Замок на краю бездны

Мелодия постижения Элифания, дочь Аринасия, ученица Безумного Барда

«Кто я? – стучал в сознании сущности вопрос. – Где я? Что я такое? Я есть или меня нет?»

Вокруг ничего не было, только бездонная, бесконечная серая пустота. Да сущности и самой-то не было, если разобраться – так, отголосок чего-то в чем-то. Ни чувств, ни памяти, ни мыслей. Только недоумение, по которому становилась ясно, что она все-таки каким-то образом существует. Или это ошибка? Наваждение? Все ведь возможно.

Постепенно возвращались другие чувства, а затем и память о какой-то выворачивающей душу боли. Память об отчаянии и безнадежности, бесполезной борьбе с какой-то непонятной силой, раздирающей ее на части. Что это было? Да и было ли? Возможно, это всего лишь игры пустоты. Однако время шло, воспоминаний становилось все больше, сущность уже понимала, что все-таки существует, но так и не смогла осознать кто она и откуда взялась. А уж тем более – где она и что с ней.

Что-то вдали привлекло внимание, и сущность потянулась туда, не особо понимая, что ее заинтересовало и зачем оно ей нужно. Казалось, вдали сходятся и расходятся несколько грязно-серых пятен. А где это – вдали? И есть ли вообще такое понятие? Впрочем, неважно – все лучше, чем висеть в пустоте, ничего не понимая. Бесконечные светящиеся нити скручивались в жгуты, создавая из себя фантасмагорические фигуры, но сущности не было до них дела. Она продолжала тянуться куда-то. Дотянувшись, замерла в недоумении. Два склизких по первому ощущению темно-серых пятна с размытыми краями медленно дрейфовали мимо нитей, постепенно изменяя форму. Почему-то показалось, что это другие разумные существа и что они говорят о чем-то между собой. Она вслушалась. И услышала…

«Ну, и чего вы добились? Почему никому не пришло в голову проверить, кто залетел в ваши силки?»

«Никто не ждал прибытия второго Барда на планету в ближайшие несколько малых циклов.[27] Мы рассчитывали, что к лоит наведается выпавший из Сети после того, как придет в себя. Появление этой ученицы оказалось неприятной неожиданностью».

«Неожиданностью? – издевательски переспросило первое пятно. – Из-за этой неожиданности все наши усилия выброшены талонгу под хвост!»

«Не сказал бы! – не согласилось второе. – Мы все-таки немало узнали после сканирования памяти ученицы».

«Это мизер по сравнению с тем, что мы могли узнать при сканировании опытного контролирующего. Девчонка еще ничего толком не знает!»

«По крайней мере, мы теперь знаем куда больше о возможностях Бардов».

«Мелочи! – раздраженно отозвалось первое пятно. – Этого недостаточно для реализации наших планов, и вы об этом прекрасно знаете. А теперь нам осталось только затаиться – Барды шерстят все вокруг так, что Сеть содрогается. Даже на нашем уровне включения это хорошо заметно. Мы не можем позволить им найти нас, пока еще они сильнее. Поэтому ученицу уничтожьте, а сами прекращайте активные действия на ближайшие несколько среднепланетарных циклов».

«Нерационально!» – возразило второе.

«Поясните».

«Вы не учли редкой силы этой ученицы. Она в перспективе – сильнейший ди-эмпат. О чем речь, подобных ей я не встречал. И еще одно обстоятельство – это молодая женщина, способная дать достаточно яйцеклеток, чтобы вырастить множество ди-эмпатов не меньшей силы».

«Вы правы, – согласилось первое пятно, немного подумав. – Уничтожать нерационально. Но вы уверены, что удастся сломать ее психику?»

«Наши воспитатели достаточно опытны, и не таких ломали, – уверенно заявило второе. – К тому же, девушка всего тридцать четыре малых цикла, как ученица Барда. До того жила в среде дикарей и впитала все их предрассудки. Нетрудно будет заменить одни предрассудки другими».

«Возможно, лучше вообще стереть ей память и внедрить псевдоличность?»

«Ни в коем случае! Вы не хуже меня знаете, насколько хрупок дар ди-эмпата и как легко его потерять. Риск слишком велик, лучше преобразовать имеющуюся в наличии личность. Вполне можно внедрить ей в сознание блок лояльности».

«Что ж, действуйте, – ментальный образ первого пятна окрасился цветами легкого сомнения. – Надеюсь, вы не совершите еще одной ошибки».

«Приложу к тому все усилия».

Серые пятна разошлись в стороны и медленно растворились в пустоте. Сущность с недоумением наблюдала за этим, пытаясь понять, куда они подевались. Но не поняла. Еще одно не давало покоя – почему-то возникла уверенность, что пятна говорили о ней. Что это она – та самая ученица Барда. А что это такое? Трудно сказать. Внезапно сущность замерла, вспомнив свое имя. Элифания! Нет, не так – Элька!

Внезапно вокруг вспыхнул яркий свет, и девушку потянуло куда-то вниз и в сторону. Она попыталась сопротивляться, но не смогла ничего сделать и вскоре ее сознание погасло.

Воспитанники выстроились вдоль бесконечного коридора у дверей своих комнат, дожидаясь вечерней поверки. Все до единого мужчины и женщины, юноши и девушки, мальчики и девочки были одеты в одинаковые серые комбинезоны и стрижены налысо. Лица их казались мертвыми масками, настолько непроницаемыми они выглядели – никому не хотелось получить наказание за проявление качеств животного, к которым в первую очередь относились чувства. Рациональность и логика – вот суть жизни подлинно разумного. Все, что не рационально, не имеет права на существование. Этот постулат являлся альфой и омегой вбиваемого в сознание воспитанников ди-школы образа мыслей.

Ти-76 бросила встревоженный взгляд на Ти-105, отметив затравленный взгляд ребенка и наполненные слезами глаза. Снова глупенькой достанется… Сколько раз учила ее ничем не выдавать себя, так нет же, все равно плачет, раз за разом получая за это наказание. Странно, неужели так трудно притвориться невозмутимой? Ничего ведь нет проще! Она незаметно вздохнула – маленькая она еще, Ти-105, всего шесть среднепланетарных циклов, маму все время зовет, никак не может понять, что никогда больше эту маму не увидит. Девочку совсем недавно привезли сюда, выкрав из дому – мать отказалась продавать, а дар у маленькой дикарки был немалый, воспитатели ди-школы такую драгоценность не упустили бы ни в коем случае. О чем речь, семьи талантливых детей часто уничтожались, чтобы родители не мешали вывозить их.

Изредка в школу попадали подростки или даже взрослые, которым учеба давалась вдесятеро труднее, чем детям. Жалеть их никто не собирался. Каждому воспитаннику внедрялись психоблоки лояльности и послушания, не дающие им даже помыслить о том, чтобы причинить вред корпусу.

Раздавшиеся в конце коридора шаги заставили воспитанников замереть. Многие пытались понять, что происходит, почему воспитатели с самого утра так обеспокоены. Что-то случилось? Никто не знал, а спрашивать глупо – накажут за неуместное любопытство. Вскоре из-за поворота показалась и-риэ[28] школы, госпожа Кэтое Орль, сухопарая дама средних лет. Воспитанники боялись ее до безумия – за малейшую провинность она отправляла в даан,[29] а страшнее пытки не выдумать.

За и-риэ следовала невысокая девушка в комбинезоне воспитанницы. Лет шестнадцати-семнадцати. Ти-76 изучала ее с тщательно скрываемым любопытством – редко когда в ди-школу попадали воспитанницы такого возраста. Бедняжке можно только посочувствовать, нелегко ей придется, осваивая все, чему остальные научились в раннем детстве. Большинство ведь рождалось прямо здесь, в маточных репликаторах Центра Рождений, в яслях при котором и проводили первые годы жизни.

Сама Ти-76 попала в школу семь лет назад, в девятилетнем возрасте. Как ни странно, она не забыла маму с папой, как ни вытравливали эту память из девочки. Только скрывала, что все помнит, привычно расщепляя сознание на несколько составляющих – ей легко давалось такое, еще дома умела это делать, потому и сумела сохранить себя. Была бы какая-нибудь возможность вырваться отсюда, Ти-76 без промедления воспользовалась бы ею, но возможности нет и не предвидится. А значит, придется затаиться, научиться всему, чему здесь могут научить, и остаться при этом собой, не стать одной из этих бесчувственных кукол.

– Представляю вашему вниманию Ти-123, – заговорила госпожа Орль, внимательно оглядывая застывших у дверей спален воспитанников. – С этого дня она учится в нашей школе.

Она немного помолчала и буркнула:

– Ти-76. Подойди.

– Подчиняюсь, госпожа и-риэ! – ступила вперед девушка.

– Ти-123 будет жить с тобой в одной комнате. Твоя задача – объяснить новой воспитаннице правила внутреннего распорядка.

