Зеркальный образ[Mirror Image]

ГЛАВА 3

— Коул, я должна ей все сказать, — настаивала Фиби. Она вернулась в свою комнату, где ее дожидался дружок — бывший демон. Коул был высок, смугл и чертовски красив. Помня, как он почти в мгновение ока превратился в Белтазора и чуть не погубил сестер Холлиуэл, она признавала, что в этой черте плохого мальчика есть нечто привлекательное. При условии, что тот не станет слишком плохим.

— Что сказать? — спросил он, расхаживая перед кроватью, на которой сидела Фиби. — Мне казалось, ты так ничего и не узнала.

— Почти ничего, — согласилась Фиби. — Но ведь это само по себе говорит о чем–то, правда? Если семья настолько невзлюбила старую Агнес, что в «Книге Теней» о ней почти нет упоминаний, то это значительная информация.

— Скорее значительное отсутствие информации, — пробормотал Коул. — Я бы не стал называть ее полезной. Но если хочешь рассказать Пайпер, валяй. Она твоя сестра. Только не удивляйся, если ты ее ни в чем не убедишь.

— Коул, Пайпер не такая, — возразила Фиби. — По крайней мере, не всегда. Хотя, пожалуй, сегодня все может случиться.

Коул только пожал плечами.

— Ха–ха! — рассмеялась Пайпер. — Ты опять за свое.

Фиби и Коул нашли Пайпер и Лео внизу в кухне разговаривающими о чем–то важном, чем они не считали нужным поделиться. Фиби рассказала им, как мало она узнала из «Книги теней»: прапрапрабабушка натворила что–то и настроила против себя остальных членов семьи Холлиуэлов, а если семья нашла в себе силы простить ей, то это по неизвестной причине не нашло отражения в книге. Фиби обнаружила, как трудно вообще найти что–либо об Агнес, и ей пришлось прибегнуть к волшебству, чтобы добыть даже эти скудные сведения.

Ей пришлось с неохотой признать, что Коул точно угадал ответ Пайпер.

— Итак, это полностью опровергает твою теорию, не так ли? — спросила Пайпер. — По — моему, если бы нам было нужно серьезно отнестись к этому предупреждению, тебе не кажется, что оно исходило бы из более достоверного источника?

— У нас нет доказательств, что ей нельзя доверять, — ответила Фиби, осознав безнадежность своего возражения уже после того, как высказала его.

— Ну, конечно, в таком случае все остальные Холлиуэлы, вероятно, были плохими, а Агнес — единственным хорошим человеком. Послушай, Фиби, если семья отвернулась от нее, должно быть, она сделала что–то плохое. Очень плохое. А если она такая плохая, то я не понимаю, как мы можем ей поверить, что Пейдж замышляет недоброе, даже если считать предостережение относящимся к Пейдж, а как раз с этим мы не можем согласиться.

— Пайпер, мне понятна твоя точка зрения. — Фиби развернула один из стульев и уселась на него верхом. — Ты же знаешь, я с самого начала считала Пейдж членом нашей семьи.

— Вопреки моему совету, — добавил Коул.

— Что ж, в то время ты здесь был не самым большим авторитетом, — заметил Лео. Сказать, что Коул и Пейдж не сразу почувствовали симпатию друг к другу, значило бы ничего не сказать.

— Мы все приняли Пейдж как члена семьи, — заявила Пайпер. — Поэтому неразумно отвергать ее сейчас.

— Это нечестно! — завопила Фиби. — Ты же знаешь, что я хотела сказать совсем другое! Я только сказала, что меня вынудили заглянуть в этот комод. Я это и сделала, и мы там нашли письмо. Пайпер, подобные вещи не происходят просто так, без всякой причины. Ты же знаешь, что так не бывает. Нам просто следует разобраться, вот и все.

— Со дня смерти тети Агнес прошло… не знаю сколько… по меньшей мере, прошли многие десятки лет, правда? Прежде мы о ней даже не слышали, и, похоже, этому есть веская причина. Почему мы должны подозревать свою сестру просто из–за того, что старушка могла написать и спрятать неизвестно когда? Это древняя история. Не будем ворошить ее.

