Записи экипажа. Файл 1

Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»

Я решил начать записывать свои воспоминания именно с этого момента. Человеческая память — инструмент ненадёжный. Даже очень важные моменты имеют свойство пропадать, скрываясь за завесой времени. А мне хочется иметь что-то такое под рукой, что было бы мной — но было отделено от меня физически. Омут воспоминаний и дневник памяти.

Почему именно этот момент? Да потому что без него я бы точно никогда не начал писать мемуары. Моя жизнь была слишком насыщенной, я старался смотреть вперёд. До того уровня, когда хочется оглянуться назад, я бы просто не дожил. Наверное. По крайней мере, в человеческом виде.

Эти воспоминания я обязательно распечатаю. Они будут храниться в моей каюте. А, если когда-нибудь мы переселимся в новый мир — я обязательно возьму их с собой.

Так, где же я начал?

Ах, да.

Мой последний день на Земле.

Несмотря на психологическую подготовку и тот факт, что «Москва», практически, стала мне вторым домом — было тяжело. Смотреть на небо и прикасаться к зелёной траве зная, что меньше, чем через час ты уже будешь на борту челнока, который навеки перенесёт тебя на другую сторону небосвода, за звёздный горизонт…

Именно в эти минуты мне стало ясно, для чего нас заставляли подписывать все эти бумаги с драконовскими обязательствами.

Кажется, в тот момент я был готов отказаться от бессмертия. Только ради того, чтобы не переживать эту минуту окончательного расставания.

У меня даже появилась безумная мысль: сбежать для того, чтобы потом присоединиться к Лиле в её цифровой вечности.

«Не нужно», — это был не голос, а просто внутреннее ощущение. Будто часть моего существа мягко, но настойчиво убеждала меня отбросить малодушие.

«Не нужно».

Я закрыл глаза и опустился на колени.

Тут, в небольшом парке на территории центра подготовки было очень уютно. Вертолёт должен был прилететь минут через пятнадцать. Все мои вещи уже на борту.

Странно, что никто не запрещал тут гулять, под открытым небом. Будто это последнее прикосновение к природе Земли было испытанием.

Я прикрыл глаза, опустив ладони на траву.

Странное ощущение живого. Почему я раньше не обращал на него внимания и не задумывался об этом? Трава была живой.

Я почувствовал, как на мою руку заползла какая-то букашка. И это была словно буря осознания: я чувствовал её жизнь, её движение. Кажется, стоит ещё немного напрячься — и я смогу понять те разрозненные кусочки информационной картины, которые и представляют из себя жизнь…

Но я не хотел напрягаться.

Я просидел так несколько минут, пока не завибрировал коммуникатор.

Пора.

Короткий перелёт на вертолёте. Громада челнока в стартовой позиции. Последний взгляд на летнее небо, напоенное глубокой синевой. Последний глоток настоящего воздуха.

И дальше — как автомат. По протоколу.

Почему-то я вспомнил игру, где мы с Лилей провели кучу субъективного времени.

Странно, но это воспоминание принесло облегчение.

Когда перегрузка вдавила меня в кресло, я улыбался.

Загрузка...