Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1976-1989

У НАЧАЛА ВРЕМЕН

© Robert F. Young, When Time Was New, 1964

Роберт Ф. Янг

Фантастическая повесть

Печатается в сокращении

Перевод с английского Алексея Иорданского

Рис. В. Овчининского

«Юный техник» 1977'01–04

Карпентер не удивился, увидев стегозавра, стоящего под высоким гинкго. Но он не поверил своим глазам, обнаружив, что на дереве сидят двое детей. Он знал, что со стегозавром рано или поздно повстречается; но встретить мальчишку и девчонку он никак не ожидал. Ну скажите на милость: откуда они могли взяться в верхнемеловом периоде!

Сидя в водительском кресле своего трицератанка, он размышлял — может быть, они как-то связаны с той странной ископаемой находкой из другого времени, ради которой он был послан в век динозавров? Правда, мисс Сэндз, его главная помощница, которая устанавливала по врем ясной у время и место его путешествия, ни слова не сказала ему про ребят. Но это ничего не значило. Врем яс копы показывают только самые общие очертания местности — с их помощью можно увидеть средней величины холм, но подробностей помельче не разглядишь.

Стегозавр слегка толкнул ствол гинкго. Дерево судорожно дернулось, дети, сидевшие на ветке, чуть не свалились на зубчатый гребень, проходивший по спине чудовища. Лица ребят были такие же белые, как цепочка утесов, которые виднелись вдали.

Карпентер устроился поудобнее в кресле.

— Вперед, Сэм, — сказал он, обращаясь к трицератанку. — Давай-ка ему покажем!

Покинув несколько часов назад точку входа, он до сих пор двигался не спеша, на первой передаче, чтобы не проглядеть какие-нибудь признаки, которые могли бы указать на местонахождение загадочной находки. Но теперь Карпентер включил вторую передачу и навел все три рогопушки, торчавшие из лобовой части Сэма, точно крестцовый нервный центр нахального стегозавра. «Бах! Бах! Бах!» — прозвучали разрывы парализующих зарядов. Задние ноги стегозавра подогнулись, и он стал медленно оседать на землю.

Остановив Сэма в десяти метрах от гинкго, он посмотрел на перепуганных детей сквозь полупрозрачный лобовой колпак кабины. Их лица стали пожалуй, еще белее, чем раньше. Ничего удивительного — его Сэм был очень похож на настоящего трицератопса. Карпентер откинул колпак и поморщился — в лицо ударил влажный летний зной, непривычный после кондиционированной прохлады кабины. Он встал и высунулся наружу.

— Эй вы, слезайте! — крикнул он. — Никто вас не съест.

На него уставились две пары самых широко открытых, самых голубых глаз, какие он видел в жизни. Но в этих глазах не было заметно ни малейшего проблеска понимания.

— Слезайте, говорю! — повторил он. — Бояться нечего.

Мальчик повернулся к девочке, и они быстро заговорили между собой на каком-то певучем языке. Ясно было, что они нм слова не поняли из того, что сказал Карпентер. Но очевидно было и то, что они немного успокоились, увидев его открытое, честное лицо и услышав его добродушный голос. Переговорив между собой, они решились покинуть убежище — мальчик полез первым и в трудных местах помогал девочке. Ему можно было дать лет девять, а ей — лет одиннадцать.

Карпентер вылез из кабины, спрыгнул со стальной морды Сэма и подошел к детям, стоявшим у дерева. К этому времени стегозавр уже обрел способность управлять своими задними конечностями и во всю прыть удирал прочь по равнине. Мальчик был одет в широкую блузку абрикосового цвете, сильно запачканную и помятую после лазания по дереву; его широкие брюки доходили до середины худых икр, а на ногах были открытые сандалии. Одежда девочки была точно такая же, только лазурного цвета и не столь измятая и грязная. Девочка была чуть выше мальчика, но такая же худая. У обоих были тонкие черты лица и волосы лютикового цвета Можно было не сомневаться, что это брат и сестра.

Серьезно глядя в серые глаза Карпентера, девочка произнесла несколько певучих фраз — судя по особенностям произношения, все они были сказаны на разных языках. Когда она умолкла, Карпентер покачал головой:

— Не понимаю, крошка.

Вдруг у девочки загорелись глаза, она сунула руку в пластиковую сумочку, висевшую на поясе, и достала что-то вроде сережек. Одну пару она протянула Карпентеру, другую — мальчику, а третью оставила себе. Ребята ловко закрепили сережки на мочках ушей, знаками показав Карпентеру, чтобы он сделал то же самое. Ом повиновался и обнаружил, что маленькие Диски, которые он принял было за подвески, на самом деле крохотные мембраны. Девочка критически оглядела результаты его стараний, приподнялась на цыпочки и ловко поправила диски, а потом, удовлетворенная, отступила назад.

— Теперь, — сказала она на чистейшем английском языке, — мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться.

Карпентер удивленно уставился на нее.

— Ну и ну! Быстро же вы научились говорить по-нашему!

— Да нет, не научились, — ответил мальчик. — Это сережки-говорешки — ну, микротрансляторы. Когда их наденешь, то все, что мы говорим, вы слышите так, как вы бы сами это сказали. А все, что вы говорите, мы слышим так, как это сказали бы мы.

— Я совсем забыла, что они у меня в сумочке, — сказала девочка. — Их всегда берут с собой в путешествие. Мы тут, правда, не совсем в обычном путешествии, и сережек у меня не было бы, но получилось так, что, когда меня похитили, я как раз шла с урока общения с иностранцами. Так вот, — продолжала она, снова серьезно взглянув в глаза Карпентеру. — я думаю, что, если вы не возражаете, лучше всего сначала покончить с необходимыми формальностями. Меня зовут Марси, это мой брат Скип, и мы с Большого Марса. А теперь, будьте любезны, скажите, как вас зовут и откуда вы?

Нелегко было Карпентеру, отвечая, не выдать своего волнения. Но приходилось сохранять спокойствие: ведь то, что он собирался сказать, было, пожалуй, еще невероятнее только что услышанного.

— Меня зовут Говард Карпентер. Я с Земли, из 2156 года. Это 79 062 156 лет спустя.

Он показал на трицератанк.

— А это Сэм, моя машина времени. Если его подключить к внешнему источнику литания, то его возможностям практически не будет предела.

Девочка ещё внимательнее посмотрела на нового знакомого.

— Ну что ж, — сказала она. помедлив. — Значит, мы выяснили, что вы из будущего Земли, а мы — из настоящего Марса.

Она умолкла, с любопытством глядя на Карпентера.

— Вы чего-то не понимаете, мистер Карпентер!

— В общем, да. Во-первых, есть такой пустяк — разница в силе тяжести на наших планетах. Здесь, на Земле, вы весите а два с лишним раза больше, чем на Марсе. И мне не совсем понятно, как вы можете так свободно двигаться, а тем более лазить вон по тому дереву.

— А, понимаю, мистер Карпентер, — ответила Марси. — Это вполне справедливое замечание. Но вы, очевидно, судите по Марсу будущего. А ведь он сильно отличается от Марса настоящего. Я думаю., я думаю, за 79 062 156 лет многое может измениться. Ну ладно. В общем, мистер Карпентер, у нас на Марсе сейчас примерно такая же сила тяжести, как сию минуту на этой планете. Видите ли, много веков назад наши инженеры искусственно увеличили существовавшую тогда силу тяжести, чтобы марсианская атмосфера не рассеивалась в межпланетном пространстве. И последующие поколения приспособились к увеличенной силе тяжести. Это рассеяло ваше недоумение, мистер Карпентер!

Он утвердительно кивнул.

— Но прежде чем мы продолжим разговор, мистер Карпентер, я хотела бы поблагодарить вас за наше спасение. Это… это было очень благородно с вашей стороны.

— Пожалуйста, — ответил Карпентер. — Но боюсь, что, если мы и дальше будем здесь стоять, мне придется опять спасать вас от кого-нибудь, да и себя заодно. Давайте залезем к Сэму в кабину — там безопасно. Договорились?

Он подошел к трицератанку, вспрыгнул на его морду, протянул руку девочке и помог ей подняться в кабину водителя.

— Позади сиденья есть небольшая дверца, — сказал он. — За ней — каюта; лезь туда и устраивайся как дома. Там есть стол, стулья и койка и еще — шкаф со всякими вкусными вещами. В общем, все удобства.

Но не успела Марси подойти к дверце, как откуда-то сверху раздался странный свист. Она взглянула на небо, и лицо ее покрылось мертвенной бледностью.

— Это они| — прошептала девочка. — Они уже нас нашли!

И тут Карпентер увидел темные крылатые силуэты птеранодонов. Их было два, и они пикировали на трицератанк, как звено доисторических бомбардировщиков. Схватив Скипа за руку, он втащил его на морду Сэма, толкнул в кабину и приказал:

— Быстро в каюту!

