Заря

Глава 10 Характер

Пробуждение вновь выдалось резким. Нет, меня никто не будил, над душой не стоял, и из пушки не стрелял. Просто я вдруг проснулся, и понял, что не хочу больше спать! Не хочу и все.

Проведал коня, что на сочной травке брошенной деревни успел наесть бока и сейчас с вальяжным видом прогуливается от дома к дому, выбирая самые-самые, зеленые и сочные травинки. Проверил багаж, что никуда не делался, ибо некуда ему тут деться. Проверил Свена, что спит в обнимку с куском копченой колбасы.

— Не отдам! — пропел он не просыпаясь, стоило мне попытаться забрать еду.

Не больно то и хотелось. Тем более ему еда сейчас необходима — после очередного слива маны он уже действительно похож на оживший скелет обтянутый кожей, что и узники Освенцима могут посочувствовать. Лицо стало серым, руки — там по-моему даже и костей то нет, просто палки манекена, рёбра… кажется я между ними его легкие вижу. Череп вообще обтянутый тонкой, как папиросная бумага, кожей, так что видно и кость, и все сосуды.

При этом волосы в принципе не выпали, силы руки… ну может и потеряли, но как видно не достаточно, чтоб распрощаться с кушаньем, да и ножки вон брыкаются… Нет, все же… может он и потерял половину своей массы, но на здоровье парня это можно сказать никак не отразилось. Он остался все тем же живчиком. Не получил летальных или вообще хоть каких то серьезных повреждений.

Что дыхание, что пульс, ровные, и вообще как у космонавта на медосмотре. Сердце все так же гоняет кровь по венам, да и на аппетит не сказал б, что жалуется. Вон кишки как двигаются, что видно сквозь бочину. И если не считать истончившейся кожи, самих костей, и прочего по мелочи, в принципе, до покойника ему еще далеко.

Мне конечно совершенно непонятно почему магия жрет физическую составляющую тела. Все же волшебство это не плоть и кости, а… а что? Слишком мало данных. Если судить по себе самому — то моё тело от применения навыков никак не меняется. Но то-то и оно, что «навыков», а за другими магами я наблюдал слишком мало.

А его тело видимо уже привыкло отдавать в таких ситуациях в первую очередь то, что способно восполнить в кратчайшие сроки и потеря чего не отразится на возможности поддержании жизни. А не жрать в первую очередь жизненно важные органы и свешивать лапки «все, не могу больше». Видать тренировки у артифакщика не прошли даром, и даже, казалось бы, такая внутренняя катастрофа, что способна убить любого, для не похоже является нормой жизни.

В некотором роде я сейчас такой же, и тоже по вине магии. Признаю и ощущаю себя практически идеально здоровым, хоть и выгляжу по-прежнему как сама смерть. Раны зажить зажили, повреждения тела, в том числе и летальные, устранены. А на телосложение больного дистрофика это никак не повлияло. Надо поесть.

— Жратва еще осталась? — вместо здрасти, произнес друг, отклеившись от койки с первыми лучами солнца и тут же метнувшись на кухню.

— Каша, кусок сала, и сухари. — ответил я.

— Еще есть сушеные грибы.

Я посмотрел на Свена — тот на меня…

— Уважаемые…

Мы синхронно повернулись на голос.

— Аааа! Домовой, домовой! — завопил друг, запрыгивая на стол, словно благородная леди при виде мыши.

А я еще переживал о его здоровье…

На полу и правда стоял… очень маленький человечек. С рыжей бородой, такой же рыжей, аккуратно расчесанной, шевелюрой, веснушками… ну типичный домовой!

— Уважаемые… — вновь повторил домовой, подпрыгнул, уцепился за край стола руками, подтянулся, кряхтя залез.

Свен с матерным воплем перекочевал со стола на печь. Домовой же отряхнувшись, вынул откуда-то вязанку сушеных грибов и аккуратно положил её к куче нашей еды, затем развернулся ко мне лицом и поклонился.

