Звездолеты погибшей империи

Глава 8 Битва при Пангее

Вин Уайт не был солдатом от рождения. Его отец, Тергенс Уайт, имел биологическое образование и служил протектором крупного рыбозавода на берегу Янтарного моря. Разумеется, Вин тоже с детства изучал прикладную биологию. В тринадцать лет ему уже доверяли на заводе кое–какую работу. Нельзя сказать, что это было так уж интересно, но задуматься над порядком вещей Вину тогда не приходило в голову: в Производственной зоне почти каждый наследовал профессию отца. Или матери. Тергенс собирался со временем передать Вину свой завод, открыто об этом говорил и уже готовил для сына место начальника распределительного цеха: идеальная должность, позволяющая быстро освоиться с производством. Вина это вполне устраивало — до пятнадцати лет. А потом пришли вести извне, и ему пришлось меняться…

Все дело было в местной политике. Районом, в котором находился рыбозавод Уайтов, управлял Лян Вэй — довольно крупный сэйме, фактически владевший целым полуостровом. Он был умным человеком и к жителям своего домена относился прекрасно. Но, как у абсолютно любого сэйме, у него были враги… Вин так никогда и не понял, что именно там случилось. Феодальные интриги — не для подростков. Он точно знал только результат. Сосед по континенту, «горный лев» Сингх Ваджид, захотел завладеть доменом Ляна Вэя — и ему это удалось.

Может быть, тут сработал юридический трюк с вечно запутанными правами наследования. Или шантаж. Или какая–то хитрая провокация, на которую Лян поддался. Или и то, и другое, и третье. Но так или иначе, к моменту, когда оба Уайта узнали о проблемах, ситуация уже накалилась настолько, что Лян не мог удержать свое владение без помощи вооруженной силы. И это означало, что он проиграл. Азбука жизни в Производственной зоне: феодалам нельзя открыто воевать друг с другом. Иначе прилетят «бессмертные»… О «бессмертных» Вин тогда ничего не знал, но он видел, какой ужас внушает окружающим это слово. Ляну ничего не осталось, как обратиться в Ледяной дворец, в канцелярию императора. И оттуда через неделю пришло решение. Лян Вэй получал в наследственное владение выморочный домен на континенте Сееланд, куда и должен был в течение двух месяцев переехать. А бывший домен самого Ляна передавался Сингху Ваджиду. Типичная для Ледяного дворца перестановка.

Тергенс Уайт оказался при этом в очень сложной ситуации. Как протектор имперского завода, он формально не подчинялся сэйме и мог продолжать работу независимо ни от каких смен локальной власти. Но форма — это одно, а повседневная практика — все–таки другое. Тергенс Уайт и Лян Вэй были друзьями. Несомненно, это помогало Тергенсу в работе. В свои пятнадцать лет Вин уже прекрасно понимал, сколько разных ресурсов нужно для нормального производства и как сильно завод зависит от берега. А берег — это сэйме, как ни крути. А новый сэйме вряд ли отнесется лояльно к свите прежнего. Особенно такой сэйме, как Сингх, если верить слухам о нем. Это была проблема, и ее стоило обсудить.

Вин помнил этот разговор, как будто он был вчера. Лян был сумрачен, но держался с достоинством. Он предложил гостям сесть, разлил по чашечкам красноватый чай и отдернул занавеску. Окна выходили прямо на океан. Влажно и пасмурно тогда было, стремительно неслись куда–то рваные облака, и стальной горизонт терялся в мороси. На континент Арьяварта пришла осень.

Лян расположился на циновке, смешно подогнув ноги. Он был невысок и толст.

— Сколько у тебя времени? — спросил Тергенс.

— Семь недель. Мне предоставляют два грузовых дирижабля. Могу забрать всех своих, — он усмехнулся. — Говорят, море там другое…

— Другое, — подтвердил Тергенс. — Холодное. Это же очень высокая широта.

— Знаю… Послушай, Тергенс. Я не буду ходить вокруг да около. Тебе будет сложно работать здесь при Сингхе. С этим надо что–то делать.

— У тебя есть идеи?

— Да.

Тергенс ждал.

— Ты можешь полететь со мной.

Тергенс аккуратно поставил свою чашку на поддон.

— Полететь, говоришь? И что я там делать буду?

— То же самое, что и здесь. Море у Сееланда — хоть и холодное, но продуктивное. Там есть флотилия, примерно такая же, как у нас тут, и есть биозавод. Небольшой. Ты можешь его возглавить. И дальше — сам понимаешь… все будет в твоих руках. Твори, наращивай производство…

— Прости, но я не совсем понимаю, — сказал Тергенс. — Это же имперский завод. Значит, его протектора должен назначать Ледяной дворец. Так же, как тебя. Как ты можешь переместить меня своей волей?..

Лян улыбнулся. Довольно снисходительно, как Вин сейчас понимал.

— Все верно, — сказал он. — Все, что ты знаешь, правильно. Только, видишь ли… на самом деле все кадровые решения принимают люди. Вполне конкретные люди. Живые. А с любым живым человеком можно о чем–то договориться. С Ледяным дворцом у меня контакта нет, это правда. Но информацию туда передают люди, сидящие здесь, на Шакти. И вот с ними договориться можно. Если захотеть. В общем–то, это делает любой сэйме. Согласен, что это довольно рискованно… но неизбежно. Получается, конечно, не всегда. Как видишь, на то, чтобы предотвратить смену своего домена, у меня связей не хватило… — он покривился. — Но на то, чтобы обеспечить твой перевод — хватило. Они не обманут.

