Заклятие роз (СИ)

Глава 32

Марта поискала взглядом Сумрачного колдуна. Привыкшие к яркому свету глаза не сразу разглядели коренастого и широкоплечего с седой лохматой бородой человека. Лишь когда он шагнул к сеятелям, Марта его узнала. И удивилась: он изменился.

По-прежнему во всём его облике чувствовалась сила, по-прежнему он был космат и взъерошен, но в рассветной мгле его рубаха была не серой, а голубой, волосы не седые, а русые…

Это был не страшный колдун из потустороннего мира, а хозяин, мужик. Он подошёл, с интересом поглядывая на друзей. Один из быков фыркнул, и Сумрачный колдун махнул в его сторону. Все быки послушно развернулись и ушли в пентаграмму.

Марта, провожая их взглядом, испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, облегчение от того, что эти исполины исчезли, а с другой – она уже сроднилась с ними, они казались ей оплотом надёжности и стабильности. А чем ещё может быть память?..

– Вижу, вы справились, – сказал Сумрачный колдун и в его голосе прозвучали лёгкое удивление и едва заметная радость.

– И что теперь? – спросила Марта.

– Ничего. Договор исполнен, – Сумрачный колдун пожал плечами. – Поле вспахано и засеяно. Порядок восстановлен. – И глядя на Серафимовича, добавил с усмешкой: – Тебя, Рок, благословляю и, согласно нашему договору отдаю тебе в жёны свою дочь. – И крикнул в темноту: – Доченька, поди сюда, тебя суженный ждёт!

Марта смотрела то на Сумрачного колдуна, то на сникшего Серафимовича, и всё в её душе протестовало, но она ничего не могла поделать. Договор на то и договор, что должен быть исполнен обеими сторонами!.. Серафимович свою часть, пусть помощью, но исполнил. Теперь очередь Сумрачного колдуна.

Огненная ведьма Блейза с опаской подошла к ним.

– Дай руку! – приказал ей Сумрачный колдун, и она не посмела ослушаться. – Помогите ему подняться! – приказал он Флинту и Петру Ильичу.

Марта кинулась было защитить раненого Серафимовича, но наткнулась на острый взгляд Сумрачного колдуна – что могла сделать, она сделала. Теперь Серафимович должен сам ответить за свои слова.

Серафимович поднялся, поддерживаемый с двух сторон Флинтом и Петром Ильичом.

– Дай руку! – приказал ему Сумрачный колдун.

Серафимович протянул широкую ладонь.

– Ты с честью… да-да-да! С честью прошёл испытание! Ты засеял поле страданий… розами! Такого ещё никому не удавалось! Согласно нашему договору, отдаю тебе свою любимую дочь…

Марта смотрела и чувствовала, что сейчас расплачется. Происходящее казалось ей огромной несправедливостью, она понимала, чувствовала всем своим сердцем, что Серафимович не любит Огненный ведьму Блейзу. Да и та не любит его. И вот теперь по какому-то глупому договору, который вообще был заключён две тысячи лет назад, Серафимович должен официально жениться на ректорше…

Серафимович был слаб и бледен, он потерял много крови и теперь нуждался в медицинской помощи, но Сумрачный колдун, казалось, не замечал этого.

Анна Юрьевна, Полина и Анжелика подошли к Марте и встали рядом поддерживая почти так же, как Флинт с Петром Ильичом поддерживали Серафимовича. Потому что в голове у Марты мутилось и кровь отхлынула от лица.

– Нет… – прошептала Марта почти одновременно с тем, как расправивший плечи Серафимович забрал руку у Сумрачного колдуна.

– Прости, Хозяин, но нет! – хрипло сказала Серафимович. – И повернувшись к Огненной ведьме Блейзе закончил: – Прости Блейза. Я понимаю, нет мне прощения, но… прости.

Сумрачный колдун насупил брови и рявкнул:

– Да как ты смеешь отказываться от моей дочки?!

Марта поначалу испугалась, но глянув на Сумрачного колдуна, от удивления открыла рот – его глаза смеялись.

– Я люблю другую… – едва слышно прошептал Серафимович.

– Что-о-о?.. – казалось, Сумрачный колдун стал выше ростом. – А ну-ка повтори! Громче!

– Я люблю другую! – громко и уверенно ответил Серафимович.

Было видно, что он еле держится на ногах, и уже упал бы, если бы не Флинт и Пётр Ильич. Но Сумрачный колдун, казалось не замечал его состояния.

