Зеркала

17

Он призрачной змеёй в Любимой сон

От зазеркалья выставить заслон.

Той тени замысел раскрыл он суть,

Но жизнь Играющего не вернуть.

Иля

С той секунды, как Кира начала пересказывать странный сон, напугавший её до слёз, Тим снял с телефона трубку и положил её на стол. На описании сцены с умирающим человеком, который пытался поднимать руки, хозяин дома, подтянув джинсы, присел на край стола, рядом. А закончив повествование, Кира изумлённо поняла, что Тим держит её за правую руку. Когда он успел это сделать? Причём держит её руку так, словно не зная о том. Словно рассеянно взял, да и забыл об этом. Сидел и слегка качал ногами в кроссовках, в которых он ходил дома.

Она замолчала, теперь больше обескураженная не сном, а задумчивым видом хозяина, который, не мигая, смотрел в пол.

— Какого чёрта… — тихо сказал в пространство Тим, не поднимая глаз и не отпуская руки девушки. — Какого чёрта… — Он, наконец, мотнул головой, убирая тёмные волосы с лица, и поднял сердитые глаза. — Кира, ты говоришь — видела, как зазеркальный слизывает со своего когтя кровь твоего бывшего хозяина. Я правильно тебя понял?

— Правильно, — насторожённо ответила девушка, стараясь расслабить свою кисть, которая так уютно уместилась в его ладонях.

— Какого чёрта ты его видишь, если потеряла способность предсказывать?!

Кира застыла на месте. Вот оно — то, что заставляло мучительно размышлять о какой-то странности во всех сегодняшних событиях. Тим прав: зазеркального она уже не должна видеть! Но видит… Значит… Значит, ничего не закончилось?

Машинально она поднесла ко рту свободную ладонь. Простейший жест беспомощного человека. Тупик. Она не понимает, что происходит. Ещё хуже, не понимает почему это происходит… Вроде желание выполнено. На заданный вопрос, что нужно делать, чтобы избавиться от страха перед зеркалами, она получила ответ, который тут же практически подтвердился. А тут…

— Кира…

Зов прошёл мимо слуха. Потом отдался будто эхом. И Кира испуганно взглянула на Тима. Может, он понимает, что именно происходит?.. Но, как выяснилось, Тима интересовало другое. И эта его другая заинтересованность настолько выбила девушку из логики происходящего, что на некоторое время она забыла о зазеркальном.

— Почему ты сняла кольцо?

— Я теперь… — Она запнулась, не зная, как деликатней объяснить ситуацию со своей точки зрения, и не решаясь заговорить о том, о чём, по её мнению, должен говорить мужчина. — Я не нужна этим. Значит, опасности больше нет.

— Но тебе ведь понравилось! — настаивал Тим, сощурившись на неё так, что она больше не могла опустить глаз.

— Игра — понравилась, — через силу согласилась Кира. — Но ведь она продолжаться не может.

— Почему? — удивился Тим. — Она нравилась тебе. Нравится мне. — Он вынул из кармана блеснувшую в электрическом свете цепочку с прозрачным камнем, от которого буквально брызнули разноцветные искры. Тим зацепился ногой за ножку стола и, свесившись к девушке, надел на её шею украшение.

— Это всего лишь игра, — буркнула Кира, насупясь на приподнятый камешек.

— Большая игра с большими ставками, — пожал плечами Тим. — Игра, в конце которой я получу большой приз.

— Ты так уверен?.. — недоверчиво спросила девушка.

— А чего хочешь ты? — внезапно снова наклонился к ней хозяин дома. — Расскажи, как ты видишь эту игру?

— Я… своих карт не покажу! — собравшись с духом, заявила Кира. — Это нечестно — спрашивать у слабейшего. Пусть откроет карты тот, кто выигрывает! Скажу только одно: невестой меня больше не называй!

— Почему это? — изумился Тим.

— Невестой называют ту, которой сделали предложение! А женихом — сделавшего предложение! А продолжать игру в «тили-тили тесто»…

— Кира, выходи за меня!

— А… А…

Кира хватала ртом воздух и беспомощно смотрела на этого самоуверенного…

— Ага, чуть что — сразу заикаться, — пробормотал Тим, спрыгнул со стола и встал перед девушкой, глядя на неё сверху вниз. — Значит, так, невеста. Ещё раз заикнёшься про игру или про «тили-тили тесто», я твоих родичей сюда привезу и перед ними ещё раз скажу тебе, чтоб за меня выходила. Ясно? Перед каждым из них. Чтоб все услышали и неверных выводов не делали.