Тергенс смотрел на Ляна, не отрываясь.

— Спасибо, — сказал он. — Действительно спасибо. Мне, как ты понимаешь, надо поговорить с Мари…

Лян кивнул.

— …и с Вином.

— Я хочу остаться на Арьяварте, — сказал Вин тут же.

Лян Вэй вздохнул.

— Боюсь, что это невозможно. После того, как я переберусь на Сееланд, тут не останется ни одного моего человека. Ни одного. Тебя будет некому защитить. Переселение — не игра, я ухожу действительно навсегда, — он посмотрел на Тергенса.

— Я понимаю, — сказал Тергенс. — Но…

Лян приподнял ладонь.

— Я ожидал твоего возражения, — сказал он Вину. — И… если твой отец позволит, я бы задал несколько вопросов лично тебе.

Тергенс и Вин переглянулись — и оба кивнули.

Лян сложил руки. Вин вдруг подумал, что глаза у него странно светлые для пухлого буддийского лица. Впрочем, какие только расы на Шакти не смешивались…

— Вин, скажи совершенно честно. Ты точно хочешь заниматься биопромышленностью?

Вин несколько секунд молчал, чувствуя, что его лицо обдает жаром.

Вот оно как выглядит — решение…

— Прости, папа… Нет. Я не хочу заниматься биопромышленностью. Я… понимаешь, я долго думал, что выбора не бывает. Но… — он сбился.

Тергенс посмотрел на Ляна.

— Тебе есть что предложить?..

Лян поморщился.

— Да… Как тебе сказать… Прости, Тергенс. В общем, да. Видишь ли, я поинтересовался набором людей для космофлота…

— Что?! — оба Уайта изумились одинаково.

— Для космофлота, — повторил Лян. — А что вас так удивляет?..

Ни Тергенс, ни Вин не нашлись с ответом. Что удивляет? Да в общем–то ничего, конечно… Для подавляющего большинства жителей Производственной зоны межзвездные путешествия были чем–то, относящимся к совершенно иному миру. Тергенс никогда в жизни не покидал планету Шакти. И был уверен, что Вин ее тоже никогда не покинет. А сам Вин… Что он тогда думал?..

Он не мог вспомнить.

— …Набор в школу космофлота идет как раз сейчас. Там нужны юноши не старше шестнадцати лет, со способностями к математике. Насколько я знаю, с этим у тебя нормально… Если хочешь — встреться, поговори. Челнок с человеком, который этим занимается, придет сюда завтра. Так совпало. От тебя не будут требовать решать сразу. Он покажет тебе что может, а там и… Ну что? Связаться с ним?

Вин ответил не сразу. У него вдруг голова закружилась. Ему казалось, что он уже куда–то летит…

— …Да. Конечно, да.

— …Меня зовут Дэйв Читта. По званию капитан второго ранга, сокращенно — кавторанг. Ты Вин Уайт?

Вин кивнул.

— То, что тебя сюда привезли, еще не значит, что ты принят на службу в пространственный флот. Пока ты можешь вернуться. Но скоро надо будет принять решение. Уже совсем скоро. Ты ведь это понимаешь?

Кивок.

— Посмотри вокруг, — посоветовал кавторанг.

Вин огляделся.

Они стояли в странной цилиндрической комнате. Потолок был метрах в четырех. Ровные стены, тускло–золотые, и черный рифленый пол. И — ничего больше. Даже дверь, через которую они сюда вошли, видно не было.

Кавторанг шагнул к стене и легко тронул ее пальцами. Вин охнул. Стена раскрылась, как занавес. То ли какие–то внешние створки физически разъехались, то ли она сектор за сектором становилась прозрачной… Да какая разница!

Вину не было страшно. Пространство открылось ему навстречу, как пасть вулкана.

Черный звездный ковер — и посреди него…

— Планета Шакти, — тихо сказал кавторанг.

Вин уже понял это сам.

Он узнавал. Вот три континента: северная Арьяварта, южный Себек, и совсем на севере — маленький Сееланд, царство гранитных скал и холодного моря. Туда полетит отец.

Вот, на восточном краю Арьяварты, наш полуостров…

— Хорошо знаешь географию? — поинтересовался кавторанг.

— Мы ее изучали… Но не так. — Вин покосился на кавторанга и счел нужным объяснить: — У нас все карты — только в меркаторской проекции. Для хождения по морю удобно. На широту поправки вносятся. То, что на самом деле все на шаре… ну мы это знаем, конечно. Но это же высшая астрономия…

— Не учили?

— Да нет… Зачем?.. — Вин прикусил язык. Лично ему и химических предметов хватало так, что больше ничего не хотелось. В заводской школе требования к сыну протектора были серьезные. Никакая астрономия там никого не интересовала. Ее считали ненужной наукой. Но как такое объяснишь этому самоуверенному взрослому парню в сине–золотом мундире? Засмеет.

Кавторанг, впрочем, не улыбался.

— Скажи, как называется пролив, который отделяет Арьяварту от Себека?

— Пролив Смерти.

— А почему?

— Там очень опасная фауна. Я сам видел. И медузы, и ящеры…

— Ящеры?

