Зеркала

11

Это чувство неловкости за подаренные вещи…

Эти слова, сказанные в запале…

Это объятие, пронизанное извинением за своё противоречивое поведение…

Как часто мы сами так поступаем в реальной жизни.

Иля

Котёнок тяжело прыгал на ступеньку, по ней упрямо шёл несколько своих кошачьих шажков, после чего снова валился на очередную ступень. Кира всё боялась — вот-вот шмякнется большой головой и треснется носом! Но пока Шустику то ли везло, то ли он уже научился держать равновесие… Выбрались в холл без особых происшествий. Девушка только с облегчением вздохнула, как котёнок решительно направился к входной двери. Пришлось крупным шагом опередить его и ухватить за шкирку.

— Пока нельзя, — негромко, но сурово сказала Кира. Шустик как будто понял: обернулся посмотреть на неё, но мордаха насупленная — ну-у, нельзя!.. Шаг в сторону от двери, и, поглаживая котёнка, девушка засмотрелась на густо падающий утренний снег во дворе.

— Кирочка! Помоги мне на кухне! — позвала тётя Соня.

Прижимая к себе котёнка, девушка вошла в столовую комнату и закрыла дверь. Здесь, в этом помещении, из-за тюля, мягких, жёлтого с коричневым оттенков, из-за всё идущего снега было странное освещение: вроде и предвечерне темно, а вроде и тёплый намёк на восходящее утреннее солнце образовался.

— Гуляй, где хочешь, — предложила она котёнку, поставив его наконец на пол.

Ни секунды на месте — сразу зашагал, обнюхивая всё на пути и пофыркивая… Проследив, как целеустремлённо Шустик принялся обследовать стены и мебель помещения, Кира оставила на виду его коробку-туалет и быстро добралась до кухни. Завтрак, кажется, уже был готов.

— Тащить на стол? — спросила она, выглядывая подносы.

— Да нет, — сказала старушка, утираясь полотенцем: от кухонной жары её округлое лицо блестело капельками пота. — Ты мне, Кирочка, вот чего скажи. Я человек старый, могу себе позволить в лоб спросить: что за кольца у вас с Тимычем? Не обручальные ли?

— Тётя Соня, — улыбнулась Кира. — Если б что-то было, сказала бы сразу. Пока известно только одно: нам с Тимом придётся сыграть, что мы обручены. Меня втянули в одну нехорошую историю, Тимыч меня вытаскивает. Так что эти кольца ничего не значат.

— А жаль, — вздохнула старушка, а потом как-то скептически оглядела наставленные на столовом столе салатники. — Тимыча-то давно бы окрутить надо. А то… — Тётя Соня вдруг запнулась, шлёпнув себя по рту ладонью. Смущённо посмотрела на озадаченную девушку. — Не-ет, милая, тебе этого не скажу. Кирочка, а нравится ли тебе наш Тим?

Из озадаченности Кира мгновенно перешла в состояние полного ошеломления.

— А-а… Не поняла. Ну… В общем, нравится. Он мне помогает, поддерживает. — Чувствуя, что уже из растерянности просто играет дурочку (опять что-то играет!), девушка той же дурочкой и спросила: — Тёть Сонь, а зачем ты меня о нём спрашиваешь?

— Пристроить хочу! — отрезала старушка и отвернулась к разделочному столу.

— Кира-а…

Обернувшись к двери на шипящий шёпот, девушка обнаружила в полуоткрытом проёме довольно ухмыляющегося Леонтия. Тот поманил её кивком за дверь. И исчез.

Прежде чем уйти, Кира всё же осмелилась ещё раз спросить у рассерженной чем-то тёти Сони, так нужна ли ей помощь на кухне. Услышав бурканье: «Нет!», девушка попятилась из кухни, совершенно дезориентированная, к кому же относились слова старушки: «Пристроить хочу!» Кого же она пристроить хочет? Тима или её, Киру?

