Записки морфа

Записка пятая Охотник

В понедельник утром отец прилетел из Москвы, перенеся совещание с главами районов на вечер, он сразу рванул к нам. Согласно подписанного контракта у меня было три дня для психологической реабилитации, которые я предпочёл провести с сестрой, эскулапы не посмели возразить.

— Сын, зачем? — спросил папа, когда мы остались одни. Я опускаю множество «ласковых» слов, прозвучавших до и после вопроса. Давно я не видел отца в ярости. Песочил он нас долго и со вкусом, пока в палату не пришли санитары и не укатили Сашку на процедуры, оставив мужскую половину семейства Беровых наедине.

— Так надо, — ответил я, — у тебя было время узнать новости из первых рук. Я никого ни в чём не обвиняю, на тебя навалилась тяжёлая ответственность, с собой разобраться некогда.

— Сын, Лёша, почему ты пошёл в смертники?

— В смертники? Ты знаешь что-то выходящее за общеизвестные рамки? — отец отвернулся. Так-так, во что я вляпался?

— Ничего уже не изменить, ты совершеннолетний, даже моего влияния не хватит, чтобы расторгнуть официальный документ. Пойдём в машину, мама передала вам разносолов. Заберёшь банки.

Разносолы, скорее всего ты хочешь тет-а-тет, без лишних ушей и прослушек узнать, что я хотел тебе и маме поведать. Как в воду глядел. Водитель кивнул отцу и нажал на приборной панели скрытую кнопку.

— Можно, — сказал он и покинул салон.

— Что ты хотел мне сказать? — с места в карьер рванул папа. Я посмотрел на него и пару раз сменил облик. Отец впечатлился по самое «не хочу».

— Охотники не знают, — пояснил я. — Пока не знают.

— Поразительно, насколько глубокие изменения?

— Полная смена облика и хромосомного набора.

— Это как?

— Смена пола, я превращался в Сашку, расспросишь её при случае.

— Расспрошу, что ещё?

— Вот, — я поднял руки, отец расширившимися глазами смотрел на десятисантиметровые когти, венчавшие пальцы сына. — Посвящённые про когти в курсе. В клубе было полно видеокамер. Заберите Сашу с больницы, она подробно расскажет о проводимых нами экспериментах, я буду не я, если она не сохранила результаты.

— Почему ты мне не сказал? — неожиданно заорал отец.

— Успокойся! — рявкнул я на сорвавшегося отца.

Папа втянул ноздрями воздух, закрыл глаза, замерев на несколько секунд. Пригладив на голове короткий ёжик волос, он наклонился ко мне:

— Я спокоен, но хочу знать все подробности.

— Законно, с чего бы начать?

— С начала, сын, с начала.

— Слишком долго, не думаю, что тебе нужен пересказ всей моей жизни, — съёрничал я и получил щелбан, — я бы начал…

Удобно развалившись на заднем сиденье казённой автомашины, я начал рассказ с событий, имевших место на даче Молдавана, посчитав узкосфокусированный удар Станции отправной точкой начавшихся в организме изменений. Отец слушал очень внимательно, по ходу пьесы задавая уточняющие вопросы. Когда я закончил, он попросил минутный тайм-аут для осмысления свалившейся на него информации. Подумать было о чём, как ему, так и мне. Через пару дней моя привычная жизнь окончательно канет в Лету, страшновато, честно говоря, расставаться со сложившимся укладом, но я сам выбрал этот путь. Переживал ли я? Конечно! Наконец папа разложил информацию по полочкам и повернулся к нерадивому отпрыску:

— Сын, я не понимаю, зачем ты подписал контракт?

— Тут всё очень просто. Где лучше всего спрятать свет?

— Хм-м, — отец скептически посмотрел на меня и снова на несколько секунд выпал из действительности. — Решил спрятаться в пламени свечи? — я кивнул. — Осторожней, ты не мотылёк, но сгореть можешь не хуже ночной бабочки.

— А то я не понимаю, но другого выхода пока не вижу. Если бы ты не завяз в политике, то можно было обратиться в твою бывшую контору, сейчас же тебе не выгодно подставляться под удар. В любой момент недоброжелатели могут обвинить тебя в личной заинтересованности, а оно нам надо? Ермолов активно тащит тебя наверх, не стоит подковёрным бульдогам давать лишний повод вцепиться в тебя зубами. Присоединиться к охотникам будет самым верным решением, тем более мне устроили «качели». Да-да, не смотри на меня так. Бравые волонтёры из хитровымудренного управления успели наложить загребущие лапки на все анализы и рапорты медработников. Один лощёный, умеющий хорошо говорить и располагать к себе майор, красиво пугал кнутом и приманивал пряником, а «качельки» заключались в разных типах контрактов. По сути дела передо мной была разыграна классическая сцена из доброго и злого полицейского в одном лице. Я растаял перед «добрым», перед этим серьёзно внеся коррективы в предлагаемой бумаженции. Хочу заметить, что не будь твоей тени за моей спиной, то моя наглость бы не прокатила, а так я спрячусь в стройных рядах охотников, прикинусь ветошью и постараюсь три года не отсвечивать. Демонстрировать свои безграничные полиморфические способности я не собираюсь.

— Так…, свет в пламени свечи…, — пронзительный взгляд отца буквально хлестанул меня по лицу, — та-а-ак! Рассказывай! Что у тебя общего с охотниками?

Я понял, что папа собрал воедино мозаику недомолвок.

— Запах, и не только он. Бойцы оперативных групп не являются чебадами в прямом смысле слова.

— Я знаю.

— Знаешь? А знаешь ли ты, что они ближе к йома, чем к чебадам?

— А вот этого я не знал, — ответил отец и тут же посмурнел, — сын, если пользоваться твоей терминологией, то ты…

— Я ещё ближе к йома, чем охотники, но не жажду крови, словно демон.

— Господи! Нам надо исследовать генетический материал, ты понимаешь, какие перспективы несёт разгадка твоих превращений?

— Понимаю, правда не горю желанием становиться лабораторной крысой. Если сейчас обнародовать все факты, то информация вызовет ненужный ажиотаж и тогда пиши пропало! Сразу предупреждаю, я никому не позволю использовать себя, как начинку для пробирки. Охотники, как бы к ним ни относились, рассматривают меня через призму эффективной боевой единицы с некими дополнительными опциями к уже имеющимся у остальных бойцов. Не каждому по силам завалить демона голыми, не совсем конечно голыми, руками, поэтому они не будут акцентировать внимание на остальных скрытых особенностях нового члена команды. С другой стороны не стоит сбрасывать со счетов интересы других силовых органов и твою личную заинтересованность, я готов сотрудничать с разведкой на паритетных началах. У тебя будет три года, чтобы подготовить почву для моего официального перехода под юрисдикцию твоего ведомства, только без фанатизма, прошу тебя. К тому же твои коллеги могут официально запросить образцы генного материала и начать работать с ним не откладывая дело в долгий ящик, к моменту моего перехода они будут знать, в каком направлении копать дальше, а я пока поиграю в прятки. Надеюсь, что древняя истина, гласящая, что вещь лучше прятать на самом видном месте, не утратила актуальности и поныне.

