Закон Моргана.

Глава 14

Они сделали перерыв, но никто не собирался на этом останавливаться. Василиса аккуратно шутила, Рома поглаживал её.

– Давно такого не было, – по–дурацки, ляпнул Рома.

– Василиса засмеялась, поняв, что он сказал, что–то не очень деликатное. – А у меня Ромка ни разу и такого не было, точнее было один раз, и то не такое. – отомстив сказала девушка.

– Как один? – удивился Ромка Матрос.

–В основном, молча и в миссионерской позе, – снова подколола его Василиса, – Но об этом чуть позже. А сейчас я бы хотела бы воплотить с тобой свои фантазии:

В связи с новыми особенностями наших тел мы можем безнаказанно позволить себе что–нибудь новое. Например, прогуляться по пляжу из Ипанемы в рядом находящуюся Копакабану.

Молодой организм Ромы, в неудержимой реакции, пронзительно запульсировал венами в нижней части тела. Он загорелся новым желанием с ещё большей силой чем прежде. Нежно обхватив руками её бёдра, он действовал не спеша. Прислушивался к своим ощущениям пока Василиса расслабленно, закрыв глаза, полностью ему доверялась. Действовал нежно и напористо. Часть тела словно степлер стальной скобой продавливало бумагу… Приглушенный шлепок… Проникновение в тугое, обтягивающее, обхватывающее. Полностью увлекающее внимание. Василиса издала всхлип со вздохом медленно подталкивая его руками, что бы он продолжал. Рома словно кончиком языка проталкивал напряженную жвачку, применяя минимально необходимое усилие, аккуратно следуя по грани прочности жарких тел…

***

Утром Рома проснулся без Василисы. На прикроватном столике лежало письмо.

– Ну что за проклятье, – выругался Матрос, – потянувшись за конвертом.

«Дорогой Матрос, Ты мне нравишься, сразу понравился, ещё в клетке у «ГэГэ», но я хочу быть нужной и любимой. Если это лишь моя выдумка, то не читай дальше и прощай».

Рома без раздумий продолжил читать:

«Отвечу на твой вчерашний вопрос: мне, по человеческим меркам, 33 года,

дар этого мира разрешил мечту многих девушек. Такую, как выглядеть на десять лет младше. Но это была не самая большая моя мечта.

Достаточно давно с одной маленькой девушкой произошла большая беда. В восемнадцать лет на южном курорте она встретила юношу, он оказался из того же города. Сначала их сблизило землячество, а потом, эта глупая восемнадцатилетняя летняя дурочка, влюбилась в него. И они успели сделать то, что должно было их ещё больше сблизить. Но тут из этого симпатичного парня полезло нечто не мужское. У этого мальчишки началась истерика, при виде крови от первого полового акта. Он испугался, зачем–то рассказывал, что у него есть сестра и мать. А потом обозвал свою только что состоявшуюся любовницу очень некрасивым словом… Знаешь есть люди, которые очень умело превращают «Радость» в «Гадость». Одно его слово полностью показало его небогатый внутренний мир. И мы в миг стали чужими людьми».

Отвлёкшись от письма, Ромка потирал свои красные уши, машинально провёл рукой по шее, вернулся к чтению.

«Я тогда напилась, мы гуляли с подружкой по горам, ну и брякнулась на камни. Знаешь Матрос, когда ты – девушка в инвалидном кресле, тебя все любят и жалеют, но эту любовь можно сравнить с любовью к щенку или к котенку, не более того. А когда тебе 19, потом 20,25,30 лет, и ты всё ещё не смирился с тем, что хочешь иметь возможность насладится своим телом…

Дефицит любви сменялся приступами паники, иногда полной апатией. В какие–то минуты отчаяния я вспоминала ту единственную встречу, но никак не могла простимулировать воображение на физическом уровне. Я знаю – это слабость, рассказывать тебе такое. Но мне от этого легче. Ведь лучше еще раз ошибиться в любви, чем никогда её не испытать. Да, я в тебя втюрилась, как ребенок, который точно знает, что хочет в магазине с конфетами, и затем хранящий эти воспоминания всю жизнь.

