Занимательная география

Глава 12. Крах эксперимента

– Пан Шпатни, сэр, господин, Дэниэру-сан, товарищ, не знаю уже, как к вам и обращаться, – в отличие от противного Ытя, английский шпион был крайне вежлив.

Некромант, как и подобает при учтивой беседе с интеллигентным человеком, не был связан и не проявлял желания бегства, зато склизкий подхалим ученого то и дело норовил сотворить очередную пакость, но получал за это укоризненные 'не надо, не сейчас' от хозяина.

– Неужели вам не нравится мой гениальный проект, пан Шпатни?

Шуршунчик достал из кармана большую сигару и закурил. Он отошел к окну и любовался расцветающей в садах у Фифы сакурой. Хотя, ни один из цветов не интересовал сумасшедшего ученого, он выдерживал ту паузу, которой должно быть достаточно пленнику, чтобы изречь заветное 'да'. Но тот не спешил с ответом.

– Может, я сниму с его правой руки ногти? – предложил Ыть.

Но садистский план остался без одобрения, и неугомонный паршивец принялся высказывать идеи разных пыток:

– Я бы его четвертовал… но тогда наш проект, сэр… значит, нужно снять скальп, или… это… кастрировать… Хотя, нет… это тоже скучно и не модно…

И тут подхалим завелся. Садистские развлечения вылетали из его уст словно автоматная очередь:

– А как насчет духовки, а комнаты с опускающимся потолком, а мертвецы в запертом чулане? А живой меч для харакири? Нет, это все скучно! Давайте превратим некроманта в голема! О! Точно!

– Все же у тебя есть зачатки интеллекта, – ухмыльнулся Шуршунчик.

А потом, уже глядя на Дэна, сумасшедший ученый произнес:

– Коли некромант не хочет добровольно подписать контракт, мы сделаем из него раба, правда?

Перспектива стать каменным истуканом парню вовсе не понравилась. Еще будучи в Праге, он хотел рассказать Алине историю о Фаусте-младшем, брате доктора, продавшего душу Дьяволу.

Парень возжелал служить в армии, только не наделен он был даром боевого мага. Фауст-джуниор, или просто Эдик, родился поваром. Почему он невзлюбил данное от природы – не ясно, но вопреки дару, он начал коллекционировать дома оружие: мечи, кинжалы, даже катану ему из Японии доставили. Когда Эдик стал взрослым, он вопреки природе записался на курсы для боевых магов. Однако получались у парня только бытовые файерболы, слабенькие потоки воды для мытья посуды и бумажные журавлики. Больше ничего не давалось, даже на меч заклинания не ложились: проскочит хиленькая искра по лезвию и затухнет на кончике. Заряженным такой магией оружием только мышей пугать, и то, вряд ли. Прослышал старший брат о тайной мечте Эдика стать воином, и попросил своего мастера, не иначе как Дьявола, устроить судьбу парня. Не боялся младший Фауст, что договор с работодателем брата может выйти боком, согласился. Да, стал Эдвард сильным боевым магом, никто его не мог победить, но отдал он за это свою человеческую плоть и стал големом с душой человека. Несчастны были те девушки, что влюбились в парня с каменной кожей.

Дэн не очень интересовался легендой об Эдварде Фаусте, пока подобная перспектива не коснулась его. Нехорошо кончил свои дни несчастный боевой маг, победивший десятки змеев в горах Альп, покоривший немало женских сердец, уничтоживший Демона Ада (как говорилось в легендах Баварии): он отправился в Гималаи искать оборотное зелье в надежде вернуть себе человеческое тело и погиб под лавиной. После говорили, что воле Дьявола невозможно противиться.

Шуршунчик подошел к шкафу и извлек оттуда закупоренную пробирку, на которой был нарисован толстый голем, точь-в-точь такой, как на сувенирных шкатулках в Праге.

– Ну что, пан Шпатни, – ехидно улыбнулся он, – подпишете договор, или прикажете мне рукоприкладством заниматься?

– Не первое и не второе, – заявил некромант, вставая со стула.

Что делать, он не знал. Он осмотрел рабочий кабинет Фифы. Сомнений в местоположении возникнуть не могло, потому что ни один мужчина не стал бы украшать комнату розовыми обоями в голубые бабочки и красными шкафами с белыми завитушками, несмотря на то, что пёстрые кротоны у окна и фиалки в кашпо, может быть, и поместил в интерьеры.

Взгляд некроманта бежал по большому белому столу, усыпанному разноцветными бумажками госпожи Фифы, по капроновым шторам, по шкуре розового мамонта, служившей… ковром в комнате. И тут его осенило. Это же редкий зверь. А дьявольская дочурка – не так проста, как кажется. И ее папочка – тоже.

– Какая же ты расчетливая, Розовая Фифа, – сквозь зубы процедил некромант.

– О чем ты? – не понял Шуршунчик.

– Розовый мамонт, – Дэн пнул широким носком ботинка ковер. – Вы были заодно с пани Фифой, а теперь выставляете ее жертвой обстоятельств.

Ыть хотел было что-то ляпнуть, но ученый его опередил:

– Рассказывай, некромант, мне интересно!

– Да чего баять-то? Фифа хотела создать заповедник воскресших Великих, предварительно уничтожив мир, потому что иначе ни тел, ни сил не хватит поддерживать бессмертие избранных. Это раз! Вы, пан Шуршунчик, поверьте, не идет англичанину такое имя, возжелали несколько меньшего: вывести целый заповедник фантастических зверушек, тела которых функционируют благодаря душам умерших. Это два! Объединяем. Как для проекта Фифы, так и во имя вашей бредовой идеи, требуется очень сильный некромант уровня Венсесласа.

