все когда-нибудь бывает в первый раз. По правде, баньши крайне редко собираются в таких количествах. Они были и раньше в твоем королевстве. И их ловили и убивали, хоть и очень редко. И эльфы приходили мстить, просто их было мало, и их действия считали проделками грабителей. Но на самом деле не все так, как ты думал. И хотя тебя называют Справедливым, не у всех понятие о справедливости совпадает с твоим. В том числе у меня. Ты ведь знаешь, что минимум четверо из ордена поклялись убить меня? Ты сам сказал, что признаешь мое право защищаться? А учитывая, что их в сто раз больше, мой упреждающий удар — вполне разумный ход. И хотя бойня в столице тебя задела, ничего нельзя поделать. Ты ведь впустил в страну этих рыцарей, верно? Расхлебывай теперь.

Король гневно засопел, потом спокойно сказал:

— Тебе, наверно, известно, что раньше вампиров в моем королевстве ловили достаточно много? Вашего брата теперь куда реже встретить можно, чем раньше. Намек понятен? Хоть ты мне и нужен позарез, но моему терпению есть предел.

Вампир ухмыльнулся и чуть насмешливо ответил:

— Знаю. А вот королей сколько ни убивай, на следующий день новый на троне сидит, прямо конца-краю вам, королям, нет. Вернись в замок, созови советников, летописи почитай за последние полсотни лет. И ты обнаружишь одну закономерность — очень часто в странах, где начинали усиленную охоту на вампиров и других якобы чудищ, король скоропостижно умирал насильственной смертью. Я не стану тебе намекать, а скажу прямо — мне уже доводилось убивать королей.

Реннар побледнел и промолчал. Зерван спокойно сказал:

— Так что там насчет Жнеца? Еще не передумал?

— Некуда мне деваться. Что хочешь взамен за сердце?

Вампир посмотрел королю в глаза:

— Почти ничего. Десять талантов драгоценными камнями. Я желаю получить их вперед. Мы больше не увидимся, когда добуду сердце, ты получишь весточку, где оно лежит. Я его засолю, чтоб не испортилось. Камешки оставишь здесь, под валуном, я заберу их завтра. Не забудь дать мне карту, как добраться до катакомб. Далеко туда?

— Это территория Монтейна. День пути от границы. Не будет ли бестактно спросить: какая гарантия, что ты пойдешь за сердцем, получив всю плату вперед?

Вампир помолчал, потом ответил:

— У человека, который потерял все, остается хотя бы честь. Обманув тебя, я потеряю последнее, что у меня еще осталось от прежней жизни. А веришь ли мне ты, мне как-то безразлично. Это не моя проблема.

— Что ж, десять талантов ставка небольшая в такой игре, — согласился король.

— И второе. Я хочу, чтобы ты выгнал орден Белой Розы из Витарна. Навсегда.

Реннар в задумчивости погладил бородку. Потом сказал:

— Через восемь дней истекает текущий договор. Нового не будет. Они покинут Витарн.

— Хорошо. Но проследи, чтоб они не шастали где не надо. Это может обернуться бедой.

— Догадываюсь.

— Тогда прощай, король. Если еще увидимся когда-нибудь, то скорее всего тогда у меня будет намерение тебя убить.

— Прощай, вампир. Последний вопрос к тебе: почему ты убил другого вампира в замке? Место не поделили?

Зерван вышел за круг погасших ламп, но обернулся:

— Он был кровососом. Упырем. Убийцей. Засасывал свои жертвы насмерть. Тебе будет интересно узнать, что твои же крестьяне заплатили мне за его смерть. Совсем немного, но я бы все равно это сделал. Задаром. Когда-то давно я был таким же рыцарем без страха, сомнения и упрека, как идиоты с белой розой на щите. Просто теперь я посмотрел на тех, кого ты считаешь чудовищами, с противоположной точки зрения и немного лучше узнал, кто заслуживает смерти, а кто нет.

Утренняя мгла еще не развеялась окончательно, но в вышине уже мерцали первые лучи солнца. Зерван ускорил шаг. Хотя солнечный свет для него не был смертелен, но его глаза плохо переносили яркое освещение. Все-таки его время — ночь, а не день.

