Затерянные миры

Глава 11. Ультима Туле

Спуск вниз занял гораздо больше времени, чем этого можно было ожидать. Оказалось, что идти по неровным, осыпающимся камням вниз было намного сложнее, чем подниматься. Впрочем разгоревшийся между Моронием и Пирсоном спор несколько скрашивал это утомительное путешествие.

– А я говорю вам, что страна великих предков человечества была расположена на севере, который мы сейчас называем не иначе как “АР-ктика”. Сама этимология этого слова тысячелетиями подсказывает нам где следует искать источник зарождения цивилизации.

– Тогда что вы скажете на тот факт, что во всех эпосах рай представляет собой явно тропическое место? – поинтересовался Пирсон.

– Ну, это совсем просто, – Мороний, словно профессор, вздернул бороду кверху и деловито произнес: – До неких событий северный полюс попросту не был холодным. Все мифы единогласно твердят о большой катастрофе из-за применения источника ПМЦ, которая и вызвала всем известный потоп, а говоря современным языком видимо речь идет о цунами. Я думаю, что взрыв такой силы вполне мог привести к смещению земной оси и наступлению холодов.

– Ну, положим, что в версию о цунами я верю.

– Еще бы! Вот вам пара прямых доказательств. Например, возьмем римского историка Плиния Старшего, чей авторитет непререкаем. Помните как он в своей «Естественной истории» описывал Гиперборею? Я готов процитировать по памяти: «За горами, по ту сторону Аквилона, живут счастливые люди, которые называют себя гиперборейцами. Они достигают весьма преклонных лет и прославлены чудесными легендами. Они верят, что в их земле находятся “петли мира” и крайние пределы обращения светил”. Ну, что? Аквилон – это ведь название именно северного ветра у древних римлян. А еще он писал, что Солнце светит там в течение полугода и что там “неизвестны раздоры и всякие болезни, а смерть приходит только от пресыщения жизнью…». Ну, и как вам это?

– Вообще, конечно, поразительно напоминает описание здешних мест.

– Да, я вам больше скажу! – глаза антиквара загорелись почти юношеским азартом. – В индийской «Махабхарате» и в иранской «Авесте» тоже упоминается северная страна! Причем обе летописи также повествуют о том, что “ее жители отличаются долголетием, проводят время в беззаботном веселье, а старики, насладившись земными радостями, бросаются в море со скалы”. А еще там говорится, что с вершины священной горы Меру открывается вид на Молочное море.

– Думаете, это и есть те туманы, которые мы сейчас наблюдаем?

– Конечно же! В каждой хорошей сказке упоминаются “кисельные реки и молочные берега”, а сказка это ведь вовсе не рассказ для детей. Это память предков, передаваемая из уст в уста! Что как не молочные берега мы здесь наблюдаем?

– Да, пожалуй, что тут вы правы, – заметил Пирсон.

– Пожалуй?! Да, каждый школьник, если не поленится открыть книгу "Легенды Древней Греции", то сможет узнать, что древнегреческий бог Аполлон Гиперборейский был родом из далёкого “северного рая” и каждый год он улетал на Север, на свою арктическую родину. И делал он это, стоя в колеснице с лебедиными крыльями или запряженной лебедями. Откуда бы грекам знать про лебедей, которых в Греции отроду не водилось?

– Про лебедей это вы загнули, конечно, – заметил Пирсон, недовольный тем, как ловко букинист подбирает нужные ему факты. – Не очень убедительный аргумент.

– Хорошо, тогда как вам такое? Посмотрите на север России – там есть Кольский полуостров, тот самый куда, кстати, очень хотели попасть гитлеровцы из Аненербе. Так вот на древнеславянском языке, также как и на санскрите, слово «коло» значит «солнце», а значит Кольский – это Солнечный. И чем вам не указание на мифический Эдем? По мне так это уже весомый аргумент.

– Мда, – здесь Пирсону уже нечего было сказать, потому что Мороний, вдохновленный открывшимся им видом на райский остров вдали, буквально сыпал цитатами из самых разных источников.

– И вот что я вам еще скажу напоследок, – антиквар видимо решил добить оппонента, и Джек молча слушавший эту научную дуэль, лишь улыбнулся. Может в физическом плане старик и уступал им всем, но в части образованности и исторических познаний с легкостью мог забить за пояс каждого из них. – Возьмем к примеру город Дельфы, в котором издревле обитали оракулы. Согласно древнегреческому историку Павсанию, именно гиперборейские жрецы некогда пришли в Дельфы из некоего «северного рая» и построили в древней Элладе первый храм в честь Аполлона Гиперборейского. Они же судя по всему принесли с собой кокон – источник ПМЦ. Собственно после этого каждая девушка, попадавшая в услужение в храм, и обретала магические пророческие способности. В точности как это произошло с доктором Евой Краун, которой вы в своё время подсунули для изучения такой же кокон!

Тут Мороний осекся и замолчал, понимая что наверное в запале сказал лишнее. Лицо Пирсона моментально помрачнело при воспоминании о том какие беды принесла его неосторожность в погоне за древними знаниями. Желваки заиграли на его скулах, а пальцы на руках непроизвольно сжались в кулаки. Желая как-то выправить ситуацию, антиквар решил резко сменить тему.

– А… а вот, что вы думаете про феномен отсутствия времени на острове? Ведь все легенды в один голос твердят, что гиперборейцы умирали исключительно от скуки. И то им для этого приходилось выбрасывать в море со скального утеса. Есть у вас по этому поводу какая-нибудь теория?

– Есть, – со вздохом произнес Пирсон, с благодарностью принимая помощь антиквара. – Я говорил вам уже о том, что являюсь сторонником теорий разработанных арсантом Альбертом Эйнштейном. Мы ведь с родителями Джека и корпорацию “Атлантис” во многом задумывали именно вдохновившись его работами – ну, да это так, к слову. – Кайл бросил короткий взгляд на Стоуна, но тот не отреагировал на его слова, продолжая спуск. – Время и пространство жестко связаны между собой, представляя собой единый континуум. Однако этот континуум вовсе не неизменен и не постоянен – согласно математическим расчетам он деформируется в присутствии любой формы энергии, в том числе – в виде массы. Поэтому, я к сожалению думаю, что здесь на острове время не отсутствует, а просто невероятно замедлено.

– Почему к сожалению? – не удержался от вопроса антиквар.

– Потому что исходя из всего, что мы знаем к настоящему моменту, такую сумасшедшую энергию, способную искривлять ход времени может предоставлять только источник прото-молекул.

– Ну, бросьте! Вам во всем теперь будут мерещиться коконы!

– Мне не мерещится! – вспылил Пирсон. – Это элементарная физика, в которой я разбираюсь так же хорошо как вы в историческом материале. Там где есть масса, есть и энергия, потому что масса – это лишь ее проявление. И в таких местах нет прямых координатных осей, потому что само время перестает быть прямолинейным и равномерным для всех наблюдателей. Представление о прямой это лишь математическая абстракция! Самая прямая вещь, которую мы знаем из физики, – это траектория светового луча, который есть ни что иное как движение фотона. Но даже оно искажается под действием гравитации и это доказано!

– И как это связано со временем?

– Очень просто. Чем сильнее гравитация, больше энергия или выше скорость, тем, согласно уравнениям того же Эйнштейна, сильнее замедляется течение времени. Так будет пока наша условная частица не пересечет некую особую границу, ее принято называть “горизонтом событий”. И если частица устремится к сингулярности в центре дыры, то пространство-время вокруг нее буквально встанет на дыбы и время для этой частицы практически остановится!

– Это вы про черные дыры? Я думал, что они пустые внутри…

– С точки зрения теоретической физики черные дыры действительно пустые. Да, их ограничивает горизонт событий, но за ним нет ничего, что можно было бы измерить, обозначить или зафиксировать – а значит, нет ничего вообще! Вся сумасшедшая масса черной дыры сосредоточена в сингулярности – бесконечно малой точке, окруженной сферой, полной метафизической тьмы.

– И вы опасаетесь, что кокон может каким-то образом стать такой черной дырой и погубить всё живое на земле?

– Не “на земле”, а всю планету Земля как таковую. Вот, что я осознал там в Вавилоне и вот почему я так трусливо бежал оттуда! – Пирсон почти выкрикнул эти слова, выпуская из себя накопившуюся боль. – Я понял это в один миг и словно прозрел! Мне стало страшно не за себя, а за то, что я чуть не наделал… Я не мог пережить этого и потому предал всех… а потом мне было чертовски стыдно…

Мороний переглянулся со Стоуном и участливо посмотрел на Кайла, который оказывается всё это время корил себя за совершенное в прошлом. Подходящих слов у антиквара не было, ведь он знал что Пирсон тогда совершил зло и его нынешнее раскаяние ничуть не умаляло этого. Меж тем Кайл не зная что сказать, продолжил свою мысль:

– В общем некоторые ученые в нашей корпорации полагают, что Вселенная не терпит не только голой сингулярности, но и разрывов пространства-времени. Поэтому каждая сингулярность является “червоточиной”, то есть своего рода провалом, или если угодно туннелем, соединяющим одну область мира с какой-то другой…

– Кротовая нора?

– Название не имеет значения…Это лишь гипотеза, и неизвестно, появится ли у нас когда-нибудь возможность подтвердить её или опровергнуть. Когда Джек спас всех нас, то он вероятно сумел воспользоваться таким туннелем, чтобы перенестись в этот мир… Это невозможно современными техническими средствами, но как я всегда говорил – человечество деградирует… Раньше подобные инструменты были и кольцо Халида являлось одним из них. И это правильно, что такие вещи неподвластны людям.