Англичанин томно глядел на разбросанные по столу бумаги и слушал, подперев щеку рукой и уставившись для виду на фотографию Фифы с Ытем. Некромант с легкостью прочитал во взгляде ученого: ну и что, это не доказывает связь между нами, мы, может, как Бойль и Мариотт независимо развивали свои затеи.

– То есть я ошибся, некроманта уровня Венсесласа не существует. Вам нужен был оригинал. Я не знаю подробностей своего появления на свет. Вполне возможно, просто пришла очередь душе Великого прожить на втором слое в другом воплощении, а мне повезло вобрать его бессмертную душу в свое тело.

– Не все так просто, – буркнул ученый, – но ты продолжай, мальчик, мне интересна твоя логика.

И Дэн рад стараться:

– Пан Шуршунчик прекрасно осведомлен, что в России не рождается некромантов, географические особенности. Шпиону не разрешено выезжать западнее Уральских гор, поэтому он ждет своего часа, экспериментирует со зверушками у себя в заповеднике. Но тут появляется Фифа, и в Челябургской области резко налаживается жизнь. Конечно, великий животновод не может не заметить сих перемен, потому что его сотрудники уходят под руководство иностранки, ибо та платит больше. И тогда англичанин отправляет своего прихвостня, – Дэн бросил полный презрения взгляд на обкусывающего листья кротона Ытя. – Вы, пан Шуршунчик, шпион, и обучили своим уловкам и гаденыша. Вне всякого сомнения, агент рассказывал вам о проекте конкурентки. После чего в вашей гениальной голове родилась мысль о знакомстве и приобретении некроманта типа 'Венсеслас всемогущий' на двоих: сначала магом попользуется Фифа, а потом вы. Но чтобы гордая чешская девушка вас не послала на три известных россиянам буквы, вы привозите ей дар – шкуру розового мамонта.

– В яблочко! – воскликнул англичанин. – Вам, Венсеслас, то есть, пан Шпатни, надо быть детективом. И знаете, что Фифочка мне сказала?

– О! Этот мех так хорошо вписывается в мой интерьер! – кривляясь, изобразил тон Фифы Дэн.

Сумасшедший натуралист, только головой покачал. Не слово в слово, но смысл сказанного угадан. Однако Шуршунчик требовал продолжения рассказа, и некромант рад стараться изображать если не Шерлока Холмса, но хотя бы горячо любимого им Эраста Фандоринаnote 24.

– И тут Фифа, благодаря отцу, находит меня и хитростью заманивает в ловушку. В одном она просчиталась: что я случайно встречу в аэропорту воплощение волшебницы Лины, провалившееся в магический мир с первого слоя.

После этой фразы Шуршунчик вскочил из-за стола, и уставился на некроманта, словно громом пораженный.

– Лина? – прошептали белые губы животновода.

– А чего такого? Если Венсеслас может поселиться в мое тело, то почему бы…

Дэн не договорил, потому что шпион принялся скороговоркой рассказывать ему свою историю о волшебнице, где Дьяволу удалось запечатать душу девушки на первом слое, что даже влюбленный в нее некромант, сгинувший в ее поисках на третий слой, оказался в ловушке и погиб.

– Понимаете ли, пан Шпатни, – положив ноги на стол в стиле невоспитанных американцев, протянул англичанин, – не могла Лина самостоятельно вернуться на второй слой в теле другой девушки. Душа ее жила пятьсот лет, меняла воплощения, она устала, но все равно не могла спуститься ни на родину, ни на третий слой, где душам положено отдохнуть между жизнями. Лина много колдовала в неволшебном мире, но все ее существования были непродолжительны, потому что магия, порой непроизвольная, забирала здоровье. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Некромант отрицательно помотал головой, хотя, о, ужас, подозревал.

– Проницательный сэр Шпатни, – ахнул Шуршунчик, – оказался не в состоянии поверить в силу Венсесласа, управляющую его телом и способностями. Ты призвал ее! С первого слоя! Как я понимаю, не заметил этого.

И тут Дэна словно в голову ударило: 'Мне нужен живой боевой маг'. Эти слова он сказал вслух, выходя из башни в Пражском граде три дня назад. Тогда он и помыслить не мог, что эта фраза станет сильнейшим заклинанием.

– Как понимаю, вспомнил обстоятельства вызова души Линочки? – хитрым тоном спросил шпион.

Некромант кивнул. Теперь все становилось на свои места: призванная Алина оказалась за много тысяч километров от него, да еще и на ином слое, не мудрено, что ее собственная магическая сила и создала билет на самолет из волшебного Новосибирска в Москву, чтобы потом сотворить еще один – до Праги. Однако маг наткнулся на девушку в аэропорту, но не заметил ее привязанности. Она вела себя как назойливая фанатка. В этом она оказалась куда более сдержанной, нежели благодарная медсестра. Но почему его не натолкнуло на мысль о неразрывной связи в тот день, когда Алину вытащило по порталу из Москвы в Варну? Он никогда не предполагал, что сам окажется воплощением великого мага, а небольшое сходство с портретом Венсесласа в учебниках и он сам, и учителя с друзьями списывали на национальные черты и родственные связи.

– Извини, что прервал твои рассуждения, мой мальчик, – чмокнул губами Шуршунчик, – надеюсь, мои поправки насчет твоей подружки не противоречат твоим домыслам?

Дэн откинулся на спинку стула и, остановив взгляд на сальных фиолетовых волосах англичанина, продолжил рассказ:

– Значит, Фифа не подозревала, что я вызову Лину и встречу ее. Она ждала меня одного. А пришли мы вдвоем. Я оказался слаб, и мной можно было управлять, поблагодарите личного чёрта деда Мефодия, но зато она была полна сил, и спасла меня, сама того не желая, покалечив Фифочку. Что дальше? Девушка едет на лечение домой, а ты со своим прихвостнем решаешь воспользоваться мной в ее отсутствие. Я только не пойму, для чего воровать руки?