– Как прикажете, госпожа и-риэ!

Хотя ее голос оставался ровным, в глубине души Ти-76 досадовала. Уже полгода, после перевода зазнайки Ти-43 в высшую ди-школу, она жила одна и была крайне довольна этим обстоятельством. Что ж, везение не могло длиться вечно, когда-нибудь все равно кого-то подселили бы. С этой сто двадцать третьей придется соблюдать величайшую осторожность, не позволяя себе ничего лишнего – а то еще захочет выслужиться перед воспитателями, оклеветав соседку. Самое обычное в школе дело, каждый думает только о себе, стремясь выкарабкаться наверх за счет другого. Да и самой теперь придется составлять ежевечерние отчеты о поведении новенькой. Ничего приятного, отвыкла уже от этого, а придется снова привыкать, делать нечего.

Взяв из рук воспитателя пакет с постельными принадлежностями, Ти-123 стала с другой стороны двери, глядя в пространство перед собой. Ти-76 покосилась на новую соседку с некоторым недоумением – на удивление правильно ведет себя, не выказывает никаких чувств. Обычно новенькие в первые дни не вылезали из даана, получая наказание за наказанием, никак не понимая, что нельзя ни плакать, ни смеяться, ни улыбаться. Что нельзя позволить ни единой эмоции отразиться на лице – ведь это признак животного. Тогда как ди-эмпаты – высшая раса, они не имеют права походить на животных, обязаны быть подлинно разумными, руководствуясь только логикой и целесообразностью.

– И-цикл[30] на домашние занятия, затем отбой! – скомандовал коридорный воспитатель после ухода госпожи Орль. – Из спален выходить запрещено. И-ои до ират!

– И-ои до ират! – хором повторили воспитанники девиз школы.

Ти-76 и Ти-123 вошли в спальню, дверь мягко закрылась за их спинами. Откроется она только утром, когда придет время идти на завтрак. Общение воспитанников между собой не допускалось – их дело учиться, а не тратить время на бесполезную болтовню. Хотя соседям говорить по делу и не воспрещалось, но если они превышали лимит общения, обоих ждало не менее пяти а-циклов[31] в даане. Ничего приятного, лучше не рисковать.

Новенькая окинула спальную комнату безразличным взглядом. Семьдесят шестая исподтишка наблюдала за ней с некоторой иронией. И чего ищет? Ничего интересного здесь нет – две узкие жесткие койки, столики, неудобные стулья, учебные голотерминалы и крохотный санузел с ионным душем, очищающем грязь, но не доставляющем никакого удовольствия. Вода для мытья считалась роскошью, непозволительной тем, кто еще ничего не сделал в жизни. Личных вещей у воспитанников не было.

– Это твоя кровать, – показала на койку слева Ти-76.

– Благодарю, – безразлично отозвалась новая соседка, принявшись расстилать постель.

– Мне поручено сообщить тебе правила внутреннего распорядка.

– Слушаю, – сказала Ти-123, закончив с постелью и сев на стул. – Можно спросить?

– Спрашивай.

– Что мы кричали?

– И-ои до ират, – покосилась на нее семьдесят шестая. – Переводится с древнекарнского, как «Подлинно разумные».

– Ясно.

– Теперь слушай. Воспитанник не имеет никаких прав и никакого имущества, его тело и душа полностью принадлежат корпусу. Задача воспитанника – как можно быстрее закончить обучение и стать ди-эмпатом, чтобы приносить корпусу пользу. Взрослый ди-эмпат имеет право использовать воспитанника так, тогда и таким образом, каким ему заблагорассудится. Воспитанник обязан подчиняться, не прекословя.

– А если он захочет меня… ну… это… – растерялась новенькая.

– Ди-эмпаты – не животные! – отрезала семьдесят шестая, брезгливо поджав губы.

Да как можно говорить о таком вслух? Добрых десять а-циклов даана эта дура себе уже обеспечила, если не больше. Воспитатели порой творили с воспитанниками еще и не то, но говорить об этом никто и никогда не решался, если еще не сошел с ума. Полноправному ди-эмпату позволено все, никто не обратит внимания на жалобу воспитанника, только накажут за наглость. Но эту истину пусть новенькая постигает на своей шкуре, как и все остальные. Незачем облегчать ей жизнь.

– И то благо, – снова стала невозмутимой сто двадцать третья.

– Завтра тебе назначат наставников и составят расписание занятий. Подъем в пять утра, завтрак в полшестого. В шесть начинаются занятия и длятся до четырнадцати, после чего обед. С пятнадцати до двадцати двух – практические занятия. По их окончанию ужин, домашняя работа и отбой.

– Каждый день? – приподнялись брови новенькой.

– Естественно, – удивилась семьдесят шестая, живущая такой жизнью уже семь лет.

– Благодарю.

– Вот тебе кристалл с правилами, изучи. Завтра обязательно спросят. Не ответишь – накажут.

Сто двадцать третья покосилась на нее, взяла кристалл и вставила в считыватель голотерминала. Семьдесят шестая исподтишка наблюдала за ней, едва сдерживая удивление – страница мелькали перед новенькой с непредставимой скоростью. Она что, настолько быстро читает? Можно только позавидовать. А если хвастается, так завтра воспитатели отучат от всяких глупостей, они это хорошо умеют делать.

Больше до самого отбоя девушки не сказали друг другу ни слова, незачем болтать и привлекать к себе лишнее внимание – за комнатами воспитанников наблюдал искин, фиксируя малейшее нарушение правил. После сигнала они легли. Новенькая затихла мгновенно, а вот Ти-76 еще долго не могла уснуть. Странная она, эта сто двадцать третья, что-то в ней было не так, что-то очень настораживающее. Однако в конце концов заснула и семьдесят шестая.

Элька внимательно наблюдала за всем вокруг, замерев в строю воспитанников, другим потоком сознания осмысливая случившееся с ней. Вот уж попала, так попала, врагу не пожелаешь. И что теперь делать? Увы, она не знала, даже не представляла, как вырваться из этой ловушки. Искины ГИНа не отзывались, способность к телепортации тоже исчезла, не говоря уже об остальных, ставших привычными за время ученичества, способностях. Как отрезало.

Сканированию памяти девушка не смогла сопротивляться, ди-эмпаты вломились в ее мозг вдесятером, легко сломав слабое сопротивление ученицы. Но ее сильно удивило, что они прочли только оперативную и основную память, не коснувшись глубинных слоев, куда Дин обычно сгружал терабайты данных. Именно там хранилось множество информации и такой, за которую ди-эмпаты отдали бы все. Почему же они не стали считывать эти глубинные слои? Или не имеют о них понятия? Вполне возможно – преобразования тела, проведенные наставником, остались при ней. В том числе, способность мыслить множеством потоков, абсолютная память, управление собственными чувствами, приспособляемость организма к любым внешним условиям и быстрое заживление ран. Элька даже продолжала краем сознания ощущать пульсации Сети, но дотянуться до нее не могла. А жаль! Оказаться бы там, сразу бы дала о себе знать. Повеселились бы тогда эти сволочи…

После сканирования девушка отходила долго, потеряв на некоторое время личность, забыв, кто она такая, пребывая на границе Сети в виде ментального сгустка. Однако вспомнила, и вспомнила до наложения блока лояльности. Слава Владыке Небесному, иначе не смогла бы сопротивляться этой гадости. А так легко перебрасывала блок из одного потока мышления в другой, пока не растворила его.

Странно все-таки, что ди-эмпаты оставили в живых ученицу Барда. Решили сделать из нее подобие себя? Не получится, господа хорошие. Ничего у вас не выйдет, как ни старайтесь! Да и наставник с Абудаем ее, скорее всего, ищут. Эти найдут. Возможно не сразу, но обязательно найдут – сдаваться не привыкли. А ее задача – держаться, любой ценой держаться и искать выход.

Вспомнив прочитанные вчера правила внутреннего распорядка школы, Элька с трудом сдержала нервную дрожь. Какой кошмар! За любое проявление свойственных человеку чувств следовало наказание в генераторе боли, скромно именуемом дааном. Это ей такое не страшно, способна отключать болевые ощущения, а остальные такой способности не имеют и получают все в полной мере.

Странное общественное устройство, если разобраться. Воспитанники первой ступени разумными не считались и не имели никаких прав до успешной сдачи выпускных экзаменов. Их оберегали, как оберегают полезных животных, но не более того. И дрессировали. Очень жестоко дрессировали – мороз по коже. Кто выдерживал и переходил на следующую ступень, тот становился так называемым а-эмпатом, получая право учиться работе с Сетью. Элька едва не фыркнула – этот примитив они называют работой с Сетью? Идиоты несчастные!