— Плиозавры… Я видел один раз близко… с мола… — Он попытался вспомнить. — Пасть огромная…

— Плавать там нельзя?

Вин улыбнулся.

— Нельзя, конечно. Там даже плакаты такие на берегу стоят. «Не входи в воду, твоя жизнь нужна империи!»

— А за проливом — что?

Вин пожал плечами.

— Себек…

— Его географию ты тоже знаешь?

Вин начал понимать, что собеседник задает вопросы не для развлечения.

— Только физическую. Это же Безымянная зона.

— Понятно. Хороший ты ученик…

По тону кавторанга было нельзя понять, шутит ли он.

— …У пространственного флота есть одна особенность. Мы знаем о мире немножко больше, чем учат в школах Производственной зоны. И, пожалуй, вообще больше, чем любые планетники. Это не всегда хорошо. Ты не боишься? — кавторанг повернулся к Вину и посмотрел на него в упор.

Вин почувствовал, как холод забирается в сердце.

Вот он — решающий момент…

— Я хочу быть офицером космофлота. Очень хочу. Кому надо заявить о согласии?

Кавторанг отодвинулся.

— Я в тебе не ошибся, — пробормотал он. — Любишь знания… Что ж, правильно делаешь. Пойдем. Я тебя представлю адмиралу.

Потом было многое. Учебный центр на спутнике. Тренажеры с огромными перегрузками — бессмысленный элемент подготовки для офицеров, летающих на кораблях с двигателями Лангера, но сохраняемый по традиции. Задачи по дискретной метаматематике, от которых бунтовал мозг. Полеты к звездам. Командование первым кораблем, легким крейсером «Урваши».

И вот — уже семнадцать лет прошло…

Сейчас он знал о мире больше, чем когда был подростком. Гораздо больше. Иногда эти знания радовали. Иногда — пугали.

Он не был патриотом Гондваны. В Пространстве это понятие начисто теряло смысл. Он помнил, как был потрясен, когда впервые узнал кое–что о происходящем в Безымянной зоне. О тамошних законах — вернее, об их отсутствии. О медицинских исследованиях, проводимых на самом доступном материале — то есть на человеческом. О лагерях для юношества, где уровень запланированных потерь — как на фронте во время тяжелой наземной операции. И о том, во что превращаются выжившие… Теперь он понимал, почему «бессмертных» так боятся. В Безымянную зону регулярно, каждый год в течение по меньшей мере последнего столетия, сбрасывалась худшая часть человечества: самые агрессивные, самые бездарные, самые страшные — грязь, отходы, гной социума…

И рядом с этим — Производственная зона. Сеть удобных, выложенных желтым камнем дорог, плавающие фабрики у побережья, хутора, поля, маленькие городки… Не рай — но гармоничная жизнь. Уютная. Даже распри между феодалами там большей частью бескровны.

Это был мир, который стоило защищать. И Вин старался, упорно карабкаясь по ступенькам от мичмана до контр–адмирала, проводя одну за другой блестящие операции… Чтобы защитить.

И вот его остановили…

Вин резко оттолкнул от стола свое кресло на салазках. Тяжелый крейсер «Бинфэн», на котором он находился, был теперь самым крупным кораблем группы флотов «Б». Рабочие помещения тут были маленькие, не то что на линкорах.

Проклятый Андроник Вардан…

Удивительно, что его, Вина, после такого разгрома не сняли. Просто удивительно. Видно, Ледяному дворцу сейчас совсем не до того.

Тем не менее — делать что–то надо. Пока не поздно.

Вин нажал на клавишу контакта.

— Том? Зайди ко мне, пожалуйста. Да, сюда. В каюту.

Сразу после сражения у Порт—Стентона группа флотов «Б», сложно маневрируя, стала отходить на восток. Ее целью была Пангея, необычайно крупная — раз в десять больше Земли — планета земного типа; кроме нее, вокруг маленького желтого солнца вращалось только облако астероидов. Сейчас почти все корабли, оставшиеся от группы «Б», висели в точке Лагранжа между Пангеей и этим облаком. Радовать такая картина не могла. Все помнили, что Пангея находится в самой глубине Архипелага, на его восточном краю. И, значит, дальше — уже только Шакти…

Карта Архипелага, которую Вин и капитан первого ранга Томас Бахарат рассматривали сейчас вместе, выглядела страшно. Группа флотов «А» зацепилась за мелкие базы на севере, и часть сил из нее отозвали — видимо, где–то обстановка была еще опаснее. Группа флотов «Ц» была изолирована и рассеяна, от нее даже не приходило внятной картинки. Если оконтурить все системы, уже контролируемые византийцами, получался врезающийся в Архипелаг огромный золотой клин. И на острие этого клина…

— Это мы, — сказал Томас, констатируя очевидное.

Вин покосился на него. Томас был родом из Производственной зоны планеты Укурмия. Приземистый монголоидный богатырь. Очень сильный. Во всех смыслах. Вин не слишком верил в стратегический талант Тома Бахарата и понимал, что принимать решения ему придется самому. Зато Том — надежен. Как камень.

— Плохая ситуация, — сказал Вин больше себе, чем Тому. — У них пять линкоров, у нас — только крейсера. Если кто думает, что я опять сделаю чудо — он ошибается. Поддержки нам не обещают никакой, это ты, я надеюсь, понимаешь… Дхарван сказал мне буквально: сидите тихо. Никаких выходов на Дворец. Никаких запросов. Висеть здесь, в системе Пангеи, и ждать. Понимаешь, чем это пахнет?