– Как это? – удивился шпион.

Он, восхищенный проницательностью некроманта по поводу ковра из шкуры мамонта, никак не мог понять, что это было единственной детективной находной мага.

– Очень просто, – взмахнул рукой животновод, – мы с Ытем припрячем руки, Фифа задержится у себя дома немногим дольше, чем хотелось бы, а мы улаживаем наши дела…

– Все теперь с вами ясно, – вздохнул Дэн. – Но, смею вас расстроить, я вам помогать не буду. Я вот так встану.

Он поднялся со стула и отодвинул предмет интерьера к стене.

– Подойду к двери.

Ыть чуть не подавился листком кротона, а англичанин сидел за столом, затягиваясь, и презрительно смотрел на стоящего у двери некроманта.

– И уйду отсюда подальше.

Дэн даже заподозрить не успел неладное: слишком спокойно относились к его нахальному поведению пленители.

Только он открыл дверь, на него накинулись две каменные статуи, превращенные в големов слуги Розовой Фифы. Он не успел отскочить в сторону, как старик-памятник и статуя-девушка, невысокая с хрупкой фигуркой, повалили его на пол и связали веревками.

– Хороша работа, – похлопал в ладоши Шуршунчик, и слуги удалились.

– Я буду жаловаться в Совет! – завопил некромант.

– Не успеешь, – стиснув зубы, выдавил Ыть, крадучись к связанной тушке мага.

Дэн еще не знал, что слизняк может даже без пробирки сумасшедшего ученого превратить любого в каменного слугу. И, к собственной радости, не узнал. Разделять участь Эдварда Фауста ему, ой, как не хотелось. Спасение пришло внезапно.

Вдруг из-за дубовой двери, которую подпер Ыть, обнимавший горшок с объеденным кротоном, донеслись складные стихи:

Жил в Златой Праге юноша. Свой век Он посвящал лишь развлеченьям праздным; В безумной жажде знаний да и бед Экспериментом не гнушаясь безобразным, Душою предан мертвяков соблазнам, Но чужд равно и чести и стыду, Он в мире возлюбил многообразном, Увы! лишь опытов дурацких череду Да призванных веселую орду.

Что-то не похоже на стиль черного дракона, слишком складно, хотя, голос как раз его, ошибиться невозможно!

Он звался Шпатни Дэниэль. Не все равно ли, Каким он сильным магом был у нас!

Хоть и в гражданстве, и на бранном поле Снискал он славу и почет…note 25

– Ненавижу! – вдруг взвыл Шуршунчик, хватаясь за голову. – Издеваться над Лордом Байроном! Да я вас…

Он уже забыл о связанном некроманте и о големо-производящей пробирке, и даже о волшебнике Ыте. Не боясь схлопотать себе пару язв на руки, отодвинул склизкого и его кротон с дороги и выскочил в коридор.

Действительно, прямо перед дверью сидел черный дракон с листочком.

– Что, понравились мои стихи? – зубоскалил питомец Дэна.

– Не смей! Я сказал, даже не пробуй измываться над поэзией Великого Байрона!

Я на тебя взирал, когда наш джип проехал мимо, Готов тебя сразить иль пасть с тобой в крови, И если б пробил час – делить с тобой, паршивыйnote 26…

– Слушай, я сейчас Пушкина коверкать начну!

– Ну и что, – пожал плечами дракончик, – я тоже умею.

Я помню адское мгновенье, Передо мной явился ты, Как мимолетное везенье, Мне показать пред Дэном все свои понты!note 27

Шуршунчик решил наступать, а дракон и рад стараться цитировать искаженные стихотворения великих поэтов, чтобы сильнее разозлить зоолога. Как только шпион отошел от двери, туда просочились две девушки под невидимым колпаком, одна тут же набросила широкий асбестовый мешок на Ытя и его экзотическое растение, а вторая, маленькая и проворная, развязала руки некроманту.

– Аспи! – радостно выпалил Дэн. – Какими судьбами! Еще мгновение, и стал бы я бессердечным големом!

Эльфийка висела него на шее и отчаянно целовала мага в обе щеки.

– А то! – подмигнула Алина, забрасывая мешок с Ытем на плечо, в присутствии воскресителя обе сразу преободрились. – Пока твой милейший дракон вез нас сюда. Кстати, ему права пора давать, на ста пятидесяти в час гоняет… Так вот, пока он вел машину, я воспользовалась своим сотовым и направила пару сообщений в Совет по поводу шпиона Шуршунчика.

– Это тебе, а не этому священному уроду надо работать в соответствующих службах, – похвалил ее некромант.

– Спасибо после, а пока расскажу кой-чего интересного. Шуршуна нашего зовут Раслnote 28, Джон Расл, любитель поэзии лорда Байрона. Как всегда, у непревзойденного шпиона имеется такой нелепый бзик: стоит хоть одно слово в стихотворении переиначить, как он забывает обо всем на свете, и начинает читать обидчику лекцию по литературоведению. Я сразу же придумала способ, как заставить этого Джона…

Некромант все понял. Ему так захотелось расцеловать догадливую Алиночку, только любвеобильная медсестра на шее не давала.

– Никакой магии, заметь, – подмигнула девушка, – мне было так плохо, что даже искорку не могла щелкнуть. Как тебя украли, прошло некоторое время и меня всю скрутило, сердце стонало, ну, расскажу позже. На магию, короче, я полагаться была не в силах, оставался только ум.

Дэн оказался не в состоянии понять, как же его гениальная волшебница узнала телефон Совета. В ответ на этот вопрос девушка рассмеялась:

– Девять, один, один, гы! Не все же магией баловаться!