– Халид погиб, – тихо сказал Мороний. – Его убила доктор Краун, когда он пытался спасти нас с Хельгой от стражей… И еще одна плохая новость в том, что я читал их документы в архиве… В общем, на станции “Гидра” они построили именно такое устройство, базируясь на разработках Николы Теслы и некоторых других проектах “Аненербе”. Так что теперь у них есть свой портал и, скорее всего, они будут присылать своих солдат сюда сотнями.

– Значит мы им поможем, – уверенно произнес Стоун.

– Кому “им”?

– Тем, кто живет в раю. Смотрите, мы уже почти пришли! Я думаю, что вон та постройка – это именно то, что нам нужно.

Джек указал рукой на небольшое здание сложенное из каменных блоков и примыкающее своей боковой стенкой к отвесному горному склону, что делало его почти неотличимым от скалы. Оно напоминало собой маяк или небольшую крепость, состоящую из всего одной прямоугольной башни и маленькой пристройки снизу. Выщербленные ветрами, светло-коричневые блоки, казалось вросли в берег, покрытый округлой галькой. Пройдя остров насквозь, нельзя было не заметить, что перемены в климате между побережьями были довольно разительными.

Зону, в которой образовывались “линзы” можно было с уверенностью назвать южной, так как там преобладали тропики с их идеалистическими пляжами с белым песком и пальмами. Теперь же они оказались явно на севере – здесь были только суровые скалы, одинокое заброшенное строение и раскатистый шум высокого прибоя, который ежеминутно обрушивал лавины воды на берег. С моря дул удивительно холодный студёный ветер, который Мороний сразу же обозвал бореем, а остров маячивший вдали естественно стал для него “гипербореей”. Высокие горы, с которых они спустились, словно стены отгораживали теплую часть острова от этого крохотного пятачка, представляющего собой типичную каменистую тундру без единого деревца или кустика. Тем удивительнее для Стоуна было слышать от антиквара слова о том, что ему якобы удалось разглядеть зелень садов на другой стороне пролива. Впрочем к слову “удивительно” ему уже можно было бы и привыкнуть – всё, что происходило на этом острове, можно было без преувеличения описывать этим словом.

* * *

Зубы Оливера Гранта едва попадали один на другой от страшного озноба. Всю ночь ему пришлось провести на холодном ветру, в одиночестве слоняясь между скал. Каменные глыбы с крутыми склонами и острыми выступами насквозь продувались ледяным ветром, но ему нечем было укрыться от него. Такой разительный контраст с иссушающей пустыней, которую он пересек накануне, был поначалу ему даже приятен, но проведя несколько часов на студёных камнях, отнимавших у него последние крохи тепла, Грант впервые засомневался в своих силах.

Нет, ярость и злоба всё еще клокотали внутри него, наполняя сердце и душу огнем ненависти и жаждой мести всему миру, но физические силы подводили. Тело не получающее уже несколько дней никакой пищи и страдающее от обезвоживания, отказывалось повиноваться ему. А когда он урывками видел четверку людей, бодро шагающую вместе далеко впереди него, то его разум буквально закипал от ожесточения и желчного чувства враждебности. Они были вместе, помогали друг другу, общались и даже иногда смеялись, в то время как он был вынужден скрытно следовать за ними на большом расстоянии, в одиночку преодолевая все невзгоды! Ничего, его час еще придет и он поквитается с каждым из них! И начнет безусловно с Пирсона – этого предателя, который говорил о своем раскаянии, а сам при первой же возможности присоединился к врагам.

Гоняя в голове картины страшной мести предводителю арсантов, Оливер Грант вновь поёжился. Отсюда, с продуваемой всеми ветрами вершины горного гребня, он хорошо видел четыре маленькие фигурки, спускаются к подножью. Он посмотрел на пляж, густо усеянный серой галькой и омываемый зелено-коричневыми волнами. Наверняка там не было такого сильного ветра. Зубы вновь застучали и Оливер с силой стиснул их, чтобы не слышать противный стук. Он справится. Он найдет в себе силы пройти все испытания. Ради нее. Ради Евы.

* * *

Дитмар Фогель осторожно приблизился ко входу в здание. Сняв автомат с предохранителя, он кивнул Стоуну и Джек моментально толкнул дверь ногой и резко прыгнул внутрь полутемного пространства. Прижавшись спиной к холодной стене, он замер, давая возможность глазам адаптироваться к сумраку, царящему внутри. Сбоку послышался шорох и Фогель ловко расположился у противоположной стенки, присев на всякий случай на одно колено и поводя стволом автомата из стороны в сторону. Ничего. Абсолютно ничего не происходило.

Передвигаясь короткими перебежками, Фогель и Стоун по очереди сменяли друг друга, прикрывая тылы. За пару минут они полностью обследовали несколько внутренних помещений, разделенных стенами из каменной кладки.

– Пусто! – отрапортовал Дитмар, ворвавшись в небольшое помещение без окон.

– У меня тоже, – отозвался Джек, отметив про себя, что немец был довольно опытным, и главное, храбрым напарником.

Абсолютно все помещения не то что не имели признаков жизни, они выглядели так словно в них вообще никогда не заходили люди. Ни мебели, ни какой-либо утвари – ничего! То, что они поначалу приняли за “маяк”, таковым вовсе не являлось. Высокая башня оказалась абсолютно полой внутри и скорее напоминала строение католического костела – пара небольших окон вверху давала лишь немного рассеянного света в центральный холл снизу.

– Там ничего нет, – объявил стоун, выходя на улицу и обращаясь к Пирсону и Моронию, которые что-то оживленно обсуждали, стоя возле одной из стен. – Вы нашли что-то интересное?

– Ну, как вам сказать… Мороний утверждает, что единственный символ, обнаруженный нами на внешней стене имеет огромное историческое значение.

– Конечно же имеет! – моментально среагировал антиквар. – Посмотрите сами, Джек, что вы видите?

– Кружок и загогулину снизу, – Стоун хотел бы сказать что-то умное, но к сожалению он действительно видел ровно то, что озвучил. Символы были очень старыми, но всё же можно было утверждать, что это не было игрой воображения или трещиной в кладке – знаки явно были выдолблены в камне.

– Вы абсолютно правы! – казалось старик сейчас запрыгает от радости. – То, что вы видите является одним из древнейших символов и встретить его в таком месте… ну, это дорогого стоит!

– Так, а что мы тут встретили?! Вы поясните или нам надо догадаться?

– Как такового названия у этого символа нет, хотя степень его распространения в современном мире просто феноменальная, – антивар довольно потер руки, предвкушая свой собственный интересный рассказ. – Эти символы – шар и полумесяц снизу – можно увидеть практически на каждом церковном кресте. Обычно они расположены ближе к основанию, но это сейчас не важно… Интересно, что даже представители церкви не могут внятно объяснить происхождение и значение этих символов. Однако в кругах искателей есть мнение, что они символизируют собой древнюю легенду, согласно которой когда-то у нашей планеты была не одна Луна, как сейчас, а несколько! Кто-то говорит две, кто-то что их было три. Считается, что период обращения луны по имени Фатта составлял 7 суток и именно ей мы обязаны тем, что в нашем календаре неделя состоит из семи дней. Та Луна, что мы видим сейчас обращается с другой скоростью, равной примерно 29,5 дней, то есть около месяца. Ну, собственно так мы часто нашу луну и называем – “месяц”. Про третью луну единства мнений нет и никаких следов она после себя не оставила. В любом случае теперь у нас всего один спутник.

– И куда же делись остальные? – спросил Джек, поглядывая в сторону пролива и понимая, что байки про луну ему сейчас не очень-то помогают.

– А вот тут самое интересное – они были уничтожены!

– В каком смысле “уничтожены”? Чем? – внимание Джека вновь вернулось к рассказчику.

– Не чем, а кем. Единственное более-менее достоверное упоминание мне встречалось в одном русском манускрипте, где насколько я помню было написано следующее “…Эти Кощеи, правители Серых, сгинули вместе с Луной в одночасье… Но расплатился Мидгард за свободу Даарией, скрытой великим потопом…”. Мидгардом в германо-скандинавской мифологии всегда именовали наш планету, что означает буквально “срединный мир”. Кощей – это персонаж славянской мифологии, он представлял собой не то очень тощего человека, не то вовсе ходячего скелета. Знаете, у русских очень странные сказки…

– А что за Даария? Опять что-то про арийцев?

– Всё верно. Это еще одно название мифической страны наших предков, которая сгинула в результате всё того же потопа.

– Вы всерьез полагаете, что потоп был вызван обрушением луны на Землю? – скептически спросил Пирсон, первым уловивший мысль Морония.

– Именно так. Легенда гласит, что некие неназванные серые существа овладели страшным супероружием и с помощью него смогли разрушить одну из лун, обломки которой естественно упали на землю. А поскольку та луна называлась Фатта, то словно “фатальный” стало означать событие с нехорошим концом. Хотя более точный перевод с латинского по смыслу ближе к “судьбе” или “року”, а если переводить совсем точно, то получится что навроде “изреченный богами”. Иными словами это то, что нельзя изменить потому что так решили боги. Я думаю, что этот символ является предостережением человечеству об опасности овладения подобной божественной энергией или знанием.

– И что этот символ делает здесь?

– Честно не знаю. Но вот что мне вспомнилось. У Андерсена есть сказка “Дикие лебеди” – та, в которой Эльза летала на своих братьях, обращенных мачехой-колдуньей в птиц. Так вот однажды, она увидела с неба прекрасный замок на острове с пальмами и диковинными цветами. И когда она спросила лебедей что это и не могут ли они доставить ее туда, то птицы ответили, что это дворец самой Фата-Морганы и они не смеют приносить туда ни одной живой души. В следующий миг замок растворился в тумане и она потеряла его из виду… Мне кажется, это сильно похоже на то, что мы здесь имеем.

