Закон Моргана.

Глава 13

Затем два стакана яблочного компота – прелестно. Утолив первобытный голод, Рома искал взглядом какую–нибудь бутылочку для последующего переливания в неё, обещанного Коброй, бесплатного алкоголя. Паренёк, подававший Роме еду, поставил на стол заводскую пластиковую бутылку водки в виде фляжки. Он явно работал не первый день и знал что нужно местным рейдерам. Водка в пластиковой фляжке – это самый удобный формат.

Стало слышно, как в глубине здания заиграла музыка, зашумела публика. Радар так же отразил посетителей, прибывающих в кабаре.

– У тебя тридцать минут. Вон там душ, вот одежда, что б был чистым и одетым, – пробухтела какая–то тётка в фартуке, принесшая Роме Матросу одежду.

Скинув барахло, выданное в клинике, Матрос заскочил в душ: «Как же замечательно ощутить на себе жар воды. Обдающий свежестью, плавно очищающий тело от грязи и на секунду отключающий негативные мысли». Мылся он быстро, но с наслаждением. Не каждый день такое выдаётся. Выскочил из душа, взял свёрток, достал одежду…

– Вот зараза, маскарад решили устроить? Ну что ж, давайте ещё разок сыграем. – просипел Ромка Матрос.

Рома вышел на сцену в «конкретном» образе: Чёрные туфли с длинным загнутым носком, в стиле «Мечта колхозника из девяностых». В чёрных брюках не по размеру, которые упирались в пол. На голове кожаная кепка. Чёрная рубаха с недорогим принтом, на котором красовалась нарисованная желто–оранжевая цепь. Дополнял картину малиновый пиджак.

– А вот и наш фартовый бродяга, – начал своё шоу прекрасно и стильно наряженный Кобра.

Кожаные штаны сидели на нём идеально. Ковбойские сапоги с серебряными шпорами, чёрная рубаха расшита серебристой нитью в цвет к шпорам. Заканчивался образ двумя хромированными револьверами на поясе.

Увидев Рому, зал загудел:

–УУУ, гасите гопника! Дайте я его свинцом накормлю!

Ромка снова был нехорошим персонажем в этом спектакле.

Яркие лампы, освещавшие сцену, с непривычки били Матросу по глазам, пришлось пониже опустить козырёк кепки.

– Расскажите Матрос, как вы стали «Оранжевым»? – Кобра имел в виду тип подсветки, означающей что–то социально девиантное, неприемлемое и преступное.

– Я был в банде джентльменов, которые шли к успеху, – разогревался Рома Матрос.

– И как? Дошли?

– Дошли, но не все, – ответил Матрос.

– А женщин убивали? – задал неудобный вопрос Кобра.

– Да, – честно ответил Рома.

Зал снова загудел:

– Ему не жить! Валите его! – выкрикнул кто–то из темноты зала.

– И как звали ту женщину?

– «ГэГэ». – негромко сказал Рома, поправив кожаную кепку.

Кобра стих, в зале так же утихли все голоса…

– И как же это произошло? – продолжил, после секундного замешательства, шоумен.

– Я её не совсем своими руками убил, но частично причастен к этому, – вошёл в актерский раж Ромка Матрос.

– Продолжай.

– Я имел неосторожность рассказать «ГэГэ» о своем даре.

– И о каком же? – вставил вопрос Кобра.

Зал затих, в ожидании раскрытия тайного дара.

– Дело в том, что я умею хреном орехи колоть.

Зал загоготал …через десять секунд, когда все утихли, Рома продолжил:

– Она в это не поверила. Подошла ко мне поближе и когда увидела, как я это делаю, тут же потеряла сознание и умерла преисполненная счастья.

Зал аплодировал, в темноте продолжился смех.

– А как звали твоего командира? В твоей, прошлой, банде? – спрашивал так же улыбающийся Кобра.

– Его звали Морган и мне пришлось его убить, – не видя смысла скрывать факт, проговорил Рома.

Люди в зале до это просто смеявшиеся, загоготали расшатывая стены и роняя стулья.

– И как же ты его убил? И где? – со слезами от смеха, утираясь вопрошал Кобра.

– Веслом, в сорок третьем, под Ленинградом.

Зал смеялся, многие хлопали, кто–то колотил по столу.