Он мягко взял её за подбородок и, склонившись, тепло коснулся её губ.

— Продолжаем, — как ни в чём не бывало, разогнувшись, сказал Тим. — Вспоминай того человека из сна. Почему он тебе показался знакомым? Движениями? Очертаниями?

— Ты… — сипло и с испугом сказала Кира. — Ты издеваешься, да?

— Нет. Я деловой человек. Мне надо всё успеть. А времени мало. Давай вспоминай.

Оба от неожиданности вздрогнули, когда требовательно зазвенел телефон на столе. Тим поднял трубку и рявкнул:

— Нет его! Сожрали, пока одевался!

И треснул трубку на рычажки. А потом посмотрел на телефон, на растерянную Киру и недовольно спросил:

— Это когда ж я трубку на место вернул?

— Он был невысокий, — задумчиво глядя на телефон, сказала Кира. — Невысокий такой и очень плотный. Не толстый, а плотный. И сильное впечатление, что видела я его недавно. Эти руки, которые он поднимал…

Тим промолчал, снова бедром прислонясь к столу и отстранённо глядя в пол.

А Кира вдруг с беспокойством подумала: «А ведь жить рядом с ним — ой, не сахар. Как он ведёт себя: только что вот взвился, как вздорный мальчишка. А сейчас — глаза уже уверенного в себе мужчины… И шуткой ли было его предложение, обставленное почти как хохма? Смогу ли я постоянно быть рядом с ним — и не жалеть об этом? — И чуть не с обидой: — И даже не спросил меня, согласна ли…»

Заглядевшись на космы волос, прячущие глаза Тима, с новым сомнением подумала: «Мои рассуждения — это ведь не любовь? Любовь рассудочной не бывает? Но почему тогда я испугалась, когда он спросил у меня адрес моего дома? Сидеть рядом с ним, смущаться из-за его странностей и млеть от его игры… И терпеть его выходки, которые он, кажется, считает нормой поведения… Так я… люблю его? Если уже так хорошо знаю обо всех его сторонах, что готова смириться с не самыми лучшими из них, лишь бы быть рядом с ним? А я… готова смириться?»

Быстрый высверк голубых глаз из-под тёмных косм на неё, будто Тим догадался, о чём она думает, заставил её сосредоточиться на другом.

— Ладно, потом ещё поговорим, — сказал Тим снисходительно. — Мне пора бежать, а ты сиди на телефоне. Звони, если что-то будет связанное с ремонтом, ага?

— Ага, — со вздохом согласилась Кира.

Он оттолкнулся от стола и шагнул к ней, сидящей. Рассеянно поцеловал в макушку, как было однажды, и ушёл.

«А обнять?» — тихонько вслед ему подумала Кира, ёжась от странного ощущения, что он ушёл и унёс тепло с собой. Спустя минуты, когда она пришла в себя и развернулась к столу к телефону, пришлось констатировать: она влюблена. Странно, что назвать влюблённостью своё состояние она смогла через большое личное сопротивление. Чего даже испугалась: не слишком ли она рассудочна, если хочет, чтобы все чувства и действия были названы своими именами? Зачем что-то называть, если можно проверить на единственную ситуацию: он ушёл — и без него… холодно?

Начал трезвонить телефон, прервав её беспорядочные мысленные метания. Полное переключение на занятие, которое заставило отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на высказываниях, она восприняла с благодарностью. Тем, кто интересовался, когда будет вечеринка, Кира отвечала машинально, почти наизусть. Остальным — вдумчиво в ситуацию, после чего или записывала проблему, или перезванивала Тиму. Тот отвечал быстро и деловито.

К ужину звонки иссякли. То ли сработало домашнее расписание, к которому люди в посёлке начинали привыкать, то ли ещё что, но до зова тёти Сони Кира просто сидела и гладила Шустика, который самостоятельно спустился со второго этажа по лестнице, но в холле растерялся и начал тоненьким, но требовательным мявом звать девушку.

Хозяин дома привычно опоздал на ужин. Но, прежде чем сесть рядом с Кирой, он велел ей встать, после чего взял её за руку, оглядел старушку и старшего брата и сообщил:

— Я сделал Кире предложение. Вопросы есть?

— Один. Гы-ы, — отозвался Леонтий. — Чё раньше думал?

Кира не знала, куда девать глаза. Особенно страшно было взглянуть на тётю Соню. Но именно старушка благодушно сказала:

— Ну, вот я и успокоилась. А то сидят — ждут чего-то. И я — смотрю-смотрю на ваши кольца, а молчите всё… Кирочка, поздравляю!

