Зима 0001

АВГУСТ. 3

«Егор! Я совсем забыла, мне сегодня надо пораньше. Жаль, что не посмотрю твои переговоры с фирмой. Вечером расскажешь.

У дверей стоит Сосед. Не обижай его.

Мне все понравилось».

Письмо было написано не в сети, а на клочке бумаги, приколотом брошью к диванной подушке. Егор повертел в пальцах золотую птичку с рубиновым глазом и бережно положил ее на стол. Затем встал, наугад сделал несколько условно спортивных упражнений и, напевая, отправился умываться. Взглянув в зеркало, он подумал, что жизнь все-таки хороша.

До десяти был еще целый час – он вполне успел бы перекусить, но ему не давала покоя коробка с КИБом. Сбоку на ней был изображен человек с шестью руками, ниже стояло черное и броское: «Мажордом. Версия 245.»

Борясь с желанием достать блок, Егор внимательно рассмотрел картинку – многорукий мужчина был далеко не молод, а кожу фотомодели покрывал удивительно плотный загар, что, конечно, не могло не отразиться на его здоровье.

Шесть рук – это оригинально. Дескать, работящий. Но почему старик? Это такой рекламный ход, решил Егор. Голую бабу любой дурак наклеит, а старика – нет. Молодцы, зацепили.

Егор извлек из упаковки нечто в защитной оболочке. Расковыряв пенопластовую скорлупу, он добрался до матовой поверхности.

С виду двести сорок пятый квазиинтеллект-блок ничем не отличался, скажем, от двести сорокового или от того старья, что было установлено в его квартире. Все КИ-блоки выпускались полностью совместимыми, отсюда и одинаковая форма, но в этом, умном и быстром, чувствовалось какое-то внутреннее содержание, какая-то иная энергия – не та, что исходила от Холуя.

На замену КИБа Егор потратил не более минуты: сдвинул в сторону маленький коврик, откинул на полу квадратный люк и, вытащив Холуя, вставил на его место новый мажордом. Маришка права – зачем сопротивляться тому, о чем мечтал? Все равно она его не продаст, разве что какому-нибудь старьевщику. Бэушный аппарат никому не нужен.

Называя КИБ бэушным, Егор кривил душой – он, конечно, заметил, что блок новый. Просто Маришка сделала ему дорогой подарок. Спасибо тебе, Маришка.

– Ну что, Холуй? – Глумливо произнес Егор, обращаясь к пыльному корпусу. – Попил ты моей кровушки, хватит уже. Небось, не верил, что расстанемся? Так-то, рухлядь вонючая. Молчишь?

Холуй молчал.

– Вот и молчи.

Егор отнес его к утилизатору, но, постояв перед пустой пастью приемного лотка, засомневался. Неизвестно, как у них с Маришкой сложится в дальнейшем, а не имея работы, мажордом не купишь. Разве что Холуя номер два.

Вернувшись в комнату, он поискал глазами и не придумал ничего лучше, как сунуть блок в стенной шкаф. Там как раз завалялась пустая коробка из-под обуви – Холуй вошел в нее идеально.

– Вот твое место, – объявил Егор. – Здесь у тебя и программа «ночь», и программа «день», и все на свете. Командуй.

Ему не терпелось опробовать новый КИБ и, подсмотрев в письме его имя, Егор сказал:

– Сосед!

– Слушаю, хозяин.

– «Хозяин» не надо. Будешь звать меня Егором.

– Договорились, Егор, – ответил мажордом.

Голос был выразительным, хорошо интонированным – с таким можно забыть, что он не человек, а железка. Егор представил, как Маришка вечерами болтает с электронной тезкой. А ведь раньше она разговаривала с этим.

– Сосед!

– Слушаю, Егор.

– Это у тебя вторая инсталляция?

– Да, вторая.

Значит, все-таки использованный. На душе у Егора полегчало.

– Вот так, браток, и ты уже устарел, – сказал он. – И тебя на кого-то променяли.

– Променяли, согласен. Но я не устарел. Двести сорок пятая модель – это вершина…

– Ясно, ясно. Я ведь тоже вершина. Эволюции. Мы с тобой оба – вершины.

– Я не то имел в виду, – возразил Сосед. – В КИБе двести сорок пятом технический ресурс полностью исчерпан. Для создания более совершенного квазиинтеллекта нужен новый прорыв в фундаментальной физике. А это невозможно.

– Неужели? Разве процесс познания не бесконечен?