— Уважаемый маг, я вчера стал свидетелем вашей невероятной магии. И хоть я, смиренный слуга, не смею вас просить… все же, не могли бы вы…

В общем, домовому нужна была помощь. Помощь с лечением его зверюшки. Да, у домового есть зверюшка. Да еще и крыса. Гигантская крыса, с телосложением пса и размером быка, что, как оказалось, все это время почивала в подвале соседнего дома.

— Что с ней? — поинтересовался я, в то время как Свен держа в одной руке кочергу как меч, в другой факел как копье, давил косаря то на зверя, то на домового, то на меня. Ему вообще все это не нравится.

— Дурман травы нажралась, окаянная! — в сердцах плюнул мужичек, и даже пнул в здоровенную тварюгу камень — А я говорил, говорил! Говорил, не ешь эту гадость!

— Дурман травы… — протянул я, и посмотрел на крысу повнимательнее.

Ну, во-первых это тварь просто фонит магией. Даже точнее сказать она целиком состоит из магии! Подобно… призраку. Во-вторых — она реально одурманена! Зрачки расширены, блаженная слюна у рта, гигантские когти время от времени непроизвольно сокращаются, оставляя в камне пола глубокие борозды. Да, если мне прилетит такими когтями, уже никакое лечение не поможет. Объятия иной стороны жизни придут мгновенно.

— Боюсь… мы не сможем помочь… — я хотел продолжить «потому что исцеление не лечит душевные травмы», но тут вспомнил о другом скиле из игровой ветки — у нас кончилась мана. Мы уже исчерпали весь свой лимит, и больше не способны…

— О! Да это не проблема! — воскликнул человечек — Сейчас! — и куда-то ускользнул, не успел я даже открыть рот.

К слову сам домовой тоже есть чистое порождение магии. Не такое как его питомец, но все же…

— Вот! — возник как из-под земли рыжебород, протягивая мне камень.

Камень маны, подобно тому, что преподнес когда-то моей персоне графский сынок. Только этот поменьше — всего со сливу.

— Боюсь, я не умею подобным пользоваться. — со вздохом произнес я, немного покрутив камешек в руках.

— Зато я умею. — обрадовал успевшего взгрустнуть коротышку друг, бодро забирая из моих рук драгоценную стекляшку.

Он вообще, как-то оживился, стоило увидеть камень. Даже вон от факела и кочерги избавился, положив одно на другое.

— Ну, попробуем? — поинтересовался он, поглядывая то на меня, то на «зверушку».

— Давай… — усмехнулся я, мельком пробежавшись по параметрам навыка «очищение».

По идее, этот скил должен избавлять от всех дебафов. Но жизнь, это не игра, а редакция у скила очень поверхностная. Что даже силовое поле ему может позавидовать, что сработало лишь раз, сикась накась, наперекосякось. Да на пару секунд. Но мана то дармовая, почему бы и не попробовать?

— Так, накачиваешь меня силой как в прошлый раз, но как только я начну кастовать, тут же прекращай, чтоб не тратить энергию впустую. Понял?

— Понял… а как понять, что ты начал «кастовать»?

— Ты же ведь владеешь магическим зрением? Ведь владеешь?

— Конечно владею! — аж скривился Свен, с видом джентльмена с задетой честью — Иначе как бы я разглядел ту ловушку? Да и вообще, за кого ты меня держишь!?

— Ну все, как увидишь свечение — в сторону и прерывай поток.

Свен зажал камень в кулак левой руки, положив вторую руку мне на плече. Пару секунду ничего не происходило, потом сквозь пальцы стало пробиваться видимое магическим зрением свечение, а в меня потек поток маны. Дождавшись нужного количества, я активировал скил.

Вновь свет, поднимающийся из глубин моего тела, который слегка запоздало замечает друг и отскакивает в сторону. И вновь световое кольцо, только на этот раз не зеленое, а синее, и не вокруг меня, а вокруг цели — гигантской крыски-зверушки. Кольцо охватывает её тело и впивается внутрь.

— ИииХААаа! — взревел зверь в отчаянном вопле и… рассыпался.

Он словно взорвался изнутри, одновременно обращаясь в невесомый прах, что тут же истаял в воздухе!