– Ну и что будем делать, дочка? – с едва заметной насмешкой обратился Сумрачный колдун к ректорше.

– Надоел он мне за эти годы! Другого найду! Лучше! – ответила та и дёрнула плечом.

– Спасибо, – искренне ответил ей Серафимович.

– Ну что ж, если ты не в претензии, то тогда нам тут делать больше нечего… – сказал Сумрачный колдун и повернулся в сторону пентаграммы.

Но он не успел сделать шага, как его окликнули:

– Подождите! А как же мы?

Мимо хоровода, остановившегося, едва сеятели вернулись на Лысую гору, мимо растерянных студенток, спешила Агафья Тихоновна.

Сумрачный колдун оглянулся, с интересом рассматривая профессора травоведения.

– Подождите… – переводя дыхание повторила она, как только подошла. – А как же мы? Что с нами будет?

Сумрачный колдун оглядел студенток и преподавателей так, словно впервые увидел их.

– С вами?.. – повторил он за Агафьей Тихоновной. – Не знаю… Не я создал ваш университет и не мне решать. – и, обратившись к Огненной ведьме Блейзе, спросил: – Что скажешь, дочка? Тебе рашать…

Ректорша замялась.

И тогда, распрямляя плечи к Сумрачному колдуну шагнул Серафимович.

– Я пригляжу за университетом, это мой долг. Я принимал участие в создании, и…

На лице Огненной ведьмы Блейзы промелькнула целая гамма чувств, но вслух она так ничего и не сказала.

Серафимович повернулся к ней и предложил:

– Ты две тысячи лет не была в отпуске. Если хочешь, можешь…

Огненная ведьма Блейза с благодарностью посмотрела на Серафимовича и кивнула.

Она стояла рядом с Сумрачным колдуном и готова была уйти с ним, а Марта злилась. Злилась на то, что Огненная ведьма бросает раненого Серафимовича и университет магии, Марта была уверена, что идея создания университета принадлежит не Серафимовичу. И вот он должен разгребать всё один…

С другой стороны, она радовалась, что Огненная ведьма Блейза уходит и злилась на себя, потому что радуется, а Серафимовичу теперь будет трудно…

А Огненная ведьма Блейза, как ни в чём не бывало, взяла под руку Сумрачного колдуна.

– Ну что, пошли? – спросила она, обращаясь к тому, о ком не так давно говорила, как о злейшем враге человечества.

– Не терпится? – не сдержался Сумрачный колдун, но потрепав её по руке добавил миролюбиво: – Пошли, конечно. – И шагнул к пентаграмме. – Но прежде чем переступить всё ещё светящуюся границу, остановился и повернулся к мужчинам. – Флинт, будь добр…

– Да, конечно, – ответил Флинт.

Он помог Серафимовичу сесть на землю, потом опустился на четвереньки и потянулся, как кот.

В следующий момент на месте Флинта потягивался, выпуская коготки рыжий Мартин.

Среди студенток и преподавателей разнёсся возглас изумления.

И хотя Марта уже знала, что Мартин – это Флинт, а всё равно вот такое обращение человека из легенды в рыжего питомца кухарки и любимца студенток и у неё вызвало удивление и восхищение. Сразу же вспомнились те немногие моменты в столовой, когда Мартин ластился к ней, тёрся о её ноги, напрашивался на ласку.

«А как же Мартин… То есть Флинт? – мысленно спросила Марта. – Он уйдёт с ними или останется?»

«А это, видимо, как он сам решит…» – ответила Анна Юрьевна, любуясь котом.

Кот, словно почувствовал её мысль, вздыбил шерсть и зашипел в сторону Анны Юрьевны. Та даже отшатнулась от неожиданности.

– Что это он? – спросила Анжелика.

А Мартин бочком, с выгнутой спиной и вставшей на дыбы шерстью обошёл женщину по широкой дуге и направился к свободному углу пентаграммы.

Поведение кота удивило не только Марту.

Все взоры были теперь прикованы к Анне Юрьевне.

– Что это он? – растеряно повторила вопрос Анна Юрьевна, а Марта вспомнила, что и в столовой Мартин шипел на следовательшу.

Из-за круга студенток на поляну вышла Ольга-Варга.

– Всё-таки, вы заразились от оборотня. Кот чувствует в вас волка. Точнее, волчицу…

– Но Флинт… он же ничего такого… – начала было Анна Юрьевна.

