Завеса

Глава 12

Так много людей после войны приспособились к тому, что осталось, научились создавать знакомые вещи, которые были раньше.

На двери главного входа магазина был медный почтовый ящик. Так как было тяжело поддерживать контакт без телефона и компьютеров, и почта не очень хороша работала в Зоне, я позволила людям использовать ящик и винтажный шкаф с маленькими полками, для того, чтобы обмениваться сообщениями и вещами. Покупатели — а это было одним из условий: человек должен быть покупателем, могли написать свои имена и вставить в металлические держатели шкафчика. Это их успокаивало — способ общения с людьми, отличный от тех, что были раньше.

Так что следующим утром, когда я «выспалась», если это так можно назвать, я собрала маленькие пакеты, которые в течении ночи положили в ящик, и встретила кучу агентов Сдерживающих, пришедших за провизией. Конечно, Сдерживающие кормили их, но они всегда не прочь купить дополнительный кусок мыла или немного сахара.

Пока они изучали мой товар, я взяла стопку сообщений и начала раскладывать их в шкафчике.

Одно было для меня — записка от Гуннара, на его личной бумаге, привезённой из-за Зоны:

«Эмме проснулась и пытается помочь. Она не видела духов до того, как они напали на нее, и их нападение было размытым, так что тут нам не повезло. Спасибо за прошлый вечер. Люблю тебя».

Я обрадовалась тому, что с ней все хорошо, но была разочарована тем, что мы не смогли подтвердить того, что имеем дело с одними и теми же духами. По крайней мере не таким способом.

День был великолепным. Я открыла настежь окна впереди и сзади магазина, чтобы в нем витал сквозняк, включила диск с «Preservation Hall Jazz Band» в старом плеере. Даже агенты Сдерживающих улыбались, заслышав музыку. Она напоминала всем нам, что в мире было что-то красивое, пусть мы и не видели это каждый день в Зоне.

К сожалению, джаза было недостаточно, чтобы отвлечь меня от Лиама Куинна. Прошлая ночь вымотала меня. Так приблизиться к тому, что я не знала, хочу ли, а потом поняла, что хочу, и вдруг, у меня это отнимают… Я не была уверена, что же происходит в голове у Лиама, и что он там не может себе «позволить» по отношению ко мне. Но у меня были некоторые подозрения. Я была Восприимчивой — потенциальным духом. Я стану им, если не научусь контролировать магию правильно. Если я не буду бдительна, то стану монстром, убившим его сестру, на которых он охотился. Как он в таком случае может хотеть быть со мной?

Логика работала не лучше джаза. Мне было стыдно, грустно, мою голову захватили эмоции.

Я разбирала за прилавком копии чеков за месяц, когда влетела Таджи. Сегодня на ней были джинсы и легкий топ, большая сумка перекинута через плечо. Она как всегда выглядела крутой и шикарной.

— На улице чудесно, — она кинула сумку на прилавок. Я обрадовалась тому, что она может отвлечь.

— А я знаю. Отличный день для пикника у реки.

Она улыбнулась и заправила кудряшку за ухо.

— Если бы у нас были вино и сыр?

— У нас есть полуфабрикаты и продукты со вкусом сыра. Если они хороши для Сдерживающих, то и для нас тоже.

Она фыркнула.

— Как прошли твои интервью?

— Хорошо, — ответила она. — Прошло одно, осталось еще два.

Она подвинулась, чтобы я могла взять деньги у мужчины, покупавшего «Таймс-Пикаин».

Я поблагодарила его и подождала, пока очередной покупатель не покинет магазин.

— Расскажи мне о нем, — сказала я Таджи.

— Первая дама из крошечного городка на полпути к Лафайету. Каждую неделю сын привозит ее в город за покупками. Так я о ней и узнала.

— Как ее зовут?

— Делорес Джонсон.

Я приподняла брови.

— Она не закупается здесь.

— Это не единственный магазин в Новом Орлеане.

Я хмыкнула.

