Воля владыки. За твоим плечом

Глава 19

Первой рано утром в сераль вернулась Хесса. Лин только проснулась и собралась попросить кофе, когда та тихо вошла, окинула взглядом пустой зал, увидела Лин и почему-то на мгновение отвела взгляд. Потом решительно выдохнула и быстро пошла к ней.

В Лин все эти незаметные для посторонних, но явные для нее признаки душевного раздрая сразу же всколыхнули нешуточную тревогу. Она шагнула навстречу, крепко взяла Хессу за руку и тихо спросила:

— Что случилось? Что-то у тебя с Сардаром? Или с Сальмой?

Тут же отметила: если с Сардаром, то это «что-то» случилось вот только что, потому что пахла Хесса хорошим сексом. А если только что, она психовала бы открыто и откровенно, значит… нет, не Сардар, там все хорошо. Может быть, сложно, потому что вокруг Хессы слишком часто все усложнялось, но — хорошо.

— Нет-нет, все в порядке, — Хесса даже головой помотала для убедительности. — Но надо поговорить. Мне кажется, ты кое к чему должна… э-э-э… подготовиться? Да. Если получится.

— К чему? — манера «подготовить» Хессы не выдерживала никакой критики, дома за такое «успокаивающее» начало точно отправили бы на внеочередные курсы к психологу. Повышение квалификации, чтоб его. — Все в порядке, но что-то все-таки случилось? Или вот-вот случится?

— Вроде того.

Хесса замялась, и Лин не выдержала.

— Послушай, Хесса! Говори уже прямо, как есть, а то ты меня до нервного тика доведешь такой плавной подготовкой.

— Прости! Пойдем отсюда куда-нибудь, — и схватив Лин за руку, потащила за собой в сад. — На самом деле все не настолько страшно, но я все равно слегка психую. В общем, — она остановилась неподалеку от их излюбленного уголка, но к фонтану не пошла. Еще раз бросила взгляд в сторону дворца и продолжила: — Сегодня вечером устраивают традиционное омовение. Для владык и их советников. Это долбаная старая традиция. И анхи там понятно зачем. Сардар сказал, будет очень откровенно, вплоть до совокупления у всех на виду, если кто-то соизволит захотеть срочно и не отрывая задницу от подушки. Уединиться там тоже есть где. Но не факт, что какой-нибудь разгоряченный кродах побежит прятаться с анхой подальше. Владыка Асир должен туда явиться с несколькими анхами. Ну, я и подумала, что если ты пойдешь, то лучше знать заранее, чего там ждать.

— Так, — Лин подошла к бортику фонтана и села. Поймала ладонью несколько приятно холодных капель. — Та-ак. Меня пока не звали, но, если позовут, владыка, конечно, расскажет заранее. И предложит самой решать, идти или нет.

— Ну да, Сардар примерно так и сказал, когда я спросила о тебе. Но подозреваю, что ты не откажешься. Я вот тоже не отказалась. Хоть и вроде как сама себя пригласила.

Было не до смеха, но Лин рассмеялась. «Сама себя пригласила» — в этом была вся Хесса, и Лин подозревала, что Сардара это и зацепило. Может, не только это, но в том числе.

Асиру тоже нравилось… когда она «сама себя приглашала». Любоваться на чужие постельные игрища не хотелось, к тому же Лин даже не сомневалась, что Вахид и, может, Рабах устроят отвратительное представление Асиру назло. Но…

— Да. Надо и мне самой себя пригласить. Так, наверное, будет лучше. Со всех сторон, кроме… Нахлебаться, что ли, успокоительного заранее? Ладуш не откажется подобрать подходящее к такому случаю. Сходим к нему вместе? Тебе, наверное, тоже не повредит.

— Я со вчерашнего вечера на успокоительных. Упилась уже по уши, только помогает плохо. Сардару пришлось самому меня вчера останавливать. У него получилось лучше, чем у отвара. Эта метка, оказывается, не только для отпугивания других кродахов на шее красуется. От нее больше пользы, чем я думала. Но к Ладушу пойдем все равно. Вдруг у него есть средство посильнее, чем ерунда, которой Сальму поили. Я не против и его выхлебать.

— Если вы, дорогуши, хотите, чтобы каждый кродах в купальнях учуял ваши бальзамы с отварами, то, конечно, идите к Ладушу, — вздрогнула Хесса, резко обернувшись на голос, а Лин отчего-то даже не удивилась. Скорее, обрадовалась. Качнулись усыпанные душистыми цветами ветки, и со стороны тайной калитки к их фонтану вышла Лалия. Немного бледнее, чем обычно, но такая же идеально красивая, отстраненно-надменная — для тех, кто не видит за маской, и с откровенной насмешкой в синих глазах. — Но я бы не советовала.

