Закон Моргана.

Глава 18

«В Улье у меня проявился дар «копир», некоторые называют его «репликатор». Я в своих ладонях могу копировать ровно то, что в них помещается. Со временем скорость и производительность копирования улучшилась, прокачалась. Жил я хорошо, богато. Но произошёл один нехороший случай. Сдетонировал склад с боезапасами, и я улетел на перерождение. На респауне попал к очень нехорошим злобным Бармалеям, – Кваз злобно рявкнув, сильно выдохнул. Оглядел нас и продолжил писать, – Мои хозяева, назовем их так, решили, что им мало обычных патронов, крупняк им подавай. Они решили откормить меня, чтобы я мутировал и увеличенными лапами мог копировать для них крупный калибр. Очень им хотелось снаряды 30 на 165 миллиметров. Такие массово используются в БТР, БМП и БРДМ. Связали, да затолкали в глотку пять желтых Жемчужин. Вот так я и стал Квазом в пальто из крокодиловой кожи. Будучи Квазом я сразу бросился с ними в бой. Я проиграл, они меня убили. Затем я переродился в этом лесу. Вот и конец истории».

Из рассказа Папы выходило, что он мог наделать нам и себе разных патронов… Ромка тут же схватил пулемет Льюиса, отстёгивая рукоятку. «Металлистом» удлинил и оттянул её назад. Слепил из металла длинный курок. Подогнал рукоять пулемета под руку Кваза, предварительно отломив кусок металла от стального лома. Закончив улучшения, вручил Квазу по имени «Папа» четырнадцатикилограммовую машинку Льюиса. Все были довольны, особенно Кваз. «Папа» прыгал с метровой игрушкой в руках, издавая звуки своим огромным ртом:

– Ма–ма–ма, – он как ребенок стрелял невидимыми патронами по невидимым врагам, вращая огромными лапами такое же огромное оружие.

У Васи было снова четыре рожка с патронами Грендель, Кваз и для неё постарался. Матрос отказался от патронов для «Злого Гонзалеса», видя, как много сил уходило у Кваза. Калашниковых с барабаном на 100 зарядов и двадцать обычных рожков было достаточно для разработанного Ромой плана.

***

Утром Кобра пришел в себя, но он был в бредовом состоянии. Ковбой поел, попил и снова отключился. Пришлось Роме вносить коррективы в предстоящий план:

– Вася остаёштся и выхаживаешь Кобру. Мы с Папой уезжаем на груженом ЗИЛе. Затем останавливаемся в восьмистах метрах от овощебазы и отдаем грузовик с провиантом «синеруким овощам».

– Рома ты постарайся вернуться и желательно без ранений, – поглядев с грустью, сказала Василиса.

Когда приехали в нужную точку, Кваз отбежал в левый бок на 100 метров. Для его бьющего на километр пулемёта, это было хорошее решение. Ромка потащил все Калаши в правую от грузовика сторону, прикрыв себя кузовом ЗИЛа от перекрестного огня Кваза. Ещё раз проверил оружие. Заряженные рожки оставил в лесу, разложив, словно клавиши пианино. Снова вернулся в кузов ЗИЛа. Вышел на связь с Колотым:

– Мы привезли грузовик. Забирай.

– Ожидайте, – скромно и скомкано ответили с другой стороны.

Ждать и догонять всегда сложно. Рома проверил все обрезы, протёр «Злого Гонзалеса», поправил все шнурки и застёжки.

–Твою дивизию, – выругался Рома, заметив новую неприятность.

На встречу ЗИЛу ехал обваренный толстым металлом, большой американский пикам Форд Ф–650 во главе колонны. За ним следовал бронированный инкассаторский фургон. Пикап был грандиозным: огромные колёса, чёрно–матовая раскраска, нагромождение кольев из арматуры и вдобавок, поворотная мини башня на крыше, с установленным пулемётом. В голове Ромы начались быстрые прикидки: «Пробьет–ли пулемет Льюиса хотя бы инкассаторский фургон? К такому противостоянию мы не готовы». Отступать было некуда.