Рома, я хочу воплотить свои мечты, а не быть их тенью, как это было на протяжении последних пятнадцати лет. Тут я – здоровый, полноценный человек. Хочу навсегда забыть ту парализованную жизнь, которая была страшнее самого кошмарного сна. Моё появление в этом мире стало освобождением. Я хочу получать простые удовольствия от прогулок, несмотря на прилагающиеся ужасы этого мира. Радоваться жизни пока она есть. Хочу, что бы каждый раз было интересно просыпаться. Хочу испытывать телесное, вместо неподвижного отчаяния прошлой жизни. Хочу увидеть как можно больше Сот и Стабов. Больше я не буду бояться и грустить».

Рома Матрос вытер пот со лба:

– Бедная девочка. – продолжил читать.

«Не знаю какая между нами искра, сильная или слабая, но не каждый ребенок сразу же начинает ходить, он часто падает. Возможно, я снова ошиблась и это очередной неверный шаг, ведущий к падению».

Небольшой пробел в записке, пара зачёркнутых слов, затем продолжение:

«Я вернусь в номер после обеда, надеюсь на нашу встречу. Дожидаться или нет – реши для себя сам. Пожалуйста, прими взрослое мужское решение без глупой, ненужной, жалости или самообмана. Будь честен сам с собой».

***

Ромка Матрос принял утренний душ и вернулся в кровать, решив спать до прихода Василисы. Он спокойно спал уже три часа, неподвижно, накрытый чистой белой простынёй. Оборвал сладкий сон стук в дверь, молотили очень настойчиво. На пороге стоял Кобра и какой–то здоровяк. Кобра спокойным голосом быстро начал:

– Ну ты уже понимаешь, что мне некогда объяснять, накидывай халат и двигай за нами. Вчера с рейда приехал Майор, ещё лодка Коммуниста пришвартовалась час назад.

Про эту личность Рома часто слышал, невольно подслушивая чужие разговоры. Майором был местный представитель верховной власти. Судя по тем же разговорам, бывший военный и не плохой командир. Про Коммуниста предстояло узнать.

В том же халате Рому привели и усадили на приятное кожаное кресло, напротив стоял массивный деревянный стол.

В кабинет зашли трое, что–то шумно обсуждая:

– Майор, какого хрена у тебя тут творится? Что за дерьмократы! Вы эту крепость профукать решили? Так же, как Советский Союз?

Майор молчал. Оба сели за стол. Рядом со Ромой остановился третий человек, местный «ментат» – человек – полиграф. Коммунист оказался главой штаба Юнион и владельцем всего, что находилось на островке с мостом. Глава Стаба выпучился на Рому, заорал, как бешеный:

– Парень, вот скажи, как ты так умудрился к Моргану в банду угадить? Эту морду буржуйскую везде разыскивают. Этого Моргана давно ждёт наказание, а именно – жестокая смерть, как и тех, кто побывает в его бандитской своре.

Сидя в белом халате Рома подумал: «Всё, закончились мои иллюзии насчет спокойной жизни с Василисой. Счастье длилось не более десяти часов. Сейчас меня, в особо ужасной форме, отправят на перерождение. И я окажусь на далеком от Василисы кластере».

О судьбе Василисы ему было ещё противнее думать. От желудка к горлу поднималось тошнотворное удушье.

Коммунист продолжил:

– Времени мало! – командир уже ходил кругами, – Сейчас в наш красивый Стаб столько дерьмократов прибежит за твоей шкурой, – он тыкнул пальцем в недоумевающего Рому, – И будут эти сволочи разносить мою крепость, пока я им не выдам тебя, живого или мёртвого. Нет, я такого не допущу! Так что отвечай честно на мои вопросы и не трать наше время. Это ты убил Моргана? – уже орал Коммунист.

– Да, – начал отвечать Матрос, – По словам Моргана, у него оставалась последняя жизнь.

– Из чего убил?

– Из ружья Иж–12, что было при мне.

Майор молча вышел из кабинета. Через пару минут принес изуродованный болгаркой ствол.

– Из ДУРы? –прочитал надпись на ружье Майор, улыбнулся странному названию, но лишних вопросов задавать не стал.

– Да, из неё.

В это время, человек – полиграф утвердительно мотал головой, иногда говорил – Да. Подтверждая правдивость слов.