Он ловко прыгнул в водительское кресло и захлопнул колпак.

И как раз вовремя: первый птеранодон был уже так близко, что его правый элерон царапнул по гофрированному головному гребню Сэма, а второй своим фюзеляжем задел спину ящерохода. Две пары выхлопных труб оставили за собой четыре струи голубоватого дыма.

Карпентер готов был закричать от удивления. Элероны? Фюзеляж? выхлопные трубы?

Что за странные птеранодоны?

Он включил защитное поле и выдвинул его на полметра наружу от брони, потом включил первую передачу. Птеранодоны кружились высоко е небе.

— Марси, — позвал он, — подойди сюда на минутку, пожалуйста.

— Да, мистер Карпентер?

— Когда ты увидела птеранодонов, ты сказала: «Они уже нас нашли!» Что ты имела в виду?

— Это не птеранодоны, мистер Карпентер. Я, правда, не знаю, что такое птеранодоны, но это не они. Это те. «то нас похитил, на списанных военных самолетах. Может быть, эти самолеты и похожи на птеранодонов— я не знаю. Они похитили нас со Скипом из подготовительной школы Технологического Канонизационного Института Большого Марса и держат в ожидании выкупа. Земля — их убежище. Их трое: Роул, Фритад и Холмер. Один из них, наверное, остался в корабле.

Карпентер промолчал. В его время, в 2156 году, Марс представлял собой унылую, пустынную планету, где не было почти ничего, кроме развалин, песка я ветра. Его население состояло из нескольких тысяч упрямых колонистов с Земли, не отступавших ни перед какими невзгодами, и нескольких сотен столь же упрямых марсиан. Первые жили в атмосферных куполах, вторые — в глубоких пещерах, где еще можно было добыть кислород. Однако раскопки, которые в XXII века вело здесь Внеземное археологическое общество, принесли несомненные доказательства того, что более 70 миллионов лет назад на планете существовала супертехнологическая цивилизация. И конечно, было естественно предположить, что такой цивилизации были доступны межпланетные полеты.

А раз так, то Земля, где в то время истекало время мезозойской эры, должна была стать идеальным убежищам для марсианских преступников, в том числе и для похитителей детей. Такое объяснение, разумеется, могло пролить свет и на те анахронизмы, которые то и дело попадались в слоях мелового времени. Правда, присутствие Марси и Скипа а веке динозавров можно было объяснить и иначе: они могли быть детьми с Земли 2156 года и попасть сюда с помощью машины времени — так же, как попал сюда он. Или, если уж на то пошло, их могли похитить и перебросить в прошлое бандиты XXII века. Но тогда зачем ребятам было врать?

— Скажи мне, Марси, — начал Карпентер, — ты веришь, что я пришел из будущего?

— О, конечно, мистер Карпентер. И Скип тоже. В это немного… немного трудно поверить, но я знаю, что такой симпатичный человек, как вы, не стонет говорить такую неправду.

— Спасибо, — отозвался Карпентер. — А я верю, что вы С Большого Марса. Расскажи мне о вашей цивилизации.

— Это замечательная цивилизация, мистер Карпентер. Мы с каждым годом добиваемся все больших успехов. А теперь, когда мы преодолели фактор нестабильности, прогресс еще ускорится.

— Фактор нестабильности?

— Да, человеческие эмоции. Они много веков мешали нам, но теперь этому конец. Теперь, как только мальчику исполняется тринадцать лет, а девочке пятнадцать, их десентиментализируют. И после этого они приобретают способность хладнокровно принимать разумные решения, сообразуясь исключительно со строгой логикой. Это позволяет им действовать с наибольшей эффективностью. В подготовительной школе Института мы со Скипом проходим так называемый преддесентиментализационный период. Еще четыре года, и нам начнут давать специальный препарат для десентиментализации. А потом…

— Скрррриииии!..

Со страшным скрежетом один из птеранодонов прочертил по поверхности защитного поля. Его бросило в сторону, и, прежде чем он вновь обрел равновесие и взвился в небо, Карпентер увидел в кабине человека. Он успел разглядеть лишь неподвижное, ничего не выражавшее лицо, но по расположению пилота догадался, что тот управляет самолетом, лежа лицом вниз между четырехметровыми крыльями.

Марси вся дрожала.

— Мне кажется… мне кажется, они решили нас убить, мистер Карпентер, — сказала она. — Они грозились это сделать, если мы попытаемся сбежать. Они уже записали на пленку наши голоса с просьбой о выкупе и, наверное, сообразили, что мы им больше не нужны.

Карпентер погладил руку девочки, лежавшую на его плече.

— Ничего, крошка. Ты под защитой старика Сэма, так что бояться нечего.

— А он… его правда так зовут?

— Точно. Достопочтенный Сэм Трицератопс. Познакомься, Сэм, это Марси. Присматривай хорошенько за ней и ее братом, слышишь!

Карпентер обернулся и поглядел в широко раскрытые голубые глаза девочки.

— Говорит, что будет присматривать. Готов спорить, что на Марсе ничего подобного на изобрели. Верно?

Она покачала головой, и ему на мгновение показалось, что на ее губах вот-вот появится робкая улыбка. Но ничего не произошло.

— Действительно, у нас такого нет, мистер Карпентер.

Он поносился сквозь колпак на кружащихся птеранодонов. (Он все еще про себя называл их птеранодонами, хотя теперь уже знал, что это такое.)

— А где их межпланетный корабль, Марси? Где-нибудь поблизости?

Она ткнула пальцем влево:

— Вон там. Перейти через реку, а потом через болото. Мы со Скипом сбежали сегодня утром, когда Фритад заснул — он дежурил у люка. Они ужасные сони, всегда спят, когда приходит их очередь дежурить. Рано или поздно Космическая полиция Большого Марса разыщет корабль. Мы думали, что сможем пока прятаться. Мы пробрались через болото и переплыли реку на бревне. Это было ужасно — там такие большие змеи с ногами, они за нами гнались, и…

Он почувствовал плечом, что она снова вся дрожит.

— Вот что, слушай, крошка, — сказал Карпентер. — Лезь-ка назад в каюту и приготовь что-нибудь поесть себе и Скипу. Не знаю, чем вы привыкли питаться, но вряд ли это сильно отличается от того, что есть у нас в запасе. В шкафу ты увидишь квадратные запаянные банки — в них бутерброды. Наверху, в холодильнике, высокие бутылки, на них нарисован круг из маленьких звездочек — там лимонад. Открывай и то и другое и принимайся за дело. Кстати, раз уж ты этим займешься, сделай что-нибудь и мне — я тоже проголодался.

— Хорошо, мистер Карпентер. Оставшись один в кабине, Карпентер оглядел расстилавшийся вокруг мезозойский пейзаж. Слева, на горизонте возвышалась гряда молодых гор. Справа, вдали, тянулась цепочка утесов.

В хвостовом смотровом стекле были видны разбросанные по равнине рощицы ив, веерных пальм и карликовых магнолий. За ними начинались лесистые холмы — где-то там находилась его точка входа. Далеко впереди с чисто мезозойским спокойствием курились вулканы.

79 061 889 лет спустя это место станет частью штата Монтана. А 79 062156 лет спустя палеонтологическая экспедиция, которая будет вести раскопки где-то в этих местах, к тому времени изменившихся до неузнаваемости, наткнется на ископаемые останки современного человека, умершего за 79 062 156 лет до того.

Может быть, это будут его собственные останки?

Карпентер усмехнулся и взглянул на небо, где все еще кружили оба птеранодона. Посмотрим — может, это будут останки марсианина.

— Поехали, Сэм, — сказал он. — Давай-ка поищем здесь укромное местечко, где можно отсидеться до утра. А к тому времени я, может быть, придумаю, что делать дальше. Вот уж никак не думал, что нам с тобой когда-нибудь придется заниматься спасением детишек!

Сэм басовито заурчал и двинулся в сторону лесистых холмов.

Когда отправляешься в прошлое, чтобы расследовать какой-нибудь анахронизм, всегда рискуешь сам оказаться автором этого анахронизма. Взять хотя бы классический пример с профессором Арчибальдом Куигли. Правда это или нет — никто толком не знал, но так или иначе, эта история как нельзя лучше демонстрировала парадоксальность путешествия во времени.

История гласила, что профессора Куигли, великого почитателя Колриджа, много лет мучило любопытство: кто был тот таинственный гость, который в 1797 году появился на ферме Недер Стоун и помешал Колриджу записать до конца стихотворение, которое он только что сочинил во сне? Гость просидел целый час, и потом Колридж так и не смог припомнить, что было дальше. В результате «Кублай-хан» так и остался незаконченным.