При прохождении стометровой отметки, радаром Рома посчитал количество пассажиров в приближающихся машинах: «Семеро в инкассаторском фургоне и пятеро в пикапе Ф–650. Значит ещё восемнадцать бандитов с шестью заложницами осталось в штабе овощебазы». По спине Матроса пробежал холодок, пальцы беспокойно ёрзали по оружию. Ему что–то неприятно давило на грудь, дыхание участилось вместе с ударами сердца. В пикапе ощущались те два опасных бойца, которых он опасался с первого дня прибывания на базе. А самой большой проблемой была башня со спаренными пулемётами: «Снова умру от пулемёта, как в прошлый раз?» Накрывала слабость… Надежда на хороший исход таяла. Матрос на секунду перестал дышать. Тут башня с пулемётами стала поворачиваться в сторону, где прятался Кваз. Это значило, что у бандитов с овощебазы так же имелся свой сканер. И Кваза они опасались больше, чем Рому. Из громкоговорителя раздался голос Колотого:

– Спускайся жупел и второго чухана зови, неохота на него патроны переводить.

Рома медленно поднял рацию вверх и так же медленно положил её к брезентовому свертку, лежавшему на крыше кабины. Пальцами скинул материал брезента. Как же ему не хотелось услышать звук осечки. Рома ладошкой прижал колодку гранатомёта «Панцерфауст–100». Громкий оглушающий выстрел раздался молниеносно, осечки не было!

– Подарок от Моргана! – радостно выкрикнул Матрос.

Шансы с противником мог уровнять только гранатомётный выстрел, и он не подвёл. Секундное ликование растекалось в крови Матроса, придавая сил. Башня бронированного пикапа отлетела вверх, сверкая пулеметами, оглушая взрывом находившихся внутри пассажиров. Испугавшись второго гранатомётного выстрела, открыв сдвижную дверь, из фургона выпрыгнули четыре стрелка. Папа незамедлительно начал по ним работать. Тяжелые свинцовые пули громко долбили по броневику, размолачивая в труху, выскочивших на прогулку псевдоинкассаторов.

Рома спрыгнул за борт в сторону разложенных веером Калашниковых, отсчитывая в уме оставшееся количество патронов у Кваза. Схватил «Злого Гонзалеса». Восемь из девяти пуль попали по стёклам бывшего инкассаторского автомобиля. Все трое, на передних сиденья, так и остались сидеть в мёртвом спокойствии: «Спасибо прокачке в 55 процентов, без неё не смог бы пробить бронестекла».

Оставшийся, девятый выстрел Матрос совершил в область радиатора большого пикапа. Из моторного отсека обильно запарило, извергая в воздух брызги охлаждающей жидкости. Разряженный АР–15 с кастомным калибром более не был нужен. Матрос перекинул его за спину.

– Не ожидали? – Рома перехватил АК–47 и начал лупить по колёсам пикапа. В этот момент стих пулемёт Кваза.

Пикап Ф–650 оказался зажат посередине между грузовиком ЗИЛ и фургоном инкассаторов. Из пикапа никто не выбегал. Ничего не происходило. В какую–то секунду Матрос подумал, что там и нет никого. Но радар показывал обратное. Тогда Матрос продолжил вжимать курок автомата. Китайский барабан на 100 патронов был отстрелян. Рома перекатился, схватил второй автомат, минус еще 30 патронов. Перехватился за следующий, еще 30 выстрелов. Матрос глазами заметил встречное движение, опять забыв про свой радар. Из леса бежал Папа. Огромными прыжками он приближаясь к пикапу, размахивая тяжеленным ломом. В прыжке Олимпийца Кваз загнал лом в открытый люк броне–пикапа и тут же скрылся в лесу. Лом проткнул, как игла бабочку одного из пятерых бойцов, сидящих в пикапе.

– Минус ещё один, – про себя отметил Матрос, – Осталось четверо.

Из круглых бойниц, наконец, раздались ответные выстрелы оглушённых братков. По траекториям и другим характеристикам выяснилось, что у обоих стрелявших обычные АКСУ – укороченный Калашников. Пока бандиты хаотично стреляли. Матрос заполз под грузовик. В передней части пикапа бойниц не было, лишь небольшие узкие обзорные полоски стекла. Из боковых бойниц «овощам» не представлялось возможности стрелять в его сторону.

Рома подметил: «Им придется вылазить из автомобиля или сидеть внутри, ожидая моих действий».

В одной руке Матроса была двустволка на 3000 Джоулей, в другой – доработанная одностволка с могучим патроном от Баррета – 12,7. Матрос встал прямо перед капотом пикапа, тот уже перестал парить охлаждайкой.