А какого последнего монстра Вы убили, уважаемый Матрос? – Кобра сменил акцент на то, что я теперь очень уважаемый человек.

– Убил Рубера тем же веслом, что и Моргана. То была «битва при Теплотрассе».

Затем были ещё небольшие подколки от Кобры. Так и подошёл конец импровизированному стендапу. Затем шоумен вручил Роме подарок за участие в шоу, высоко подняв над головой револьвер Смит–Вессон, «модель Р8, 357 Магнум» из облегченных материалов с планкой Пикатини. Кобра махнул рукой, заиграла музыка, судя по смеху эта часть шоу закончилась на пике веселья.

***

– Проходи за тот столик, – Кобра показал рукой куда садиться, – Угощайся выпивкой, радуй гостей своим присутствием. Через час можешь быть свободен. Только не пытайся убежать из Стаба или устроить драку.

Рома Матрос присел за столик. Официант спросил: «Что я бы хотел выпить?»

Рома заказал два литра пива. Попросил подать всё сразу, опасаясь, что после первого заказа его забудут, он уже не интересен публике.

Затем выступила певица Рита Зингер у неё был особый дар, она пела разные хиты разными голосами, песня за песней. Зал рукоплескал.

Потом состоялась лотерея. Из барабана вытаскивали оторванные половинки денежных купюр, называли номер, после из зала выходил счастливый победитель, обладавший второй половиной банкноты. Не сложная, вполне хитроумная затея. Были разыграны два приза в виде зелёных Горошин. И главный приз – позолоченный пистолет Дезерт Игл. Вероятно, Вася Свёкла продал его. Или это был другой пистолет, похожий.

Женщин в Стабе было не много. Мужчины и юноши, не желающие рисковать жизнью в рейдах, или не имеющие боевых навыков подрабатывали в крепостях, выживали кто как мог. Многим из них хотелось обычной спокойной жизни, без беготни от местных зверушек и бандитской живности.

Выпив залпом первые пол литра, Рома начал наслаждаться текущим шоу, танцами девушек в перьях и без. Он ощутил цивилизованность, расслабился. Только он начал сам прихлопывать в ладоши, как сзади кто–то подкрался. Закрыв ладонями глаза Ромы, спросил:

– Угадай кто? – раздался женский голос.

«Не любитель я таких сюрпризов». – подумал Рома, начал стягивать чужие пальцы, не спеша проговорил:

– Не знаю,

В момент прикосновения он почувствовал приятную бархатистость небольших женских рук. Повернул голову в сторону загадочной шутницы. Это была девушка, да ещё какая. Она была недосягаемо красивой. Большинство женщин из кабаре носили длинные пластиковые ногти, с еще более длинными прилепленными ресницами, в стиле «прожжённых обольстительниц», а тут было что–то другое, что–то давно им забытое. Это была не просто красивая девушка, это была небольшая, мастерски созданная баночка с мёдом. Сказать, что ему «сразу захотелось снять крышечку и втянуть прекрасный аромат», значит ни сказать ничего. В этот момент в голову Ромы ничего не приходило, ни единой мысли. Всю его голову со всем её содержимым, будто прожгло ярким солнечным лучом ослепительной красоты, прямиком через зрачки. Он бесстыже пялился, обмерял её взглядом. Взглядом деревенского дурачка, впервые увидевшего сахарную вату на ярмарке. В голове пролетело: «Матрос, приплыли. Ты пропал! Никогда ничего подобного по красоте и желанности ты не встретишь ни в этой, ни в следующей жизни».

Девушка, явно не стеснялась своей фигуры и знала о своей привлекательности, как и все симпатичные особы знают про это. Зауженные джинсы идеально плотно сидели по фигуре, заостряя внимание на красивых ногах. Белая блузка просторно, но без расхлябанности и излишеств, одновременно скрывала и подчеркивала грудь. Ухоженные тёмно–ореховые, шоколадного цвета волосы. Стрижка чуть ниже плеч. Она вся была воплощением упругости и утонченности. Её яркая, светившаяся жизнью, улыбка заканчивалась ямочками на розовых щеках. Аккуратный носик добавлял нежности её приятному лицу.