Мороний закончил своё повествование с печальным лицом, но Стоун почему-то совсем не проникся его рассказом. Вместо этого детектив вновь принялся рассматривать каменистые склоны противоположной стороны и лишь коротко заметил:

– Это всё, конечно же, очень здорово, но как это помогает нам перебраться на другой берег? Довольно с меня сказок – мне нужен конкретный план.

– Берег?.. Я не знаю…, – антиквар был так увлечен, вспыхнувшим в его сознании образом падающей на Землю луны, что даже не сразу понял о чем его спрашивают.

– Тогда будьте любезны достать журнал стража с “Санта Марии” и найти в нем хоть что-то полезное. Иначе мы отправимся вплавь!

– Но я почти не умею плавать!

– Тогда не теряйте времени… Думаю, мистер Пирсон поможет вам разобрать текст, а мы с Дитмаром пока немного пройдемся по берегу. Есть у меня странное ощущение, что на нас постоянно кто-то смотрит…

* * *

К возвращению Стоуна антиквар проделал огромную работу и с гордостью зачитал обнаруженный им отрывок из дневника:

“… в том доме под луною мы с крепышом Джонни последний раз были вместе. После всего, что нам пришлось пережить здесь, его потеря была для меня страшным ударом.

Найдя это проклятое место среди скал, обдуваемых холодным ветром, мы поначалу решили спрятаться в горах и пронаблюдать за тем как Серые тени возникали из ночного сумрака, чтобы вновь устроить охоту на наши души. Прошло довольно много времени, быть может несколько дней, пока мы не увидели их…

Явившись из тьмы каменной башни, они вышли на берег и облачились в странные одежды, которые сделали их тела невидимыми, а ноги длинными как у цапли. Мы сидели за камнями ярдах в пятиста и были уверены, что нас нельзя различить с берега, но когда один из Серых посмотрел в нашу сторону, то моё сердце словно покрылось льдом от неописуемого ужаса, а кожа сделалась липкой от пота. Мы сжались за камнем, прильнув друг к другу и сотрясаясь от холода и страха. И не видели как они улетели.

Вскоре они вернулись с добычей и скрылись в каменном доме. …И больше не выходили оттуда. По одежде я узнал в пленнике боцмана и был сильно удивлен этому, потому что хорошо помню как во время грозы он поскользнулся на мокрых камнях, свалился в пропасть и умер еще пару лет назад. Но сейчас снова был жив. С тех пор как они вошли в каменный дом, изнутри не донеслось ни звука.

Тогда Джон предложил обследовать башню, которая впрочем оказалась пустой. Кроме колодца, ведущего к тропе героев, о которой мне говорил Тихон, в ней ничего не было. Джонни сказал, что магистр приказал ему охранять меня ценой жизни и он пойдет первым. Я остался ждать его наверху… Пресвятая дева Мария, я никогда в жизни не слышал, чтобы человек так кричал от ужаса! Ринувшись за ним следом, я увидел лишь как зеленые струйки дыма вынырнули из каменных нор, которых там были сотни, и медленно поползли в мою сторону. Снадобья у меня не было и мне пришлось вернуться наверх.

Будь проклят этот дом и луна, что его породила… Мне пришлось идти через горы назад в черный лес, чтобы попытать счастья в поиске старых корней. Шушуро преследовали меня. С тех пор прошло уже наверное не меньше нескольких месяцев, а я всё равно каждую ночь слышу во сне предсмертные крики моего верного товарища по несчастью. Но я клянусь тебе, Джон, что я найду способ пройти этой тропой. И если душа твоя еще не разделилась с бренным телом, то я вытащу тебя оттуда… или погибну вместе с тобой”.

Мороний закончил чтение и посмотрел на спутников. Первым слово взял Фогель, что было довольно необычно, поскольку последнее время он был крайне молчалив и сосредоточен.

– Итак, нам нужен колодец… Мне кажется мы должны внимательно отнестись к тексту дневника и подготовиться. Для крепыша Джонни всё закончилось печально, и очевидно для рыцаря Хуана де Кастильо тоже.

– Про де Кастильо мы ничего не знаем, – горячо заметил Мороний. – Кроме того, что он ушел собирать какие-то “корни”, намереваясь вернуться сюда! А “шушуро” по-испански означает “шепот”.

– Я думаю, что корни – это спайс, – сухо заметил Джек. – Порошок помогает нервной системе справиться с зеленым дымом. Когда я жил в поселке грешников, то меня водили на добычу этих корней. Это очень опасное дело, поэтому пираты посылают туда только пленников и провинившихся преступников. У меня сохранилась щепотка спайса.

– Это хорошо, – продолжил Фогель, согласно кивнув. – С одним вопросом мы разобрались. Теперь насчет “тропы героев” – что думаете?

– Во-первых, я хочу обратить внимание, что страж из инквизиции снова упоминает Тихона! Вы заметили?! – Мороний возбужденно посмотрел на присутствующих. – Думайте обо мне что угодно, но тут явно что-то не так. Я имею в виду с Тихоном! Смотрите сами – он живет на этом острове сотни лет, встречается только с теми, кто потерял память, его хижина то ли исчезает, то ли перемещается по воздуху! И при этом он дает всем какие-то подсказки.

– Вы к чему-то клоните? – поинтересовался Фогель. – Очередная легенда?

– Нет, не легенда. Просто мысль… Не сочтите меня сумасшедшим, но вдруг этот ваш отец Тихон – вовсе не человек?

– Тень?

– Ммм… вряд ли… Скорее, может какой-то дух?! Нечто бестелесное, не оставляющее следов!

– Дух острова, приходящий во сне только к арсантам?

– Почему во сне?! – антиквар возбужденно махнул рукой и вскочил с камня, на котором он читал дневники испанца. – Духи могут являться абсолютно в любое время дня и ночи! Просто это не со всеми происходит. Может это какое-то особое божество, может быть оно даже ведет войну с Тенями?!

– Русский священник борющийся в одиночку со злом. И зачем ему это?

– Откуда мне знать! Не я же с ним разговаривал! Я просто делюсь мыслями. Вы, Дитмар, сами сказали что нам надо внимательно разобраться с текстом – вот я и размышляю вслух. Кстати, с чего вы взяли, что он – русский? Имя Тихон в переводе с древне-греческого означает “судьба” или “случай, жребий”. Это как бы фортуна мужского рода.

– А фамилия? Тихон Григорьев – разве не русская?

– Вовсе нет. Григорий означает “бодрствующий”. Григорий, Грегори, Георг, Рыгор, Йорген, Джордж – во всех языках и всех культурах есть это имя в том или ином виде. Так именовали многих святых, поэтому оно невероятно популярно. Григорий чудотворец – это от него всё пошло. Да, и потом в греческой мифологии “георгос” – это один из эпитетов Зевса! Так называли покровителя земледельцев.

– Может вы и правы, – сурово заметил немец, – но я предпочту думать, что этот Тихон и есть одна из Теней, заманивающая жертв в ловушку. Тех, кого по каким-то причинам не поймали их прислужники из поселка. Идти надо по одному и я пойду первым. Хельга мне как дочь – я думаю, что сумею перейти на тот берег.

Немец поднялся и проверил обойму в своем автомате. Затем посмотрел на призрачный берег вдали – он был так близок и столь же недоступен. Море сердилось и свинцово-коричневые волны были покрыты белыми гребешками, туман тоже сгущался. Мороний тут же встрепенулся:

– Но мы же еще не обсудили костюмы этих невидимок! Их длинные ноги и вообще… а вдруг с вами что-то случиться?!

– С ним ничего не случится, – спокойно произнес Джек, тоже поднимаясь с места. – Потому что пойдет не Дитмар, а я.

– С чего бы это я вам уступил? – с усмешкой спросил Фогель.

– Причин много, поэтому назову только три. Я – единственный из нас с кем говорил Тихон, единственный кто пережил нападение зеленого дыма. И наконец, я единственный у кого есть спайс. – Стоун широко улыбнулся, давая понять Фогелю, что он не намерен с ним делиться порошком. – Да, не переживайте вы так! Я проникну на ту сторону и отключу охранную систему, чтобы вы смогли пройти вслед за мной. Ну, а если не выйдет, то у вас появится второй шанс… Идемте, Дитмар, вы поможете мне спуститься в колодец.

* * *

Когда эхо шагов Стоуна стихло вдали, трое оставшихся мужчин молча переглянулись. Пирсон вдруг отошел от колодца и с горестью заявил:

– Мы неправильно поступили. Это всё моя вина и мне надо было идти первым!

– Немного поздновато для геройства, а Кайл? – ехидно заметил немец. – Джек уже ушел и тут вы проснулись… Впрочем, сколько я вас помню – вы всегда были таким.

– Каким это “таким”?! – вспыхнул Пирсон.

– Поручающим другим выполнять опасную работу. Вы, конечно же, невероятно умный, но надо заметить и хитрый тоже… Или скажете, что никогда не использовали людей? Одна ваша операция с отцом Джека чего стоила, да? Я даже не рискну предположить кого из вашего ближнего круга вы не подставляли под удар – и Джек, и Ева и Оливер Грант, пришедший на мое место. Каждый из них становился жертвой ваших интересов, Кайл. Это глупо отрицать.

– Я всё делал ради…!

– Да-да, ради арсантов и ради мира во всем мире… Слышали мы это и не один раз.

– Прекратите! – вдруг вмешался Мороний. – Никто из нас не святой и ваша взаимная неприязнь хорошо известна. Но сейчас не время и не место! Джек рискует собой словно Гильгамеш, а вы затеяли выяснять отношения.