Матрос не решался лезть к открывшейся дыре люка. И очень сожалел об отсутствии у него гранат. В пикапе произошло шевеление. На переднем пассажирском сидении кто–то потянулся к громкоговорителю:

–И чё дальше? Обрезом в меня кинешь? – это был голос Колотого.

«Вот ты и выдал ты свою позицию!» – подумал Ромка.

Оружие судного дня выстрелило, пуля с энергией 28000 Джоулей пробила бронированное окошко и двух сидящих друг за другом идиотов, оказавшихся на пути свинцового локомотива. Главаря по имени Колотый больше не было на этой соте, как и функционирующей правой руки у Ромы. Рука от дикой энергии отдачи была неестественно вывернута и быстро опухала. Матрос быстро засунул её в карман. Левой рукой поднял обрез в сторону оставшегося водителя, и сидящего за ним пассажира.

– Стой–стопэ! Сдаёмся! – раздалось в громкоговоритель.

Бандиты не могли знать, что этот обрез не на много сильнее их Ак–47 и не может пробить бронестёкла. Рома блефовал. Всё–таки слепой страх – это сильное оружие. Бандиты вышли из автомобиля. Рома не стал играть в доброго полицейского, всадил каждому по пуле в голову, из подаренного Коброй револьвера Смит–Вессон Р8. Бой был закончен.

***

Находящаяся в кармане правая рука пульсировала болью. Но радость от победы над Колотым стимулировала продолжать задуманное. Рома подошёл к открытому пикапу. Взял рацию. Собрался с силами и постаравшись придать большей грозности своему голосу произнес:

– Овощебаза приём, ваш Колотый теперь «Проколотый» и остальные так же мертвы. Вы следующие… Если в ближайшие десять минут отправите пленных женщин на перезагрузку – останетесь живы.

Это было тяжелое решение, но Рома знал, что его отряд не сможет идти с таким караваном. И смогут–ли они сами спастись, не было известно. Как только сюда загрузится кластер с точно такими же Колотыми с ближайшей колонии, всё начнётся сначала.

В рации раздались несколько автоматных очередей. Шум выстрелов вперемешку с девичьими криками…затихло.

– Готово братан, мы не при чём, это бугор беспределил.

План был реализован, всё получилось! Матрос рылся в пикапе, скорее по новой привычке, чем в поисках чего–то определенного. Нашёл аварийный фальшфейер и одну гранату. Левой рукой Рома засунул гранату в свой нагрудный карман. Помучавшись, всё же закинул трофейный АКСУ за спину. Не спеша, экономя силы, он пошагал в сторону Васи и Кобры.

Рука отдавала болью по всему телу, передвигаться было тяжело. Что делать дальше ему было неизвестно. С одной стороны находился Стаб Коммуниста, с другой Чернота и колония строго режима. Радар показал приближение Папы. Остановившись, Матрос стал просматривать статистику. Смартфон высвечивал его имя чёрным цветом в статистике «социального одобрения». Это означало, что он крайне жесток и агрессивен в глазах других людей, совсем как Морган. Тёмная неприятная туча нависла над его головой. Приблизившийся Кваз смотрел на него равнодушным взглядом. Рома решил его повеселить:

– Гляди чего у меня есть, – негромко сказал Матрос, доставая самодельную белую Жемчужину своей здоровой рукой.

Кваз нанёс Матросу резкий, молниеносный удар и тут же откусил Жемчужину вместе кистью левой руки. Папа отгрыз Ромке единственную уцелевшую руку. Он проглотил её вместе с отравленной Жемчужиной. Матрос, лежал на земле. С огрызка руки на землю капала кровь. Радар показывал, как удаляется Монстр, 30,40,50,60 метров. Ускоренный метаболизм и мощный желудок Кваза быстро рассосали яд из поддельной белой Жемчужины.

«Я убил Папу! Как говорил Морган: – Спровоцировать можно почти любого, дав надежду. Главное знать что хочет человек!» В данном случае это был Кваз. Ромкина голова неприятно кружилась от предательства.

«Это я становлюсь Монстром или все вокруг свихнулись?» – прокричал Матрос в пустоту темнеющего леса.