Леонтия в столовой не было. Придерживая на руках то и дело пинающегося котёнка, который нетерпеливо требовал опустить его на пол, Кира на всякий случай выглянула в холл. Леонтий нашёлся именно здесь. Кажется, он только что пришёл откуда-то: рядом с ним на диване валялась та самая подбитая ватой фуфайка, мокрая, а по вороту ещё и заснеженная. Впрочем, снег уже начинал таять и на вороте.

— Чё как долго? Иди сюда, пока Тимыча нет, — радостным заговорщиком встретил он её. — Быстро! Ща кое-что скажу, а то так и будешь глаза таращить… Давай этого сюда!

— И что ты скажешь? — уже спокойно спросила Кира, садясь рядом и передавая Шустика Леонтию.

— Слышал я, как тётя Соня говорила про тебя и Тимыча, — вполголоса сказал Леонтий. — Тут дело такое, что тебе про это знать надо. Тимыч-то у нас со странностями. Он же постоянно вечеринки закатывает, с молодёжью. И, верь не верь, Кира, девки на нём висят по-страшному. Вроде брательник мой — особенно так ни кожи ни рожи, но бабьё бросается на него только так. Из-за богачества? Вряд ли. Тут такие богатейки бывают!.. А ты тут появилась, и мы с тётей Соней давно гадаем, что выйдет. Ты ж на него не бросаешься. И вроде как даже не очень смотришь, разве что по делу. Вот бабулька наша и беспокоится. Она-то его давно хочет закольцевать с какой-нибудь девахой, чтоб остепенился, да всех только вертихвостками зовёт. Ох, не любит она, когда в доме кто-то из девок до утра остаётся, а ведь часто такое бывает. Бывало, — поправился Леонтий. И уставился на Киру, словно в надежде, что она сможет ему что-то объяснить.

— Леонтий… — Девушка нахмурилась, стараясь совместить его слова с тем, что наблюдала в доме Тима. И призналась: — Тим относится ко мне доброжелательно — это так, но… — И она беспомощно пожала плечами. А потом ещё вспомнила, что старушка и про самого Леонтия говорила: тот ведь тоже без женского внимания на этих вечерах не остаётся. Усмехнулась.

— Ладно, я, чать, не баба, сплетнями кормиться, — вздохнул Леонтий. — Сказал и сказал — типа, предупредил. Поговорим о другом… Кир, ты чё сегодня такая? Смурная, что ли? Из-за поездки в город, что ли?

— По дому скучаю, — призналась девушка. — Я своих давно не видела. Перед поездкой сюда им сказала, что уезжаю к знакомой и звонить не буду, пока не приеду. Им сейчас без меня вольготней, конечно. Зеркала на место вернули.

— А кто у тебя, в семье-то?

— Родители и брат с сестрой.

— А-а… Припоминаю — говорила что-то. Мда… Семья, — с отчётливой завистью вздохнул Леонтий.

— А вы? — неуверенно спросила Кира. — Вы вдвоём с Тимом… А родители живы?

— Нет, — неожиданно ответил Леонтий, и Кира уставилась на него ошарашенно: как это нет? От кого она слышала, что их родители живы, но пьющие? Кажется, от тёти Сони? — В малолетстве ещё потеряли. Мы с Тимом в зимнем лагере были — нам путёвки в школе выбили. А жили в избе, в пригородной деревне. В том лагере прожили всего три дня, а потом назад привезли нас, к дому. А дома-то и нет. Сгорел. С родителями. Сказали — небрежное обращение с огнём. Дядянька опеку над нами взял, брат отцов. Кормил, типа, пока работать не пошли. И не столько кормил… Все опекунские деньги на пару с тёткой пропивал. Свои-то дети у них тоже есть, подросли к тому времени. На нас внимания никто не обращал, разве что когда раз в полгода приходили проверять, как мы у него. Росли босотой, даже бродяжили… Когда я в армию уходил, Тима оставлять с ними не хотел, но пришлось — куда я его? Боялся, с дядянькой не выживет. Но ничего — выжил.