— Пусть и есть, но это все равно неправильно. И что она должна была рассказать?

— Мы поговорили о ее жизни, опыте. Что она думает о войне и о том, что стало после нее, о магии, о месте, в котором живет, — она прислонилась к прилавку, ее глаза горели возбуждением. Это была моя любимая Таджи, которая была счастливее всего во время работы.

— На самом деле это очень интересно. Она сказала мне, что раньше была сосредоточена на том, что случится в будущем, о жизни после смерти и награде господа, о том, что станет с ее семьей, когда она умрет, и подобном. Она была сосредоточена на будущем.

— Но теперь, когда сюда пришла магия, она говорит лишь о «здесь» и «сейчас». О «силе», «создании» вещей. Кажется, война укрепила ее, хотя я не хочу так говорить, потому что это война, но, может, она помогла ей сосредоточиться на настоящем.

— Интересно, — согласилась я. — А у нее есть то, что сейчас называют «занятием»?

— Ага. Думаю, все дело в этом. Законное занятие? Ну, она же в военной зоне. Она может делать, что хочет, или она просто ищет, что может делать? — она пожала плечами. — Не знаю. Но все равно очень интересно наблюдать, как изменения языка отражаются на изменениях в обществе.

— Согласна. Рада, что интервью прошло хорошо.

— Спасибо. Есть новости об Эмме?

— Гуннар сказал, она проснулась. И, определенно, помнит не много.

— Я бы, наверное, тоже не захотела помнить. Безумие, да? Несколько дней по округе бегают духи и создают проблемы. Думаю, Сдерживающие должны их остановить.

— Все же это большой город, можно спрятаться во многих местах, — сказала я. — И мониторы магии помогают не всегда.

Но сейчас я была рада этому.

— Знаю, — Таджи кашлянула. — Слушай, хотела тебе сказать, я пытаюсь связаться с мамой. Может, съезжу, навещу их. Давно их не видела, да и… не знаю.

Она отсутствующе посмотрела вверх.

— После этих интервью мне захотелось укрепить нашу связь.

Я не потрудилась скрыть удивление.

— Да? Я думала, ты не знаешь, где они.

— Не знаю точно, — она отсутствующе почесала руку. — Но я знаю, где они жили. Думаю, лучше начать с этого места.

— Как давно ты их не видела?

— Около двух лет.

— Время летит быстро, когда веселишься в военной зоне.

Она что-то согласно буркнула.

— Думаю, да.

Я протянула покупательнице пакет с товаром, который подготовила для нее этим утром. Она брала в магазине в кредит. Такое я делала для немногих, но ее сын жил за Зоной и высылал ей деньги каждую неделю. Она всегда платила, как получала их.

— Спасибо, Миссис Розенберг, — сказала я, та кивнула и ушла с пакетом.

Таджи достала блокнот из сумки и просматривала свои записи. Ее захватила идея с семьей, так что, наверное, она готова была добавить еще несколько вопросов. Хотя она не говорила об этом часто, но я гадала, занимала ли магия ее мысли так же, как и мои.

— Твои мама и тетя, — сказала я тихо, хотя в магазине никого не было. — Ты говорила, они практиковали вуду, когда ты была маленькой?

Таджи не отводила взгляда от блокнота.

— Ага.

— Открылась Завеса, они поняли, что магия существует. Думаешь, что-то из того, что они делали… настоящее?

Она замерла, затем закрыла блокнот и аккуратно положила его в сумку.

— Думаю, зависит с какой точки зрения на это посмотреть.

Размытый ответ.

— Где они жили? На севере Батон-Руж?

Она смотрела на меня целую минуту.

— Какая разница?

Ее тон заставил меня выпрямиться.

— Да, никакой. Просто спросила.

Она взяла сумку, перекинула лямку через шею и поправила ее.

— Мне пора. Следующее интервью через несколько минут.

— Таджи…

Но она лишь покачала головой.

— Мне пора.

— Хорошо, — сказала я с сомнением. — Будь осторожнее.

