Злата. Жизнь на "Отлично!" (том Третий)

Глава 61

01.09.2020, вторник, г. Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, корпус 1553, квартира Златы, кухня, 07:04.

— Подмывалась сегодня? — уточнила приехавшая из клиники медсестра, доставая из своего чемоданчика необходимые принадлежности и выкладывая их на кухонный стол, после того как бабушка подписала все нужные бумаги.

— Да. — зевая, ибо этой ночью совершенно не выспался, ответил ей.

— Хорошо, тогда это тебе! — заявила медсестра, протягивая мне пластиковый контейнер для мочи. — Только самые первые капли не набирай!

— Как все непросто, блин… — пробурчал я, взяв контейнер и потопав в туалет.

— А то! — согласилась медсестра.

Некоторое время спустя.

— Вы из меня уже всю кровь изъяли… — пожаловался я, наблюдая за тем, как медработник заполняет моей кровушкой шестой по счету вакутейнер.

— Пока нет, кое-что в тебе еще осталось, но, увы, мне большего не нужно. — с деланным сожалением покачала головой та.

Приехавшая медсестра, оказалась женщиной просто-таки необъятных размеров, около сорока лет, но иглой в вену попала с первой же попытки, что конкретно на моей руке сделать довольно непросто (больничные медсестры тыкали в меня иголкой по несколько раз, блин!), причем совершенно безболезненно. Профессионал!

— Так, ватку прижми и руку не сгибай! Открой, пожалуйста, рот… — велела она, вытащив из моей вены иглу и достав затем из упаковки палочку-тампон.

Взяв два образца моей слюны и несколько волос, медсестра оперативно собрала свой чемоданчик «взад».

— Чаю будете? — поинтересовалась бабушка.

— К сожалению, откажусь, меня еще пациенты поджидают, но за предложение спасибо! — улыбнувшись, отказалась та.

Пару минут спустя.

Проводив медсестру, а затем быстренько приняв душ, я наведался в комнату маман, где, бросив пижаму на кровать и достав весы, измерил свой вес.

60.76— любезно сообщил дисплей электронного устройства.

Если верить моему блокноту, в последний раз я взвешивался 24 августа и мой вес тогда был 62.200, а значит, за 8 дней сбросил чуть более килограмма и четырехсот грамм.

И это очень хорошо!

А взглянув в большое маманькино зеркало, настроение мое улучшилось еще сильнее.

Более всего от уменьшения веса «пострадали» моя задница и бедра (впрочем, жирка набрали они тоже пропорционально больше прочих моих «лучших частей»), придя уже к более-менее нормальным для подростка формам и объему. Однако, вполне ощутимый животик в моей новой жизни все еще присутствует, уменьшаясь не столь быстро и явно, что не радует, равно как и грудь, которой тоже не помешало бы немного «сдуться», да и физиономия остается пока пухловатой.

Ладно, по этому поводу не стоит сейчас расстраиваться, ибо с этим ничего не поделать, таковы уж генетические особенности моего тела. Где-то жирок уходит быстрее, а где-то медленнее. Но это ничего-ничего, ибо такими темпами я уже скоро вернусь к абсолютно нормальному весу!

Я еще некоторое время покрутился возле зеркала, рассматривая произошедшие со мной изменения.

По понятным причинам для меня важна не только и не столько внешняя привлекательность моего старого-нового тела, сколько здоровье, напрямую связанное с лишним весом, точнее, с его отсутствием. Ну, тут уж ничего не поделать, ведь раз обжегшись на молоке и на воду дуть будешь…

Впрочем, и внешняя привлекательность тоже очень важна, ибо красивым и здоровым быть лучше, чем страшным и больным.

Внезапно мои мысли свернули в другую сторону…

Школьные шмотки!

Сбегав в нашу с бабушкой комнату, достал из шкафа вешалку, на которой висели наглаженная блузка с юбкой, и со всем этим девчачьим богатством вернулся в комнату маман.

Несмотря на то, что объемы моего тела несколько изменились, блузка на мне сидит…да нормально она пока еще сидит!

А вот юбка…

Юбка с меня попросту свалилась.

— Бабуль, новая школьная юбка из меня выросла, что будем делать?! — зайдя на кухню, вопросил я.

— Что, что… — буркнула старушка, накладывая в мою тарелку овсянку. — Ушивать будем!

Затем, поставив на стол тарелку, чашку с чаем, а также пакетик с ореховым ассорти, скомандовала:

— Пойдем, поможешь швейную машинку на стол поставить!

Около пятнадцати минут спустя.

В коридоре раздался звук открывающейся двери, а спустя еще минуту на кухне объявилась маман собственной персоной, которая, судя по всему, проводив на работу своего Елисея, сразу же помчалась домой.

