Становление. Часть 16.

Он уже чётко видел перед собой это начало большой воды и как спокойные волны ласкают береговой песок. Мало того, он даже слышал шум прибоя. Каждый последующий шаг в эту сторону становился тяжелее и тяжелее, а когда ноги просто отказались слушаться, он лёг на живот и попробовал ползти. По началу показалось, что так намного лучше идёт движение, но берег оставался на всё на том же расстоянии.

«Чёрт возьми, как же хочется пить, – подумал он. – А ведь это же вода, нужно только доползти и всё…» Тут он перевёл свой взор от манящего моря на землю перед собой, по которой он полз, но увидел непреодолимую пропасть, дна которой не доставали лучи солнца.

– Обрыв, – стиснув от ненависти зубы проговорил он. – Опять этот Обрыв!

– О! Обрыв! – из темноты чётко прозвучал женский повеселевший голос. – Он очнулся! Малой, воды подай! Обрыв, ну ты как? – из темноты потянулись к нему руки. – Встать можешь? Малой, помогай же!

– Тетёрка! – Дмитрий, наконец-то открыв глаза, понял, что всё это был лишь кошмарный сон. – Ты тут, что ли?! Тьфу ты, сон какой… Чего я так вырубился-то?! Давно так не спал, чтоб аж сон видеть, – он принял переданную кружку с водой и сделал два жадных глотка.

– Так ещё бы, – начала пояснять ему женщина. – Мы с Малым уж подумали, что и тебя тоже завалили, когда сюда к нам заволокли. Бросили вот как есть на кровать. Мы уж потом успокоились, когда увидали, что дышишь.

– Дааа… Тут же вон как всё теперь, – Обрыв вспомнил все последние события, опустил руки с кружкой на колени и откинулся спиной к стенке. – А мы значит арестованные, так? Сколько времени прошло с тех пор, как мы расстались?

– Часов семь, восемь, – ответил Малыш невероятным для своей грубой мужской внешности детским голосом. – Под землёй ни солнца, ни звёзд не видно, как тут точно сказать?

– Вас уже допрашивали?

– Нет, – удивилась Тетёрка. – А чего нас допрашивать-то? Мы вообще сидели жрали, когда ввалились эти из охраны, Грозный Ваня тоже. Так главное завели насильно в столовую всех, кто на кухне был, да и ещё откуда-то. Нас-то не трогают, ну мы вроде как и ладно, продолжаем жрать. А эти-то давай что-то громко у них спрашивать, те чего-то бояться начали, трястись, на коленях пощады просить. Ну мы вообще в непонятках уже сидим. Грозный Ваня спрашивать у них стал, мол кто с нами сейчас общался? Там совсем люди в слёзы, мол никто ни слова. А тот церемониться даже не стал расстрелял всех до единого, да и всё…

– Девочку маленькую жалко, – искренне всплакнул Малыш. – Если уж в нас всё дело, то она-то вообще нас увидела только тогда, за минуту до смерти. – сурового полевого разведчика заметно трясло от сдерживаемых эмоций.

– Да… – склонив голову, вздохнула напарница. – Ей лет десять-то, не больше, было.

– Ух, как всё меняется, – Обрыв допил воду, наклонился вперёд и, упершись локтями в колени, стал обеими руками массировать себе голову. – А вы вообще кому-то что-либо рассказывали?

– О чём? – не понял Малыш.

– Ну, о результатах наших походов.

– У нас вообще никто ничего не спрашивал! – возмутился мужик.

– Нет, ну спрашивали кухарники, мол надо ли ещё чего из жратвы принести, – добавила Тетёрка. – Да и всё так-то. Мы даже между собой не разговаривали. Что вообще тут такое происходит?!

– Я ссать сильно хочу! – вспомнил вдруг Обрыв. – Тут как это всё? Чего молчите?

– Да никак. Мы тут всего-то часа три, не интересовались ещё, – пояснила разведчица.

– А эта дверь закрыта, конечно же? – уточнил Дмитрий и по кивку понял, что прав. – Вас что, сюда силком, что ли?

– Нет, просто показали, мол ждите здесь, – Малыш повторил чей-то жест.

– Дима, здесь что вообще случилось-то? – Тетёрка, поняв, что с командиром всё нормально, отодвинулась и продолжила. – Судя по всему, мы поняли, что власть сильно изменилась. Даже к верным и доверенным людям доверие не то чтобы пропало, а на оборот, нас держат взаперти.

– Ну а чего тут иного ждать? – Обрыв заметно для всех максимально тихо встал и продолжил. – Верховный сменился, а с ним вся верхушка, – не прекращая речь, он жестами показал обоим, что сейчас их могут прослушивать. – На верху сменись почти все, кто был не согласен с новым Мангером.

– Ну сменились и сменись, – перебил Малыш. – Этих-то зачем расстреливать?!