Став ди-эмпатом, разумный получал все – власть, удовлетворение любых прихотей и так далее. Правда, блок лояльности корпусу не позволял творить несуразности, да и воспитание давало свой результат. Одного не могла понять Элька – какому конклаву принадлежит эта жутковатая школа. Судя по многим терминам – Юои Жерг. Но некоторые детали опровергали это умозаключение, возникало ощущение, что школа обслуживает множество конклавов, кое-что наводило на такую мысль. Если это так, дело куда хуже, чем казалось раньше. Это означало, что объединение ди-эмпатов пытается стать контролирующей структурой. Да, ради такой цели они пойдут на все, не понимая, что это не награда, а каторга. И что не им выбирать, а Создателю. И если они морально не готовы к подобной задаче, никакие усилия не приведут к успеху – Сеть просто не примет не способных отречься от себя. Глупцы, Боже, какие глупцы! И ведь не докажешь ничего, они слышат только самих себя…

С утра воспитатели проверили у новенькой знание распорядка и уставов школы, будучи уверены, что такое количество информации невозможно усвоить за один вечер и собираясь отправить ее для профилактики в даан. Однако Ти-123 неприятно удивила их, без запинки ответив на все, даже самые заковыристые вопросы. Старшая о-тиэ[32] удивленно приподняла брови, когда ей доложили об этом, но ничего не сказала, решив посмотреть на дальнейшее поведение новенькой. До сих пор в ее руки не попадали ученики контролирующих – неизвестно, чего ждать от этой девчонки. Вполне возможно, что для нее такое обычно.

Уроки вызвали у Эльки некоторое недоумение – чаще всего преподаватели несли полную чушь. Она постоянно сравнивала даваемое ими с данными из архива в глубинных слоях памяти, и удивлялась. Как можно научить манипулировать Сетью, исходя из изначально ложных предпосылок?! Но она ничем не выдавала своего недоумения – пусть их.

Только преподаватель высшей математики заслужил уважение девушки. Он вызвал ее к учительскому терминалу и предложил решить несколько навигационных многомерных уравнений в гиперпространстве, решив, видимо, поставить новенькую на место. Элька решила, причем, использовав последние разработки а-математиков Юои Жерг. Методы, принадлежащие более высокоразвитым цивилизациям, она предпочла не демонстрировать – чревато… Однако даже убогие методики Юои изумили преподавателя, он принялся спорить с воспитанницей, потребовав привести весь вывод. Девушка привела, заработав удивленный взгляд.

Следующим уроком оказалось боевое мастерство. В ди-школе полагали, что в здоровом теле – здоровый дух. С этим Элька была полностью согласна, вспоминая, как гонял ее Дин и как она пищала. Сейчас, похоже, навыки пригодятся.

Вскоре к строю вышел невысокий подтянутый человек в свободном тренировочном костюме. Воспитанники провожали его взглядами, полными затаенного страха, явно ощущая себя не в своей тарелке. Видимо, местный наставник учил жестко, бил в полную силу, не жалея неумех. Справедливо, в обучении боевому мастерству иначе нельзя.

– И-ои! – поздоровался наставник.

– И-ои, а-оро[33] Релх! – хором отозвались воспитанники.

– У нас, вижу, пополнение? – приподнялись его брови. – Представься.

– Ти-123! – вышла вперед и поклонилась Элька.

– Иди сюда, – приказал а-оро. – Поглядим, на что ты годна.

Девушка снова церемонно поклонилась, вызвав заинтересованный взгляд, и вышла на татами. Релх немного постоял, внимательно изучая ее, затем атаковал. Элька на автомате включилась в боевой транс, чего в свое время долго добивался от нее Дин. Сейчас получилось само собой, на уровне рефлекса. Движения а-оро замедлились, девушка легко уклонилась от удара ногой в голову и сама нанесла несколько ударов. Точнее, обозначила их.

– Простите, уважаемый а-оро, но вы мертвы, – негромко сказала она, отойдя в сторону.

– Ты права, – согласно кивнул он, задумчиво глядя на девушку. – Обучалась?

– Да.

– Долго?

– Не слишком, но по усовершенствованным методикам. Владею ускоренным восприятием.

Элька решила не скрывать этого, мастер боя все равно поймет, и за молчание может наказать. Лучше не нарываться лишний раз. А-оро покивал, обходя ее и думая о чем-то своем.

– Так это та самая ученица… – почти неслышно пробормотал он. – Хорошо, сволочи, учат, ничего не скажешь.

Еще некоторое время подумав, он взял Эльку за подбородок и тихо сказал:

– Надеешься вернуться к своим? Зря, не получится.

– Не понимаю о чем вы, уважаемый а-оро.

– Все ты понимаешь, – приподнял уголки губ он. – Учти, я буду внимательно наблюдать за тобой. Не дай тебе Создатель шага ступить не в ту сторону. Помни это и не испытывай моего терпения, у меня его немного.

– Не понимаю о чем вы, уважаемый а-оро, – повторила Элька, осознавая, что перед ней – враг. И враг лютый, который ненавидит ее просто за то, что она есть.

Криво усмехнувшись, Релх отошел и начал урок. Девушка вместе с остальными повторяла ката, бегала, прыгала и спарринговала с другими воспитанниками. Для того даже не пришлось переходить в ускоренный режим восприятия, по мнению Эльки, они были очень слабо тренированы – куда беднягам против ее преобразованных мышц и вбитых в подкорку боевых рефлексов. Два-три несильных удара, и воспитанники падали, ошеломленно взирая на хрупкую девушку, столь легко побеждающую их. Наставник наблюдал за этим, хмурясь все сильнее. Возможно, не стоило вызывать его гнева, но Элька не собиралась больше быть слабой – хватит! Суждено погибнуть – значит, погибнет.

По окончанию тренировки новую воспитанницу вызвала в свой кабинет старшая о-тиэ Эше Варот и долго заинтересованно разглядывала, даже снова просканировала память. Элька без особого труда подставила под сканирование созданную на ходу псевдоличность, отдав той один из потоков мышления. Благо, о таких ее способностях ди-эмпаты не имели ни малейшего понятия.

Не обнаружив в памяти сто двадцать третьей ничего подозрительного, о-тиэ несколько растерялась – обычная воспитанница с активным блоком лояльности. Только вот слишком много у нее талантов и умений. Хорошо контролирующие учить умеют, раз у них даже ученицы на такое способны… К сожалению, корпус не владеет ни подобными технологиями, ни подобными методиками. Эту девчонку нужно сломать, не сломает – себя уважать перестанет. Значит, нужно подумать, на чем ее можно взять, на чем подловить, как заставить понять, что правда не одна. Что не только контролирующие, но и все прочие тоже имеют право на свою жизнь и свое мнение. Что цель иногда оправдывает средства, какими бы страшными они, эти средства, ни были.

– Садись, – приказала она, и Ти-123 опустилась на стул, держа спину ровно, как солдат на плацу. – Тебе не стали стирать память специально, хотя могли. Смотрю я на тебя и думаю: а может, зря?

– Как будет угодно госпоже о-тиэ, – ровным голосом ответила воспитанница.

– Научилась, – насмешливо прищурилась та. – Только твое притворство никого не обманывает. Ты же ненавидишь нас всей душой.

– Ненавижу? – в глазах девушки на мгновение блеснула ирония. – Вас? Слишком много чести.

– Значит, по-твоему, мы даже ненависти недостойны? – откинулась на спинку кресла о-тиэ.

– Глупо ненавидеть стаю животных, рвущих себе побольше добычи, – пожала плечами воспитанница. – Обезопаситься от них – да. Но ненавидеть? Смешно.

– Стаю животных… – задумчиво повторила госпожа Варот, пристально глядя на девушку. – Вот, значит, как относятся контролирующие к не принимающим их устои?

– К ведущим себя, как разумные существа, относятся совсем иначе, – холодно сказала Элька, решив играть на грани фола – терять ей было нечего.

– И что под этим подразумевается?

– Не грести под себя все, что плохо лежит. Разумный способен ограничивать себя. Вы же несете тысячам других народов боль, горе и отчаяние, захватывая их. Вы кормите инферно, даже не подозревая, что творите. Неужели ваши ученые еще не знают, что происходит со вселенной, в которой накопилось слишком много инферно?

– Знают, – в глазах о-тиэ горел огонек заинтересованности. – Только поясни, почему ты считаешь, что наши действия ведут к нарастанию инферно.

– Если знаете, то должны также знать, что является питательной средой для инферно.

– И что же?

– Боль, горе и отчаяние, – презрительно бросила Элька.

– Подлинно разумные не испытывают подобных чувст никогда, – не менее презрительно сказала о-тиэ. – Что бы с ними ни происходило. Они руководствуются только разумом!

– А не проще ли не допускать действий, вызывающих такие чувства? – горько усмехнулась девушка. – Зачем нужно расширяться подобно раковой опухоли, подминая все под себя и не задумываясь о цене?

– Мы просто хотим жить, хотим, чтобы нам никто не мешал и не пытался заставить соблюдать свои правила.