– Распространенное заблуждение, построенное на элементарной логической ошибке. Процесс познания закончен. Если кто-то чего-то не знает, так только потому, что не получил должного образования. За последние сто лет учеными не сделано ни одного открытия. И уже не будет сделано.

– Угум… А внепространственный перенос? Если он изобретен, то почему мы им не пользуемся?

– Потому, что он не изобретен, – после короткой паузы ответил Сосед.

– Сам себе противоречишь.

– Нисколько. Внепространственный перенос невозможен.

– Во, загнул! Как же сюда все доставили – и людей, и машины? Пешком, на звездолетах?!

– Звездолеты – тоже нонсенс. Путем несложных вычислений можно установить, что при таком расстоянии необходимое количество топлива превысит общую массу космического корабля.

– По-моему, ты перегрелся. Говорил про логические ошибки, а сам что? Если нет ни кораблей, ни переноса, то как мы попали на Близнец? Съел, да? А вот еще: ты, наверное, не в курсе, но камера внепространственного переноса на Близнеце имеется. То, что она не работает, это печально. Но она су-ще-ству-ет! – Победоносно закончил Егор. – Все, отбой, мне некогда.

Рассуждения нового мажордома его немного обескуражили, но в общем он остался доволен. Холуй сказал бы, что информация недоступна, или что-нибудь в этом роде. Холуй годен исключительно для выдвигания-задвигания журнального столика. А с Соседом, оказывается, можно побеседовать. Егор на некоторое время даже забыл, что спорил с набором радиодеталей. Теперь он понимал, почему Маришка так относится к своей… Маришке. Двести сорок пятые – они почти живые.

Егор заказал банку сардин и чинно, не торопясь, поел. Вчерашний накат зверского голода не повторился. Ему по-прежнему хотелось рыбы и только рыбы, но за рамки нормы это желание как будто не выходило.

Проглотив последний кусок, Егор потянулся, хрустнул лопатками и так же не спеша кинул посуду в мусорку. Сегодня ему нравилось все: воспоминания о Маришке, толковый Сосед, умеренный аппетит, а особенно то, что ему не надо никуда бежать, не надо завтракать в кафе на шестьдесят втором и вообще – ничего не надо.

В таком настроении он и вошел в комнату, когда сзади, со стороны монитора, раздался чей-то голос:

– А вы не очень пунктуальны, Егор Соловьев.

На стене висело огромное, крупным планом, лицо.

– Десять часов, семь минут, – сказал незнакомец. – Еще три минуты, и я бы отключился.

– А кто вас включил? Кто вам разрешил вламываться в чужое…

– Я дал задание вашему мажордому, – прервал его абонент. – Тем более, что вас предупреждали.

– Двести сорок пятый тоже вам подчиняется?

– Как видите, – с нарочитым равнодушием отозвался мужчина. – Перейдем к делу. Мое имя Сергей. Фамилию пока опустим, и отчество тоже, хотя в дальнейшем я потребую от вас обращения по всей форме. Я сам человек дисциплинированный и к субординации отношусь положительно.

Егор отошел к дивану и, поигрывая пультом, сел. Дисциплинированного Сергея с опущенной фамилией он не отключил единственно из вежливости. Он решил, что притушит поборника субординации сразу же, как тот закончит трепаться.

– Условия контракта мы обсудим позже, не в сети, – продолжал Сергей. – Но сумму назвать могу. Две с половиной тысячи. Разумеется, чистыми. Налогов вы платить не будете.

Егор взвесил пульт в руке и положил его рядом. Две с половиной против того, что ему платили в метео, было неплохо. Такой работы он не найдет нигде.

– Вас настолько интересуют перистые облака? – Спросил он.

– Совершенно не интересуют.

– Но моя профессия…

– Не в сети, – предупредил Сергей. – В настоящий момент за вами едут. У вас есть около пяти минут, чтобы одеться.

Егор спохватился, что сидит в одних трусах.

– Возьмите документы – все, вплоть до сведений о прививках. Деньги брать не нужно, после собеседования вас доставят обратно. Да, если вы носите с собой оружие, психоактиваторные вещества или…

– Не ношу, – отрезал Егор.

– Я на это надеюсь. До встречи.

– Постойте! А куда вы дели пятнадцатый канал?

– Пятнадцатый канал – это мы, – не совсем понятно ответил Сергей.

Мы, сказал про себя Егор, глядя на погасший экран. Мы – кто? Влезают в телесеть, не платят налогов, командуют Соседом, как родным…

– Сосед!

– Слушаю, Егор.