– Этого, естественно, нам не скажут. Новое правление обязано утвердить собственную власть, и тут нет плохих или хороших методов, есть только эффективные или не эффективные, – Обрыв намерено ещё раз повторил жестом, что разговоры тут прослушиваются. – Нам лучше не вмешиваться в это, а ещё лучше, даже не вникать.

– Так теперь-то, что нам делать?! – разведчица не вставая откинулась спиной к стене и сложила руки на груди. – Мы тут, а всё остальное и все остальные – там…

– Подождать немного, – успокоил командир. – Долго нас тут держать не станут, а уморить смысла мало. Проще сразу прибить, как тех вон. Расспросят для начала. И скорее всего по одному. А там и решат…

– Недолго – это сколько? – хмыкнул Малыш. – Ладно жрать, а вот чего другое если? Уже терпения может не хватить.

Тусклая лампочка над входом достаточно неплохо освещала всю эту небольшую комнату. Кровать из досок с тонким матрасом и жиденькой подушкой, стол-полка, подвешенный на той же стене. На столе потрёпанная книжка толщиной с большой палец, графин с водой и одна кружка. Дальше в углу шкаф с двумя глухими дверцами. Довоенные кресло и стул из металла, пластика и ткани в довольно хорошем состоянии находились в центре комнаты.

– О чём тут рассказано? – Обрыв взял книгу и принялся листать её с середины.

– Переверни, – Тетёрка без какой-либо усмешки поправила действия командира. – Верх ногами держишь.

– Ну, я понял уже по картинке, – с разборчивым видом поправился тот.

– Э-лек-к... электро, – Малыш старательно перебирал в памяти буквы, пытаясь прочитать название на обложке. – Прин-во, прин во-д. Электро прин вод. А, это про воду тут говорят, и электричество. Нам не надо, – он отмахнулся с видом победителя данной задачи.

– А что в шкафу? – Обрыв кинул книгу обратно на стол и шагнул к шкафу. – Закрыто, что ли?

– Мне не интересно было, я книгу вон читала, – кивнула на стол разведчица. – А шкаф, закрыт и закрыт, что мне с него?

– Уум. Ну ладно, – не задерживаясь на услышанном, командир продолжил изучать шкаф. – Малыш, айда-ка сюда. Вот тут возьми двумя руками и держи крепко.

– Эта книга не о воде, – женщина взяла её со стола, передвинула кресло так, чтобы свет от лампочки над входом падал на страницы книги. – Она про электромашины прошлого, – откинувшись в кресле, Тетёрка закинула ногу на ногу принялась листать страницы.

– Да ты что?! – кряхтя от напряжения, иронично продолжил высказывания Малыш. – А нафига они нам, машины-то вот эти? Что нам жрать будет больше?

– А ну-ка, ещё чуток кверху, – перебил его Обрыв и последним усилием, в рывок, открыл одну дверцу шкафа. – Так, что тут у нас прячут? – довольный успехом, он сунул руку за вторую дверцу, которая щёлкнув шпингалетом тоже открылась.

Внутри было шесть полок с плотно уставленными на них книгами, тетрадями и свёртками.

– О!!! Мелки! – по-детски радостно воскликнул Малыш и потянулся к полке, на которой лежал открытый пластиковый пенал, до отказа забитый деревянными палочками различных цветов.

– Это карандаши, грамотей, – усмехнулся командир, продолжая бегать цепким взглядом по полкам.

– У меня в детстве такой был один, красный! – огромный сияющий от счастья ребёнок перетащил аккуратно пенал на стол, пододвинул стул и взгромоздился на него, поджав под себя ноги. Он так увлечённо принялся пробовать каждый карандаш, чиркая на столе, что совсем не замечал напряжённого потрескивания стула.

– Почему из шкафа дует? – Обрыв уже принялся обнюхивать своё открытие.

– А! Так за ним вентиляционный канал, – успокоила его Тетёрка. – Оттуда всегда начинает дуть, когда кто-то там, в коридоре, открывает дверь, – она через плечо большим пальцем руки указала на дверь за своей спиной. – Вон, кто-то идёт. Наверное, к нам, – сказав это, звучно захлопнула свою книгу и вскочила с кресла.

Этот резкий звук вынудил увлечённого карандашами Малыша вздрогнуть. Металлический щелчок лопнувшей сварки, и бедный стул с грохотом сложился под весом молодого разведчика. Тот суетливо вскочил на ноги, которые пару раз подкашивались, толи от волнения, толи от зуда вновь открывшихся в них вен.

– Ого! Судя по шагам, идут более пяти человек, – прогоняя улыбку с лица утвердил Обрыв.

– Да, сюда, – кивнула Тетёрка и повернулась на кресле к двери. – Человек семь, по-моему, – она встала и зашла за спинку кресла.

Загрузка...