Слова Пайпер, словно нож, вонзились в сердце Фиби. Ей было невыносимо даже намекнуть на то, что Пейдж нельзя полностью доверять. На нее давило огромное чувство вины за то, что она снова заговорила на эту тему. Но чем больше Пайпер пренебрегала ее идеей, тем больше она убеждалась, что здесь что–то есть. Пейдж появилась почти ниоткуда, и они приняли ее потому, что она приходилась им сводной сестрой. Возможно, из веры сестер в Силу Трех можно извлечь выгоду, чтобы потом повернуть все против них.

— Фиби, Пайпер права, — твердо заявил Лео. — Я бы сразу обнаружил, если бы Пейдж оказалась не той, за кого выдает себя. Она дочь вашей матери, а ее отец — ангел. По ней это заметно.

— Но еще не значит, что ей можно доверять. Когда–то ты не заметил демона во мне, — возразил Коул.

— Может быть, я просто не хотел замечать, — отрезал Лео. — Я хотел довериться впечатлениям Пайпер и ее сестер.

— Но тебе не захочется сделать это сейчас? — спросил Коул.

Сидевший за кухонным столом Лео поднялся, и от несвойственного ему грозного взгляда его лицо помрачнело. Фиби знала, что Коулу, прежде творившему зло, свойственно быть грозным, а Лео — улыбающимся.

— Я доверяю Пайпер и одной из ее сестер, а с другой у меня возникли небольшие затруднения.

— Вполне возможно, что твое доверие больше зависит от привязанности, нежели от фактов, — заметил Коул. Он расхаживал взад–вперед, как делал, когда был окружным прокурором. — В роли прокурора мне все время приходилось бороться с этим. Обвиняемые изо всех сил стараются быть более симпатичными, чем судейские, поэтому присяжные обычно отворачиваются от обвинителей и занимают сторону обвиняемых. Лео, это может сыграть важную роль, чрезвычайно важную роль. Тебе следует отбросить свои привязанности и взглянуть на факты.

— Факт заключается в том, что ни у тебя, ни у Фиби фактов нет.

— Неправда! — не выдержала Фиби и ударила кулаком по столу. Она с трудом сдерживала слезы отчаяния и гнева. — У меня было предчувствие, так? Оно привело меня к комоду, который мы все видели миллион раз, но не обращали ни малейшего внимания. А это было такое отчетливое видение, что я не могла проигнорировать его. Я разбудила Коула, мы поднялись наверх и тут же распотрошили этот комод.

— Знаю, — сказала Пайпер. — Я помню, что проснулась, когда вы подняли шум. Но это было не предчувствие, а, как ты тогда говорила, сон.

— Как тебе угодно. Я тоже люблю поспать, — заявила Фиби. — Ты хочешь сказать, что я выскочила из постели ради какого–то пустяка?

— Вряд ли, — согласилась Пайпер.

— Вряд ли. Письмо оказалось там, и оно настоящее. Оно у меня в комнате. Можешь почитать, если хочешь. Агнес была настоящей. Допустим, ее невзлюбили, но она существовала. Значит, возможность, что Пейдж не следует полностью доверять, тоже существует.

— Хорошее начало, — подбодрил ее Коул. Он взглянул на Лео и Пайпер, которые насторожились и казались немного смущенными. — А каков вердикт жюри?

Пайпер собиралась было ответить, но Лео сжал ей плечо и сам взял слово:

— Жюри объявляет перерыв. Вы, ребята, пришли сюда как раз в тот момент, когда мы собирались уходить. Мы дали вам достаточно времени, но нам действительно надо быть в другом месте. Мы вернемся к этому как–нибудь в другой раз.

Прежде чем Фиби и Коул успели возразить, замерцал свет, словно вокруг костра вспыхнули и погасли искры, Лео и Пайпер растворились и устремились в другое место, воспользовавшись силой ангела.

— Что ж, не очень–то любезно, — заметила Фиби.

Коул откашлялся и сел за стол, потирая правый кулак левым, словно собираясь кого–то ударить.

«Весьма возможно, — подумала Фиби, — что у него возникло такое желание».

Пайпер и Лео появились у дома, в котором когда–то давно произошло преступление, ставшее главной новостью этим утром. Чтобы держать любопытных на расстоянии, полиция обнесла старое здание желтой лентой, поддерживаемой подпорками. Несколько полицейских машин и фургонов было припарковано здесь под разными углами. Полицейские в форме, похоже, скучали, переговаривались или стояли, скрестив руки на груди и глядя в пространство. Пайпер быстро обвела взглядом присутствующих, проверяя, не заметил ли кто, как они прилетели сюда. Никто ничего не заметил, и это было хорошо. Лео мог, конечно, заставить людей забыть виденное, но практически никогда не применял этот прием, потому что они могли при этом запамятовать и другие, более важные события, такие, как дни рождения жен или собственные имена.