У меня отвисла челюсть, у домового тоже. Он вообще выпал в осадок, глядя на лежанку своего питомца не верящими глазами, не в состоянии поверить в произошедшее. Открывал и закрывал, рот, поднимал и опускал руки, и наконец:

— Да ты!!!

Тут же подскочивший сзади друг, впихнул в меня новую порцию маны, я щелкнул пальцами, оглушив взрывом больше нас, чем оппонента, но все же отбросив прыгнувшего в немыслимом пятиметровом прыжке домового к дальней стенке.

— Аххх… — сквозь звон в ушах донесся вопль Свена, что корчился в агонии, зажимая уши.

У меня же просто сработал подавитель боли, подавив ненужные сейчас ощущения.

Домовой встал, отряхнулся, взъерошил свою «гриву» словно лев. Правда у кошек она не начинает после этого полыхать огнем и сверкать молниями. Но было уже поздно. Поздно для домового. Еще когда он только впечатался в стену, я кастанул очищение повторно и сейчас обруч света уже впился в его тело.

Домовой остановился, осмотрел себя, пожал плечами, и лопнул как воздушный шарик.

Да этот скил не «очищение», а «изгнание» какое-то! А, ну да, так и выходит… он нарушает последовательность магического конструкта и при наличии плоти, высвободившаяся энергия будет тут же поглощена, структура восстановлена… А без неё… объект самоуничтожится. Произойдет некое подобие резонанса в стекле, что лопается от песенки, или скорее короткому замыканию в компьютере, что для программы работающей в текущий момент, равносильно смерти, лишенной возможности сохранения.

— Что это было? — поинтересовался Свен, слизывая кровь с пальца, которым только что ковырялся в ухе.

— Ничего хорошего — ответил я.

— Что?

— Ничего хорошего говорю.

— Что?!

Ах, да, мы оба под оглохли. То-то он говорит так тихо, так широко разевая рот… и этот бесконечный звон.

Я потыкал пальцем в камень в его руке и в себя. Друг покивал, и через пару секунд я скастовал малое исцеление на себя и на него, прикладывая руку к ушам и концентрируя на них энергию, чрез программный контроль навыка. Этого вполне достаточно, чтобы привести слух в норму.

— Кажись одним домовым в мире стало меньше. — буркнул я после, вместо проверки связи.

— Даже жалко маленько. Совсем чуть-чуть. У него могли быть еще камни маны.

Искать нычку коротышки мы все же не стали. Мало ли, может тут еще домовые есть. Его жена, сестра, сын или мать. И будут они нам мстить, по мелочи.

— О чем задумался, дружище? — поинтересовался приятель, ставя на стол большую кружку крепкого квасу, и пару порций пареной репы.

— Как много скилов есть и как мало для них маны… — протянул я — А, неважно, забудь.

— Выпьем! — поднял он кружку в ответ.

— За что?

— За то, что мы живы! — воскликнул он, и пригубил. Я же схватил свою кружку и перевернул. На стол. — Эй, ты чего?

— Знаешь, каждый раз как я думаю, «фу, пронесло» кто-нибудь обязательно приносит слабительного. — я внимательно осмотрел зал трактира, в котором мы остановились, но так и не найдя в его посетителях ничего подозрительного, пошел за новой кружкой.

Деревню домового мы покинули два дня назад. Не то что бы мы уж гнали после этого по-черному, но определенное напряжение испытывали. Тем более что деревенька, в которой мы ночевали после этого, сама была почти брошенной. Три дома на хутор, дед да старуха за жителей.

Зато сейчас есть возможность отдохнуть — поселение возле крупного торгового тракта предоставляет все услуги усталым путникам. Питейные, гостиницы, бордели. Последние нас не интересует. Более того, скорее пугают — «бабенции» в них работающих, могут нас скорее раздавить, убить и обокрасть, чем удовлетворить. Мелкие мы еще больно для таких утех.

А вот нажраться… пусть и в детском представлении это слова, в смысле много и вкусно покушать, это мы с радостью. Жаль деньги все же стоит экономить. Тем более нам еще продуктов в дорогу закупать — с завтрашнего дня у нас начинается вообще экстрим поход. Дальше нет дороги, вообще, никакой. Только компас, карта, нарисованная угольком, и святое упорство. Всего двухдневный перегон через лес, заменит нам как минимум две недели пути по тракту.