Со временем любопытство, мучившее профессора Куигли, стало непреодолимым, он уже больше не мог оставаться в неведении и обратился в Бюро путешествий во времени с просьбой разрешить ему отправиться в то время и в то место, чтобы все выяснить. Просьба была удовлетворена, и он без колебаний выложил половину своих сбережений в уплату за путешествие. Очутившись поблизости от фермы, он притаился в кустах и начал наблюдать за дверью. Никто не шел; наконец, сгорая от нетерпения, он подошел к двери и постучался. Дверь открыл сам Колридж и пригласил профессора войти, но брошенного им злобного взгляда профессор так и не смог забыть до конца своих дней.

Припомнив историю профессора Куигли, Карпентер усмехнулся. Впрочем, особенно смеяться по этому поводу не приходилось: то же самое, что произошло с отправился выяснять по поручению Североамериканского палеонтологического общества, окажутся его собственными.

Но он отогнал эту мысль. Во-первых, как только ему придется туго, нужно будет всего лишь связаться с двумя его помощниками — мисс Сэндз и мистером Детрайтесом, и они тут же явятся к нему на помощь на тераподе Эдит или на каком-нибудь другом ящероходе из арсенала САПО. А во-вторых, ему уже известно, что в меловом периоде орудуют пришельцы. Значит, он не единственный, кому грозит опасность превратиться в эти останки…　

Скип выбрался из каюты и перегнулся через спинку водительского сиденья.　

— Марси просила передать вам бутерброд и бутылку лимонада, мистер Карпентер, — сказал он, протягивая и то и другое. — Можно мне посидеть с вами?

— Конечно, — ответил Карпентер и подвинулся.

Мальчик перелез через спинку и соскользнул на сиденье. И тут же сзади просунулась еще одна голова лютикового цвета.

— Простите, пожалуйста, мистер Карпентер, а нельзя ли…

— Подвинься, Скип, посадим ее в середину.

Голова Сэма была шириной в добрых полтора метра, и кабина водителя достаточно просторна. Но ширина самого сиденья была меньше метра, и двум подросткам уместиться на нем рядом с Карпентером было непросто, особенно если учесть, что все трое в этот момент уплетали бутерброды, запивая их лимонадом. Карпентер чувствовал себя снисходительным отцом, отправившимся со своим семейством в зоопарк.

И в какой зоопарк! Они уже углубились в лес, и вокруг поднимались дубы и лавры мелового периода; среди них в изобилии попадались ивы, сосны и гинкго, а время от времени нелепые на вид заросли веерных пальм. В густых кустах они заметили огромное неуклюжее существо, похожее спереди на лошадь, а сзади на кенгуру. Карпентер определил, что это анатозавр. На поляне они повстречали и перепугали до полусмерти струтиомимуса, чем-то напоминавшего страуса. Анкилозавр с утыканной шипами спиной сердито уставился на них из камышей, но благоразумно решил не становиться Сэму поперек дороги. Взглянув вверх, Карпентер впервые увидел на вершине дерева археоптерикса. А подняв глаза еще выше, он заметил кружащихся в небе птеранодонов.

Он надеялся, что под покровом леса сможет от них скрыться, и специально для этого вел Сэма зигзагами. Однако у них, очевидно, были детекторы массы — нужно было придумать что-нибудь похитрее.

Он повернулся к детям и увидел, что они потеряли всякий интерес к бутербродам и с опаской поглядывают вверх. Перехватив их взгляды, он подмигнул.

— Мне кажется, самое время от них улизнуть, как вы полагаете?

— Но как, мистер Карпентер? — спросил Скип. — Они запеленговали нас своими детекторами. Нам еще повезло, что это простые марсиане. У них есть распылители, но нет самого главного оружия — радугометов. Тогда бы всем крышка.

— Отделаться от них ничего не стоит — мы можем просто перескочить немного назад во времени. Так что кончайте со своими бутербродами, не бойтесь.

Опасения детей рассеялись, и они оживились.

— Давайте перескочим назад на шесть дней, — предложила Марси. — Тогда они нас ни за что не найдут, потому что в это время нас здесь еще не было.

— Ничего не выйдет, крошка. Собственной мощности Сэма хватит только на то, чтобы перескочить на четыре дня туда и обратно, да и от этого у него двигатель сгорит. А уж тогда никакая стационарная машина времени его не вытащит. Я думаю, нам лучше ограничиться одним часом.

Чем короче временная дистанция, с которой имеешь дело, тем больше приходится производить расчетов. С помощью управляющего перстня на своем указательном пальце Карпентер отдал приказ Сэму продолжать движение зигзагами и взялся за блокнот и карандаш. Через некоторое время он начал задавать головоломки компактному вычислителю, встроенному в панель управления. Марси, нагнувшись вперед, внимательно следила за его работой.

— Если это ускорит дело, мистер Карпентер, — сказала она, — кое-какие действия попроще, вроде тех, что вы записываете, я могу делать в уме. Вот, например, 828 464 280 умножить на 4 692 438 921 будет 3 887 518 032130 241 880.

— Очень может быть, крошка, но я на всякий случай проверю, ладно?

Он ввел цифры в вычислитель и нажал кнопку умножения. В окошечке загорелись цифры: 3 887 518 032 130 241 880. Он чуть не выронил карандаш.

— Она же у нас гений по части математики, — пояснил Скип. — А я по части техники. Поэтому нас и похитили. Правительство не пожалеет денег, чтобы нас выкупить.

— Правительство? Я думал, что похитители требуют денег с родителей…

— Наши родители больше не несут за нас никакой ответственности, — объяснила Марси. — После шести лет все дети переходят в собственность государства. Видите ли, сейчас все марсианские родители десентиментализированы и ничуть не возражают против того, чтобы избавиться от… ну, в общем, отдать своих детей государству.

Карпентер некоторое время смотрел на два серьезных детских лица.

— Ага, вот оно что, — протянул он. — Ясно.

С помощью Марси он закончил расчеты и ввел окончательные цифры в передний нервный центр Сэма.

— Ну, поехали, ребятишки! — сказал он и включил рубильник временного скачка. На какое-то мгновение у них перед глазами что-то замерцало, и ящероход чуть-чуть тряхнуло. Впрочем, он даже не замедлил своего неторопливого движения — так гладко прошел скачок.

Карпентер перевел часы с 16.16 на 15.16.

— Ну-ка, ребята, взгляните наверх, есть там птеранодоны?

Они долго всматривались в небо сквозь листву.

— Ни одного, мистер Карпентер, — отозвалась Марси. Глаза ее горели восхищением. — Ни единого!

Он отключил автоматику, перевел Сэма на ручное управление и повернул под прямым углом к прежнему курсу. Через некоторое время они выбрались из леса.

— Ну а что вы скажете насчет ночевки на открытом воздухе? — спросил он.

Глаза у Скипа стали совсем круглые.

— На открытом воздухе, мистер Карпентер?

— Конечно. Разведем костер, приготовим еду, расстелим на земле одеяла — совсем на индейский манер. Может быть, мы даже отыщем пещеру. Как, годится?

— А что такое на — «индейский манер», мистер Карпентер? — спросила Марси.

Он рассказал им про индейцев арапахо, чейенов, кроу, апачей и про буйволов, и про безбрежные прерии, и все время, пока говорил, они не сводили с него глаз.

Никогда еще он так много не говорил. Ему самому это показалось странным. На него нашло что-то такое, от чего он вдруг почувствовал себя веселым и беззаботным, все ему стало нипочем, и осталось только одно: вот этот день в меловом периоде, затянувшая все послеполуденная дымка и двое детей с круглыми от удивления глазами, сидящие рядом с ним…

У подножия скал они нашли никем не занятую пещеру, где могли с удобствами устроиться все, включая Сэма, и оставалось еще место для костра. Карпентер загнал ящерохад в пещеру и поставил его к задней стенке. Потом выдвинул защитный экран, охватив им всю пещеру, нависавший над входом обрыв и полукруглую площадку у его подножия. Тщательно осмотрев получившийся дворик и убедившись, что здесь нет никаких рептилий, если не считать нескольких мелких и неопасных ящериц, он послал детей за хворостом. А сам тем временем наладил у входа в пещеру полупрозрачное поле, которое скрывало от взгляда все, что происходит за ним.

Теперь дети уже утратили свою прежнюю сдержанность, во всяком случае, Скип.

— Можно, я разведу костер? — вопил он, прыгая на месте. — Можно, мистер Карпентер? Можно?

— Скип! — укоризненно сказала Марси.

— Ничего, крошка, — успокоил ее Карпентер, — это можно. И ты тоже можешь помочь, если хочешь.

Маленький огонек вскоре разросся в большое пламя, окрасив стены пещеры сначала в багровый, а потом в ярко-красный цвет.