– Флинт – человек. В человеческом образе он не так чувствителен. А Мартин – кот, – пожала плечами Ольга-Варга, мол, это же очевидно.

– И что теперь делать? – спросила Анна Юрьевна и посмотрела на Петра Ильича, словно ища у него поддержки.

А он разрывался: с одной стороны, раненый Серафимович – нельзя оставлять его совсем без поддержки, а с другой – любимая женщина – с ней случилась беда.

И не важно, что беда случилась не сейчас, а накануне. В поддержке Анна Юрьевна нуждалась именно сейчас.

Серафимович почувствовал это и похлопав мужчину по плечу, сказал:

– Иди к ней!

Петра Ильича не надо было уговаривать. Он помог Серафимовичу лечь и поспешил к Анне Юрьевне.

Марте стало неимоверно жалко декана – одного, всеми брошенного… И она поспешила к нему.

Не успела она подойти к Серафимовичу, как услышала позади себя насмешливый голос Огненной ведьмы Блейзы.

– Как же ты похожа на мою сестрицу! Такая же уродливая и глупая!..

– Блейза! – одёрнул её сумрачный колдун.

– Ну ладно… Умная и красивая, – мило улыбаясь поправила Огненная ведьма Блейза, и Марте от этого стало только хуже.

«Не обращай на неё внимания!» – подумала вслух Анна Юрьевна.

«Она злится, что Серафимович влюбился в тебя, а её так за две тысячи лет и не полюбил» – поддержала Анжелика.

Марта была благодарна подругам за поддержку, но всё же слова Огненной ведьмы Блейзы о том, что Марта умная и красивая прозвучали настоящей издёвкой. Тем более, что Марта помнила – сестра ректорши была горбуньей. Да и у самой у неё ещё недавно был горб…

Пока Марта думала, как ответить, Огненная ведьма Блейза стояла и наслаждалась замешательством Марты.

И вдруг, совершенно неожиданно для всех, вперёд шагнула Полина.

– Если вы причините вред моей подруге, я не посмотрю на ваш статус и двухтысячелетнюю историю, а просто превращу вас в жабу, которой по сути вы и являетесь! – с явной угрозой в голосе сказала она.

Огненная ведьма Блейза захохотала, а Марта с удивлением повернулась к Полине.

Та стояла – решительная и прямая, и во всём её облике были вызов и уверенность. И это так не вязалось с той Полиной, которую Марта знала до сих пор.

Глянув на ректоршу, Марта увидела, как у той на кистях рук начало собираться голубое пламя. И это была уже реальная угроза!

Испугавшись за подругу, Марта закрыла её собой и быстро заговорила:

– Не сердитесь на Полину, она потрясена битвой, у неё помутился рассудок…

– Нет, Марта, не помутился, – перебила её Полина. – И если она тебя хоть пальцем тронет, быть ей жабой до скончания века!

– Да как ты смеешь?! – взвилась Огненная ведьма Блейза и уже подняла руку, чтобы бросить в Полину огненный шар, но тут раздался негромкий спокойный голос Сумрачного колдуна:

– Я б на твоём месте, дочка, не делал этого. Она сражалась с зубами дракона и победила их!

– Это Рок их победил! – возразила Огненная ведьма Блейза, однако руку опустила.

– Она была в это время на поле и ушла оттуда целой и невредимой… – ещё тише добавил Сумрачный колдун. – Это её самопожертвование дало Року возможность…

Огненная ведьма Блейза стряхнула пламя и смерив презрительным взглядом Марту и Полину, не взглянув на Серафимовича, развернулась, шагнула через черту пентаграммы и исчезла.

Сумрачный колдун улыбнулся, отвесил символический поклон Серафимовичу, потом Марте и Полине, задержал взгляд на Марте, вздохнул и обернулся к коту. Прежде чем шагнуть через черту, сказал рыжему красавцу:

– Флинт, если хочешь, можешь идти с нами.

Мартин широко зевнул и принялся вылизываться с самым независимым видом.

Сумрачный колдун понимающе улыбнулся и пробормотав:

– Ну, как хочешь… – пересёк линию и тоже исчез.

На линии горизонта вспыхнула малиновая бусина восходящего солнца. С первыми лучами солнца и сама пентаграмма, и зооморфы растворились в воздухе, лишь Мартин остался сидеть около алтарного камня.

