Защитник Дворянок Том III

Глава 19 (72). Две опасные дуры

— Итак, все готово? — требовательно проговорил Атрид, будучи в своем поместье. Будь его воля он бы ночевал в здании правительства, да только это строго запрещено.

И непонятно, этот закон был введен ради того, чтобы ограничивать время сверхурочных у простых чиновников, или же не давать высокопоставленным дворянам чувства что это их вотчина.

Сейчас он ожидал доклад от своего шпиона в академии, известного по прозвищу «Морок». Сырая запись заботливо проходит сейчас через руки адъютанта, который отсекает все лишнее. Все же запись идет постоянно на случай непредвиденной ситуации, а связь проверяется каждые десять минут.

— Атрид Лютоборович, все отсмотрено. Интересную вы волну в академии подняли, ничего не скажешь.

— С Келино кто-нибудь связывался? — Отбросил мужчина словесную шелуху и попытался вызнать самое важное для себя. Пусть он и скор на расправу, но его планы всегда многозначны. Да, нужно наказать дочь за поражение.

Но почему бы не использовать как наживку? Они подняли все прошлое того предателя, что провел группу захвата на бал. Перевешали с десяток кротов и подозревали о том, что другой десяток просто были чуть умнее и не так явно отсвечивали в белых пятнах его биографии.

И имели почти стопроцентное подтверждение того, что один из них устроился в академии. Если бы Атрид смог захватить власть и установить тиранию, он бы всех оттуда провел через пытки несмотря на высокое происхождение, потому что безопасность страны важнее густоты крови. Но он не решался лишиться всего, к чему так долго полз всю жизнь ради того, чтобы убить одного агента.

Слишком сильно взбеленятся его «друзья» из старой аристократии. Одно хорошо было для мужчины, что Яков погиб, старая заноза в заднице, поддерживающая статус-кво в совете, все еще верящая в то, что монархия с малолетней девкой на троне это лучший выход.

А потому нужно было выманить крота самостоятельно. Опальная рода, что уже почти установил себя первым среди равных — чем не великолепная цель для вербовки? И Атрид надеялся, что ему не придется ждать слишком долго.

— Нет, она парочку раз сдержанно проронила слезы о своем незавидном положении, обнаружила в помещении вашей новой дочери укрепленную стену и со злости выпускала в нее аргу поток за потоком. — Безэмоционально проговорил адъютант, мужчина, что казался таким тонким от постоянной сидячей работы, что его мог переломить ветер.

— Так и знал, что сразу он на нее не выйдет. А ведь хотелось! — В сердцах пробасил дворянин и потянул вечернего кофе, что было заботливо принесено на его стол служанкой. — А Зенелла? На нее вышли?

— С ней тоже все глухо. Никто из учителей дольше ожидаемого с ней не говорил, скорее наоборот, она слишком дикая, всех отпугивает.

— Глухо… — Потянул Атрид. Он уже думал, что на старую наживку уже точно не клюнут. Как только она напишет очередное прошение на перевод, то он, так и быть, согласится. Все равно ведет предмет для простолюдин. Лечению и в менее требовательных школах учат.

— Или же крот все же не среди учителей и к ним приближенных… — барабанил Атрид по столу в небольшом раздумье. — Кстати, как там девочки из свиты Келино сработали? Мне уже можно давить на их отцов за излишнюю жестокость?

Мужчина прекрасно знал, что сложно удержаться и не истолковать его приказ «припугнуть» в свою пользу. Так что он и здесь хотел получить хоть и небольшой, но барыш.

— Насчет этого мне кажется, что вам лучше не поднимать с ними этой темы. Думаю, что и они со своей стороны поступят таким же образом. — Немного обеспокоенно проговорил адъютант, поправив очки на своим изможденном каждодневной сортировкой информации лице.

— Это еще почему? — Удивился Атрид. — Неужели побоялись тронуть? Так еще лучше! Пристыжу за трусость!