— Сумбурно, но в целом ты прав, — отец протянул руку и ласково щёлкнул меня по носу, — ты вырос, Алексей, а я не заметил, как из хомячка ты превратился в медведя. Жизнь пролетела, да… Береги себя, не суйся в пекло.

Я, конечно, готов всей душой следовать родительскому наказу, но как папа это себе представляет?

— Мне пора, — сказал он, — дела сами собой делаться не будут. Твои пожелания взяты на заметку, но следовать им или нет я ещё серьёзно подумаю. Поцелуй Сашу от меня и от мамы. Иди уже…

Я выбрался из машины и, позвякивая банками с разносолами, затрусил в сторону наземного корпуса городской больницы. Всю дорогу до входной двери спину жгло ощущение чужого взгляда. Уже войдя в вестибюль и хлопнув стеклянной входной дверью, я обернулся, чтобы увидеть срывающиеся с места машины губернаторского кортежа. Следом за машинами исчезло чувство взгляда, бурящего пространство между лопатками и позвоночник. В холле за мной пристроились длинноногие сопровождающие — брюнетка и рыжая. Я едва не рассмеялся от одной мысли, что командование решило покрутить перед моим носом аппетитным пряником, точнее, двумя пряниками. Однако! Отсутствием самомнения и толики здорового тщеславия я никогда не страдал. Девицы удивились смене настроения поднадзорного объекта, они непонимающе переглянулись между собой, а я продолжал давить плотоядные улыбочки, бросая на них страстные взгляды, веселясь ещё больше, когда на лицах внешне бесстрастных охотниц начал проступать румянец смущения. Ох, дадут они мне прикурить, допрошусь на свою голову.

В палате моё веселья как рукой сняло. Чмокнув Сашку в левую щёчку от мамы и в правую от папы, я уселся в креслице рядом с её кроватью и задумался над оговоркой отца. Не зря он назвал охотников смертниками, что-то было в его словах, и хоть эта тема по молчаливому согласию в разговоре больше не поднималась, но я привык доверять суждениям главы нашей семьи. Папа просто так словами не бросался. Никогда. «Смертники», отец не зря выделил это слово, значит, следует быть осторожным и провести собственное расследование. Изнутри, так сказать. При условии, что подвернётся такая возможность.

Глядя на уснувшую сестрёнку, я думал о том, что заварил излишне густую и горячую кашу. Как бы не ошпариться, причём смертельно. Не слишком ли я поторопился? Время покажет…

— Беров!

— Я!

— На рубеж!

— Есть!

— Готов?

— Так точно, готов!

— Пошёл!

О-хо-хо, понеслась душа по кочкам! Никогда не думал и не мечтал заниматься паркуром, а пришлось. Тактика и действия боевых групп подразумевают под собой преследование «добычи» в городских условиях, зачастую по крышам зданий. Так что хороший охотник должен быть профессионалом паркура, а ещё он должен быть диггером и мастером рукопашного боя, стрелком, фехтовальщиком, уметь работать в команде, уметь держать след и знать напарников по запаху. Я на собственной шкуре познал, что должен знать и уметь охотник, могу сказать, что из нас пестуют бойцов экстра-класса, которые в огне не горят, в воде не тонут и демонами не съедаются.

Вот и финиш. Ура! Уложился в норму, подозреваю сильно сокращённую, ибо я на особом счету у штабных шишек. Я проверил снаряжение и подтянул ремни наколенников. Сегодня у меня зачёт, инструктор намекал, что некоторые ленивые морды за три месяца безделья непозволительно зажрались и расслабились. Ага, как же, зажрёшься тут, когда у тебя нет ни минуты свободного времени.

Если вы думали, что меня просто «забрили» в контору, то вы жестоко ошибаетесь. О себе могу сказать аналогично — как же я жестоко ошибался! Во первых, никто не подумал отменять обучение в универе, так что один новобранец продолжал исправно посещать пары, за исключением четверга, когда в расписании стояла военка. Охотнику Берову было присвоено звание младшего лейтенанта, от военной подготовки он был освобождён. В этот день новобранцу выделялось пять часов на самоподготовку и выполнение домашних заданий и ему, то есть мне, приходилось использовать лимитированное время по полной программе, потому что в остальную пору приходилось прилагать все усилия, чтобы выжить, так как инструктора центра подготовки охотников были настоящими зверями.

Мой день начинался в шесть утра. Подъём, пять минут душа, переодевание, спуск на первый этаж (слава Богу, что центр подготовки располагался в пяти кварталах от здания универа, и в нём же было общежитие для персонала) и полуторачасовая тренировка рукопашному бою. В половину восьмого — душ, завтрак, смена белья и лёгкая пробежка до храма знаний и науки. Пары — лекции, практика и лабораторные, одним словом — расслабон! В два пополудни, независимо от количества пар меня снимали с занятий, оправляли на обед, после которого начинался форменный ад.

Четырнадцать тридцать — пятнадцать тридцать: стрельба, начиная с дамского пистолета, заканчивая рейлганом. С одной руки, с двух рук, в движении, лёжа, сидя, стоя на одной ноге, вися вниз головой, фантазия у Михалыча — инструктора по огневой подготовке была неиссякаема. Наглотавшись пороховых газов, я попадал в мозолистые грабки Игорька — мастера паркура, который с четырёх дня до шести вечера активно гонял оглохшую после стрельбы тушку по учебному полигону, изображавшему городские постройки, зачастую мы выезжали на окраину города, где «забеги» проходили в реальных условиях. Я, как молодой дроздок, прыгал по крышам, штурмовал стены зданий, лазил по балконам, протискивался через узкие канализационные колодцы, правда последнее было не совсем паркуром, но в жизни всё пригодится, тем более скоро ожидались тренировки в подземельях. Дождь, не дождь, снег, град, ураган — ничего не могло отменить занятий. После паркура наступало сорок минут блаженства, иногда пятьдесят, время посвящалось душу и второму обеду. После плотной трапезы два часа отводилось теоретической подготовке, за которой следовала ещё одна двухчасовая силовая тренировка, отданная холодному оружию. Иногда занятия по рукопашному бою и вечернее смертоубийство менялись местами, но последнее время они частенько комбинировались. Одиннадцать тридцать вечера — занятия заканчивались, я приползал в комнату, забрасывал в себя поздний ужин, полоскался в душе и отрубался, едва добравшись до кровати. В шесть утра звенел будильник… В субботу и в воскресенье мои мучители не позволяли мне нежиться в постели. Если в будни можно было сачкануть на парах, то на праздных днях о лени вспоминать не приходилось. Суббота и воскресенье были загружены полностью. Правда одно послабление было — последняя вечерняя тренировка в выходные заканчивалась в двадцать два тридцать, но на моём состоянии поблажка нисколько не сказывалась, как я добирался ползком до кровати и засыпал без задних ног, так оно и продолжалось изо дня в день.