Таджи кинула, и я наблюдала за ней, чувствуя, что за два дня испортила уже вторые отношения.

Я жила двойной жизнью — одной магической, другой нет. И сохранять границы между ними становилось все тяжелее.

* * *

Дела шли оживленно. Я была рада, что было еще над чем подумать, хотя и было тяжело сосредоточиться на мыле и батарейках, когда моя голова была занята Сдерживающими, Паранормальными, духами, а теперь еще Таджи с Лиамом.

В пол первого зазвенел колокольчик на двери. Вошел мужчина, которого я раньше никогда не видела.

Он был высоким, с взъерошенными каштановыми волосами над высоким лбом. У него были зеленые, глубоко посаженные глаза и густые брови. На нем был серый костюм, жилет и рубашка на пуговицах. Не помню, когда я в последний раз видела мужчину в костюме.

Я посчитала его Сдерживающим. Хотя я все утро помогала персоналу Сдерживающих, но было в нем что-то иное. Он был незнакомцем, и меня это пугало.

Он подошел к прилавку и улыбнулся.

— Джэк Бруссард, — сказал он и вытащил черный кожаный кошелек с идентификационным значком.

Я посмотрела на него, кивнула, хотя мой желудок сжался в комок. Я не думала, что мне стоит нервничать из-за того, что я Восприимчивая, особенно, когда мы позаботились о доказательствах, но, может, в этом то и была проблема. Но все же явная демонстрация того, что я нервничаю, ничем не поможет, поэтому я заставила себя успокоиться.

— Клэр Конноли.

Он убрал бумажник, перевел взгляд на трость с совой, которая все еще лежала на прилавке в разобранном виде. Он провел пальцами по меди.

— Милая штучка.

— Спасибо. Сейчас она сломана, но я скоро ее починю. Не желаете купить?

— Агенты не могут позволить себе антиквариат.

— Очень жаль, — сказала я. — Чем могу вам помочь, Мистер Бруссард?

— Можно Джек, — сказал он. — Я пришел задать несколько вопросов о происшествии с духами ночью в воскресенье. Вы работали в Ночь Войны?

Я решила, что он не пришел бы в магазин, если бы не знал ответа на этот вопрос. Но не стоило все усложнять.

— Да, была тут примерно до шести. Примерно до двух я была с друзьями на параде, затем пошла назад в магазин и увидела, что на девушку напали.

Он опустился чуть пониже, чтобы посмотреть на ящик, в котором хранилась бижутерия.

— Этим магазином владел ваш отец, а до него ваш дед?

— А до него мой прадед.

— А теперь им управляете вы?

«Какое твое дело?» — вот что мне хотелось сказать. Но я придержала свой язык, хотя мне и не нравилось куда подул ветер.

— Я всегда тут помогала. Но когда началась война, мой отец начал продавать сухпайки и другой провиант. Пришлось помогать еще больше. А когда он умер, магазин стал моим.

Бруссард кивнул.

— Мисс Конноли, вы знаете, что о вашем отце задавали вопросы?

Я моргнула, не понимая, куда он клонит.

— Какие вопросы?

— О том, на чьей стороне он был.

Я фыркнула.

— На чьей стороне? Думаю, вы прочитали неверную запись.

— Я так понимаю, вы не в курсе паранормальной деятельности вашего отца?

— Мой отец не участвовал ни в какой паранормальной деятельности. Он продавал антиквариат, а когда началась война — припасы, — это немного объясняло изоляцию здания, но я была склонна считать, что мой отец этим не занимался. Это могло случиться из-за войны, магии. Но он к этому не причастен. Если бы у него была магия, или он знал кого-то с ней, то он бы мне сказал.

И даже если у него был паранормальный друг, изолировавший здание, то все равно не было причин сомневаться в его преданности. Бруссард пытался заставить меня нервничать.

— А у нас другая информация.