— Нет, дело в том что в этом успели разобраться за вас…

Я, будучи наготове, проследовал в лес. Действительно, лучше не пачкать кулаки об их гнусные морды у всех на виду — чревато. Одна из подруг Жданы на чаепитии даже выдвинула теорию, что он здесь не для красоты и кислорода высажен а как раз для такого «низшего уровня дискуссии», так девушка элегантно обозвала обычную драку под немного покрасневшие от стыда щеки девушки, которая еще недавно на этом «уровне дискуссии» жила.

— Только услышала как твою новую хозяйку обижают, как безродная псина сразу же прибежала ее защищать? — Прилетело мне в спину. Я не боялся ее показывать. Честь все еще есть даже у таких как они. Бить в спину — высшая трусость.

— Я выше вас обеих по положению, так что тебе лучше забрать эти слова, пока я просто не вызвала тебя на дуэль. — Спокойно произнес я на эту очевидную подначку, даже не оборачиваясь и услышал, как одна из девушек слишком беспокойно сглотнула.

— Ври больше, безродная. Даже если произошло чудо и тебя правда приняли в род Лютоборовичей, то удивлю тебя, ты все еще никто! По титулу да, а вот по крови — нет! Я, урожденная Радзивилловна, по крови и по роду, который лишь на самую малость ниже по положению!

Говорила она спокойно, постепенно наращивая громкость и пафос, пока я просто искал подходящую опушку для сшибки. Сражаться в лесу — та еще морока.

Что до ее слов — мне кажется, что некоторые просто необучаемые. Да, есть некоторые неписанные правила, которые мне малопонятны и которые действуют. Вот только чего-чего, а верховенства крови над родом там нет. Будь ты хоть трижды императорских кровей, если ты сменил род — уж извини, к тебе будут обязаны относиться соответствующе.

Хотя, это тоже не лишало Словию казусов, таких как отрекшийся император, который продолжил фактически править после этого. Рассказывали об этом на истории, маскируя его вероломство под то, что он, якобы, был чемпионом арги, а потому выше земных законов.

— Эй, не игнорируй меня! — слишком сильно я задумался, потому что передо мной внезапно появилось немного обиженное лицо. Ага, это та, которая больше всего пафоса нагоняла. Наверное не оценила то, что я ей вообще ничего не ответил.

А ведь красивая девушка! Маленький носик, небольшая родинка рядом с ним, черные глаза, что будто засасывали свет, такие же волосы, чуть светлее смолы, и правильные черты лица. Ну, сука, такая стерва!

Так что послышался очередной хлесткий щелкок за этот день. Похоже, мне пора записываться в профессиональные раздаватели пощечин, если есть такая работа, потому что у меня получается все лучше и лучше.

— Я скажу ровно один раз. Приносите извинения мне. Прилюдно. Приносите извинения Келино. Так же прилюдно. И мы расходимся. — Проговорил командным голосом пока смотрел на девушку, у которой в глазах рушился давным давно выстроенный порядок вещей. Того гляди, выключится из-за логической ошибки.

— Аррау, ну мы действительно переборщили, давай согласимся! — подошла сзади вторая из этого цирка, которая явно осознала, что я сюда не шутить пришел а требовать.

На что «Аррау» лишь сплюнула кровью. Ого, похоже переборщили тут не только они. Как же все это достало…

— Ну уж нет. Если побьем ее здесь ее же взашей погонят из рода. Покажем, что это была лишь удача и она вообще не стоит внимания! И будем вместе показывать место опальной, игрушкой и безродной!

Мне очень понравилось, как она и Келино успела имени лишить. Наверное так проще ее воспринять как новый объект «веселья». И более разумная проглотила этот аргумент! Как же все плохо тут с ними.

— Все с вами ясно… — оставалось только мне проговорить и стоило только арге на их телах зажечься, как мир резко замедлился. Я уже был на готове, чтобы выиграть с десяток секунд на то, как именно их унизить.

Все же местное самозакаливание — вещь! Похоже, именно ей и пользовался тогда поддельный Казимир. Правда, его крепкостью я что-то пока не обладаю даже близко.