Томас только хмыкнул.

— Мне другое интересно. Как с картинкой по другим направлениям? Дхарван тебе ее показал?

Вин сделал усилие, чтобы не выругаться вслух.

— Нет… Черт. Ты знаешь, я на адмиральских должностях — недавно. Но я вообще такого не помню…

Том поджал губы.

— М-да. Чтобы информацию о положении на фронте закрывали от командующего группой флотов — такого и быть–то не может, по–моему. Значит, одно из двух. Или происходит что–то просто катастрофическое — или нам не доверяют. Настолько не доверяют, что уже списали со счета…

Спасибо за это «мы», подумал Вин.

Быть полностью уверенным хотя бы в одном человеке — уже много…

Вслух он сказал:

— Давай оставим это пока. У меня другой вопрос. Посмотри на карту и скажи: что бы ты сейчас делал на месте вражеского командующего?

— Я бы закрепился в Архипелаге. Овладел бы всеми космодромами, восстановил их, где надо. Подавил бы наши части, которые с боков еще угрожают. Но это я. А ты… — Том прищурился. — Ты бы наступал на Шакти. Уже сейчас.

Вин почувствовал, как у него по щекам бегут мурашки.

— Спасибо… — Приступ слабости. Как не вовремя… — Том, ты же понимаешь, что из этого следует?

Том вздохнул.

— Понимаю. Для броска на Шакти им нужен космодром подскока. И это будет Пангея. Без вариантов. Ничего более подходящего тут нет. И… — он запнулся.

— И ждать этого надо в ближайшие несколько часов, — закончил Вин.

Они помолчали. Договаривать не стоило, они оба прекрасно представляли себе эту картину: вот проходит часа четыре, внезапно звенит раннее обнаружение, после неизбежной суеты поднимают флаг–капитанов… а через несколько минут, когда ключевые люди прибежали на посты, на всех тактических экранах уже горят полноценные сигнатуры главных сил группы флотов «Юг», входящих в систему Пангеи… И что тогда?

Ответ был настолько очевиден, что хотелось сразу застрелиться.

И ведь вполне вероятно, что они уже идут…

Будь это старинная морская война, Вин бы сейчас — немедленно! — выслал на запад самолеты–разведчики. Милая архаика. Увы, Пространство неизмеримо огромнее, чем любое море. Путей здесь миллионы. Так что обнаружить наступающий флот можно только у самой цели.

Но уж мимо цели — то есть, получается, мимо нас — они не пройдут.

Вин закрыл глаза, откинулся на спинку кресла, задумался. Том не мешал.

…Защитить Шакти надо любой ценой. Иначе вообще — бессмысленно все.

Значит, надо использовать все ресурсы, какие только есть.

А что у нас есть?

Два тяжелых крейсера и шесть легких. Тяжелые — это «Бинфэн» и «Цилинь», легкие — «Тилоттама», «Акико», «Гуаньинь», «Идзуми», «Ехидна» и «Сита».

Против пяти линкоров и авианосца. Да.

Можно, конечно, вспомнить отважного идиота Спангенберга и использовать все легкие крейсера так, как он использовал «Шакунталу». Шансов выжить у команд будет… можно посчитать, сколько. М-да… Использовать крейсера в роли истребителей… это даже не гвозди микроскопом забивать, это куда круче. Я войду в историю как самый большой кретин среди всех адмиралов этой войны. Причем посмертно… хотя это уж точно сейчас не самое главное…

Но вот что интересно. А нет ли здесь, в окрестности, настоящих истребителей?

Или хотя бы чего–то, что может за них сойти?

Если да… ох, не промахнуться бы с ожиданиями. Если бы здесь была хотя бы истребительная эскадрилья, а лучше полк — мы могли бы использовать в качестве авианосца любой астероид. Что из того, что раньше так не делали? Технически это вполне возможно. Швартовочные анкеры, позволяющие фиксироваться на любом твердом объекте, есть на всех мелких кораблях, на истребителях в том числе. И разведка их в закрепленном состоянии не обнаружит. И тогда… тогда…

— Том! Немедленно прочеши всю систему Пангеи. Все базы в здешнем поясе астероидов, все тыловые структуры. Любые. Мне нужны небольшие корабли. Чем меньше, тем лучше. Внутрисистемные, без двигателей Лангера. Ходовые качества особого значения не имеют… разве что экипаж должен быть маленьким. Связывайся с кем хочешь, но я через час жду от тебя реестра. Ровно через час, ты понял? Понадобится — реквизируем. Давай!..

Том, надо отдать ему должное, встал и вышел, не сказав ни слова. Вин перевел дух. Ох, если получится… Он тронул контактную клавишу.

— Капитан первого ранга Линг? — Это было имя начальника технического отдела штаба, главного оружейника группы флотов. — Спасибо. Вы на связи? Загляните ко мне, пожалуйста. В каюту. Срочно. Серьезный есть разговор.

— Ты с ума сошел?

У капитана первого ранга Томаса Бахарата был виноватый вид. Неудивительно…

— Им по шестнадцать лет!

Том развел руками, но не отступил.

— Лучшего нет. Здешний системный флот — корыта без маневренности, их даже ты использовать не сможешь. А тут — шестьдесят истребителей. Типа «астра», я тебе сказал уже… И обученные пилоты для всех.