Защебетали птицы, зазвенели насекомые, наступил новый день. День после Вальпургиевой ночи.

Марта вздохнула и подошла к Серафимовичу.

– Вы как? – спросила она, опускаясь рядом с ним на колени.

– Жить буду, – едва слышно ответил он, улыбнулся ей и взял её за руку.

Марта сидела рядом с Серафимовичем, и в её душе пели райские птицы, цвели райские цветы, тело согревало райское солнце…

Ей казалось, что прошёл всего лишь миг, когда она почувствовала на плече руку. Повернувшись, увидела Агафью Тихоновну.

– Давай, я посмотрю его раны, – мягко сказала она, отстраняя Марту, и та нехотя отошла от Серафимовича.

Быстро оглядев всё ещё кровоточащие раны декана, Агафья Тихоновна позвала мужчин преподавателей.

При помощи двух жердей, лент и нескольких заклинаний сделали носилки. Агафья Тихоновна, отдавая чёткие указания, помогла Серафимовичу лечь. Впереди взялись за ручки носилок преподаватель ритуальных песен Прохор Сиявуш и преподаватель заговоросложения Ива Медлибор. За задние ручки взялись Бард, который подошёл с некоторой опаской и неуверенностью, и Пётр Ильич – он взялся за ручку ещё до того, как Агафья Тихоновна обратилась к нему за помощью. Она удивлённо посмотрела на него и согласно кивнула.

Когда Бард вышел из-за спин студенток на открытое место, Марта с тревогой посмотрела на Полину. Та стояла с каменным лицом, словно изваяние.

Бард, проходя мимо Полины, попытался неуклюже поприветствовать её, но, словно наткнулся на глыбу льда, и поспешил к носилкам…

Марта отметила для себя, как сильно изменился этот красавчик. Нет, Бард не стал менее красив, но теперь он производил совершенно другое впечатление. И ей совершенно неожиданно стало его жаль. Но разбираться в своих чувствах по отношению к лаборанту Февроньи Статс ей сейчас совсем не хотелось.

Носилки подняли, и Серафимович застонал. И Марта думать забыла о Барде. Она кинулась к носилкам и взяла декана за руку. Тот повернулся к ней и попытался ободряюще улыбнуться.

Пошли. Марта засеменила рядом. И тут Пётр Ильич наступил на камень и дёрнулся. Серафимович снова застонал. Агафья Тихоновна зашипела было, но увидев босые сбитые ноги, промолчала. Лишь вздохнула тяжело.

Анна Юрьевна шла рядом с Петром Ильичом, пытаясь поддержать его хотя бы морально. В любом случае нужно дойти до комнаты…

Едва процессия двинулась, как Мартин с самым независимым видом пробежал вперёд и, задрав высоко хвост, возглавил колонну.

Так и шли: кот Мартин, Серафимович на носилках – Прохору Сиявушу и Иве Медлибору пришлось высоко поднять носилки, чтобы Серафимович лежал ровно и не сползал.

С одной стороны, рядом с носилками шла Марта, с другой – рядом с Петром Ильичом шагала Анна Юрьевна. Полина и Анжелика отправились сразу за ними. Следом – студентки. Февронья Статс выстроила их в колонну и заставила петь. Хор звучал нестройно, но отвлекал, не позволяя задуматься о будущем.

А будущее было неопределённым. Была непонятна судьба университета магии, была непонятна судьба преподавателей, и, естественно, непонятна судьба девушек студенток.

О своей судьбе Марта старалась не думать. Едва какие-то мысли всплывали у неё в голове, как она повторяла слова Скарлетт О'Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». И понимала, что завтра она тоже не хочет думать. Она вообще не хочет думать…

Как спустились, Марта не помнила. Шли-шли, и вот – двери.

Едва процессия подошла к центральному входу, как во всём университете вспыхнул свет, хотя необходимости в нём не было – солнце уже встало.

Двери приветливо распахнулись, и носилки внесли в холл.

– Несите Серафимовича в его комнату! – приказала Агафья Тихоновна.

Потом поискала взглядом среди входящих студенток, задержала на минуту взгляд на Анжелике, но, нахмурившись, продолжила искать, пока не увидела Февронью-Статс.

– Февронья Статс, проследите, чтобы декана разместили как надо, – указала она преподавателю истории магии и добавила: – А я схожу за настойками, мазями и эликсирами.

