Заклятие роз (СИ)

Глава 10

Марта и Полина после магических обрядов поднимались по ступенькам из подвала совсем замученными. И магические обряды, и зельеварение, которое предшествовало обрядам, были тоже индивидуальными занятиями. Преподаватели что-то рассказывали, о чём-то спрашивали. Под конец магических обрядов подруги уже совсем измучались и мало что понимали. Им очень хотелось спрятаться в какое-нибудь укромное место и поговорить, проанализировать, продумать, как вести себя в этом чужом для них мире, определиться, наконец, продолжать ходить на занятия или взбунтоваться и потребовать, чтобы их отправили домой.

Но словно нарочно возможности поговорить, обсудить занятия и то, что на них происходило у Марты с Полиной не было. Даже в своей комнате они больше не могли чувствовать себя свободно… К тому же чем больше девушки уставали, тем сильнее Марта ощущала свой горб – спина не просто болела, она постоянно ныла, её ломило, и это заставляло Марту горбиться ещё сильнее. По ступеням, а потом по коридору Марта шла хмуро, и лишь глаза блестели всё ярче.

Полина тоже устала. Она поблёкла вся, золотистые волосы разлохматились, платье путалось в ногах, каблуки уже не стучали звонко и задорно, а всё чаще шаркали. Полина плелась позади Марты и ныла:

– Если нас сейчас ещё на какую-нибудь лекцию отправят, то я умру.

Марта шла молча. Но на её лице было написано, что она сама готова помочь Полине умереть, если та не перестанет ныть. Марта пыталась мысленно собрать все преподавательские провокации и проанализировать их. Но она слишком устала. Зельеваренье, а особенно магические обряды выжали её как губку.

Зельеварение преподавала ведьма Аглая. Именно так она представилась подругам и именно так было написано на листке, который Анжелика дала им утром, и который Полина затолкала в карман и вспомнила только после прорицания, когда подруги решили не испытывать судьбу – не дожидаться Анжелику, а поискать нужный кабинет самостоятельно. Полина обнаружила в платье карман, о котором она забыла, сунула в него руку и… вытащила листок с расписанием…

Кабинет зельеварения напоминал химическую лабораторию с большим столом в центре, на нём стояли реторты, пробирки, колбы, тигели, горелки. Над столом висела вытяжка, сбоку возвышался вакуумный шкаф, в шкафах у стен в определённом порядке располагались котлы, котелки, котелочки… в другом шкафу – банки, баночки, бутыли, бутылки, флаконы, фиалы… В нескольких шкафах хранились всевозможные ингредиенты. Ещё один шкаф был большим холодильником.

Несмотря на стереотип о том, как должна выглядеть ведьма, на лице Аглаи не было бородавок, нос у неё был аккуратный, а вовсе не крючком. Лицо круглое, зелёные глаза широко поставлены. Около глаз и в уголках губ морщинки, которые показывали, что Аглая добродушная улыбчивая женщина. Длинные волосы, тронутые сединой, были собраны на затылке в шишку. Лет ей было на вид сорок – сорок пять. Одета она была просто – встреть девушки её в городе и внимания не обратили бы.

Аглая спокойно рассказывала о традициях зельеварения и о том, что, когда святая инквизиция жгла ведьм, на самом деле это мужчины – аптекари и врачи убирали конкурентов – ведуний. «Это была одна из самых кровавых войн за рынок в сфере лекарских услуг, – говорила ведьма Аглая. – Люди не хотели идти к врачам и покупать препараты в аптеках. Они предпочитали знахарок и травниц. Вот мужчины и устраняли конкурентов тем способом, который им доступен, то есть, мечом и огнём…»

Аглая рассказала почему Марте и Полине необходимо с особой внимательностью отнестись к её урокам. Зельеварение – это основа магического мира. Ни одно заклинание, ни один обряд, ни один ритуал не будет иметь нужной силы, если его не подкрепить зельем.

И как бы между прочим Аглая, глядя на Марту и её горб, сказал:

– Если вы не принимали никаких зелий, то снять заклятие будет очень просто…

На вопрос Марты, сможет ли Аглая сейчас убрать этот уродский горб, Аглая ответила:

– Могу, конечно. Но вы тогда не научитесь справляться с такими заклятиями самостоятельно.

– С чего начать? – спросила Марта.

– С основ, – ответила ведьма Аглая и начала рассказывать о назначении инструментов и видах зелий.

Никакого другого преподавателя Марта не слушала с таким вниманием и упоением. Полина же наоборот, скучала и вздыхала.

Кабинет магических обрядов находился в подвале и представлял из себя огромный зал – каменный и мрачный, с широкими колоннами, поддерживающими потолочный свод, освещённый горящими факелами, вставленными в специальные держатели на стенах. Звук многократно отражался от голых стен и купольного потолка и тем самым усиливался. Никаких столов, никаких шкафов в кабинете магических обрядов не было. Зато на каменном полу была начертана вписанная в круг пентаграмма с символами по углам пятиугольника.