— Тогда ваша информация неверная, — я понимала, что огрызаюсь, но скрыть этого не потрудилась. Его вопрос был нелепым и оскорбительным. — Моя семья помогала сохранить жизнь этого района во время войны. Мы помогали военным с припасами еще до того, как появились Сдерживающие или Материальная часть. Мы кормили солдат, когда опаздывал конвой. Мы обеспечивали мирных жителей сухпайками. Мой отец умер из-за боевых ранений. Хотите знать на чьей стороне он был? На стороне Нового Орлеана.

— Извините, не хотел вас обидеть.

— Правда? А я уверена, что вы сказали это, чтобы проверить мою реакцию. Так что думаю, вы как раз таки намеревались меня обидеть.

Его челюсть напряглась.

— Я выполняю свою работу.

— И какую же?

— Забочусь о городе.

Я указала на магазин.

— Мы оба этим занимаемся.

— Я так понимаю, вы друзья с Лиамом Куинном.

Я почувствовала, как краска залила щеки.

— Ну, я бы не назвала нас друзьями, — я могу назвать это как угодно, но слово «друзья» недостаточно описывает наши отношения.

— И как вы вас назовете?

«Придерживайся того, что уже знают Сдерживающие», — сказала я себе.

— Думаю, вы знаете, что он тренирует меня.

— Вы вместе с ним ходили на Остров Дьявола.

— Он думает, что я буду хорошим охотником за головами, поэтому хотел, чтобы я его увидела.

Бруссард прислонился к прилавку.

— Вы многое измените в жизни, сменив работу в магазине на работу охотника за головами.

— Я уже дралась с двумя духами, — отметила я. — И я по-прежнему управляю этим магазином.

— Туше, Мисс Конноли, — он выпрямился и поправил пиджак. — Я так понимаю, вы видели его квартиру.

Если такая быстрая смена темы должна была сбить меня с толку, то он в этом преуспел. Было очевидно, что на Острове Дьявола есть камеры, но я не думала, что Сдерживающим будет интересно отслеживать каждый мой шаг и шаг Лиама. Но врать не было смысла, как и объяснять что-то.

— Недолго.

— Вы знаете, что его сестра умерла, и у него появился нездоровый интерес к тому, как она умерла.

Я приподняла брови. Он тоже видел доску? Сдерживающие были в квартире Лиама?

— Его сестру убил дух. Его работа охотиться на них, — я пожала плечами. — Мне это кажется вполне логичным.

— Да? Или это похоже на навязчивую идею? На то, что этот мужчина не совсем в своем уме?

Я не была уверена, что Сдерживающие могли правильно оценить чью-то вменяемость в эти дни.

— Вам нужно поговорить об этом с ним. Он тренирует меня, а не подвергает психоанализу, как и я его.

Бруссард медленно кивнул, как будто размышлял над важными, сложными вещами.

— Я могу сделать это, могу с ним поговорить. Это не так уж и сложно, — он посмотрел на меня, обдумывая что-то. — А он упоминал, что проводил расследование по делу вашего отца, до того, как его подстрелили?

Казалось, мир рассыпался на кусочки. Такая невероятная тишина, возникшая после этого вопроса, встречалась мне впервые.

Я ходила на Остров Дьявола с Лиамом Куинном. Я встречалась с его бабушкой. Он был в моем магазине, познакомился с моими друзьями, видел мою магию. Я рассказывала ему о себе, о своей семье.

Может, Бруссард лгал. Может это была уловка, с помощью которой он хотел заставить меня отвернуться от Лиама. А может и нет. И он скрывал от меня, что, возможно, верит, что мой отец был предателем.

Бруссард наблюдал за моей реакцией, и, наверное, заметил, как все мое тело затряслось от неожиданного приступа гнева.

— Вижу, что не сказал. Любопытно, да?

Он изобразил участие, как будто его волновала моя реакция, моя боль. Но мне не нужна была его жалость. И я точно не нуждалась в правде, рассказанной им. Сама во всем разберусь.

Я пододвинула к себе сову, взяла набор пинцетов, гордясь тем, что мои руки не тряслись, ведь для этого требовался невероятный контроль.