Обе девушки зажглись зеленым цветом. Попадет — мало не покажется, пусть и есть надежда, что я выдержу удар на ранг выше. Но как меня дрючили на постановке щитов, так и их — на атаке. Мне показывала пару приемчиков Мария и это было просто торжеством техник, призванных именно пробить, пусть маленькую дырочку, но чтобы нанести удар вовнутрь.

Так что сразу разрываю дистанцию — вблизи меня можно достать даже не трогая броню особо, лишь за счет прошедшего импульса. Вообще хреново, что одна из них тоже так умеет и нас пару раз ставили в спарринг. Таланта к самозакаливанию у нее не было, но главное то, что она может придумать, как убрать мое преимущество из уравнения боя.

Черт, накаркал! Она стала двигаться быстрее, намного быстрее. Мое преимущество свелось к минимуму, ее движения запаздывали лишь на считанные миллисекунды.

— Не стоит считать, что я выкладываю на занятиях все что умею, сучка бесталанная!

Прокричала она чуть искаженным из-за разницы нашего с ней восприятия голосом и ее арга, потухшая для входа в ускоренное состояние, зажглась вновь, ликвидируя ту самую миллисекунду разницы. Блядство! Мне никто не говорил что так можно! Да и я пытался, не выходило!

Чертова ухмылочка девушки стала ярче, когда она начала ускоряться за счет огромного потока арги, что толкал ее в спину. Зря я недооценивал их. Шел ведь сюда считая, что они Келино только исподтишка могли унизить, но теперь понимаю, что вдвоем эти девки вполне могли бы такое провернуть. Только и оставалось, что бегать от нее по лесу.

И ведь ничего не применить! Стоит только выпасть из ускоренного времени чтобы перенаправить аргу вовне, как мне тут же снесут голову. Я, конечно, утрирую, но все же приятно мне точно не будет. И эта скрытная девка это прекрасно понимает а потому мчится ко мне как таран, зная, что ей ничего не будет.

Хотя, кое-что я могу. Черт, будет больно. Ведь раз арга никуда не делась, а всего лишь направлена в меня! Так что сейчас будет сюрприз для нее. Я резко остановился и развернулся на девушку, на лице которой уже был оскал хищницы.

Мое же лицо скривилось а губы предательски сомкнулись, лишь бы не издать крик боли. Это нормально, но я не хотел, чтобы они его слышали. Ведь в моей только-только излеченной кисти формировался необработанный брусок легкоплавкого металла, название которого мне сейчас не важно.

Направив на нее сжатый кулак, я лишь немного ее удивил, но ее глаза были совершенно расслаблены. Она не ожидала ничего от меня, считая, что я лишь собираюсь взять ее на понт.

Арга внутри меня толкает металлический брусок вперед, чтобы тут же рассеяться за пределами тела, где ее сейчас быть не должно. Но даже из-за этого девушка, двигающаяся в моем восприятии как обычно, быстро становится смазанным пятном, которое таранит меня, заходясь в крике, а сзади летит будто не заметившая этого затруднения огненная волна.

Еще будучи в воздухе и стараясь не думать ни о развороченной руке, ни о том, что девушка в некоторых местах вовсе не мягкая а костлявая… Не важно. На одних только рефлексах, что в меня вдолбили на активной защите, я ставлю клиновой щит, который разделяет вал надвое, растворяясь и напоследок обдавая обжигающим легкие воздухом, от которого хотелось зайтись в кашле.

Спина больно ударилась об выглянувший из под земли корень, который совсем не прибавил мне настроения, а елозящая по моему телу девушка, старавшаяся погасить боль хоть так, намеревалась скоро опомниться. Нет, конечно, было приятно, когда ни с того ни с сего по лицу проезжается упругая девичья грудь, но боюсь, у меня нет времени этим наслаждаться.