Даже во сне меня продолжали преследовать голоса инструкторов и злые выкрики тренера по фехтованию. Надеюсь вы не думаете, что охотники представляют из себя некий симбиоз штурмовиков и греческих гоплитов? Правильно делаете. На самом деле структура подразделений по борьбе с демонами намного сложнее. Поиск и уничтожение йома — это комплексный подход, который невозможен без групп технического обеспечения, дистанционной поддержки и разведки. Все знают, что общественные заведения с массовым скоплением людей оборудованы камерами видеонаблюдения, но не все знают, что эти камеры сливают информацию на серверы, где специальные программы отслеживают типажи человеческих лиц. Стоит только программе выявить какое-нибудь отклонение от определённых норм, как засечённый объект берётся под пристальное дистанционное наблюдение, а на пульт ближайшей дежурной группы поступает предупреждающий сигнал. Последнее пару лет к устройствам видеонаблюдения добавились термосканеры и анализаторы запахов. Последние завязаны с камерами в жёсткую связку. Йома, в силу изменённого метаболизма, обладают повышенной температурой тела, конечно, в осенне-зимний сезон от сканеров пользы меньше, гриппозники и простывшие сильно портят «статистику», а разрекламированные анализаторы запахов часто выдают ложные тревоги на людей злоупотребляющих косметикой и парфюмерией, но как бы то ни было, техника — это серьёзное подспорье. Как только поступает подтверждение об обнаруженном демоне, в воздух, в дополнение к системам видеонаблюдения, поднимаются беспилотники, а на пункты силовых органов поступает сигнал тревоги. Не секрет, что города разбиты на специальные зоны, за которыми установлен контроль и «привязана» та или иная военная часть, подразделение милиции и боевая группа охотников, так что в течение десяти минут территория уже оцеплена и взята под контроль. Минут через десять-пятнадцать к зоне оцепления подтягивается тяжелая техника и мобильные центры управления. Чтобы граждане не путались под ногами, существует система звукового оповещения, сигналы которого вбиваются в подкорку всем без исключения с ясельной группы детского сада. Во время загона демона не рекомендуется выходить на улицу и маячить у окон, людям предписывается отсиживаться внутри квартир за крепкими дверями. Почему внутри? Чтобы не попасть под шальную пулю или огонь снайперов, отстреливающих йома на дальних подступах. Обычно демонов стараются либо отсечь от скопления людей, либо блокировать где-нибудь в пустующем здании или глухом переулке, или подземном закутке, где их расстреливают разрывными пулями, но это в теории и при хорошем раскладе.

Чаще всего ни камеры, ни анализаторы не успевают заранее обнаружить грозящую людям опасность, так как превращения происходят спонтанно и в короткий промежуток времени, посему спецслужбам приходится работать «по факту». Йома также, почему-то забывают и не желают действовать согласно разработанным моделям (какие гады!), не хотят «отсекаться» и прутся не туда, куда их гонят. Удача, если снайпер успевает зацепить вёрткую цель, чаще всего пули улетают в белый свет, как в копеечку, вот тогда наступает время боевых групп охотников, которые садятся на «хвоста» твари и приканчивают её подручными средствами из личного вооружения. Исторически сложилось, что в боевых пятёрках три номера выступают на острие атаки, четвёртый работает координатором, а пятый играет роль силовой, крупнокалиберной поддержки, не давая демону разорвать дистанцию и скрыться. Хочу заметить, что силовики и военные не любят ловить демонов в городах, им намного проще в сельской местности и лесах выгнать на открытое место БМП с турелью рейлгана и нашинковать мишень несколькими пудами вольфрамовых шариков. То, что при этом будет спилено пару гектаров леса, их мало волнует, зачем мучиться и гонять людей, когда дело можно решить в кратчайшие сроки электромагнитным оружием или термобарическим зарядом? Трах-бабах и нет его. В городе не постреляешь, рельеф местности и пробивная сила вольфрамовых зарядов не позволяют, тут вся надежда на нас, на охотников.

Когда инструктора довели мои индивидуальные умения и навыки до определённых кондиций, начались занятия в группе. Я попал в боевую пятёрку со знакомыми мне охотницами, к которым прибавилась ещё одна брюнетка и широкоплечий парнишка, глядя на которого невольно начинаешь задумываться о вреде анаболиков — слишком тот был перекачан. Звали моих напарниц, только не смейтесь: Вера, Надежда и Любовь, нашего силового «агрегата» кликали Антоном, но отзывался он только на Боху. Боха так Боха, главное, что не блоха, а так вроде ничего, адекватный объект. Боха сменил Сергея, покинувшего боевую группу из-за потери глаза, а вторая брюнетка заняла место погибшей напарницы Веры и Любы. Получалось, что на двух профессионалок три новичка. Нехилая у охотников текучка кадров. Как-то само собой повелось, что первое время во время групповых отработок «старушки» играли роль ведущих, а мы их прикрывали, но длилось сие действо недолго. Через две недели они постепенно уступили лидерство мне. Девчонки постоянно строили мне глазки, но я держал дистанцию между собой и ними, кроме того, несмотря на симпатичные мордашки и точёные фигурки, не воспринимались они объектами сексуального влечения. Коллеги, напарницы, боевые подруги и только. Трёх месяцев было достаточно, чтобы разобраться в своих сердечных пристрастиях и понять, что главное место в этом органе занимает Шварцкопф, так что напарницам на любовном фронте не светило…

Недели две от момента подписания контракта я не мог понять, почему командование оставило меня доучиваться в универе, а потом, когда почувствовал прелести изнурительных тренировок, понял. Учебное заведение априори считалось местом повышенной опасности. Тысячи студентов дневного отделения оценивались командованием, как возможный источник появления йома, но держать в учебных корпусах несколько постов у охотников не было никакой возможности. Штат управления не позволял покрыть все неблагонадёжные точки, поэтому в университет, в помощь подразделениям милиции, осуществляющим охрану на постоянной основе, выделялась одна мобильная боевая пятёрка, расквартированная на дежурном пункте с временем прибытия на объект не более пяти минут. Я и ещё два студента с четвертого курса, зачисленных в штат управления, составляли первую линию обороны, которая должна была продержаться до прибытия основных сил. На занятия мы прибывали полностью экипированными: бронники-латы, гарнитуры связи и вооружение. Милицейские посты на этажах знали, какие у нас пары и постоянно отслеживали наши перемещения. Стоило зазвенеть тревожной сигнализации, я срывался с места и мчался к месту возможного ЧП. Сначала подобные, два, а то и три раза в неделю, учения напрягали, а потом я втянулся. Милиция поддерживала нас и своих сотрудников в постоянном тонусе, а командование охотников удовлетворённо потирало ручки, радуясь, что овцы цели и волки сыты. Пока Бог нас миловал, демонов среди парней и девчат не возникало.