Вин застыл. «Астра» изначально задумывалась как атмосферный истребитель, но после доработок получилась многоцелевой — то есть способной действовать и в Пространстве тоже. Разумеется, на маленьких дистанциях. Ну нам ведь тут большие и не нужны…

— Мне самому тошно, — добавил Том. — Да, им по шестнадцать лет. Первый курс. Ты меня теперь винить будешь? Или все же тех, кто тебе других подкреплений не дал?

Вин впервые видел, как Том Бахарат разозлился.

— Извини… Мне самому стыдно. Я не знаю, что делать.

— Можно подумать, я знаю, — проворчал Том. — Ты истребителей хотел. Вот тебе истребители. Ну и что дальше?..

Вин не ответил. Ситуация стоила того, чтобы крепко подумать.

В системе Пангеи, на крупном астероиде, находилось летное училище имени императора Рамы. В училище сейчас остались только первокурсники, всех прочих уже забрали на войну — Вин надеялся, что хотя бы в качестве станционных сил, а не боевых. И — парк истребителей в количестве, достаточном для целого авиаполка. Как он и мечтал. «Астры». Если добавить фактор внезапности… на пять неповоротливых линкоров этого хватит.

Ему было стыдно за свою вспышку. Он уже понимал, что истребители придется использовать, и понимал — как.

Какие же мы сволочи…

Вин представил себе византийские линкоры, зависшие над Арьявартой. Представил, как они открывают огонь. Взрывающиеся скалы, пылающие городки, кипящее море. Он достаточно хорошо знал, как это все бывает.

Может быть, адмирал Вардан и не станет так поступать. Даже скорее всего — не станет.

Если его не вынудить.

В том–то и дело: война — это царство вынужденных решений…

Вин много лет твердо знал: ради того, чтобы вражеские линкоры не появились в системе Шакти, он готов на… все. Вот, сейчас это предстоит проверить.

Пожертвовать жизнями шести десятков мальчишек, еще совершенно не понимающих, что такое война.

Наверное, кто–то из них все–таки выживет…

— Господа курсанты! Я обращаюсь к вам, потому что не могу не обратиться. Я — военный профессионал. Моя работа — обеспечивать, чтобы такого, как сейчас, не происходило никогда. Я не справился. Расклад простой: на нас прет чужая группа флотов, у которой сил — в десять раз больше наших. Система Пангеи им ни к черту не нужна. Но мы у них на пути. Если бы нас здесь не было, они могли бы через двенадцать часов оказаться у Шакти. Потому что между нами и ней нет больше никого. Такой расклад, ребята… Давайте себя не обманывать: пилоты из вас — еще хуже, чем из меня адмирал. То есть совсем дерьмовые. Но никакой другой силы, способной хотя бы задержать тех, кто на нас идет, просто физически нет. Нам никто не спешит на помощь. Запомните: если вы сейчас меня выслушаете и разойдетесь по каютам, вас никто никогда не осудит. Операция, для которой я собираюсь вас применить, противоречит уставу. А поскольку пилоты вы, как я уже сказал, дерьмовые, шанс выжить у вас низкий. Примерно как у пехотинца в тяжелом наступлении. Вас нельзя так расходовать. Если вы меня не простите за то, что не могу придумать ничего лучшего — правильно сделаете. Но тот из вас, кто сойдет с ума и пойдет за мной, получит сегодня реальный шанс сбить вражеский линкор. Это я обещаю. Вопросы?..

— Благодарю вас, господин контр–адмирал…

Вин изумленно встряхнулся. Начальник училища полковник Такахаси, крепыш с усами щеточкой, уже по–старчески суховатый, стоял перед ним по стойке «вольно». И, кажется, не шутил.

— Вы меня благодарите? За что?

— За честность. У меня бы не хватило мужества все сказать… так.

— Вы себя недооцениваете, — сказал Вин. — Ведь вы бы на их месте тоже пошли…

— Я бы и на своем пошел, — сказал Такахаси. — Увы. Я не прошел подготовку на «астре». Просто не успел. Проклинаю себя за это…

Вин помолчал.

— Я не ожидал, что они вызовутся все, — сказал он. — Это сюрприз. Я… не добивался этого.

Старый полковник усмехнулся.

— А я был уверен, — сказал он.

Вин внимательно на него посмотрел.

— Вы их учили, — сказал он.

Полковник махнул рукой.

— Я много кого учил…

— Давно вы здесь? — Вин сам не знал, зачем задал этот вопрос. Желание поддержать старика? Или получить от него попутную информацию, крохи которой могут в ближайшие часы пригодиться? Скорее второе, конечно…

— Восемнадцать лет, — сказал полковник. — Я ведь тоже истребитель по специальности.

Вин кивнул. То, чего полковник не договорил, легко угадывалось и так. В истребители, что в атмосферные, что в космические, всегда шли самые отчаянные ребята. Сорвиголовы. Те, кому важно не вложить в войну ощутимый оперативный результат, а одержать личную победу. Причем желательно — связанную с риском, иначе «вкус победы не тот». Чтобы человек такого склада согласился на чисто преподавательскую работу, ему надо очень круто психологически переломиться. Даже если он сюда попал по ранению… Год за годом отправлять своих выпускников в бой, зная, что самому участвовать в этих боях не придется. И — вынужденно остаться в стороне даже сейчас, когда война сама постучалась в ворота. Это уже просто насмешка какая–то.