Просто и без затей хватаю ее всеми конечностями разом и ударяю лбом по носу, слыша отчетливый хруст, после которого девушка вместо крика, шипения и ругательств переходит на всхлипывания и уже почти покорна судьбе «победителя». Хорош, конечно, победитель, на котором сверху бесцеремонно лежит «проигравшая», но уж какой есть.

Нажимаю здоровой рукой на точку на шее почти не сопротивляющейся девушки и она быстро замолкает. Были бы наручники — связал бы, а так тоже неплохой способ вывести из строя.

Смотрю на девушку, красоту которой я ненароком испортил… Нужно будет подправить нос когда буду уходить. А вот ожоги… Неважно, надо еще со второй разобраться.

А она была тут как тут на опушке, где ее и оставили мы вдвоем, уйдя в наше рандеву. Увидев меня, она лишь спокойно подняла руки вверх, при этом приняв позу, будто я должен ей быть благодарен за такое решение.

— Смотрю Аррау не смогла тебя раскусить, крепкий орешек. — Прокомментировала она с какой-то странной интонацией. — Я кстати Урвикста, если ты, конечно, еще не в курсе.

Тут сложно быть не в курсе трио девушек, у которых имена даже для дворян были слишком режущие ухо. Но, видимо, она решила представиться сама, ведь официально мы не знакомы.

— Мира, если ты, конечно, не предпочтешь называть меня как-то иначе, как делают большинство из ваших. Мне в любом случае все равно — Сказал я чистую правду. Я на прозвища не обижаюсь. Я обижаюсь на действия.

— Ну, раз уж мы теперь знакомы, и почти друзья, как насчет ты исполосуешь Аррау всю спину за нас обоих в качестве равноценной мести а меня отпустишь?

Не моргнув и глазом выдвинула девушка предложение, от которого у меня чуть челюсть не отвалилась. Ей вообще знакомо слово «стыд» или, может быть, кто-то объяснял ей значение слова «дружба»? Потому что мне кажется у нее оно сильно искажено.

И, будто бы поняв, что я вообще не воспринял ее слова всерьез, она лишь коротко ответила «ясно» и земля подо мною просто исчезла. Насилу успел ухватиться руками, чтобы не провалиться в яму, конца которой в кромешной тьме я просто напросто не видел!

— Тц, поспешила, нужно было шире воронку аннигилировать — послышался бубнеж девушки, пока я силился подтянуться несмотря на соскальзывающую вниз землю, которой не понравился вес, который она была вынуждена на себе держать

— Ты… Что… Сотворила… — в перерывах между усилием и тем, чтобы не свалиться, прокричал я.

— Всего лишь нашу фамильную технику, очень веселую кстати. Однажды я заставила игрушку провести внизу два дня без воды и еды. Хотели и больше, но Келино сказала, что тогда есть шанс что она погибнет и у нас станет меньше веселья. Она у нас умная!

Давай, болтай больше, я уже почти смог зарыть ноги в грунт. Было тяжело, но липкая арга на то и липкая. Никогда бы не подумал что, у нее есть и такое применение. Да я чертов паук, когда мозги работают!

— Меня… Тоже… На… два… дня? — Продолжал я делать вид что мне тяжело, хотя самые опасные секунды уже прошли, я стабилизировался.

Главное, чтобы она ни о чем не заподозрила. Пусть продолжает говорить, пока сзади нее медленно растет оранжевый кокон, отворяющий двери. Учителя, я применяю вашу науку на практике намного раньше, чем планировал, надеюсь вы это учтете при выставлении оценок. Ведь раньше бы на таком расстоянии от меня арга бы хрен послушалась!

По голове струились капли пота, не от того, что мне так тяжело держаться, а от того, насколько трудно строить ловушку так, чтобы жертва из нее не выпрыгнула. Слишком много нюансов и осторожности. Но, благо, она с удовольствием сейчас предавалась думам о прошлом и будущем, чем о том, что творится вокруг нее.