– Гильгамеш? – фыркнул Фогель.

– Да, вы разве сами-то не видите сходства? Этот шумерский персонаж носил имя “царя всех героев” и тоже в своё время был вынужден в одиночку пересечь море смерти, чтобы попасть на остров, покрытый горами, за которыми обитают боги.

– Зачем? – спросил глава пятого Рейха.

– Есть целых две версии. – вклинился Пирсон. – По одной из них Гильгамеш искал цветок бессмертия, который был расположен на дне моря, а по второй это был не цветок, а целое дерево с плодами, дарующими вечную жизнь. И соответственно находилось оно не на дне, а за семью горами. И в том и в другом случае древние боги были не в восторге от поступка “царя героев”, – ответил Пирсон, стараясь показать своё умственное превосходство над немцем.

– Тише! – вдруг цыкнул Мороний на спорщиков. – Вы слышали?! Кажется, это был чей-то крик!

– Куда вы полезли?! – закричал Фогель на старика, но не успел схватить его за рукав.

– Это Джек – я уверен! Мы должны помочь ему. Немедленно!

* * *

Небольшая площадь имела с торца высокое каменное кольцо и узкое ответвление сбоку. Свернув на развилке вправо, Стоун пошел по тропе выложенной камнем. Может быть и стоило пройти влево, но при первом же взгляде Джек ощутил внутри себя растущую уверенность в правильности выбранного пути. Поначалу проход был совсем узким и Джек кожей ощущал леденящий холод, идущий от стен. Здесь было сыро, пахло морской солью, но самым удивительным было освещение – оно было бледно-голубым иногда с оттенками синего, и струилось не только сверху, а словно шло отовсюду сразу.

Поначалу бывший детектив даже не понял что же именно он видит, настолько удивительной была картина, раскрывшаяся ему. В какой-то миг Джек решил, что своды древнего туннеля не выдержали и обрушились, и теперь морская пучина несется прямо на него, чтобы навеки поглотить человеческое тело. Но только поборов в себе желание бежать, Стоун осознал, что стены тоннеля были выложены из огромных каменных блоков, наподобие вулканического стекла или горного хрусталя. Они были столь искусно подогнаны друг к другу, что создавалось впечатление будто он шагает прямо по морскому дну. Призрачный синий свет заполнял собой пространство вокруг, создавая полную иллюзию пребывания под водой.

Слева и справа покачивались высокие плоские кораллы и полипы, образуя собой невероятно причудливые заросли. Дно было неровным, с десятками больших черных сталактитов, которые порой росли самым немыслимым образом, сплетаясь между собой и иногда создавая нечто наподобие множества витиеватых арок, покрытых крупным ракушечником. Прямо над его головой неистово бушевало море, а в толще воды периодически проплывали какие-то странные существа наподобие огромных кальмаров с человеческими головами и широкими костяными наростами в области затылка. Их перепончатые лапы мягко подрагивали в водной толще, а десятки длинных хвостовых щупалец, извивались словно змеи. Существа периодически зависали в синеватой бездне, а потом резко бросались на Стоуна, норовя разбить своими телами хрупкую стеклянную стену, отделяющую мир живых от подводного царства. В эти мгновения их страшные лица вплотную приближались к Джеку и он видел в них кровожадное желание убивать. Впиваясь бледно-розовыми присосками в прозрачный камень, они старались выдрать его из кладки, а черные зрачки то увеличивались, то уменьшались в размерах, словно объектив фотоаппарата, наводящий резкость.

Коридор извивался и казалось, что Джек провел под водой уже вечность. Пройдя вперед, он уже хотел было свернуть за очередной сталактит, как вдруг увидел, что тот шевелится. Сначала он решил, что ему показалось, поскольку неровное освещение идущее с далекой поверхности моря постоянно вызывало ощущение колебания воздуха внутри тоннеля, но приглядевшись Стоун явственно увидел, что сталактит растет прямо на его глазах. Медленно протянув тонкий белый лучик, он почти тут же начал утолщаться, превращаясь в большую соляную сосульку причудливой формы. Маленькая рыбка, проплывавшая неподалеку, вдруг оказалась в зоне действия этого явления природы и моментально вмерзла в лед. Её глаза еще таращились на Джека, в то время как хвост и туловище уже накрепко сковало холодом. Возможно стены тоннеля тоже были сделаны из этого странного льда? После случившегося с рыбкой Джек подавил в себе желание прикасаться к стенкам и шагнул в черный грот, представший перед ним.

Дав глазам немного привыкнуть к темноте, Стоун увидел под ногами узкую каменную тропу, словно изрытую сотнями черных отверстий. Через мгновение из них показались крохотные зеленые струйки дыма. Они обвивались вокруг его ног, сливаясь в тугие плети, поднимающиеся всё выше и выше. Джек медленно пошел вперед. Змеи поднялись ему уже до груди и он почувствовал как они начинают сжимать свои кольца вокруг его грудной клетки. Сердце пронзила страшная боль и Джек закричал. Упав на колени, он пополз вперед, стараясь концентрироваться на одном воспоминании, которое вспыхнуло внутри его головы одновременно со вспышкой невероятно яркого света. В нескольких шагах от него полыхал автомобиль, объятый пламенем, а внутри него Джек четко видел тела своих мамы и папы… и себя.

* * *

Крик Джека был полон боли и всё ещё стоял в ушах антиквара. Когда Мороний подбежал к гигантскому каменному кольцу в конце сырого коридора, то увидел как голубые искры озарили его периметр, а затем невероятно яркие огни зажглись внутри черного пространства, образуя нечто наподобие светящегося коридора.

– Портал…, – прошептал старик, – он открыл его!

– Да, и полагаю что у нас около минуты, а может и того меньше. Видите как ускоряется пульсация световых лучей? Надо идти!

– Но вдруг это вовсе не тот проход?

– Вот и узнаем!

Каменное кольцо неуловимо напоминало виденное на станции “Гидра”, и Дитмар Фогель зачем-то набрал полную грудь воздуха и решительно ступил внутрь черного пространства. Голубые линии под его ногами слегка задрожали, словно натянутые струны, но выдержали. Это было странное ощущение, схожее с невесомостью, но гравитация здесь была. Не было пола и стен, вокруг вообще ничего не было, кроме этой пугающей черноты пространства и тончайших синих полосок под ногами.

– Скорее! Что вы там все застыли?! Кайл, Мороний, да двигайтесь же вы побыстрее!

– Это что-то навроде силового поля, – заметил Пирсон, осторожно ступая на черное пространство под его ногами. Ощущения были такими будто он шел по натянутому невидимому батуту – каждый шаг вначале проваливался в плотную бездну, а затем силовое поле слегка подбрасывало его вверх.

– Быстрее, быстрее, быстрее! – Дитмар буквально выкрикивал слова, подгоняя своих нерадивых товарищей, которые таращились по сторонам и всё время норовили остановиться и изучить открывшееся им чудо. – Пульсации ускоряются и нити меркнут! Если они исчезнут вовсе, мы запросто провалимся в бездну.

Бежать по силовым линиям было непривычно и трудно. Тело швыряло и подкидывало, отчего оно норовило опрокинуться навзничь, что вскоре и произошло с антикваром. Упав грудью на странное нечто, Мороний тут же ощутил как неведомая сила подкинула его вновь. Ему так понравилось это ощущение, что он с ребяческим восторгом снова упал вниз, готовый к тому что магическое поле исправит его ошибку. Видимо он не рассчитал свои силы или попросту криво упал, но на этот раз пространство отшвырнуло его в сторону, и каково же было его облегчение, когда сбоку тут же вспыхнули тонкие голубые полоски, которые словно резиновые ленты оттолкнули его обратно.

– Мороний, какого черта?! – прокричал Фогель, когда старик вдруг овладевший навыком беготни по стенам, ловко промчался мимо него, попеременно отталкиваясь то от стенок, то от условного пола, а порой даже и от потолка. Выходило у него это настолько здорово, что немец, скрепя сердце, попытался сделать что-то подобное. Поначалу пространственный батут показался ему слишком сложным в управлении, и Дитмар даже пару раз перекувырнулся в воздухе, но вскоре он тоже овладел навыком перемещения по тоннелю и нагнал антиквара. Невидимые пружины на ногах делали прыжки длинными и упругими, будто они бежали по лунной поверхности или морскому дну.

Они неслись по изгибающимся лучам, ощущая как по мере угасания их свечения, тела с каждым разом проваливаются в черноту всё больше и больше. Впереди замаячил второй каменный круг с выбитыми на нем письменами, но его очертания были нечеткими. Он то вспыхивал в темноте, то вновь исчезал, растворяясь в пространстве. Теперь батут работал по-другому. Каждый неосторожный шаг приводил к тому, что стенки тоннеля не отталкивали, а наоборот засасывали в себя бегущих по нему людей.

– Гравитация меняется! – прокричал Пирсон. – Источник энергии теряет силу!

Впрочем подгонять Морония и Фогеля не было нужды. Стараясь ступать так, чтобы ноги не проваливались в магнитный кисель, они упорно шагали к мерцающему кругу, обозначавшему конец тоннеля. Там, за пределами светящегося камня, виднелась чья-то сгорбленная фигура. Человек стоял на коленях, положив руки на каменные столбы и из последних сил сдерживал силой разума перед собой некий клубок, от которого во все стороны тянулись тончайшие голубые нити. Нити, по которым они бежали!

Первым наружу выскочил Мороний. Он сделал два неровных шага по полу, но тут же упал, поскольку его сознание напрочь разучилось пользоваться собственным мозжечком. Фогель тоже выглядел как человек, только что вышедший с карусели в парке аттракционов – он пытался шагать вперед, но тело неуклонно кренилось в сторону и заваливалось на землю. Проползя на коленках, Мороний обхватил руками человека, державшего пространственный тоннель силой своего разума.

