Зло наступает

Глава 2. Гостеприимство

Варево в печи одуряюще пахло, от тепла все тело набилось приятной сонной тяжестью, и Велена лишь зыркала желтыми глазами по сторонам. Смотрела на кота, обиженно глядящего на закрытый сундук. Просматривала на летающих по улице пташек и носящуюся туда-сюда хозяйку. Дома и то негде было так полежать…

Дом ведьмы был небольшим, но уютным, заставленным под хозяйку. Крохотная, почти никакая прихожка, большая комната с печью, объединяющая кухню, столовую и лабораторию алхимика, позади был занавешенный проход в какую-то другую комнату, быть может, спальню хозяйки. Все вещи в доме были строго расставлены по своим местам, чтобы не глядя взять все, что нужно, сразу, не задумываясь и не рыская в поисках нужной вещи. У печи — трое ухватов различного калибра для больших, средних и малых горшков, небольшая горка загодя заготовленных дров, чуть отставленная заслонка.

На столе — досточки для резки, миски стопкой, деревянный ящичек для ложек, небольшая фигуристая подставка для ножей в виде вычурного пенька с опятами. Под столом притаился добротный деревянный же ящик. На подоконнике цвел сиреневыми небольшими цветками какой-то одомашненный кустик. Рядом с ним выстроились в ряд глиняные баночки с мазями и притирками. Под окном мутно и загадочно блестела толстая стеклянная бутыль с чем-то коричневым и подозрительным…

Сама ведьма молча и споро нарезала овощи и вбрасывала их в кипящий в печи горшок, то и дело вынимая и засовывая его обратно. Такой способ готовки был необычен, чаще всего хозяйки всем скопом забрасывали овощи и мясо в горшок, а потом томили, пока не разварится.

— Простите, Марья, я могу вам чем-то помочь? — следовательница сама удивилась, что почти засыпая рискнула подать голос. На самом деле ей было неловко, что чужой человек взялся за ее лечение. И хотелось хоть чем-то отплатить за подобное человеческое отношение.

— Пока ничем. Я вас вылечу… а вы… найдите то, что пугает лешего и уничтожьте, если сможете. Мне плевать на людей, по большему счету они ничего для меня не значат, — ведьма, наконец, оставила в покое горшок с супом и принялась нарезать испеченный вчера хлеб большими ломтями. — Но леший и водяной мои… можно сказать, друзья. Так что можете считать, что мною движет чисто меркантильный интерес. Я помогаю вам, вы помогаете лесу и лесным обитателям. Потом мы все расходимся и живем долго и счастливо без всяких опасностей…

— Очень честно с вашей стороны. Поверьте, как только мне удастся узнать причину беспорядков, я пошлю в городское управление отчёт и получу право на полевую работу, — женщина коснулась лежащего рядом с ней длинного меча. — А уж это дело я знаю.

— Благодарю, — кивнула ведьма и отправилась в погреб за медом, поскольку имевшиеся в доме запасы подходили к концу, а сам мед был признанным лекарством от многих болезней. Да и отвары с чаями гонять вприкуску было намного вкуснее.

— Ой, простите, я совсем забыла, мне ещё деревенские сказали, чтоб я захватила к вам с собой кое-каких продуктов, — спохватилась гостья, с видимой неохотой привстала на печи, пытаясь дотянуться до большого заплечного мешка, раздутого от накопленной в деревне снеди. Мешок стоял у ножки стола в нескольких шагах от печи, и дотянуться до него было делом не реальным. — Там молоко, мед, масло, яйца, сметана, сливки, творог и курица… Я совсем забыла про курицу, — в шоке прошептала женщина, спускаясь-таки с печи, чтобы хоть выгрузить продукты на стол. А она ещё удивлялась, чего этот котище с таким интересом сумку обнюхивал!

— Значит, скоро ждать Марфу, — ухмыльнулась вернувшаяся ведьма, глядя на выставляемое изобилие. Поставила рядом со столом большой бочонок с медом. — Самая активная бабенка в деревне. От мужика скоро один скелет останется, а она все его зельями пичкает… А курицу, кстати, испечем на ужин, заодно и Вовчика покормим… И тебе, проглот окаянный, достанется.