Он дошел до развилки и задумался, стоит ли идти к лесу. Затемно все равно не доберется, потом будут болеть глаза, кожа покраснеет и вздуется пузырями… Черт возьми, не стоило засиживаться с Тойраном и Керко до самой последней минуты. Однако на следующую ночь вампира ждал долгий путь. Свидится ли он еще со старыми приятелями?

Если свернуть на запад, то он доберется до прежнего жилища — заброшенного замка — куда быстрее, а просыпающееся солнце будет светить в спину. Мгновение подумав, Зерван решительно зашагал к замку. Как бы там ни было, искать его второй раз в том же месте никто не будет.

Слегка ускорив шаг, вампир вскоре уже укрылся под сенью запущенной аллеи, ведущей к главному входу в замок. Миновав заржавевшие ворота обычным способом — ловко вскарабкавшись по стене, — он спрыгнул во двор, поднялся по ступенькам, прошелся, распугивая мышей, по пустынным залам замка. Спустившись в подвал, вампир почувствовал себя почти как дома. Стонущие и гремящие цепями призраки, якобы живущие здесь, при нем не появлялись и спать не мешали.

Зерван закрыл за собой прогнившую дверь и изнутри начертил пальцем руну. Теперь дверь не открыть снаружи, иначе как пробив тараном. Ну или другим противодействующим заклинанием.

Он отвинтил флягу и глотнул из нее. Она была еще на две трети полна — на несколько дней хватит. Как жаль, что вампиры-люди должны пить кровь раз в два-три дня, в то время как вампиры-эльфы — всего раз в несколько недель. Превосходство Старшего Народа сказывалось и здесь. Что позволило людям занять доминирующее положение в большей части мира — так это агрессивность. Ну и плодовитость, конечно. Впрочем, были и такие места, где человек был просто гостем, живущим с разрешения хозяев. Далеко на востоке и юго-востоке простирались бескрайние орочьи степи, титанические горы населялись гномами, всяким большим лесом правили эльфы и лунные эльфы, а из-под земли совершали дерзкие и разрушительные набеги их темнокожие родственнички. Что еще таилось в недрах, мало кто знал, еще меньше было таких, кто оттуда вернулся. А далеко-далеко на севере были места, населенные другими расами, где редко можно встретить человека.

Вампир отбросил рассуждения о расовой неполноценности отдельных народов и приподнял крышку саркофага. И насторожился. Что-то было не так. Мгновение подумав, он понял, что именно: подстилка исчезла. Раньше здесь лежал его старый рваный плащ, но, покидая свое убежище после визита герольда, Зерван не забрал его, решив купить новый в городе.

Кому мог понадобиться старый рваный плащ? Кто его взял? Однозначно, не крестьяне — они так боялись этого места, что не подходили к замку близко, не говоря уж чтоб войти и что-то забрать. Да и сам замок был разграблен давным-давно. Нечего тут крестьянам делать.

Люди короля? Возможно. Но зачем? Орден? Тоже возможно. Но опять-таки зачем? В душе вампира медленно нарастало беспокойство. Но гораздо сильнее его клонило в сон. Ему было нестерпимо тяжело бодрствовать днем.

Зерван на секунду задумался. Затем закрыл саркофаг, начертил на крышке руну. А сам отошел в дальний и самый темный угол погреба, спрятался за разбитыми бочками и ящиками, завернулся в свой новый плащ и уснул, предварительно нарисовав вокруг себя круг и прошептав несколько заклинаний. От крыс и пауков.

Он проснулся оттого, что услышал осторожные шаги. Вампир моментально подобрался и выглянул из своего укрытия. Никого. Но за дверью в погреб кто-то стоял. И пытался открыть ее. Несколько секунд спустя он ушел. И наступила тишина.

Зерван бесшумно прокрался к двери и прислушался. Тихие шаги наверху. Кто-то сопит. Возятся с тяжелыми предметами. Кто-то негромко отдает распоряжения. И еще какой-то звук. Странный, еле различимый.

Таран. Они готовят таран. Остатки сна улетучились мгновенно. Прислушавшись к внутренним часам, он определил — до заката еще часа три. Нужно продержаться, выиграть время, а затем найти способ вырваться из подвала. Но те, снаружи, наверняка, предусмотрели это. Так что ждать можно чего угодно, от сетей до масла, разлитого на полу.