— Убирайтесь из моего магазина. И без ордера не возвращайтесь.

Бруссард поднял руки вверх.

— Я подумал, что вы должны знать. В наше время мы все должны понимать, кому можно доверять. И будьте осторожны, на улицах опасно.

* * *

Мне нужно было больше пространства, нужен был воздух. В магазине неожиданно стало душно, стены надвигались, мои эмоции бушевали.

Мне нужно было выйти отсюда.

Я пойду в сад, на свой участок на крыше бывшего отеля Флоррисант. Там никого не будет, и он далеко от улицы Роял. Я схватила с крючка на кухне фартук и корзинку, обитую тканью в полосочку, поменяла знак на двери на «ЗАКРЫТО» и заперла дверь.

Я пошла к реке мимо аллеи, где несколько дней назад так неожиданно изменилась моя жизнь, миновала вход в покинутый отель, ресторан, занимавший угол пустующего здания. Все полезное унесли давным-давно, начиная со стульев в фоей и заканчивая закусками из мини-баров. Было страшно и угнетающе, но еще немного впечатляло, как люди могут аккуратно разобрать отель по камешкам.

Я обошла здание, подошла к пожарной лестнице, опущенной для тех, у кого были участки на крыше, и полезла наверх. На краю здания стояли деревья и растения в горшках. На открытом месте они получали достаточно света и воды. В домике в конце крыши когда-то был бар с бассейном. А теперь он стал складом для горшков, инструмента и освященной земли. В дальнем конце патио располагалась бочка с компостом.

Мы укрепили дно бассейна балками, насыпали туда земли и превратили его в садик для маленьких деревьев и растений с длинными корнями. Всю остальную часть патио занимали квадратные кадки, в которых мы могли выращивать, что захотим.

Я выращивала овощи для себя, Гуннара, Таджи и еще нескольких друзей, живущих в Квартале, в основном стариков, переживших войну, не желавших уезжать, да и не имеющих на это средств. Оставшиеся овощи я продавала в магазине.

В октябре было время собирать листья и корни в нашем маленьком Луизианском саду: листовую капусту, шпинат, морковь, свёклу. Я поставила корзину и надела фартук. Я выдернула несколько пробравшихся в мою кадку сорняков, вылила несколько ковшей воды на растения, которые выглядели сухими, и убрала отмершие листья.

Когда мой маленький участок принял ухоженный вид, я занялась самым приятным. Обрезала листья шпината и капусты и сложила их в корзину. Три морковки, включая одну белую, которая выглядела, как страшный палец и четыре маленькие свёклы. Лично я считала свёклу отвратительной, на вкус напоминающей грязь. Но у нее было много поклонников в Квартале.

Я стряхнула грязь со свёклы и аккуратно, чтобы не запачкать ткань, положила ее в корзинку. Свёкла легко оставляла трудновыводимые пятна.

Я думала о супер-пупер методах использования этой распрекрасной свёклы и вытирала слезы грязной перчаткой, наверное, размазывая при этом грязь по лицу.

Я думала, что нашла того, кто может быть частью того, через что мне приходиться пройти. Я чувствовала себя обиженной и жестоко преданной.

Что-то из всего этого было настоящим? То, что он пришел ко мне в магазин в Ночь войны? То, что отвел меня на Остров Дьявола, чтобы «помочь» мне? Или это был какой-то план? Лиам Куинн, охотник за головами, просто продолжал поиск предателей в семье Конноли?

Я чувствовала себя очень глупой. И тот факт, что прошлой ночью мы почти поцеловались, лишь усиливал боль.

Я сняла перчатки, отшвырнула их, затем подошла к краю крыши и стала смотреть на город. Крышы, покрытые шифером, черные балконы, пустые места, на которых когда-то стояли здания и камни создавали впечатление пианино с недостающими клавишами. А в отдалении светился Остров Дьявола, тюрьма, которую я старалась избежать.

Но почему-то все получалось иначе.

