Зона теней

15

Алекс припарковалась на мрачной пустынной площадке в стороне от Глочестер-роуд и скрестила на счастье пальцы. Нумерация домов не подчинялась никакой логике, поэтому Алекс с каждой секундой беспокоилась все сильнее из-за того, что запаздывает и намеченная встреча может не состояться. Она, миновав стоянку, пересекла улицу.

Наконец Алекс увидела нужный номер – 49. Как раз перед ее машиной, здание смотрело прямо на нее. Как будто издевается, сердито подумала Алекс. Поднявшись по ступенькам, Алекс быстро просмотрела список жильцов: Голдсуорти, Мэгуайр, Томас, Кей, Блэксток, Покок, Аззиз. Несколько фамилий вписаны от руки, одна, Аззиз, перечеркнута. В этом перечне она нашла выцветшую желтоватую бумажку, на которой было аккуратно напечатано на машинке одно слово: «Форд».

Алекс облегченно вздохнула, но потом снова занервничала и стала оглядываться по сторонам: ей казалось, что все соседи знают о цели ее визита, что прохожие подталкивают друг друга, показывая на нее пальцами. Интересно, много зарабатывают медиумы? Судя по фасаду здания – не очень: плитка на крыльце растрескалась, штукатурка на колоннах осыпалась.

В домофоне раздался холодный, неприветливый голос:

– Да?

– Это… – О господи, каким же именем она назвалась? Совершенно вылетело из головы; надо как-то выкрутиться, подумала она, потянуть время. – Джонсон! – с облегчением сказала она наконец. – Миссис Джонсон. – Вроде бы она назвалась еще и по имени. – Алекс стала лихорадочно рыться в памяти.

Мрачный полутемный холл мало что мог сказать об обитателях дома – несколько рядов помятых почтовых ящиков, у стены старый велосипед.

Квартира Форда была на третьем этаже. Когда она добралась до нее, дверь была открыта. Внешность хозяина несколько обескуражила Алекс, но она тут же подумала: «А кого, собственно, я ожидала встретить – пожилого бородача, колдуна, которому далеко за шестьдесят, в кафтане и сандалиях, с волшебной палочкой в руках?» Перед ней стоял невысокий седовласый человек: аккуратная прическа, ладно сидящий на нем серый костюм; лет пятьдесят с небольшим, прикинула она.

– Шуна Джонсон?

Алекс едва не выпалила: «Нет, нет, Алекс Хайтауэр», но вовремя спохватилась. За его спиной она увидела небольшой кабинет, где на маленьком столике были сложены аккуратные стопки газет.

– Да. – Это она, Шуна. Какого черта она назвалась Шуной? Никогда в жизни не встречала женщину с таким именем.

Он протянул ей маленькую розовую руку, украшенную вульгарным перстнем; рука была такой маленькой, что Алекс подумала, не деформирована ли кисть. Ей показалось, что она пожимает руку ребенка.

– Заходите. Благодарю вас за пунктуальность. – В его речи чувствовался теплый певучий уэльский акцент, и голос совершенно не походил на тот, который она слышала по телефону. – Боюсь, что сегодня я совершенно выбит из колеи; моя секретарша еще не появилась.

Алекс испытала разочарование, оказавшись в чистой полутемной прихожей. Все казалось таким обыденным – ни намека на магию, волшебство, великую обрядность. Деловой костюм, секретарша, офис… Она как-то не представляла себе, что он ведет такой образ жизни.

Но гостиная производила другое впечатление. Стены огромной комнаты были цвета красного бургундского, окна выходили в сад. Прекрасная старинная мебель вызывающе заявляла о затраченных на нее средствах. В газовом камине, издавая шипение, горел огонь. По обе стороны каминной решетки неподвижно, как часовые, сидели две кошки, рыжая и дымчато-серая бирманская; рыжая сразу очутилась на ковре и с любопытством обошла Алекс вокруг.

И тут на столе в центре комнаты она увидела вазу, в которой стояли розы.

Алекс стала бить дрожь, и она отступила назад. Зазвонил телефон.

– Будьте любезны, садитесь. – Форд скользнул мимо нее и снял трубку. – Алло. – Она заметила, как он напрягся и заговорил уже знакомым ей холодным, отстраненным тоном: – У меня есть окно в четверг, в половине одиннадцатого. Могу вас принять в это время. Очень хорошо. Представьтесь, пожалуйста.

Всем ли он говорит, что у него есть окно? – подумала Алекс. Она сидела в неудобном викторианском кресле и глядела на розы.