Ей не хотелось исчезать, не сказав Фиби, куда и зачем они направляются. Но ведь им пока не было известно, действительно ли здесь происходит нечто сверхъестественное. Существовала лишь догадка Лео, но он и сам не очень полагался на нее. Учитывая свои взаимоотношения с Фиби и то, как она отвергала предположение последней, ей не хотелось говорить об этом с сестрами до тех пор, пока она не узнает, что здесь произошло.

Трехэтажное здание представляло собой сооружение конца века из красного песчаника. Пара магазинов занимали нижний этаж, а верхние, похоже, были жилыми помещениями. Неподалеку, повыше, на склоне холма стоял дом, обшитый вагонкой, в котором, видимо, проходил капитальный ремонт. Его внешнюю стену окружали строительные леса, и с ее поверхности содрали краску. Окна и витрины были заклеены перед покраской.

Из широкой двойной двери старого дома выходила процессия женщин и мужчин, несшая к ожидавшим фургонам закрытые на молнию резиновые мешки с останками. Пайпер поморщилась.

— Этот дом называется особняком Гейтса, — раздался позади них голос. Они обернулись и увидели Деррила Морриса, детектива из полиции, одного из немногих смертных, знавших, что сестры Холлиуэл — ведьмы. Пайпер всегда считала его красивым мужчиной, а бледно–голубая рубашка под темно–синим костюмом хорошо контрастировала с его смуглой кожей. Однако сейчас это была совсем неподходящая одежда. Брюки испачканы и под коленками засохла грязь. Уместнее казались бы джинсы или комбинезон, какие носили работяги, занятые похоронными мешками. — По имени Германа Гейтса, предпринимателя, жившего в девятнадцатом веке. Это не родственник Билла. Он построил этот дом в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году с кабинетом врача и аптекой на первом этаже и квартирами наверху. Он жил в одном крыле здания и сдавал другое, что как раз и позволило ему разбогатеть, а нам, остальным, остаться в бедняках. Этот дом — лучший экземпляр в своем роде и лучший из переживших землетрясение тысяча девятьсот шестого года.

Любой житель Сан — Франциско, как и большинство американцев, знает об этом землетрясении. Оно сровняло с землей большие участки города, а вспыхнувшие пожары, которые нельзя было укротить по причине нарушения водоснабжения, довершили остальное. Хотя город существует с середины тысяча восьмисотых годов, большинство нынешних зданий появилось примерно после тысяча девятьсот шестого года.

— У него жутковатый вид, — прокомментировала Пайпер.

— И это говорит женщина, живущая в доме, полном ведьм, — откликнулся Деррил.

— Но не жутких ведьм. Добрых ведьм.

— Самых лучших, — добавил Лео.

Пайпер прижалась к нему, наслаждаясь приятным ощущением и идущим от него ароматом.

— Спасибо.

— Итак, у вас появился к этому профессиональный интерес? — спросил Деррил. — Или просто нездоровое любопытство?

— Предчувствие, — отозвался Лео. — Меня охватило странное ощущение, когда я увидел репортаж по телевидению.

— Хотите взглянуть? — спросил Деррил.

Как раз такого предложения и ждала Пайпер.

— А можно, Деррил?

— Похоже, здесь занято так много народу, что никто не обратит внимание еще на двоих, особенно если они вместе со мной. Пошли.

Деррил приподнял желтую ленту, и они нырнули под нее. Им пришлось подождать, пока работники пройдут через дверь с еще одним похоронным мешком. Лео спросил:

— Деррил, что здесь произошло?

Деррил кивнул на соседнее здание.

— Ремонт в доме, в том, обшитом вагонкой, — объяснил он. — Его красили уже столько раз, что в тех местах, где удалось снять все слои, он похож на мешок с мармеладом. На прошлой неделе пришли водопроводчики, а трубы, которыми они занялись, лопнули. Видно, им не меньше лет, чем самому зданию. Хлынула вода, потекла вниз по холму и проникла в дом Гейтса. А он, как я говорил, представляет собой исторический памятник.