Алина не исключала того, что пару дней назад, когда она только появилась на втором слое, ей легче было бы провесить портал до Совета и поговорить с председателем, однако, очень быстро она поняла, что не в магии сила, а точно так же, как и у нее на родине – в умении. Раз Лина – великая волшебница, то магии у нее хоть отбавляй вовсе не из-за природного дара, а благодаря уму и расчету. Никогда раньше она не отличалась аналитическим складом мышления. Однако, чем дольше она находилась на втором слое, тем яснее понимала, что сила магии заключена вовсе не в законах природы, не во врожденном даре мага, а в его уме: сохрани часть силы тогда, когда можно обойтись без нее, и эта она отложится в тебе для будущих деяний. Странно, что Дэн до этого не додумался, и тратил свой дар на воскрешение всяких легионеров на стадионе 'Динамо' и пассажиров в Челябурге.

– Так, что делать будем? – спросил некромант, глядя то на одну девушку, то на другую.

Не видавшая раньше ни одного боя Аспи только пожала плечами.

– Ты будешь медсестрой, – безапелляционно ткнул в нее пальцем Дэн, – драться ты все равно не умеешь. Алина? А у тебя какие планы.

Аспи уже слезла с его шеи и стояла у стола. Но и волшебница пожала плечами. Она не разрабатывала операции 'Спасение украденного некроманта', а действовала по обстоятельствам, и пока у нее получалось.

– А что Шуршунчику этому от тебя надо, коли он похитителем заделался?

Дэн запер комнату, пусть дракон, ученый и сбежавший-таки из продырявленного магией асбестового мешка Ыть в доме хоть все вверх дном перевернут, но девушек не мешало бы посвятить во все подробности дела, чтобы они поняли, что предстоит предпринять.

– Значит, нам надо забрать у этого мерзавца конечности Фифы и смыться отсюда по порталу! – выпалила волшебница. – Однако, не факт, что сумасшедший ученый не перестанет нас преследовать.

– Когда Фифа вылечится и узнает, что задумал ее коллега, она его собственноручно в порошок сотрет.

– Допустим, – магичка уселась на рабочий стол дьявольской дочурки.

Но на вопрос 'Что делать' вся троица ответить так и не смогла. За дверью раздался грохот и сдавленный драконий крик, и Дэн чисто рефлекторно выскочил из комнаты. За ним последовали и девушки.

Пока некромант рассказывал им о проблемах Шуршунчика, шикарная вилла Розовой Фифы успела превратиться в место съемок сериала 'Бардак в большом городе' стараниями черного дракона, зоолога и Ытя.

Правда, за питомца некромант мог не волноваться. Ну и что с его крика: кто молча стал бы смотреть, когда в него левитирующий слизняк стал бы швырять огромную вазу, заполненную фиолетовыми бабочками. Столкновения с прекрасным снарядом дракону удалось избежать, но насекомые, завидев большую, по сравнению с ними, черную тушку, накинулись на нее. Тут-то животинка и заорала.

Алина, глянув на борющегося с фиолетовой тучей дракона, вспомнила, как однажды отец рассказал ей о поездке в Тюмень, где не бабочки, комары, на любое живое существо жадно накидывались. Самым простым решением для волшебницы было бы наколдовать нечто типа 'OFF' с первого слоя, но она, сжав руки в кулаки, пресекла это желание сразу, стоило ему возникнуть в мыслях. Она не тупая боевая единица, коих в мире больше, чем достаточно, она великая Лина, и ей не подобает вот так, первую дурацкую идею претворять в жизнь. Но тут же волшебнице пришла в голову еще более удручающая мысль: 'Великим не положено стоять и придумывать, что делать, нужно действовать'. Да, знать бы еще, каким образом.

Она медленно спустилась с лестницы, несмотря на окрики Дэна и Аспи, прямо в холл, где летал облепленный бабочками дракон, а Шуршунчик и Ыть сидели на диване и безудержно ржали над питомцем некроманта.

Как бы она ни желала спалить писанину дракона, но теперь ей стало до того жалко несчастного автора, отвлекшего англичанина, и такое отвращение в ее душе родилось к шпиону и его прислужнику, что она почувствовала, как горячая кровь от сердца расходится по всему телу, и что-то в глубине души шепчет: 'Это твоя сила, действуй, ты сможешь спасти дракончика'. Волшебница сжала руки в кулаки, удерживая нахлынувшую силу, чтобы та не вылетела в пустоту сквозь пальцы, но ничего дельного в голове не рождалось, она не знала, как помочь животному и не навредить бабочкам.

– Я знаю твою слабую сторону, Лина, – ухмыльнулся Шуршунчик, он же Джон Расл, – мне известно, откуда ты пришла к нам. Ха!

И зоолог поднял руку и прищелкнул пальцами. Теоретически после этого у него должен был образоваться файербол, но Джон прочел несколько другое заклинание и рассмеялся, словно главный злодей голливудского боевика.

'Что-то тут неладно', – подумалось Алине, но сила не покидала ее, и она, хлопнув в ладоши, сотворила стандартную водяную пушку и обрушила заклинание на облепленного бабочками дракона. Волшебница с детства знала, что дождик эти насекомые не любят, а осадки с напором пушки невзлюбил и дракон, кстати, огнедышащий. Кожа писателя начала дымиться.

– Ты что наделала? – заорал Дэн, спрыгнув со второго этажа и подбегая к своему не очень любимому, но питомцу. – Нельзя его водой… он же умереть может…

Закрыв рот рукой, Алина отшатнулась и чуть не села на Ытя. Однако боль в левой ноге, заставила ее оглянуться. Слизь паршивца не только разъела колготки, но и стала причиной большой язвы.

– Блин, – выругалась она.

– У меня что, заклиналка не сработала? – удивился Джон, глядя на правую руку.

– Лина, отруби Ытю кисть! – будто рабыне, приказал некромант.