Карпентер откупорил три банки сосисок и три пакета булочек и показал своим подопечным, как нанизывают сосиски на заостренный прутик и жарят их на костре. Потом он продемонстрировал, как нужно класть поджаренную сосиску на булочку и приправлять ее горчицей, маринадом и нарезанным луком. Можно было подумать, что он настежь распахнул перед этими детьми волшебное окно в страну чудес, которая раньше им и не снилась. Последние остатки их былой серьезности бесследно улетучились, и за следующие полчаса они соорудили и истребили по шесть бутербродов на брата. Скип тек разбушевался, что чуть не свалился в костер, а на губах Марси показалась наконец та самая улыбка, которая пробивалась весь день, и такой ослепительной оказалась она, что пламя костра по сравнению с ней совсем поблекло.

Когда с ужином было покончено, Карпентер сходил наружу и принес три большие охапки лавровых и кизиловых веток. Он показал детям, как разостлать их на полу пещеры и как покрыть их одеялами, которые он достал из хвостового отсека Сэма. Скипу никаких дальнейших приглашений не потребовалось: уставший от бурной деятельности и наевшийся до отвала, он свалился на свое одеяло, едва успев его расстелить. Карпентер достал еще три одеяла, накрыл его одним и повернулся к Марси:

— А ты, крошка, тоже выглядишь усталой.

— Нет, ничуть, мистер Карпентер. Ни капельки. Я же на два года старше Скипа. Он еще маленький.

Оставшиеся два одеяла он свернул в некое подобие подушек и пристроил у огня. На одно уселся сам, на другое села Марси.

Весь вечер из-за защитного экрана то и дело доносились рев, рык и ворчание; но теперь вместо этого послышались жуткие звуки, которые напоминали грохот гигантской асфальтодробилки. Пол пещеры дрогнул, и на стенах отчаянно заплясали отсветы костра.

— Похоже, что это тиранозавр, — сказал Карпентер. — Не бойся, крошка. Здесь опасаться нечего — через наше защитное поле не пробьется даже целая армия ящеров.

— А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.

Он рассмеялся. Звуки, доносившиеся из-за защитного поля, стали слабее и утихли вдали — видимо, ящер направился в другую сторону.

— На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет. Дело не в этом. Крошкой у нас называют еще девушек, которые нам нравятся.

Наступило молчание. Потом Марси спросила:

— А у вас есть настоящая девушка, мистер Карпентер?

— Да в общем-то нет. Я бы так сказал: есть одна, но я ее, образно выражаясь, боготворю издали.

— Непохоже, чтобы вам от этого было много радости. А кто она такая?

— Моя главная помощница в Североамериканском палеонтологическом обществе, где я работаю, — мисс Сэндз. Ее зовут Элейн, но я никогда по имени ее не называю. Она следит за тем, чтобы я ничего не забыл, когда отправляюсь в прошлое, и устанавливает перед стартом время и место по времяскопу. А потом она и еще один мой помощник, Питер Детрайтес, дежурят, готовые прийти ко мне на помощь, если я перешлю им банку консервированной зайчатины. Понимаешь, это сигнал бедствия. Банка как раз такого размера, что ее может перебросить во времени палеонтоход. А заяц в нашем языке ассоциируется со страхом.

— А почему вы боготворите ее издали, мистер Карпентер?

— Видишь ли, — задумчиво ответил Карпентер, — мисс Сэндз холодна, равнодушна, как богиня, понимаешь? Впрочем, вряд ли ты можешь это понять. В общем, такую богиню можно боготворить только издали и смиренно ждать, когда ей вздумается над тобой смилостивиться. Я… я ее до того боготворю, что при ней совсем робею и теряю дар речи. Может быть, потом, когда я с ней поближе познакомлюсь, дело пойдет иначе. Пока что я знаком с ней три месяца.

Он умолк. Сережки-говорешки в ушах Марси блеснули в свете костра — она повернула голову и ласково взглянула на него.

— В чем дело, мистер Карпентер? Язык проглотили?

— Я просто задумался. Если на то пошло, три месяца — это не так уж мало. За это время вполне можно понять, полюбит когда-нибудь тебя девушка или нет. Мисс Сэндз меня никогда не полюбит — теперь я точно знаю. Она даже не взглянет на меня лишний раз без особой надобности, двух слов со мной не скажет, разве что позарез необходимые. Так что, если я даже решу, что хватит боготворить ее издали, соберусь с духом и скажу ей, что я ее люблю, она, вероятно, только рассердится и прогонит меня с глаз долой.

Он встал.

— Ну ладно, мадемуазель, не знаю, как вы, а я устал. Кончим на этом.

— Если хотите, мистер Карпентер.

Она уже спала, когда он нагнулся, чтобы укрыть ее одеялом. Некоторое время стоял, глядя на нее. Она повернулась на бок, и отсвет костра упал на коротко подстриженные лютиковые волосы у нее на шее, окрасив их в красно-золотой цвет. Ему вспомнились весенние луга, усеянные лютиками, и теплое чистое солнце, возвещающее о том, что наступило росистое утро…

На следующее утро Карпентер, не теряя времени даром, собрался в путь. Марси и Скип были готовы на все, лишь бы остаться пожить а пещере, но он объяснил, что, если будут сидеть на месте, похитители их два счета обнаружат, и поэтому лучше нигде надолго не останавливаться.

Никакого определенного плана действий пока еще не было. Размышляя, что делать дальше, он предоставил трицератанку самостоятельно выбирать дорогу по равнине — сверхчувствительной навигационной аппаратура ящерохода это было нипочем.

В общем-то у Карпентера было только две возможности. Во-первых, он мог и дальше опекать детей, прятаться вместе с ними от похитителей, пока не подоспеет подмога в лице Космической полиции Большого Марса. Во-вторых, он мог вернуться в точку входа и дать сигнал мисс Сэндз и Питеру Детрайтесу, чтобы те перебросили трицератанк в настоящее время. Второй путь был несравненно безопаснее. Он так бы и поступил без всяких колебаний, если бы не два обстоятельства. Первое: хотя Марси и Скип, несомненно, могут приспособиться к цивилизации, столь похожей на их собственную, вряд ли они будут чувствовать себя в новых условиях как дома. И второе: рано или поздно они осознают ужасную истину, что их собственная цивилизация, оставшаяся на 79 062 156 лет в прошлом, уже давным-давно бесследно исчезла, и из технологических мечтаний, которые они привыкли чтить как святыню, ровно ничего не вышло…

Был, правда, еще и третий путь — взять их с собой в настоящее время на Землю, переждать, пока похитители не прекратят поиски и не улетят или же пока не появится Космическая полиция, а потом вернуть детей в прошлое Земли. Но для этого понадобилось бы совершить не один рейс в меловой период и обратно, а такие рейсы стоят сумасшедших денег.

Погруженный в размышления, он вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Это был Скип — он вошел в кабину и забрался на сиденье водителя.

— А можно поуправлять вашей машиной, мистер Карпентер? Можно?

Карпентер оглядел равнину через переднее, боковые и хвостовые смотровые стекла, потом заставил Сэма задрать голову и сквозь колпак кабины внимательно осмотрел небо. Высоко над скалистой грядой, где они были меньше часа назад, кружила черная точка. Рядом с ней появились еще две.

— Немного погодя. Скип. Сейчас, по-моему, мы тут не одни.

Скип тоже заметил а небо черные точки.

— Снова птеранодоны, мистер Карпентер?

— Боюсь, что да.

Точки, быстро увеличиваясь, превратились в крылатые силуэты с узкими, заостренными Головами. В кабину вошла Марси и тоже пристально посмотрела в небо. На этот раз ни она, ни Скип не проявили ни малейших признаков испуга.

— Мы снова прыгнем назад, в прошлое, мистер Карпентер? — спросила она.

— Посмотрим, крошка.

Теперь птеранодоны были хорошо видны. Не было сомнения, что их интересует именно Сэм. Другое дело — решатся ли они снова напасть. Несмотря на то что трицератанк был укрыт защитным полем, Карпентер все же решил на всякий случай направиться к ближайшей пальметтовой заросли примерно в километре. Он включил высшую передачу и взялся за ручки управления.

— Вперед, Сэм! — сказал он. — Покажем Марси и Скипу, на что ты способен!

Сэм сорвался с места. Его упругие стальные ноги ритмично двигались, копыта из твердого сплава отбивали такт, с громом ударяясь о землю. Однако в скорости Сэму было не сравниться с птеранодонами. Передний круто спикировал в сотне метров впереди и сбросил что-то вроде большого металлического яйца и взмыл.

Металлическое яйцо оказалось бомбой. Взрыв оставил такую огромную воронку, что Карпентер еле сумел ее объехать, едва не опрокинув ящероход. Он тут же прибавил обороты и перешел на вторую скорость.

— Ну, этим нас не возьмут — верно, старина? — сказал он.