Движение на полу привлекло внимание вампира. Он опустил глаза и пару секунд всматривался в странное темное пятно. И понял, что масла наверху не будет. Его заливают к нему в погреб под дверь. Он тихо выругался. И вдруг услышал тихий, вкрадчивый смех. И голос узнал сразу.

— Помнишь, я обещала, что ты будешь гореть в аду? — тихо спросила Кира ан Кранмер. — Так вот, ты будешь гореть еще до того, как попадешь туда. Жалеешь, что не добил меня тогда?

— Нет. Иначе с кем бы я сейчас так мило общался?

— Не боишься?

— Было бы кого. Заносчивых фанатиков? Вы жалки. Вы прикрываетесь борьбой против нечисти, чтобы зашибать звонкую монету. Многие так называемые чудища, которых вы убили, имели куда большее право на жизнь, чем вы.

— У тебя своя правда, а у нас своя, — ответила та. — Может, я бы в другой ситуации и попыталась с тобой поспорить, но теперь смысла нет. Я поклялась, что убью тебя.

— Это навряд ли, — ухмыльнулся вампир, — в лучшем случае меня убьет огонь — не ты.

— Неважно, это все схоластика, а я не сильна в философии. У тебя там как с береговой линией?

— Море наступает. Еще несколько приливов, и суши совсем не останется.

— Занятно. Жаль, что ты вампир. С твоей силой духа из тебя получился бы отличный рыцарь.

Зерван спокойно, даже равнодушно, ответил:

— Ты не поверишь, но я им был и остался. И кстати, ни разу за всю свою жизнь я не дрался на стороне, имеющей численное превосходство. И не убивал спящих.

— Я верю. Мне жаль, но я должна убить тебя. Это моя идея с маслом. Надеюсь, ты не станешь вырываться из подвала? Все равно мы закрыли дверь снаружи. А если выберешься, тут вокруг пики в три ряда. Четверых ты одолел, но восемь десятков не сможешь. Умри смиренно.

— Я постараюсь. Один вопрос: как вы узнали, что я снова здесь? Наугад?

— Нет. С помощью магии. Живодер лысый слупил с нас триста флоринов, но место сказал точно.

Зерван вздохнул:

— Так вот кто забрал мой старый плащ…

— Именно. Знаешь, я тоже хотела спросить: а почему ты меня отпустил?

— Сложно объяснить. Может, потому, что чудовище тут не я? И благородный рыцарь не ты?

— Масло уже все вылито. Если я после смерти попаду в преисподнюю, продолжим нашу дискуссию там. Прощай, вампир.

— Не люблю прощаться. Кстати, почему я не слышу в твоем голосе ненависти? В прошлый раз ты ею просто захлебывалась.

— Это все самоконтроль. На этот раз я держу себя в руках. Я много думала насчет того, что ты тогда сказал… много выводов сделала. Но это уже ничего не меняет для тебя.

Ну что ж. Хоть какую-то пользу принес, — хмыкнул вампир.

— Угу. Уж не обессудь — время зажигать огонь.

— Успехов, — пожелал Зерван и метнулся к саркофагу. Он быстро рассеял начерченную ранее руну, улегся на дно, закрыл крышку и начал шептать заклинания.

Кира ан Кранмер стояла у самой двери с мечом в руке и слушала, как гудит огонь. Масло пылало вот уже десять секунд… пятнадцать… двадцать. Внутри что-то пыхнуло — кислород кончился, огонь погас. Пора!

Тяжелое бревно выбило дверь, и внутрь хлынули вооруженные люди с факелами. Они закрывали рот и нос от дыма мокрыми тряпками.

Кира мучительно закашлялась, ей вторили остальные, но продолжали упрямо идти вперед, полуприсев, дым от сгоревшего масла остался у невысокого потолка, основные его массы вышли наружу. Оставив у двери заслон в два ряда, несколько рыцарей подошли к саркофагу, но он был пуст. Крышка сдвинута в сторону. Вампира внутри не было — это стало ясно с первого взгляда.