Я искренне надеюсь, что мы не напоремся там ни на какую нечисть, нежить и чертовщину. Да и от встречи с «хомо» предпочту воздержаться. В таких местах нормальные люди не водятся. Все больше какая-то ересь, падаль, да гадость. Что даже если и выглядит нормально, обязательно будет… гадить, в том, или ином смысле этого слова. И я даже не уверен, что лучше, сразу «леталка», или помучится, в свеженьком, новеньком и чистеньком, рабском ошейнике. Или в стареньких кандалах какой-нибудь тайной шахты чего-то секретного.

Друг же напротив, после встречи с домовым и за получением камня, кажись совсем распоясался. Ведет себя как бывалый путешественник, или даже прожженный наемник, ржет в голос, хамит всем и каждому, и вообще, в неадеквате. Нервы.

— Думаю здесь подойдет — сказал Свен, и слез с коня.

Я огляделся вокруг и в принципе с ним согласился. Небольшой приметный холмик, расщелина и пара выступающих камней с глубокими трещинами на обрыве. Самое место для тайника. Вряд ли мы когда либо найдем это место — глухомань несусветная, примет кроме «вон там» никаких, но так даже спокойней — никто другой этот тайник уж точно не найдет.

— Так, давай сюда.

— Ага.

— Вот так…

— Глиной бы подмазать…

— Точно!

— Держи.

— Все! Теперь ни дождь, ни зверь, не найдет, а человек уж точно. — вытерев пот со лба, довольно улыбнулся друг.

— А вот она найдет. — пробормотал я, оглядывая окрестный пейзаж, заметив меж деревьев старую знакомую.

— Блин! Да как она нашла нас!? — воскликнул друг.

— Скорее чего она к нам привязалась?

Дневной свет не сильно то расстраивал призрака, неторопливо плывущего меж, и сквозь, деревья. Хотя все же видок у неё потрепанный. Нет, в смысле она и раньше была еле живой, в смысле уже мертвой, но сейчас Нарша… просто еле плетется, вместо стремглавого полета с радостным «хи-хи». Я даже передумал отрывать ей голову взрывом.

Интересно на неё так действует солнце, чужое место, или долгая дорога? А, неважно.

— Свен, даёшь ману.

— Сейчас. — всполошился друг, начав копаться в карманах.

Извлек и распаковал камень, положил руку на моё плечо, и я, получив нужную порцию силы, активировал навык. Как хорошо, что успел приделать к нему нормальный прицел! А то б на таком расстоянии стопудово промахнулся бы, и очистил бы какое-нибудь дерево. Кстати, надо будет потом попробовать.

Кольцо света охватила призрачную сущность, что даже не поняла, что происходит, впился в тело, и Марша тут же испарилась.

— Это все? — поинтересовался Свен.

— Не знаю. Подождем?

Прождав два часа, и так и не дождавшись восстановления костлявой гости, было принято считать Наршу условно упокоенной. А как еще это назвать? Для полной гарантии необходимо дождаться как минимум ночи, проведать её исконную локацию… а нам это надо? Я добавил приписку к скилу «уничтожает призраков» добавив в конце «-?» в скобочках, чтоб выразить свою неуверенность. Заодно переименовал скил из «очищения», в «изгнание». А старый скил «изгнание», вынес в пункт неактивных и теоретически бесполезных. Он и правда по моим прикидкам неработоспособен.

И мы вновь двинулись в путь.

— Слушай Свен, сколько там еще маны в камне? — поинтересовался я, спустя пару мгновений, провожая медленно проплывающею мимо лица ветку.

— Дай-ка подумать… ну думаю где-то чуть меньше половины. — ответил он, после минутной паузы, копания в своих карманах и увода коня от столь ему желанной толстой ветки, способной стряхнуть со спины надоевших наездников.

— Значит еще где-то на пару очищений… Тогда не будем экспериментировать. — ответил я, вновь погружаясь в свои мысли, закатывая губу обратно.