Полковника было жалко. Только бы не показать это, подумал Вин. Оставим ему хотя бы самоуважение…

— На «астре» есть система захвата цели, — сказал Вин. — Сами понимаете, это очень сильно облегчит вашим ребятам задачу. Тем более что цели у них будут крупные. Если будут… Я ведь мог и просчитаться. Во всяком случае, высшего пилотажа там не потребуется.

Полковник замялся.

— Господин контр–адмирал… А вы не хотите побеседовать с пилотами лично? Хотя бы с несколькими? Я могу вызвать.

— Нет, — твердо сказал Вин.

Когда Такахаси вышел, Вин перевел дух и огляделся. В пустом огромном зале остался еще только один человек. Разумеется, это был Томас Бахарат, скромно стоявший у стены.

Вин подошел к нему.

— А сейчас будет приказ для тебя. Учти, он не просто секретный…

Том мрачно ухмыльнулся.

— Пугаешь, — проворчал он.

— Пугаю, — согласился Вин. — Потому что это правда страшно. Если информация об этом приказе просочится хоть куда–то раньше, чем я передам тебе кодовое слово… я вообще не знаю, что тогда будет. Ну, слушай…

В начале была Глубина. Бесконечная и темная.

Над Глубиной парила Вечность. Она была похожа на грифа.

Однажды Вечность задела Глубину крылом.

Так родился мир.

Возмущенная Глубина взметнулась, выплеснулась, расслоилась, закрутилась в шторм, в натянутую спираль.

Так по этой спирали и несутся неизвестно куда кварки, царства, галактики…

…И мысли тоже, думал Вин, глядя на экран. Наши мысли тоже летят сквозь пустоту, по сложным линиям, как снежинки… Перед ним была Пангея в экваториальном аспекте, окруженная кольцом. Очень странное кольцо, неустойчивое… Видимо, обломки луны, отброшенной внутрь от предела Роша каким–то столкновением. Сверкающие, дымящиеся осколки, выхваченные оптической проекцией из тьмы, плыли вокруг планеты по множеству траекторий, по спиралям… Опять спираль… Сквозь ветви кольца, как сквозь метель, виднелись очертания единственного здешнего гигантского континента. Вин ни с того ни с сего подумал, что пересечь этот континент на верблюдах заняло бы, наверное, лет десять. Бред какой. Откуда здесь верблюды? Пангею вообще не заселяли, даже не пытались — что–то там было не так то ли с атмосферой, то ли с гравитацией, флотские обычно не вникали в такие подробности… Так или иначе, все поселения вокруг Пангеи располагались на искусственных спутниках.

Даст ли нам это тактическое преимущество?

Посмотрим.

Вин с самого начала исходил из того, что система Пангеи имеет две особенности: огромный, очень плотный пояс астероидов и кольцо вокруг планеты. Странная штука: обычно у землеподобных планет колец не бывает. Хотя какая она, к чертям, землеподобная…

Да и вообще: кто из нынешних жителей Спирального моря видел Землю? Ведь единицы же.

Сейчас, когда все было уже просчитано и решено, Вин чувствовал себя очень неуютно. Не в своей тарелке, как говорили когда–то на Земле. Причем — по нескольким причинам сразу. Он так и не познакомился ни с кем из шестидесяти курсантов, которые сейчас, сидя в «астрах», двигались по системе, заякорившись на четырех тщательно выбранных для этой цели микропланетках. Как Вин за такой срок справился с расчетами орбит, он сам не знал. Поглядим, поможет ли… Но смотреть в лицо этим людям — было выше его сил.

Он не жалел ни о чем. Выхода не было. Не было у него другого выхода, кроме как подставить шестьдесят первокурсников, еще не умеющих толком ничего пилотировать, под удар групп прикрытия пяти линкоров первого класса. Если бы он верил в богов, он бы сейчас помолился. Но он знал почти точно, что богов нет.

Есть только Глубина и Вечность.

Он буквально заставил себя открыть импульс–конверт с личными делами курсантов. Это было нужно. Разговаривать — не обязательно. Но зримо представлять себе людей, которых посылаешь в бой — необходимо.

Разные лица. Есть желтые, с широкими скулами. Есть немногочисленные белые, северного типа. Есть просто смуглые… Если посмотреть подольше, за каждым лицом начнет видеться характер. Вин знал, что физиономист он никудышный, и — в данном случае — был судьбе за это благодарен…

— Я ничего о них не узнаю, — сказал он вслух. — Даже о тех, кто выживет.

Никто не ответил. Естественно — в каюте он был один, и голосовая связь отключена.

Он свернул данные о курсантах и вызвал на экран картинки Шакти. Это всегда успокаивало. Дорога в лесу. Домики с красными крышами на склоне. Вышки отцовского завода посреди расходящихся брызгами фиолетовых волн. Сосны над пляжем…

Нет. Это успокаивало всегда — но не сейчас.

Он свернул все графические окна и несколько секунд просто смотрел в пустой экран. Самое страшное начнется потом. Когда и если план с перехватом линкоров удастся. Тогда настанет пора приводить в действие секретный приказ, известный пока только Томасу и закодированный паролем «Золотой мост». За это могут расстрелять. И даже не просто могут — а вообще–то должны. Как за измену… Вин почувствовал, как что–то хватает его за сердце. Он сознательно угрожал Томасу Бахарату, отдавая этот приказ. Пусть потом, в случае чего, Том говорит трибуналу, что действовал под принуждением. Может быть, это поможет.