– Вот это и присуще зверям, а не разумным. Владыка Небесный создал все вокруг таким образом, что каждый объект или субъект связан с другими бесчисленным количеством взаимосвязей. Не желающий учитывать этого попросту глуп.

– Только учитывать можно по-разному, – с иронией взглянула на девушку о-тиэ.

– Здесь вы правы, – согласилась Элька. – Но вы почему-то всегда избираете самый топорный способ, самый грубый. Да и…

– Что?

– Бесчувственность почти равна бездушию. Вы имеете понятие, что происходит с цивилизацией бездушных?

– Имеем. Она гибнет. Всегда.

– Тогда зачем же вы стремитесь к этому?

– А кто тебе сказал, что мы стремимся к этому? – насмешливо вздернулись брови о-тиэ.

– Но… – начала Элька.

– Девочка, ты кое-что узнала и уверена, что твоя правда – одна-единственная, – прервала ее госпожа Варот. – Это далеко не так. У каждого своя правда, каждый прав со своей колокольни. Ты видишь только одну сторону, а этого недостаточно. Попробуй поставить себя на место оппонента, попробуй понять, чем он руководствуется и чем живет. Сама, без подсказок. Иди и подумай. Скоро мы еще поговорим.

Растерянная Элька встала, поклонилась и вышла. Как ни странно, о-тиэ была права – она не давала себе труда задуматься о том, чего могут добиваться те же ди-эмпаты или Юои Жерг, к примеру. И понять это необходимо, да не просто понять, а прочувствовать. Иначе какая из нее, к демону, контролирующая? Так, птенец несчастный, невесть что о себе возомнивший.

О-тиэ проводила воспитанницу задумчивым взглядом. В уголках ее губ пряталась торжествующая улыбка – заставила-таки девчонку задуматься. Пусть подумает, полезное занятие, авось, что-нибудь поймет. Эту давлением не перевоспитать, эта сама должна дойти до нужных выводов, иначе ничего не получится. Наивная дурочка полагает, что все вокруг дуально, что враг – это враг, а друг – это друг. Необходимо доказать ей, что это не так, что немало вещей многозначны. И о-тиэ докажет. Да, столь крепких орешков еще не приходилось раскалывать, но чем труднее задача, тем она интереснее.

Мелодия осознания Джессика дель Верте, графиня Нарская

По стенам небольшой комнаты текли бесконечные ряды незнакомых символов. Поначалу они вызвали оторопь, но вскоре Джессика привыкла и перестала обращать на них внимание – не до того как-то. Слишком важные вопросы обсуждались, хотя ее, если честно, не слишком интересовала эта пропавшая девушка. Для графини важен был Ариан, все остальное имело значение только постольку-поскольку.

В последние три дня она не отходила от мужа, сопровождая его в вояже по множеству замков Безумных Бардов, и понемногу начинала понимать масштабы этой невероятной организации сумасшедших демиургов. Мириады миров были подвластны им, да не только миров, а целых вселенных. Или не подвластны? Ведь Барды ничем не управляли, кроме своей непонятной Сети. А что это такое? Джессика далеко не все поняла в объяснениях Реники, с которой сошлась накоротке, осознала только, что столкнулась с чем-то огромным и невероятным. Никогда не надеялась, что у нее появится такая подруга, как Реника, понимающая все и всегда, с которой всегда можно пошептаться, не боясь рассказать самые сокровенные тайны.

Однако чем лучше графиня понимала, чем являются Безумные Барды, тем ей становилось страшнее. Но сдаваться она не собиралась – слишком любила Ариана, уже не мыслила себя без него, да что там – просто не могла представить, что совсем недавно не знала принца. Не думала, что когда-нибудь вот так безумно влюбится. А вот влюбилась, и никуда от этого не денешься. Да и надо ли? Нет, конечно. Вот драться за свою любовь придется, это ясно. Она все чаще замечала бросаемые на нее удивленные взгляды мужа и была крайне довольна этим. Поэтому и предпочла забыть обо всем, отважно кинувшись за принцем в водоворот событий. Важно заинтересовать его, а там, возможно, придет и иное…

– Результатов все еще нет? – хмуро спросил Абудай.

– Увы, – развел руками Ариан, уставившись в стол. – И мне это очень не нравится. Давно мы не сталкивались со столь сильной и хорошо законспирированной структурой. Да и возможности их впечатляют. Что хуже прочего, все двенадцать конклавов, владеющих внепространственным перемещением, ни при чем. А кто тогда?

– Хотел бы я это знать, – тяжело вздохнул степняк. – Боюсь, девочку мы потеряли.

– И не думай даже! – донесся со стороны входа чей-то голос. – Пока не увижу ее мертвой, поисков не прекращу.

В дверях стоял редкостно красивый мужчина с длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. Он выглядел расстроенным и озабоченным.

– Дин! – встал Абудай. – Ты же в Сети был!

– Рханта заняла мое место, – буркнул тот. – Как только пришел в себя после выхода, вас нашел. Элька – моя ученица, а связь между учеником и наставником – вещь немаловажная. Я почувствую девочку там, где даже искины не отыщут.

– Ты прав, – согласился Ариан. – Здравствуй, кстати.

– И ты здравствуй, затворник, – покосился на него Дин. – Давно тебя не видал. Хоть жене-то представь.

– Точно! – хлопнул себя ладонью по лбу принц, поворачиваясь к Джессике. – Сударыня, позвольте представить вам Дина Стрейджера, одного из самых опытных Бардов, наставника Эльки. Он родом… о, забыл.

– Планета Земля первичного а-конгломерата вселенной L-12, Соединенные Штаты Америки.

– Очень приятно, сударь, – девушка встала и сделала книксен. – Джессика дель Верте, графиня Нарская, королевство Анлион.

– Рад, – добродушно улыбнулся Дин, падая в ближайшее кресло. – Значит, результатов никаких?

– К сожалению, – скривился Абудай. – Следы мы проверили все, они ведут в десятки миров, где Элька никогда не появлялась. ГИН задействовал все свои ресурсы для поиска, лично Древнейший занялся этим вопросов, но пока – полный ноль.

– Проклятье!

Барды замолчали. Каждый размышлял о чем-то своем, Джессика тоже не решалась заговорить, с сочувствием глядя на них. Ариан третью ночь подряд не спит, вон, синяки под глазами.

– Внимание! – раздался из воздуха голос местного искина. – При сканировании отраженной вселенной Y-789 обнаружена планета, где зафиксированы следы длительного пребывания Элифании.

Дин вскочил, а за ним поднялись на ноги и Абудай с Арианом.

– Сканирую планету, – продолжил искин. – На данный момент ученицы там нет, но обнаружен человек, каким-то образом связанный с ней.

– Портал! – хрипло приказал Дин, сжимая кулаки.

Стена напротив засветилась голубоватым светом, Бард прыгнул к ней и скрылся в портале. Абудай переглянулся с Арианом, и оба последовали его примеру. Джессика поторопилась за ними.

Пламя свечи едва освещало стол и лежащую на нем дратву. Старый человек взял ее и принялся чинить рваный сапог. К сапожнику нести – денег нет, да и самому залатать не проблема. Хотя нужно ли? Все равно за ним скоро гайдуки придут. Нужно. Не хочется прощаться с жизнью босяком в дырявых сапогах.

Аринасий зло усмехнулся. Просто так он не дастся, пусть попробуют живым взять. Старый солдат, прошедший тарканскую войну – это вам, паскуды, не крестьянин. Он погладил недавно наточенную саблю – скоро, верная подруга, снова в бой. Последний. Не жаль умирать, жизнь прожил достойную, за дочку любимую отплатил – не насиловать больше проклятому барчуку девок, не сажать их на пали, не жечь заживо. Теперь молодой боярин – пожива для ворон вместе с двумя приятелями.

После пропажи Эльки старый солдат места себе не находил – что же случилось с девочкой? Неужто сгинула? Навыки лесного следопыта вспомнились быстро, да и не забывались никогда. Вскоре Аринасий нашел лукошко с раздавленными ягодами и все понял. Он прошел по следу дочери до самого обрыва и там, над снятым с колючего куста обрывком ее юбки, дал клятву отомстить зверю.

К последнему в своей жизни делу старый солдат готовился не спеша, обстоятельно. Барчук и не подозревал, что за ним из чащи следят наполненные холодной ненавистью глаза. А если и замечал плотного бородатого мужика, то не обращал внимания – что ему до какого-то крепостного? Он продолжал развлекаться, насиловать девок, искать «бунтовщиков» и казнить их, выдумывая новые мучительства. Аринасий решил ничего не оставлять на волю случайности и подготовил ловушку как следует. Пригодился опыт партизанской войны в тарканских лесах… Он как-то раз заметил в присутствии старосты, выслуживавшегося перед молодым боярином, что кто-то из соседней деревни, Пыховки, прячет в лесной избушке у Белого оврага дочь, да такую красавицу, что и свет не видывал.