— Привет, мам! — попивая чай с орехами, сказал я.

— Привет! — ответила та, усаживаясь рядом и поинтересовавшись. — Чего это там твоя бабушка шьет с утра пораньше?

— Я тут несколько уменьшилась в размерах… — хрустя орешками я показал на себя обеими руками.

— Юбка с блузкой велики стали? — поинтересовалась маман, не давая мне договорить.

— Только юбка. — уточнил я. — В общем, бабушка взялась ее ушить.

— Ясно. Доела? — спросила мама, когда я допил чай.

— Да. — ответил ей и после того, как вымыл за собой посуду, маман потащила меня в свою комнату.

Несколько минут спустя.

— Медсестра приходила? Ты анализы сдала? — расчесывая мои еще влажные волосы, маман задала риторический вопрос, ибо точно знала на него ответ.

— Приходила. Сдала. — ответил я, глядя на родительницу в макияжное зеркало.

— Значит, скоро мы узнаем, что с тобой приключилось и как это исцелить! — ласково сказала мама, после чего развернула кресло так, что мы оказались лицом к лицу и, чмокнув меня в щеку, принялась помадить мои губы.

— Уху. — угукнул я, когда она закончила наводить на меня красоту, а затем вновь развернулся к зеркалу, дабы поглядеть на результат.

Чуточку напомаженная и тщательно расчесанная Злата, чьи два «хвоста» сегодня были сделаны иначе, нежели обычно, исключительно милая на вид девушка-подросток. Я улыбнулся отражению, и оно в ответ улыбнулось мне, отчего настроение стало совершенно замечательным, несмотря на недосып.

— Что еще за «уху»? — недовольно произнесла маман. — Как я сказала, так оно обязательно и будет! Верь матери!

— Так я верю-верю! — улыбнулся маман я. — Вот только…

— Только что?! — перебила меня маман.

— Мам, я ощущаю себя совершенно здоровым человеком! Никаких болей, слабости, головокружения и тому подобного у меня нет…

— То есть ты уверена, что ничего не найдут?! — маман сделала свое умозаключение таким тоном, будто бы ей очень хотелось, чтобы у меня нашли какое-нибудь нечто, дабы с ним потом бороться…

— Ты же лучше меня знаешь, что в больнице мне проверили и сердце, и сосуды мозга… В общем, много чего проверили. И ничего плохого или необычного не нашли! И со всем остальным, я уверена, тоже все будет окей! — я пожал плечами, поднимаясь из кресла. — Мам, я здоровый человек.

— Но тогда что… — начала было она, а ее голос задрожал.

— Простая случайность! — перебил я, не давая ей развить мысль. — Ладно, давай дождемся результатов, а то сейчас гадать — только настроение портить и ссориться.

В комнату вошла бабушка, принесшая юбку.

— На-ка, надень! Нормально уже или еще чуть подшить…

Позже, половина девятого утра.

Темно-синяя юбка, белая блузка, приятные коже белесые колготки, а также черные туфельки на низком каблучке. Ну и, конечно же, длинные волосы, аккуратные ногти, накрашенные маман по подростковой моде в яркий оранжевый цвет, и слегонца напомаженная физиономия…

Пялясь на свое отражение в большое зеркало в прихожей, я ущипнул себя, все еще до конца не веря в реальность видимого.

— Злат, чего делаешь? — поинтересовалась маман, стоящая рядом и надевающая свои кроссовки.

— Знаешь, мам, но я до сих пор не могу поверить в то, что это я… — покачав головой, честно признался ей, кивая на свое отражение.

— Ну да! Я же говорила, что тебе очень к лицу деловой стиль одежды! А ты еще упиралась! Не все же ходить в спортивке да в джинсовом комбинезоне с толстовкой! — заявила маман, открывая входную дверь.

Я имел в виду несколько иное… — подумалось мне, когда я, надев школьный рюкзак, взял лежащий на комоде букет (маман, оказывается, сама уже позаботилась о цветах), а также мешок со сменкой, и вышел из квартиры.

У меня участилось сердцебиение и, вообще, я пришел в какое-то взбудораженное состояние.

Может,тажизнь мне всего лишь привиделась? Возможно, она действительно была лишь плодом фантазии пребывающего в бессознательном состоянии мозга?

Я провел рукой по рукаву блузки, а память моя ассоциативным образом выдала ощущение от прикосновения к рукаву моего пиджакатам.

Я на мгновение зажмурился.

Нет! Этого просто не может быть! Так не бывает!