– Насколько ты контролируешь мои контакты в сети?

– На девяносто девять процентов.

– Один остается за этими ребятами?

– Да, Егор.

– Кто они?

– Информация недоступна.

– Таких слов ты говорить не должен.

– Тогда скажу по-другому: я не знаю.

Егор озадаченно покрутил головой и пошел собираться. Две с половиной тысячи в месяц – это больше того, на что он рассчитывал. По крайней мере, нужно узнать, какую работу ему предлагают. Отказаться он успеет всегда.

И еще Егор подумал о том, что Маришка обрадуется. Ведь это она подбила его связаться с фирмой. И кроме всего прочего, теперь он тоже сможет ей что-нибудь подарить.

Наверно, он согласится. Он уже подписал все контракты – мысленно.

Егор надел белые брюки и рубаху с коротким рукавом – будущему начальству он хотел показаться серьезным и обстоятельным. Подойдя к зеркалу, он смазал волосы гелем и расчесал их назад. Получился настоящий конторский сухарь, не хватало разве что наушника и вечно включенного, вечно перегруженного портативного КИБа перед глазами.

Он вышел из телесети, открыл домашнюю базу данных и, не глядя на экран, вставил в гнездо кристаллик накопителя.

– Там пусто, Егор, – доложил Сосед.

– Где пусто?

– В том разделе, который ты собираешься скопировать. Я провел ревизию имущества и обнаружил, что у тебя нет документов об образовании. Я пока не осведомлен, какой университет ты закончил, и закончил ли…

– А как же! Я учился в Желтой Бухте.

– Об этом здесь ничего нет. Кроме того, пропали все документы, касающиеся твоей карьеры. Где ты работаешь?

– Работал. До вчерашнего дня.

– Мне очень жаль, но я принял дела именно в таком состоянии. Проверь сам.

Егор пролистал папки и убедился. Почти все было на месте: рождение, школа, медицинские отчеты, подтверждение прав на квартиру. Прочие мелочи также были здесь, в домашней базе. Пропало как раз то, без чего на приличную работу не возьмут, – диплом и выписки из карьерного листа.

Документы можно было восстановить, но часы показывали, что время на исходе. Егор не сомневался: эти люди не опоздают.

– Позволю себе предложить… – подал голос Сосед.

– Валяй.

– Начнем прямо сейчас. Скажи мне адреса.

– Университет Желтая Бухта, факультет высотной метеорологии. И отделение метеослужбы «Восток-19». Или нет… нет, все же попробуй.

– Оба требования я послал с красным грифом. Если повезет, мы успеем.

– Спасибо, Сосед. Ты мне очень помогаешь. Твой предшественник не был способен даже…

Егора прервал звонок в дверь, и он, не закончив, пошел открывать. На площадке стояло примерно то, чего он и ожидал, – какой-то низкорослый типчик с мелким лицом и длинными руками.

– Егор Соловьев? Вы готовы?

– Э-э… дело в том, что у меня возникли кой-какие проблемы… – Егор чувствовал себя ужасно глупо, но переться на собеседование без диплома, когда ему велели захватить даже сведения о прививках, было еще глупее. – Если б вы согласились немного подождать… А Сергею мы скажем, что попали в пробку.

– В пробку? – Переспросил тип и задумчиво почесал пуговку носа. – Нет, не получится. Я в пробки не попадаю.

– У меня произошел сбой в архиве, и отдельные документы исчезли.

– Все ваши документы давно у нас. Прошу за мной, – мужчина развернулся и направился к лифту.

Егор на секунду забежал в комнату, вытащил из гнезда кристалл – лучше прививки, чем совсем ничего, – и разорвал пакет со свежим плащом.

– Я хотел бы ответить на твой вопрос, – неожиданно сказал Сосед.

– Какой еще вопрос?

– Относительно транспортной камеры.

Егору было не до словесных поединков – судя по звуку, лифт уже прибыл, но внимательность Соседа его подкупила.

– Отвечай коротко.

– У меня не ответ, а новый вопрос.

– Давай, только быстрее.

– Если система внепространственного переноса существует, то почему наши ученые не узнают ее устройства у коллег с Земли?

– Из этого следует, что Земли тоже нет? Сосед, ты начинаешь утомлять. Займись своими обязанностями.

– Желтая Бухта пока молчит.

– Значит, не успели.

Егор выскочил из квартиры и зашел в лифт. Сопровождающий отпустил дверь, и кабина тут же тронулась, но не вниз. Егор озадаченно глянул на табло – горела кнопка «112».