— А почему с дядей не выживет?

— Тот смертным боем нас бил — по пьяни. Тимыч пару раз в отключке валялся — и это только на моей памяти. А как я вернулся, дядянька драться перестал. Я тогда уже заматерел — спасибо армии, сам драться мог. Но долго у них уже не жили. — Леонтий необычно задумчиво смотрел в пространство, вспоминая. — Тимыч поступил в техникум, куда хотел… Ну и пошло-поехало по взрослой жизни. Когда он меня после отсидки разыскал, я не поверил, что он меня к себе забирает.

— Чё, утро воспоминаний? — насмешливо сказал Тим, беззвучно возникший в холле и присевший на диванный валик рядом со стороны старшего брата.

— А чё не вспомнить? Вон и Кира рассказывала про себя… Да, Кир, помнишь, как ты меня встретила-то попервости? Колись, где драться научилась?

— Она ещё и дерётся? — весело удивился Тим.

— Братишка в секцию самбо ходит! — засмеялась Кира. — Он и научил самым простым приёмам меня и младшую сестру. Гордился, что защищает нас так.

— Покажешь? — снисходительно спросил Тим.

— Эй, гулёны! Завтракать! — велела тётя Соня, появляясь в дверях.

— Софьюшка, милая! Как же ж ты вовремя! — обрадовался Леонтий. — А то у меня живот с голодухи к позвоночнику прилип. Кира, бери своего Шустрого.

— Мне, — негромко и властно скомандовал Тим и взял котёнка. Приподнял его заглянуть в кошачьи глазища, и Шустик недовольно замахал на него лапой. — Тихо! Не фиг — на хозяина-то…

Кира немного испугалась, но далее Тим спокойно засунул котёнка под мышку и пошёл как ни в чём не бывало на завтрак. Здесь, в столовой, выяснилось, что только Кира спала дольше всех. Леонтий успел затемно побывать на своём участке и «помахать лопатой», как он выразился. А Тим съездил куда-то в пригород с какими-то своими целями… Цели прояснились, когда Кира после завтрака поднялась в свою комнату. В комнате лежала гора из многочисленных пакетов и коробок. Поскольку громоздилась гора на её кровати, девушка сочла себя вправе посмотреть, что в них.

Когда через несколько минут в дверь постучали, она стояла в задумчивости, наблюдая, как по вещам ползает Шустик, тщательно обнюхивая всё на своём пути.

— Зачем это? — спросила она, не оборачиваясь: стук в дверь — два быстрых коротких удара — мог принадлежать только Тиму.

— А в чём ты собиралась ехать к одному из директоров холдинга, а потом к банкиру? — явно пренебрежительно к её умственным способностям спросил Тим, прислонившись к косяку. — Думаешь, они поверят, что ты моя невеста, если увидят в чём-то другом? В том, в чём ты здесь бегаешь?

Всё так же не оборачиваясь, Кира глухо спросила:

— И что… ты от меня потребуешь за эти вещи? Какой благодарности?

Молчание, застывшее в комнате, наполняло её напряжением, от которого она начала непроизвольно вздрагивать. Потом она учуяла движение воздуха — Тим шагнул к ней. Остановился за спиной. Потеряв время на сомнения: оглянуться или нет, — теперь Кира просто боялась повернуться к хозяину дома. Боялась увидеть его лицо… Сама себя не понимала. Вряд ли тот Тим, которого она успела узнать, затребует что-то выше того, что она может дать. Но…

— Обними меня. Просто обними меня.

Его шёпот опахнул морозом — полным впечатлением, что заиндевевшую до замёрзшего металла паутину пропустили через всё её тело, через все нервы. Она стояла, чувствуя, как Тим нависает над нею. Хотя и не должно быть такого, ведь он только чуть выше неё. Стояла — и боялась обернуться. «Да что такое… Всего лишь оглянуться, — уговаривала она себя. — Он же не попросил чего-то, что…»

Спине внезапно стало холодно — и Кира обернулась, как ужаленная: Тим бесшумно уходил из комнаты.