— А меня? — обиженно спросил Тим. И сам первым засмеялся.

Больше всего Кира после этого эпизода боялась, что начнётся зубоскальство, шуточки над женихом и невестой, а то и вопросы о свадьбе, но эту тему после смеха Тима будто отрезали. Заговорили за столом о будущей вечеринке, которая сейчас волновала и интересовала всех — из-за её близости и хлопот с организацией. Только чуть позже девушка с удивлением поняла, что сообщение Тима для остальных лишь и в самом деле оказалось давно ожидаемым.

А когда Кира успокоилась, поймала себя на том, что исподтишка и напрямую наблюдает за Тимом. Он — её мужем? Вот этот неряшливый молодой мужчина, который так уверенно себя чувствует за столом, не лезет лапать, обнимать, а сидит рядом, будто случайный гость, отчего лишь изредка обращается к ней с репликами? Неряшливый и весь какой-то расслабленно размякший. Но вот он взглянул на неё — и чуть вздёрнул уголок рта, словно понял, что она сейчас думает о нём. И голубые глаза жёстко блеснули из-под косматых прядей. И снова захотелось остановить его где-нибудь в доме, чтобы никто не видел, и спросить напрямую: «Меня-то почему не спросил, хочу ли за тебя?» И сама усмехнулась. А ведь она заранее знает его ответ!.. Он вскинет бровь и скажет: «Ну и? Хочешь ли ты за меня?»

А после обеда Леонтий увёз её на свой рабочий участок, где сначала они сгребали остатки снега, а потом вдруг расшалились, как малые дети: хохоча и визжа (Кира, естественно), рыча (это Леонтий), они сначала обстреливали друг друга снежками, а потом валялись в снежных кучах, смотрели на тёмное в звёздах небо и обсуждали вечеринки, на которых любил повеселиться и Леонтий. Скорее, даже Леонтий и рассказывал обо всех тех, на которых он бывал, пока жил у Тима.

А потом кто-то над ними снисходительно сказал:

— Домой вернётесь — самогонкой напою, ясно? Чтоб не заболели!

— А хто возражает? — самодовольно и даже радостно спросил Леонтий и завозился, поднимаясь со снега.

Киру за руку поднял на ноги Тим.

— Лёнь, приедешь сам, — распорядился младший брат. — А мы с Кирой погуляем немного. Пройдёмся по улицам.

Леонтий не возражал — уехал сразу. А Тим помог девушке стряхнуть снег, затем предложил ей руку, лишь раз покосившись на её куртку, которую она уже и сама считала рабочей. Девушка же с великим удовольствием то и дело склоняла голову, чтобы провести щекой по мягкому меху его дохи. И, если честно, идея с прогулкой ей понравилась.

— Странно… Ты, такой деловой, — и вдруг прогулка, — подзадорила Кира жениха, когда они уже шагали белым коридором улицы, среди тёпло-жёлтого света фонарей.

— Ну, я решил, что мы не очень хорошо знакомы, — спокойно заметил Тим. — Я-то тебя вроде как знаю. Но смотрю на тебя, и мне кажется, что парочка вопросов у тебя ко мне лично имеется. А дома поговорить спокойно не дадут. Итак?

— Как ты выиграл этот посёлок? — выпалила Кира.

— Почему сразу об этом? — проворчал Тим.

Кира взглянула на него сбоку. Нет, не сердится. И объяснила:

— Насколько я поняла твоё желание погулять, ты хочешь, чтобы я тебя узнала ближе. Дело с посёлком — ну, история выигрыша, мне кажется, лучше всего расскажет о тебе. О том, какой ты. Какой у тебя характер. — И она улыбнулась.

— Вряд ли, — пробормотал Тим. — История выигрыша… Интересно, что ты скажешь на это: меня подставили с посёлком на этот выигрыш?

— Я на это скажу так: рассказывай давай, а то я от любопытства лопну!