— Ищите труп, — крикнул Карах ан Дугал, — вдруг он может встать!

— Я… задыхаюсь… — прохрипел кто-то, потом другой зашатался и потерял сознание — кислорода внутри не хватало для дыхания, открытая дверь не спасала, воздух внутри был раскален, как в печи.

— Кто не может дышать, на выход, — прохрипел старый рыцарь, — остальным рассыпаться и искать! Он не мог не сгореть, найдите труп!

Из подвала наружу потянулись люди, надрывно кашляя, спотыкаясь, одни помогали идти другим, которые уже почти потеряли сознание.

Стоящие сбоку пикинеры слишком поздно заметили, что один из рыцарей оказался не рыцарем. Вампир швырнул вперед того, кем прикрывался, помогая ему идти, свалил нескольких воинов и ринулся в открывшийся проход. Играючи, он обошел двоих, пытавшихся ударить его топорами, толкнул еще кого-то и в великолепном прыжке перемахнул через группу пикинеров, до того как те успели поднять пики. Круг был разорван, вампир оказался свободен. Легкое движение руки — и в ней тонкое блестящее жало клинка.

— Чего смотрите? — спросил Зерван. — Вы же понимаете, я не могу оставить поле боя, не попрощавшись, иначе это будет бегство, а не отступление.

Заорав, два кадета безрассудно бросились вперед, размахивая мечами, но вампир стремительно сместился в сторону и нанес молниеносный удар. Один из кадетов сделал неуверенный шаг и упал, разбрызгивая алую кровь.

Второй ударил с разворота, вслепую, но не попал — противник поднырнул ему под руку, захватил локоть и бросил через себя, сбив с ног спешившего на помощь рыцаря. На вампира бросились еще несколько закованных в латы бойцов.

Зерван выбросил им навстречу левую руку с растопыренными пальцами и выкрикнул короткое слово. Невидимая тугая волна сбила нападавших с ног. Еще один кадет перепрыгнул через упавших, вращая клинком, но при приземлении потерял равновесие. Вампир смазанным силуэтом скользнул ему за спину и ударил сзади справа под руку. Эльфийский клинок легко нашел место, не прикрытое кирасой, а надетая под ней кольчуга не смогла его остановить. Кадет рухнул на пол, мертвый или тяжело раненный.

Зерван же перешел в наступление. Пытавшегося встать рыцаря он убил метким ударом в щель забрала, но тут же был вынужден отражать атаку еще нескольких воинов. Легкое отводящее движение — и тяжелый меч ударил не вампира, а другого рыцаря, отрубив ему руку выше локтя.

Кира выползла на коленях из подвала и успела мельком увидеть, как ненавистный вампир заклинанием сбил с ног нескольких рыцарей и точным ударом угодил в стык пластин панциря сэра Эйка. Тот неуклюже взмахнул рукой, выронил меч и упал. Рядом лежало более десяти членов ордена — и трудно было сказать, кто жив, кто мертв.

— Как? — простонала она. — Во имя всех богов, как?

— И как вы беретесь судить других, если не увидели вампира, лежащего в своем саркофаге? — презрительно ответил Зерван. — Глупые, фанатичные слепцы! Прощайте! И молитесь, чтобы больше не встретиться на моем пути!

С этими словами он вихрем пронесся по залу и выпрыгнул в окно. А вслед ему летел истерический хриплый крик Киры ан Кранмер:

— Нет, мы еще встретимся, будь ты проклят!

Реннар Справедливый в задумчивости сидел у окна. Час назад вернулись рыцари ордена, вопреки приказу отправившиеся на охоту за вампиром. Лишь три десятка из них ехали на своих конях, все остальные лежали в телегах, на которых раньше везли бочки с маслом для светильников. А в хвосте печальной процессии несколько оруженосцев гнали табун лошадей — оседланных, но без всадников.

— Сколько там у них потерь? — спросил король.

— Восемнадцать мертвых, около тридцати искалеченных и раненых, — доложил стоявший позади него офицер, который уже пообщался с командованием ордена, — сэр Фалькерк слег, говорят, от удара. От нашего филиала ордена осталось только название. Из руководства выжил только один старший паладин. Сэр Эйк Мирннский ранен, вероятно, не выкарабкается.