Выше сто десятого он никогда не поднимался. На сто десятом было два ресторана и несколько модных магазинов. Ознакомившись с ценами, Егор раз и навсегда уяснил, что верхние этажи не для него. Можно было допустить, что там же, наверху, располагаются какие-то престижные офисы, но Егор об этом ничего не слышал.

Выйдя на последнем этаже, мужчина уверенно свернул в торец коридора и вызвал второй лифт. Егор безропотно втиснулся в узкую кабину и после нового подъема оказался прямо на крыше.

Припекало здесь здорово, и плащ, несмотря на тугой свистящий ветер, мгновенно нагрелся. Открытая площадка была обнесена двойным ограждением, но Егор как метеоролог знал: ночью сюда соваться не стоит. Один резкий порыв – и либо полет с четырехсот метров, либо перелом позвоночника о те же перила.

Типчик обошел лифтовую будку кругом и что-то крикнул. Егор, не разобрав, ускорил шаг и увидел, что на противоположной стороне крыши стоит вертолет. Корпус машины был сделан из зеркального пластика и слепил почище, чем солнце. Жмурясь, Егор добежал до вертолета и запрыгнул в косую треугольную дверцу. Сопровождающий кивнул ему на широкое кресло и показал пилоту большой палец.

Площадка с сигнальными стрелками оторвалась и провалилась вниз. Жилая башня превратилась в сосну без кроны и смешалась с лесом таких же точно зданий – длинных цилиндрических обрубков серого цвета. В километре к северу этот частокол резко обрывался в пегую степь. Сквозь голубую дымку можно было различить соседний поселок – маленький, как камешек на дороге.

Пролетев город по диагонали, пилот посадил машину аккурат между четырех стрелок. Сопровождающий, придерживая капюшон, вылез наружу и достал карманный КИБ. Возле вертолетной площадки распахнулся люк.

Егор проделал примерно тот же путь, что и дома, но в обратном порядке: на служебном лифте до сто двенадцатого этажа, потом на общем до первого, и снова в лифт – кажется, опять служебный.

Кабина из черного стекла была явно одноместной, похожей на душевую, и типчик пропустил Егора вперед. Он не попрощался, но Егор сообразил, что дальше пойдет сам.

Створка закрылась, но привычного толчка не последовало. Егор нервно переминался и не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают. Возможно, его просвечивали на предмет оружия и всего такого, возможно – тот, кто управляет этим лифтом, куда-то отлучился. Ни кнопок, ни переговорного устройства в кабине не было. Егор решил сосчитать до двадцати и постучать.

На счете «тринадцать» о нем все-таки вспомнили. Задняя стена отошла в сторону, и Егор удивленно посмотрел через плечо. Он мог поклясться, что, войдя в кабину, встал лицом к двери и никуда не поворачивался.

Все эти грошовые чудеса его немного раздражали. Если работодатели хотели пустить пыль в глаза, то они выбрали неверную тактику. Лучше бы дали аванс, а вертолеты, манипуляции с телесетью и прочий антураж можно было оставить для впечатлительных девиц.

Сумрачный коридор, примыкавший к лифту, был настолько низким, что Егор едва не касался потолка. Здесь было хорошее охлаждение и всего одна дверь – обыкновенная, с простой пластмассовой ручкой. За ней находился квадратный кабинет без окон, загроможденный столами, КИБами, пачками мятой бумаги и висевшими где ни попадя пестрыми жгутами кабелей. Это сильно смахивало на редакцию университетского издания, с которым Егор сотрудничал в юности. Здесь пахло честным энтузиазмом и символической зарплатой. Работать задаром Егор был не настроен. Две с половиной тысячи – это не в месяц, это в год, с тоской понял он. Зря тащился.

– У нас принято здороваться, – произнес мужской голос из-за неряшливой кипы газет. То, что на Близнеце еще печатают газеты, для Егора было новостью.

– Здрасьте, – сказал он. – Где бы мне Сергея?..

– Я Сергей. – Мужчина поднял голову и, что-то прошептав самому себе, вновь уткнулся в настольный монитор. – Сейчас, присядьте.

Егор придвинул к себе стул и, переложив взлохмаченные листы на какой-то металлический ящик, сел.