— Pppppp! — заурчал в ответ Сэм.

Карпентер взглянул на небо. Теперь все птеранодоны кружились прямо над головой.

— Один, два, три — сосчитал он. — Три? Вчера их было только два! Марси! — возбужденно сказал он. — Сколько всего, вы говорили, там похитителей?

— Трое, мистер Карпентер. Роул, Фритад и Холмер.

— Тогда они все тут. А значит, корабль никем не охраняется. Если только на нем нет экипажа.

— Нет, мистер Карпентер, экипажа нет.

Он оторвал взгляд от кружащихся птеранодонов.

— А как вы думаете, ребята, вы смогли бы проникнуть внутрь?

— Запросто, — ответил Скип. — Это списанный военный авианосец со стандартными шлюзовыми камерами — открыть их ничего не стоит всякому, кто хоть немного разбирается в технике. Поэтому мы с Марси и смогли удрать. Будьте уверены, мистер Карпентер, я это сделаю.

— Хорошо, мы встретим их там.

С помощью Марси рассчитать координаты для скачка во времени было просто. Уже через несколько секунд Сэм был готов. Когда они оказались в пальметт окон рощице, Карпентер включил рубильник. Снова что- то замерцало у них перед глазами; Сэма слегка тряхнуло, и　дневной свет превратился предрассветную тьму.　

— А далеко назад мы сейчас перепрыгнули, мистер Карпентер? — поинтересовался Скип.

— На четыре часа. Теперь у нас должно хватить времени, чтобы добраться до корабля и устроиться в нем до возвращения этих приятелей.

— А что, если они найдут нас и в этом времени? — возразила Марси.

— Не исключено, но скорее всего они нас не нашли. Иначе они бы не стали искать нас потом, верно?

Она восхищенно посмотрела на него.

— Знаете что, мистер Карпентер? Вы ужасно умный.

В устах девочки, которая могла в уме умножить 4 692 438 921 на 828 464 280, этот комплимент кое-чего стоил. Однако Карпентер и виду не показал, что польщен.

— Я надеюсь, ребята, что вы теперь найдете корабль? — сказал он.

— Мы на правильном курсе, — ответил Скип. — Я знаю, у меня врожденное чувство направления. Он замаскирован под большое дерево.

…Карпентер отыскал брод и повел Сэма через реку. Здесь земля казалась потверже, но это впечатление было обманчиво: навигационные приборы Сэма показывали, что трясины попадаются здесь еще чаще. Вокруг росли папоротники, под ногами расстилался толстый ковер из американского лавра и осоки. Пальметт и веерных пальм по-прежнему было больше всего, но время от времени стали попадаться гинкго. Одно из них, настоящий гигант, возвышалось больше чем на полсотни метров.

Карпентер в недоумении разглядывал это дерево. В меловой период гинкго росли обычно на высоких местах, а не в низинах. К тому же дереву таких размеров вообще нечего было делать меловом периоде. У гинкго-гиганта были и другие странности. Его ствол был слишком толст. Кроме того, нижняя его часть примерно до шестиметровой высоты была разделена на три самостоятельных ствола — что-то вроде треножника, на котором покоилось дерево.

И тут Карпентер увидел, что оба подопечных взволнованно показывают на дерево пальцами.

— Это и есть корабль! — вскричал Скип.

— Неудивительно, что я обратил на него внимание, — сказал Карпентер. — Ну не ахти как хорошо замаскировали. Я давно вижу одно из гнезд для крепления самолетов.

— А они не очень старались, чтобы его не было видно с земли, — объяснила Марси. — Главное — как это выглядит сверху, чтобы не заметила Космическая полиция.

— Вы как будто не рассчитываете на то, что полиция подоспеет вовремя?

— Нет, конечно. Со временем доберутся, но на это понадобится не одна неделя, а может быть, и не один месяц. Их радарной разведке нужно порядочно времени, чтобы выследить путь корабля. Рано или поздно полиция находит, где прятались похитители, но к тому времени их обычно и след простыл.

— Ну что ж, — сказал Карпентер, — я думаю, давно пора кому-нибудь первому их поймать. Как по-вашему?

Спрятав Сэма в ближайшей пальметтовой рощице и выключив защитное поле, Карпентер залез под сиденье и вытащил оттуда единственное оружие, которым был снабжен трицератанк, — легкую, но с сильным боем винтовку, которая стреляла парализующими зарядами. Такую винтовку САПО сконструировало специально для своих служащих, чья работа была связана с путешествиями во времени. Перекинув ремень через плечо, Карпентер откинул колпак, вылез сам и помог детям спуститься на землю. Все трое подошли к кораблю.

Скип вскарабкался по посадочной стойке, через несколько секунд шлюзовая камера открылась. Скип опустил алюминиевую лестницу.

— Все готово, мистер Карпентер.

Марси оглянулась через плечо на пальметтовую рощу.

— А Сэм, с ним ничего не случится, как вы думаете?

— Конечно, ничего, крошка, — успокоил ее Карпентер. — Ну, полезай.

Кондиционированный воздух внутри корабля имел примерно такую же температуру, как и в кабине Сэма; освещение было колодным и тусклым. За внутренним люком шлюзовой камеры короткий коридор вел к стальной винтовой лестнице, которая шла вверх, на жилые палубы, и вниз, в машинное отделение. Карпентер взглянул на часы, которые раньше отвел на четыре часа назад, — было 8.24. Через несколько минут птеранодоны начнут атаковать Сэма, Карпентера, Марси и Скипа в «предыдущем» времени. Даже если похитители сразу же после этого направились к кораблю, времени еще достаточно — во всяком случае, хватит на то, чтобы послать радиограмму, а потом приготовить задуманную ловушку. Правда, радиограмму можно будет послать и тогда, когда Роул, Фритад и Холмер будут крепко заперты в своих каютах, но, если что-нибудь сорвется, такая возможность может вообще не представиться, так что лучше это сделать сразу же.

— Ну вот что, ребята, — сказал Карпентер. — Закройте шлюз и ведите меня в радиорубку.

Первую часть приказания они исполнили с большой готовностью, но выполнять вторую почему-то не спешили. В коридоре Марси остановилась. За ней остановился и Скип.

— Зачем вам радиорубка, мистер Карпентер? — спросила Марси.

— Радировать наши координаты Космической полиции и сказать ей, чтобы спешили сюда. Я надеюсь, что вы с этим справитесь?

Скип поглядел на Марси, Марси — на Скипа. Потом оба покачали головами.

— Погодите, — с досадой сказал Карпентер. — Ведь вы прекрасно знаете, как это делается. Почему вы делаете вид, что не умеете?

Скип уставился в пол.

— Мы… мы не хотим домой, мистер Карпентер.

— Но вы должны вернуться домой! Куда же вы еще денетесь?

Они молчали, пряча глаза.

— В общем, так, — продолжал он через некоторое время. — Если нам удастся поймать Роула, Фрнтада и Холмера, ace прелестно. Мы продержимся здесь, пока не прибудет Космическая полиция. Но если что-нибудь сорвется и мы их не поймаем, останется еще один козырь — та самая радиограмма, которую вы сейчас пошлете. Теперь дальше. Я примерно представляю себе, сколько времени нужно нашему космическому кораблю, чтобы добраться с Земли до Марса. Но я не знаю, за сколько Времени доберется до Земли ваш корабль. Скажите, через сколько дней Космическая полиция будет здесь, на Земле, после того как получит радиограмму?

— При нынешнем расположении планет чуть больше чем через четверо Суток, — сказала Мерси. — Если хотите, мистер Карпентер, я могу рассчитать время с точностью до…

— Не надо, достаточно и этого, крошка. А теперь лезь вверх. и ты тоже, Скип. Нечего терять время!

Дети нехотя повиновались. Радиорубка находилась на второй палубе. Кое-что в ней показалось Карпентеру знакомым, но большая часть аппаратуры была совершенно непонятна. За огромным, от пола до потолка, иллюминатором открывался вид на доисторическую равнину. Взглянув вниз, Карпентер увидел пальметтовую рощицу, где был спрятан Сэм. Он тщательно оглядел горизонт — не возвращаются ли птеранодоны. В небе ничего не было видно. Но, отвернувшись от иллюминатора, он увидел, что в рубке появился кто-то четвертый. Карпентер сбросил с плеча винтовку и почти успел вскинуть ее, когда металлическая трубка в руке этого четвертого издало резкий скрежещущий звук. Винтовка исчезла.

Высокий мускулистый человек, появившийся в рубке, был одет примерно так же, как и Марси со Скипом, но его костюм был побогаче. На узком лице было написано ровно столько же душевных переживаний, сколько на сушеной груше, а металлическая трубка в его руке была направлена Карпентеру точно между глаз. Не требовалось никаких специальных объяснений, чтобы понять: стоит сдвинуться с места хоть на полшага, и с ним произойдет то же самое, что с винтовкой. Впрочем, человек снизошел до того, что сообщил:

— Если двинешься, распылю.