Марта видела, что Февронье Статс не понравился тон, с которым с ней разговаривала Агафья Тихоновна, и тем не менее, она подошла к носилкам.

Но, прежде чем возглавить процессию, повернулась к Марте.

– Идите в свою комнату! – приказала она и бросила взгляд, полный ненависти на Полину.

Марта хотела возмутиться, но Анжелика, подойдя сзади, обняла её за плечи.

– Пойдём, – потихоньку сказала она. – Не дай ей повода сорвать на тебе зло…

Анна Юрьевна проводила тревожным взглядом Петра Ильича. Он ободряюще улыбнулся ей и пошёл с носилками по коридору и вскоре они скрылись за поворотом.

Полина стояла и смотрела в пол, казалось, она не видела, каким взглядом одарила её Февронья Статс, и Марта подумала, что это даже хорошо…

Ведьма Аглая и Ольга-Варга переглянулись. К ним подошла Лилит Златановна и уже хотело что-то сказать, но Ведьма Аглая подняла руку в предостерегающем жесте. А потом мягко сказала столпившимся студенткам:

– Вы можете пойти отдохнуть! У вас была тяжёлая ночь. Сегодня занятий не будет, идите отсыпайтесь! Обед будет по расписанию. Вечером жду вас в холле. Думаю, у нас будут для вас объявления…

Студентки, переговариваясь, начали расходиться. Вскоре в холле остались только преподаватели и Марта с Полиной, Анной Юрьевной и Анжеликой. Поймав косой взгляд Дилит Златановны, Анжелика подошла к Марте и Полине и обняла их за плечи.

– Пойдёмте, я провожу вас, а то ещё заблудитесь, – сказала она улыбнувшись.

Прежде чем в своём холле разойтись по комнатам, Полина спросила:

– Интересно, а что за объявление?

Анжелика пожала плечами, а Анна Юрьевна ответила:

– Ректор ушла, декан ранен… Университет остался без руководства… Видимо, будут перестановки…

Анжелика согласно кивнула. А потом, вздохнув, сказала с чувством:

– Как мне это всё надоело! Как я устала… Вы как хотите, а я пошла спать! – и развернувшись, отправилась к своему коридорчику, обозначенному картиной с горящей на костре ведьмой.

– Анжелика! – окликнула её Анна Юрьевна, и когда та обернулась, сказала: – Спасибо за всё!

– Всегда пожалуйста! – ответила староста и скрылась за пеленой, тут же затянувшей проход.

Едва вошли в комнату, Полина стянула платье и бросила его на кресло. Но глянув на Марту, подняла и повесила на спинку стула.

– Я в душ! – сказала она и прямым ходом направилась в ванную комнату.

Марта подошла к своей кровати. постояла немного, потом подошла к окну…

Из душа вышла Полина.

– Вы как хотите, а я спать! – сказала она, забираясь под полог цвета весеннего неба.

Анна Юрьевна спросила у Марты:

– Ты пойдёшь мыться?

Марта отрицательно качнула головой, и Анна Юрьевна отправилась в душ.

Стоя у окна, Марта смотрела на пестреющую весенними цветами поляну и не видела её. В голове у неё снова и снова вставали картины прошедшей ночи – очень длинной ночи… Ночи, насыщенной событиями.

И все эти события сливались в один момент – тот, когда Серафимович держал её за руку. Но на смену этому моменту неизменно приходил тот, когда Февронья Статс приказывала отправиться в свою комнату, а носилки скрывались за поворотом. А голос Огненной ведьмы Блейзы надсмехался: «Ну ладно, умница и красавица…» От всего этого в голове Марты была мутная каша.

– Тебе нужно ополоснуться и лечь поспать, – мягко сказала Анна Юрьевна.

Она уже вышла из душа и теперь от неё пахло свежестью. Она взяла Марту за руку и повела её в ванную.

Не в силах сопротивляться, Марта разделась, встала под тёплую струю.

Вода стекала по лицу, и Марте казалось, что она плачет. Но слёз в уставшей душе не было.

Анна Юрьевна помогла ей обмыться, потом вытерла, отвела к кровати и уложила.

– Спи, – сказала она.

И Марта вдруг осознала, что Петра Ильича всё ещё нет.

– А как же вы? – спросила она приподнявшись.

– Я подожду немного. А ты спи. Тебе нужно набраться сил. Думаю, что нас ждёт непростой вечер. Спи!

И Марта послушно закрыла глаза.