Коммунист – бровастый мужчина с уверенным голосом и прямым взглядом, взъерошенными, наскоро уложенными, седоватыми волосами, возрастом лет сорока. Он покрутил ружьё, на секунду воображая сцену убийства. Представил, как сам спускает крючок. Потом продолжил расспрос:

– Теперь очень коротко, но с фактами, опиши всё, что с вами произошло и при каких обстоятельствах ты к нему попал.

Рома уловил, что этот разговор может спасти его от казни, появилась уверенность, что на его месте мог оказаться каждый после первой жизни в Улье. Описал всё как было. Про дары и карты его не спрашивали, а остальное не было смысла скрывать. После окончания истории про Моргана и подтверждения словами ментата, Коммунист сказал, резко соскочив со стула:

– Мы его эвакуируем! За сто первый километр! Подальше от Штаба. Майор пусть он собирается и отправляйте его на лодке вниз по течению, там два Стаба, не пропадёт.

Матрос соскочил со стула, придерживая приятно пахнущий халат рукой, тут же выкрикнул:

– Я один не поеду!

Коммунист снова выпучился, осмотрел Рому с ног до головы. В его глазах читалась брезгливость. И если бы не срочность, то Рома болтался бы на эшафоте. Коммунист, отмахнулся, затем произнес, как выплюнул:

– Бабу взять хочешь? Бери, только в обмен я заберу твоё ружьё, – Коммунист потряс изуродованным оружием Иж–12, словно совершил выгодный обмен, но по факту ограбил.

***

Переодевшись в свой малиновый пиджак, Рома шёл по территории острова. Он подумал, что нужно уходить одному. Незачем Васю тащить с собой. Дурость это, пройдет у неё… Его мысли мучительно и неохотно ползали в голове, как ранняя отпотевшая муха по подоконнику. «Что я такое вообразил? Зачем ей снова лазить по этим поганым кластерам, по грязи и подвалам? Она может спокойно жить припеваючи с любым…». С кем жить Васе, Рома так и не додумал. На пути появились Кобра и Василиса. Она встретила его с очень радостной улыбкой и этими глазами – огоньками. Как же сильно они отличить от безжизненных, а вовсе не загадочных глаз Яны.

– Василиса Зачем тебе это? Зачем тебе уходить из Стаба Юнион? – начал Матрос, обращаясь к Василисе.

Говорил, а у самого сердце разрывалось. Он боялся ответа. Боялся расстаться с ней. Боялся, что она слишком замечательная для него. Ровно, как и боялся оставить её без своей заботы. Так же боялся расставания после смертельного респауна. Неизвестно куда их могло раскидать. Он боялся потерять этот подарок судьбы – Василису. Рома стоял истуканом, погрузившись в жалость к самому себе и неизбежность расставания. Ведь им никак не избежать смерти. Всё время, что он думал, Вася бегала взглядом по его мрачному лицу.

– Я лучше проживу еще несколько часов в счастье и любви, чем останусь в очередной тюрьме! – выпалила, уже со злобой Василиса.

– А вдруг это ошибка? – не унимался Ромка.

Василиса, не устояла на ногах, присела на землю. Её лицо в миг стало очень серым и отрешённым. Глаза неподвижно смотрели в одну точку. Она выглядела будто прибитый дождём росток весеннего цветка.

Рома почувствовал смертельный холод, как будто ещё вчера не купался в её ласках, как будто предал её и нацелил на неё оружие. Спохватившись, он подхватил её, обнял. Приподнял над землей:

– Васюня, а давай я пообещаю, что никогда не буду так говорить. Гори всё синим пламенем. Я с большой радостью и счастьем проживу с тобой столько, на сколько хватит моих сил.

Она оттаяла и, по невидимому щелчку, снова стала радостной и улыбающейся. Взяла Рому за руки, вложила в ладонь небольшую баночку с зелеными шариками. Внутри банки было около пятидесяти штук Горошин.

– Откуда? – Рома с неподдельным удивлением рассматривал ценные Горошины.

– Я придумала лотерею. Помнишь в кабаре разыграли наш с тобой трофей – пистолет Дезерт Игл. Часть Горошин ушла на погашение задолженности перед моим доктором. Часть пошла в счет за наш номер, а это остаток.