— Нет, Холмер! — вскричала Марси. — Не смей его трогать! Он просто помог нам, потому что ему стало нас жалко!

— Постой, крошка, ты же как будто говорила, что их только трое? — сказал Карпентер, но сводя глаз с Холмера.

— Их на самом деле трое, мистер Карпентер. Честное слово! Наверное, третий птеранодон был беспилотный. Они нас перехитрили!

Холмер должен был бы ухмыльнуться, но он не ухмыльнулся. Он заговорил, и в его голосе должно было бы прозвучать торжество. Но и этого не было.

— Мы так и думали, приятель, что ты из будущего, — сказал он. — Мы тут устроились довольно давно и знали, что ты не можешь быть из настоящего. А раз так, нетрудно было сообразить, что, когда этот твой танк вчера исчез, ты прыгнул во времени или вперед или назад, и два против одного, что назад. Мы решили рискнуть, предположили, что ты сделаешь то же самое еще раз, если тебя прижать к стене, и устроили небольшую ловушку. Мы рассудили, что у тебя хватит ума в нее попасть. И верно, хватило. Я не стану распылять тебя прямо сейчас же только потому, что еще не вернулись Роул и Фритад. Я хочу, чтобы они сначала на тебя полюбовались. А потом я тебя распылю, будь уверен. И этих обоих тоже. Нам они больше не нужны.

У Карпентера мороз пробежал по спине. В этих чисто логических рассуждениях было слишком много от самой обыкновенной мстительности. Возможно, птеранодоны чуть ли не с самого начала пытались «распылить» Марси, Скипа, Сэма и его самого, и если бы не защитное поле Сэма, несомненно, так бы и сделали. «Ну ничего, — подумал Карпентер, — логика — палка о двух концах, и не один ты умеешь ею пользоваться».

— А скоро твои приятели вернутся? — спросил он.

Холмер ответил непонимающим взглядом. И тут Карпентер заметил, что у Холмера в ушах нет сережек.

Карпентер повернулся к Марси:

— Скажи-ка, если этот корабль упадет набок, не взорвется ли тут что-нибудь — от изменения положения, например, или от удара о землю! Ответь «да» или «нет», иначе этот приятель поймет, о чем мы говорим.

— Нет.

— А конструкция корабля достаточно прочная — переборки нас не раздавят!

— Нет.

— А аппаратура в рубке! Она хорошо закреплена! Не упадет на нас!

— Нет.

— Хорошо. Теперь постарайтесь вместе со Скипом как можно незаметнее подвинуться вон к той стальной колонне в центре. Когда корабль начнет валиться, хватайтесь за нее и держитесь изо всех сил.

— Что он тебе говорил, девчонка! — резко спросил Холмер.

Марси показала ему язык.

— Так я тебе и сказала!

Очевидно, способность принимать хладнокровно взвешенные решения, сообразуясь исключительно со строгой Логикой, отнюдь не сопровождалась способностью быстро соображать. Только в эту минуту десентиментализированный марсианин понял, что из всех присутствующих лишь у него одного нет сережек.

Он полез в небольшую сумку, висевшую у него на поясе, достал оттуда пару сережек и начал одной рукой надевать их, продолжая держать в другой распылитель, нацеленный Карпентеру в лоб. Карпентер ощупал большим пальцем правой руки крохотные выпуклости на управляющем перстне, надетом на указательный палец. отыскал нужные и нажал в нужной последовательности. Внизу, на равнине, из пальметтовой рощицы показалась тупоносая морда Сэма.

Карпентер сосредоточился и начал мысленно передавать по телепатическому каналу, который теперь соединил его мозг с нервным центром Сэма:

— Сэм, убери рогопушки и выдвинь защитное поле вокруг колпака кабины.

Сэм выполнил приказ.

— Теперь отступи назад, разбегись как следует, упрись в посадочную стойку справа от тебя и вышиби ее. А потом удирай во все лопатки!

Сэм выполз из рощицы. Медленно двинулся вперед, потом переключился на вторую передачу. Его топот превратился в громовые раскаты, которые проникли сквозь переборки в радиорубку. Холмер, который наконец вставил в уши сережки, вздрогнул и шагнул к иллюминатору.

Сэм несся к кораблю, как таран. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что произойдет дальше.

Совсем забыв о Карпентере, марсианин повернул рычажок справа от иллюминатора. Толстое небьющееся стекло скользнуло вбок, в стену. Марсианин высунулся наружу и направил вниз свой распылитель. В этот самый момент Сэм врезался в посадочную стойку, и Холмер пулей вылетел в раскрытый иллюминатор.

Дети вцепились в колонну. Сделав отчаянный прыжок, Карпентер присоединился к ним.

— Держись, ребята! — крикнул он и повис рядом.

Сначала корабль кренился медленно, потом начал падать все быстрее. «Бумммм!» Карпентера вместе с детьми оторвало от колонны Он ухитрился на лету обхватить ребят и смягчил их падение своим телом, а сам ударился спиной о переборку. У него перехватило дыхание, все погрузилось во тьму…

Через некоторое время кто-то снова включил свет. Он увидел лицо Марси, парящее над ним наподобие маленькой бледной луны. Ее глаза были как осенние астры после первого заморозка.

Она расстегнула ему воротник и, плача, гладила его щеки. Он с трудом поднялся на ноги, улыбнулся ей.

— Я боялась, что вы умерли, мистер Карпентер! — сквозь слезы говорила Марси.

Он взъерошил ее лютиковые волосы.

— Что, здорово я тебя обманул?

Через дверь, расположенную горизонтально, в рубку вошел Скип с небольшим контейнером в руках. При виде Карпентера лицо его осветилось радостью.

— Я пошел за укрепляющим газом, но, похоже, он вам уже не понадобится. Ну и рад же я, что с вами ничего не случилось, мистер Карпентер!

— С вами, кажется, тоже? — спросил Карпентер и с облегчением услышал утвердительный ответ. Он взобрался по плавно изогнутой переборке к иллюминатору и выглянул наружу. Сэма нигде не было видно. Вспомнив, что канал телепатической связи все еще работает, приказал трицератанку вернуться, а потом вылез через иллюминатор, спустился на землю и отправился искать тело Холмера. Поиски оказались безуспешными. Карпентер решил было, что Холмер остался жив и скрылся в лесу. Но потом он наткнулся на трясину. При виде взбаламученной поверхности он содрогнулся. Ну ладно, во всяком случае, теперь ясно, чьи это были останки.　

В это время тяжелой рысью приблизился Сэм, обогнув трясину, вовремя замеченную его навигационными приборами. Карпентер похлопал ящероход по голове, на которой не осталось ни малейших следов недавнего столкновения с посадочной стойкой корабля, потом выключил телепатическую связь и вернулся в корабль. Марси и Скип стояли у иллюминатора, уставившись в небо. Карпентер тоже посмотрел вверх. Над горизонтом виднелись три темных пятнышка.　

Тут голова у него окончательно прояснилась, он помог детям быстрее спуститься на землю.　

— Бегите к Сэму! — крикнул он. — Скорее!　

И бросился вслед, но, несмотря на свои длинные ноги, не мог за ними угнаться. Птеранодоны были уже близко. Карпентер не заметил черепаху, которая изо всех сил старалась убраться с дороги, споткнулся о нее и растянулся на земле.

Подняв голову, он увидел, что Марси и Скип уже захлопнули колпак Сэма. А через секунду оцепенел от ужаса: ящероход исчез!

И вдруг на землю легла еще одна тень — такая огромная, что она проглотила тени птеранодонов.

Карпентер повернулся на бок и увидел космический корабль — он опускался на равнину, как какой-то внеземной небоскреб. Как раз в этот момент из его верхней части вылетели три радужных луча. «ПФФФТ! ПФФФТ! ПФФФТ!», и все три птеранодона исчезли.

Небоскреб грузно приземлился, открыл люки и выкинул трап. Карпентер взглянул в другую сторону и увидел, что Сэм снова появился на том же месте, откуда исчез. Колпак откинулся, из кабины показались Марси и Скип в клубах голубоватого дыма. Карпентер понял, что произошло, и про себя навсегда распрощался с двадцать вторым веком.

Дети подбежали к нему в тот момент, когда шестеро марсиан спустились по трапу. Они были все как на подбор, рослые, в еще более суровым лицом, а в руке у него было что-то вроде волшебной палочки, какие бывают у фей. Он удостоил Карпентера недобрым взглядом, потом окинул таким же недобрым взглядом детей.

Дети помогли Карпентеру подняться на ноги. Не то чтобы он физически нуждался в помощи — просто он был так ошарашен быстрой сменой событий, что растерялся. Марси плакала.