На следующее утро об этом знал барчук. Ему в голову не пришло, что кто-то может расставить на него силки. Возмущенный наглостью поганого быдла, Пересвет с двумя друзьями ринулся к Белому оврагу, желая примерно наказать осмелившихся спрятать красотку от его благосклонного внимания. Несущиеся галопом всадники не заметили натянутой между деревьями веревки, и полетели кувырком. Один приятель барчука сразу сломал себе шею, а второго приколол Аринасий. Зато Пересвет умер не сразу… Старый солдат вспорол ему живот и до конца смотрел в тускнеющие глаза погубившего его лапоньку.

Он не стал ничего прятать – пусть видят. Понятно, что собаки быстро приведут гайдуков к его хате. Жену он выгнал еще третьего дня, Стеха давно не интересовала Аринасия – вздорная, визгливая баба. Но она ни в чем не виновата, потому и выгнал. Возможно, ее не тронут, удовлетворившись смертью убийцы Пересвета. Но его просто так не возьмут, нет. Будет наука другим барчукам.

Что-то привлекло внимание, и Аринасий оглянулся. Стена дома медленно налилась голубоватым светом, и оттуда вышел высокий красивый пан лет тридцати с длинными каштановыми волосами. Нет, даже не пан, а целый князь, как минимум. За ним из стены появились еще два длинноволосых барина и не слишком красивая девица, в которой сразу угадывалась барышня.

– Извините за вторжение! – наклонил голову первый пан. – Вы каким-то образом связаны вот с этой девушкой.

Он повел рукой, и над столом возникло изображение Эльки. У Аринасия перехватило дыхание – как живая стоит его лапонька… Только одета почему-то в мужскую одежду. Да не в простую, а в панскую. Что это за чародейство такое? И кто эти паны? Колдуняки?

– Вы не скажете, где она? Что с ней случилось?

– Померла… – буркнул старый солдат. – В пропасть кинулась. А вам, пане, оно на что?

– В пропасть? – изумился тот. – Так вы ее отец? Аринасий?

– Ага.

– Она тогда не умерла, – улыбнулся странный пан. – Кинулась в пропасть, да чудо случилось. Не упала, а у меня в замке оказалась. Хорошую вы девочку вырастили! Чистая, как слезинка.

– А то! – довольно усмехнулся в усы Аринасий, потом до него дошли слова пана и он ошарашенно замер. – Не померла, говорите? Не брешете?!

– Нет, – грустно улыбнулся тот. – Я ее в ученицы взял, талант у девочки огромный. Только вот три дня назад похитили ее какие-то сволочи… Мы мечемся всюду, ищем, только пока не нашли. Вас вот сыскали, думали это кто-то знающий, что стало с Элькой, а это вы…

– Похитили, говорите? – дернулись на скулах старого солдата желваки. – Паскуды!

– Говорить будем не здесь, – вмешался второй пан, с черными волосами. – Дом солдаты окружают. С чего бы это?

– А я барчука, что дочку снасильничал, приколол, – насмешливо прищурился Аринасий.

– Туда ему и дорога, – безразлично бросил первый пан. – Элька рассказывала о нем, редкая гадина. Но снасильничать ее он не успел, и слава Богу! Собирайтесь, быстро! Девочка мне никогда не простит, если я ее отца в беде брошу. А она мне очень дорога!

– Что ж так-то?

– Ученица она мне. Своих детей нет и не будет, зато Элька как дочка стала.

– Ну, коли так, идемте, – встал Аринасий.

– Не берите ничего, – снова вмешался второй пан. – Нет времени, надо девочку искать. Если она попала в руки нашим врагам, то… Могут и убить.

В дверь загрохотали ногами, и чей-то хриплый голос рявкнул:

– Эй, старый, выходи лучше добром! А то спалим прямо в хате!

Паны переглянулись, взяли Аринасия под руки и скрылись в продолжающей светиться голубым стене. Ворвавшиеся в хату гайдуки успели увидеть скрывающиеся в сиянии фигуры, и по Придубравью пошли гулять россказни, что убийцу барчука забрали демоны. Правда, родители взрослых дочерей считали, что вовсе даже не демоны, а ангелы, но предпочитали помалкивать о своем особом мнении. Главное ведь, что некому стало насильничать да мучить. Унаследовавший вотчину после смерти боярина Добромысла дальний родственник оказался тихим, незлобивым человеком, и жизнь крестьян вошла в обычную колею, как жили деды-прадеды.

Наблюдая за отцом Эльки, обалдело смотрящим на бегущие по стенам строчки символов, Джессика незаметно улыбалась, вспоминая собственное впечатление от этой картины. Бедняга изумлен до онемения.

– Эт-то что? – ткнул пальцем в стену Аринасий.

– Это? – повернулся к нему Дин. – Рабочий зал сегментной станции Безумных Бардов, иначе именуемой «Замком на краю Бездны». Когда ваша дочь закончит обучение, один из этих замков будет принадлежать ей.

Он немного помолчал, протянул старому солдату руку и сказал:

– Меня зовут Дин Стрейджер. Можно просто Дин.

– Аринасий, сын Добрута, – осторожно пожал протянутую руку тот.

– Рад познакомиться лично, – улыбнулся Бард. – Элька много о вас рассказывала.

– Искин! – прервал их голос Ариана. – Есть новости?

– Пока нет, – отозвался тот с потолка. – Но вас ждет Палач.

– Зови! – оживился принц.

В зал быстро вошел человек в белом, которого Джессика побаивалась. Поэтому графиня решила позаботиться об отце девушки, о котором все забыли, принявшись о чем-то расспрашивать бледного. Она подошла к Аринасию и негромко сказала:

– Идемте сядем. Возможно, вы хотите немного выпить? Вам сейчас не помешает.

– Спасибочки вам, барышня! – поклонился старый солдат. – Токо где ж это я?

– Да я сама не сильно понимаю, – поежилась Джессика. – Замуж выдали, а муж колдуном оказался. Ну, не колдуном, а этим самым Безумным Бардом, только он такое может, что и ангелу не под силу. Вашу девочку тоже на Барда учили, пока ее не украли.

– Да кто ж украл-то? – нахмурился Аринасий.

– Никто не знает, – развела руками графиня. – Исчезла просто. В ловушку попала. Да вы садитесь, расскажу, что знаю.

Она потребовала у искина два бокала вина. Аринасий осторожно опустился в кресло, чувствуя себя неуютно. Он осторожно взял бокал и подивился про себя мастерству стекольщика, сделавшего столь красивую вещицу. Вино пробовать ему доводилось во время войны, но не не такое. Старый солдат с удовольствием выпил рубиновую жидкость, осторожно поставил бокал обратно на стол и нервно вздрогнул при виде его исчезновения. Это как же его лапонька среди этих колдунов очутилась?

Джессика рассказала встревоженному Аринасию все, что знала о судьбе деревенской девочки, внезапно оказавшейся в замке Безумного Барда. Старый солдат слушал ее, удивленно покачивая головой и недоверчиво хмыкая в усы. Однако увиденные чудеса говорили о том, что все возможно – удивляться он отучился еще во время войны. И что тогда получается? Его лапонька каким-то чудом попала в ученицы к этому Дину. Аринасий покосился на Барда и покивал – видно, что переживает за Эльку, вон, руки ломает. Знать, настоящий наставник, не просто так. Коли так, то пусть, все лучше, чем крепостной век вековать. Но тут он вспомнил, что дочь снова попала в беду и закусил губу. Украли… Что ж за гадина на дите руку подняла?

– А это чего за бледный мужик? – спросил Аринасий, поглядывая на того – мороз по шкуре от одного вида.

– Это? – поежилась Джессика. – Палач. Боюсь я его… Говорят, он – тот самый бледный всадник, что Страшный Суд устраивает.

– Белый Ангел?! – икнул Аринасий, вздрогнув. – Да кто ж они такие, эти барды, что к ним ангелы в гости ходют?

– Стражи, что ли, – пожала плечами графиня. – Если большая беда где-то случается, они первыми ее встречают. Никто о том не знает, они тихо делают свое дело и не просят благодарности. А за то, что власть у них большая, много всяких их ненавидят.

– Оно понятно, – согласился старый солдат.

– А Палача ваша дочь где-то отыскала и уговорила помочь, – улыбнулась девушка. – Все удивляются, как она сумела, обычно Палачи занимаются своими делами и плевать хотели на все остальное.

– Так грех не помочь ребенку, – раздался у нее за спиной холодный голос плетущего, Джессика от неожиданности подпрыгнула и схватилась за сердце.

Аринасий мрачно уставился на бледного.

– Чудную вы девочку вырастили, – обратился к нему Палач. – Когда она у меня впервые появилась, я от такой несусветной наглости просто онемел. Не сразу понял, что у нее аура контролирующей. Выслушал и понял, что не смогу остаться в стороне – пропадет ведь сама. Знаете…

Он замолчал.