В зрительном зале кабаре освещение было тусклым, но этого хватало Роме, чтобы рассмотреть синий цвет, слегка грустных, глаз.

Рома размяк, сначала он улыбнулся девушке, но потом его словно накрыла серая туча. Он нахмурился, поняв, что нет никакой надежды, нет никаких шансов на его существования рядом с этой девушкой. Он был словно нищий на чужом дне рождении. Нет, не просто нищий, а голодный бич за роскошным праздничным столом.

Рома смотрел на «праздничный стол», не веря, что ему дозволено тут быть. Он всё еще влюблённо держал её мягкую руку. Поняв это и смутившись, он разжал её ладонь.

Рома с грустью опустил глаза, обратил внимание на блеск ускользающих опрятных рук, короткие ногти которых были покрыты бесцветным лаком.

– Не узнал? – произнесла, игриво, незнакомка.

– Нее, – проблеял Матрос.

– Не против? Я присяду?

– Да, присаживайся куда угодно, угощайся. – Рома медленно выговаривал слова.

То, что произошло далее, лишило Рому подвижности, парализовало от неожиданности. Девушка присела ему на колени. Сделала это без всяких комплексов, свесив свои божественные ноги в бок.

Ромины руки, упавшие плетью, так и висели под стулом. Он пытался понять: «Какого чёрта здесь происходит?» Медленно приходил в себя. Его левая рука как–то автоматически, повинуясь вековым рефлексам, приобняла незнакомку за талию. Правой он жадно схватил пивную кружку. Приступил жадно заливать жидкость в свой пересохший рот, стараясь при этом не запачкать обаятельную незнакомку.

Вместо опьянения наступило озарение. «Сейчас ко мне подойдет рыцарь с бойцовским даром, и со словами – Братан, ты ничего не попутал? – исколотит на потеху публике нового русского в малиновом пиджаке. Не ужели это всё ещё часть шоу?»

Для Ромы эта была не самая приятная мысль, но очень походившая на реальность. Он тревожно обернулся. Вся публика сидела на своих местах, к нему никто не направлялся.

Рома шевелил мозгами: «Значит меня встретят на выходе. Ну да и пусть, я готов рискнуть, доиграю и эту сцену».

Оживившись, он сделал ещё два больших глотка из своей кружи, затем деликатно пересадил девушку на соседний стул:

– Подруга, мне тебя не потянуть, как бы сильно я этого не хотел, – честно и с большой грустью произнес Ромка Матрос.

– Ну не сможешь, так найдешь другую, – с улыбкой, порождавшей радугу в Ромкиной душе, произнесла временная спутница, – Хотя, я в нас верю.

Грудь Ромы на секунду расширило взрывом счастья от её слов о «НАС». Счастьем, которое прокатилось от головы до живота. Оттолкнулось трамплином вспыхнувших гормонов, взлетело в облака мечтаний. Затем с такой же скоростью рухнуло вниз, предварительно ударившись о потолок реальности. Вернуло его на землю, а может и под неё. Как бы Рома Матрос не пытался вернуть себе самообладание, но у него это плохо получалось.

Тишина… Девушка аккуратно отпила из его кружки, затем так же аккуратно и изящно поставила недопитое пиво обратно на столик. Наклонилась к его лицу, взглянула в глаза, затем негромко произнесла своими улыбчивыми губами:

– Я – Вася. Василиса, которую ты катал на красном кабриолете. Помнишь меня? Тогда я носила модный противогаз. И, кстати, мне вряд–ли поможет поедание огурцов, – напомнила она Роме, его нудистское выступление у «ГэГэ» в подвале.

Ромка Матрос хотел было завести речь о том, что в следующий раз он постарается прокатить Васю на менее пафосном транспортном средстве. Он даже хотел извиниться за свой вульгарный вкус, но вместо этого вытянул протяжно:

– Эээ. Вася Свёкла? Как?

– Сейчас всё расскажу, – она отпила ещё пива, – Недавно один мужчина, с красивым телом и лицом, совершил щедрый благородный поступок: подарил мне красную Жемчужину, которая и открыла у меня некий дар.

Это многое объясняло, – подумал он про себя, – Хотя ему последняя Жемчужина добавила только свободных очков, ничего более не дав. Или десятый уровень – это мой предел?

