Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1976-1989

ВСЕ ЦВЕТА РАДУГИ

© Leigh Brackett, All the Colors of the Rainbow, 1957

Ли Брекетт

Фантастический рассказ

Перевод с английского

Андрея Шарова и В. Коршикова

Рисунки А. Анно

«Юный техник» 1982'04

Невиданный ливень в долине не прекращался уже тридцать шесть часов. Земля пропиталась водой насквозь. Мутные потоки неслись по склонам изрытого водой холма, нависающего над городом, переполняли сточные канавы и, бешено крутясь, устремлялись к реке. Тихая обычно река шумела и бурлила, как Миссисипи в пору разлива, размывая берега, врываясь в тихие фруктовые садики и даже на улицы Гранд-Фоллза; люди в панике покидали дома. Подмытые деревья медленно клонились и падали, разрушая заборы и стены жилищ…

Высоко на вершинах холмов, что окружали долину с северо-востока и юго-запада, умело спрятанные от людского глаза, тихо гудели два маленьких механизма неземного происхождения. Они неутомимо посылали потоки частиц в небо, собирая тяжелые дождевые тучи.

В долине продолжался ливень…

Это было его первое большое, ответственное задание, и он не знал наверняка, сумеет ли справиться. Он так и сказал Руви, замедляя ход неудобной земной машины:

— Нет, ты только посмотри на эту страну. Неужели здесь можно создать настоящую цивилизацию?

Она по обыкновению быстро обернулась и спросила в упор:

— Боишься, Флин?

— Кажется, да.

Ему было стыдно признаваться в этом. На родной Минтаке он изучал управление погодой, а потом работал уже в пяти разных мирах, из которых два были даже на более ранних ступенях развития. Но он ни разу не видел столь слабо гуманизированную цивилизацию. Центр осуществил контакт с этими цивилизациями лишь в последние двадцать лет, и сразу же нашлись энтузиасты, хотя лишь малая часть этих цивилизаций представляла интерес с точки зрения уровня развития. Флин не задумываясь вызвался быть членом контрольной группы. Может быть, и преждевременно — так ему казалось теперь.

— Ладно, — сказала между тем Руви. — Я, признаться, тоже побаиваюсь. Вдобавок здесь жарко. Останови-ка эту неуклюжую машину, я хочу подышать свежим воздухом.

Он затормозил, и Руви вышла. Она остановилась у двух валунов на обочине и окинула взглядом долину. Свежий ветер трепал ее желтую тунику и чуть шевелил серебристые бусы на тонкой шее. Ее кожа даже в свете этого неяркого одинокого солнца мерцала глубокой нежной зеленью — цветом юности и здоровья.

— Мне кажется, — сказала Руви, — эти леса кишат дикими зверями.

— Надеюсь, не слишком опасными.

Руви вздрогнула.

— Как только мы выезжаем за город, мне сразу начинает казаться, что мы в каком-то жутко враждебном мире. Нам здесь все чуждо: деревья, цветы, даже стебли трав.

Две огромные птицы показались над вершиной холма. Они почти висели в воздухе, делая медленные круги на крепких серо-коричневых крыльях. Кругом не было никаких признаков цивилизации. Кроме шоссе.

— И все же это довольно красивое место, — сказала Руви, — по-своему красивое.

— Да. Именно поэтому Шербонди и предложил нам поездить по стране и поближе познакомиться с жизнью ее обитателей, получше понять их.

Шербонди был их коллегой и командиром группы, осуществлявшей контакт с правительством этой страны.

Флин вздохнул.

— Ладно, поехали.

Они вернулись к машине, и Флин осторожно вывел ее на дорогу. Это примитивное средство передвижения держало его в постоянном напряжении. Было по-прежнему жарко, а ему приходилось носить неудобную одежду людей: инструкция запрещала привлекать излишнее внимание. Но Руви он разрешил остаться в тунике.

Он оглянулся. Руви выглядела усталой и сидела теперь, чуть откинувшись на спинку широкого сиденья, полуприкрыв глаза.

— Я думаю о доме, — слабо улыбнувшись, сказала она.

Они проезжали фермы и маленькие пестрые городки со странными названиями, где люди во все глаза таращились на них, а детишки указывали пальцами и кричали: «Зеленые ниггеры! Посмотрите, зеленые ниггеры!..»

Флин рассматривал двухэтажные и одноэтажные дома и пробовал представить себе жизнь за этими деревянными и кирпичными стенами. Возможно, Шербонди был и прав. Может быть, они действительно должны поближе познакомиться с жизнью этих людей, чтобы лучше понять, что те думают и чувствуют. Но ведь предстоящие столетия должны будут настолько перевернуть их бытие, что нынешняя жизнь наверняка забудется напрочь.