— Тогда надо начинать с самого начала. — Он задумался. — Когда мы с Лёнькой жили в семье, мать за нами приглядывала. Ну, отец в узде держал. Были мы обычными пацанами, уроки и прогуливали, но нам за это попадало, так что хоть чему-то учились. А в семье дядяньки покатились, как говорят, по наклонной. Ближе к девятому классу я и пил, и курил. А на то и на другое деньги нужны. У нас собирались свои компании. В карты играли. Ну и научили. Но я школу полную не закончил — поступил в техникум связи. Тогда ещё можно было и доучиваться, и на курсах учиться. А поступил сюда — подальше чтоб от дядяньки. Мне здесь в общежитии комнату дали. Не на одного, конечно. А учился я сначала не ахти. А есть хочется. Ну, посмотрел, а тут свои игроки в общежитии есть. Если сначала дома в «дурака» кидал карты, то здесь начали покеру учить. Перекантовался с техникумовской жизнью, а потом ещё и во вкус с учёбой вошёл. Ну, после техникума сразу в армию. Поскольку образование — среднее спец, то меня сразу в связисты. Не скажу, чтобы легко было. Когда с полной выкладкой да со старой рацией армейской за плечами бегать приходилось, бывало, под конец мысль только одна: доползти бы. А ротный у нас покеристом был. Мы по вечерам карты раскидывали, он посмотрел — ему и понравилось, как я играю. Вызвал раз к себе и давай учить. И учился я у него, пока он мне в прах не проигрался. А тут — дембель. Назад, к дядяньке, естественно, и не подумал возвращаться. Сюда же вернулся. Однокурсник один пристроил на городскую телефонную станцию. Пока работал, снимал комнату в коммуналке. Мог себе позволить. Однажды начальник нашего отдела подходит и говорит: мол, слышал, играешь? И пригласил к себе на воскресный вечер. У них там игрока одного на покер не хватало.

Заворожённая незамысловатой вроде историей, Кира видела как наяву: Тим, до сих пор ходивший в джинсах и в джемпере, купил солидный, на его взгляд, костюм и сразу из магазина отправился на званый вечер.

Он знал о себе всё: и что неуклюж, и что не умеет говорить и вести себя в обществе. На этом спокойном, почти домашнем вечере он обнаружил за собой ещё один недостаток: он не умеет есть и пить. Но и дураком Тим уж точно не был. Следил за остальными, втихаря копировал манеры солидных людей, с которыми впервые столкнулся. Но, только снова очутившись на улице, понял, что мокр от пота. Расслаблялся только во время игры — вспомнил он.

Утром, на работе, подошёл начальник отдела и сказал, что на покеристов Тим произвёл благоприятное впечатление. И, не успел подчинённый опомниться, чтоб поблагодарить за лестные слова, как ему был предложен вечер покера уже назавтра, во вторник.

Тим играл полгода, постепенно знакомясь не только с игроками города, но и с этикетом богатых домов, куда был принят по протекции тех, с кем играл.

И однажды его привезли в загородный дом.

Хозяин, белобрысый мужик с необычайно длинными волосами, сам не играл, но с интересом присматривался к игре и время от времени напоминал о закусках.

На обратном пути Тим поинтересовался у знакомого, что за человек — хозяин. Знакомый простецки сказал, что белобрысый — довольно известный рейдер: топит компании и торговые фирмы только так. На Тима такое представление не произвело никакого впечатления. Он-то не фирмач.

Но, как чуть позже выяснил Тим лично, рейдерство было лишь одной стороной деятельности белобрысого.

Через неделю Тим снова оказался в загородном доме белобрысого.

В компании, куда он подсел, оказались знакомые игроки. И единственный незнакомый. Уже поднаторевший в играх и в психологии игроков, Тим сразу определил новенького как игрока, теряющего голову в азарте. Пока суд да дело, Тим вдруг обнаружил, что он играет один на один с этим человеком. Тот и в самом деле потерял голову через пару конов, и Тим начал осторожничать, потому что все остальные вдруг куда-то отошли и начали приглядываться к их игре словно со стороны. Свои и чужие. Тим пока точно не знал, свой ли он в негласном городском клубе покеристов, а этот человек явно подставлялся. Он проигрывал легко, но хотел играть, словно — играя, жил. Под конец последней игры покерист бросил на стол ключ и, задыхаясь, сказал:

— Последнее! Ну?

Внутренне изумлённый и чуть насторожённый, Тим, сохраняя бесстрастное выражение лица, быстро поднял глаза. И сразу наткнулся на зеленоватые глаза белобрысого хозяина. Тот слегка наклонил голову.

«Да», — считал Тим разрешение.

Приступил к игре не сразу, подспудно чувствуя себя пешкой в чужой игре. Но играть было легко. И, когда проигравший ушёл, белобрысый и другие покеристы подошли к столику и сели вокруг него. Тим сидел молча, выжидая, что именно ему скажут.

— Мы следили за вами несколько месяцев, — сказал белобрысый. — И повели с того момента, как поняли, что именно такой человек нам нужен.

«Ну, всё! — с ужасом и восторгом решил Тим. — Попал как кур в ощип к мафии!»

Мафия оказалась не такой уж и страшной.