Я поставила локти на парапет и смотрела на течение реки. На минутку я позволила себя пофантазировать. Я подумывала схватить свою походную сумку и в этот раз сбежать по-настоящему. Начать жизнь без Квартала, Сдерживающих, Куинна. Я бы взяла себе новое имя, может даже обрезала бы и покрасила волосы. У меня были дополнительные пули для пистолета. Я могла бы охотиться, разбить лагерь. А может, нашла бы для компании кого-то из друзей Никс, «хороших» Пара из Консульства, и мы бы вместе прятались от Сдерживающих.

Я вздохнула, вытерла щеки. Все всегда сводилось к Сдерживающим. Пока ты в Зоне, там будут и Сдерживающие.

Я встала, стряхнула с себя жалость к себе. В ней нет ничего хорошего, более того, она бесполезна. Бежать, когда я думала, что у меня нет иного выхода, это одно. Но сейчас выбор у меня был.

А еще у меня было несколько вопросов к Мистеру Куинну.

* * *

Он пришел в шесть часов, с улыбкой на лице, и еще больше отросшей щетиной. На нем было несколько подобранных друг под друга футболок, джинсы и ботинки. Футболки были достаточно обтягивающими, и поэтому топорщили в том месте, где был его пистолет. Если бы я не была так зла на него, то сказала бы, что одежду он подобрал со вкусом.

Лиам оглядел мой топ, юбку, колготки и ботинки, которые я надела из-за того, что немного похолодало, и одарил меня дружеской улыбкой.

— Мило выглядишь. Не против, если мы немного подпортим твой наряд?

Эту улыбку было не сравнить с напряжением между нами или моей злостью. Игнорируя вопрос, я прошла к двери и заперла ее. Мне не хотелось, чтобы нас побеспокоили.

Когда я развернулась, его улыбка испарилась.

— Что такое?

— Мне нужно правда. Обо всем.

Лиам положил руки на бедра и нахмурился.

— Правду о чем? Ты вообще о чем говоришь? — он неуверенно замолчал. — Насчет прошлой ночи?

К щекам прилила кровь.

— Нет, не насчет прошлой ночи. Ко мне сегодня приходил агент Сдерживающих. И он хотел поговорить о тебе.

Лиам замер, сузив глаза, глядя на меня, как хищник, выслеживающий добычу. А может и наоборот.

— Какой агент?

— Джэк Бруссард.

На его лице не появилось ни капли удивления.

— Ясно.

— Ну, ты мне расскажешь?

Лиам смотрел на меня, тишина становилась все тяжелее.

— Ты проводил расследование по делу моего отца?

Если это и удивило его, то он этого не показал. Но опять же, с чего ему это показывать. И он не ответил, что только подогрело мою злость.

— Это все хитрость? То, что ты пришел ко мне в магазин в ту ночь? Помог мне попасть на Остров Дьявола? Ты пытаешься добыть информацию о Восприимчивых? Это какая-то направленная операция? — моя голова кружилась, я пыталась понять, что за паутину он плетет, все ее сложные детали.

— Нет, — ответил Лиам, достаточно сильно подчеркнув это слово, чтобы я посмотрела ему в глаза. Его глаза сверкали, как горячие сапфиры. — Черт, нет. Ничего подобного нет и не было.

Он провел рукой по губам, по челюсти.

— Сядь, Клэр.

— Рассказывай.

Когда я уставилась на него, он закрыл глаза, будто молился, чтобы ему указали путь. И он не один такой.

Лиам отодвинул два стула от стола.

— Пожалуйста, сядь, Клэр.

Я села, Лиам нет. Он прошел на кухню, и я услышала, как открываются и закрываются ящики. У меня закружилась голова и затряслись руки. Когда он вернулся с бутылкой холодной воды, я отвинтила крышку и выпила ее залпом.

Он сел на другой стул, повернул его к моему, пробежался руками по волосам. Затем наклонился вперед, поставив локти на колени, и посмотрел на меня.

Тогда-то он и рассказал мне свою историю.