Эти изменения, впрочем, уже и начались вместе с их первыми робкими шагами в космос. И сейчас возникла необходимость тщательно пересмотреть их производство, образование, но самое главное, привить им тот истинный гуманизм, то космическое миролюбие, которое только и позволит развивающейся цивилизации войти во Всеобщую Федерацию.

Однако это последнее, как Флин знал по опыту, осуществить будет особенно трудно. Он знал, что довольно большая часть гордых и себялюбивых землян не захочет принимать навязанный кем-то извне образ мышления. Многие будут чувствовать себя в подчиненном положении, а блага, идущие от более старых и умудренных цивилизаций, расценят как унизительные подачки. Таких предстоит трудно и кропотливо перевоспитывать. Но, с другой стороны, это и интересно.

Наконец, они выехали из зоны дождя, а может быть, он просто прекратился, и вышло солнце. От густых испарений стало трудно дышать. Тяжелая грозовая туча зловеще преследовала их на горизонте.

— Я устала и проголодалась, — сказала Руви, — давай остановимся.

— В следующем же городке. По правде говоря, Флин тоже устал. Все-таки было очень неудобно управлять этим неуклюжим автомобилем, и он со вздохом вспомнил стремительные, бесшумные и безопасные машины Всеобщей Федерации.

Следующий город долго не появлялся. Наконец на вершине очередного подъема они увидели указатель в виде огромного пальца.

— Ресторан. Отель. Автостоянка, — вслух прочла Руви. — Тут рядом город. Кажется, называется Гранд-Фоллз.

Дорога вскоре пошла вниз, и их глазам открылась чудесная, мягко освещенная заходящим солнцем долина. Флин решил, что это лучшее место из тех, которые они видели сегодня. Тихая речка, искрясь в солнечных лучах, плавно огибала городок, белые домики которого утопали в зелени виноградников.　

Магазины уже закрылись, но кафе были заполнены людьми. Слышалась ритмичная музыка, пахло кирпичом и асфальтом. Вообще-то вблизи городок показался им не таким привлекательным, как с вершины холма. Белые плакаты оказались грязноватыми, а старинные двухэтажные домики — ветхими.　

У отеля стояло несколько машин, в одной из которых сидели какие-то люди и показывали на них руками. Сам отель был трехэтажным, с короткими узкими балконами.

Флин остановил машину у обочины и открыл дверцу. Он заметил, что люди стали подходить ближе и пристально разглядывать их. Кто-то выкрикнул:

— Зеленые, как трава, бог ты мой!

Послышался смех, кто-то свистнул. Флин молча взял Руви за руку, и они вошли в отель. С кресла, обтянутого кожей, поднялся русоволосый человек и, положив руку на стойку, вопросительно посмотрел на них. Люди ввалились вслед за ними с улицы в отель.

— Добрый вечер, — вежливо улыбнулся Флин.

Русоволосый посмотрел через их головы на вошедших, откашлялся и сказал:

— Если вы насчет номера, то у нас все занято.

Сзади раздались одобрительные смешки.

— Да, но… — начала было Руви, но Флин сжал ее руку. Он понял, что русоволосый лжет и делает это в угоду стоящим сзади. Правда, ему было непонятно, зачем это нужно. Придав своему голосу как можно больше доброжелательности, Флин спросил:

— Извините, вы не подскажете какое-нибудь другое место, где можно было бы переночевать?

— Нет. Тут вообще нет никаких таких мест, вот что я вам скажу.

— Благодарю вас, — сказал Флин и, не выпуская руку Руви, пошел к выходу. За это время толпа значительно выросла. «Пожалуй, тут собралась добрая половина городка», — подумал Флин. Руви шла за ним, опустив голову и не глядя по сторонам. Они медленно двигались сквозь толпу, запах пота и сигаретного дыма.

В дверях какая-то девица громко взвизгнула и шарахнулась от Флина. Вокруг вызывающе громко зазвучали голоса:

— Эй, зеленый, ты что, совсем не кормил свою подружку там, откуда вы упорхнули…

— …точно такие, как показывали по телевизору, я еще тогда сказал Джеку, Джеку Спаррею. Я и говорю, старина, ты видел что-нибудь подобное, и чтоб оно еще ходило по улице?

Смех. Злой, непонятный. Флин подошел к машине и пропустил Руви внутрь.

— Не принимай все это близко к сердцу, — тихо сказал он на родном языке, — сейчас мы уедем.

— Мамочка, а почему у этих ниггеров автомобиль вон насколько больше, чем у нас?

— Потому что правительство платит им огромные деньжищи за то, что они учат нас, как жить…

— Пожалуйста, поскорее, — прошептала Руви.