– Секундочку, я возьму свое расписание и проверю. – Подняв глаза, она поймала его взгляд. – Вам нравятся розы? Они прекрасны, не так ли?

Когда он покинул комнату, ей показалось, что она уловила двусмысленное подмигивание, хотя, возможно, просто почудилось и замечание было самым невинным. Алекс снова взглянула на розы; должно быть, это всего лишь совпадение; розы прекрасно гармонируют с камином, кошками и резной мебелью. Странная комната для мужчины средних лет, подумала она, больше смахивает на дом пожилой титулованной вдовы.

Алекс стала рассматривать картины на стенах. Три фантома с глазами-щелочками сбились в одну кучу – бледные тени на белом фоне. На полке, как раз под картиной, страшноватая восточная статуэтка. Осмотревшись, она заметила еще картины, все такие же мрачные – комната начала наводить на нее страх. Она уставилась на розы – точно такие преподнес ей Фабиан. Подойдя к вазе, она сосчитала их. То же самое число. И тот же цвет. Может быть, это послание для нее, подумала она. Знак? Смешно. Пока она смотрела на них, розы, казалось, начали распускаться; она закрыла глаза, встряхнула головой и отошла. Послышались шаги Форда, он громко высморкался. Алекс сразу же ощутила, как изменилась атмосфера, когда он вошел в комнату. Все сразу успокоилось, и она почувствовала облегчение. Алекс снова бросила взгляд на розы – вид красивых и радостных цветов внезапно привел ее в хорошее настроение.

Рыжий кот, задрав голову, посмотрел на нее и вспрыгнул ей на колени. Она нервно улыбнулась ему, подумав было, что он решил напасть на нее, но затем стала гладить кота за ухом. Он устроился поудобнее, положил ей голову на бедро и уставился в глаза немигающим взглядом. Ей стало приятно, что он так потянулся к ней; она положила руку кошке на живот, ощутила тепло ее тела и услышала спокойное, ровное дыхание животного.

– Опустите его на пол, если он вам мешает.

– Нет, он очень симпатичный.

– Некоторые опасаются кошек.

– Этот – прекрасное создание.

Форд стоял перед ней, улыбаясь, заложив руки за спину.

– Поскольку мы несколько запоздали с началом, я отведу вам дополнительное время.

И снова Алекс смутил его деловой подход. Неужели даже медиумы рассчитывают свое время по минутам, как юристы или бухгалтеры?

– У вас есть что-нибудь такое, что вы можете мне дать?

– Простите?

– Какой-нибудь предмет, который вы постоянно носите. Часы, браслет?

Она сняла «ролекс» и протянула ему.

– Итак, вас интересует нечто конкретное или мы просто начнем и посмотрим, как все пойдет?

Она пожала плечами, не зная, что сказать.

Он незамедлительно сел в кресло рядом с ней, несколько секунд подержал на вытянутой руке ее часы, затем зажал их в пальцах.

– Сбой, – тихо сказал он. – Я чувствую сбой. Что-то нарушило ритм, я чувствую, что-то трагическое недавно, совсем недавно, наверно, несколько недель назад. – Он посмотрел на нее.

– Вы хотите, чтобы я вам ответила?

– Как угодно. – Он улыбнулся. – Если не хотите, в этом нет необходимости, но вы могли бы мне помочь более точно определить путь следования, если я на правильном пути.

– Вы на правильном пути.

Он сидел тихо, нахмурившись, затем откинул назад голову, глаза его были широко открыты.

– Да, – сказал он, – я совершенно отчетливо ощущаю нечто… оно совсем рядом… молодое, полное энергии. Это ребенок… нет, нет, не ребенок, но и не взрослый, определенно не взрослый. Юношеский возраст… или двадцать с небольшим? – Он вопросительно посмотрел на нее. Она промолчала. – Мужчина. – Он нахмурился, и Алекс заметила то же странное нервное выражение, которое вчера было на лице Айрис Тремьян. Несколько мгновений он сидел молча, не шевелясь.

Алекс погладила кошку, снова посмотрела на розы, на три фантома на холсте, на пляшущие языки пламени в камине – и перевела взгляд на Моргана Форда. Тело его, напряженное, как кулак, подрагивало, на лице была мрачная решимость, словно он отчаянно сопротивлялся чьей-то воле.

– Это что-то особенное, – сказал он, продолжая смотреть прямо перед собой. – Он пытается сказать мне свое имя. Но это рано, слишком рано, душе требуется несколько месяцев, чтобы обрести себя; в первые несколько недель они слишком взвинчены, взбудоражены, у них много трудностей. – Голос его куда-то уплыл. – Ясность… им трудно обрести ясность. Нечто жестокое… не здесь, не в Англии, где-то за морем, я вижу пламя, взрыв. Что-то связанное с грузовиком. Да, да, кто-то кричит о грузовике!