Но она ничего не слышала, она, словно лунатик, пошатываясь, прижав руки к груди, шла в неизвестном направлении. Перед ее глазами было одно – мутное розовое пространство с черным вкраплением – Дэн и дракон, зеленым – Шуршунчик… и белым – Аспи Рин коротком медицинском халатике, спустившаяся на поле боя.

Недавно изошедший из ее сердца пыл, утекал из пальцев, и девушке становилось все прохладнее. Она скрючилась то ли от боли, то ли от холода и, не чувствуя ничего вокруг, свалилась на колени.

– Подействовало! – хихикнул ученый.

Медсестра, тоже упала с лестницы без сознания, стукнувшись головой о перилла.

– Что это значит? – вскрикнул Дэн, глядя то на одну девушку, то на другую, то на бьющегося у него в руках от боли дракона.

– Не доходит, пан Шпатни? – лукаво посмотрел на некроманта ученый.

Тот прекрасно знал, что сделал паршивый англичанин. И медлить было нельзя! Несколько минут, и обе девушки погибнут, причем, мучительно.

Некроманты, лишенные боевого напарника, – бесполезные создания. Призвать армию с того света – пара пустяков для Дэна, если на нем не надето изолирующего купола, благодаря которому все извлеченные с третьего слоя души перестают замечать присутствие хозяина. Снять это заклинание же мог только тот, кто и поставил. Или оно само исчезнет со смертью автора.

И тут Дэн догадался!

На него мчались Ыть и Джон-Шуршунчик, чтобы схватить и превратить в безвольного голема. Некромант бросил питомца, шепнув напоследок:

– Дракош, только не умирай, я тебя спасу.

И он спрятался за каменную фигуру бородатого мужичка, стоявшую в неподходящем для памятника месте. Брошенный Ытем файербол снес статуе голову и… она превратилась в умирающее тело существа, описанного в энциклопедии как леший.

– Что же, игра только начинается! – усмехнулся Дэн. – Алина, огоньку не найдется?

Он стоял спиной к корчащейся от болей великой волшебнице. Девушка окинула его полным ненависти взглядом, но щелкнула пальцами и, сняв водолазку, подожгла ее.

– Спасибочки! – поблагодарил ее маг, пристально уставившись на кружевной лифчик, в котором она осталась.

Но когда огонь от водолазки начал уже обжигать пальцы, он вспомнил о бое и швырнул горящую кофту в тело почти испустившего уже дух Лешего.

Оба врага сразу догадались, что задумал противник, и волшебник-Ыть закинул в Дэна молнию. Тот ловко перекинулся в сальто и разряд попал в статую девушки с рыбьим хвостом. Через несколько секунд на полу лежала умирающая русалка.

– Кентавр! – крикнул Дэн над телом старика и тут же перешел к ней.

Пока некромант колдовал с тлеющим рукавом водолазки над девушкой, леший вспыхнул радужным светом и обратился мифическим чудовищем.

– Сер Шпатни! Вы гений! – захлопал в ладоши Шуршунчик. – Вот такое я не догадался создать!

На лице ученого играла наивная детская улыбка. Образованный, называется, а греческой мифологии не знает! Но тут полуконь, вооружившись креслом, швырнул этим тяжелым предметом в Ытя.

Не жить склизкому, если бы он не наколдовал разрывной файербол и не превратил тем самым летящий в него мебельный снаряд в кучу пепла. Кентавр, однако, не стал сдаваться и помчался прочь на уродца в поисках очередного боевого орудия. Обиженный недостатком внимания к своей персоне ученый обиделся, и тут Дэн догадался найти и на него управу.

– Клеопатра! – призвал он над русалкой, и тут же умирающая превратилась в прекраснейшую гречанку из древнего мираnote 29. – Соблазни вон того мужика! И будешь свободна.

Некромант ухмыльнулся. Англичанин же, заслышав его приказ, словно рак, попятился назад, но споткнулся о сломанный стул и свалился на пол. И тут же оказался в объятьях одной из самых прекрасных женщин древности.

– Клео, – не унимался Дэн, – прежде, чем ты с ним тю-тю, пусть он снимет с меня купол, а то через пару минут ты погибнешь и…

Но маг не договорил, увлеченный погоней Кентавр, сбил его с ног. Пролетев добрых пять метров, некромант приземлился на еще одну статую. Если бы фигура была настоящим камнем, не видать бы ему белого света, но это оказалось очередное околдованное существо, которое после предания ему импульса от удара чужого тела, превратилось в полумертвую кикимору.

– Купол сними, Расл! – приказал Дэн. – Не то удовольствие с Клео будет недолгим.

– Нет!

– Расл? – мило спросила бывшая русалка в облике Клеопатры. – Какое интересное имя? Ты откуда?

– Из Англии, отстань, красотка.

– О! Родина друидов, которую завоевал мой Цезарь! А где он, кстати?

– Извини, Клео, – развел руками некромант, – я воскресил твоего Юлия три года назад, когда только принялся тренироваться, а дважды звать одних и тех же у меня не вышло из-за Фифочки. Ты давай, не отвлекайся, Расл – куда привлекательнее какого-то римского императора.

– Правда? – пощекотала под носом у Шуршунчика женщина.

И тут уже англичанина и Клеопатру снесли гоняющиеся друг за другом прислужник с Кентавром.

– Ыть! Разве так можно с дамой? – пригрозил склизкому кулаком ученый, на котором уже в откровенной позе устроилась древняя царица, причитая и нашептывая имя некой Изиды.

Но противный слизняк никого не слушал. Его развлекали догонялки с мужиком-коняшкой. Недочеловеку немногое для счастья надо.

– Так как насчет купола? – Дэна достало изображать робота, повторяющего одну фразу, и он провел остатками огонька над кикиморой. – Мадам Помпадур!

И тут же страшненькая с виду пучеглазая болотная русалка с толстыми зелеными волосами и изумрудной кожей превратилась в прекрасную француженку.

