Рис Инари (СИ)

Глава 12 Японская пословица: Истинное терпение — это такое терпение, когда терпеть не под силу

Небо снежило.

Изнемогли в дороге

Дикие гуси.

И вот улетают… На крылья

Сыплется дождь весенний.

Автор Фудзивара-но Тосинари — японский поэт, аристократ, составил антологию «Сэндзайсю» «Разные песни». X век.

Перевод с японского А. Е. Белых

— Аика? — снова окликнула меня Юри, потому что я так и стояла на пороге, оглядываясь.

— Да, иду! — кивнула я, и вошла в дом, закрыв за собой дверь.

У Юри был просторный домик, и на втором этаже располагались спальни и личные комнаты хозяйки, куда она, видимо, никого не пускала. Скорей всего — совсем никого, потому что все пространство первого этажа занимала гостиная, которая больше походила на будуар куртизанок прошлого. Огромное ложе с кучей подушек под балдахином из газовой прозрачной рыжей ткани. Резные столики из янтарного дерева с изогнутыми ножками, точно такие же кресла, пуфики и еще куча мелких деталей, стилистически выдержанных и не преходящих грань безвкусицы.

Кухня у Юри, судя по всему, имелась, но только скрытая от глаз за дверями. И туда тоже, наверняка, для посторонних вход был закрыт.

Нда… Понятно, почему все так удивляются, когда ко мне приходят. У меня и кухня на виду, и на второй этаж я и Сабуро и Шиджера приглашала, да и Юри у меня ночевала. Наверное, прав Сабуро: у меня и в самом деле проходной двор, а не дом. Но менять я ничего не хочу.

— Проходи, садись, — сказала Юри и скрылась за неприметной дверкой.

Впрочем, вернулась она достаточно быстро, я только и успела рассмотреть гигантское низкое ложе.

«Видимо, Кио именно сюда так мечтает попасть, а его не пускают», — мысленно хмыкнула я.

Юри принесла поднос с несколькими чашечками и прозрачным чайником, в котором плескались травки, что характерно, тоже рыжевато-золотистого цвета.

— Тонизирующий. Почему-то мне кажется, что тебе пригодится, — задумчиво сказала хозяйка домика, а я вздрогнула.

«Ой, не нравится мне это! И Юри вот что-то почувствовала. Куда же я опять влипну?»

И тут рыжая лисица увидела Бакэ, который слез с моих рук и теперь жался к ноге, обняв мою лодыжку своими ручками-веточками.

— Это что? — удивилась она.

А я принялась рассказывать все последние события. После того, как я закончила, в комнате воцарилось молчание.

— Сабуро не имеет к возникновению в твоем доме Бакэ-дзори никакого отношения. То, что он упомянул его в разговоре, всего лишь совпадение. Не более. Это целиком и полностью твоя заслуга. Ну, или — ошибка, смотря как к этому относиться. Ты хозяйка в своем доме, ты принесла его к себе, и именно ты позволила этому случиться. Будь только осторожна.

— Бакэ безобидный, — покачала я головой.

— Не сомневаюсь. Я сейчас говорю не про это. Вслед за ним могут появится и другие домашние духи. Они как-то это чувствуют, и в твоем доме их может завестись сразу несколько, — покачала она головой.

— И пусть, — махнула я рукой, — Мне Бакэ не мешает, только помогает.

— Да? Странно… — снова удивилась она, — Обычно такие духи вредничают, прячут предметы, воруют еду и мелко пакостят. Да и выглядят они не слишком-то приятно, но это не моё дело. Пока у тебя в доме не завелись Ака-намэ и Тэньё-намэ*, я ничего против не имею.

— Прости, кто?

— Аика, тебе срочно нужно изучить мир духов! Ты… отчаянно невежественна в этом вопросе. Такие вещи узнают в детстве. У маленьких лисичек это от зубов отскакивает, — покачала она головой и внимательно посмотрела на меня.

— А у меня из головы вот вылетело, — улыбнулась я.