– Ты не только красавица, но и умница! – наполнившись уверенностью и внутренней силой, радостно прокричал Ромка Матрос.

– Василиса, раз у тебя всё настолько серьёзно, то я хочу тебя кое–куда пригласить.

Василиса, непонимающе, смотрела в его глаза:

– А куда?

– Замуж, – с полной ответственностью заявил Рома.

– Согласна, согласна, согласна, – такой был положительный ответ Василисы.

Кобра переждал романтическую паузу влюбёнышей, убедившись, что перед ним редкие психи, подошел с чем–то важным:

– Коммунист закрыл моё шоу, тут мои ковбойские игры закончены. Матрос, возьмешь меня в свою боевую группу? – шаркая ногой по песку, с наигранной детской застенчивостью проговорил Кобра.

Вот как! Теперь я лидер целой боевой группы, подумал про себя Ромка Матрос, а в слух сказал:

– Конечно, такому опытному нулёвке как я не прожить без хорошего стрелка.

Кобра снял со своих плеч огромный рюкзак, и с широким жестом руки предложил нам выбирать оружие из его переносного арсенала. Примерный план необходимого вооружения созрел у Ромы еще в больнице. Элитников, весящих под тонну, не одолеть ни как без танков. С ними лучше не связываться. Для убийства трехметровых Кусачей и молодых Руберов может сгодиться одноразовый обрез двенадцатого калибра, снаряженный найденными 50 BMG снарядами. Только выстрел из 50 BMG калибра наверняка переломает все пальцы своему стрелку. Отдачи от снаряда в 12000 Джоулей достаточно для этого, а механизма гашения на двустволке нет. Вот и получается, что выстрелить без травм не удастся. Для тварей ниже трех метров и весом менее 500 килограмм достаточно пули мощностью от 3000 Джоулей, 308 калибра должно быть достаточно. Вот поэтому старожилы его так быстро скупают, словно туристы пиво в жаркий день. Пора было вернуться к оружейному мешку Кобры. К огромной радости, там были коробки с мелкокалиберными патронами 22, и небольшая винтовка Ругер 22–10, которые Рома тут отложил в сторону Василисы. Там же нашелся интересный полуавтомат похожий на американский АР–15 и автомат АК–74. Так же в сумке Кобры были старые револьверы, рассчитанные на мелкий калибр. Пистолеты с тех самых выступлений на арене.

– Вся эта сумка для Вас, что не пригодится, то продадим или обменяем в оружейном магазине, – сказал, новый напарник – Кобра.

– А ты? С чем ты будешь? – спросил Рома, предвкушая эффектный трюк.

Кобра распахнул длинный плащ. На нём висело четыре никелированных револьвера, два из которых отличались длинными и объемными барабанами.

– Всё необходимое при мне, – сказал довольный, как удав, Кобра.

Матрос взял в руку автомат «Модель 15–06 Грендель», именно так именовалось изделие, похожее на АР–15, покрутил, пощёлкал нестандартным магазином на 25 патронов. Это было лёгкое оружие с тридцатисантиметровым стволом, тонким, но прочным телескопическим прикладом и предсказуемым спуском курка.

– Это точно Васе. – Матрос аккуратно вручил его невесте, не зная умеет ли она пользоваться оружием.

***

Кобра посоветовал Матросу навестить местные оружейные магазины, что и было сделано командиром новоиспечённой группы.

У нужного магазина сверху красовалась лаконичная надпись – Оружие Отечественного и Иностранного производства.

Группу встретил некий «Патрик» – рыжеволосый владелец магазина и стрельбища во дворе. Имелся там и его охранник, по совместительству телохранитель Патрика – серьёзный дядька с рацией и мини автоматом в руке. Внутри магазина, на фоне флагов разных стран, висело несметное количество стволов: блестящие, раскрашенные в яркие цвета и обычные камуфлированные с нелепыми примочками, фонарями, сошками, огромными прицелами и прочей диковинной навеской. У Патрика и сабли с мечами имелись, помимо луков и спортивных арбалетов.

– А я тебя знаю, – первым начал Патрик, – Ты же из банды Моргана, я смотрел выступление в кабаре. Чего пришёл? Посмотреть или по делу?