– Помогите Клеопатре, и будете свободны! – подмигнул маг.

Шуршунчик хотел было заорать, когда увидел вторую красавицу, направляющуюся в его сторону. Но некромант еще раз повторил про созданное ученым заклинание, поглядывая на две статуи кикимор, которые планировал натравить на английского шпиона с той же целью, если бы огонек остался. Хотя, у Алины есть еще и юбка, чтобы сжечь.

Ученый щелкнул пальцами, и тут же счастливая волшебница, которую отпустила боль, уверенно встала. То же самое произошло и с медсестрой. Только черный дракончик лежал под колонной и постанывал после водной обработки, а так, немногочисленная, но могущественная армия некроманта была в сборе.

Когда обе девушки подошли к нему, он им тут же заявил:

– Я совсем забыл про моих призванных, что похитила Фифа. И они где-то тут.

– Забей. Ты думаешь, развратом долго задержишь нашего Расла? Посмотри, как он сопротивляется! – ткнула в сторону Шуршунчика Аспи.

Ученый дрался с двумя похотливыми красавицами посреди обломков дорогой мебели. Клеопатре удалось снять с него зеленый вельветовый пиджак, а Помпадур увлеклась расстегиванием ремня, но у нее не получалось. Хоть на камеру снимай.

– Ну не могу я агрессией действовать, – вздохнул Дэн, – мне бы отвлечь врага, вот и…

– Я тоже убивать не люблю, – хором заметили девушки.

– В сторону! – вдруг взвизгнул дракон, и все трое обернулись.

Прямо на них мчался Ыть, швыряющий в Кентавра то одним заклинанием, то другим. Некоторые сгустки магической энергии попадали на тело призванного мифического существа, и Кентавр корчился от боли, но все равно, магии слизняка не хватало для того, чтобы одним ударом полностью парализовать, усыпить или вовсе уничтожить преследователя. И только левая рука человека-коня безжизненно болталась.

Но раздумывать было некогда и Алина, закрыв глаза, представила, как из ее пальцев вылетают тонкие натянутые лески. Сказала ли она заклинание вслух или произнесла про себя, магичка не помнит, то она выставила вперед обе руки, и из-под ногтей потянулись длинные, почти по десять метров каждая нити.

Она стояла, закрыв глаза, и представляла, как смертоносные лески летят куда ей нужно – в Ытя, как они проходят сквозь тело склизкого мерзавца, как одна ниточка аккуратно обрезает искусственную руку.

Волшебница резко открыла глаза и крикнула, скорее для того, чтоб избавиться от излишней энергии и расслабиться:

– Cutting Firenote 30!

И тут Аспи, Дэн и дракон увидели, как от кончиков ее пальцев изошли светящиеся красным нити. Заклинания повторяли траектории движения их полупрозрачных аналогов, и беспощадно разрезали на части тело склизкого типа. И вот на пол шлепнулась рука Фифы, и черный дракон поспешил поднять ее. Рядом свалилась и вторая рука, а из рассеченной на две части груди вывалился маленький светящийся шарик. Философский камень, как догадалась Алина.

Но она не все рассчитала, и смертоносные нити расчленили не только противного Ытя, но и прекрасного Кентавра. Магичка успела разглядеть искаженное ужасом красивое лицо молоденького блондинистого существа с телом белого коня в серые яблоки, прежде, чем ее красные нити не рассекли его на три части. А потом по приказу Дэна Кентавр снова не превратился в тело старичка Лешего и провалился на третий слой.

– Отличная работа! – похлопал ее по плечу некромант.

Увлеченные охмурением Шуршунчика красавицы на момент отвлеклись, и тут же шпион прищелкнул пальцами, и на них накинулись два саблезубых енота. То ли эти животные в принципе дожидались своего звездного часа в люстре, то ли материализовались в воздухе по зову хозяина – никому это уже не узнать.

– Отзываю! – только и успел крикнуть Дэн, чтобы Алина и медсестра не стали свидетельницами очередной расчлененки.

В итоге две мертвые русалки свалились к ногам полуголого английского шпиона, разъяренные еноты впились зубами в его плечи, а через мгновение освобожденные тела сгинули на третий слой.

Волшебнице было жалко смотреть на выражение лица обескураженного ученого. Казалось, что даже боль от укусов его сейчас не волновала, он впился глазами в растворяющихся русалок, которые несколько мгновений назад были прекраснейшими из прекрасных.

Животные отцепились от плечей хозяина и уселись у него под ногами, злобно стуча зубами, поглядывая злыми зелеными глазами-фарами на волшебницу.

– Растерзайте ее! – хладнокровно приказал Шуршунчик, и оба животных медленно начали красться в сторону Алины и стоящих рядом с ней друзей.

Девушка сжала руки в кулаки и представила, будто она держит длинные клинки, нет, наточенные катаны. Кисти ее наливались тяжестью невидимого холодного оружия. Дэн и Аспи, широко открыв рты смотрели, как на девушку летит два пушистых разъяренных животных, что смерти не избежать.

Но вдруг их подруга медленно поднимает руки вверх и разводит ими в стороны. А тела двух разъяренных зверей воротниками падают на плечи хозяину.

– Мне не нравится сражаться, – потупив взгляд, заявила Алина, расслабив руки.

И тут все увидели, как две настоящие катаны выпали из ее рук. Она смогла материализовать предметы.

Дэн понимающе посмотрел на девушку, медсестра разочарованно вздохнула, а дракон, прекративший вмиг зализывать раны, уставился на нее как на дурочку, и только английский шпион Расл одарил девушку довольным взглядом.

– Как ты можешь? Просто так сдаться глупцу? – кричал некромант.