Если бы ребята, которые сейчас на истребителях, знали… Что бы они сказали? Вполне вероятно, что сочли бы план адмирала «явно преступным». И по–человечески их можно, черт возьми, понять.

Будь проклята война, думал Вин. Война — место, где намерения и цели ежеминутно меняют знак, сталкиваясь с непредсказуемым. Где белое легко превращается в черное, милосердие — в жестокость, добро — в зло…

Когда зазвенел сигнал боевой тревоги, он почувствовал облегчение.

Офицеры стояли у экрана. Центральный артиллерийский пост «Бинфэна» был тесноват, и кресло в нем поставили только для командующего. Сейчас тут присутствовало человек двенадцать: в основном эскадренные обер–офицеры, чинами не выше капитан–лейтенанта. Им приходилось стоять. Освещение было притушено — только дисплеи горели вовсю. Под притолокой шуршали вентиляторы. Обогащенный свободными радикалами вторичный кислород бил в носы, смешиваясь с легким веяньем пота и со стальным запахом квантовой механики, заполнявшей недра многочисленных ординаторов. Люди стояли, почти толкаясь локтями, и в обычных условиях их бы это раздражало. Но сейчас все замерли.

Византийский флот входил в систему Пангеи. Пять линейных кораблей, строй — ячейка. Самое компактное построение из всех возможных, не считая сферы. Верх осторожности. Впрочем, Вин и так знал, что со времен Варуны Андроник Вардан чему–то научился.

Тактический экран был заранее переключен в режим трехмерной развертки. В сторону планеты двигались пять хорошо знакомых золотых треугольников, и сразу за ними — семь маленьких овалов: крейсера прикрытия. Класс кораблей, редкий на морской войне, но ставший совершенно необходимым на звездной. Морской линкор обязательно несет, кроме главного калибра, противоминную и зенитную артиллерию; отбиться от атаки мелких кораблей или самолетов — для него штатная задача. У космического линкора нет ничего подобного: его корпус, кроме оконечностей, окружен силовым полем, стрелять через которое невозможно. Поэтому космические линкоры никогда никуда (по крайней мере, в военной зоне) не ходили без сопровождения крейсеров прикрытия: небольших, очень маневренных корабликов, вся задача которых — сбивать истребители противника и прочую атакующую мелочь.

Служба на крейсерах прикрытия считалась смертной. Там все было принесено в жертву двум параметрам: маневренности и мощи полевой (точнее, максвелловской) артиллерии, направленной против чужого москитного флота. Силовой защиты крейсера прикрытия не имели вообще. Нормальных орудий — тоже. Одного точного попадания хватало, чтобы превратить такой крейсер в плазму. Но унести с собой эти крейсера обычно успевали гораздо больше…

Вин прекрасно — на своем опыте! — знал, что атаки истребителей против линкоров бывают удачными только за счет фактора внезапности. Как при Порт—Стентоне… Он крепко надеялся, что сейчас этот фактор сработает. Если Вардан не дурак и у него есть хоть какие–то данные разведки — он знает точно, что авианосцев противника в Архипелаге нет. Взяться им неоткуда. Это раз. О летной школе имени императора Рамы он тоже знать ничего не должен — она прикрыта хорошо, контрразведка флота специально проверила маскировку. То есть о том, что в достаточно захолустной системе есть шестьдесят готовых к бою «астр», он не догадывается. Это, значит, два. И главное… Вин уже обшарил не только свою память, но и все доступные информационные массивы: нет, никто еще ни разу использовал в качестве истребительных баз астероиды. Планеты — да. Спутники планет — да, бывало. Но тут другое. Подготовленный спутник, очень часто даже искусственный, или впервые в истории замеченная человеком, расцелованная анкерными захватами безымянная скала — это большая разница. А между тем скал таких здесь миллионы. Выбирай — не хочу. С подходящей орбитой, с подходящей скоростью, с подходящей фазой…

Может ли Вардан догадаться о таком ходе?

Нет. Нет. Не должен.

Скоро мы увидим, удачной ли оказалась идея. Скоро. Сейчас они подойдут еще ближе, и…

Было слышно, как несколько человек перестали дышать. Вин совершил положительно невозможное. То ли математическое дарование, то ли чудо помогло ему выбрать астероиды–базы так, что теперь два из них — два из четырех, — оказались в вершинах равностороннего треугольника, третьей вершиной которого была византийская эскадра.

Вин щелкнул своим механическим секундомером. Стрелка побежала — со скоростью ударов сердца, подумал он.

Равносторонний треугольник на глазах превращался в равнобедренный. Линкоры Вардана шли вперед. Точно в ловушку.

На экране высветились критические поверхности. Как только расстояние между линкорами и базой истребителей станет меньше оговоренного порога — они стартуют.

Группа золотых треугольников упрямо ползла вперед. Прошло еще секунд десять. Критические поверхности баз–астероидов «ха» и «ро» одна за другой вспыхнули.

Пространство вокруг линкоров заполнилось маленькими малиновыми крестиками, стремительно движущимися.