Ключ оказался ключом от посёлка коттеджей.

Посёлок оказался загнивающим предприятием, которому не хватало рачительного хозяина, каковым и посчитали Тима.

Белобрысый оказался не просто рейдером. Он связывал между собой предприятия, фирмы, которые нуждались друг в друге, но не знали о том. Он выискивал людей, которые нужны были фирмам.

Сильные люди города нуждались в хозяине коттеджного посёлка. И белобрысый дал им возможность найти такого человека, который бы кровно был заинтересован в нормальной жизни такого поселения. У бывшего хозяина Тим выиграл не только посёлок и ключ от личного дома, но и на первых порах внимание от белобрысого: тот помогал связываться с теми фирмами, которые постепенно привели посёлок в порядок.

— Вот и всё, — пожал Тим плечами, сильней прижимая к своему боку руку Киры, которая под конец повествования сама жалась к нему: дойти до дома дошли, но девушка слегка замёрзла.

— Звучит фантастически, — стараясь не ляскать зубами, выговорила Кира.

— Замёрзла, да? Сейчас мы тебя…

— Не надо, — испугалась девушка, сразу припомнив, как он растирал её замёрзшую.

— Да нет, — снисходительно сказал Тим. — У тёти Сони есть фирменный рецепт, как спасаться от простуды. Ты не представляешь, какая вещь!

— Что-то даже страшно представить, — пробормотала девушка.

— Ничего особенного, если разобраться, — утешил её хозяин дома. — Всего лишь стопка коньяка, куда капаешь жжёный сахар. Вкусно, между прочим. А уж как спать с него будешь!

— Ну, если ты рекомендуешь… — с сомнением сказала Кира. — Попробую.

Они вошли в дом, и уже в холле Тим с любопытством спросил:

— Я тебе сегодня цепочку подарил. А ты что мне свяжешь?

Кира чуть в голос не рассмеялась. Но придержала улыбку и серьёзно сказала:

— Я подумаю. Ну, чтобы сюрприз был.

И быстро пошла от него к тёте Соне, пока та не легла, — забрать корзину с котёнком. Коньяка Кира твёрдо решила даже не пробовать: на спиртное у неё дурацкая особенность есть — бессонница. Так что быстро пробежала с корзиной мимо кабинета, где хозяин с кем-то деловито разговаривал, и взбежала по лестнице к себе. Здесь она нашла на столе термос, чашку и вазочку с малиновым вареньем — наверное, старушка побеспокоилась. В термосе оказался липовый чай. Его-то Кира с удовольствием выпила, быстро разогрелась и легла. Уснувший в корзине котёнок на этот раз не возражал против сна в отдельно взятой спаленке.

… Тим выждал, когда девушка заснёт, и бесшумно вошёл в её комнату.

Здесь было темно, лишь на полу, ближе к окну, синела полоска лунного света.

Больше всего Тиму не хотелось, чтобы Кира снова была с Шустиком. Зверюшка могла испортить все планы хозяина. Но котёнок спал отдельно.

Тим осторожно встал рядом с кроватью девушки и склонился прислушаться. Судя по почти неслышному дыханию, Кира уснула крепко.

Хозяин дома осторожно встал на колени рядом с кроватью, у изголовья, и отогнул воротник своей домашней рубахи. Спустя мгновения из-под рубахи выскользнула узкая голова призрачной змеи. Тим сложил ладони горстью пальцами к Кире, и змея мягко съехала с его пальцев, свившись в кольца вокруг головы спящей девушки.

Тим закрыл глаза.

Змея соединила личные пространства двоих, и теперь мужчина мог видеть сны девушки. Через несколько минут хозяин дома открыл глаза, всмотрелся в голубые глаза змеи, которая непрерывно смотрела на него всё это время, и кивнул.

Призрачная змея уплыла под ворот его рубахи.

Тим погладил пространство над головой Киры, а затем, мягко шагая, вышел из её комнаты. По лестнице он сошёл, будто слетел незримым и неслышимым духом. Уже в кабинете он плотно закрыл за собой дверь и позвонил — только не по стационарному, а по мобильному. Выждал, пока на той стороне возьмут трубку, и спросил:

— Слышь, Дмитрий. Твой знакомый, Игорь, он на связи у тебя?.. Перезвонишь?.. Ладно. Я подожду.

Он сел на стол и стал проглядывать записи Киры с телефонного дежурства. До конца страничку не дочитал — прервал звонок мобильного.

— Да?.. Не берёт?.. Спасибо. Завтра съездить бы к нему. Есть одно опасение.

Тим положил мобильник на стол и задумался.