– Вася, а чего ты в противогазе была? – оставив свои размышления, спросил Рома.

– Что бы не испортить первое впечатление, которое нельзя создать дважды. Дело в том, что первые четыре жизни в Улье я постоянно перерождалась на одной и той же ячейке. – Василиса заволновалась, у неё горели уши. Отпив, она продолжила, – На том острове я была единственным человеком. Все другие быстро мутировали. Не зная, как выживать и как спасаться, я то запиралась в продуктовом магазине, то забиралась на самые высокие крыши, в надежде выглядеть выживших людей. Так день за днем, жизнь за жизнью, моя кожа покрывалась стоматитами, герпесами и другими язвенными прыщами. И с каждой следующей жизнью их становилось всё больше, после пятой смерти я переродилась в этих сотах. Оказалась в руках «ГэГэ». Вояки испугались моей вздувшейся кожи, голодную и уродливую бросили в камеру… Одели в противогаз что б не пугала людей и дали прозвище «Свёкла», за то, что вся красная от язв. Василиса покраснела, ей было неприятно это вспоминать, – Матрос, ты же понимаешь, что люди опасаются непохожих на себя и стараются убрать подальше, словно занозу из глаза.

– Потом меня привели в твой подвал, – теперь покраснел Рома.

После непродолжительного затишья Василиса продолжала:

– Уже тут, в Стабе Юнион, я попала к доктору, меня подлечили. Рассказали про Живчик. Именно из–за того, что я не принимала его на протяжении пяти жизней, моё тело так сильно деградировало, а кожа покрылась язвами. Улей жестоко наказывает тех, кто не хочет играть по его правилам. Живчик и твоя Жемчужина проявили мой Дар. Теперь я могу придавать своему телу любую форму и возраст, но только в том диапазоне, какими располагала в период своей жизни. А ещё – игриво добавила Вася, – могу вносить изменения, плюс–минус двадцать процентов от исходного физического состояния. Теперь мы с Ульем в расчёте. Вот я и выбрала в награду лучший возраст – свои упущенные 23 года.

– Почему упущенные? Сколько тебе было до появления дара? – выдал Ромка, удивляясь такому событию.

– Это не по–джентльменски, спрашивать у дамы возраст, хотя теперь это не важно, – Вася снова отпила из моей кружки.

– Да–да, конечно, ты права, – осёкся взволнованный Ромка.

Не отводя от неё взгляд, скинув напряжение тревоги, Рома расслабленно улыбнулся Васе. От его улыбки, в глазах Василисы отображалось обожание. Она съедала его своим мечтательным взглядом, обнажив в глазах огоньки.

Рома в очередной раз, с невольно вырвавшимся вздохом, поразился красоте её улыбки. Она приблизилась, как будто что –то ещё хотела сказать. Они прикоснулись друг к другу. С её вишнёвых губ передалась необычная тающая нежность, расходящаяся волной тепла по телу Ромы Матросы. Перед тем как утянуть его за собой Василиса произнесла:

– Сегодня я хочу быть счастливой, ты со мной?

Рома с улыбкой копьеносца, выигравшего олимпиаду, жадно обнял Василису, с нежностью целуя её в податливые губы.

Оказавшись в большом номере со светлым интерьером, они упали на большую кровать, аппетитно целуясь и неистово смеясь. От объятий и нежностей, взрыв сильных страстей придал её красивому телу ещё большей желанности. Не сдерживая безудержного притяжения, Рома ласкал руками по пикантным граням сочного яркого цветка по имени Василиса. Ему нравилось то, что он видел и то, что он делал. Её упругая бархатистость, переходящая в шелковую мягкость, дарила Роме сладостное наслаждение, переливавшееся через край чувств. В момент передышки он расслаблялся, ложился на спину. Она запрыгнула на него, и тогда уже он принадлежал ей. Она энергично утоляла жажду своих ощущении, погружая Рому в еще большее наслаждение. Порой его ложечка погружалась так глубоко в сладостный мёд, что, иногда касаясь донышка. В какой–то момент, словно разогревшийся воск, её гармоничное упругое тело из твердого превратилось в мягчайшее, стало сладостным. Она издала:

– Ты мой! – одновременно с тем, как его мужское тело совершило гормональное высвобождение, улетев в голову искрами молодости.