– Джек, мы добрались! Можно расслабиться, можно… э-э, Дитмар… он кажется потерял сознание! Ему нужен врач!

Лицо Стоуна выглядело изможденным, по нему текли струйки пота, а на ладонях почему-то виднелась кровь. Его веки дрожали, словно он одним лишь усилием воли балансировал на границе сознания. Вяло улыбнувшись, Джек промямлил пересохшими губами:

– Врач не нужен… Вы могли бы и привыкнуть к тому, что я – особенный… Я уже столько раз спасал вашу задницу, дружище, но я не жалею об этом!

– Дружище?! Джек, вы сказали «дружище»? Вы ни разу меня так не называли с тех пор как…, – старик обнял Стоуна и расплакался, ничуть не стесняясь своих эмоций, – с тех пор как мы оказались в этом проклятом месте. Неужели вы вспомнили меня, Джек? Но как?!

Стоун криво ухмыльнулся. Он хотел было встать, но лежащий на его груди Мороний решительно не давал ему ни малейшего шанса осуществить задуманное, а сил бороться у него сейчас попросту не было. Откинувшись на холодный пол, Стоун прикрыл глаза и медленно произнес:

– Вспомнил… Я всё вспомнил пока шел через омут страха.

– Но вы же были под спайсом! Разве это возможно?

– Я не стал применять его.

– Что?! Вы прошли сами?! Вы смогли победить свои страхи?!! Но это же невероятно!

– Страхи – это всего лишь наши собственные убеждения. Так говорил мне отец Тихон. Еще он сказал, что дьявол не снаружи, он всегда живет внутри человека. Так что, чтобы побороть себя мне пришлось вспомнить кто я есть.

– Мороний, вы задушите его в своих объятьях, – резонно заметил Фогель, видя что обрадованный антиквар не слезает со своего друга. – Дайте ему хотя бы восстановить дыхание!

Фогель сидел на полу, привалившись спиной к спине Пирсона. Эти двое ненавидели один другого, но временная потеря ориентации в пространстве вынудила их опереться друг на друга. Однако гораздо больше их обоих сейчас волновало как поведет себя Стоун, вспомнивший каждого из них. Последнее время они были чем-то наподобие отряда – хоть и не лишенной противоречий, но всё же объединенной общей целью группы людей. Но теперь, когда Джек вспомнил предысторию их взаимоотношений, старые обиды могли привести к новым конфликтам. Простит ли он предательство Пирсона? И будет ли готов сотрудничать с Фогелем?

* * *

Оливер Грант с большим трудом пробирался по силовым линиям пространственного туннеля. Его слежка принесла свои плоды, однако в тот миг когда спутники Стоуна ринулись за ним через портал, бывший шеф службы безопасности взял небольшую паузу и тщательно обследовал коридор на дне колодца. Развилок было несколько, но он без труда обнаружил вход на “тропу героев”, мимо которой пронеслись напуганные криками детектива его товарищи. Еще два коридора вели вниз, в густую темноту, и пройдя несколько пролетов по лестнице, Грант услышал далекий плеск воды.

Тут явно была какая-то развилка. Отчего-то вспомнилось давно забытое и он прошептал себе под нос:

– Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдешь – головы не сносить…

Сюда он еще успеет вернуться. Поднявшись назад в зал, Оливер мельком осмотрел едва уловимые в полутьме статуи, обратив внимание на множество странных знаков рядом с ними. Они были одновременно похожи на руны и на пиктографические иероглифы, но при этом отличались от последних гораздо более тщательно прорисованными контурами. Это была определенно совершенно новая система письма, которая возможно была прародителем древнеегипетской. Даже не так – египетские письмена были жалким подобием этих четких знаков, будто кто-то воспроизвел их по памяти.

Впрочем времени на всё это не было. Судя по крикам, доносившимся из черного туннеля, портал включался только с той стороны и сейчас работал, питаясь жизненной энергией Стоуна. Если он правильно разобрал слова Пирсона, перекрикивающегося с Фогелем, его сила ослабевала и Оливеру следовало поторопиться. Выждав еще немного, чтобы не быть замеченным бывшими союзниками, Грант осторожно вошел внутрь. То, что он выдержал паузу было хорошо и обеспечило ему приемлемую дистанцию, но вот то что гравитация силовых линий ослабевала – это было серьезной проблемой. Погибнуть в этом дурацком туннеле он не боялся, потому что смерть и так слишком часто попадалась ему на пути в последнее время, а вот завязнуть в чертовой черной дыре не хотелось. Каждый шаг напоминал ходьбу по болоту или жидкому бетону. Черное нечто засасывало его ноги, стоило ему лишь немного ступить мимо почти померкшей и едва мерцающей синей линии. Ему пришлось лечь на живот и использовать обе руки, чтобы тащить себя вперед, при этом оказалось что именно его изуродованная рука как нельзя лучше подходила для этой работы. Щупальца его клешни удивительным образом ловко захватывали невидимое пространство и позволяли протаскивать за собой всё тело. Такой способ передвижения отнимал массу сил, однако вскоре он приспособился.

С трудом преодолев это препятствие, Оливер изможденно выполз с противоположного конца портала уже тогда, когда радостные крики Морония оглашали всё пространство вокруг. Отползя за один из небольших обелисков из черного камня, Оливер устало прислонился к нему спиной и постарался успокоить своё разгоряченное дыхание. Он прислушался к громкому разговору и вдруг замер. Стоун вернул себе память, пройдя тропой героев?! Это было немыслимо! Это было здорово, круто, невероятно!

Сердце бывшего шефа службы безопасности корпорации вновь бешено застучало. Конечно же, он радовался не за Джека – на него ему было наплевать. Он радовался за Еву! Наконец-то удача улыбнулась ему и теперь он знал как вернуть память доктору Краун, девушке которую он полюбил всем сердцем. Эта новость в корне меняла все его планы. Он не может долее следовать за четверкой. Он должен вернуться назад и разыскать Еву, чтобы привести ее сюда!

Воодушевленный Оливер Грант вновь отстегнул свою руку с кожаной перевязи и посмотрел на извивающиеся отростки. В этот миг он впервые обрадовался своему уродству. Ничего в этом мире не бывает случайным! Его мутация, которой он так стыдился, сейчас могла помочь ему вернуться назад. Не теряя времени, Оливер юрко прошмыгнул за спиной Пирсона к черному зеву портала, и пока Стоун еще не отключился от него, пополз назад.

* * *

Пройдя через череду подземных ходов, спутники приблизились к широкой каменной лестнице, которая вела вниз. Стоун наотрез отказался рассказывать о пережитых им кошмарах, сославшись на то, что это очень личные переживания и он не готов повторно за короткий промежуток времени окунуться в испытанные им ужасы собственного подсознания. Мороний тут же сравнил произошедшее со смелым поступком Одиссея, когда он отважился проплыть мимо сирен, не залив свои уши воском, а Фогель не преминул напомнить Пирсону, что его корпорация раньше часто проводила подобное “вскрытие” арсантов. Она подвергала их разум и тело огромному стрессу, “заставляя их вспомнить” то, чего они даже не знали, и раскрыть свой дар или обрести новый.

Впрочем долго эту тему обсуждать не пришлось, так как спускающиеся вниз ступени привели четверку путников в совершенно удивительное место. Широкий зал был затоплен водой, а его высокие своды гигантскими арками уходили куда-то в темную высь.

– Назад пути всё равно нет, так что придется прогуляться по воде, – сказал Стоун. Он первым зашел в воду, убедившись в том, что глубина небольшая. – Мороний, спускайтесь смелее, здесь совсем неглубоко. Я знаю, что вы не любите морскую стихию, так что можете идти рядом со мной, если вам так будет комфортнее.

– Я люблю море… Просто я плаваю не очень хорошо…

– Здесь вам не придется. Полагаю, это просто частично затопленный зал каких-то невероятных размеров. Уверен, что с противоположной стороны нас ждет выход на поверхность.

Идя по колено в воде, путники ощущали под ногами ровный пол. Пару раз Моронию показалось, что мутные воды скрывают в своей толще морских чудовищ, но Фогель высмеял его за разыгравшуюся фантазию. Впрочем, когда нечто коснулось и Пирсона, а затем Стоуна, в памяти Джека моментально всплыли образы странных созданий, которые он видел за хрустальной стеной. Если эти твари пролезают сюда через какую-то щель в стене, то они явно в опасности.

– Бежим! – резко скомандовал он и все разом принялись высоко поднимать ноги, поднимая вокруг тучу брызг.

Однако местами пол резко уходил вниз и тогда вода поднималась до пояса, а иногда и выше. Бежать в таких условиях было адской мукой, но Джек слишком хорошо помнил глаза кальмароподобных чудищ, полные ненависти к человеку. Схватив антиквара за руку, он буквально волок его за собой, одновременно следя за тем, чтобы Пирсон и Фогель держались вместе. Вдруг немец резко споткнулся и исчез под водой.

– Дитмар? – нерешительно произнес Пирсон, глядя на широкие круги оставшиеся на поверхности.

Что-то кружило под водой и Кайл был уверен, что видит темно-синие плавники, периодически мелькавшие над поверхностью. Вода внезапно забурлила и вспенилась. В водовороте мелькнула рука Фогеля, потом на секунду вынырнуло перекошенное лицо Фогеля.

– Дитмар!