Стоит добавить, что каждую субботу меня по три часа осматривали в медкорпусе. Эскулапы, перекидываясь ехидными фразочками, откачивали из пациента столько жидкости, что я диву давался, как не отбросил копыта от обескровливания. Меня взвешивали, запихивали в томограф, клали под рентген-аппарат, били током, кололи шприцами, снимали кардиограммы и энцефалограммы, в общем — издевались. Светила от медицины и науки никак не могли докумекать, почему все тесты на полиморфность у младшего Берова дают отрицательный результат, хотя наблюдаемые внешние признаки в наличии. Пусть думают, мне не жалко, только устал я держать сам себя в ежовых рукавицах. Скрывать способности оказалось несколько труднее, чем оно представлялось ранее, но ничего, выдюжу. Должен выдюжить, я обещал! Сильную моральную поддержку перетружденному охотнику оказывали Санька и Ксения, но и здесь не обошлось без минуса, девчонки сдружились, стали подругами и теперь, в случае чего, пилили меня в два лица. С другой стороны, заняв место официальной подруги бравого охотника, милашки-симпатяжки Берова, Шварцкопф нажила себе множество врагов среди женской половины студенческой братии. Многие девушки видели себя на её месте, посему старались незаметно подгадить моей пассии. Страсти кипели подобно фонтанирующему гейзеру, командование в них не вмешивалось, предпочитая наблюдать за объектом женского внимания, крутящимся между множества огней. Ещё один тест, чтоб им пусто было! Сам объект старался вести себя культурно, хотя у него постоянно чесались кулаки, плачущие по физиономиям некоторых придурков, решивших, что я увожу у них подруг. Сашка таскала на пары монетки, которые я жевал вместо карамелек, страсть к железу так и не прошла. Иногда я воровал мел, или просил сестру принести таблетки активированного угля. Уголь и прочие минералы съедались с понедельника по вторник, чтобы не сильно шокировать научников во время субботних осмотров.

Так я и жил, двойной или тройной подпольной жизнью, врал почти всем, лишь Саша и отец были в курсе истинного существования и настоящих намерений бойца боевой пятёрки охотников. Я не забыл мыслей относительно «внутреннего» расследования в подразделении. Немного пообтесавшись в «охотничей» среде, доморощенный Шерлок Хомс в прямом и переносном смысле слова принялся разнюхивать обстановку. Первые результаты несколько обескураживали. Собачье обоняние упорно твердило хозяину о том, что настоящими охотниками, людьми с характерным запахом, было не более пятой части городского управления спецслужбы, остальные относились к чебадам и простым людям. В моей пятёрке «грозно» пахли Вера и Люба. Бохины флюиды были на тон слабее, «охотником» его можно было назвать с большой натяжкой, а Надежда, вообще, ничем не отличалась от чебадов и только чертовски быстрая реакция девчонки и внушавшая уважение физическая подготовка, позволили ей занять место в боевой группе. Однажды к нам приехала высокопоставленная московская шишка. Устроив торжественную встречу, командование весь наличный состав управления выстроило на плацу и я смог поработать носом. Кроме моих девочек (о, как заговорил!), «братьями и сёстрами по крови» оказалось ещё два десятка человек и это на десять боевых пятёрок! Полумиллионный город прикрывало двадцать три, если считать Боху, то двадцать четыре человека, которые реально могли противостоять демонам. Ошалеть, убиться об стену и не встать! Я поделился сведениями (ессно через Сашу) с отцом, выдвинув гипотезу, согласно коей все мои попытки вырваться из цепких лапок убийц демонов заранее были обречены на провал. При таком чудовищном дефиците кадров никто, в здравом уме, не упустит возможности пополнить ряды…

Никогда, никому не признаюсь, что испытал настоящие страх и ужас, когда окончательно разобрался во что вляпался. Мы живём на пороховой бочке! Знаю, многие предпочитают не думать и надеяться на русский «авось», мол, пронесёт, мол белые и латиносы, да арабы менее восприимчивы к излучению нависшего над планетой инопланетного карающего меча. Мол у нас ни за что невозможно повторение африканских и бразильских событий, в джунглях которых демоны заняли главенствующие позиции в пищевой цепочке, но анализ международной обстановки и некоторые события, заставляли серьёзно задумываться над будущим. Помните, три месяца назад для нас с сестрой стала шоком новость о стае йома. Единичный случай, показалось тогда всем, в том числе охотникам, но полтора месяца назад Станция в сотый раз сменила привычные маршруты и график «поливки» поверхности излучением, она асфальтоукладчиком прошлась по южному полушарию. К данному факту следует добавить то, что видимый спектр излучения инопланетной бандуры стал насыщенней. Результаты смены графика и плотности воздействия не заставили себя ждать. Южноамериканские и африканские джунгли и так были не раем, йома давно выжили, а где выжрали оттуда людей, теперь к сельве добавились города и закрытые анклавы, расположенные ближе к экватору. Новое излучение породило всплеск численности демонов, но это полбеды — йома стали объединяться в стаи. Если в джунглях этот процесс был не так заметен, так как они давно поделены между самыми страшными генетическими мутантами, которые отъелись до полутора-двух тонн и не допускали на «охотничьи» участки конкурентов, то в городах, в поймах рек и на побережье, появление смертоносных стай стало настоящим щоком для обывателей и рыбаков. В Бразилии объявили военное положение, к патрулированию улиц была привлечена армия, в городах объявлен комендантский час с наступлением которого военные сначала стреляли, потом спрашивали, но йома от этого меньше не становилось. Для изучения вопроса в кризисные регионы были направлены десятки экспедиций из России, Европы и США. На занятиях по теоретической подготовке нас ознакомили с некоторыми видео результатами «походов в ад». Впечатляет, скажу я вам. Особенно посёлки старателей и ресурсодобывающих компаний, отгороженные от внешнего мира десятиметровыми стенами, вышками с крупнокалиберными пулемётами и курсирующими вдоль ограждения огнемётными танками и бронетранспортёрами. Тяжёлая техника призвана вроде как отпугивать монстров, но в кадр попадает нахальная тварь размером с бизона, фривольно развалившаяся на границе охранной зоны. На вопрос, почему её не расстреляют, местный гид отвечает, что один демон, контролирующий несколько десятков квадратных километров, лучше, чем несколько мелких тварей, шмыгающих вокруг. Крупный йома не допускает на свою территорию конкурентов, если только самку (очешуеть можно, я чуть под стол не съехал от прозвучавшей фразы), гид же, на полном серьёзе начал перечислять основные типы демонов, прячущихся среди тропической растительности, и какие экологические ниши они занимают. Ага, по Дарвину — эволюция видов. Бизоноподобная тварь с двадцатисантиметровыми когтями на лапах вместо копыт, причислялась курчавым аборигеном чуть ли не к разумным созданиям. Живущие под защитой базы старателей племена тутси даже подкармливают демона и отдают ему на растерзание преступников, взамен тот не нападает на простых жителей, ограничиваясь жертвоприношениями. К тому же, курчавый гид потрёс кулаками, Хранитель (тут в аудитории наступила оглушающая тишина) убивает превратившихся, стоит какому-нибудь человеку стать демоном, как старший собрат тут как тут — цап тварюшку помельче и на обед её, а голос за кадром вещал о зафиксированном случае симбиоза местных жителей и йома. Убиться об стену, но глядя на десяток разорванных в мелкие куски тел жителей одной из фавел на окраине Рио-де-Жанейро, которыми полакомилась стая из четырёх йома, начинаешь думать, что африканский симбиоз не такое уж большое зло. Тут камера крупным планом наехала на останки монстров, убитых бразильскими охотниками и военными в ходе удачной спецоперации. Да-а, моя «гончая», которой я оторвал голову, была щенком рядом с этими созданиями. Лектор нажал стоп-кадр и пояснил, что учёные провели все возможные опыты и анализы над попавшим в их руки биоматериалом. Умники в белых халатах смогли выяснить, что у демонов появились так называемые альфа-особи, в крови которых обнаружены просто чудовищные дозы специфичных гормонов и эндорфинов. Запах альфа-особи подавляет волю более слабого йома и заставляет подчиняться себе, тем более главенствующий демон, как правило, сильнее, быстрее и гораздо умнее. Природа пошла по проторенной дорожке, взяв на вооружение социальное устройство волчих стай, к тому же было выяснено, что слабые йома меняли свою форму, копируя вожака. Лектор сокрушённо покачал головой, высказав сожаление, что за столь короткий срок учёные не успели разобраться с половыми отношениями в стаях, обратив наше внимание на пару мелких экземпляров, бывших ранее женщинами. Крайне важно понять, могут ли стайные йома давать потомство и чем это грозит людям. Ясен перец, ничем хорошим, если демоны начнут плодиться не только из людей, то на человечестве можно смело ставить крест.