Когда вход освободился, Деррил провел их в здание. Тяжелые двери открывались в сторону лестничной площадки, которая оказалась удивительно маленькой по сравнению с огромным домом. Но Деррил говорил, что дом использовался для сдачи в аренду, поэтому мистер Гейтс вряд ли стал бы жертвовать большим пространством для лестничной площадки. Пайпер заметила, что мраморный пол испещрен царапинами и покрыт грязью.

— Когда в тысяча восемьсот девяносто седьмом году Гейтс умер, крыло, которое он занимал, перестроили под жилые квартиры, включая и подвальный этаж, на чем он сам настаивал с тех пор, как прибыл сюда со среднего запада, где торнадо гораздо опаснее, чем землетрясения. У него не было наследников, и он не оставил завещания, так что в конце концов муниципалитет завладел домом. В действительности городу в этом месте не нужен был такой большой дом, но даже в то время жилье для людей с низкими доходами шло нарасхват.

— Значит, вода, — заговорил Лео, пока они углублялись в темное, пахшее плесенью здание, — в поисках самого низкого места…

— …устремилась в подвальный этаж, в котором не было канализации, — закончил Деррил.

— Вот это был потоп, — сказала Пайпер.

— Это еще не самое худшее, — сказал Деррил. Он провел их к низкому дверному проему, по мнению Пайпер едва достигавшему шести футов высоты и выходившему на узкую лестницу. — Пол здесь внизу из чистого бетона, не очень ровно уложенного. В нем появились трещины. Вода устремилась в трещины. Дворник подумал, что ему придется заниматься основательной уборкой и откачивать воду, но когда он спустил сюда необходимое оборудование, воды уже не было. А это значит, что она ушла под пол.

Они начали спускаться по узкой лестнице. С одной стороны деревянные перила были привинчены болтами к блочной стене. Лестничную площадку освещала пара лампочек, подвешенных на голом проводе. Снизу им навстречу устремился затхлый, тошнотворно сладкий запах.

— Фу, — пробормотала Пайпер, — как противно.

— И дворнику не давал покоя вопрос о том, что же может скрываться под бетоном? — поинтересовался Лео. Мастер на все руки давал себя знать.

— Дворник просунул палец в щель и потянул — бетон отломился, — сказал Деррил. — Он лишь слегка прикрывал грязный пол, и к тому же не очень ровным слоем. Когда вода пропитала грязь и бетон, он стал рыхлым, и тот парень мог поднимать его целыми кусками.

— Мы знаем, что в этой истории шла речь о костях, — заметила Пайпер. — Мы видели по телевизору.

Деррил подошел к бетонному полу, уцелевшему у нижних ступеней лестницы, и указал на что–то, но Пайпер пока не могла ничего разглядеть. Она спустилась пониже и, подавшись вперед, заглянула через край сплошного бетонного пола в ров, который был там вырыт.

И тут же пожалела об этом.

Как говорил Деррил, бетонный пол вытаскивался сравнительно маленькими кусками, которые были сложены вдоль стены по периметру. Осталась грязь, которую, похоже, потревожила вода, а затем и рабочие с лопатами, совками и щетками, валявшимися поблизости. На рабочих, женщинах и мужчинах, были сплошные комбинезоны, закрывавшие лица и предохранявшие от всякой заразы, которая могла быть там внизу. «Чего никак не скажешь про нас, — подумала Пайпер. — Кто знает, чем мы тут дышим?» Команда работала, стоя на четвереньках и тщательно, миллиметр за миллиметром, разгребала землю, пока не натыкалась на кости. Куда бы Пайпер ни смотрела, везде она замечала выступавшие из земли кости. Они были отнюдь не такими чистыми и белыми, как скелеты в кабинетах врачей, а бурыми от земли, в которой покоились, и показались ей невероятно древними.

И человеческими. Несомненно, они представляли собой останки людей.

— Деррил, — начала она, — сколько…

— Точно установлено, что их сорок шесть, но счет продолжается, — ответил Деррил. — Только черепа или достаточное количество частей скелета гарантирует правильность подсчета жертв.

— Жертв? — спросил Лео. — Разве это не предположение всего лишь?

— Это незарегистрированное кладбище, — объяснил Деррил. — Никто законным образом не хоронил там пятьдесят человек. Это место преступления или, по крайней мере, то, что его скрывает. Место, где следы убийства прятали посредством захоронения тел. Так что это жертвы.