— А что ан Дугал?

— Умер, ваше величество. Двенадцать человек умерло в подвале — потеряли сознание, а им никто не помог, все внимание было приковано к вампиру.

— Стало быть, вампир убил шестерых?

— Так точно, — сверился с записями офицер, — и еще столько же ранил или искалечил. Сэр Эйк, повторюсь, вроде бы при смерти.

— Что еще?

— Многие из тех, кто выбрался из подвала, — больны. Сами видели, ваше величество, пять десятков тел на телегах — мертвые и раненые. Остальные полностью деморализованы, те что остались сегодня в городе — тоже. Боеспособны только те из ордена, кто еще не знает…

— Стало быть, в конечном итоге война против одного вампира обернулась в тридцать мертвых и еще больше больных и искалеченных? Включая почти всю верхушку?

— Примерно так и есть. Четверть личного состава выбыла из строя. Остальные по причине отсутствия боевого духа.

— Вот шельма, — покачал головой Реннар, — а как плакался, бедный и загнанный…

— Простите, ваше величество, не расслышал?

— Это я так, мысли вслух… — Король налил себе крепкого вина на донышко и залпом выпил.

— Распоряжения будут?

— Пойди к тому, кто у них теперь командующий. Скажи, как только раненые поправятся, пускай проваливают к чертям. И собери на завтрашнюю аудиенцию капитул Витарнских Паладинов. Надо свое рыцарство поднимать.

— Есть!

— Это все. Выполняй.

Когда дверь за офицером закрылась, король поймал себя на том, что теперь куда больше верит в успех авантюры с сердцем. Вампир оказался по-настоящему могущественным бойцом и изворотливым трюкачом.

— Ваше величество, — заглянул в дверь сенешаль, — по вашему повелению прибыли ученые господа из университета.

— Проси.

Той же ночью вампир простился с Сейинхе, так как не был уверен, увидит ли ее опять. Не то чтоб контракт казался слишком опасным — Зерван не боялся неупокоенных мертвецов. Однако уже давно сама жизнь его была опасна сама по себе. Долгие годы избегавший смертельных ловушек и побеждавший сильных врагов вампир знал — так не может быть вечно. Два или три десятка лет, обычно отпущенных вампирам судьбой, он перерасходовал уже эдак раза в три. Везение, мастерство, отвага и сила — очень важные факторы, но даже всех вместе недостаточно. «Все живое когда-нибудь умирает», — гласит простая философская истина. И бессмертные вампиры тому не исключение… какой каламбур…

— Зерувиэль, о чем ты сейчас думаешь?

— О судьбе. О пути. О цели.

— Куда-то отправляешься?

Сейинхе, Песнь Ночи… та, что стала ему подругой, лучиком света в беспросветной и горькой жизни вампира. Единственное, что заставляло его ночь за ночью отчаянно цепляться за жизнь, бороться и страдать, — это две женщины. Та, с которой он расстался семьдесят с лишним лет назад, и та, которая встретилась на его пути после. Первая, может быть, жива: сто с хвостиком — это даже не молодость для эльфов, скорее юность. Вторая возле него прямо сейчас. Но не будет ли это прощание последним, как в тот раз?

— Да, Сейинхе. Мне нужно отправляться в дорогу.

— Далеко?

— Далековато. И не уверен, что вернусь.

— Тогда прощай, Тень Забвения. Если больше не встретимся — помни меня.

— Последнее, что я забуду, — это ты, Песнь Ночи.

Зерван еще раз внимательно осмотрелся по сторонам, но никого подкрадывающегося к нему не заметил. Ловушка или нет? Вампир, конечно, понимал, что ловушки не будет, но только запредельная осторожность помогла ему прожить столько, сколько вампиры обычно не живут. Парадоксально, но бессмертные нестареющие вампиры порой не перешагивают тридцатилетний рубеж, их жизнь в большинстве случаев прерывается колом, сталью или огнем. Лишь те, кого хранят высшие силы, или очень сильные, хитрые и умные живут дольше. Но таких помимо Зервана — раз-два и обчелся.