Отпихнутый от курицы кот злобно зашипел.

— А что не так с вашей Марфой? — с любопытством осведомилась Велена, вновь присаживаясь на печке, прижимая к груди мешочек с песком и провожая кота смешливо улыбкой.

— Иногда мне кажется, что она не человек, — хмыкнула ведьма, процеживая через тряпицу второй отвар. — Мужа затрахала уже до полусмерти, вот что. Говорю ей, говорю, что мужикам столько нельзя этой настойки, сердце не выдержит… А она знай покупает и подливает… Скоро будут поминки в деревне…

Марья с неприязнью покосилась на бутыль под окном и тяжело вздохнула. Она не слишком хорошо понимала человеческую жажду секса и похоть. Будучи не особо привлекательной в физическом плане, женщина привыкла к одиночеству и покою. Да и кому вообще могла приглянуться ведьма? Простоватое лицо деревенской девки, косо обрезанные темно-русые волосы, коричневая, очень приметная родинка в правом уголке рта, фигура без изысков, вечно скрытая в куче бесформенной одежды… Да, эта женщина не была покорительницей сердец.

Нет, мужчины в жизни Марьи появлялись регулярно, но… Большая их часть являлась жителями деревни, нуждающимися в лекарстве от похмелья. Ещё местные любили баловаться ведьминскими настойками, после которых и лечились с похмелья. Часть мужчин была странствующими рыцарями, а проще — искателями приключений на свою задницу. Эти субъекты являлись к ней либо лечить ранения, полученные в лесу, либо в попытках избавиться от богомерзкой ведьмы. В последнем случае уже роптали деревенские. Своя ведьма — это слишком удобно, чтобы лишаться такого удовольствия. Сами они могли и покричать, и проклинать, и даже устраивать склоки с ведьмой, но чужим — зась.

Ну и ещё немалая часть мужчин приходила по деликатному вопросу — за настоечкой «чтобы стояло». За этим же появлялись и некоторые женщины, в том числе и любвеобильная Марфа. В остальном же ведьма не была никому интересна.

— А вы дайте ей что-то безобидное! — хмыкнула гостья, следя за метаниями ведьмы. — Например, качественное слабительное, а начнёт ругаться, скажите, мол — заездили вы организм! Ещё немного и недержание всего начнётся! — с усмешкой предложила Велена, вспомнив городских ведьм, пока те не разбежались от царских законов.

— Попробую… Просто… — Марья ловко вынула с помощью ухвата горшок со сварившимся супом и водрузила его на стол. — Случись что с мужиком — буду я виновата. Вот не выдержит сердце, загнется человек, а женушка растрезвонит на весь белый свет, мол, ведьма окаянная отравила. Ведь никому не будет дела, что жена сама мужу зелья подливала для потенции… Или снотворными баловалась, или еще чем. Если помогло средство, то боги спасли, а если навредило — ведьма прокляла…

Женщина приоткрыла крышку и выпустила в комнату пар вместе с нежным запахом овощного супа. Достала миски и ложки, ловко разлила суп одинаковыми порциями, подвинула одну из мисок гостье. Отдельно плеснула в небольшую мисочку и отставила — для Тишки. Остынет, потом отнесет суп и коту. Впрочем, Тишка, скорее всего, предпочтет дождаться вечерней дойки и насладиться козьим молоком. Или поймает себе какую-нибудь пичугу, что было делом обычным.

— Кушайте, — ведьма подала Велене большой кусок хлеба и деревянную ложку. Сама же вынула из печи последний горшочек с отваром и процедила в большую кружку, которую тоже отдала гостье. Себе же заварила обыкновенный чай из мяты, для успокоения и чтобы собраться с мыслями. Подумать надо было о многом.