– Не буду я драться! Крушить все на своем пути! Не хочу убивать! Не могу смотреть на остатки Ытя. Я не верю, что это я с ним вот так… – тоже срываясь на ор, выпалила волшебница, падая на колени перед еще теплыми останками противного существа. Словно истеричка, она швырнула в сторону окровавленные мечи и расплакалась.

– Но как же… – Аспи даже слов найти не могла.

– Не буду, и точка! – закрыв лицо руками, выла девушка. – Зачем?

Она еще раз посмотрела на то, что благодаря ей осталось от Ытя. А он мог продолжать жить дальше, воспитай его надлежащим образом. Уральский карлик мог бы приносить пользу миру, а теперь, склизкие фрагменты его тела валялись у ног победительницы Алины. Но такой исход дела вовсе не радовал ее.

Девушка сидела посреди разгромленной комнаты, со слезами уставившись на философский камень, мертвого врага, и изредка стреляя взглядом в сторону ученого, скорчившегося от боли, прижимающего к плечам смертельно раненых енотов. Она вспоминала кровавые боевики и фильмы ужасов начала девяностых, ей казалось, что она только вчера видела репортаж об убийстве террористов 'Норд-Оста'. 'Посмотрите, мы убили этих гадов', – будто гудело в ее голове. Девушка зажмурилась, горячие слезы текли по ее щекам. И тут Дэн, тот самый маг, который поддерживал ее целых три дня, обнял ее со спины и шепнул на ухо: 'Ты молодец! Ты сделала как надо!'

Нет, не правильно! Она не Судьба, чтобы лишать жизни даже пакостное создание вроде Ытя. Она просто гениальный боевой маг, немного не подумавший. Она стала причиной смерти завистливого существа, она остановила его мерзкие побуждения, но принять это как должное она не смогла.

Заплаканными глазами Алина сверлила лежащий у ее колен шарик. Если бы прошло еще несколько часов, то он бы сам уничтожил Ытя за его желания.

Будь она тщеславным магом, несомненно, проглотила бы камень, точно так же, как это сделал Ыть. Аспи подошла и протянула руку к философскому камню, но волшебница, грубо отодвинув медсестру, схватила его и сжала в левом кулаке.

Обжигающее тепло струилось из артефакта, в голове Алины гудели чужие мысли: 'Возьми! Он твой! Стань его частью! И ты будешь самым могущественным человеком во Вселенной!'

– Я боевой маг, я сражаюсь для того, чтобы…

– Потому что это твое предназначение, – холодно ответила Аспи Рин, – ты дерешься с оппонентом, считая, что он не прав. И ты можешь убить его, отстаивая свою точку зрения. Так прописано в Законе.

– Я плохой боевой маг, потому что я не могу убивать. Я не хочу быть сильнейшим магом во Вселенной! Я просто хочу жить! Спокойно жить!

И тут волшебница почувствовала, что на ее плечо легла уверенная мужская рука.

Она оглянулась и нашла поддержку в спокойных глазах Дэниэля.

– Ты хороший боевой маг.

И подобные заявления придавали девушке сил. Он согласился с ней.

Шуршунчик поднялся, подошел к Дэну и его спутницам и мирно спросил:

– Я не понимаю, чего вы на меня набросились?

– Потому что мы не разделяем ваших взглядов на животноводство, мистер Расл. Я не хочу насильно быть големом и плясать под вашу дудку, – несмотря на то, что хотела ответить Алина, ее опередил некромант. – И не собираюсь. Только вот что будем делать? Я не хочу тратить жизнь на то, чтобы разводить в лесах странных зверушек, нужных лишь для фотографирования с туристами.

Англичанин вздохнул и принялся, размахивая руками, доказывать, что эти странные животные: мамонты, кошко-таксы, электрические зайчики, а еще и волки с кудрявой шерстью и многие-многие другие, о чем он раньше не распространялся, – дело его жизни, и бросить все это просто так он не может. И опять Алиной овладели воспоминания.

Ее первая любовь, Сева, одноклассник, увлеченный режиссурой мальчик. Она сидела на уроках и заглядывалась на его профиль: узкий нос, впавшие голубые глаза, длинные каштановые кудри… Он любил другую девушку, и это очень ранило больное Алинкино сердечко. У всех есть мечта, которую хочется осуществить. Кто-то грезит о том, чтобы петь со сцены, есть те, кто желает покорить космос, некроманты типа Дэна спят и видят, как они возвращают к жизни безвременно ушедших родственников, а боевые маги изобретают новые заклинания, которыми моли бы похвастаться на турнирах, если такие тут на втором слое проводятся. И ничем не хуже всей толпы увлеченных англичанин Джон Расл: фанат Байрона и животновод в одном лице.

Алина еще раз пробежалась взглядом по вилле Фифы, за час превратившейся в поле битвы, а потом протянула руку Шуршунчику. Дэн и Аспи посмотрели на нее, как на предательницу, а ее речь удивила их обоих и даже черного дракона.

– Мистер Расл, – волшебница начала говорить очень тихо, – я вас прекрасно понимаю, но давайте договоримся цивилизованным путем. Мы все культурные маги.

Никто не мог возразить ни одному ее слову. Она жила на втором слое всего-то три дня, но успела понять основной закон местного бытия.

– Человек человеку – друг, волшебник волшебнику – коллега, так?

Ученый виновато кивнул и раскаянным взглядом посмотрел на Дэна. 'Прости за голема', – читалось в нем.

– Так зачем же устраивать эти средневековые побоища и разбрасываться магией, даже если это не запрещено Советом? Зачем требовать друг от друга невозможного?

– Но мои исследования… – чуть шевеля губами, сказал животновод, поглаживая правой рукой спинку одного из енотов.

А что исследования? Алина по-доброму посмотрела на двух некогда яростных животных, один из которых довольно урчал оттого, что хозяин его ласкает. Вот только много ли жизни в них осталось после того, как Алина полоснула обоих катанами.