Кайл рванулся в самую гущу кипящей воды, стараясь схватить стремительно исчезающую ладонь немца. Показавшийся рукав его форменной одежды, снова исчез под водой и глава корпорации резко нырнул в воду. Попытавшись обхватить тело Фогеля руками, он вдруг наткнулся на что-то плотное и скользкое, покрытое не то бугорками, не то мелкими чешуйками. Существо скручивало свою жертву, стараясь утащить её куда-то в сторону. Ужас от осознания того, что руки Пирсона сейчас касаются чего-то неведомого прошиб главу корпорации, но в его мозгу вдруг всплыли слова Дитмара о том, что он всю жизнь прячется за чужими спинами. Эти слова наполнили его сознание решимостью и предводитель арсантов с яростью дернул скользкое тело в сторону. Упершись ногами в невидимый пол, Пирсон изо всех сил тянул мерзкое извивающееся создание, не давая ему утопить Фогеля.

Голова немца внезапно оказалась над бурлящей поверхностью и он сделал стремительный жадный вдох, прежде чем снова скрыться в пучине. Что-то ударило Пирсона по ногам и он тоже рухнул в воду. Моментально скользкая лента, словно удав обвила его тело, но Кайл сумел сбросить её с себя. Это определенно была не змея и оно не могло сжимать кольца с чудовищной силой. Поднявшись на ноги, Пирсон нащупал воротник одежды немца и помог ему встать на ноги. Что-то снова схватило его за лодыжку, но Кайл был готов к этому и попытался вытащить извивающееся существо наружу. Когда над водой возникла сплюснутая голова с черными зрачками и диковинным гребнем на затылке, главный арсант дернул её на себя и тут же обомлел от ужаса. Существо ощетинилось тонкими гребнями плавников и издало жуткий вопль, от которого кровь стыла в жилах. Этот крик был одновременно похож на свист и громкое шипение и в то же время в нем слышалось что-то человеческое, словно подводная мразь имела голосовые связки, но не умела говорить.

Фогель, не раздумывая, резко полоснул её ножом по брюху и хлопнул Пирсона по спине, давая команду. Отбросив корчащуюся гадину в воду, они понеслись что есть мочи в сторону Джека, который уже нашел ступени, высящиеся над водой и втащил на них старика. Оставаться в холодной воде долее было нельзя.

* * *

Стремительно поднимаясь по ступеням, путники старались как можно быстрее уйти от места, где обитали подводные твари. По обеим сторонам от лестницы были расположены колонны, выполненные с большим изяществом и свет, проникающий через щели снаружи, позволял оценить не только их красоту, но и исполинские размеры внутреннего пространства. То, что они наблюдали, скорее походило на убранство античного причала – каменные беседки, смотровые площадки, паутинками разбегающиеся во все стороны лесенки. Были здесь и более крупные каменные постройки, однако понять их предназначение было сложно. Да, и архитектура была, мягко говоря странной – многие высокие строения возвышались не вверх, а по диагонали вбок. Выглядело это так будто десятки храмов с колоннами покосились в результате землетрясения и сильно накренились, но не упали, как этого можно было бы ожидать, а замерли в своем падении, словно застыв в этом нелепом положении. Однако никаких следов разрушений при этом не было видно и все скошенные элементы крепко стояли на своих местах.

– Зачем они их так построили? – задумчиво произнес Мороний, продолжая карабкаться в гору. – Это выглядит так, словно их нарисовала буйная фантазия Сальвадора Дали и законы земной физики неприменимы к этому месту.

– Меня больше интересует кто это сделал, – проронил Джек, которому окружающее пространство сильно не нравилось. Оно оказывало странный, полный гипнотического влияния, эффект на сознание. – Уж больно это всё сложные конструкции, создать которые в здравом уме нереально.

Оба вопроса остались без ответа. Вскоре они вышли из подземелья на поверхность и тут уж и вовсе картина стала совсем поразительной. Под ногами вновь оказался белый песок, из которого местами торчали красно-оранжевые округлые камни. Очевидно, сейчас был отлив и они оказались на длинной извилистой отмели, уходящей далеко в даль. Оглянувшись назад, Джек почти ничего не увидел – пелена белого тумана висела над бушующим морем, полностью отгораживая новый остров от старого. Сбоку от них высились опоры огромного моста, в тени которого они сейчас оказались. Мост был сложен из крупных красных камней, вручную обтесанных, словно крупные плоские кирпичи. Перемежаясь с камнями из белого песчаника, кирпичи образовывали причудливый красивый рисунок. Полотно моста словно стрела пронзало белый туман над рокочущим морем и исчезало в нем. Однако поражало вовсе не это. Высота опор была просто огромной.

– Боже мой! – воскликнул Мороний, – да, здесь должно быть метров сто, не меньше! Вы только посмотрите на эти ажурные арки над нашими головами. Я понятия не имею зачем понадобилось строить мост столь огромной высоты.

– Быть может, прилив затапливает это место, – предположил Фогель, который был обычно весьма хладнокровен, но здесь даже немцу было трудно делать вид, что на него не произвело впечатление открывшееся им архитектурное величие.

– Да, вы посмотрите туда! – антиквар указал рукой в сторону огромной горы, к которой вел мост. – Я просто в восторге!

Все проследили взглядом направление, указанное антикваром. Мост был частично разрушен и некоторые его пролеты отсутствовали, однако ближе к скале линия древнего виадука утыкалась в крутой утес, над которым в вышине парили десятки белых птиц. По обеим сторонам моста, на самом краю утеса были высечены гигантские статуи бородатых богов с копьями. Их мощные крепкие тела были слегка прикрыты легкими драпировками и туниками, а головы венчали огромные каменные короны. Статуи были обращены лицом друг к другу и их копья слегка склонялись навстречу друг другу. Может это были не копья, а посохи или какие-то жезлы – на такой высоте их концы были едва различимы на фоне яркого неба!

– Я впервые вижу кусок голубого неба на этом острове, – произнес Стоун, – и черт меня побери, я скучал по нему! Серая мгла мне уже здорово надоела.

Джек не стал говорить, что фигуры богов чем-то неуловимо напомнили ему отца Тихона, но это было так! Старец всегда вызывал у него смешанные чувства. С одной стороны его седая борода и мудреные речи говорили о немалом возрасте, но с другой его всегда поражала атлетично сложенная фигура и молодые глаза Тихона. Глядя на фигуры титанов, охраняющих древний мост, ведущий в туман, Стоун пытался осознать огромную разницу между островами. Здесь не просто было небо и солнце, здесь явно присутствовала сильно развитая культура строительства. Мост, под которым они сейчас шагали по песку, не был единственным – и чем ближе они подходили к огромной горе, тем поразительнее становилась открывающаяся им архитектура. Несколько других мостов поменьше на разных высотах пролетали над морем, образуя многоуровневые ярусы. Они были сделаны даже еще искуснее, со множеством мелких деталей, башенок, смотровыми площадками и главное – они просто утопали в зелени райских садов.

– Это рай! – словно прочитав его мысли, сказал восхищенный Мороний. – Я клянусь вам – если тот остров был сущим адом и принадлежал грешникам, то это – рай! Здесь должны жить великие праведники и теперь я просто уверен, что Хельга в хороших руках.

– Думаете, Тени – это добрые боги, спасающие девушек от злодейства грешников? – со скепсисом спросил детектив. Он помнил как Ван дер Деккен раздел немку догола, выбросив всю её одежду в яму, доверху набитую полуистлевшими чужими вещами. Эта яма почему-то упорно не ассоциировалась у него с добротой, а уж ледяной взгляд Тени, смотревшей на него сквозь болотный туман и подобно не обещал ничего хорошего.

– Думаю?! Да, я просто уверен! Вы же сами видите куда мы попали. Это прекрасно! Всё, что я сейчас вижу я могу описать всего одним словом – прекрасно. Я в жизни не видел ничего более величественного, монументального и красивого!

– И одновременно мертвого, – мрачно заметил Фогель. – Это место давно заброшено. Быть может тысячелетия назад… Хотя, не скрою, с задачей произвести впечатление древние строители справились на славу.

– Да, ну вас! Вечно вы всё испортите…, – Мороний отвернулся от Фогеля и обратился к Пирсону. – Кайл, я уверен, что хотя бы вы понимаете куда мы попали. Это ведь она, да?! Я прав? Прав?

– Думаете, это легендарная шамбала? – осторожно спросил Пирсон.

– Ну, конечно! Что же еще?! Вы думаете как и я! Кто еще мог бы построить всё это?!

– Атланты, – почему-то со вздохом ответил Пирсон, который всю свою жизнь искал свою мифическую родину, а теперь словно не мог поверить в то, что он её видит.

– Название не имеет значения и вы это знаете так же как и я. Атлантида, Гиперборея, Шамбала, Аваллон и десятки прочих названий – все они указывают на одно и то же место, которое его истинные обитатели могут называть совсем по другому! Ну, согласитесь же, что то, что мы видим, оба этих острова – это кусок исчезнувшей Атлантиды. Дитмар может называть это Туле в соответствии со скандинаво-германскими традициями. Но надо помнить, что слово "ультима туле" в переводе просто означает "далекие земли". И они и вправду далекие, учитывая что они совершенно недостижимы без использования “линз”. Есть классический перевод “ультима туле” как “край света”, но я бы предложил другой – "свет на краю земли"! Как вам такое, а? Господи, до чего же это прекрасно!

В эти мгновения лицо у Морония светилось как у мальчишки, которому подарили долгожданный велосипед. Усталость последних дней исчезла, словно её унес морской ветер и он радостно шагал по песку в тени гигантского моста и любовался прекрасными водопадами, которые с ревом обрушивались с огромной высоты прямо в море. Когда они наконец нашли лестницу, ведущую наверх и с трудом одолели несколько тысяч ступенек, то уставшие и изможденные подъемом, увидели нечто еще более потрясающее.