Ещё сложней вырисовывалась ситуация на африканском побережье в пойме реки Конго и Полинезии. Сложность там была не в том, что ушедшие в воду демоны стали объединяться в стаи типа дельфиньих, а в том, что они начали активно нападать на рыбаков, отгоняя их от кормовой базы. Атакам подверглись чуть ли не все прибрежные поселения, причём у пары полинезийских островов нападения носили явно скоординированный характер. Выводы делайте сами.

Никто не даст гарантии, что извращённый инопланетный разум не направит своё творение на северную половинку нашего многострадального шарика. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о последствиях лучевого удара.

Несколько дней после лекции я не мог прийти в себя. В голову лезла всякая чушь. Тяжелее всего было отогнать мысли о моей близости к йома, я вспомнил, как адская гончая набросилась на меня. Демон видел во мне конкурента! Но я же не терял разум, точно не терял! Боюсь представить, чтобы было приключилось подобное… Невольно припомнишь Бога, будешь молиться и всеми фибрами души желать иной участи. Отец был прав — охотники смертники. Никакой мы не рубеж обороны, так, хлипкий заслон, красноармейцы с мосинками против танков вермахта и живы мы лишь потому, что Станция не бралась за нас всерьёз. Мне с трудом удалось взять себя в руки и заново войти в ритм тренировок. Как ни странно мне помогли приютские воспоминая, в которых демонов забили простыми дубинками и ножками от кроватей. В восемь лет я не испугался, неужели дам себя запугать сейчас? Чёрта с два! За моей спиной семья, Сашка, Ксю, мои девчонки-напарницы и Боха-качок, если я дам слабину, то сами они не справятся.

— Беров! БЕРОВ! — раздалось над ухом. Я едва не подпрыгнул.

— Да.

— Не спи, — уже тише сказала подкравшаяся со спины Люба. — Тебя сейчас можно было взять тёпленьким, вместе с трусами и тапочками.

— И носками, — добавила подошедшая с другой стороны Вера.

— Так, дамы, вам на мне мёдом намазано? Чего слетелись, как…

— Как кто? — Люба извлекла из ножен меч и постучала им по бедру.

— Как бабочки на нектар, — выкрутился я.

— Ну-ну, любитель насекомых, тебя Барыга зовёт. Шевелись в темпе вальса, — Люба вложила меч в ножны, подхватила Верунчика под локоток и почапала с ней в направлении столовой. Затянутые в обтягивающие одежды девчонки знали, что я провожаю их взглядом, поэтому не преминули покачать бёдрами. Чертовки…

«Барыгой» мы за глаза называли полковника Барыгина, осуществляющего командование боевыми пятёрками. Ещё раз визуально оценив округло-упругие пятые точки девчонок и выставив им зачет, я направился к шефу. Что день грядущий нам готовит?

— Присаживайтесь, — выслушав доклад о прибытии меня по приказу его, полковник широким жестом гостеприимного хозяина указал на один из стульев возле стола для совещаний.

Не заставляя себя долго ждать, я поместил седалище на указанную плоскость и принялся пожирать начальство глазами. Полковник, взявшись перебирать бумаги в тонкой красной папке, казалось, забыл о посетителе, распаляя тем самым моё любопытство. Интересно, зачем я ему понадобился? Найдя в папке искомое, полкан откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. Гляделки продолжались секунд пятнадцать-двадцать, после чего Барыга удовлетворённо хмыкнул, протянув мне бумагу.

— Ознакомьтесь, лейтенант, — нехорошо сверкнув глазами, сказал полкан.

Взяв листок, я пробежался взглядом по тексту. Ох ты ёж итить за левую ногу! Твари тварские! В полковничьей цидуле мелким машинописным текстом сообщалось о том, что лейтенант Беров преднамеренно занижает личные показатели чуть ли не по всем физическим параметрам, скрывает настоящие способности и тэ дэ и тэ пэ. Заключение сделано на основании анализа еженедельных медицинских обследований и показаний скрытых маркеров. Что ещё за маркеры? Первый раз слышу.