– Посмотрите, – она взяла животное на руки и протянула его Аспи, чтобы та занялась лечением, – как он любит нас. Всегда, поглаживая зверушку, пусть даже созданную из пробирки, вы передаете ей частичку своей души, и она начинает жить для вас. Неужели вы ни разу не замечали?

Рука Шуршунчика остановилась на полпути, и он подозрительно уставился на енотов, а затем левой рукой неуклюже погладил животное, на брюхо которого эльфийка только что наложила лечебное заклинание. Оно свернулось в клубок и довольно замурлыкало.

– Видите? – спокойно спросила волшебница.

– Что я должен видеть? – не понимал ученый.

Остальным тоже ничего не было ясно. Но Алина пояснила.

– Вы отдали им частичку своей души, и теперь это не клоны из пробирки, а живые звери, они чувствуют, что привязаны к вам, и если сейчас кто-то нападет на вас, они никогда не предадут своего хозяина, и будут сражаться до последней капли крови!

– Хотите попробовать, госпожа Лина? – вызывающе спросил маг.

– Нет, – сухо ответила она. – Я не дерусь для показухи, я не сражаюсь ради того, чтобы кому-то сделать больно или кого-то убить. Будь на то моя воля, я бы вернула к жизни и Ытя.

Некромант молча подошел к расчлененному тельцу уродца и попросил волшебницу о файерболе. Маг прочитал заклинание и назвал имя… Барбара.

Останки некогда противного существа засветились всеми цветами радуги, и тело поднялось над землей на несколько сантиметров. Все увлеченно смотрели на то, что происходит с некогда противным созданием мира сего: увеличивается в росте, срастается, а потом встает на ноги, и это уже не мерзкий Ыть, а красивейшая женщина лет тридцати по меркам первого слоя. Ее кудрявые каштановые локоны спадают по плечам, и она, прижав руки к пышной груди, стоит, потупив взгляд.

– Я освобождаю тебя от своей власти, живи сама, и сможешь вернуться на третий слой после того, как проводишь туда сэра Расла.

– Что это значит? – не понял Шуршунчик, влюбленным взглядом рассматривая ту, в которую некромант превратил Ытя.

– Это твоя супруга, – безапелляционно заявил Дэн, – вы слишком жестоки, сэр Расл, по одной причине, вы никого не любите: ни животных, ни людей. Вы создаете клоны уродцев, но они, не найдя у вас в лаборатории ласки, уходят туда, откуда явились. Мне вас жаль. И я решил: вместо того, чтобы коротать свою жизнь на пару с противнейшим существом мира сего, вам не помешает любящая жена. Ну и пусть, что неживая, но зато преданная. Барбара, – он посмотрел на молчаливую красавицу, – моя прабабушка. Она умерла при родах. Добрейшая была волшебница. Целительница. Сейчас бы ее медсестрой назвали.

Барбара искоса посмотрела на правнука красивыми янтарными глазами, желая что-то спросить, но он не позволил, и продолжил расхваливать дальнюю родственницу. Черный дракон, поняв, что из-за Алининой водяной пушки пропустил самое главное, взял валявшуюся рядом с ним записную книжку и принялся калякать в ней концовку поэмы.

А после волшебница прочла заклинание наведения порядка. Нелегко далось это ей. Она боевой маг, а не обслуживающий телепорт-персонал, но мебель поддалась ее воле, и через несколько минут казалось, что на вилле Фифы никакого погрома не произошло.

Алина завернула в целлофан руку дьявольской доченьки, и тут ее осенило.

– А где вторая?

Некромант, открыв рот, уставился на прекрасную Барбару, воркующую с Шуршунчиком и его енотами.

– Память наш Ытик-нытик потерял. Но, думаю, он спрятал конечность в холодильнике.

Ученый так был увлечен подарком, что не обратил внимание на то, как маги сходили на кухню и притащили оттуда то, что искали. Его не интересовала больше Фифа и ее планы. Не нужно было больше ухаживать за тщеславной иностранкой, в надежде на то, что она жалует ему некроманта для опытов. Ответ оказался так прост. Однако многое еще следовало сделать. Легко сказать: 'Люби'. Гораздо сложнее претворить это в жизнь.

– Ну, вот и все. Договор выполнен, осталось только вылечить дьявольскую дочурку, – Алина отвлекла Шуршунчика от амурных мыслей.

Зато Аспи приуныла.

– А мне тогда куда?

– Хочешь остаться с нами, медсестра? – галантно предложил ученый.

Однако маг забыл мелочь – Аспи не могла существовать вдали от Дэниэля.

– Мисс Рин, – торжественно сказал некромант, подняв руку над головой медсестры, – я освобождаю вас от своего влияния. С этого момента вы считаетесь полноценным эльфом, однако умрете вы тогда, когда захочу я. А именно, в один день с мистером Раслом и миссис Барбарой. Согласны?

Она кивнула, и ее густая фиолетовая челка упала на курносую физиономию. Некромант щелкнул пальцами. Казалось бы, ничего не произошло, но с этого момента Аспи больше не была повязана с некромантом. Печаль заполнила ее душу: то чувство, которое эльфийка назвала любовью к спасителю и закрепила в Квадрате Любви, капля за каплей утекало из ее сердца, и с каждым мгновением она все отчетливее осознавала, что Дэн не в ее вкусе.

Облегченно вздохнув, маг спокойно вышел с виллы и направился в сторону местного кладбища, где его дожидались те, чьи души привлекла Розовая Фифа. Чего бы ни говорила дьявольская дочь, но умершие однажды не были рады второй жизни и с облегчением восприняли приказ Дэна отправиться на третий слой.

А на следующий день счастливая эльфийка, англичанин и Барбара приехали в аэропорт провожать домой некроманта, а заодно и пока привязанную к нему Алину. Договор с Дьяволом еще не был выполнен.