С левой руки стекали густые капли крови, правая была вывернутой культей с множественными внутренними переломами, таким Рома добрался до Василисы и Кобры. Присел к дереву… ему хотелось пить…

***

С револьвером, приставленному к виску Васи, на встречу шёл Кобра. Он насвистывал какую–то популярную мелодию, но Рома никак не мог вспомнить автора композиции. Девушка была без оружия. Рому мутило, тошноту невозможно было удержать, рвота выливалась из него волнообразно, заливая брюки.

– За что? Кобра, за чем? – с обидой спросил Рома Матрос.

– Ты глупый маленький мальчик, заблудившийся среди больших опасных дяденек, – начал, напевающим голосом, Кобра.

Он отлично видел всю беспомощность Ромы, и не стеснялся издеваться.

– Матрос, ты постоянно делаешь пустую работу, от тебя исходит постоянная бессмысленная активность. Ты необдуманно колотишь вёслами по воде, на водоеме, где люди рыбачат! Ты бесцельно прыгаешь по болотным кочкам не понимая, что не выберешься из него.

– А ты куда идёшь? – с текущими изо рта слюнями Рома прервал Кобру, выдавливая из себя каждую букву.

–Я? Я всегда иду в сторону развития. Я получу твои карты, в обмен на жизнь Васи Свёклы. Получу награду от Коммуниста, за новый Стаб «овощебазы». Я много чего получу, Матросик. Или ты, реально, считаешь, что Коммунист просто так разрушил моё крайне прибыльное шоу и с позором выгнал. Меня? Кобру – лучшего шоумена и стрелка. А я, проглотив это, выбрал салагу Матросика в напарники. Как будто из всех бойцов в Стабе ты самый лучший. И со всеми своими дорогущими револьверами покинул Стаб, побежав за тобой. Оставил кровать с белыми простынями и девочками. Променяв свою жизнь, на счастье, быть в подчинении у нулёвки. Матрос ты – болтливый дурак! – распылялся с новой силой Кобра, – Вот кто тебя тянул за язык про свою деваху? Зачем ты это сказал Коммунисту? Кто тебе мешал самому уйти в любом направлении? Тебя, как скот загрузили в лодку и увезли, ты опять ничего не решал.

– Кобра, я думал мы друзья, – тяжело дыша, сказал Матрос.

– Тебе никто ничего не обещал. Это твои наивные ожидания, значит и твои проблемы, – театрально заявил Кобра, – Возможно ты считаешь, что это не справедливо? Не существует никакой справедливости, «не–су–ще–ству–ет», – по слогам произнес Кобра. Нет плохого или хорошего. Есть личная выгода. Матрос, этот Мир существует по другим правилам. Все мы, очутившись в магазине, выбираем самые спелые яблоки. Верно? Вот так и я считаю правильным выбрать сладкую жизнь, а не шататься по шансон–стабам, которые построены по принципу алкогольной путевки в третьесортный бордель.

Тут заговорила, молчавшая до этого, Василиса:

– Вот поэтому я и выбрала тебя Матрос, а таких вот ленточных червей полно в природе. Хитрых изворотливых гадов, которые жрут без памяти и гадят без совести. Ещё и других измарать стараются. Такие лицемеры, как Кобра, всегда придумают оправдания для своей гнилой натуры. Сначала врут другим, затем врут себе, а потом живут в своём кривом зазеркалье, словно лягушки в болоте. И своими уродливыми мерками пытаются других затянуть к себе в поганую жижу.

– Ну ладно, хватит трепаться, – оживился, слегка оскорбленный, Кобра – Матрос скидывай карты Моргана, а то я ей все конечности по очереди отстрелю, – Кобра оттолкнул от себя Васю и демонстративно навел свой большой красивый револьвер на коленную чашечку девушки.

Матрос медленно вдохнул полную грудь и на выдохе заорал:

– Беги Вася… Вася Беги!

Василиса, недолго думая, рванула в сторону, потом в другую. Она быстро удалялась за густыми деревьями.

Кобра молниеносно навёл револьвер в спину девушки. Выстрелов не было. Его пистолет беспомощно щёлкал курком, механизм не проворачивал барабан и не производил выстрелов. В следующую секунду Кобра выхватил другой револьвер и щёлкал курком уже в сторону Ромы. Выстрелов так же не произошло. Василиса скрылась окончательно.