— Нда… Это многое объясняет. Так вот, Ака-намэ и Тэньё-намэ это два духа. Отличает их от других то, что у них огромные, свисающие до пола языки. Они довольно злобные и страшные, с непропорциональными ногами и руками. И выглядят просто мерзко.

— А зачем им такой длинный язык?

— Они ими слизывают грязь.

— Фу! — меня передернуло.

— Ака-намэ это делает в ванных и банях, а его брат Тэньё-намэ — со всех потолков в доме.

— Гадость какая! — скривилась я.

— И после них обязательно заболеешь чем-нибудь, — добила она меня.

— Как хорошо, что Бакэ у меня такой красавчик, — и я погладила сандалию по макушке, а тот довольный обнял мою ногу ручкой.

Мы снова замолчали, а потом Юри, откинувшись на подушки, спросила:

— Чего же он хочет?

Я не стала юлить, переспрашивать удивлённо: «Кто?», я прямо посмотрела на нее и ответила:

— Он любит тебя. Пускай по-своему, но всё же любит.

— Нет, ты ошибаешься, — покачала головкой Юри, — Кио Сабуро любит только Кио Сабуро. Никого больше он не любит. И я порядком устала от этого.

— А ты? Ты любишь его?

— Представь, что ты молодая глупая лисичка, и тут — он. Весь такой красивый, умный, сильный. Все поголовно подруги им восхищаются, а потом он начинает тебя выделять, дарить подарки, проводить с тобой больше времени, чем с другими. Потом спасает тебя от чудовища, и снова одаряет вниманием и осыпает подарками. И ты расцветаешь, как сакура по весне, от всего этого идет кругом голова, и ты, даже если сперва и не чувствуешь особого влечения, начинаешь потихоньку влюбляться.

— А потом? — спросила я затаив дыхание.

— А потом наступает прозрение. И ты понимаешь, что с тобой просто играли. Умный опытный наставник искусно вел свою партию, постепенно приручая и делая тебя послушной лисичкой. Я устала. Устала от того, что я не единственная. Он перестал выделять только меня и точно так же одаривает вниманием и остальных. Да, возможно, что меня чуть больше, но я все равно не единственная. Устала, что он приходит, когда хочет, уходит, когда ему нужно. Может пропасть на много месяцев, уйти, не предупредив, к людям, куда мне ход закрыт. А ты мечешься, потому что боишься, что его убьют, а он даже весточку не считает необходимым прислать, — смотря в одну точку сказала она.

— Гад! — высказалась я, — А ты ему об этом говорила?

— От этого я тоже порядком устала. Слушает Кио Сабуро в первую очередь себя. Я такой чести удостаиваюсь редко.

— Но он же послушался и пошел нас спасать в ту ночь, когда был у тебя?

— Это было впервые на моей памяти за все время, что мы вместе, — прокачала она головой.

— Но он примчался в ту ночь, потому что переживал о тебе? — попыталась я.

— Нет. О себе он думал! Испугался потерять удобную игрушку, к которой так привык за все эти годы, — печально сказала она.

— Ты уверена? Мне он говорит совсем другое. Называет тебя «своей женщиной», — с сомнением протянула я.

— Ну еще бы! Собственник! Вот и от этого я тоже устала. Я должна делать так, как велит Сабуро. Я отказалась от того, чтобы пройти испытание раньше и получить хвост по заслугам. Знаешь, сколько времени мне понадобилось на первое испытание? Меньше минуты! Я вошла и одним жестом смела все со стола, даже шаги не замедлила и прошла к отрывающейся двери. Просто потому, что моя магия к тому моменту уже была намного выше необходимого, — продолжила она.

— Он не разрешает тебе и сейчас получить третий хвост?

— Да, запретил. Какая-никакая, а власть у него надо мной есть. И он тянет до последнего, когда уже больше откладывать не получится.

— А почему? Зачем ему это нужно?