А то столько экспериментов в голову пришло… над собой, над Свеном, над окружающими нас деревьями, и даже, над конем.

— Знаешь, Ролд… — вдруг заговорил товарищ. — Нарша специально для этого за нами и шла.

— Зачем это, «этим»? — не понял я.

— За упокоением. Думаешь так уж приятна жизнь неупокоенного призрака? Да и к тому же сам посуди, зачем еще ей за нами топать?

— Что бы съесть.

— Столько дней кряду? Идти без остановки днями и ночами, обходя все крупные поселения десятой дорогой?

— Ну не знаю, может у неё личные интересы какие, или инстинкт хищника там.

— А мне вот кажется, она как раз почувствовала в тебе возможность окончательно и безболезненно уйти на покой.

Я скривился. Бежать следом за убийцей, умоляя «убей меня, ну пожалуйста»… Хотя, что я знаю о жизни привидений? Только вот Свен уже больно сильно преувеличивает мою силу и превозносит меня самого. Надо-бы осадить, пока не поздно.

— Вот и я тоже не мог понять, в чем смысл ей за нами гнаться? — поняв что-то своё по моей гримасе, продолжил друг — А тут вспомнил, что ты еще тогда её хорошо приложил своими взрывами. А жители деревни хоть люди хорошие и добрые, призраки для них подобны живым мишеням — бить бьют, а умереть не дают. Вот она и решила попытать счастье в поисках упокоения с зубастыми путниками.

— Ага, и нашла-таки.

— Точно! Как ты её…

— Слушай, Свен… Я не настолько силен, как ты думаешь. И с Наршей, это вообще все случайно вышло!

— Три раза подряд? — усмехнулся друг, нисколько мне не веря. — Да еще так четко, будь то палач своей секирой, что машет ею каждый день. — я вновь скривился от такого сравнения — Нет уж друг, меня не проведешь. Уж не знаю, за какой печкой ты жил до этого, предположительно графской, и кем ты был до рабского ошейника, но уж точно не сельским мальчуганом.

— Ну вообще это да, определенную связь с графскими печами я имею, и познания кое какие тоже есть, но… погоди, Свен, ты ничего не слышишь?

— Ммм… Нет.

— Лан, останови, надо отлить.

Я слез с седла и отошел чуть в сторонку. Ну вот опять, мне кажется или? Ну да, наверное, уже кажется. Со всеми этими разговорами и прочим, уже и мерещится всякое. Видать шум воды от недалеко текущей речушки навивает. Кстати о ней…

Я пошел в сторону шума воды и вскоре вышел к небольшой, но довольно бурной и полноводной реке. Метров пять в ширину, что с высокого берега кажется, будь то можно даже перепрыгнуть на другую сторону если разбежаться. Но фиг её перейдешь вброд! Сквозь кристально чистую воду хорошо просматривается каменистое дно и булыги размером с табурет, скачущие словно лягушки. Течение очень сильное, берега отвесные, и даже там, где можно стоять, сил удержаться на ногах ни за что не хватит.

— Мыыхыхы…

Ну вот опять. Я что с ума уже схожу? Повторно так сказать.

Я повернулся на звук и увидел прибитый течением к берегу мешок. В этом месте река делает небольшой поворот, так что там помимо этого «куля» еще полным полно всякого мусора, вроде деревьев, камней, костей и прочего.

— Эй, Свен, иди как сюда! — крикнул я друга, а сам пошел извлекать находку из воды.

Толстый холщовый мешок, едва заметное движение внутри, увесистый валун и короткая веревка. Кому-то не повезло.

— Что тут?

— Похоже, от кого-то хотели избавиться особо изощренным способом. — прокомментировал я, потыкав куль носком ботинка, для получения ответного «мьу» удовлетворяющее моё любопытство и «развязавшее руки» позволив взять нож, а не мучатся с завязками для сохранения мешка.

— Как видно его принесло от самого Энбереала, других поселений тут нет. — проговорил Свен выпрыгивая из седла и привязывая коня к дереву.

— Возможно, течение тут очень сильное. — ответил я, и рассек мешок по вдоль, дабы извлечь пленника.