— Что скажете, товарищ лейтенант? — спросил полковник, когда я ознакомился с рапортом яйцеголовых умников. Убью гадов. — Не думаю, что составители документа ошибаются…

Ага, жди, я хорошо запомнил слова своего приютского наставника, Фофан говорил, что добровольное признание облегчает путь на нары, поэтому признаваться в чём-либо и облегчать работу светилам от науки не собирался.

— Товарищ полковник, я не знаю, на чём основано заключение специалистов, подавших рапорт, могу лишь сказать, что на занятиях выкладываюсь по полной.

Полковник хмыкнул, отобрал у меня рапорт научников и отпустил с миром. Из кабинета Барыги я выходил на полусогнутых ногах и с потной задницей. Похоже, меня взяли в оборот и поставили перед фактом, что интриги с сильными мира сего не прокатят. Можно сказать ненавязчиво предупредили. Чёрт, на чём меня подловили и как? И зачем настолько явно намекают на своё знание, в какие игры со мной играют? Надеются, что я начну метаться? Ведь с чего-то научники сделали заключение.

Размышляя о насущном, я доплёлся до жилого корпуса, где меня уже поджидали девчонки.

— О, подруга, смотри, наш герой после Барыги выглядит, будто вместо полкана йома увидел, — протянула Люба.

— И не говори, — участливо ответила Вера.

Я посмотрел на девушек и решился задать интересующий меня вопрос:

— Девчат, вы что-нибудь знаете про маркеры?

Охотницы переглянулись между собой, но ответила Люба.

— Да, а что такое?

— Ничего, просто я хотел узнать, что они из себя представляют.

— А зачем тебе? — продолжала допытываться Любаня.

— За надом, — огрызнулся я, — неужели так трудно ответить на вопрос?

— Не рычи, вспомни волшебное слово.

— Пожалуйста! — выдавил я, ещё минута и я их на плацу закопаю. Видно фурии поняли, чем для них может закончиться день и не стали тянуть кота за хвост.

— Маркеры — это микродатчики и специальные медицинские тесты в виде волокна, вшитые в одежду, у нас все тренировочные костюмы и боевые латы напичканы микроаппаратурой и волокном. После тренировок и боевых операций одежду сначала забирают в медсектор, после чего утилизируют или стирают. Ты не знал?

— Нет, спасибо, что просветили.

— Обращайся!

Пушистый северный зверёк! Надеюсь, микрофонов в одежде нет, иначе я попал.

Микрофонов, судя по реакции командования и службы внутренней безопасности, не было. Хотя, демон их знает, но я, изрядно напуганный откровениями девушек, утроил меры безопасности при общении с Александрой и Ксенией. Сашка поняла и не стала заострять внимание на том, что брат проявляет все признаки отчуждения, зачастую ограничиваясь записками и короткими, рублеными фразами, сообразив, что вокруг меня завертелась нехорошая карусель, она ввела в курс дела Шварцкопф. Как хорошо иметь умную и проницательную сестрёнку, которая может прикрыть тебе спину.

Наведя сравнительный порядок в «тыловом обеспечении», я мог увереннее смотреть вперёд, в будущее, нисколько не сомневаясь в том, что нужная информация достигла отца. Саша хороший аналитик и может без посторонней помощи отделить зёрна от плевел. Казалось, что жизнь покатилась по размеренной колее, и ничего не предвещало безумных гонок галопом, но недаром говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Стрелка часов моей судьбы стремительно приближалась к рубежу, за которым начинался новый отсчёт.

Через три недели после памятного разговора, раскрывшего мне глаза на некоторые особенности несения службы в рядах охотников, погибла Вера, а я стал носителем тайны и долга… Что за тайна и долг? Лучше расскажу по порядку. Помните, я говорил о большой текучке кадров в конторе, обусловленной «естественными» причинами, то есть высокой смертностью среди личного состава боевых групп? Так получилось, что я, Боха и Надежда до окончания полугодового курса обучения, не привлекались к проведению боевых операций, чего нельзя было сказать о наших сексапильных ветеранках. Вера и Люба были приданы на усиление к третьей пятёрке и не меньше двух раз в неделю отправлялись в рейды. Охотницы уничтожали демонов, несколько раз их выдёргивали в другие города, пять дней девчата провели в Красноярске, вычищая авгиевы конюшни, с которыми не могли справиться местные подразделения охотников. Из предпоследнего рейда девушки вернулись напряженными до предела, я старался не лезть к напарницам, охотницы были дамами суровыми — гораздо суровее сибирских мужиков, но тяжёлый запах, исходивший от Веры, всё же заставил невольно напрячься. Люба засекла мои настороженные взгляды и, опережая вопросы, попросила не вмешиваться, мол, они сами разберутся, без посторонних. Я пожал плечами, решив последовать бесплатному совету, но обречённость, которая мелькала в глазах Веры и щемящая душу тоска, плескавшаяся во взгляде Любы, не давали покоя.

— Люба, — сказал я тогда охотнице, — если что, ты и Вера можете на меня всегда рассчитывать…

— Спасибо, Бер, — после минуты тягостного молчания, ответила охотница. — Спасибо.

Ссутулившись, она ушла в свою комнату. Я не мог понять, что с ними происходит и от этого становилось ещё хуже. Что интересно, ветераны подразделения понимающе переглядывались между собой. Чёрт, я готов был убить всех «стариков», лишь бы докопаться до истины…

Утром следующего дня в скорбной галерее портретов, перечёркнутых чёрной траурной лентой, появился новый снимок, с которого улыбалась Вера, а поздно вечером, когда я, сдав очередной зачёт на нашем пригородном полигоне, плескался в душе, ко мне пробралась Люба. Ложной скромностью я никогда не страдал, да и девушке мои обнажённые телеса и пикантность момента были далеко до лампочки, она бросила мне полотенце и жестом попросила следовать за собой. Обмотав ткань вокруг талии, я потопал за охотницей. Не знаю у кого как, а моё нутро буквально сжималось от мрачного предчувствия. Зачем Любе понадобились проникать в мужскую душевую и тащить меня в кладовку уборщицы. Ага, осмотр помещения показал, что в кладовке отсутствовали «глазки» камер слежения, замечательно. Понятно, что ничего не понятно, итить за левую ногу, какая ерунда здесь творится? Не успел я закрыть за собой дверь, как девушка, рукоятками вперёд протянула мне кинжал с тридцатисантиметровым лезвием и «Рокот» — наш штатный пистолет калибра девять миллиметров. «Рокоты», как и безгильзовые патроны, разрабатывались специально для борьбы с демонами, но конкретно от представленных мне орудий убийства пахло Верой, следовательно, это было её оружие.

— Что это значит? — спросил я свою визави.

— Бер, поклянись, что убьешь меня (я чуть не поперхнулся языком)!

— С какой радости я должен убивать тебя? — отмер я от первоначального шока. Не каждый день красивые представительницы противоположного пола протягивают тебе смертельно опасные гаджеты и просят применить их по назначению.