Другие миры… Переселения душ, да и сама душа вообще…

Разве все это не удел фантастов и религиозных людей? А я не являюсь ни первым, ни вторым, ведь, несмотря на отчасти творческую профессию, я никогда не жил фантазиями, иллюзиями и верой!

Мне вспомнился разговор вчерашним вечером.

«И много этих…путешественников?»

«Больше одного, это уж точно!»

Но почему именно я? В чем причина?

«И не забивай голову разными глупостями, все равно ответа не найдешь!».

Тот старик прав, поразмышлять об этом можно на досуге, когда и если нечем будет себя занять, но не теперь.

— Злат… — мама тронула меня за руку, — все хорошо?!

— А разве у нас с тобой может быть что-то плохое? — отбросив прочь собственные размышлевизмы и вновь придя в хорошее настроение, поинтересовался я, заходя в лифт, а затем добавив. — Ты хочешь со мной на линейку сходить?

— Да. Сначала провожу тебя в школу, а затем пройдусь с подругой по магазинам, мне кое-что купить надо. А ты против того, чтобы мама тебя проводила? — маман улыбнулась мне.

— Я уже достаточно взрослая, мам, чтобы не смущаться присутствием своей родительницы. Пойдем!

На улице все было ровно так, как это обычно и бывает утром Первого сентября: повсюду сновали орды нарядно одетых детей в сопровождении родителей.

Возле входа в школу, которая расположена метрах в двадцати от нашего дома (школа №1194, проходя мимо, прочел я на табличке), уже вовсю кучковались работники школы, школяры и их родители.

Мы же с маман потопали в 16 микрорайон…

— Кстати, а как там дела с твоей фотосессией? Она уже все? Закончилась? — поинтересовалась мама, когда мы перешли дорогу, разделяющую два микрорайона, возле небольшой деревянной церкви.

— Фотосессия? — удивленно повторил я, а затем едва не треснул по своей физиономии букетом, вспомнив о подработке, «которой у меня нет». — Блин! Забыла совсем! Нет, не все. Сегодня будет съемка и еще в четверг. С четырех до восьми вечера.

— Ладно, но только после съемок сразу домой, а не как вчера! — велела родительница, а затем о чем-то вспомнив, спросила. — Кстати, Злата, а что вчера произошло? Когда мы приехали за тобой, у тебя видок был такой, словно бы…

Мама не договорила, повернув ко мне голову, ну а я, на мгновение сбившись с шага и глядя на асфальт…

— Только не втирай мне, пожалуйста, что ничего не произошло! — потребовала она. — Твои повадки мне хорошо известны!

Вчера вечером маман так ни о чем не спросила, хотя, видимо, очень хотела, и даже не ругалась, а просто пожелала спокойной ночи, когда я выходил из авто.

Зато сейчас спросила…

Подняв глаза от асфальта, я ответил, постаравшись придать голосу оттенок безразличия:

— Вчера вечером, на остановке возле кладбища, я встретила слепую старушку…

Без обид, дед, но придется тебе побыть старушкой, ибо это звучит гораздо безопаснее, а маман сейчас я лишний раз тревожить не желаю.

— …которая… Ну, вроде Ванги… Предсказаниями промышляет, короче!

— Цыганка, что ли!? — перебила меня маман.

— Не-не, не цыганка! Денег не клянчила! — я помахал рукой. — Короче, ерунда это все, но…

— И что она тебе там нагадала? — поинтересовалась маман.

— Ну, ты же знаешь, если рассказать кому о предсказании, то оно не сбудется. — я улыбнулся родительнице.

— Пфф! — пфыкнула та, уточнив. — Но хотя бы что-нибудь хорошее?

— Ага, можно и так сказать.

Шестнадцатый микрорайон, около семи минут спустя.

— Стёш! — окликнул я поджидающую меня на детской площадке подругу, когда мы с маман шли в довольно оживленном людском потоке по дорожке между четырьмя двадцатичетырехэтажными башнями шестнадцатого микрорайона.

Если честно, увидав свою подругу, я едва не присвистнул, а подавляющее большинство лиц и рож мужского пола, проходящих мимо, еще долго на нее оборачивались.

Как и на мне, на Стёше сегодня юбка, только красная в синюю клетку и чуточку покороче, а также белая блузка, галстук в цвет юбки, белые же гольфы и туфли на низком каблуке.

Очень похоже на некую разновидность школьной формы. Стильно, но не особо выпендрежно, а учитывая рост и шикарную фигуру подруги, выглядит она просто «отвал башки». Впрочем, она всегда так выглядит, что бы на себя ни надела, пора бы мне уже привыкнуть к подобному эффекту.