Мужчина продолжал бубнить, изредка притрагиваясь к клавиатуре. Это был, безусловно, Сергей. Плотный, даже тучный, со смоляными усиками и дрожащими пунцовыми щеками, он мог бы сойти за близнеца того Сергея, что связывался с Егором накануне. Черты лица совпадали, но воспринимались совершенно по-разному. Тот, требовательный, нетерпимый, с колючим прищуром и сжатыми в полоску губами, выглядел на твердый сороковник. Этот, рассеянный, какой-то измученный, казался Егору ровесником.

– Да, – неизвестно к чему воскликнул Сергей. – Если б вы, Соловьев, все делали вовремя, то не отвлекали бы ни меня, ни себя.

– Я наверно, пойду, – сказал Егор. Очередная метаморфоза двуликого Сергея врасплох его уже не застала. – Полагаю, две с половиной тысячи в месяц – это недоразумение. Я вас неправильно понял.

– Конечно! У вас что, уши не в порядке? Или динамики неисправны? Две с половиной в месяц! Ха-ха!

– До свидания, – сказал Егор, поднимаясь.

– Видели молодого человека, что вас сюда доставил? Это Голенко. Степан Голенко, он у нас курьер. Я думаю, работать за две с половиной в месяц даже он не стал бы.

– А… как же тогда? – Замер Егор.

– В неделю. Две с половиной – это в неделю, Соловьев. Мойте уши или купите новые динамики.

– Пожалуй, – брякнул он, опускаясь обратно. – Сколько же это в месяц?

– С арифметикой у вас тоже беда, – заключил Сергей.

– По образованию-то я…

– Знаю, знаю. Мы навели справки.

Сергей оглядел свой стол и выудил откуда-то несколько распечаток.

– Та-ак, – критически протянул он. – Городские соревнования, детские конкурсы… Над этим пусть бабушки умиляются. Что у нас тут еще? Особые отметки школьных психологов. Так, уже ближе… Зачисление в университет, прекрасно. Все в протоколе. Все эти охи-ахи экзаменационной комиссии. Все тут. Ага, с первого курса на третий. Еще лучше…

Сергей говорил все тише и невнятней, пока окончательно не перешел на куриный клекот. Егор ничего не понимал. Какие конкурсы? Какой третий курс? То, что зачитывал Сергей, было не про него, не про Егора Соловьева. Ясно, что Соловьевых на Восточном материке целая армия, может, и на Западном несколько штук найдется, но обратилась-то фирма к нему…

Ошиблись, чуть не застонал Егор. Они ошиблись. И эта работа, эта замечательная работа, которую он уже полюбил, достанется другому Соловьеву – с Востока или, может, с Запада, но не ему.

– Соловьев! – Неожиданно громко сказал Сергей. – Ну что ж. Вы нас устраиваете. Снимайте свой несчастный плащ, бросьте вон туда, и принимайтесь-ка за дело.

– Да, но я до сих пор не осведомлен, в какой области мне предстоит…

– В вашей. В вашей области, Соловьев.

Более идиотской ситуации Егор не знал.

– Э-э… у меня их много, областей. Я специалист широкого профиля. Очень широкого. Вы, наконец, скажете, о чем идет речь?

– Нам требуется классный аналитик. С чистым восприятием и оригинальными подходами. Область исследований не ограничена: природные явления, городские новости, процессы в массовом сознании. А также сны, слухи, автомобильные аварии, спортивные достижения – все, что нас окружает. Можно сказать, весь мир. Вот так, Соловьев. Не шокировал?

Егор тяжело вздохнул. Предложение звучало настолько же заманчиво, насколько и расплывчато. Анализ… Анализ всего. Ни малейшего представления.

– Сожалею, но мне это не подходит, – выдавил он.

Сергей надул щеки и перевернул на столе пару бумажек.

– Прощайте, – коротко сказал он.

– До свидания, – ответил Егор. – Если не секрет, зачем вы просили привезти документы? Особенно прививки.

– Теперь это не имеет значения. Прощайте, – повторил Сергей.

На этот раз лифт пропустил Егора мгновенно. Как только створка за спиной закрылась, тут же открылась вторая, впереди. Это был вовсе не лифт, а тамбур. Служил ли он для рентген-контроля, или для поддержания микроклимата, Егор так и не понял.

Степан Голенко, самый высокооплачиваемый курьер на Близнеце, довел его до вертолета и жестом указал на сидение. Обратно они летели дольше – не по прямой, а зигзагами. Мера была излишней, поскольку снизу, с земли, Егор никогда не нашел бы ни этого здания, ни даже квартала.

Курьер проводил его до сто двенадцатого этажа и собрался было идти с ним дальше, но Егор, чувствуя неловкость, пообещал, что не заблудится. Голенко равнодушно моргнул и отправился наверх.

