Замок Зачарованный

Равнина

От палатки открывался хороший вид на цитадель. Красивая крепость Троя с высокими, труднопреодолимыми каменными стенами вздымалась на холме над равниной. С северной стороны над крепостным валом поднимались высокие башни. Со стен и башен обрушивался на нападающих шквал копий, стрел, камней, лилось кипящее масло, летели мешки с дерьмом, сопровождаемые глумливыми выкриками. Казалось, у дарданайцев поистине бесконечный запас военных припасов и, сколько бы ни продолжалась осада, склады не опустеют.

Уже целых два долгих года осаждающие пытались проломить эти стены, взобраться на них по лестницам, сделать под них подкоп. Глаза устали смотреть на башни, а расстроенное сознание рисовало картины того, как эти башни, эти стены лежат в обломках, охваченные пламенем, и смертоносный град больше не сыплется с них.

Но нет. Осада тянулась бесконечно, как и единичные стычки. Бесстрашные герои с обеих сторон то и дело сходились в смертельной схватке один на один. Побеждала то одна сторона, то другая, счет был примерно равный. Однако дарданайцы выигрывали осаду, с завидной легкостью отбрасывая от стен Трои нападающих. У аркадийцев с припасами дело обстояло неважно. Маленькие прибрежные городки и деревеньки были уже обобраны до нитки, да и много ли с них возьмешь?

Вообще-то эго даже осадой нельзя было назвать, поскольку дарданайская армия по-прежнему имела доступ к морю. Троя все ещё получала припасы по воде, хотя с каждым днем этот ручеек мелел все больше. Аркадийцы бдительно и отнюдь не безрезультатно подкарауливали суда противника.

Два долгих года. Два мучительно долгих года.

Трент откинулся на койке, попивая захваченное у дарданайцев вино. Он был ещё не пьян, но уже под хмельком. Надежда вернуться в замок, к Шейле, почти угасла. Он оказался на мели. С Карми не было никакой связи, от него не поступило ни одного сообщения. Трент чувствовал себя покинутым и одиноким.

И потерпевшим поражение. Против дарданайцев его стратегия и тактика практически не срабатывали. Враги оказались сильнее, чем можно было представить, и дьявольски изобретательны в придачу. Превосходя аркадийцев численно, они просто загнали их в тупик. Башни Трои как стояли, так и стоят. С некоторым усилием Трент поднялся, подошел к выходу, откинул клапан палатки и выглянул наружу. Сегодня у цитадели ничего не происходило, зато в лагере аркадийцев разыгралось целое сражение. Точнее говоря, стычка из-за дележки оружия и снаряжения погибших солдат. Небо над цитаделью было ясное, лишь немногочисленные облака быстро проносились мимо. Переведя взгляд налево, Трент долго разглядывал далекую вершину горы. Эта, потом снова посмотрел в сторону лагеря. Только что кто-то насадил кого-то на копье. Стычка явно разрасталась.

Эти постоянные потасовки выводили Трента из себя. Он опустил клапан и вернулся на койку, к своему меху с вином.

Он дошел до точки. Так или иначе, необходимо довести до конца этот фарс, вернуться в Аркадию и уйти через портал (неподалеку от Микоса), надеясь на то, что эффект сжатия времени окажется достаточным, чтобы его двухлетнее — по субъективному времени — отсутствие вылилось во что-то объективно приемлемое. Но даже при этом условии.

Шейла наверняка разобьет о его голову ночной горшок.

Если бы только он мог нарушить данное обещание не использовать крупномасштабную магию!

Сотворить, скажем, немножко ядерного оружия, сугубо тактического…

Нет. По множеству причин — причем едва ли не самая существенная из них та, что в различных вселенных действуют различные физические законы, — этого вообще не следовало делать. Так, что ещё? Огненные заклинания, смертоносные заклинания… На самом деле все это предназначалось не столько для нападения, сколько для защиты. Разве он знает — во всех необходимых деталях, — как построить осадные машины? Нет, для этого нужно провести хотя бы небольшое исследование. А как насчет того, чтобы соорудить парочку кремневых ружей? Тоже нельзя — здешняя техника ещё не дошла до такого уровня.

Насекомые или какие-то другие твари, которые обрушатся на дарданайцев, точно полчища мух. Таинственный мор. Биологическое оружие!

Проклятье, это тоже отпадает. Такие заклинания ему никогда как следует не удавались. Кроме того, сколь бы аморальным он себя ни считал, не учитывать этические последствия такого решения просто невозможно.