Судя по всему, новый остров представлял собой огромное жерло потухшего вулкана – так почему-то предположил Мороний – и со всех сторон эта величественная гора была опоясана широким кольцом городских строений, преимущественно состоящих из домов с высокими колоннами и утопающих в зелени прекрасных садов. Из недр горы, судя по всему, вытекали четыре огромные реки, которые были столь мощны, что их искусно разделили на несколько потоков, каждый из которых направлялся по собственному руслу за пределы города. Прямо над дворцами и дорогами были построены широченные плоские мосты-акведуки, с которых воды стекали прямо в мировой океан, наполняя его. Проходя под одним из таких акведуков, путники убедились, что он был просто огромен и его ширина составляла не менее пятисот метров. Водяной пар и мельчайшие брызги, переливающиеся всеми цветами радуги, ниспадали на них приятной прохладой, а мягкая зелень садов и кусты, усеянные сиреневыми и красными цветками, создавали райское наслаждение для глаз.

Идя далее, они вышли на большую белокаменную площадь. Впрочем здесь всё было большим и поражало своими размерами. Над входом в храм была выбита надпись на латыни:

– “Остров, где нет ничего и где всё только было. Властно к тебе я влеком неизведанной силой”, – Мороний прочитал вслух. – Господи, они писали на латыни! Вы понимаете, что это значит для науки!? Латынь – один из древнейших языков, ставший основой для большинства его современных версий. Конечно, нынешние языки оскудели по сравнению с латынью, но вот ведь что было загадкой во все времена – откуда она взялась? Как могло получиться так, что в древней Италии сам по себе возник сильно развитый язык с огромным вокабуляром?! Язык, на основе которого созданы почти все другие современные языки, на которых сейчас говорят на всех континентах миллиарды человек. Язык, у которого был письменный алфавит, пусть и не совсем такой как сейчас – возможно он был гораздо лучше, а мы все упростили. И при этом на этом языке никто даже в известной нам древности не умел говорить, считая его уже тогда мертвым!!! Язык, который якобы придумало крохотное дикое племя латинян, настолько дикое что двух братьев вскормила волчица и позже они основали поселение Рим?! Причем этот Рим был настолько плох, что в нем вообще не было женщин и их приходилось насильно похищать в соседних деревнях! А сейчас это язык медицины и науки. Как это возможно?! Ответ один – кто-то, а мы теперь знаем что это были атланты – дал свой язык более поздним человеческим культурам и поэтому он возник словно из ниоткуда, заменив собой другие наречия! В мире есть только еще один столь же древний и развитый язык – это санскрит, но о его происхождении я вам сейчас рассказывать не буду…

Мороний выпалил свою тираду и словно иссяк, настолько сильно была перегружена его нервная система. Остроконечная черная бородка крутилась из стороны в сторону, по мере того как антиквар пытался впитать в себя всё увиденное. Джек даже не на шутку встревожился, предположив что старик рискует свернуть себе шею, вращая головой с такой скоростью.

– Вы что-то слишком молчаливы, – обратился Фогель к Пирсону. Он так и не поблагодарил его за помощь в своем спасении, но решил проявить некую участливость. – О чем вы всё время думаете, Кайл? О том как получить древние знания?

– Этот вопрос для меня больше не представляет труда. – Пирсон казалось был рад, что и ему дали слово. – Я глубоко уверен, что у человечества есть всего три пути обретения знаний. Первый – самый очевидный и самый тупиковый, его называют «эволюция». Люди как будто бы должны развиваться и таким образом накапливать знания из поколения в поколение. Но это сродни попытке изобрести заново велосипед.

– Почему?

– Потому, что история убедительно нам показывает, что за последние 5 тысяч лет люди не изобрели ничего кроме электрической лампочки и унитаза, второй впрочем был еще в древнем Риме. Даже двигатель внутреннего сгорания тоже не считается, потому что бензин был известен издревле и надо было лишь придумать поршень для управления энергией взрыва. Так себе достижение для нескольких тысяч лет научной мысли, если честно. Даже слова Морония о развитии языков наглядно подтверждают этот тезис. Английский язык – это жалкое подобие древней латыни.

– А второй путь?

– Второй путь – это раскопки и изучение артефактов, взгляд в прошлое. Мы оба ходили этим путем, Дитмар. Он имеет право на существование, но в глобальном смысле раскопки обречены на провал, т. к. от древних цивилизаций ничего не остается. Артефакты? Да, они могут натолкнуть нас на какие-то идеи, но не более. Третий путь – самый трудный, но самый правильный. Он состоит в необходимости пойти по пути обретения магических знаний. То есть подключиться к информационным волнам пронизывающим наше пространство. Помните что я говорил про сингулярность? В этой точке сосредоточены все знания мира и они распространяются в пространстве как волны. Этим путем шли ваши коллеги из Аненербе в своё время. Но классическая наука, конечно же, никогда не признает, что волшебный психоделический напиток вкупе с бубном для настройки мозга на особую волну – это именно то, что надо для обретения знаний. Не признает, потому что этот путь дан не всем, а лишь арсантам.

– А почему вы считаете, что древние цивилизации не оставляют следов?

– Ну, это же очевидно! 99 % производимого любым обществом – это жилища. Если взять современный город и покинуть его на 300 лет – что от него останется? Через сто лет даже многоэтажки превратятся в руины, а уже через двести это будет просто холм земли. Ну, а если произойдет катаклизм типа вулкана, цунами и тому подобного, то не будет ничего. И потом не забывайте, что о развитости цивилизации принято судить по имеющимся у общества знаниям. Опять же берем нашу современность – все наши знания хранятся в бумажной книге или в компьютерном облаке, на флешке. Через 300 лет, если специально не хранить эти носители, от них не останется ничего! А древним цивилизациям не 300, а 300 тысяч лет!!! Здесь не о чем говорить – раскопки не имеют перспективы

– Вы говорите не останется следов. Но этот-то город прямо перед нами, он сохранился! Это же просто кладезь артефактов!

– Сохранился. Но формально говоря, здесь нет и времени в привычном нам понимании, – Пирсон впервые улыбнулся. – Я согласен с тем, что он прекрасен, но он – исключение, подтверждающее мои выводы.

Джек с интересом наблюдал за тем как между Фогелем и Пирсоном впервые произошел нормальный диалог, без взаимных обвинений. Город действительно казался абсолютно пустым и не имел никаких признаков обитания, и при этом он был огромен. Где здесь искать Хельгу? Чтобы обойти все дома и храмы у них уйдет целый год, а действовать надо было быстро – это он нутром чувствовал

– Я предлагаю подняться на самый верх, – произнес Стоун. – Оттуда мы сможем осмотреть город и может быть найдем признаки жизни.

– Согласен, – отозвался Фогель.

– А я бы хотел заглянуть внутрь храма! – запротестовал Мороний, который уже вовсю вышагивал в сторону ближайшего строения с мощными колоннами.

– Поднимемся наверх – там и заглянете. Я обещаю, – Джек направился к очередной мраморной лестнице, ведущей к вершине. – И потом, чем выше расположен храм, тем круче должен быть его бог-покровитель. Разве нет?

* * *

Поднимаясь всё выше и выше, Джека не покидало ощущение того, что великолепный город не был достроен до конца. Размах инженерной мысли и исполинские размеры сооружений поражали, но многие объекты всё же не были доведены до конца. Казалось, что людям придумавшим всё это великолепие, подчас всё же не хватало технологий, или что было более вероятно, они переключились на что-то иное, бросив начатое на полпути. И если это было правдой, то на что могла отвлечься столь могущественная цивилизация?

– Знаете, что я хочу вам сказать? – Мороний вновь оживился, указывая рукой на огромное круглое здание с изящной колоннадой и высоким белоснежным куполом, видневшееся в высоте. – Это место на вершине слишком похоже на капитолий! Вы только взгляните на масштаб этого строения, на его изящество, монументальность! Все эти огромные колонны и портики, а чего стоят обелиски! Насколько же упорядоченно они расположены, с каким тонким чувством равновесия и соблюдением симметрии. Просто невероятно! А белоснежный камень – вы только посмотрите как он смотрится на фоне голубого неба. Я бы с уверенностью отнес этот стиль к ампиру. Кстати, раньше было принято считать, что такой стиль возник в эпоху Наполеона Бонапарта, который хотел с помощью массивных лапидарных и монументальных форм подчеркнуть значимость своей империи. В действительности же такое богатое декорирование с содержанием элементов военной символики было прямым влиянием художественных форм Римской империи и Древней Греции в эпоху эллинизма! Такая архитектура была призвана подчёркивать и воплощать идеи могущества власти и государства, наличия сильной армии. – Мороний зачарованно смотрел на далекое и величественное здание на вершине холма. – А ведь во многих странах, включая и США, правительство сидит именно в "белом доме". Вам не кажется, что эта необычная традиция могла пойти отсюда? Даже “лунный город” с его белыми стенами в каком-то смысле являл собой такой же аналог. В общем, в моем понимании именно вот этот “белый дом” атлантов и есть прародитель образа обители власти.

– Всё еще думаете, что здесь жили потомки атлантов? – спросил Джек.

– Да, я вам больше скажу. Я думаю, что весь этот остров – это и есть перенесшаяся сюда Атлантида! Ведь известно, что древние атланты очень много экспериментировали с древними знаниями – вот и перенесли себя случайно, открыв технологию телепортации.

– А вы не слишком идеализируете, Мороний? Что если всё это было не случайно? Насколько я помню Атланты всегда были властными эгоистами и вели страшные войны с окружающими народами. Мы помним, что их технологии и впрямь были очень развитыми, но использовали они их не только в мирных целях. Или вы уже забыли, как сами предположили, что возможно они использовали даже кокон?!