— Мы не нарочно сломали Сэма, мистер Карпентер, — торопливо говорила она. — Но чтобы спасти вам жизнь, можно было сделать только одно — прыгнуть назад на четыре дня два часа шестнадцать минут и три и три четверти секунды, пробраться на борт корабля похитителей и дать радиограмму Космической полиции. Иначе они не поспели бы вовремя. Я сообщила им, что вы попали в переделку и чтобы у них были наготове радугометы. А потом, как раз когда мы хотели вернуться в настоящее время, у Сэма сломался временной двигатель, и пришлось его чинить, а потом Сэм все равно перегорел, и простите нас, пожалуйста, мистер Карпентер. Теперь вы больше никогда не сможете вернуться в 79062156 год, и увидеть мисс Сэндз, и…　

Карпентер похлопал ее по плечу.

— Ничего, крошка. Все в порядке. Вы правильно сделали, и я вами горжусь. Это же надо было все так точно рассчитать.　

Улыбка пробилась сквозь слезы, и слезы высохли.

— А я… я же неплохо считаю, мистер Карпентер.

— А рубильник включил я! — вмешался Скип. — И временной двигатель починил тоже я, когда он сломался!

Карпентер усмехнулся.

— Знаю, Скип. Вы оба молодцы.

Он повернулся к рослому марсианину с волшебной палочкой в руках и заметил, что тот уже вдел в уши сережки.

— Я полагаю, что столь же обязан вам, как и Марси со Скипом, — сказал Карпентер. — И я весьма признателен. А теперь мне, боюсь, придется просить вас еще об одном одолжении — взять меня с собой на только специалисты, да и то в сверхсовременной мастерской со всеми приспособлениями. Из этого следует, что я лишен всякой возможности связаться со временем, из которого сюда прибыл.

— Мое имя Гаутор, — сказал командир и повернулся к Марси. — Изложи мне со всей краткостью, на накую ты способна, что произошло, начиная с твоего прибытия на эту планету и до настоящего момента.

Марси повиновалась.

— Так что вы видите, сэр, — закончила она, — что, помогая Скипу и мне, мистер Карпентер оказался в очень тяжелом положении. Вернуться в свое время он не может, выжить в этом времени тоже. Мы просто вынуждены взять его с собой на Марс, и все.

Гаутор ничего не ответил. Он небрежно поднял свою волшебную палочку, направил ее на поваленный корабль похитителей и что-то сделал с ее рукояткой. Палочка загорелась. Яркими зелеными и синими огнями. Через несколько секунд из небоскреба вылетел радужный сноп огня, упал на корабль похитителей, и с ним произошло то же самое, что с тремя птеранодонами. Он превратился в ничто. Гаутор повернулся к своим людям.

— Проведите детей на борт полицейского крейсера и обеспечьте им должный уход.

Потом повернулся к Карпентеру.

— Правительство Большого Марса выражает вам признательность за оказанную услугу — спасение двух его будущих ценных граждан. Я благодарю вас от его имени. А теперь, мистер Карпентер, прощайте.

Гаутор отвернулся. Марси и Скип бросились к нему.

— Вы не можете его здесь оставить! — вскричала Марси. — Он погибнет!

Гаутор дал знак двоим марсианам, к которым только что обращался. Они прыгнули вперед, схватили детей и поволокли в корабль-небоскреб.

— Погодите, — вмешался Карпентер, озадаченный новым поворотом событий, но не потерявший присутствия духа. — Я не умоляю о спасении моей жизни, но если вы примете меня в свое общество, я могу принести вам кое-какую пользу. Я могу, например, научить вас путешествовать во времени. Я могу…

— Мистер Карпентер, если бы мы хотели путешествовать во времени, то давным-давно этому научились. Путешествие во времени — занятие для глупцов. Прошлое уже случилось, и изменить его нельзя. Так стоит ли пытаться? А что касается будущего, нужно быть идиотом, чтобы стремиться узнать, что будет завтра.

— Ну ладно, — сказал Карпентер, — тогда я не буду изобретать путешествие во времени, буду держать язык за зубами, жить тихо-спокойно и стану солидным гражданином.

— Не станете, мистер Карпентер, и вы сами это прекрасно знаете. Для этого нужно вас десентиментализировать. А по выражению вашего лица я могу сказать, что вы никогда по своей воле на это не согласитесь. Вы скорее останетесь здесь, в вашем доисторическом прошлом, и здесь погибнете.

— Пожалуй, что так, — ответил Карпентер. — Даже тиранозавр в сравнении с вами просто филантроп, а уже все остальные динозавры, как ящеротазовые, так и птицетазовые, не в пример человечнее. Но мне кажется, что есть одна простая вещь, которую вы могли бы для меня сделать, не нанеся особого ущерба своему десентиментализированному душевному спокойствию. Вы могли бы дать мне какое-нибудь оружие взамен того, что распылил Холмер.

Гаутор покачал головой.

— Как раз этого я и не могу сделать, мистер Карпентер, потому что это оружие легко может быть обнаружено вместе с вашими останками и тем самым на меня ляжет ответственность за анахронизм. Один такой анахронизм уже отчасти лежит на моей совести — труп Холмера, который мы не можем извлечь. Я не хочу рисковать и брать на себя новую ответственность. Как вы думаете, почему я уничтожил корабль похитителей?

— Мистер Карпентер! — крикнул Скип с трапа, по которому его с сестрой тащили двое марсиан. — Может быть, Сэм не совсем перегорел? Может быть, у него еще хватит сил хотя бы послать назад банку зайчатины?

— Боюсь, что нет, Скип! — крикнул в ответ Карпентер. — Но ничего страшного, ребята. Не беспокойтесь за меня — я перебьюсь. Животные всегда меня любили, а ведь ящеры тоже животные. Может быть, и они меня полюбят?

— О, мистер Карпентер, — прокричала Марси, — мне ужасно жаль, что все так вышло. Почему вы не взяли нас с собой в ваш 79062156 год? Мы все время этого хотели, только боялись сказать.

— Да, надо бы мне так и сделать, крошка, надо бы… — В глазах у него все вдруг расплылось, и он отвернулся. Когда он снова взглянул в ту сторону, двое марсиан уже уводили Марси и Скипа в шлюзовую камеру. Он помахал рукой.

— Прощайте, ребята! — крикнул он. — Я никогда вас не забуду.

Марси сделала последнюю отчаянную попытку вырваться. Еще немного — и это бы ей удалось. В ее глазах, похожих на осенние астры, утренней росой блистали слезы.

— Я люблю вас, мистер Карпентер! — успела она прокричать перед тем, как скрылась из виду. — Я буду любить вас всю жизнь!

Двумя ловкими движениями Гаутор вырвал сережки из ушей Карпентера, потом вместе с остальными марсианами поднялся по трапу и вошел в корабль. Парадный подъезд захлопнулся. Небоскреб дрогнул, поднялся в воздух и некоторое время парил над Землей. Наконец он, отбросив слепящий поток света, устремился в небо, взвился к зениту и превратился в звездочку. Это не была падающая звезда, и все-таки Карпентер загадал желание.

Желаю вам обоим счастья, — сказал он. — И желаю, чтобы они не смогли отнять у вас сердце. Потому что уж очень хорошие у вас сердца.

Звездочка поблекла, замерцала и исчезла. Он остался один на обширной равнине.

Земля дрогнула. Повернувшись, он увидел, что справа, рядом с гремя веерными пальмами, движется что-то большое и темное. Через мгновение он различил гигантскую голову и массивное, прямостоящее туловище. Два ряда саблевидных зубов сверкнули на солнце, и он невольно сделал шаг назад.

Это был тиранозавр.

Ящероход, даже если он сломан, все же лучше, чем ничего. И Карпентер помчался к Сэму. Забравшись в кабину и захлопнув колпак, он смотрел, как приближается тиранозавр. Было ясно, что тот заметил Карпентера и теперь направляется прямо к Сэму. Марси и Скип выключили защитное поле кабины, и Карпентер представлял собой довольно-таки легкую добычу. Однако он не спешил убраться в каюту, потому что Марси и Скип оставили выдвинутыми рогопушки. Навести их теперь было невозможно, но стрелять они все еще могли. Если бы тиранозавр подошел на нужное расстояние с нужной стороны, то его, может быть, удалось бы на некоторое время вывести из строя парализующими зарядами. Правда, пока что тиранозавр приближался к Сэму под прямым углом к направлению, куда смотрели рогопушки; но все еще оставались шансы на то, что, прежде чем напасть, он окажется перед ними, и Карпентер решил выждать.

Он низко пригнулся на сиденье, готовый нажать на спуск. Кондиционер Сэма не работал, в кабине было жарко и душно. К тому же в воздухе стоял едкий запах горелой изоляции. Карпентер заставил себя не обращать на это внимания и сосредоточился.