Кроме того, перед ним была поставлена чисто военная задача. Согласно инструкциям Карми Тренту позволялось прибегать только к той сверхъестественной помощи, которую можно почерпнуть из природы.

Разведка. Вот тут он добился некоторого успеха. Знание точного расположения вражеских сил облегчало аркадийцам возможность захватить и удерживать стратегически важные болотистые равнины, пусть даже насквозь пропитанные влагой.

Правда, высоты все ещё оставались у врага. Но дарданайцы с самого начала захватили их, что же тут поделаешь?

Он хлебнул ещё сладкого дарданайского вина. Вкусное, только слегка густовато. Ну, как бы то ни было, оно пьянит, а больше ничего и не требовалось.

Тактическая магия отпадала. Он пытался придумать кое-какие стратегические трюки, вроде того эффектного выступления на каменном алтаре. Даже снова вызвал молнии, обрушив на город яростную грозу. Молнии били, как и положено, кое-где вспыхнули пожары. Но в итоге Троя все равно устояла. Пожары, конечно, встревожили защитников, но не более того.

Зато сам чародей потом около недели пролежал в полукоматозном состоянии. Заклинание отняло у него слишком много сил.

Что касается использования, так сказать, природных ресурсов, Трент предложил сделать подкоп. Поначалу казалось, что такой ход открывает перед ними огромные возможности — пока троянцы не сообразили, что происходит, и не затопили туннель, пустив в него воду своих горячих ручьев. В результате погибли двести человек.

Воспоминание об этом заставило Трента содрогнуться. Оказаться сваренным заживо, словно какой-нибудь омар! Ужасно.

И он сам тогда едва не поплатился жизнью. Что стало бы с Шейлой, если…

Он негромко рассмеялся. Наверно, он в самом деле любит эту женщину. Безусловно, любит. Он должен вернуться к ней. У неё великолепные рыжие волосы и белая, усыпанная веснушками кожа. И для такой стройной женщины очень большая, пышная грудь…

— Трент!

— А?

Перед ним стоял Теламон.

— Задремал, наверно.

— Извини, что разбудил.

Трент сел, чувствуя себя усталым и тупым.

— Ничего. Что-то случилось?

— Нет. Просто я хочу, чтобы ты знал — мне снова пришлось отговаривать короля от того, чтобы арестовать тебя.

Трент усмехнулся.

— Очень мило с твоей стороны. Почему ты делаешь это? Кстати, хочешь вина?

— Нет, спасибо.

— Ну, тогда сооруди себе какое-нибудь сиденье.

— Большое спасибо. — Теламон сложил грудой овечьи шкуры и уселся на них, скрестив ноги. — Почему я делаю это? Потому что восхищаюсь тобой. Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже. — Трент отпил вина. — Что терзало Антемиона на сей раз?

— Ничего конкретно. Просто ему нужен козел отпущения. К тому же он думает, что у тебя борода длиннее.

Трент оглянулся по сторонам.

— Лучше попридержи язык, друг мой.

— Здесь никого нет, кроме нас с тобой, а ты меня не выдашь.

— Не выдам. Продолжай.

Теламон пожал плечами.

— В общем, все. Кончится тем, что он подошлет убийц или прикончит тебя сам. Но пока он побаивается. Ты колдун. О тебе ходит столько слухов…

— Слухов? Каких слухов?

— Тех самых, которые распространяются среди солдат. К примеру, что по ночам ты оборачиваешься зверем и бродишь в окрестностях. Ещё говорят, что ты превращаешься в огромную летучую мышь и пожираешь людей… Скажи, ты действительно можешь это делать?

— Что именно?

— Превращаться в зверей.

Трент фыркнул.

— Любой чародей, стоящий той соли, которую ест, способен превращаться в зверя. Правда, я не придерживаюсь этой традиции. Ребенком я как-то раз превратился в орла. Парил, парил… — Трент помолчал, глядя в пространство, вспоминая. Потом снова перевел взгляд на своего гостя. — Ведь Антемион все ещё надеется, что я выиграю для него эту войну?

— Боюсь, что да.

— Ну, а я не могу.

— Он думает, что фактически ты против него.

— Что же, его можно понять.

— А на самом деле?

— Ты-то сам уверен, что не выдашь меня?

Теламон выглядел задетым.

— Я причислял себя к твоим доверенным лицам. По-видимому, это было слишком смело с моей стороны.

— Нет, так и есть. Хочешь знать мое мнение об Антемионе? — спросил Трент. — Он большой дурак. — Теламон не смог сдержать улыбки. — И вот тебе ещё одно мнение. Меня тошнит от этой банды идиотов, которую вы называете армией. Головорезы — вот кто они такие. Пираты. У байкеров и то больше принципов.