— Я знаю, ты сможешь. Я не хочу умирать, как Вера или Марат! — внутри меня с оглушительным звоном оборвалась какая-то струна, а в голове забрезжила тень догадки. — Бер, Лёша, я выбрала тебя. Если почувствуешь, что у меня сменился запах на болотный полутон — убей меня!

— Люба…

— Что Люба?! Что ты знаешь об охотниках, о таких, как я и ты? — девушка сорвалась на крик, из её глаз брызнули слёзы. — Мы куколки Бер, куколки! Зародыши йома, чёртовы создания чёртовой станции, которым временно дозволили быть людьми, — я похолодел. — Ты думаешь, почему среди нас нет никого старше тридцати лет? Ещё никто не доживал! Мы гоняемся за бывшими людьми, убиваем демонов и, в конце концов, сами превращаемся в них! Командование крепко держит всех нас за ягодицы и прячет концы в воду, кому положено, те, конечно, знают…, мы бомбы замедленного действия.

Плечи охотницы поникли, сделав шаг вперёд, я обнял её и крепко прижал к себе.

— Расскажи, пожалуйста.

— Мы все выбираем смену, или персональных палачей. Неписаная традиция настоящих охотников, — сбивчиво начала Люба, — Вера попала в контору на полтора года раньше меня, а я здесь уже два года как. Она, как и я, служила в пятёрке Марата.

— Кто такой Марат? — спросил я, девушка вздрогнула.

— Ты убил его. В клубе, — еле слышно произнесла она в моё плечо, но шёпот охотницы оглушал не хуже раската грома над головой. Я тихо офигевал, ничего так девки пляшут по четыре штуки в ряд.

Люба говорила и говорила. Я подобно губке впитывал её слова и с трудом загонял в самый укромный уголок разума желание собственноручно убить и майора и командование охотников, строящих карьеру на жизнях молодых девчат и парней, брошенных на борьбу с демонами, обречённых погибнуть от руки напарников или сгинуть в закрытых от посторонних глаз лабораториях. Да, в нашем государстве что-то прогнило, не успев родиться.

За пять минут сбивчивого монолога я узнал столько, что меня было впору расстрелять три раза, причём посмертно. Как я и подозревал, лекарство от болезни оказалось далеко не панацеей и было скорее прививкой, защищающей организм от смертельного вируса. Коровья оспа на руках английских доярок, тот же вирус, но несколько слабее основного вида.

Учёные до сих пор не понимают механизма превращения людей в демонов, также загадкой для них остаётся, почему у некоторых представителей рода человеческого переход «замирает». «Спящие» — официально, в документах, называют тех, кто вышел за рамки чебада, но не стал демоном, тех, кто по странному капризу природы смог сохранить разум. «Спящие» сильнее и быстрее обычных полиморфов, но и для них наступает пора «проснуться». Некоторые умники из научного сектора, и сама Люба, считают, что процесс окончательного преобразования запускается в результате эмоциональных сбоев и надрыва психики. Я невольно согласился с выводом девушки. Чтобы убить дракона, надо превратиться в дракона. У человечества нет другого эффективного оружия против йома, кроме охотников…, получается замкнутый круг, из которого невозможно вырваться. В отличие от простых демонов процесс просыпания у «спящих» может растянуться на несколько дней, а может не растянуться, тут как повезёт. В среде охотников, в силу описанной выше специфики, сама собой родилась традиция «наставников» и «палачей». «Наставники» воспитывали молодое поколение, выбирая из новичков того, у кого не дрогнет рука пустить пулю в сердце товарища, если тот начнёт превращаться в демона. Часто время было, ведь процесс мог длиться несколько суток, но иногда на решение и осознание не оставалось ни минуты. Напарник, сослуживец, друг за какие-то мгновения переставал быть человеком, и тогда действовать требовалось стремительно. Вера не смогла застрелить Марата, парня, который несколько раз спасал её от смерти и в мир пришёл демон, убивший двадцать человек и чуть не лишивший жизни Веру. За Маратом охотились больше месяца. Твари из охотников получались умные и вёрткие, за милю чувствующие опасность. Марат всегда был лидером, посему никто из его сослуживцев особо не удивился, когда узнал о стае из трёх демонов, это учёные не могли связать концы с концами, а охотники всегда чувствовали в парне «альфу». Вера поняла, что с ней творится неладное после командировки в Красноярск. А вчера подтвердились её худшие опасения. Болотные тона в запахе становились с каждым часом сильнее и сильнее, «наставница» отдала Любе «Рокот» с единственной просьбой-требованием… На счастье девчонки, третью пятёрку вызвали в район железнодорожного вокзала, откуда поступил сигнал о появлении йома. Прибыв на место, Вера, простившись с друзьями, благодаря их за предоставленный последний шанс и возможность умереть в бою, помчалась по следу монстра, её гнал инстинкт, сама не подозревая, она превращалась… Нагнав монстра, охотница бросилась на него. Десятки людей стали свидетелями битвы двух демонов — крупного с крокодильей мордой и хрупкого, в котором без труда угадывалась девушка. Вера задержала противника до подхода основной группы. Охотники расстреляли демона, а бывшая охотница, ещё сохраняющая остатки разума, повернулась к подруге и замерла на месте. Люба не промахнулась, пуля вошла точно в сердце, вторым выстрелом был перебит позвоночник. Оба демона были повержены, а у Любы случилась истерика.

Я стоял, гладил волосы всхлипывавшей девушки и со всей ответственностью понимал значение психологических тренингов, на которых нас учили убивать, не задумываясь, переступая через все родственные привязанности и дружбу, учили действовать быстро и эффективно, тем самым превращая в бездушные орудия и невольно или наоборот, оправляя в логово демонов. Йома не ведают никаких чувств, кроме самых примитивных (хотя последние события в южном полушарии заставили всех серьёзно сомневаться в бесчувственности йома). Может быть, охотники превращаются в бывшую добычу потому, что убивают в себе человека и лишённый якорей во внешнем мире разум опускается в тёмные дебри? Я всегда подсознательно сопротивлялся «мозголомам» из конторы, до сих пор мои психологические показатели далеки от требуемых, я не давал убить в себе человека, а теперь тем более не дам этого сделать, у меня есть, кого защищать. Оторвать бы голову тому, кто придумал «наставничество», за этой традицией я видел страх. Тот, кто её придумал, был гениальной личностью, но между тем — последней сволочью. Я так подозреваю, что отцы-командиры, создатели «конторы», боялись собственного детища, переживали, что оно может выйти из-под контроля. Чтобы этого не произошло, они придумали традицию и предприняли все меры, дабы та закрепилась. Гениально, получился вирус с заданными свойствами, борющийся с другим вирусом и когда в нём отпадёт надобность, он самоуничтожится, ведь охотники не дадут распространяться демонам, тем более из собственной среды. Мои мозги буквально кипят от мыслей, что Вера могла стать такой, как я, полной полиморфкой. Просто ей требовалась поддержка близкого человека, который бы не дал сорваться в пропасть… Не знаю, верны ли мои выводы, но что-то внутри меня подсказывало, что это так.