— Спасибо, — тихо, но искренне поблагодарила следовательница, думая о том, что люди, они везде твари неблагодарные. — Знаете, а ведь можно просто отказаться ей эти травы продавать. Но она чего доброго пойдет к какому-то шарлатану, а то и сама попытается их собрать, — грустно посетовала она, зачерпывая себе резной деревянной ложкой ароматного варева. Оказалось действительно вкусно. Самой Велене с ее работой готовить было некогда. Достаточно было того, что приходилось таскать с собой на работу палатку. И есть либо печеную в углях картошку, либо любое достаточно питательное варево — научиться готовить у нее попросту не было времени. Заурчал желудок. Он давно толком не питался…

— На здоровье, — Марья задумчиво поковыряла ложкой суп. Есть особо не хотелось, но не есть при гостье… еще подумает, отравить решила. Человеческая голова — тайна. Порою в этих головах мелькают такие мысли… ой-ей. Со вздохом женщина принялась за еду. По правде говоря, ей давно следовало заняться своими травами, уже хорошенько высохшими на чердаке, но… и домашняя работа не ждет. Вот поедят — нужно помыть посуду, потом переодеть слегка вспотевшую гостью, потом наварить новых отваров, докинуть корма курам, забрать домой и подоить козу… От списка дел голова пошла кругом. Марья хмуро зыркнула в окно на переваливающее за полдень солнце и подумала, что едва ли успеет закопаться на чердаке, пополняя свои истаявшие за зиму запасы.

— Я могу вам чем-то помочь? — осведомилась Велена, заметив слишком суетливые, напряжённые взгляды и жесты. Ясно же, что она пришла крайне не вовремя. Да, безусловно, на миг возникла параноидальная мысль, что пропажи людей дело рук ведьмы… А с другой стороны, женщина прекрасно понимала, что это бред.

— Второй раз спрашиваете… — ведьма подняла взгляд на гостью и покачала головой. — Пока ничем. Травы вы мне точно не разберете, коза моя вас забодает. Она мужиков здоровых гоняет почем зря. Так что лежите, лечитесь, пейте вот, — Марья подсунула Велене кружку поближе, — а я буду разбираться со своим хозяйством.

Вообще, с козой была история знатная. Козу эту, белую худую Машку, вывел в лес один из деревенских. Тогда еще совсем юная козочка уже отличалась мерзким характером и редкостной злопамятностью. Бодалась, лягалась, кусалась и не подпускала к себе никого, будто была не деревенской козой, а породистым царским жеребцом… Вот мужик и решил скормить ее волкам, раз толку никакого. А Марья подобрала. Жалко было животинку, да и опять-таки, молоко в хозяйстве не помешает. Основная же беда с козою была тогда, когда приходило время вести ее на случку. Тут уже приходилось исхитряться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А так… заботы почти никакой — привяжи на полянке к дереву длинной веревкой и забери вечером. От волков боевая Машка отбиться может, от людей тоже. Лешему животинка не мешала, наоборот, привечал он ее…

В ответ на такие слова, гостья лишь тихо хмыкнула в тарелку, чудом ничего не расплескав. Да уж, работа в деревенской местности всегда имела свою прелесть.

Так уж вышло, что ее в родном управлении не шибко любили. И тому, что ее после не самого лёгкого заболевания никто не хотел отпускать на больничный, не то что в оздоровительный санаторий, была причина. Простая такая. Но Велена очень не хотела думать о ней сейчас. Она вообще думать не хотела. Было тепло, вкусно, сытно и ее не пытались сожрать, прикончить или унизить вот прямо на месте. Находясь в стенах родной гильдии, она вовсе не была так уверена. И это было бы почти забавно, не будь так грустно.

Оставив гостью за столом предаваться размышлениям, Марья быстро помыла курицу, натерла ее чесноком и загодя заготовленной смесью из трав и сметаны, закинула на большой противень и сунула в печь. Курица испечется, пока она сделает все остальные домашние дела. Собрав в большой таз всю грязную посуду, ведьма отправилась во двор к колодцу. Первым делом женщина сыпнула курам зерна из заранее припасенного мешка. А потом уже набрала воды из колодца и залила ею грязную посуду. Метнулась в дом, насыпала полную миску супа, добавила несколько старых куриных косточек для запаха и подала волкодлаку. Зверь поначалу понюхал сомнительное угощение, дождался, пока ведьма отойдет и всем видом покажет, что не претендует на его еду, и только потом осторожно лизнул остывший суп.