— Сейчас он мой учитель. Может повлиять на меня, может запретить, может и приказать. А как только ты получаешь пятый хвост, становишься почти самостоятельной. Да, переходишь к учителю Шиджеру, но он мягкий. Ничего не требует, почти не перечит и только помогает. Ну, не мне тебе рассказывать, ты и сама все прекрасно знаешь. А потом переходишь к третьему учителю. Нобу Итиро. Тот тоже предоставляет тебя самой себе и почти не вмешивается в твои дела.

— Но есть же еще Владыка?

— Да. Но все же молодые лисички его волнуют мало. Вот станешь бело-девятихвостой, и тобой сможет распоряжаться только Владыка. Хотя… — и она посмотрела на меня, — Возможно ради тебя он и сделает исключение и заинтересуется. Кто знает? — и она пожала плечиками.

— Я не хочу быть исключением и привлекать внимание Владыки, — замотала я головой.

— Ты уже это сделала одним своим появлением в Долине! Так что поздно спохватилась, — и она внимательно на меня посмотрела, — Аика, я знаю, просто чувствую, когда Долина что-то настойчиво желает. Силы Долины от меня так упорно требовали, что я прошла испытание. Просто потому, что время пришло. Именно этого же ждали и от тебя. А значит, что тебе не двадцать. И ты… ты не совсем ты. И не надо меня убеждать в обратном, — подняла она руку, когда я уже собралась было возразить, — Мне этого не нужно. Но… я рада тебе. Вот так поговорить я уже давно ни с кем не могу.

Я сдержанно кивнула, что поняла ее.

— То есть он выпускать тебя не хочет? — вернулась я к нашем баранам, ну, то есть к одному барану.

— Да, — кивнула Юри.

— И что будешь делать?

— А что я могу? Сейчас вот пройду второе испытание и буду готовиться к третьему.

— А если Учитель Сабуро не пустит?

— У меня сроки поджимают. И Долина просто поставит меня в такую ситуацию, когда выхода уже не будет, и Кио ничего сделать не сможет, — ответила она.

— Юри… Я не собираюсь лезть в ваши с ним дела и что-то советовать… — начала я.

— Да, брось! Говори уже, — вдруг разрешила Юри.

— Просто он просил тебе передать, что готов сделать все, что ты хочешь. Он сделает всё! И, по-моему, сейчас самое подходящее время, чтобы что-то изменить в ваших отношениях. Тем более, что и выбора у тебя, по сути, нет? Ты же любишь его?

Она быстро взглянула на меня, и вздохнула.

— Ну так и попытайся что-то поменять! Потому что, если и дальше будешь только в рот ему смотреть, он совсем… — очень хотелось сказать «охамеет», но я учусь терпению и выдержке поэтому выбрала, — распояшется.

— Я не знаю, Аика. Ты правда думаешь, что он сможет изменить свое поведение по отношению ко мне? — с надеждой посмотрела она на меня.

— Я думаю, что тебе стоит подумать над этим и рискнуть, — сказала я.

— Хорошо, — и она помассировала кончиками длинных пальцев виски, — Я подумаю.

— Я передам ему, — довольно кивнула я.

— Не нужно. Я сама, — покачала она головой, продолжая тереть за ушками, как будто ее накрыл жуткий приступ мигрени.

— Как скажешь. Ладно, мне пора. Сиди. Я сама дойду, — и я, подхватив на руки Бакэ, двинулась к выходу.

Я открыла дверь и сделала шаг на крыльцо, когда за спиной раздался крик Юри:

— Аика, стой!

Только я не успела отреагировать. Я уже стояла на крыльце, держась за ручку двери, как вдруг она у меня просто вырвалась из руки, и дверь с громким стуком захлопнулась, отсекая меня от вскочившей на ноги и что-то громко кричавшей мне Юри.

Я развернулась и стала дергать дверь за ручку и отчаянно стучать в нее кулаком. Только она не поддавалась. Одной рукой прижимая к себе Бакэ, а другой пытаясь открыть дверь, я в глубине души уже понимала, что она не откроется. Я прислонилась к ней лбом и вздохнула.

А потом решительно обернулась.