Марта с Полиной остановились, едва увидели пентаграмму. В памяти и одной, и второй всплыли события годичной давности: сатанинские секты и скандалы вокруг них – в новостях говорили о человеческих жертвоприношениях и чёрных мессах, посвященных Сатане. А уж как интернет гудел!.. Подруги хоть и не интересовались темой, но всё время натыкались на посты соответствующего содержания.

И вот теперь перед ними была пентаграмма! В мрачном подвале! В каком-то странном университете магии…

Девушки не на шутку испугались и готовы были сбежать, несмотря на все магические контракты. Но дверь за ними захлопнулась, заставив подруг подскочить от страха и прижаться друг к дружке.

Марта с Полиной с ужасом смотрели то на закрытую дверь, то на пятиконечную звезду в круге и поэтому не сразу увидели преподавателя. И вздрогнули от голоса, гулко разнёсшегося под сводами зала. Голоса знакомого, и в то же время сильно искажённого многократным отражением.

– Так-так-так! Поле в марте, поле в марте… Девушки, вы выглядите просто очаровательно!

Подруги уставились на преподавателя. Полина – неосознанно поправив свои роскошные волосы, а Марта – сгорбившись ещё сильнее.

В свете неровного огня по ту сторону от пентаграммы стоял мужчина в длинном чёрном атласном плаще с капюшоном, из-под полы которого выглядывали носки берц.

– Как я рад вас видеть! – сказал мужчина и приветственно раскинул руки.

Рукава плаща немного задрались, и стало видно, что у него на левой руке часы в металлическом браслете.

Мужчина откинул капюшон, и девушки узнали Серафимовича.

Серафимович залихватски подкрутил свои «хэндлбары» и сделал приглашающий жест.

– Ну что вы стоите? Проходите! У нас сегодня большая программа! Ну же?!

Марта с Полиной продолжали стоять, боясь пошевелиться.

– Не бойтесь девушки. Вам ничего не грозит! Разве что, большое, яркое магическое будущее… Ведь вы студентки МОЕГО факультета!

Но Марта с Полиной продолжали стоять не в силах сделать и шага в сторону пентаграммы.

Серафимович щёлкнул пальцами, подтянув руки к груди, и девушки почувствовали, как их потянуло к нему – не сильно, но довольно ощутимо. Посопротивлявшись, они поддались притяжению, но как могли старались обойти пентаграмму, не заступить за линии.

Глядя на старания девушек, Серафимович весело рассмеялся:

– Это всего лишь пентаграмма! – сказал он, отсмеявшись. – Просто рисунок на асфальте! И он ничего не значит, пока вы не наполните её смыслом. Так что, ступайте смелее.

Серафимович явно наслаждался и смятением подруг, и их неуверенностью, а особенно – тем, как они выглядели.

Марта взглянула на преподавателя и выпрямилась, насколько позволял горб.

– Идти в пентаграмму? – с усмешкой спросила она. – Но вы сами говорили, что тут никому нельзя верить!

– Эх, видимо, вы приняли мои слова буквально, – притворно вздохнул довольный Серафимович. – Если вы абсолютно ничему не будете верить, как же вы будете учиться?

– А если мы не будем учиться? – спросила Марта. Она была немного обескуражена и спорила скорее по привычке спорить.

– Тогда я вам не завидую, – сказал Серафимович просто. И добавил: – Вам нужно научиться различать чему верить, а чему нет.

– И как же мы этому научимся? – спросила Полина. Она предпочитала верить людям, и её часто обманывали.

– Рискуя, наблюдая, делая выводы, – Серафимович пожал плечами. – Я ведь действительно не хочу для вас ничего дурного.

– Поэтому вы сделали меня горбатой? – спросила Марта.

– Вы легко справитесь с этим заклятием, – отмахнулся Серафимович. – Вам только нужно учиться прилежно и всё.

То, что кое-какие знания могут быть полезными, Марта уже поняла и поэтому слова преподавателя не вызвали отторжения. Единственное, что её во всей этой истории не устраивало, так это способ, которым он затащил их в университет. Возможно, если бы Серафимович объяснил хорошенько, рассказал бы об университете магии и о тех преимуществах, которые даёт обучение тут, может тогда она и согласилась бы учиться…

«Кого я обманываю?! – сказала сама себе Марта, вспоминая встречу с Серафимовичем на концерте. – Ни за чтоб не согласилась!»

– Это… – Серафимович кивнул на горб, – всего лишь дополнительный стимул… и… наказание. Чтоб поменьше болтали всякие глупости.

Марта вздрогнула и, вспоминая о чём они с Полиной болтали перед сном, внимательно посмотрела на Серафимовича, потом на Полину.

Полина была совершенно растеряна. Она уже хотела спросить, когда это они болтали, ночью что ли, когда спали, но Марта сжала руку подруги, и Полина опустила глаза и не стала ничего спрашивать.