Егор побродил по площадке и вызвал лифт.

Сказка кончилась, сказал он себе. Две с половиной тысячи, хоть в неделю, хоть в месяц, – это не по его способностям. Его просто с кем-то перепутали, с каким-то фантастическим профессионалом, получающим бешеные деньги неизвестно за что. За анализ. Проанализировать движение перистых облаков – еще куда ни шло, но спорт, автоаварии и сны… Неужели кто-то в состоянии найти в этом какую-то закономерность?

Егор не заметил, как оказался в кабине, – он опомнился, лишь когда обнаружил, что едет в лифте не один. Рядом стоял старик в выгоревшем халате и плетеной шляпе. Старик что-то жевал, от этого его борода шевелилась, как живая. В руке он держал все тот же квадратный мешок.

– Здравствуйте, – почему-то обрадовался Егор.

– Здравствуй, гражданин Востока. Ты ведь все еще гражданин Востока, не так ли? Ты еще не изменил своего отношения к этому? Обидно, правда? – Ни с того ни с сего спросил он.

– Вы о чем?

– Это действительно хорошая работа. Лично для тебя.

Старик опять заговорил цитатами. Егору это было неприятно.

– Вы здесь живете, или за покупками?

– Я живу везде, гражданин Востока. А покупки мне совершать не на что.

Егор машинально огладил плащ, но вспомнил, что по совету Сергея денег с собой не взял. В кармане брюк он нащупал треугольную монетку в два такса и, смущаясь, протянул ее страннику.

– Избыточные денежные средства, – вспомнил он смешную формулировку. – Вам пригодится.

– Да, мне пригодится. Благодарю. А вот это пригодится тебе, – странник сунул ладонь за пазуху и, пошарив, извлек оттуда книгу в мягкой обложке. – И учти: деньги – не главное.

Странник вышел на семьдесят первом, а через секунду лифт привез Егора домой. Стоя на площадке семидесятого этажа, он изо всех сил вслушивался в звуки наверху, но ничего определенного там не происходило. Движение – не то шаги, не то шорох одежды – постепенно растворилось в тишине, так, что Егор уже и не знал, было ли оно на самом деле. Он посмотрел на книжку и, тут же забыв название, открыл дверь. Переступив через порог, он споткнулся о какую-то коробку. Коробка опрокинулась, и из нее выпала пенопластовая упаковка. На боку чернела жирная надпись: «Мажордом. Версия 245».

– Сосед! – Тревожно позвал Егор.

Мажордом не отозвался.

– Сосед, ты куда пропал? Сосед! Холуй?..

– Привет, – сказал мажордом.

Цепляясь за стену, Егор дошел до монитора и задрал голову к часам. Девять утра.

В диване торчала одна из Маришкиных брошей – желтая птица с зеленым глазком. Под ней висела исписанная страница из блокнота.

«Егор! Не знаю, куда ты пропал, но завтракать иду без тебя. Не забудь, в десять часов переговоры с фирмой. Вечером расскажешь.

У дверей стоит Сосед. Не обижай его.

Мне все понравилось».

Перечитав записку дважды, Егор положил ее на стол и принес коробку с шестируким человеком. Затем достал из нее КИБ и заменил Холуя на Соседа. Старый мажордом отправился в шкаф.

– Сосед!

– Слушаю, хозяин.

– Не «хозяин», а Егор, ясно?

– Договорились, Егор.

– Ты должен провести ревизию имущества.

– Совершенно верно, Егор. Этим я сейчас и занимаюсь.

– Обрати внимание на базу данных.

– В первую очередь целесообразно проверить электрооборудование и коммуникации.

– Не спорь, Сосед. Сначала – база данных.

– Проверка закончена, Егор, – моментально ответил Сосед. – Никаких нарушений.

– И образование, и работа? Диплом на месте?

– Да, электронная копия оформлена правильно. Твой диплом действителен на всей территории Восточной Австралии.

– Впредь будешь говорить «материк». Никаких Австралий.

Егор перевел дыхание и снова взглянул на часы. Прошло всего десять минут. Через пятьдесят объявится Сергей: самовольно включит стенной монитор и выразит недовольство тем, что его заставили ждать. Егор все знал заранее. Это было жутко.