— Ну почему, было бы не очень хорошо, если бы ты пропала слишком надолго, думаю, пару часиков подумать о своем поведении тебе все равно надо дать. А я тем временем растормошу Аррау и мы вместе с ней пойдем и дадим Келино еще раз, за стукачество. Мы долго отучали игрушку от попыток кому-то что-то сказать…

Мне казалось, девушка, вспоминая о прошлом впадает в какой-то экстаз, ведь все ее тело начинает подрагивать в наслаждении. А не пригрею ли я такую же змею на своей груди в виде Келино? Это сейчас она кажется жертвой, которая подверглась несправедливости, но она была заводилой этих двух сумасшедших! Нужно будет держать с ней ухо востро.

И, не успела она еще что-то сказать, как ловушка сзади нее захлопнулась и пламя, наконец, начало набирать температуру, ведь ее специально пришлось снизить, чтобы она до самого конца ничего не заподозрила. Конечно, защитная арга, тем более оранжевого цвета так себе в этом плане. Она умеренная, спокойная, обжечься ей трудно. Но никому не захочется сидеть в бане слишком долго.

Девушка билась о стенки, периодически вырывая целые куски, но просто не успевала пролезть. Ведь я выскочил из ямы и положил руку на свое творение, постоянно подпитывая и залепливая прорехи. Чем сильнее дергается, тем горячее внутри, ведь кокон подогревает она сама.

И вот, спустя минуту, она отрубилась от перегрева. Чисто, идеально, просто, только в мою руку набилась земля, а спина, которая еще не отошла от эпического падения на корень, будет меня «благодарить» всю ночь. Лучше бы эта тварь просто сдалась, теперь я злой!

Итого, передо мной было два тела. Урвикста была легче, так что я буквально делал темные делишки в сердце леса в окружении деревьев и редких каркающих ворон. А именно упражнялся в художественном искусстве на чужих спинах. Раз не понимают по нормальному — пусть у них будет вечная напоминалка.

Но, защитная арга в этом отношении все же была щадящей. Сила, будто живая, отказывалась делать слишком сильные ожоги, максимум доводя кожу до красноты. Так можно и заживо сварить, конечно, но их смерть — явно не то, что мне простят.

Так что на помощь вновь пришли легкоплавкие металлы, что я создавал сам. В моем животе давно трубили йерихонские трубы, возвещая о том, что если я продолжу, то просто упаду от истощения, но по простому крестику с помощью расплавленного металла я все же оставил.

Это и вполовину не то, что было на Келино и даже не десятая часть бедной спины Даши. Но я уже понял их силы и слабости, так что в следующий раз моя победа не будет казаться мне чем-то, что полагается лишь на удачу.

С внутренним сопротивлением, но я поправил Аррау нос. Настолько явные следы оставлять не принято. А сам, медленным шагом умирающего лебедя, пошел в кафетерий, по пути подлечивая руку и стараясь не обращать внимания на ноющую спину. Это ж надо было упасть в то место, до которого я не достаю нормально! Да что ж это за невезение-то такое!

Снаружи народу уже было маловато — приближался неофициальный комендантский час. Никто, конечно, не будет тебя задерживать и вести на душеспасительные беседы о поведении, но если твои отметки падают ниже определенного минимума — начинают возникать вопросы о том, умеет ли опростоволосившийся ученик планировать свое время. Так что во избежание возможных придирок в будущем, лишь самые уверенные в себе разгуливают вечером и ночью.

Кафетерий же был местом почти круглосуточным, просто в ночные часы он ограничивался едой быстрого приготовления — достал брикет, направил аргу, чтобы он внутри нагрелся и ешь. С голоду и не такое покажется кулинарным шедевром.

*Бах!*

Послышался хлопок на улице, стоило мне только сесть за одинокий стол у окна, место, которое так любит лже-Казимир. Резко выглянул в окно, а там всего-лишь взорвался салют, озаряя небо красными, красиво сгорающими на воздухе, искрами.

И стоило только повернуться к еде, как рядом с брикетом обнаружился ничем не примечательный конверт, на котором было указано только «имя» отправителя. «Сочувствующий». Подозрительно…