— Ты знаешь, как давно это случилось? — спросила Пайпер.

— Мы все еще проводим анализы, — ответил Деррил. — Но полагаем, что это произошло в двадцатом веке. Пожалуй, это не много объясняет, правда? На стыке веков, возможно, в тысяча девятьсот четвертом или тысяча девятьсот пятом году. Приблизительно в это время.

Пайпер заметила, что Лео почти впал в транс. Он уставился на бурую землю, кости и людей, выкапывавших их, но взгляд его был такой, словно он сквозь все это видел нечто другое, такое, чего Пайпер не надеялась уловить.

— Лео! — позвала она.

Он захлопал глазами и закивал головой, будто только что проснулся.

— Извини.

— В чем дело?

— То же самое ощущение, которое появилось тогда. Оно говорило, что здесь что–то… не совсем естественно.

— И что?

— Это ощущение вернулось, — ответил Лео. — Оно отчетливое.

Деррил повернулся к ним и заговорил тихо, чтобы его не слышали другие.

— Если ты считаешь, что здесь есть сверхъестественное, попытайся разобраться в этом, — сказал он. — Ребята, вы не можете оставаться здесь без меня, а мне пора уходить. Если найдете что–нибудь, дайте мне знать, прежде чем начнете действовать. Я говорю серьезно.

— Я поняла, Деррил, — кивнула Пайпер. — Пусть тебя это не беспокоит.

— Там, где Зачарованные, всегда возникает повод для беспокойства, — возразил Деррил. — Однако сейчас я должен заняться собственными заботами.

— Более серьезными, чем эти? — спросила она.

— Более неотложными, — уточнил он. — Эти убийства произошли примерно сотню лет назад. Но вчера мне поручили разобраться в убийстве, которое произошло вчера. Третье подряд.

Пайпер догадалась, что он скорее всего имеет в виду убийство, о котором тоже сообщили по телевидению. Речь шла о трех женщинах, которые были «предположительно убиты». Но Лео и виду не подал, что им что–то известно.

— Какое убийство? — поинтересовался он.

— Похоже, случайное, подвернулся удобный случай. Никакого видимого мотива. Молодую женщину закололи ножом по пути на работу в ресторан. У нее ничего не взяли, свидетелей нет. Прежнего дружка, который мог затаить зло против нее, нет, да и в момент убийства не было ревнивого ухажера. Насколько нам известно, у нее, похоже, не было врагов, Но кто–то жестоко отнял у нее жизнь, прямо на улице. Многократные ранения ножом, которого мы не нашли и не можем опознать. Никаких следов или отпечатков пальцев — на месте преступления ничего не нашли, если не считать, что убитая вся промокла.

— Промокла? — спросила Пайпер. — Но вчера вечером был туман, верно?

— Дело не только в тумане. Выглядит так, будто ее обдали или пропитали чем–то. Влажные участки на воротнике, на плече, рукаве.

— Ничего не понятно, — заметил Лео.

— Вот именно, — подтвердил Деррил. — Именно поэтому мне сейчас пора уходить. Это ужасное преступление, и оно совершилось. Мы считаем, что тот, кто совершил вчерашнее убийство и прежние два, на этом не остановится.

К радости Пайпер, вернувшись в особняк, они там никого не застали. После такого мрачного утра ей меньше всего хотелось начинать еще одну глупую перепалку с Фиби по поводу этого дурацкого письма Агнес. Она и Лео расположились на диване, с которого в то утро смотрели телевизор и услышали рассказ про тела. Казалось, что прошла целая вечность.

— Ты думаешь о том же, что и я? — поинтересовался Лео.

— Такого почти никогда не бывает, — откликнулась Пайпер. — Если не считать моментов, когда мы пребываем в романтическом настроении. Но если ты сейчас в подобном настроении…

— Я просто задаю вопрос, нет ли здесь совпадения.

Пайпер не могла понять ход его мыслей.

— Где именно?

— Я говорю о телах в доме Гейтса, — ответил он, — и о деле, которое расследует Деррил, — убийство вчера вечером и еще два до него.

Она покачала головой:

— Мне кажется, это всего лишь убийства.

— Однако мне так не кажется, — сказал Лео. — Что он говорил? Нет мотива, нет свидетелей, они даже не знают, каким орудием совершено убийство, просто ее чем–то закололи. Он говорил, что кололи многократно.