Алекс наблюдала за ним: глаза закрыты, дрожит, как ребенок.

– Теперь что-то еще… кричит кто-то другой. Гарри? Нет, не Гарри, хотя похоже… Я ощущаю взрыв ярости, ужасное насилие… кто-то кричит: «Грузовик! Грузовик!» Взрыв, кто-то снова кричит: «Гарри!»; похоже, с этим Гарри связано что-то важное.

Алекс видела, как струйки пота текут по его мертвенно-бледному лицу.

– Теперь что-то проясняется, вот опять некая молодая особа, молодой человек, он пытается сказать мне свое имя. Все смутно, ничего не разобрать… может быть, Дэвид? Нет. Адриан? Может быть, Адриан. – Он резко дернулся, словно получил удар электрическим током. – Что-то не так, совершенно не так; продолжается какое-то ужасное столкновение, нечто очень тревожное; много гнева, ужасного гнева. Фабиан… может быть, Фабиан? – продолжал он, не открывая глаз. – Да, теперь он что-то мне говорит, очень ясно, предельно ясно…

Алекс чувствовала, как кошка ровно дышит ей в ладонь. Она видела перед собой розы, видела медиума, чувствовала странную дрожь внутри, словно на несколько дюймов приподнялась над креслом.

И вдруг медиум громко закричал, закричал так, что она вздрогнула:

– Бог мой, я четко его слышу! – Руки его тряслись, ее часы, которые он продолжал держать, словно сошли с ума. – Теперь появился кто-то еще, пытается пробиться – девушка, она старается мне что-то сказать, но идет какая-то бессмыслица, она говорит, что ее зовут Гарри. Масса помех, их вызывает Фабиан: идет игра, он дурачится, подступает беда, все мечутся, она вот-вот придет, в данный момент все это игра. Девушка снова прорезалась, теперь более четко, Фабиана тут нет; похоже, он словно бы пытается… да… пытается пресечь… ревность… да, конечно… ох, снова все расплывается. – Форд, расслабившись, упал на спинку кресла и повернулся к Алекс: – Плохо слышно, похоже, телефонная связь вышла из строя.

Алекс с изумлением уставилась на него и лишь через секунду поняла, что он отпустил шутку.

– Из ряда вон, совершенно из ряда вон. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, никогда. – Он наклонился к ней. – Это нечто совершенно невероятное.

Алекс машинально гладила кошку, прислушиваясь к ее мурлыканью.

– То есть?

– Экстраординарное. Это понятно?

– Я в полном тупике.

– Я тоже, – улыбнулся Форд.

– Что вы имеете в виду?

– У вас есть какие-нибудь знания в этой области, миссис… э-э-э… прошу прощения… запамятовал ваше имя?

– Хай… Джонсон.

– Ах да.

– Так что вы имеете в виду?

– Я говорю о потустороннем мире.

– Нет.

– Вашему сыну удалось пробиться. Это ведь ваш сын, не так ли? Вы хотели установить контакт с вашим сыном? Его зовут Фабиан или Адриан?

Он знает, кто она такая, каким-то образом ему удалось это выведать.

– Вы отлично все выяснили, – холодно сказала она. – Но сделали одну ошибку.

Он поднял бровь.

– Мой сын погиб при столкновении не с грузовиком, а с легковой машиной.

– Миссис Джонсон, меня там не было; я могу сообщить только то, что мне передано.

– Или то, что вы прочитали.

Он вытащил носовой платок и высморкался.

– Прочитал?

– Об этом несчастном случае сообщалось в газетах, мистер Форд, – сказала она. – Не знаю, во многих ли, но в «Дейли мейл» такая информация была. Там упоминался грузовик. Войдя, я обратила внимание на «Дейли мейл» на вашем столе. – Она ждала, что последует вспышка гнева, но ошиблась. Вместо этого он удивленно посмотрел на нее с обидой и задумчиво покачал головой.

– Прошу прощения, – тихо сказал он, – видно, у вас нелестное мнение о честности медиумов.

Искренность его тона заставила ее смутиться, она поймала себя на том, что краснеет. Алекс взглянула на его аккуратную прическу, безукоризненно белую рубашку с модным серым галстуком, на платочек, торчащий из нагрудного кармана пиджака, перевела взгляд на маленькие розовые ручки с наманикюренными ногтями и огромным вульгарным перстнем, после чего посмотрела ему в лицо – довольно приятное. Вполне мог бы сойти за страхового агента.