Боже, как мерзко-то на душе!

— Бер, ты сделаешь это для меня, если я начну превращаться? Не хочу умереть монстром! — красные, заплаканные глаза побитой собаки, которая не знает, за что её ударили, ведь она верой и правдой охраняет дом от врагов и воров.

— Я сделаю всё, чтобы ты не стала демоном, — ответил я и поцеловал девушку в макушку, пахнущую ромашкой. — Подожди пару минут, я накину костюм и провожу тебя до комнаты.

— Возьми, — в мою ладонь лёг «Рокот». — Кинжал я оставлю себе.

Мы вышли из кладовки, я заскочил в раздевалку, переоделся и вернулся к напарнице. Время было ближе к двенадцати ночи, на жилые этажи учебной базы опустилась тишина. Преподаватели и слушатели, ухайдокавшись за день, давно спали без задних ног.

— Лёш, ты чай будешь? — спросила Люба, когда мы остановились у двери в её апартаменты. — Мне мама прислала с сушёной земляникой и смородиновыми листочками.

Не стоит говорить, что я остался на ночь… Ксюща, прости меня. Горько сознавать, что я изменяю любимой девушке, но у меня появился ещё один якорь на этой планете и в моих силах сделать якорь для той, что доверила мне свои жизнь и смерть.

Странно, но утром я чувствовал себя свежее зелёного огурчика в мелких колючих пупырышках. Поцеловав Любаню, я прямым ходом отправился на тренировку, никто не должен знать о смене приоритетов у одного охотника, поэтому улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Оттрубив положенное и плотно позавтракав, младший лейтенант Беров напялил на себя штатное обмундирование и направил стопы в храм науки, где ему предстояло грызть подкладываемый профессорами гранит и бдить за многочисленной студенческой братией, дабы она не пострадала от лап и когтей выходцев из преисподней. Крепкозубая братия, истирающая в порошок булыжники знаний, наплевав на небесную угрозу, посты милиции и охотников в собственных рядах, жила своей жизнью, где-то беззаботной и весёлой, думала о приближающейся сессии, зачётах, шпорах, халяве и совсем не подозревала, что Станции надоел тихий и спокойный Север. Никто не подозревал. Согласно расчетов и графиков, если к созданию инопланетного разума можно применить нашу земную логику, небесная бандура ожидалась не ранее, чем через три дня, а никак в конце первой пары. Тем не менее, спутники засекли появление «гостьи» на неположенном месте и за пару минут до удара излучением над городом разнёсся звук ревунов.

— Внимание! Всем спуститься в бомбоубежище! — ожил динамик, закреплённый над входной дверью аудитории.

— Не толпимся у двери! — я подхватил Сашу под локоток. — Кто-нибудь, откройте вторую створку, что вы, как бараны!

Критика подействовала, не прошло и пяти секунд, как пробка у двери рассосалась, ребята шумною гурьбой побежали в бомбоубежище. Времени было в обрез, Станция застала город врасплох. Яркое неоновое свечение полилось из окон, оно было не такое насыщенное, как при узкосфокусированном ударе, но намного ярче, чем при привычных «поливках». Перепоручив сестру Валетову, я направился на предписанный по регламенту пост, но резкий запах болотной тины, тягучим шлейфом вившийся над лестничным маршем, ведущим вниз, заставил меня сменить маршрут. Йома! Мать-перемать, как не вовремя! Силы небесные, за что?

— Внимание всем постам, перекрыть бомбоубежище по секторам! Перекрыть сектора в бомбоубежище! — нажав тангенту, проорал я в гарнитуру. Теперь сообщение на базу. — Говорит охотник Бер, с вероятностью восемьдесят процентов предполагаю наличие в бомбоубежище университета йома, требую поддержки.

И все это на ходу.

— Куда?! — две группы первокурсников шарахнулись от меня в разные стороны, — Преподавателям немедленно запретить спуск, уводите всех на первый этаж!

Тут я увидел трёх милиционеров бегущих ко мне от ближайшего поста:

— Немедленно перекройте входы, спуск вниз запрещаю! — повторил я приказ и на немой вопрос в глазах блюстителей правопорядка пояснил: — Я чувствую йома!

Всё. Ходу! Тут разберутся без меня, действия каждого сотни раз отработаны до полного автоматизма.

Чёрт, сто тысяч раз — рогатое парнокопытное! Перескакивая через пять ступенек, я рванул в бомбоубежище. С каждым метром запах демона становился сильнее. Опаздываю, хоть бы этот несчастный боролся, судя по обычному гулу голосов недовольных студентов, которые успели спуститься в университетский объект гражданской обороны, отсутствию криков и визгов, парень или девушка ещё держится или просто не подозревает, что через пару минут его будет обуревать жажда крови. Нажав тангенту, я приказал милиционеру, дежурившему у входа, выводить из помещения людей, как только я войду в бомбоубежище. Чем их меньше будет в изолированном секторе, тем больше пространства для манёвра.

Перехватив электрошокер в левую руку, извлекая из ножен меч, я миновал тамбур и встретился с взглядом с постовым. Тот вроде как ничего подозрительного не выявил. Он то не выявил, но обострённое обоняние верещало об обратном. Я огляделся и почувствовал арктический холод между лопаток.

— Дима, тебе плохо? — Сашка и Валетов Алексей склонились над тяжело дышащим Лотяну.

Дима был бледнее, чем сама Смерть. Нет, только не Молдаван. Только не этот балагур и весельчак, копатель бассейнов, строитель дач. Нашёлся демон, парень видно понял, что с ним происходит и сделал попытку оттолкнуть друзей:

— Валетов, Саша, — хрипло, чужим голосом, сказал Молдаван, — Отойдите! П-позовите…, хр-р…

— Сашка, Валет. Назад! — крикнул я, бросая тело вверх и в немыслимом кульбите перелетая через головы впереди стоящих людей. Сестра, умница, ни секунды не раздумывая, дёрнула на себя моего тёзку и отскочила в сторону, давая брату возможность стрелять, но её потуги прошли втуне. Мне навстречу летел живой снаряд, сотворённый Лотяну из какого-то второкурсника.

— Молдаван, нет! Держись, слышишь, держись!

Бесполезно, на меня смотрели налитые кровью глаза, Модаван не смог обуздать тёмные инстинкты, он не Вера, боровшаяся до конца и победившая, но лишившаяся жизни из-за того, что некоторые не знали, что делать с этой победой.

Демон зарычал и прыгнул… Ангаж…