— И почему же они сверхъестественные?

— В наше время полиция неплохо умеет собирать вещественные доказательства, — ответил Лео. Он снова уставился куда–то в пространство, словно пытаясь зрительно представить место, о котором говорил. — Даже очень хорошо. Что–то должно найтись. Если она пыталась защищаться, может быть, у нее под ногтями найдут следы кожи убийцы. Если он держал ее, пока наносил удары, а без этого он не мог бы вытащить оружие и нанести удар, должны быть отпечатки, волосы, пот, ДНК. Раз не оказалось свидетелей, значит, все произошло очень быстро. Должно быть, он довольно быстро исчез с места преступления и уж ни в коем случае не оставался там, чтобы мелкой расческой удалить каждый кусочек кожи, который помог бы опознать его. И если одно такое убийство показалось странным, то куда как странно, если это происходит три раза подряд.

— Лео, вижу, ты к чему–то пришел, — сказала Пайпер. Казалось, по непонятной причине все вокруг пытались втянуть ее в дела, которые не обязательно должны ее волновать: письмо тети Агнес, а теперь предчувствия Лео. — Все же Деррил говорил, что убийства в доме Гейтса совершены сотню лет назад. Как это вяжется с убийствами, совершенными на этой неделе?

Он рассеянно кивнул:

— Знаю. Я не утверждаю, что они точно связаны. Я просто спрашиваю: а что, если они связаны? Я чувствую участие сверхъестественных сил при убийстве в доме Гейтса и допускаю то же в случае последних убийств.

Ей еще не хотелось уступать, но, по крайней мере, она начинала допускать, что он может быть и прав.

— Если они связаны, тогда я скажу, что Силе Трех пора вступить в игру.

— Похоже на то.

— Возможно, мы найдем убийцу, — сказала Пайпер. — Поищем?

Оба поднялись на чердак, и Пайпер развернула карту Сан — Франциско, которую они хранили как раз для подобных случаев. Держа хрустальный маятник над самой серединой карты, она сосредоточилась, стараясь избавиться от всего, что мешало видеть место преступления таким, как его описал Деррил, добавляя к этому несколько географических деталей, почерпнутых из сегодняшней газеты. Заметка была очень коротенькой, словно перепечатанной из полицейского журнала приводов, но в ней значился адрес и прилагался маленький портрет самой последней жертвы — Джулии Тилтон.

— Надеюсь, — бормотала Пайпер, этого достаточно, чтобы выйти на того парня.

Она знала, что никакой гарантии нет, особенно при полном отсутствии данных на убийцу. Но, как говорил Лео, полиция не нашла ни единой вещественной улики, так что она находилась приблизительно в тех же условиях.

Пайпер сосредоточилась, направляя свою энергию сквозь хрусталь. Внутренним взором она почти видела место преступления, круто поднимающуюся улицу, темные здания, отчаянную спешку, чтобы не опоздать на работу, туман…

Цепочка натянулась, и хрусталь начал двигаться.

— Что–то есть, — тихо пробормотала она. Рядом чувствовалось присутствие Лео, напряженно смотревшего на карту.

Хрустальный маятник завис над Эмбарка–деро, до предела натягивая цепочку, за которую она держала его.

— Похоже на Бэттери и Ломбард, — взволнованно произнесла она.

Но пока она говорила, хрустальный маятник резко качнулся и повис над парком Голден Гейт.

— Нет, постой. Парк.

Но маятник снова качнулся, дошел до Ноб Хилл, остановился и снова двинулся, теперь к Уэстерн Эдишен, затем проделал весь путь обратно, дойдя до Рашен Хилл.

— Ничего не понимаю, — сказала Пайпер. — Похоже, мы напали на след того, кто бывает сразу во многих местах.

— Или перемещается с невероятной скоростью, — добавил Лео.

— Вот именно, — подтвердила Пайпер с усмешкой в голосе. — Мы гонимся за Неуловимым Гонзалесом. Ничего сверхъестественного: это просто мышь из мультфильма. — Она положила бесполезный хрустальный маятник. — Он не работает. Если маятник обнаружил преступника, значит, тот оказался вездесущим.

Она встала в подавленном настроении. Лео обнял ее. Ей стало легче.

А снаружи на город снова опускался туман…