– Я ничего не выяснял, миссис Джонсон. Я не читаю некрологов. Не просматриваю газеты в поисках сообщений о дорожных происшествиях и не пытаюсь связывать их с моими клиентами; не копаюсь в их школьных годах в надежде извлечь на свет божий давно забытые ими факты, чтобы поразить их. – Он улыбнулся. – К тому же подавляющее большинство тех, кто приходит сюда, называются вымышленными именами, откуда бы мне знать, где и что искать?

Он не сводил с нее взгляд, и Алекс виновато опустила глаза, а он мягко продолжал:

– Я не пытаюсь также сообщать лишь хорошие известия: я передаю только то, что слышу. В этом и заключается мой дар; это все, что я могу делать. – Он, как бы извиняясь, поднял брови. – Нам свойственно заблуждаться относительно тех, кто покинул нас. Нам кажется, что поскольку они ушли, то тем самым обрели искренность. – Он покачал головой. – Дабы обрести ее, требуется больше, нежели одна жизнь, а искренность лишь одно из того многого, что предстоит нам усвоить на долгом пути по этой жизни и в следующей. Души могут лгать, что они часто и делают; могут искажать ход событий. Видите ли, ничего не меняется одним махом, только лишь оттого, что перешло на иной уровень существования. Если в этой жизни у вас плохая память, то она не может внезапно улучшиться в следующей.

Она увидела его мягкую смущенную улыбку, и ей не захотелось обижать его.

– У моего сына была отличная память.

– Такие аварии происходят очень быстро. Все, как правило, носит сумбурный характер; все идет кувырком, ничего не понять, – вот почему я неохотно берусь устанавливать связь с теми, кто сравнительно недавно покинул нас: нужно, чтобы прошло, самое малое, месяца три; а эта трагедия произошла несколько недель тому назад, не так ли?

Она кивнула.

– Обычно я мало помню из того, что сообщаю во время сеанса, в конце я с трудом припоминаю, о чем шла речь, но тут все совершенно иное, никогда в жизни я не воспринимал информацию в столь ярком и живом виде. И прошу вас, не надо цинизма, мы должны продолжать.

– Вы ошиблись и еще в одном, – сказала она.

Он улыбнулся:

– В чем именно?

– Вы говорили, что кто-то звал Гарри, и сказали, что тут какая-то странность, ибо это была девушка.

– И что же?

– А она не могла называться Кэрри?

– Кэрри?

Алекс кивнула.

– Порой из-за помехи не все воспринимается отчетливо, – сказал он. – Кэрри? Да, Кэрри. – Он на секунду прикрыл глаза и снова поднял веки. – Да, могло быть и так.

– Скажите, вы во время сеанса говорите и с живыми или только с теми, кто уже покинул нас?

– Я тот, кого называют медиумом, миссис Джонсон; я связующее звено между миром земным и потусторонним, – спокойно сказал он, глядя на нее.

– Тогда я не понимаю, каким образом вы могли говорить с Кэрри?

– А почему бы и нет?

– Потому что она жива. Живее не бывает, она в Америке.

По лицу его скользнула тень сомнения, словно пролетевшая птица задела его крылом, в глазах появилось откровенное беспокойство. Он покачал головой:

– Она пыталась пробиться, миссис Джонсон, вот все, что я могу вам сказать. Вы уверены, что она еще в нашем мире? Что и она не стала жертвой несчастного случая?

– Разве вы не можете выяснить это телепатическим путем?

– Многие пытаются именно так объяснить суть дарования медиума, миссис Джонсон. Что, мол, мы телепатически считываем информацию, просто сканируем мозг наших клиентов. Но надеюсь, вы не будете повторять эти стародавние глупости, не так ли? Ибо я поведал вам о двух вещах, которых не было у вас в голове: о том, что ваш сын столкнулся с грузовиком и что Кэрри, кто бы она ни была, старается дать о себе знать.

Она продолжала смотреть на него, собираясь с мыслями.

– Мне очень жаль, миссис Джонсон, что вы столь скептически настроены. Не знаю, удастся ли мне разубедить вас, но я все-таки попытаюсь.

– Что вы имеете в виду?

Он погрузился в долгое молчание. Алекс слышала лишь шипение газа в камине и мурлыканье кошки; с улицы доносилось шуршание шин, она уловила стук захлопнувшейся двери и подумала, уж не явился ли следующий клиент.

Внезапно он наклонился к ней, его лицо было так близко, что она почувствовала тепло его дыхания.

– Миссис Джонсон, – сказал он. – Фабиан хочет вернуться.