Заказав банку сардин, он сел за стол и раскрыл подаренную книгу. На первой странице были какие-то закорючки. Егор пролистал дальше: закорючки, закорючки, иногда – цифры. Кое-где попадались и знаки препинания. Усмехаясь, Егор упорно продолжал переворачивать страницы – в этой книжке должно было найтись хоть что-то, имеющее смысл. Хотя бы абзац обычного текста. Его устроила бы и одна строка, что-нибудь вроде «теперь читай задом наперед» или просто «ты дурак!». Ведь кто-то не поленился, потратил деньги – даже если книгу печатали в единственном экземпляре. А ради чего?

Егор дошел до последней страницы – вся эта ахинея заканчивалась тремя запятыми подряд. Он посмотрел на обложку и понял, почему название не задержалось в голове. Названия тоже не было, вместо него стояла комбинация из четырех цифр.

Странник либо совсем безумен, либо не лишен чувства юмора, решил Егор. Что ж, все законно. Чтиво за два такса. Надо будет подсунуть ее Маришке. Пусть тоже почитает, ехидно подумал он.

Егор отложил книгу и, потянувшись, хрустнул лопатками. Все в порядке. У него все в порядке. Он переспал с женщиной, которую хотел целых два года, и кажется, их отношения продлятся. Он ушел с муторной работы и восстановил документы. У него замечательный мажордом. Наглеца Сергея он пошлет туда, где никто еще не бывал. После этого съест вторую банку сардин и попробует куда-нибудь устроиться. Не сегодня, так завтра.

Он перешел в комнату и прилег на диван. Часы показывали без пяти десять. Связаться с Сергеем, конечно, придется, иначе он сделает это сам – охмурит Соседа и влезет, и будет тут сверкать во всю стену. Это они умеют. Фирма. Как он сказал? «Пятнадцатый канал – это мы». Красиво.

Однако ребята не из университетской сетевой газеты, отнюдь. То, что Сергей сидит в каком-то подвале, и в кабинете у него бардак, еще ничего не значит. В телесети ребята хозяйничают будь здоров – и не боятся, что накажут. Стало быть, не накажут. И КИБ двести сорок пятый, вершину технического прогресса, имеют, как плюшевого зайца. А также имеют вертолет. А курьер у них получает больше, чем шеф районного отдела метеослужбы.

Это не обычная фирма, догадался Егор. Одноразовыми плащами эти ребята не торгуют. Здесь завязаны огромные деньги, а такие деньги – всегда политика.

У него закружилась голова, и он переменил позу – взявшись за подлокотник, сел и спрятал лицо в ладони. Посмотрел сквозь пальцы на часы – без одной. Пора что-то решать.

Фантастическая работа. Анализ… анализ всего – это полная свобода, это настоящее творчество. В то же время Егора волновала тема исследований – все зависит от нее. Возможно, когда задание будет конкретизировано, путь назад закроется. Не исключено – навсегда.

– Здравствуйте, Егор Соловьев.

На стене появился лоснящийся лик.

– Мое имя Сергей. Фамилию пока опустим, и отчество тоже, хотя в дальнейшем я потребую от вас обращения по всей форме. Я сам человек дисциплинированный и к субординации отношусь положительно. Условия контракта мы обсудим позже, не в сети. Но сумму назвать могу. Две с половиной тысячи. Разумеется, чистыми. Налогов вы платить не будете. Если в общих чертах все ясно, то я распоряжусь, чтобы за вами послали.

Егор движением бровей подтвердил: ясно. В общих чертах.

– Возьмите документы, – продолжал Сергей. – Деньги брать не нужно, после собеседования вас доставят обратно. Да, если носите с собой оружие…

– Не ношу, – сказал Егор.

– Я на это надеюсь. До встречи.

– Постойте! Какие именно документы вас интересуют?

– Естественно, диплом. Мы все уже получили, по своим каналам, – скромно уточнил Сергей, – но это ординарные копии, а нам нужны легитимные.

– Диплом, хорошо. А что еще? Прививки? Детские болезни? Выписки из школьного…

– Это ни к чему. До встречи.

Егор поглазел на пустой экран, затем перешел в домашнюю базу данных и как-то невзначай вспомнил, что ничего, в принципе, не изменилось. Им требуется специалист по анализу, а он – специалист по облакам. Перистым, будь они неладны. Или нет?.. В анализе он тоже слегка разбирается. Если вдуматься, то совсем даже не слегка…

Подозревая в себе сумасшествие, полное и окончательное, Егор выбрал в меню папку «образование» и с трепетом раскрыл. Об атмосферных процессах – ни слова.

Ниже шли две страницы о том, какой он, Егор Соловьев, великолепный специалист.