Флин обошел машину, но дверцу заслонял краснолицый мужчина с золотой цепочкой на толстом животе. Рядом с ним стояли какие-то парни. Флина поразили огоньки звериной злобы в их глазах, но он спросил так же ровно, сдержанно, как в отеле:

— Не подскажете, сколько миль до следующего города?

— До следующего? — переспросил краснолицый. — Сто и еще двадцать пять миль.

Флин подумал о долгой поездке в темноте по незнакомой местности и почувствовал, что наливается гневом. Однако сдержал себя.

— А можно тут где-нибудь перекусить?

— Нет, все уже закрыто, — сквозь зубы пробасил краснолицый. — Я не прав, мистер Триббс?

— Истинная правда, судья Шоу, — сказал кто-то позади его.

— А заправить машину?

— Все колонки уже закрыты, — сказал судья Шоу, — разве что у Пэтча. У него иногда бывает открыто по вечерам. Но хватит ли вам горючего добраться до него? Дорога неблизкая.

— Хорошо, мы поехали, — сказал Флин, но судья по-прежнему стоял между ним и машиной.

— Минуточку. Мы много читали о вас в газетах и смотрели по телевизору, но у нас не было возможности поговорить с вами с глазу на глаз. Вот мы и хотим задать вам пару вопросов.

— К черту вопросы! Пусть скажут, какого дьявола они сюда заявились, если их никто не просил! — крикнул кто-то из толпы.

— Ну зачем же так? — сдержанно улыбаясь, сказал судья Шоу. — Давайте по-хорошему.

— Пусть скажут, считают они себя людьми или исчадиями ада?

— Да, — осторожно сказал Флин, — в нашем мире мы считаем себя людьми.

— Оставь эти байки для простаков! — крикнул кто-то, проталкиваясь через толпу. — Я вот смотрю уже год на ваши физиономии по телевизору и диву даюсь. Неужто у вас не нашлось хоть одного приличного белого для контактов с цивилизованными людьми?

— Отлично, Джеффри! — взревела толпа.

— А я вот что хочу вам сказать, — проговорил судья Шоу нравоучительным тоном. — Это белый город, а наша матушка-Земля — вполне хорошее место. Оно нас устраивает, и мы не испытываем необходимости в том, чтобы какие-то цветные приезжали и начинали учить нас уму-разуму. Потому что…

В это время Руви вскрикнула. Флин оглянулся. Кто-то открыл заднюю дверцу машины и до пояса залез внутрь.

— Флин, прошу тебя! — Руви, насколько было возможно, отодвинулась и прижалась спиной к противоположной двери.

— Ты испугал ее, Джед! — сказал кто-то с издевкой.

Флин отшвырнул кого-то в сторону и в два прыжка достиг задней дверцы. Он ничего не видел, кроме испуганного лица Руви и спины парня.

— Убирайтесь отсюда! — жестко сказал он.

Смех сразу же прекратился.

— Кто-то что-то вякнул или мне померещилось? — спросил Джед.

— Слышите?! Убирайтесь из машины!

Джед медленно выпрямился. Это был довольно высокий парень с длинными жилистыми руками. Лицо его кривила усмешка.

— Мне что-то не понравился тон, каким ты это сказал, — процедил Джед.

— Мне все равно, понравился он тебе или нет.

— Неужели ты слопаешь это, Джед?! — крикнул кто-то из толпы. — И от кого! От ниггера, пусть даже зеленого!

— Я просто хотел дружески потолковать, да они, видать, того не стоят. — Джед все с той же кривой усмешкой сделал неожиданный выпад, схватил Флина за грудь, но тот вырвался и сильным движением бросил молодчика через спину. В толпе ахнули. Кто-то бросился поднимать Джеда. Вокруг угрожающе зашумели.

— Спокойно, ребята, спокойно! — резко сказал судья Шоу. — Я не допущу беспорядков… здесь.

Он повернулся к Флину.

— Я бы посоветовал вам уехать отсюда как можно быстрее.

Флин гнал машину на предельной скорости. Вскоре они миновали мигающие неоновые вывески и выехали из городка. Руви сидела сзади, съежившись и закрыв лицо руками. Он протянул руку и легонько потрепал ее по плечу.

Внезапно на краю дороги появились рубиновые буквы «Пэтч». Это была бензоколонка.

— Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся, — прошептала Руви.

— Я должен, иначе мы все равно где-нибудь застрянем, — мягко сказал он и съехал на площадку, покрытую гравием.