Тиранозавр был уже так близко, что можно было разглядеть его атрофировавшиеся передние ноги. Они свисали с узких плеч чудовища, как высохшие лапки какого-то другого существа, раз в десять меньше. Над ними, в добрых семи метрах от земли, на шее толщиной со ствол дерева возвышалась гигантская голова; уродливый торс, расширяясь, переходил в задние лапы. Мощный хвост волочился сзади, и треск ломающихся под его тяжестью кустов сопровождал громовые удары, которые раздавались всякий раз, когда ступала на землю огромная лапа с птичьим когтем на конце. Карпентер должен был бы оцепенеть от ужаса — он никак не мог понять, почему ему не страшно.

В нескольких метрах от трицератанка тиранозавр остановился, и его приоткрытая пасть разинулась еще шире. Полуметровые зубы, торчавшие из челюстей, могли сокрушить лобовой колпак Сэма, как бумажный. Карпентер приготовился ретироваться в каюту, но тут, в самый страшный момент, тиранозавру как будто не понравилось выбранное им направление атаки, и он начал приближаться к ящероходу спереди, предоставляя Карпентеру долгожданную возможность. Его пальцы легли >на первую из трех спусковых кнопок, но не нажали ее. «Почему же все-таки мне совсем не страшно?» — пронеслось в его голове.

Он взглянул сквозь колпак на чудовищную голову. Огромные челюсти продолжали раскрываться все шире. Вот уже вся верхняя часть черепа поднялась вертикально. Карпентер не поверил своим глазам — над нижним рядом зубов показалась человеческая головка и посмотрела на него веселыми голубыми глазами.

— Мисс Сэндз! — выдохнул он.

— Вы целы, мистер Карпентер? — крикнула сверху мисс Сэндз.

— Вполне, — отвечал Карпентер. — Ну и рад же я вас видеть, мисс Сэндз!

Рядом с ее головкой показалась еще одна — знакомая каштановая голова Питера Детрайтеса.

— А меня вы тоже рады видеть, мистер Карпентер?

— Еще бы, Пит, приятель!

Мисс Сэндз выдвинула трап, и оба спустились. Питер Детрайтес тащил буксирный трос, который он тут же принялся цеплять к морде Сэма.

— А откуда вы узнали, что мне пришлось туго? — спросил он. — Ведь я ничего не посылал.

— Сердце подсказало, — ответил Литер Детрайтес и повернулся к мисс Сэндз. — Ну, у нас все, Сэнди.

— Что ж, тогда поехали, — откликнулась мисс Сэндз. Она взглянула на Карпентера и быстро опустила глаза. — Если, конечно, вы уже покончили со своим заданием, мистер Карпентер.

Теперь, когда первое радостное возбуждение схлынуло, он почувствовал, что снова, как и прежде, совсем теряется в ее присутствии.

— Покончил, мисс Сэндз, и вы не поверите мне, как все обернулось!

— Ну, не знаю. Бывает, что самые невероятные вещи на поверку оказываются самыми правдоподобными. Я приготовлю вам что-нибудь поесть.

Она легко поднялась по лестнице. Карпентер и Питер Детрайтес последовали за ней.

— Я сяду за руль, мистер Карпентер, — сказал Питер. — Похоже, вы порядком измотаны.

— Так оно и есть, — признался Карпентер.

Спустившись в каюту, он рухнул на койку. Мисс Сэндз зашла в кухонный отсек, поставила воду для кофе и достала из холодильника ветчину.

Питер был прекрасным водителем и готов был сидеть за рулем день и ночь. И не только сидеть за рулем — он мог бы с закрытыми глазами разобрать и собрать любой ящероход. «Странно, почему они с мисс Сэндз не влюбились друг в друга? — подумал Карпентер. — Они оба такие милые, что им давно следовало бы это сделать». Конечно, Карпентер был рад, что этого не произошло, хотя ему-то от этого было не легче.

А почему они ни слова не сказали о корабле Космической полиции? Ведь не могли же они не видеть, мак он взлетает?

Они не спеша двигались по равнине в сторону холмов. Через иллюминатор было видно, как позади ковыляет Сэм. В кухоньке мисс Сэндз нарезала ветчину. Карпентер засмотрелся на нее, пытаясь отогнать печаль, навеянную расставанием с Марси и Скипом. Его взгляд остановился на ее стройных ногах, изящной талии, медно-красных волосах, задержался на шелковистом пушке, покрывавшем ее шею под короткой стрижкой. Странно, что с возрастом волосы всегда темнеют…

— Мисс Сэндз, — сказал он вдруг. — Сколько будет 499 999 991 умножить на 8 003 432 111?

Мисс Сэндз вздрогнула и, немного помолчав, ответила:

— 400 171 598 369 111 001.

А потом продолжила резать ветчину.

Карпентер медленно сел и спустил ноги на пол. У него сжалось сердце и перехватило дыхание.

…Возьмите двух одиноких детишек. Один — гений по части математики, другой — по части техники. Двое одиноких детишек, которые за всю свою одинокую жизнь не знали, что такое быть любимыми. Перевезите их на другую планету и посадите в ящероход, который при всех своих достоинствах прежде всего огромная восхитительная игрушка. Устройте для них импровизированный пикник в меловом периоде и приласкайте впервые в жизни. А потом отнимите у них все это и в то же время оставьте сильнейший стимул к возвращению — необходимость спасти человека. И при этом сделайте так, что, спасая его жизнь, они могут — в ином, но не менее реальном смысле слова — спасти свою.

Но 79 062 156 лет! 49 000 000 миль! Это невозможно!

А почему?

Они могли тайком построить машину времени в своей подготовительной школе, делая вид, что готовятся к десентиментализации; потом, как раз перед тем, как начать принимать десентиментализирующий препарат, могли войти в машину и совершить скачок в далекое будущее.

Правда, такой скачок должен был потребовать огромного количества энергии. К тому же картина, которую они застали на Марсе, прибыв в будущее, не могла не потрясти их до глубины души. Но это были предприимчивые дети, достаточно предприимчивые, чтобы использовать любой мощный источник энергии, оказавшийся под рукой, чтобы выжить при нынешнем климате и в нынешней атмосфере Марса до тех пор, пока не отыщут одну из марсианских пещер с кислородом. А там о них должны были позаботиться марсиане, которые научили их всему, что нужно, чтобы сойти за уроженцев Земли. Что же касается колонистов, то они вряд ли стали задавать лишние вопросы, потому что были счастливы увеличить свою скудную численность еще на двух человек. А дальше детям оставалось бы только терпеливо ждать, пока они вырастут и смогут заработать на поездку на Землю. Там им оставалось бы только получить палеонтологическое образование.

Конечно, на все это понадобилось бы много лет. Но они, вероятно, предвидели это и рассчитали свой прыжок во времени так, чтобы прибыть заранее и к 2156 году все успеть. И этого запаса времени только-только хватило: мисс Сэндз работает в САПО всего три месяца, а Питер Детрайтес устроился туда месяцем позже, по ее рекомендации, разумеется.

Они шли кружным путем, вот и все. Сначала 49 000 000 миль до Марса в прошлом; потом 79 062 100 лет до нынешнего Марса; снова 49 000 000 миль до нынешней Земли — и наконец, 79 062 156 лет в прошлое Земли. Карпентер сидел на койке, пытаясь собраться с мыслями.

Знали ли они, что это они будут, мисс Сэндз и Питер Детрайтес? — подумал он. Наверное, знали, во всяком случае, именно на это рассчитывали, поэтому и взяли себе такие имена, когда присоединились к колонистам. Получается парадокс, но не очень страшный, так что и беспокоиться об этом нечего. Во всяком случае, новые имена им вполне подошли.

Но почему они вели себя так, как будто с ним незнакомы?

Так ведь они и были незнакомы, разве нет? А если бы они рассказали ему — всю правду, разве он бы поверил?

Конечно, мет.

Впрочем, все это ничуть не объясняло, почему мисс Сэндз так его не любит.

А может быть, дело совсем не в этом? Может быть, и она так же боготворит его, как и он ее, и так же теряется при нем, как и он при ней? Может быть, она старается по возможности на него не смотреть потому, что боится выдать свои чувства, пока он не знает, кто она такая?

Каюту заполнял ровный гул моторов. И довольно долго ничто больше не нарушало тишины.

— Что с вами, мистер Карпентер? — неожиданно спросила мисс Сэндз. — Язык проглотили?

И тогда он встал. Она повернулась к нему. В глазах ее стояли слезы, она смотрела на него с нежностью и обожанием — точно так же, как смотрела прошлой ночью, 79 062 156 лет назад, у мезозойского костра в верхнемеловой пещере.