Точнее пленницу. Мешок, рассчитанный скорее для взрослого, оказался довольно пустоватым, большую его часть занимал либо воздух, либо вода, либо тряпье — остатки былой роскоши. Остальное — связанная девчушка годов эдак восьми, с ошалелыми от страха и отчаянья глазами, мокрыми взъерошенными волосами и кляпом во рту.

— Ыаахах! — разревелась девица, стоило вытащить последний.

Пустила слезу, слюни, сопли, принялась вытирать руки о мокрое насквозь платье, предварительно попытавшись вытереть ими слезы, стоило только их развязать. И вообще, в некотором роде игнорировать происходящий вокруг неё звездец.

Звездец, потому, что мы откровенно выпали в осадок, от своей находки, да и её действий, и быстренько ретировались в сторонку.

— Варианты? — спросил Свен.

— Три… ну может четыре. Теоретически.

— Излагай.

— Первое, мы возвращаемся за рабскими ошейником.

— А мне нравится! — воскликнул друг и предвкушающее потер руки.

— Можно также попробовать сбросить её страже, но…

— Плохая идея.

— Согласен. Как ни посмотри, а вести её в таком виде в город — мы вдвоем повернули головы к все еще рыдающе девочки. — для нас неописуемая глупость. На её наряде прям так и написано: «богачка». А значит, кому бы мы её не привели, в награду получим только плаху.

— Да и по лицо тоже видно что не из простых. — пробубнил Свен.

И я с ним полностью согласен! Не то что бы я имею что-то против деревенских девушек, но лица у них… все же лошадиные. А тут — прям кукла-куклой, и ничего тяжелее фарфоровой чашечки её тонкие изящные ручки в руки то и не брали.

— Ну лицо то можно и испоганить — я кивнул в сторону кучки удобрения позади коня. — Отсюда и предпоследний вариант — пустить её одежду дальше плавать, а саму девчушку нарядить в что-нибудь простое из загашника.

— Может все-таки сбегать за ошейниками?

Задумавшись на секунду, я выдал отрицание:

— Не, терять время, да и тянуть за собой хвост из этих железок — плохая идея. Как в принципе и вообще связывать себя с этими подковёрными интригами — мы вновь взглянули в сторону девочки.

— Тогда что?

— Последний вариант — пойти дальше, будь то ничего не видели.

В который раз взглянув на свою добычу, мы метнулись к лошади.

— И все таки, надо было вернутся за рабскими ошейниками… — протянул Свен спустя полчаса, заставив меня усомнится в рассудке своего приятеля.

Нет, конечно некий соблазн прихватить с собой трофей и у меня был. Для того я и придумал вариант с переодеванием. Девчонка она вообще красивая, поселился бы где-нибудь на отшибе в деревеньки и никто, и никогда бы, её не нашел, кто бы не запихал её тушку в мешок. Была бы мне верная жена, искусная любовница… Когда вырастет конечно.

Но все же даже этот вариант имеет свои кости — я не знаю, на что способна поисковая магия этого мира, я не знаю кто она такая, и какие у неё тараканы в голове. Я не знаю, что нас ждет впереди, и вряд ли еще один рот поможет нам выжить. Не то чтобы она там много есть будет, или лошадке тяжко станет из-за её попы, нет. Наш общий вес едва дотягивает до веса взрослого человека, так что с последним вообще нет проблем.

Да и с местом в седле тоже — седло хоть и двух посадочное, еще одна пассажирка легко поместится между нами, а отсутствие стремян компенсируется теснотой. Да и с провизией у нас нет особых проблем и, в крайнем случае, запасы легко восполняются в любой деревне за горсть медяков.

Нет, проблемы в характере. Её возможном характере. Даже проведя фиг знает сколько времени в ледяной воде, до смерти перепугавшись и оказавшись в совершенно незнакомом ей «мире» она сто пудов осталось все той же избалованной «куклой» воспитываемой с детства в роскоши и заботе. У нас нет возможностей с ней нянчиться! А её капризы могут легко прилететь нам копьями по темени. Так что едим дальше, насвистываем песенку, и верим в то, что мы там не слишком наследили, а девчонка сама как-нибудь выберется из леса.