Никакого монстра я за своей спиной не увидела. И даже облегченно выдохнула, так как моя буйная фантазия, после разговора с Юри, уже нарисовала огромный скелет Гашадокуро, что тогда напал на нее. Ну, или большую жабу с длинным языком, что будет меня вылизывать.

Но что-то все же изменилось. И когда я поняла, что вижу перед собой, то испугалась не меньше.

Дорожку, что вела от домика Юри, преграждал дом. И не простой дом, а точно такой, в который я вошла, спасая Рен, угодившую в ловушку.

Это был домик для испытаний!

Самое жуткое, что по бокам от крыльца домика Юри до этого экзаменационного строения было натянуто что-то наподобие плёнки. Я оказалась в таком большом парнике. И выхода из этого парника не было. Я еще раз подергала за дверцу домика Юри, но она не поддалась. Я ударила рукой в пленку, но и магическая преграда не исчезла.

Все было понятно и так. Я непременно должна пройти по тропинке и оказаться там. И пройти это самое испытание, к которому я была абсолютно не готова.

Обидно, что сейчас экзамен предназначался совершенно точно не мне. Испытательный домик тут вырос для Юри, чьё время пришло. Только вот я оказалась на дорожке не в том месте и не в то время. Почему? Да кто ж его знает?! Вообще все события в моей жизни после того, как я переместилась в этот мир, напоминали картины сюрреализма Сальвадора Дали. Часы стекали со стола и перемещали меня во времени и в пространстве, тигры пожирались рыбами, превращались в странных тритонов и выскакивали из озера, нападая на меня, беременные слоны шли на длинных тонких ногах, а я спала обнаженной среди всего этого хаоса**.

И что мне сейчас было делать?

Но выбора-то особенного не было. И выхода тоже. Только вперед! Я должна войти в дом для испытаний и выйти из него. По-другому не получится. И я сделала шаг с крыльца.

Совершенно некстати вспомнилось, что и Шиджеру и Сабуро ушли на доклад к Владыке и спасать меня совершенно точно некому. Как много времени пройдет, прежде чем они узнают, что я опять влипла? И не будет ли уже слишком поздно? Ведь неизвестно, когда их примет Владыка и насколько задержит.

Я сделала еще несколько шагов вперед, поминутно оглядываясь. Вдруг у Юри получится открыть дверь, и мы сможем поменяться с ней местами? Я вернусь к ней домой, а она пойдет сдавать свой экзамен. Потому что она рассказала, что первое испытание прошла за минуту, одним движением убрав все блюда. Не уверена, что у меня так даже сейчас получилось бы.

Но Юри так и не выглянула, видимо, крепко была заперта, и я сделала еще несколько шагов к испытательному домику. А может быть его дверь не откроется? И, окрыленная этой надеждой, я поднялась на волшебное крыльцо и потянула за ручку.

Моим надеждам, что все сейчас благополучно закончится, и меня отправят домой, не суждено было сбыться. Дверь поддалась и открылась. И мне ничего не оставалось делать, как войти внутрь.

Створка за моей спиной с громким стуком мгновенно захлопнулась, отсекая меня от внешнего мира. Почти точно так же, как она захлопнулась в прошлый раз, не пуская за мной Кио. Только теперь никто меня вызволять не спешил.

Я осмотрелась.

Пол под моими ногами был очень странный, коньячно-желтого оттенка с разводами, с бликами и вкраплениями, из материала, похожего на настоящий янтарь. И я даже захотела его потрогать, чтобы убедиться, что это и в самом деле янтарь, но стоило мне сделать по нему один шаг от двери, как он стал меняться. И вот уже под моими ногами розовый кварц, с небольшими прожилками, но, в целом, пол был таким же гладким, хоть и стал до противного розовым. Поверхность блестела, и мне даже показалось, что я могу поскользнуться на нем.

Мебели не было, только в углу находилась куча каких-то беспорядочно сваленных янтарных пластинок, которые при моем приближении начали менять цвет. И вот уже они все стали такими же розовыми, как пол.