Флин поглубже надвинул шляпу на глаза, надел куртку и вышел наружу. Хлопнула дверь, и из дома появилась женщина. Стараясь заставить голос звучать ровно, Флин сказал, что хотел бы заправиться. Женщина, ничего не отвечая, пошла к колонке. Мимо по шоссе медленно проехала какая-то машина.

— С вас девять девяносто, — сказала женщина, и Флин быстро протянул деньги. Женщина увидела зеленую ладонь, изумленно перевела взгляд на лицо, но Флин уже хлопнул дверцей машины. Последнее, что увидел, — ее испуганно открытый рот.

— Все, — сказал он. — Теперь останавливаться не будем.

— Никогда не думала, что мое лицо может вызвать такое омерзение, — сказала она. — Странное чувство.

— Я бы поделился с тобой своими соображениями на этот счет, но сейчас не время.

Дорога была узкая. Флин заметил впереди медленно едущую машину. Она катила посреди дороги. Он взял вправо. Машина повторила маневр. Флин просигналил сначала вежливо, потом настойчиво. Сзади он услышал шум второй машины, а та, что шла впереди, стала постепенно сбавлять скорость.

— Что они делают? — прошептала сзади Руви. — Почему они не дают нам проехать?

— Не знаю, — тихо ответил Флин.

В машине, ехавшей сзади, включили дальний свет, и Руви от неожиданности вскрикнула. Флин снова попытался взять вправо, но передняя машина не пропускала его, а задняя начала методично таранить, сминая багажник; потом она пошла на обгон и вдруг резко вильнула вправо, ударила в бок; машина Флина ринулась в темноту, сминая редкий кустарник, и, уткнувшись во что-то невидимое, остановилась.

Флин оглянулся. Из автомобиля, преследовавшего их, выскочили четверо. Флин перегнулся через Руви, распахнул заднюю дверцу и вытолкнул ее наружу.

— Бежим!

Он не оглядывался. Голоса преследователей звучали в ночной тишине, словно лай гончих псов.

Наконец они с Руви очутились а каком-то чахлом лесу. Остановились. Руви тяжело дышала и уже не могла дальше двигаться.

Преследователи были совсем рядом.

— Видишь что-нибудь, Джед?

— Нет пока.

— Подождите-ка, а ну посвети сюда…

Флин шагнул и стал в полосу света между преследователями и Руви.

— Отлично, зеленый, ты очень хотел поучить нас уму-разуму. Теперь мы тебя проучим.

— Беги, Руви! — крикнул Флин и прыгнул на парня с фонариком. Тотчас сбоку из темноты выскользнул кто-то с палкой в руке и ударил Флина по голове. Тот со стоном повалился на землю. Еще один удар чем-то тяжелым…

— Погоди, Майк… я хочу быть уверенным, что он меня слышит. Ты слышишь меня, зеленый? Ниггеры всегда держатся только своей стороны дороги.

Удар. Кровь на губах. Боль. Потом все исчезло…

Происшествие сразу же попало в печать и вызвало широкое негодование общественности. Президент выступил со специальным заявлением. Губернатор штата принес публичные извинения и пообещал строго наказать всех причастных к инциденту.

Пытались разыскать виновных. Судья Шоу утверждал, что нападавшие ему неизвестны. То же твердили и полицейские, тем более что нападение произошло ночью и далеко за городом. Имя Джед ни о чем не говорило, поскольку таких в городе была добрая половина.

Как только доктор разрешил вставать, Флин информировал группу о том, что они с Руви возвращаются на Митаку.

Шербонди пришел навестить Флина.

— Я чувствую, что виноват во всем случившемся, — пряча глаза, сказал он. — Я недостаточно обезопасил группу.

— Рано или поздно это должно было здесь произойти, — сказал Флин. — С нами или с кем-нибудь другим, разве это так важно? Главное, чтобы это послужило всем хорошим уроком. Жаль только, что мы с Руви потеряли после него нечто важное: привитый нам с детства галактический гуманизм. Мы стали злыми. Вот почему нам необходимо покинуть Землю и пройти специальный курс.

Флин помог Руви уложить все вещи. Потом сказал спокойно:

— Мне тут надо еще кое-что успеть, прежде чем уедем. Не волнуйся, я скоро вернусь.

Руви пристально посмотрела на него, но ничего не спросила. Он завел машину и выехал на шоссе.

— Вы хотели преподнести мне урок, — сказал он вслух, прибавляя скорость. — Вы это сделали. И теперь я покажу вам, какой я хороший ученик.

Да, это было самое страшное из последствий случившегося. Ненависть. Глухая ненависть. Он пробовал освободиться от нее и не смог. И теперь он мчался по шоссе к городку Гранд-Фоллз с двумя концентраторами ливней и гроз. Он вез потоп, который сметет этот проклятый Гранд-Фоллз.