— Злат! — повернув голову на звук моего голоса, воскликнула подруга, улыбнувшись и взмахнув рукой, которой держала собственный «веник», а затем, подойдя и поздоровавшись с моей маман, расстроенно пожаловалась. — А вот моя мама идти со мной не захотела! Павлика повезла на какие-то «развивашки». Короче, ей, наверное, просто лень было…

Сказав это, подруга надулась, а затем спросила:

— Идем?

— Идем! — в унисон ответили мы с маман, а я добавил, поглядев на родительницу. — Чего-то я очень сомневаюсь, что моя маман пошла бы со мной, не соберись она потом помотаться по магазинам со своей подругой. Ставлю рубль на то, что ей бы тоже лень было.

— Ах, вот ты как, да?! — надулась уже идущая рядом маман, а я, совершенно искренне засмеявшись, взял родительницу за руку, предварительно всучив ей свой «веник», и сказал:

— Я шучу, мам! Ты же у меня самая лучшая мама на свете!

— А то! — задрала нос та.

Несколько минут спустя, возле школы №1913

Когда мы прошли мимо дежурящих милиционеров на территорию школы, маман легонько придержала меня за руку и шепнула на ухо.

— Злат, точно все хорошо? Ведь если что, всегда можно…

— Мам! — я прервал родительницу. — Моя память быстро возвращается ко мне, и ты это знаешь. Да и чувствую я себя преотлично. Нет причин для твоих волнений, пойдем!

И мы пошли, а я подмигнул подруге, деликатно вставшей в нескольких шагах от нас.

Так как все классные руководители уже стояли с табличками своих классов, то я, забрав у маман цветы и получив от нее поцелуй в щеку, направился к теперь уже своему классу.

А Стёша, шепнув мне…

— Если кто-нибудь доставать станет, скажи мне!

…к своему.

— Окей! — улыбнулся я подруге.

Народ потихонечку подтягивался и минут через 7-10 началась торжественная линейка, а вместе с ней и небольшой «движ», как говорила моя младшая.

Сначала ребята из 11 «А» класса, парень и две девчонки, выступили с мотивирующей на учебу речью, а затем группа первоклашек (а может, и второклашек, бог знает) зачитали стихи.

Честно говоря, за всем действом я наблюдал даже с некоторым интересом, ибо Первое сентябрятампосещал только, когда учился сам, а с дочерями уже ходила Забава. Работа-с…

Я повернул голову и взглядом отыскал в толпе родителей свою маман, снимающую все происходящее на камеру телефона. Растянув физиономию в улыбке, помахал родительнице.

А когда линейка завершилась, и нашему классу настало время зайти в здание школы, я уже четко усек две вещи.

Во-первых,здеськактамуже не будет. Дважды в одну и ту же реку у меня войти не получится, даже если по воле бога (ну, или кто еще за это ответственен) я проживаю свою повторную жизнь.

Глядя теперь на эмоции, переполняющие одноклассников, а также ребят из прочих классов, большинство из которых, судя по всему, были искренне рады вновь увидеть своих одноклассников, после продолжительных летних каникул, мне стало очевидно, что я не сумею заново испытать подобныедетско-юношеские эмоции.

И тот факт, что мою душу (или что это еще за метафизическая субстанция такая), поместили, или же, наоборот, вернули, в юное тело — этого никоим образом не исправит, ибо в ментальном смысле я уже давно перестал быть ребенком.

Но!

Даже если «тех самых» эмоций и чувств мне не удастся получить вновь, посещая школу, разве я не смогу заполучить иных? Разве я сумел сделать всё и всего достичь втомсвоем школьном ученичестве? Тем более, что мне выпала уникальная возможность «поиграть» за «другую команду». И этим шансом необходимо пользоваться, иначе для чего мне вообще ходить в школу? Просто убивать свое время, пялясь в окно? Мой профессиональный путь мне заранее известен, и я, уверен, сумел бы перевестись на домашнее обучение, а высвободившееся время потратить на что-то более интересное.

В общем, чего не получить, того не получить, а то, что можно получить, то получить необходимо!

Во-вторых, простая и серая «повседневность» моей повторной школьной жизни очевидно не грозит. По крайней мере, судя по тому выражению на лице своей классной руководительницы, которое я увидел, заметив ее взгляд, остановившийся на моей скромной персоне.

В ее глазах место самого нелюбимого ученика уверенно занято мной.

Впрочем, это было вполне ожидаемо еще тогда, когда мы с бабушкой сходили на родительское собрание, где в категорической форме отказались делать то, чего ожидал от нас родительский актив, а именно: не забрали мои документы из школы и не ушли тихо-мирно «в закат».

И вот это самое «во-вторых» начало иметь место быть прямо с ходу, едва я успел войти в здание школы…