– Чего? – прищурился Аринасий.

– Лучше бы она разбилась в той пропасти, чем ученицей Барда становиться… – коснулась бескровных губ плетущего горькая усмешка. – Страшная судьба, страшная ноша. И снять ее не дано – поздно, я видел ауру вашей дочери. Она уже не человек – контролирующая.

– Владыка Небесный… – вздрогнул старый солдат.

– Вот Ему-то девочка и будет служить напрямую, без посредников, – вздохнул Палач. – Как и я, как и они.

Он кивнул в сторону что-то оживленно обсуждающих Бардов. Немного помолчав, добавил:

– Но сейчас важно ее найти. Мне почему-то кажется, что ее не стали убивать – ди-эмпаты любого конклава отличаются редкой практичностью. Скорее всего, решат использовать девочку для рождения детей – им дети с талантом контролирующих очень нужны.

– И кто ж они такие? – сжал кулаки Аринасий.

– Просто люди… – вздохнул Палач. – Жаждущие побольше денег и власти. Научившиеся кое-каким мелочам, и уверенные, что им сам демон не брат. Таких везде много.

– Эт точно, – согласно кивнул солдат. – Барчука нашего хоть взять.

– Это которого вы отправили на встречу с праотцами?

– Его самого.

– Да нет, ди-эмпаты не столь гнусны. Они не станут причинять никому вреда, если им это невыгодно. Зато если выгодно…

– Ага, уразумел, – нахмурился Аринасий. – Да на что ж им моя лапонька-то сдалась?

– Они хотели похитить опытного Барда, а нарвались на ученицу. Будь на ее месте хотя бы Дин, летели бы эти драгоценные ди-эмпаты куда подальше с тихим визгом – куда им, несчастным, против контролирующего! А вот неопытную девочку заломали легко. Говорил я Абудаю, что лучше мне ее сопровождать, да…

Он раздраженно махнул рукой, садясь.

– Сами знаете свою дочь, – сказал он через некоторое время. – Отчаянная девчонка! Просил обождать дня два с поисками, так нет, отмахнулась и помчалась.

– Это да, это есть, – усмехнулся в усы старый солдат. – С малых лет такая. Тихая-тихая, а как утворит чего…

– Вот и я думаю, что она похитителям еще устроит, – слегка приподнял уголки губ Палач. – Наплачутся. Тем более, что я ей на помощь воина Пути отправил. Старого, битого волка. Главное, чтобы нашел вовремя, а на след он уже встал и не сойдет с него.

– Битый волк – оно хорошо, – согласился Аринасий. – Этот не полезет в ловушку, сперва все вынюхает.

– Вот и я о том же.

Плетущий повернул голову к Джессике и как бы невзначай заметил:

– Ди-эмпаты, кстати, охотятся не только за Бардами, но и за Связующими. И помещают похищенных, скорее всего, в одно место.

Девушка вздрогнула, а затем задумалась над его словами. Постепенно до нее начало доходить, что имел в виду Палач, и она похолодела. Но одновременно поняла, что пойдя на риск, получит шанс сильнее заинтересовать Ариана. А ради этого Джессика готова была на что угодно. Вот только как это реализовать? Как уговорить принца и остальных позволить ей рискнуть?

Вскоре все вернулись в замок Ариана, устроили на отдых Аринасия и занялись своими делами. Барды с Палачом снова куда-то унеслись, а Джессика осталась в обществе Ирены, не понимающей, что это случилось с госпожой, почему она так встревожена, почему кусает губы и кругами ходит по гостиной. А графиня размышляла над словами плетущего, пытаясь понять, чем она сможет помочь девушке, даже если окажется рядом с ней.

Мелодия постижения Элифания, дочь Аринасия, ученица Безумного Барда

Так, а это еще что? Элька, делая вид, что читает, – на самом деле она давно успела прочесть и усвоить заданные тексты – отслеживала информационные каналы местного туповатого искина. И это убожество они называют искином? Юмористы несчастные. С какой стати они ввели правило ограничения мощности интеллектронных систем? Глупо ведь. Или не способны относиться к искуственному разуму, как к равному? Хотят иметь пусть туповатого, но исполнительного раба, а не соратника? Странно, если разобраться. Но не удивительно – вполне ожидаемо от людей, жаждущих все держать под своим контролем.

Прошло пять дней с момента, как она оказалась в ди-школе, и это были нелегкие дни. Казалось, каждый воспитатель задался целью заставить ее думать о разных неприятных вещах. Самые простые ситуации внезапно оборачивались сложными, многозначными. Элька просто терялась, пытаясь понять, что происходит. Кроме прочего, ее ни разу не отправили в даан, хотя других воспитанников отправляли туда ежедневно. Даже когда она осмеливалась дерзить, вызывая потрясенные взгляды соучеников. Воспитатели только посмеивались, и в ответ подбрасывали девушке новую тему для размышлений. Порой полунамеком, двумя-тремя словами. Но такими, что девушка замирала и начинала размышлять, приходя чаще всего к неутешительным выводам.

Досадливо поморщившись, Элька помотала головой и снова вслушалась в инфополе. Каждый юный ди-эмпат обладал способностью включаться в информационное поле, поэтому защита инфоканалов искина была просто параноидальной. И ловушки стояли вовсе не предупреждающие, а сразу наказующие – чтобы неповадно было в комп-сеть соваться. Сделав две-три попытки, после каждой из которых не могли встать по несколько дней, воспитанники и не совались. Совсем не то Элька – она упрямо пробовала раз за разом. При ее регенерационных способностях последствия ошибки сводились к сильной головной боли, а ее вполне можно было вытерпеть. Осознав к конце концов, что напролом не пробьется, девушка добыла из архива памяти данные по взлому компьютерных сетей и погрузилась в их изучение.

Через несколько часов она поняла, что вела себя как последняя дура, тыкаясь туда, где юных взломщиков ждали. А подходить к ядру искина надо совсем с другой стороны – программировали защиту совсем даже не глупые люди, отличные профессионалы. Потому Элька и пыталась нащупать инфоканалы, связывающие искин с терминалами, но пока так и не смогла их обнаружить. Неужели каналы внепространственные? Тогда худо, тогда не пробиться. Или?.. Девушка едва удержала ехидную усмешку и начала сплетать кружево заклятия способом, подсказанным в свое время Палачом – таким образом многое можно сделать, а господа ди-эмпаты и не поймут, что вообще происходит.

Да и про нити она совсем забыла. Вполне возможно, что сейчас удастся уйти отсюда без особых проблем, про этот способ перемещения знают только Палачи и мастера Равновесия, в существование которых рациональные ди-эмпаты никогда не верили. Элька быстро скользнула в ментал и начала отслеживать клубки и скрутки нитей, связующих мироздание в единое целое. И тут же замерла в недоумении. Нитей оказалось на изумление мало – тысячи вместо биллионов. Разве такое бывает? Выходит, бывает. Она начала отслеживать куда можно переместиться и окончательно растерялась. Только в пределах гигантской космической станции, на которой и расположилась ди-школа. Это что же получается, эта станция спрятана в закапсулированной мини-вселенной, так называемом пространственно-временном кармане? Весело… Теперь понятно, почему ее еще не нашли Барды – обнаружить карман, если не знаешь его координат относительно известных вселенных, физически невозможно. Значит, нити отпадают.

Нахмурившись, Элька задумалась. Ведь сами ди-эмпаты каким-то образом сюда проникают. Каким? Это и необходимо выяснить, если она хочет сбежать. А для этого нужно проникнуть в базовую память местного искина, другого выхода нет. Что ж, владение перемещением по нитям хотя бы в пределах станции дает ей определенную степень свободы. Да и пространственные скрутки могут помочь – главное не дать их обнаружить, тогда здесь поднимется такое, что не дай бог. А кого первого заподозрят, если начнется что-нибудь необычное? Да уж понятно кого – злополучную ученицу Барда. Поэтому лучше не спешить и продумывать каждое свое действие до мелочей, чтобы не проколоться.

Не нравились Эльке ди-эмпаты, очень не нравились, несмотря на то, что она признала их правоту в кое-каких вещах. Только почему обязательно нужно делать все самым грубым и жестоким способом? Почему обязательно нужно преобразовывать все вокруг под себя? Можно ведь иначе, и последствия будут совсем иные. Какого демона обязательно скручивать каждую новую цивилизацию, прошедшую зонирование, в бараний рог? А может, стоит взять у нее все стоящее, одновременно отдавая свое лучшее? Может, не надо пытаться превратить разумных в живых роботов? Может, стоит подумать о напрочь забытом здесь понятии «доброта»? Не хотят… Идут напролом. Глупцы несчастные. Высочайший уровень знаний, к сожалению, не отменяет глупости…

Покосившись на соседку по комнате, девушка в который раз задумалась о замеченных странностях в поведении той. Типичная воспитанница ди-школы как будто, холодная и рассудительная, да только в глазах иногда такое мелькнет, что дрожь пробирает. Не сумела ли Ти-76 сохранить себя и каким-то образом обойти блок лояльности? Вполне возможно, тому немало признаков. Незаметных для воспитателей, но совершенно ясных Эльке. Как бы это выяснить точно? Союзник вовсе не помешает. Но чтобы поговорить откровенно, нужно сначала отключить камеры слежения искина, иначе о разговоре сразу станет известно администрации школы.