– К чему вы ведете, Джек? – опасливо спросил антиквар.

– А к тому, что атланты могли стать причиной огромной катастрофы, вызвавшей цунами и прочие катаклизмы! Это они могли обрушить луну Фатту на землю. Поэтому их остров вовсе не затонул, как сказано в мифах, а исчез. Они просто испугались и сбежали, перенеся себя в пространстве! Оставшиеся люди конечно решили, что он затонул, но как мы видим – это совсем не так. И я вам больше скажу – я чувствую, что атланты уже давно превратились в Теней, которые терроризируют не только соседний остров!

– Но как же миф о великих мудрецах Шамбалы? – Мороний попробовал использовать последний аргумент, хотя интуитивно чувствовал, что озвученное Джеком каким-то образом совпадало с тем, что он читал в архивах стражей.

– Да, всё просто. Скорее всего, они не сразу стали злобными Тенями. Вы же сами говорили нам о потомках Гипербореи, странствовавших после катастрофы по свету и делившихся с людьми знаниями. Возможно, когда они прибыли сюда и обосновались, то поначалу и впрямь занялись строительством всех этих шедевров вокруг, а также продолжили свои научные изыскания. И вероятно, на том этапе они активно контактировали с внешним миром, пользуясь своими средствами перемещения – так и возник миф о шамбале – недостижимой стране мудрецов, скрытой от простых смертных.

– И вы хотите сказать, что потом они захотели править всем миром и стали Тенями? Но, это абсурд! Зачем им это?!

– Чтобы чувствовать себя значимыми, тешить свои тщеславие и гордыню. Что толку жить в прекрасном городе, если его никто не видит? Как проявить своё величие? Построить громадные статуи? Так они это сделали. А что дальше? – Джек сделал паузу и продолжил: – Возможно, прибыв сюда и обнаружив, что здесь есть бессмертие и прочие чудеса, они превратились в греев, в злобные серые Тени, о которых столько написано во всех летописях? Допускаю, что они ими стали не сразу, может быть не все, может быть в обществе даже произошел какой-то раскол и часть атлантов покинула родину, расселившись по миру, но что-то здесь явно происходило. Вы посмотрите на окружающее нас! Здесь много прекрасного, но многое недостроено и брошено. Почему?

– Полагаете, они увлеклись чем-то новым?

– Думаю, что они решили, что править планетой исподтишка намного удобнее и безопаснее, чем пребывая в реальном мире. А главное это гораздо интереснее, чем строить мосты и водопады. Думаю, что они просто появлялись в ключевые моменты истории и смещали чашу весов в нужную им сторону. Также я думаю, что они оставили стражей-иллюминатов с запудренными мозгами охранять свои порталы в обычном мире и манипулировали ими тысячелетиями. Вот только часть стражей запросто могла подхватить болезнь своих хозяев и также возжелать величия и власти. Мировое господство – вот о чем говорил мне сенатор Кейн. Они хотели стать равными богам.

В диалог вступил Пирсон, которому сильно не понравились слова Стоуна:

– Джек, я даже не знаю, что сказать вам! В ваших словах безусловно есть логика, но… они звучат странно. Не знаю, что навеяло вам эти мысли, но вы явно сгущаете краски. Атланты считаются прямыми потомками богов – они не могут быть такими плохими! Наша корпорация…

– Бросьте, мистер Пирсон! Вам просто обидно, что ваша корпорация годами верила не в те идеалы и блуждала в потёмках. Но вы лучше меня знаете, что боги всегда были плохими и жестокими по отношению к людям. Случаи когда они помогали настолько редки, что становились основой для преданий. Повторяю, оглянитесь по сторонам и вы поймете, что я прав.

Постройки, окружавшие их, и вправду сильно изменились. Прекрасный античный город, который они наблюдали на нижних ярусах, по мере продвижения наверх уступал место крепостям и оборонительным постройкам. Впрочем Джек наверное и в самом деле слегка сгущал краски – город, несмотря на частичное разрушение и недостроенные конструкции всё равно поражал своим великолепием и изяществом планировок. Утопающие в зелени широкие проспекты, фонтаны с питьевой водой, ажурные каменные беседки, расположенные в самых живописных местах, с которых открывался прекрасный панорамный вид на нижние ярусы – всё это было великолепно.

Но Стоуну что-то постоянно мешало насладиться этой красотой. Чувство тревоги не отпускало его с того самого мига, как они высадились на этом острове. Джеку постоянно казалось, что за ним следят и он чувствует на себе чьи-то взгляды. Так было и сейчас. Пока все любовались видами на огромный водопад и величественные античные статуи на вершинах гор, а Мороний с Пирсоном затеяли спор о природе обелисков и их сходстве с египетскими, Джек вновь отчетливо ощутил пятно ледяного холода на своем затылке. Резко обернувшись, он посмотрел наверх. В левой части капитолия ему показалось, что в тени колоннады призрачно что-то мелькнуло и исчезло. Он не был уверен не является ли это игрой света и тени или просто собственное сознание играет с ним злую шутку, но он ринулся по ближайшей лестнице вверх.

Перепрыгивая через ступеньки, он несся во весь опор, надеясь застигнуть наблюдателя врасплох. Вылетев на верхний ярус словно пуля, Джек тут же побежал влево – пусто! Он забежал за колонны и осмотрел анфиладу – ничего. Легкий бриз гулял между колонн, а где-то вдали был слышен шелест листьев на плодовых деревьях, которые ветерок слегка покачивал в стороны. Здесь ничего не было! Только райская идиллия и полная безмятежность. Выйдя на открытое пространство, Джек увидел своих запыхавшихся спутников, которые очевидно поспешили за ним сюда.

– Джек, что случилось? – спросил Фогель, который держал в правой руке, снятый с плеча автомат.

– Ничего, – с сомнением покачал головой детектив. – Простите, что встревожил. Просто мне… показалось. Идемте назад.

– Ну, уж нет! Фухх-х… – Мороний еще с трудом выговаривал слова после такой пробежки по лестнице. Его лицо было красным от напряжения, а по вискам стекал пот, но он вдруг решительно зашагал в сторону здания, расположенного в правом крыле капитолия. – Вы мне обещали, что я смогу осмотреть храм! И я намерен это сделать. Даже не пытайтесь меня остановить.

Антиквар стремительными шагами подошел к широким ступеням и принялся взбираться по ним. Пройдя мимо двух прямоугольных обелисков неподалеку от входа, он лишь мельком взглянул на сужающийся кверху четырехгранный столб из серого камня с высеченным у подножия символом двойной луны Фатты.

– Не мешайте ему, – тихо сказал Пирсон, обращаясь к Стоуну. – Он всё же ученый и для него это много значит. Да, и нам может быть тоже пора заглянуть внутрь? Что мы всё ходим снаружи? Внутри может быть гораздо больше ценной информации.

Подойдя к огромным дверям высотой метров двадцать, они остановились. Как открыть такую махину никто даже близко не представлял, но стоило Джеку приложить ладонь, чтобы толкнуть двери внутрь, как высокие створки плавно пришли в движение, открывая узкую щель в затененное помещение.

Дав глазам немного обвыкнуться к полумраку, четверка медленно разбрелась по залу с колоннами. Мороний, видя огромное число надписей на латыни, непроизвольно шептал их себе под нос:

– “Блаженство не есть награда за доблесть, но есть сама добродетель”.

– “В обычаях человеческих много несообразного”.

– “Величайшее несчастье – быть счастливым в прошлом”.

– “Власть над собой – есть наивысшая власть”.

– “Желающего идти судьба ведёт, нежелающего влачит за собой”.

– “ Что сделано – то сделано. Ведь это перст божий”.

Красота внутреннего убранства храма поражала своим величием. Не зная латыни, Стоун и Фогель прошли вперед и пересекли зал, выложенный светло-коричневыми плитами. Там, у дальней стены, были видны широкие ниши, которые служили проходами во внутренние помещения. Одна из дверей была приоткрыта и Фогель указал на нее напарнику. С силой толкнув ногой дверь, Джек вошел внутрь и тут же замер. Немец, вошедший следом, тоже не мог поверить своим глазам.

– Так это и есть странные одежды Теней, которые упоминались в судовом журнале? Те, что делают их невидимыми и дают способность парить в воздухе?

– Похоже что так…

Детектив задумчиво смотрел на представшую его взору картину, когда в помещение вбежали Мороний и Пирсон. Антиквар протолкался вперед, чтобы лучше видеть, но не понимал что перед ним.

– Мы прибежали на грохот. Вы что-то нашли здесь? Э-э… Что это за штуки, Джек?!

– Говоря языком мифов это “плащи-невидимки” наших друзей. Ну, а если говорить языком мистера Пирсона, то это скорее скафандры.

– Я бы определил это как экзоскелеты… – Кайл с интересом смотрел на устройства, стоящие в нишах. Складные нижние конечности оканчивались цыплячьими лапами, а мощный позвоночный столб венчали две пары ручных манипуляторов и подобие шлема. Ближайшее к ним устройство явно стояло на зарядке и при прикосновении к нему рукой, тут же покрылось какой-то зеркальной пленкой, которая вмиг стала прозрачной, мимикрируя под окружающую обстановку.

– Но откуда это здесь?! – Мороний был просто в шоке. – Это… это же античный город, древний храм!

– Видать не такой уж он древний, – Джек указал на толстые пучки кабелей, тянущиеся вдоль стен и многочисленные мерцающие лампочки над скафандрами. – Кто-то переделал этот храм под склад или промышленный объект и этот кто-то явно знаком с очень продвинутыми технологиями!