— Подожди!

Кажется, он только что хотел перешагнуть порог её комнаты — и замер. Потом, сгорбившись, упёрся руками в боковые брусы дверного косяка. И больше — ни движения. Стоял — ждал. Даже поза — человека, который недоверчиво прислушивается, что там, за спиной.

Шага три до него.

Кира встала совсем близко, глубоко вздохнула — Тим услышал, опустил руки, выпрямился. Она неуверенно погладила его по плечу — не пошевельнулся, а через паузу ладонями скользнула по его бокам, прежде чем сцепить пальцы у него на поясе. Ещё один шаг, даже не шаг, а движение вперёд… Сначала боязливо и трепетно: вдруг уйдёт? Потом нежно: всё ещё стоит рядом… И она плотно прижалась к нему, ухом и щекой к левой лопатке. Сначала ухо согрелось, и только потом девушка услышала гулкие удары сердца, отдающие в её ухо и в щёку. Только потом ощутила, как двигается тело мужчины на вздохе-выдохе… И сама поневоле начала дышать одновременно с ним… А когда Кира расслабилась, закрыв глаза и слушая его сердце, Тим шевельнулся: его горячие ладони осторожно легли на пальцы, сцепленные на его животе. Словно оба стояли на морозе, и он защищал от холода хотя бы эти пальцы…

И уже не хотелось думать об откровениях тёти Сони и о не самых радостных воспоминаниях Леонтия. Хотелось стоять так — греясь от него, сильного мужчины, и знать, что и ему, пойманному в плен её слабых рук, уютно.

… Он вздохнул — её голова щекой на его спине поднялась вместе с этим вздохом, и Кира мягко разжала пальцы. Они медленно проехали под горячими ладонями, будто огладившими их, отпустившими их, и Кира неохотно отстранилась от Тима.

Он постоял ещё немного, словно чего-то дожидаясь, и молча переступил порог комнаты. Дождавшись, когда Тим спустится по первой лестнице и повернёт на вторую, Кира закрыла за ним дверь и вернулась к кровати. Шустик сладко спал в меховом капюшоне короткой шубки примерно того же дымчатого цвета, что и сам котёнок.

В задумчивости Кира присела на край кровати, снова разглядывая купленные Тимом вещи и не видя их.

Зачем она тому, на кого «девки бросаются только так»? Способен ли человек, избалованный женским вниманием, на глубокое чувство? И зачем ему проблемная Кира? Чего он добивается, так своеобразно ухаживая за нею? Придумав настоящую игру, лишь бы приблизить её к себе? А в том, что Тим именно ухаживает, пусть и в своей, оригинальной манере, сомнений не осталось.

Хуже другое…

Даже поглощённая своими бедами, Кира с недавнего времени сама едва удерживалась, чтобы… «Чтобы не стать одной из его легкодоступных тёлок!» — весело загоготал Леонтий… Её передёрнуло. Она и ранее глушила в себе чувство, притягивающее её к Тиму. Но ведь вечно продолжаться так не может… А если она сдастся? Что будет потом, когда он решит её проблему и она станет ему неинтересна?

Она вспомнила единственный роман в своей жизни, который закончился после гадания на любимого, как она о нём думала… Как недолго это было и как давно…

Снова ошибиться — уже с Тимом?

И вдруг решилась.

Не ошибается тот, кто ничего не делает!

Она осторожно вынула из капюшона шубки крепко спящего котёнка, переложив его, так ничего и не почувствовавшего, в корзину. Корзину она прихватит с собой позже, чтобы вручить тёте Соне, а пока… Кира быстро расчесалась и оставила волосы распущенными, затем оделась, осмотрела на себе вещи, прикинула, как она выглядит со стороны, и печально улыбнулась: долго ли ей ещё только прикидывать, думая о себе? Сможет ли она когда-нибудь без боязни подойти к зеркалу?