Семьдесят шестая тоже поглядывала на сто двадцать третью с недоумением и пыталась понять, почему та так себя ведет. А главное – почему ее за это не наказывают. Ни разу еще новенькую не посылали в даан, что совсем уж удивительно. Обычно за малейшую провинность воспитанника спроваживали туда. Что-то здесь не то. Но что? Кто она такая – эта Ти-123? Знает столько, что мороз по коже, имеет абсолютную память, за час-другой усваивает любой, даже самый сложный, перенасыщенный формулами текст – не раз была тому свидетельницей. Лучше соблюдать с ней величайшую осторожность, не зря ведь ее почти ежедневно вызывает к себе старшая о-тиэ.

Мелодичный сигнал, сообщивший, что кто-то пришел, заставил соседок встрепенуться. Кого это принесло на ночь глядя? Дверь отъехала в сторону, и на пороге показалась Ти-105. По широко распахнутым, наполненным слезами глазам ребенка и дрожащим рукам семьдесят шестая сразу определила, что девочка только что вышла из даана. Странно, что ей позволили прийти сюда. Это может значить только одно – малышка на грани срыва, и воспитатели это поняли. Дураками они никогда не были, поэтому позволяли старшим воспитанникам проводить с маленькими детьми, находящимися в таком состоянии, «профилактические» беседы. Сто пятую закрепили за Ти-76 сразу после ее появления в школе. Оторванная от мамы шестилетняя девочка все время плакала, семьдесят шестая утешала ее, как могла, стараясь не вызывать подозрений. Вот и сейчас страшно захотелось прижать ребенка к себе и дать выплакаться, но нельзя – обеих накажут.

– Что случилось, сто пятая? – ровным голосом спросила она.

– Госпожа воспитательница приказала идти к тебе… – прошелестела девочка, в ее глазах горела такая тоска, что обеим соседкам стало не по себе.

Приказала? Все ясно, сейчас свободные воспитатели наблюдают за их комнатой. Нельзя позволить себе ни единого прокола, иначе последствия будут не слишком приятны.

– Почему?

– Мама…

– Что «мама»? – удивленно приподняла брови семьдесят шестая.

– Мне мама снилась… – опустил голову ребенок.

– И ты плакала?

– Да…

– Иди сюда, садись, – позвала Ти-76, похлопав по кровати. Ти-105 послушно села. – Я тебе не раз говорила, что плакать – нельзя. Плачут только дикари.

– Я знаю… – понурилась девочка. – Я к маме хочу…

– Забудь маму, – осторожно покосилась на соседку семьдесят шестая. – Ты – будущий ди-эмпат, это величайшая честь.

Она осторожно взяла вялую руку девочки, принявшись незаметно поглаживать ее кончиками пальцев – это было единственным, чем она могла помочь бедняжке. Даже такая невидимая ласка очень ценилась малышкой – сто пятая уже понимала, что старшая подруга страшно рискует, ведь если воспитатели это заметят, то и ее, и семьдесят шестую снова ждет даан. А это так больно…

Элька сразу все поняла, заметив осторожные касания пальцев соседки к ладошке девочки. Ее колотил гнев – этот несчастный ребенок одним своим существованием опровергал все высокомудрые слова старшей о-тиэ, напрочь опровергал. Сволочи, Боже, какие сволочи… Она же еще маленькая, разве так можно? Цель, значит, оправдывает средства? Ну-ну, господа хорошие… Вы сами создаете предпосылки для своего скорого падения, сами, никто иной.

Гнев помог девушке собраться, и она прорвалась в операционную систему искина, скрутив несколько совершенно диких пространственных связок. Прорвалась из места, куда ни один воспитанник проникнуть не мог – главного командного центра станции. Ну да, откуда им знать, что пространство можно усилием воли перекрутить любым образом. А хороша операционка, ничего не скажешь, веками создавалась, все лишнее вычищено. Но изнутри можно сделать многое, главное, тщательно скрыть следы своего присутствия, иначе такое поднимется…

Пришлось задействовать все ресурсы мозга и все потоки мышления для анализа базового ядра системы. Варианты воздействия нашлись быстро, и Элька создала несколько программ-паразитов, окутавших ядро невидимой для сканеров паутиной и вскоре внедрившейся в него. Теперь не надо будет прорываться в систему столь идиотским образом, достаточно кодовой команды и кальки личности. Никто, кроме Эльки, не сможет воспользоваться этим отнорком – система с этого момента воспринимала ее, как главного администратора, но даже лог-файлов о том не останется в доступных местным администраторам папках – очень кстати, что операционка создавалась параноиками. Информация о новом админе хранится в теле самого ядра, став его составной частью, и выудить ее оттуда невозможно. Разве что заменить систему с резервной копии, да и тогда созданная девушкой паутина рассредоточится по управляющим базам данных, а затем заразит новое ядро.

Убедившись, что все прошло успешно, Элька вынырнула в реальный мир, контролируя искина одним потоком мышления. Здесь прошло всего пять секунд, а для нее – добрых пять часов. Смоделировав для воспитателей картину псевдореальности, девушка отключила камеры наблюдения.

– Можешь не бояться, – сказала она, торжествующе улыбаясь. – Воспитатели нас больше не видят.

– Что? – растерялась семьдесят шестая.

– То, что слышишь.

Элька повернулась к голоэкранам, и те зажглись, подчиняясь ее мысленной команде. Начали распахиваться и захлопываться дверцы стенных шкафов, из стен выезжали и прятались какие-то агрегаты. Ти-76 смотрела на это широко распахнутыми глазами и ничего не понимала. Взяв себя в руки, она вслушалась и сразу уловила исходящие от сто двадцать третьей мысленные приказы, покорно исполняемые системой. Никогда еще система не исполняла приказов воспитанников! Значит?..

– Ты взломала искина? – недоверчиво спросила она.

– Угу, – довольно кивнула Элька.

– Но как?!

– А вот так! – развела руками девушка. – Через двенадцатимерность.

– Через двенадцатимерность? – тупо переспросила семьдесят шестая.

Элька немного постояла, с сочувствием глядя на понурую сто пятую – надо развеселить маленькую. Загадочно улыбнувшись, она достала из пространственного кармана свою гитару. Эх, как жаль, что она еще не полноценный Бард. Поглядела бы, что смогли бы сделать ди-эмпаты против контролирующего с эффектором в руках! Присев напротив девочки на корточки, Элька начала играть веселую детскую песенку о сбежавшем из дому деревянном человечке с длинным носом, сказку о котором ей как-то рассказал Дин.

Сто пятая недоверчиво уставилась на девушку, даже потрясла головой, но ничего не изменилось – в комнате звучала песенка. Совершенно невозможная вещь – в школе не признавали ни музыки, ни литературы, считая подобные занятия уделом полуживотных. На губах ребенка появилась неуверенная улыбка. На мгновение перестав играть, Элька легонько щелкнула малышку по носу. Та заулыбалась уже весело. Вскоре девочка хлопала в ладоши и смеялась.

– Жаль, нельзя больше, – вздохнула девушка, вернув гитару на место. – А то воспитатели при виде нее сразу неладное заподозрят.

– Это да, – согласилась семьдесят шестая. – Слушай, ты кто такая?

– О контролирующих слышала?

– Кто здесь о них не слышал?

– Я – ученица Безумного Барда, – усмехнулась Элька. – Попалась по-глупому, так воспитатели решили, что сумеют меня «перековать»…

Семьдесят шестая несколько мгновений недоверчиво смотрела на нее, затем рухнула на кровать и принялась хохотать, колотя руками по покрывалу.

– Идиоты… – простонала она, немного успокоившись. – Боже, какие идиоты…

– Увы, кое в чем они меня едва не убедили, – помрачнела Элька. – Пока малышку не увидела. Сволочи проклятые! Она же маленькая!

– Знаешь, сколько таких маленьких здесь из того же даана мертвыми вынули? – закусила губу семьдесят шестая, затем подхватила девочку на руки и принялась тетешкать, что ей давно уже хотелось сделать.

– Мертвыми? – сжала кулаки Элька. – Но зачем? Ведь дар ди-эмпата – редок!

– Редок. Но, по их мнению, лучше потерять воспитанника, чем позволить «полуживотному» овладеть искусством манипулирования реальностью.

– А как ты сумела себя сохранить-то?

– Как? – понурилась Ти-76. – Я еще дома умела сознание расщеплять. Не хотела маму с папой забывать. И не забыла!