Теперь все зависело от пилотов. Если византийский командующий не идиот (а считать его таким вовсе нет оснований), менять сейчас курс он не станет, а продолжит идти как шел — разве что плотнее сомкнувшись. От тучи ос дубиной не отмахаешься. И без потерь ему теперь уже не уйти… Эта мысль еще не успела оформиться в слова, когда на экране вспыхнул алый кружок. Византийский линкор уничтожен.

И тут же — секунды не прошло — по маленькому черному экранчику, специально установленному рядом с главным тактическим, поплыли кровавые буквы: «Ватанабэ, Малан, Каматх, де ла Рей, Ито, Дубаши, Раманужан, Лал…» Фамилии пилотов истребителей, которые уже сбиты.

Вин приложил усилие, чтобы сохранить спокойствие на лице. Хотя бы видимость спокойствия, черт возьми… Он не мог сейчас ничего сделать. Совсем ничего. В таком бою все решают тысячные доли стерадиана и миллисекунды. Управлять им из штаба — абсолютно бессмысленное занятие. Так что Вин теперь смотрел только на часы. И на черный экран.

Алый вспыхнувший кружок. Второй византийский линкор. И кровавые буквы: «Бринк, Панди, Банерджи, Накамура, Херцог, Дутта, Пиллай…»

— База «ки», старт, — сказал Вин, едва шевеля губами. Вокруг астероида, расположенного подальше от места событий, тут же стали расплываться малиновые крестики. Еще пятнадцать истребителей. Успеют? Скорее нет. Но, может, хоть спасут кого–то.

Опять загорелся алый кружок. Третий византийский линкор, уничтоженный вчистую. «Меллер, Триведи, Девар, Сатоси, Хатри, Шарма, Коккар…» Выяснять, какие именно корабли противника сбиты, а какие пока целы, времени не было. Вин в последний раз взглянул на часы: шесть минут прошло от начала этого боя, всего шесть минут… Он выдохнул.

— Истребителям прекратить атаку! Повторяю: истребителям прекратить атаку! «Золотой мост» — к исполнению!

Проведя сражение у Пангеи, Вин Уайт перевел ситуацию на южном крыле фронта из динамической в патовую. Большего он при таком превосходстве противника добиться не мог. Потеряв больше трети импровизированной авиагруппы, он все–таки заставил византийский флот остановиться, временно отступить — и, пользуясь вызванной страшным ударом паузой, за считанные часы провел эвакуацию всей системы.

Операция «Золотой мост», детали которой в глубокой тайне отрабатывал самый доверенный помощник Вина Томас Бахарат, вполне удалась. Пангея была оставлена гондванцами полностью, там не осталось ни одного человека. Именно за логистику эвакуации Вин больше всего беспокоился в последние минуты перед сражением. И логистика не подвела. Хотя Вин потом признавал, что сразу после решающего сигнала все висело на волоске. Если бы в эти часы Вардан повернул курс не к Пангее, а к отходящему от нее соединению — он уничтожил бы его полностью, даже теми кораблями, которые у него оставались. Но, как Вин и предполагал, он не сделал этого. Не мог сделать. Ставка на противника в очередной раз сработала.

Впрочем, сработал и план дезинформации. В течение нескольких часов после оставления системы Пангеи в шести точках внутри нее продолжали работать передатчики, излучение которых было очень трудно отличить от фонового обмена обычных межпланетных поселений. А когда корабли Вардана пересекли внутреннюю границу астероидного облака, эти точки распустились гигатонными термоядерными взрывами, превратив в дым все оставшиеся на искусственных спутниках ценности и прилично затруднив на некоторое время внутрисистемную радиосвязь. Это был прощальный подарок контр–адмирала Уайта.

Принимая решение об эвакуации Пангеи, Вин находился в пределах своих полномочий, хотя и нарушал устав. Бывает такое. Между тем оставление Пангеи означало, что Византия теперь контролирует практически весь Архипелаг. То есть, иными словами, что битва за Архипелаг Гондваной проиграна. Как лягут кости на разборе этого дела в штабах, предсказать было невозможно; Вин это понимал и учитывал все варианты последствий, включая вполне реальную возможность оказаться перед расстрельным взводом. И все–таки он был уверен, что прав. Византийский флот занял бы Пангею в любом случае, это показывали все расчеты. Продолжение сражения приводило просто к размену фигур: византийцы, потеряв все линкоры, так или иначе захватили бы Пангею оставшимися силами, а вот от группы флотов «Б» к этому моменту не осталось бы ничего. Даже эвакуировать было бы не на чем и некого…

Говорят, в Китае эпохи Сражающихся царств были случаи, когда сражение выигрывалось без боя. Полководцы встречались лично, разбирали позицию, и если один из них видел, что выиграть не может — он, не теряя ни одного человека, честно отступал. Вот примерно так и повел себя Вин. Прервав сражение на середине, он сдал систему, но сохранил флот, нужный для защиты Шакти. Сохранил полностью — если не считать двадцати двух истребителей «астра» вместе с их пилотами.

Правильно ли он сделал, что не ввел в бой крейсера, бросив всю боевую задачу на несколько десятков мальчишек?

Наверное, да…

Уже неважно.

Сейчас ему было не до мук совести. И даже не до страха за свою жизнь. Он правда сделал все, что мог. Византийцы заняли Архипелаг, но дальше при данном соотношении сил шагнуть не могли. За Шакти он мог быть спокоен.

Но вот успокоиться — не получалось.

Слишком сильным было предчувствие, что настоящая война только начинается.