Наконец взяла корзину и поспешила из комнаты.

В холле был только Леонтий, который восхищённо засвистел при виде девушки.

— Девуля, готов предложить руку и сердце! — сипло сказал он, улыбаясь во весь рот.

— Мы подумаем, — церемонно ответила Кира и не выдержала — рассмеялась.

Когда они отсмеялись, она спросила, где тётя Соня, и поспешила к старушке в комнату. Стукнула пару раз и вошла.

— Ах, красавица! — с восторгом воскликнула старушка, невольно вставая Кире навстречу. Кира засмущалась. Чуть не вырвалось, что в таких одеждах любая красавицей окажется, но успела себя остановить, поблагодарила за комплимент.

— Тётя Соня, Шустика вам оставляю. Последите за ним? Он в туалет уже сходил, поел. Теперь только спать будет. Думаю, спать — до нашего приезда.

— Да оставь, посижу, — кивая, сказала тётя Соня, поглаживая по меховому рукаву шубки и поправляя шарф на девушке.

— И ещё, тётя Соня. — Кира торопливо оглянулась на дверь и спросила чуть тише: — Вы сегодня по магазинам с Леонтием не едете?

— Едем, как не поехать? Списочек заготовила, что ли?

Девушка присела рядом с креслом старушки.

— Это не вещи и не продукты. Вот, посмотрите. Мне здесь нечем заняться, хочу вязать. Вот. Мне нужна вот такая пряжа и такие спицы. Разберётесь в почерке?

— Да что тут разбираться? И без очков разглядеть можно, — похвалила тётя Соня. — Специально крупно писала, да?

— Конечно. А зачем утруждать зрение? Я же знаю, что у вас с глазами не очень… Значит, купите? Вот деньги, оставляю — у меня есть, недавно сняла. Только Тиму не говорите — хочу ему сюрпризом подарок сделать.

— Давай-давай, купим — и сделаешь, — уже обрадовалась старушка. — А я даже Леонтию не скажу. Да он и не разбирается в этом. Всё сама куплю.

Кира напоследок погладила спящего кошачьего малыша и вышла из комнаты.

В холле взгляд сразу наткнулся на незнакомого мужчину. Некто высокий, в длинном стильном пальто, без головного убора, стоял и разговаривал с Дмитрием, который, видимо, только что подошёл. Пройдя несколько шагов, Кира, немного смущённая присутствием неизвестного, только было хотела поздороваться с врачом, но тот первым задержал на ней взгляд и удивлённо улыбнулся, что, наверное, заметил и неизвестный. Он обернулся.

Тим?..

Наверное, замешательство отразилось на её лице очень ярко. Но увидеть элегантного мужчину, вместо развалистого, привычно одетого в грубую одежду почти мужика, оказалось самым настоящим потрясением. Тим наконец побрился, и чистое лицо, наверное, беспокоило его, потому что он то и дело морщился и, сам того не замечая, постоянно дотрагивался до подбородка. И расчесался. До сих пор косматыми прядями свисавшие на глаза, волосы теперь лежали мягкой волной. Но от этого сам он мягче не стал. Небольшие голубые глаза словно ещё больше посветлели и стали пронзительней. Бывший охотник не приобрёл лоска господина из высшего общества. Он приобрёл шарм сильного хищника, который умеет маскироваться, но не хочет.

Кажется, Тим разглядел потрясение Киры. Правда, среагировал на него спокойно: обошёл Дмитрия и приблизился к ней.

— Доброе утро, — только и смогла выговорить Кира, приветствуя Дмитрия, но то и дело сбиваясь взглядом на Тима.

Тот будто ощутимо вырос в этом пальто. И дело было не только в том, что оно длинное. Сам Тим как-то выпрямился и стал… выглядеть непривычно.

Он, в свою очередь, даже не скрываясь, пристально оглядел девушку и приподнял бровь. Будто похвалил самого себя — за выбор одежды.

— Прекрасно выглядишь, Кира, — подошёл Дмитрий. — Доброе утро.