– Тогда ты и имя свое помнишь? Меня, кстати, Элой зовут. Можно просто Элькой, я привыкла.

– Имя? – растерялась семьдесят шестая. – Ри… Нет, Ра… Рахель! Да, Рахель Коэн!

– Откуда ты?

– С Земли, из Израиля, – хмуро буркнула Рахель.

– Мой наставник тоже родом с Земли! – обрадовалась Элька. – Из США.

– Правда?!

– Ага! Я отсюда все равно сбегу. Если хочешь, вместе сбежим. А наставник поможет тебе домой вернуться.

– Еще бы я не хотела! – едва не подпрыгнула Рахель. – Знала бы ты, как я их ненавижу!

Она опустила голову, едва сдерживая слезы.

– Не плачь… – дотронулась до ее щеки сто пятая. – Сама говорила, что плакать нельзя…

– Конечно, маленькая, – сквозь слезы улыбнулась Рахель. – А как тебя мама называла?

– Зайкой… – надулась девочка, начав тереть кулачками глаза.

– Ты скоро увидишь маму, – твердо пообещала Элька. – Я не я буду, но я тебя, маленькая, домой верну. Только потерпи немного.

– Я потерплю… – жалобно сказала малышка.

Надолго задерживаться ей было нельзя, это понимал даже ребенок – даан не забывается, слишком страшная боль. Девочку умыли, чтобы скрыть слезы слез, и строго наказали вести себя спокойно. Да она и сама осознавала необходимость этого. Ушла сто пятая очень неохотно.

– Они нас еще не видят? – покосилась на потолок Рахель.

– Нет, – подтвердила Элька. – Искин моделирует наше обычное поведение на основании старых записей и подсовывает воспитателям эту модель.

– Я одного не могу понять… – задумчиво прищурилась землянка. – Раз ты ученица Барда, то почему ты еще здесь? Разве Барды бросают своих в беде?

– И сейчас ищут, – тяжело вздохнула Элька. – Я ощущаю трепетание Сети. Выйти бы в нее, да сообщить о себе, только я еще не умею. Ни разу в Сеть не выходила. А отыскать эту паскудную школу непросто – она в пространственно-временном кармане находится, в мини-вселенной. Поди найди ее…

– Ясно…

– Слушай, а какому конклаву принадлежит ди-школа? – поинтересовалась Элька. – Никак не могу понять. Иногда кажется, что Юои Жерг, иногда, что объединение Итеан, иногда, что Алхарак, иногда, что вообще Д'зе К'хо Л'ан. Ото всех взяли худшие черты.

– Не знаю, – вздохнула Рахель. – Только воспитатели здесь из очень разных народов и далеко не всегда люди. Я видела двух т'гаку и крихата.[34]

– Вот как? – прищурилась девушка. – Неужели объединение ди-эмпатов разных конклавов? Тогда дело куда хуже, чем я думала.

– А как ты бежать собралась? – спросила землянка.

– Еще не знаю, – пожала плечами Элька. – Но придумаю. Да и наши меня без помощи не оставят, я наставника знаю, он не успокоится, пока не найдет. А там ди-эмпатам можно будет только посочувствовать.

– Это точно! – рассмеялась Рахель. – Ты не представляешь, как воспитатели боятся контролирующих, с каким затаенным страхом говорят о них. Теперь понимаю, почему тебя в даан ни разу не отправляли.

– Дело не в этом, – помрачнела Элька. – О-тиэ со мной беседы долгие ведет, самые простые вещи так выворачивает, что я потом долго понять не могу, что к чему. Логикой меня решила задавить, заставила даже поверить кое во что. И я верила, пока девочку не увидела. А сейчас поняла, что любые слова и доказательства поступающих так с детьми – изначально фальшивы. Теперь мне на все логические построения о-тиэ плевать. Знаю, чего они стоят.

– И я всегда знала, – взгляд Рахель сделался жестким. – Притворяться научилась, да только с каждым днем все тошнее…

– Ничего, прорвемся, – заверила ее Элька. – Непросто будет, но прорвемся.

– Мне остается только надеяться, – грустно улыбнулась землянка.

– Ладно, давай спать – завтра нелегкий день.

Соседки разделись и легли, после чего Элька снова включила камеры наблюдения, скрыв следы своего вмешательства в операционную систему. Однако заснули они далеко не сразу, каждая думала о своем. Элька размышляла о возможности побега, пытаясь понять, как это можно провернуть. А Рахель вспоминала жизнь дома, в Израиле. Вспоминала маму, папу и младшего брата. Ему сейчас уже тринадцать, наверное…

В школе происходило что-то странное. Воспитанники тайком переглядывались, пытаясь понять, что случилось и почему воспитатели так встревожены. Почему они кучкуются, что-то с жаром обсуждая? Увы, никто ничего не понял, но тревожную атмосферу будущие ди-эмпаты ощущали четко.

Ничего не понимающая Элька тайно сканировала память искина, но ничего интересного там не нашла. Видимо, информацию о происшедшем еще не внесли в базы данных. Далеко не сразу до девушки дошло, что она, вообще-то, может и подслушивать разговоры воспитателей. Для начала Элька подключилась к камерам, установленным в кабинете и-риэ – здесь не доверяли никому, потому даже резиденция заведующей находилась под наблюдением. Там оказалось пусто, а сама и-риэ оказалась в кабинете старшей о-тиэ, надоевшей девушке за последнее время донельзя. Достала своими заумными разговорами, над которыми Элька больше не задумывалась – просто отметала. Что бы ни говорила женщина, способная издеваться над маленьким ребенком, все ее слова – ложь. Нет смысла думать над ними. А вот послушать беседу высших ди-эмпатов школы никак не помешает.

– Значит, подобных случаев еще не было? – хмуро спросила и-риэ.

– Увы, – подтвердила о-тиэ. – Чтобы человек в возрасте больше ста проявил способности ди-эмпата, да еще и столь сильные? Нет, прецедентов не зафиксировано.

– И кто он?

– Один из высших у-юэи эрганата, мастер изменений, о-ра предпоследней экспедиции зонирования.

– Странно… – прищурилась и-риэ. – Не вижу логики.

– Полностью с вами согласна. Но кем бы ни был разумный, после обнаружения у него дара он немедленно передается в распоряжение корпуса, теряя все прежние должности. Способности о-ра были случайно обнаружены ди-эмпатами экспедиции во время поиска Барда. Мастер изменений начал проводить ментальное сканирование поверхности планеты – неловкое, непрофессиональное, но все же сканирование. Во время допроса сообщил, что слишком хотел отыскать контролирующего. Чтение памяти подтвердило его слова. Вывод аналитиков: под влиянием перенапряжения проснулся латентный дар.

– Где он сейчас?

– Скоро прибывает сюда. Не исследовать данный феномен мы не имеем права.

– Вы правы, не имеем.

Презрительно фыркнув, Элька отключилась. Ее ничуть не интересовал надменный у-юэи, внезапно проявивший способности ди-эмпата. Зато его прибытие – интересно. Возможно, удастся узнать, как работает местная транспортная система. В памяти искина об этом ничего не было. Значит, в мини-вселенную проникают извне. Как? Корабли? Возможно. Или порталы. Придется внимательно отслеживать все происходящее, может, удастся уловить хоть приблизительные координаты перехода. Впрочем, они опять же не помогут – способность открывать порталы ее покинула, а по нити уйти за пределы кармана не получается.

Довольно долго все было тихо, а затем недалеко от командного центра станции из воздуха возникли несколько человек. Элька досадливо хлопнула по боку рукой, не сумев обнаружить портала. Как они здесь оказались, демон возьми?! Девушка задействовала все ресурсы мозга, но ничего не нашла. Никаких следов! Что это значит? Что-то, да значит. Ночью придется порыться в архиве, возможно, найдется информация о подобных перемещениях.

Вскоре воспитанников выстроили в очень редко используемом зале собраний. Элька скучающе поглядывала по сторонам, отслеживая ауры. Почти у каждого взрослого ди-эмпата они были наполовину серыми, вызывали омерзение на уровне подсознания. Что они с собой сделали? Зачем? Неужели не понимают, что Сеть просто не пускает их выше определенного уровня? Не пускает просто потому, что они такие.

– Представляю вам нового воспитанника, Ти-127, – вышла в центр зала и-риэ.

Элька перевела скучающий взгляд на невысокого крепкого мужчину лет сорока на вид и едва не упала. У-юэи, говорите? Да какой же это у-юэи, когда это воин Пути! Его ауру ни с чем не спутаешь. Палач прислал помощь! Слава тебе Владыка Небесный! Девушка тронула несколько ближайших нитей, заставив их вибрировать. Воин Пути сразу уловил вибрацию, нашел взглядом Эльку и на мгновение опустил веки, давая понять, что узнал ее. Девушка едва сдерживала истерический смех. Она не одна! Больше не одна!