В папке «работа» находилось несколько отзывов, все в том же духе. Растерянно перебирая документы, Егор выяснил, что успел отметиться в четырех частных компаниях. Сфера деятельности – реклама и крупный бизнес.

В его реальной биографии ничего подобного не было, однако Егор вдруг осознал, что не только понимает, чем ему предстоит заниматься, но уже прикидывает наилучшие подходы. Все прояснилось и выстроилось в прозрачные цепочки: мнимое-действительное, случайное-закономерное, важное-второстепенное, причинное-следственное. Егор неожиданно почувствовал, что обладает богатейшим опытом аналитической работы, и чем больше он об этом задумывался, тем больше крепла его уверенность в своих силах.

Облака и циклоны отошли куда-то на второй план – не исчезли вовсе, а просто стали далекими и ненужными. При желании он мог бы продолжать трудиться и по этой специальности, но теперь она его совершенно не увлекала.

– Сосед!

– Слушаю, Егор.

– Когда получена копия диплома?

– Десять лет назад.

– Других дипломов здесь не было? КИБ-специалисты говорят, что перемещение документов оставляет следы. Проверь хорошенько.

– Я никаких следов не вижу.

– Благодарю. Отбой.

Егор нервно почесался. Он закончил университет Желтая Бухта, а в Холмах сроду не бывал. По документам выходило наоборот.

В дверь позвонили.

– Егор Соловьев? Вы готовы? – Спросил Голенко. – Прошу за мной.

Егор вернулся в комнату, скопировал диплом и догнал курьера уже на площадке. Поднявшись в двух лифтах, они вышли на крышу и сели в вертолет. Прилетев на место, Егор минуту поскучал в непроницаемом аквариуме, потом его пропустили в прохладный коридор.

– Здравствуйте, – сказал он, опережая наставления Сергея, и тот, оторвавшись от своих бумаг, дружелюбно молвил:

– Здравствуйте еще раз, Соловьев. Присядьте.

Егор освободил стул и, передвинув его в середину кабинета, сел.

– Та-ак, – удовлетворенно протянул Сергей. – Городские соревнования, детские конкурсы… Над этим пусть бабушки умиляются. Что у нас тут еще? Особые отметки школьных психологов. Так, уже ближе… Зачисление в университет, прекрасно. Все в протоколе. Все эти охи-ахи экзаменационной комиссии. Все тут. Ага, с первого курса на третий. Еще лучше. Да вы, Соловьев, вундеркинд! Отзывы по службе превосходные. Но увольнялись целых четыре раза. Почему, Соловьев? Вы жадный человек?

– Мне всегда не хватало творчества, – раскованно произнес Егор. – Рамки, вот в чем дело. Какими бы широкими они не были, со временем они начинают душить. Мне надо было родиться поэтом.

– Гм, гм… Самооценка не занижена, – улыбнулся Сергей. – Ну что ж. Вы нас устраиваете. Снимайте свой несчастный плащ, бросьте вон туда, и принимайтесь-ка за дело. Инструктаж, я полагаю, займет часа два. Потом как настоящий поэт вы часик поплюете в потолок. Потом у нас обед. Ну, а после обеда прошу впрягаться. Документы принесли? Давайте сюда. Мы на вас все давно собрали, но порядок – куда от него денешься?

– Прежде, чем я впрягусь, хотелось бы получить представление о том, в какую трясину я влезаю, чем это грозит, и так далее.

– С этим у нас проблема, Соловьев. Когда я скажу первое слово по нашей теме, вы станете самым засекреченным человеком на Востоке. Ну, или почти самым.

– Почти? Самый засекреченный – это вы, Сергей?

– Сергей Георгиевич. Топорков, – представился он. – Соглашайтесь, поэт. Гарантирую душевный коллектив, личную безопасность и бессонницу.

Егор на мгновение прикрыл глаза. Кроме паранойи он ничего не терял.

– Где мой контракт?

– Вы согласны? – Строго спросил Топорков.

– Да.

– Повторите: да, я согласен.

Егор повторил.

– Поздравляю, Соловьев. Подписывать ничего не надо, с этой секунды вы наш сотрудник. Знакомьтесь, коллеги: Егор, Маришка.

Егор резко обернулся и увидел, что у него за спиной стоит… Маришка.

– Маришка – это не уменьшительное и, тем более, не ласкательное, – сказала она. – Это такое имя: Маришка Димитриевна Воинова.

– Да, я… я в курсе, – пробормотал Егор. – Очень приятно, Маришка. Рад познакомиться.