Он поежился, вспоминая то, что ему пришлось пережить в подвале. Лежать в саркофаге посреди бушующего пламени, шептать заклинания и молиться всем богам подряд, чтобы уловка сработала… И то ли высшие силы услышали, то ли трюк был исполнен идеально, но он удался.

Самое трудное — подгадать время удара тарана и именно в этот момент отодвинуть плиту саркофага, нельзя допустить, чтобы осаждающие услыхали скрежет, иначе все пропало. К счастью, топот ног тех, кто нес бревно, оказался достаточно громким, чтобы вампир сумел осуществить задуманное с точностью до долей секунды. Потом ему оставалось только лежать в открытом гробу и надеяться, что примитивный магический трюк получится. Взгляды ищущих глаз скользнули по нему, но он остался незамеченным.

Затем, когда задыхающиеся люди шарили по погребу в поисках его обугленного трупа, оказалось совсем нетрудно встать, подойти к задыхающемуся рыцарю и помочь ему дойти до ступеней наверх. В задымленном темном подвале никто ничего не заметил — даже наверху и то не сразу обнаружился этот маневр. Не ожидал никто такой дерзости.

Разумеется, последующая кровавая резня была уже явно неосторожным поступком, но всякое терпение имеет свой предел. Сумев справиться с невыразимым ужасом и отчаянием там, в погребе, Зерван исчерпал запасы своего самообладания, и его переживания выплеснулись в короткой вспышке бешенства и жестокости на тех, кто подверг его этому испытанию.

Пробирающийся по лесу вампир еще не знал об ужасных последствиях схватки в покинутом замке. Ни о смерти многих людей в подвале, ни о гибели двух командиров витарнского филиала ордена, ни о тяжелой болезни паладина-магистра. Он не мог даже подумать, что нанес ордену такое поражение, от которого тот не скоро оправится. Тем не менее одно Зерван знал точно: он нажил себе смертельных врагов, а его голову оценят в золоте, и очень недешево. С другой стороны, все, что знают о нем его враги, — это как он выглядит. И не более.

Размышляя о своем будущем, вампир добрался до Ведьмина камня и снова осмотрелся. Никого. Ни людей, ни магии. Лес был пустынней некуда — только птицы перекрикивались в кронах вековых деревьев.

В условленном месте его уже ждал маленький кожаный мешочек и скрученный лист пергамента.

Зерван высыпал на ладонь содержимое мешочка — три десятка очень неплохих рубинов, топазов и изумрудов. Все камни с хорошей огранкой — даже перекупщики дадут за них десять талантов, если не больше. Король не поскупился, не стал размениваться по мелочам.

Но вампира ждал еще один сюрприз — лист пергамента оказался письмом от Реннара.

«Пишу тебе это письмо, вампир, потому что кое-что изменилось. Я не имею в виду договор, изменилось кое-что для меня. Собственно, ты первый из так называемой нечисти, кого я увидел вблизи не умерщвленным. И само собой, первый, с кем мне удалось пообщаться. Я заставил старых маразматиков из университета и гильдии магов выложить все, что они знают и о вампирах, и о другой нечисти. И я учел то, что говорил мне ты — твои слова были бездоказательны, но я почему-то поверил. Сейчас я только начал постигать глубину различий между тем, что вы собой представляете на самом деле, и тем, что о вас говорят. Возможно, настало время по-другому посмотреть не только на тролля, который отдал мне свою руку. Первое, что я собрался сделать, — объясниться начистоту с соседствующими эльфами. Может быть, мне удастся сделать жизнь моей страны еще чуточку поспокойнее. И если мне это удастся — это будет не только моя заслуга, но и твоя.

Я не могу тебя судить. То, что ты такой, это не только твоя вина. Но если б я когда-нибудь стал на суде защищать вампира, я бы сказал много такого, чего до сегодняшнего дня сам не знал.

Что ж. Мне остается только ждать и надеяться, что ты справишься».

Внизу стояла подпись Реннара Справедливого.

Зерван медленно свернул письмо в трубочку, шепнул короткое слово — и пергамент вспыхнул, на миг осветив маленькую полянку у Ведьмина камня.

«Пускай твои намерения, король, не превратятся в пепел и не погаснут», — подумал вампир.