Что это?

Я наклонилась, а потом присела перед огромной розовой кучей. Пластины были все разных форм и размеров. Аккуратно взяв одну такую штучку, я покрутила ее в пальцах. Бакэ выскользнул из моих рук, тоже подошел к куче и осторожно ножкой пошебуршил ее.

— Хозяйка? — вопросительно протянул он.

— Я не знаю, что это, Бакэ, может внутри что-то спрятано? — и я засунула обе руки в кучу, разворошив ее.

Мелкие детали посыпались с этой горы и стали разлетаться по скользкому розовому полу.

И тут вдруг две пластины, соприкоснувшись друг с другом, соединились и намертво прилипли. Я взяла их и рассмотрела получше.

— Это похоже на пазлы***, — вздохнула я, — И, по всей видимости, мне их нужно собрать.

— Вот эти штучки соединить? Но они все разные? Как понять какая к какой? — спросил Бакэ.

— Понятия не имею! Подбирать? — и я застонала и уселась на пол, смотря на огромную розовую кучу, — Это просто невозможно, Бакэ. Как с этим справится?

— Не знаю хозяйка. Но это будет долго и тяжело, — поддержала меня сандалька.

— И понадобится просто огромное терпение! — вырвалось у меня.

— Да. Терпение, — подхватил Бакэ.

— Ох. Ну а чего я, собственно говоря, ожидала? Нужно пробовать!

В прошлой жизни я собирала пазлы и даже любила их. Но там всегда была картинка. И, как правило, форму элементов хоть как-то можно было понять и распознать. Тут никакой картинки не было. Ну, разве что розовый цвет отличался, перетекая от бледно-розового к более насыщенному.

Почти сразу же я поняла, что просто не будет. Куча была огромная и деталек было очень много, и соединяться, защелкиваясь, они не хотели. Но я не унывала. Я старательно их перебирала, раскладывая на розовом полу, пытаясь угадать цвет и форму. Мне хотелось выработать систему, уловить связь. Только получалось это плохо.

Очень скоро от ползанья по скользкому и холодному полу у меня болело всё. И коленки, и спина, и руки. Я продолжала елозить и пытаться что-то сложить, только почти ничего не получалось.

Я очень устала и вытянулась прямо на полу во весь рост. «У мне не получится. Это вообще нереально!».

Но неожиданно получилось у Бакэ. Он подбежал ко мне, смешно ковыля на ножках-веточках, и протянул сложенные две пластины.

— Вот, хозяйка. Не плачь, — сказал Бакэ и вытер слезинку, которая скатилась у меня из глаз прямо на пол, — Мы справимся, хозяйка!

Справимся? Как? С каждой минутой мне все меньше в это верилось. Я пыталась применить магию. Но она не работала. И сколько я не билась, никакой системы, по которой бы собирались пластины, не обнаружила. В какой-то момент мне показалось, что рисунок пола может служить подсказкой. Но, увы, это было не так. И тогда я решила их просто тупо по одной перебирать. Я сидела, не разгибая спины, и сортировала одну за другой, одну за другой, раскладывая их в кучки.

— Хозяйка? — протянул Бакэ, — Поешь, хозяйка.

И он протянул мне на ладошке одну онигири.

— Бекэ? Где ты ее взял? — удивилась я, проглатывая с жадностью рис.

Я не могла пользоваться своими запасами в сумке, потому что магия-то не работала!

— У меня есть доступ к вашей Инро. Вы меня там оставляли. Мы с ней и срослись веточками. Она же тоже из дерева и магии. Как и я. Только много я брать не могу. Только то, что в руках умещается, — сказал Бакэ.

— Умница мой. Теперь в туалет хочется, — пожаловалась я.

— Вот там, хозяйка. Домик построил для вас. Видно, понял, что мы тут надолго и сдаваться не собираемся. Мы же не будем сдаваться, хозяйка?

— Нет! Ни за что!