— Дмитрий, какие новости у Игоря? — беспокойно спросила Кира. Она всё ещё надеялась, что поездки не будет. Ведь если Игорь найдёт возможность избавить её от зазеркального духа, она будет не нужна своим мучителям.

— К сожалению, он пока изучает, — вздохнул Дмитрий. И тут же сказал: — Кира, я тебе сейчас сделаю повязку на глаза, а потом мы её прикроем очками. Снимать повязку, насколько понимаю, вне этого дома не будем.

— Неа, не будем, — подтвердил Тим.

— Дмитрий, ты едешь с нами? — с надеждой спросила Кира. Поймала себя на мысли, что хотелось бы знать: рядом — множество тех, кто за неё. Хотя ехали лично к тем, кто её и пальцем бы не тронул — без своих-то исполнителей.

— Еду. Будешь держаться за руки сразу двоих, — улыбнулся Дмитрий. — Тим не хочет, чтобы ты выглядела беспомощной.

Тим недовольно что-то проворчал.

Кире пришлось сесть на стул, и Дмитрий ловко и быстро замотал ей глаза. Затем кожи на лице и ушей коснулось что-то прохладное, что было усажено на нос. Очки.

— Присядем на дорожку, — услышала она голос Тима. Пауза. Все сели, судя по небольшому скрипу кресел или дивана. — Кира, договоримся: ты молчишь — говорю только я. Извини, что права голоса не даю, но с этими лучше говорить только мне.

— Согласна, — отозвалась девушка. — Да если б ты захотел, я всё равно говорить с ними не смогла бы.

— Итак, ещё раз. Ты никого из них в жизни не видела.

— В жизни — нет, — поправила Кира. — Но всех знаю по зеркальным предсказаниям.

— Сначала мы едем на твоё бывшее место работы, к директору холдинга. Потом — в банк. Везде будешь держать нас под руки и никуда от нас ни на шаг. Всё ясно?

— Всё.

— Тогда идём.

Она встала и, натянув перчатки, дождалась, пока к ней подойдут. Очень боялась неловкости, что не сможет правильно взяться за руки мужчин. Но Тим предупредил:

— Не надо нас искать. Мы сами.

Кажется, они договорились заранее. Оба и в самом деле взялись за её ладони, расслабленные, чтобы им удобно было действовать, и спустя секунды она с облегчением поняла, что может спокойно держаться за них. «Если они всю дорогу будут ко мне так близко, — решила Кира, — то мне ничего не страшно… А ведь с нами собирался ехать ещё и Виталий Викторович». Вспомнив о последнем, она приободрилась ещё больше. И уже уверенно зашагала между мужчинами. Вскоре, буквально через пару шагов, она сообразила, что Тим слева — она постоянно чувствовала, как он жёстко прижимает её ладонь к телу, словно боится, что она вырвет руку. Дмитрий же шёл спокойно, лишь изредка реагируя, когда она не совсем правильно направлялась, и тогда чуть прижимал её ладонь локтем, чтобы не выскользнула.

— Машина, — сказал Тим. — Стой, я открою дверцу.

Он мог бы не предупреждать: машину Кира услышала по звуку мотора. И сразу же поняла, что рядом ещё одна. Мужчины обменялись несколькими замечаниями по состоянию дороги, и девушка узнала голос Виталия Викторовича. За руль сел Дмитрий. Тим оказался рядом с Кирой на заднем сиденье.

В самой машине мужчины перебросились острыми насмешливыми репликами по поводу, как повезло тому, кто сидит за рулём, и как будет психовать тот, кто сейчас на пассажирском месте. Машина шевельнулась и, постепенно разгоняясь, поехала. Сосредоточенно прислушиваясь к происходящему, девушка вздрогнула, когда мужская ладонь просунулась за её спиной, между мягкой спинкой сиденья и её шубкой. Резким движением, продолжая разговаривать с Дмитрием, Тим придвинул Киру к себе.