— Прошу прощения…

— Это такие самодовольные забияки на мото… Неважно. А что касается доблестей ваших вояк, то ни один из них понятия не имеет о дисциплине, о том, что существует такая вещь, как приказ, которому нужно повиноваться. Они мало чем отличаются от сброда, сколько бы ни важничали. — Трент фыркнул. — Герои! Эти ничтожества даже понятия не имеют, что такое подлинный героизм.

Теламон задумался на мгновение, но потом вынужден был признать:

— Боюсь, во многом ты прав.

— Прости, я ни в чем не упрекаю тебя лично, ты исключение из общего правила. Ведь ты человек в какой-то степени воспитанный и имеешь голову на плечах.

— Покорно благодарю. — Теламон поклонился.

— Но остальные…

Трент покачал головой. Протянул руку, порылся среди разбросанных вокруг вещёй и в конце концов нашел деревянную чашку. Налил в неё вина, положил на землю мех и выпил.

— Но не торчать же нам тут вечно, — нахмурился Теламон.

— Если бы мог, я бросил это дело, — признался Трент. — Однако… Я потенциальный дезертир, но не предатель. Если уж я подписываю контракт, то моя преданность является частью сделки.

— Именно в этом я и пытался убедить короля.

— Да, так оно и есть. К тому же я дал слово брату. Мое слово, слово принца, чего-нибудь да стоит, знаешь ли. Я серьезно отношусь ко всему, за что берусь.

На лице Теламона промелькнуло смятение. Он вскочил и отвесил Тренту низкий поклон.

Сбитый с толку, тот спросил:

— Что такое?

— Прошу прощения за то, что сидел в твоем присутствии. Я не знал…

— Ах, это… Сядь, старина. Здесь я всего лишь придворный, причем явно не в чести. В моем мире — дело другое.

— В твоем… Не понимаю.

— Пожалуйста, сядь.

С явной робостью Теламон снова уселся.

— Нелегко это объяснить, — продолжал Трент, — но мы… мой брат и я… из места, расположенного столь далеко, что его трудно назвать иначе как «другой мир». Невообразимо далеко.

— Понимаю.

— Фактически… Ладно, забудь.

— Твоя магия, наверно, сродни мощи богов.

— Э… дьявол. — Трент отхлебнул ещё вина. — Возможно. Если захочу, то смогу… Ах, черт бы побрал все это!

— От вина только больше мучаешься.

— Да я не мучаюсь, я просто зол как черт. В основном на брата. За то, что он послал меня сюда.

— Могу себе представить.

— Я должен, должен найти выход. — Трент налил себе ещё для укрепления духа, отпил глоток и посмотрел на Теламона. — Есть какие-нибудь идеи?

— Так, появилась одна.

— Выкладывай. У меня самого в голове пусто.

Теламон снова задумчиво помолчал.

— Если бы мы придумали какую-нибудь хитрость вместо того, чтобы применять только грубую силу…

— Что значит «хитрость»? Я уже исчерпал в этом смысле все свои возможности.

— Недавно мне приснился сон. Огромный конь…

— Ох, нет!

Теламон нахмурился.

— Эта твоя идея не в том ли состоит, чтобы спрятать кое-кого из ваших парней внутри огромного деревянного коня? — продолжал Трент.

Теламон изумленно открыл рот. Потом, охваченный благоговейным ужасом, покачал головой.

— Неужели даже сон не укроется от чародея?

Трент усмехнулся.

— Не думай, я не заглядывал тебе в голову. Просто… Впрочем, неважно. Нет, деревянный конь — глупость. Прости меня, но неужели ты и в самом деле считаешь троянцев настолько тупыми, чтобы попасться на такую уловку? Сначала они наверняка разведут у него под брюхом костер, чтобы посмотреть, не закричит ли кто-нибудь. Потом я бы на их месте просверлил несколько дыр и потыкал сквозь них копьем. А ты поступил бы иначе?

Теламон засмеялся.

— Нет, наверно.

— Кое-какой шанс, конечно, есть. — Трент снова выпил. — Нет, беру свои слова обратно. Это все равно что…

Внезапно он замолчал, глядя в пространство.

Теламон внимательно вглядывался в его лицо. Потом сказал, так и не дождавшись продолжения:

— У тебя, кажется, есть идея.

Наконец Трент снова вернулся на землю. Выплеснул остаток вина на землю, зашвырнул чашку в угол и улыбнулся.

— Есть! Что герои в кино говорят за мгновение до затемнения? «Ну, вот мой план…»