Велена в это время, доев, неспешно принялась копаться в своей дорожной сумке.

Нет, конечно, можно было обследовать дом первой подозреваемой. Но ведьма на своей территории, будет знать даже если Велена просто прикоснется к её посуде, не говоря уже о дверях погреба. Потому женщина просто копалась в сумке. А после заползла на печку и принялась с магическим пером и спецлистами писать отчёт. Пока речь в нем касалась лишь показаний деревенских…

После кормежки всех и вся, ведьма наконец взялась за посуду. Она усердно терла тряпицей бедные тарелки, пока они не начинали блестеть. И только уже собиралась сменить воду и ополоснуть их, как в ворота постучали.

— Кого там нелегкая несет? — рявкнула Марья, приподнимаясь с корточек и оправляя свои шаровары.

— О! Видишь, зверюга какая, а по-человечьи разговаривает! — всхлипнул мужской голос. — Верно я тебе говорю, обратилась наша ведьма в тварь окаянную…

— Что за бред, уважаемые? — ведьма подошла к калитке и отперла ее. От сквозившей в заборе дыры отпрянуло две головы — мужская и женская. Женская явно принадлежала любвеобильной Марфе, а мужская — ее соседу Демьяну, любителю залить за воротник.

— Ой, прости, Марья, бес попутал! — всхлипнула Марфа, заламывая руки и попутно зыркая по ведьминому двору взглядом опытной сплетницы. — Думали, ты в зверя страшного превратилась!

Следовательница, прекрасно слышавшая в окно сей концерт, лишь тихо хрюкнула, едва не уронив с печки меч. Впрочем, продолжать отчётности это не помешало.

Ведьма пожала плечами. Спутать ее с волкодлаком мог только тупой или дурной. В данном случае было два в одном. Дурная тетка с длинным языком и не менее языкастый алкаш… Марфа поняла, что не пробьет ведьму своими причитаниями и сразу перешла к делу:

— Гостинцы мои дошли до тебя? Не сожрала ли стремная девка?

— Дошли, дошли… благодарствую. Сейчас принесу настой… — ведьма прикрыла калитку на случай, если любопытные гости сунутся во двор. Воровать там было нечего особо, а вот вызвать вполне закономерное возмущение волкодлака деревенские могли.

Велена, услышав о себе любимой, мстительно добавила в графу с показаниями и слухами: «Есть подозрение, что некая Марфа стремится залюбить своего мужа до смерти с помощью колдовских травок.»

Марья быстро смоталась в дом, прихватила загодя припасенный пузырек и нацедила в него настойки. Поморщилась при мысли о том, что так человека вгоняет в гроб. Весьма неплохого человека, по сравнению с остальными… Но отбросила эту глупую мысль и пошла обратно. Какое ей дело до всего этого? В любом случае ославят или выдумают какую-то дрянную сплетню про нее. Одной больше, одной меньше…

— Ты это… не переусердствуй, — сказала Марья, подавая Марфе пузырек. — От него сердце ведь слабеет у мужчин. И вообще, давай я тебе глиняный слеплю, какой хочешь. Сама руководить будешь! Обожгу, и будешь баловаться, когда душа пожелает. Пожалей мужика, не доводи до гибели…

Любвеобильная тетка покраснела, сунула пузырек за пазуху и, пробурчав что-то невразумительное на счет развратных ведьм, ретировалась вон. Оставшийся мужичок протянул Марье баклагу.

— Ну ты… это самое… сама знаешь, чегой лить-то… — смущенный такими разговорами Демьян потер лысину, лоснившуюся под теплым весенним солнцем, и отвернулся.

— Знаю, сейчас будет, — ведьма снова возвратилась в дом и пробурчала: — Чего было сразу не дать, я бы уже обоим сразу налила… Могла бы и перепутать на радость Марфиного мужика…

Сплавив блудную бабу и бравого алкаша, Марья посчитала в ладони украдкой сунутые Демьяном монетки. Не густо, но если особо не тратиться, то можно будет подкопить и на следующей неделе съездить в город за кой-какими продуктами… Но это потом, а пока ее ждет посуда и позабытая в лесу коза.