Туалет и в самом деле появился. При этом просто малюсенький. Я с трудом в него влезла. Но зато и краник был, из которого полилась вода, и я напилась. Вытерла рот рукой и, гневно прищурив глаза, вышла посвежевшей и с новыми силами.

Я не знаю, сколько дней мы провели в домике, перебирая, сортируя и складывая пластины. Я пробовала считать по количеству притащенных Бакэ онигири. Потом онигири закончились, и он стал носить все подряд. Я скоро сбилась со счета. Много еды я ему приносить не разрешала. Просто потому, что боялась, что она закончится, а выбраться я не успею. Поэтому экономила, пила воду и ела по чуть-чуть. Не могу сказать, что дело быстро двигалось, но все же у нас получалось. И, — да. Я бы совершенно точно погибла бы, если бы не Бакэ! Он подбадривал, перебирал пластины вместе со мной и таскал мне еду.

Когда в этой горе осталось меньше половины пластинок, я выдохнула и в первый раз поверила, что у меня и в самом деле получится. Спала я прямо на голом полу, без подушки и одеяла, и думала о том, что нужно будет, если выберусь, обязательно положить их в мою Инро. «Не если, а когда!», — мысленно одёрнула я себя.

Я сильно уставала. По мере того, как узор из пластинок складывался, на полу оставалось все меньше места для того, чтобы перемещаться и удобно усесться, а потом даже и спать лечь стало затруднительно. А еще мне казалось, что домик высасывает из меня магию медленно, но верно. И если к тому моменту, когда она закончиться, я не успею собрать все пластины, то шанса выбраться у меня точно не будет. Поэтому я сократила время сна. Вот нельзя мне тратить его на сон! Нужно торопиться.

Когда последняя пластина была положена на свое место, и огромный пазл на полу замерцал и слился в единую плиту, занявшую весь этаж за исключением узенькой полоски вдоль стены, я не поверила своим глазам. Просто потому, что сил не было даже на радость. Но вдруг что-то громко заскрипело, и на противоположной стене появилась дверь. Призывно открытая дверь. Я с трудом взяла на руки моего спасителя Бакэ и поковыляла на выход прямо по собранному мной пазлу, не боясь теперь, что он распадется.

Переступив порог, я удивленно замерла на крыльце. Зима? Откуда взялась зима?! Все было очень похоже на предыдущий мой выход из домика после первого испытания: огромные сугробы и ярко-красная арка для прохода. Правда, в этот раз меня никто не ждал. И никто не подбадривал и не протягивал руку. Кругом было тихо и очень пустынно.

Я поежилась и сделала шаг по чистому белому снегу к арке.

*Ака-намэ — банный дух из японского фольклора. Буквально в переводе с японского его наименование означает «слизывающий грязь». Появляется в тех банях, где давно не было уборки. Как следует из его названия, питается антисанитарией.

Его появление быстро воспитывает у людей привычку убираться за собой в помывочных комнатах. Если принять ванну после того, как её вылизал ака-намэ, то это чревато каким-нибудь заболеванием: таким образом в образе ака-намэ отразилось наблюдение народа, что пренебрежение правилами гигиены пагубно отражается на здоровье. Его родич — длинноногий Тэньё-намэ — облизывает грязные потолки. На Руси существовал похожий дух — Ба́нник — особый род домовых, недобрый дух. Банника винят во всех неудачах в бане. Любимое занятие банника — обжигать людей кипятком, кидаться камнями в каменке, а также стучать в стену, пугая парящихся. Банник вредит очень сильно, обдирает кожу или запаривает до смерти только тем, кто нарушает запреты.

** Я имела в виду картины испанского художника-сюрреалиста Сальвадора Дали «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» и «Постоянство памяти».

*** Первым придумал пазлы в современном понимании в 1766 году лондонский гравёр, картограф и издатель Джон Спилсбери. Он сделал увлекательную головоломку для обучения детей географии — распилил пилой для инкрустаций чёрно-белую бумажную географическую карту, предварительно наклеенную на деревянную основу, по линиям государственных границ. Карту предлагалось собрать заново.