Не дождавшись от девушек вопросов, Серафимович сказал:

– Что ж, думаю, вступительную часть можно считать законченной. Переходим непосредственно к занятиям. Как я уже сказал, сама по себе пентаграмма ничего не означает. Всё зависит от того, кто и с какой точки зрения на неё смотрит и для каких целей использует. Например, посмотрим с точки зрения астрономии. Если мы будем в течение года наблюдать за Венерой, и отмечать на небосклоне траекторию движения этой планеты, то мы получим пентаграмму. Первые известные учёным изображения пентаграммы датируются примерно 3500 годом до нашей эры. Они были найдены археологами при раскопках развалин древнего города Урука и представляли собой нарисованные на глине пятиконечные звёзды. Учёные считают, что на этих глиняных табличках результаты астрономических наблюдений за Венерой. В Древнем Египте пентаграмма символизировала звёзды и называлась «звездой псоглавого Анибуса»…

– Какое отношение Венера имеет к сатанистам? – спросила Полина.

– Венера? Никакого, – ответил Серафимович.

– А как тогда получилось, что… – начала спрашивать Марта, но Серафимович не стал слушать вопроса.

– Я ж говорю, всё зависит от того, кто и с какой целью смотрит на пентаграмму. Без наблюдателя это просто рисунок на асфальте.

Девушки недоверчиво переглянулись – слишком много в новостях говорилось о сектантах и их обрядах.

– Вы бы поменьше читали жёлтой прессы, – вздохнул Серафимович. – Во всяком случае, пока не научитесь отличать ложь от правды.

– И в чём правда пентаграммы? – спросила Марта.

– В том, – ответил Серафимович, – что в Древнем Вавилоне вера в оберегающие свойства пентаграммы была так глубока, что её изображали на дверях магазинов и складов, чтобы уберечь товары от порчи и кражи. А правители выбирали пентаграмму знаком власти, например, ставили на печати. И не только в Древнем Вавилоне, но и Александр Македонский использовал пентаграмму на своих печатях. Археологи нашли при раскопках…

Марта отметила, как Серафимович слегка усмехается всякий раз, когда говорит об археологах.

– Есть версия, что пентаграмма символизирует богиню плодородия и плотской любви, войны и распри Иштар. Она олицетворяла планету Венеру… Ну, с Венерой всё понятно…

– А почему Венера и война? – спросила Марта, она сама не заметила, как ей стало интересно.

– Потому что Венера и утренняя звезда, и вечерняя. Утром – воюем, вечером – любим. Это так по-человечески… – Серафимович снова снисходительно улыбнулся.

– Вы так говорите, как будто вы не человек, – прокомментировала усмешку преподавателя Марта.

Он пристально посмотрел на неё и продолжил лекцию как ни в чём ни бывало.

– Есть ещё одна версия использования пентаграммы – как отличительного знака принадлежности к сообществу или закрытой группы. Например, пифагорейцы… Они учили, что мир состоит из пяти взаимосвязанных элементов: огня, воды, воздуха, земли и эфира. Они в углах пентаграммы ставили пять букв: ύδωρ – вода, Γαια – земля, ίδέα – идея или дух, έιλή – огонь и άήρ – воздух. – Серафимович поочерёдно показал на начертанной на полу пентаграмме сначала на самый верхний угол, потом на левый верхний, на правый нижний, верхний правый и нижний левый. – Пентаграмму, как отличительный знак использовали гностики – для них это был символ интеллектуального могущества. Пентаграмма есть и в символах тамплиеров. В средневековом западном христианстве она стала напоминанием о пяти ранах Христа: от тернового венка на лбу и от гвоздей на руках и ногах… В арабских манускриптах пентаграмма, заключённая в круг, – Серафимович указал на круг на полу, – называлась «Печатью царя Соломона». Кстати, печать Соломона активно использовалась средневековыми европейскими магами. Вписанная в круг пентаграмма с символами пяти элементов: огня, воды, земли, воздуха и эфира – в углах, и вписанным в пентаграмму человеком – такая пентаграмма является символом микрокоссма – знака оккультной духовной работы на материальном плане.

– Столько всего… – восхитилась Марта. – Я и не знала…

– А как же с сатанистами? – спросила Полина.

– Это одно из самых молодых использований пентаграммы. В 1854 году Элифас Леви в книге «Учение и ритуал Высшей магии» использовал перевёрнутую пентаграмму для обозначения Сатаны. Он писал: «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла на шабаше; когда восходит один конец – это знак Спасителя». Перевёрнутая пентаграмма называется Зеир Анпин.

– Это что получается? Больше пяти тысяч лет пентаграмма защищала, а символом сатанистов служит меньше двухсот лет, и уже о защите мало кто помнит, но все знают о сатанистах… – прокомментировала Марта и покачала головой.

– Я в вас не ошибся! – сказал довольный Серафимович.