— Вот бездна, — пробормотала Лин. — Точно. Я совсем не подумала. В купальнях же запахи усиливаются.

Захотелось побиться головой о ближайшую стенку. Легонько, для стимуляции мозгов, которые, похоже, так и норовили совсем отключиться. Но так как голова все-таки нужна была целой, Лин только вздохнула и спросила:

— Ты уже совсем в порядке? Тоже там будешь?

— В полном порядке, — отозвалась Лалия, — Буду непременно. Такое нельзя пропустить. Я уже и так пропустила чудесную грызню по поводу Баринтара. Какая жалость.

— С которой я позорно сбежала, — Лин снова вздохнула.

— Не думала, что когда-нибудь такое скажу, но твое присутствие в купальнях меня слегка успокаивает, — пробормотала Хесса и опустилась на бортик рядом с Лин.

— Неужели на тебя снизошло разумное озарение? — Лалия подошла ближе. — Вот на твоем месте я бы психовать не стала, — она выразительно постучала по шее. — Сардар глаз с тебя не спустит, уж поверь, ты сама сказала — у него много способов усмирить твое буйство. С Лин будет сложнее.

— Думаешь, мне лучше не идти? — спросила Лин. Мысль, что Лалия сейчас скажет «да, тебе рано», а Асир потом подтвердит, что да, рано и вообще нечего ей там делать, отчего-то вместо облегчения принесла горечь. И понимание, что там наверняка будет сложнее, чем вчера в разгар того самого пропущенного Лалией буйства… а может, и сложнее, чем в первый день здесь, в пыточной… нет, это понимание почему-то совсем не подтолкнуло сказать «ладно, я не пойду».

— Как раз наоборот. Ты должна пойти. Пойти и пережить это так, как и положено анхе, настолько приближенной к владыке. Я не предлагаю тебе устроить свальную оргию у всех на глазах. Хотя… — Лалия мечтательно прищурилась, — это было бы интересно. Но нет, просто постарайся быть к нему как можно ближе. И когда я говорю ближе, я не имею в виду держать его за коленку. Не маленькая, сама понимаешь.

— За кое-что другое? — Лин фыркнула и хихикнула, ощутив, как неудержимо краснеет.

— Не настолько буквально, но ты мыслишь в верном направлении. И если вдруг понадобится подержаться за что угодно — постарайся забыть, что вас там больше чем двое. Не думаю, что легко получится. Но ты знаешь, к чему стремиться.

— Бездна, — вздохнула рядом Хесса. — Да уж, это проще сказать, чем сделать.

Отчего-то вспомнились вчерашние откровенные намеки Асира за ужином. Могло ли быть, что он исподволь подводил ее именно к этой мысли? К купальням? Смотрел на реакцию, проверяя, насколько она готова к такому?

— Уж кто бы говорил. Тебе было плевать на целый сераль свидетелей. Правда, если бы ты накинулась на Сардара с более подходящими намерениями, тебе бы слова никто не сказал.

— Обязательно об этом напоминать? — буркнула Хесса.

— Так никто же не забыл, — улыбнулась Лалия. — До сих пор перед глазами та дивная картина. К тому же сегодня вечером твоя безудержность будет даже уместна. Так что подумай.

— Там… так на это смотрят? — Лин поежилась. — Не просто «кому-то может быть лениво уединиться», а «чем откровеннее и безудержнее, тем лучше»?

— Именно. Анха должна услаждать кродаха. Любыми доступными способами и в любое время. Не на ложе в темноте, а где и как угодно. Уж такие они, наши старые традиции.

— В городском фонтане, — Лин закрыла ладонями заполыхавшее лицо. Ясно теперь, почему Асиру так нравилась эта шутка. С другой стороны, на дворцовой стене в перерыве между обходами стражи — было по-настоящему возбуждающе. Да и в саду у Шукри… тоже.

— Да хоть у главных ворот Им-Рока, — кивнула Лалия и взглянула как-то очень понимающе.

— Сардар сказал, раньше на этом омовении еще и анхами менялись, но это не для Имхары.

— Если только сами захотите. Но что-то я сомневаюсь. А вот другие владыки да, могут.

— Хорошо, — решилась Лин. — Мне нужно что-то… ну, не знаю, Ладушу сказать? Или к владыке напроситься, чтобы самой себя туда пригласить?

— Не нужно, я была уверена, что ты пойдешь. Владыка не берет третью анху, что почти недопустимо, но ему нравится недопустимое. А с моим присутствием тебе придется смириться. И быть готовой почти ко всему. Ах, да. Если вы не поняли, в шароварах в купальни не ходят. Так что к Ладушу все равно идите. Он подберет вам обеим что-нибудь подходящее.

Хесса кивнула, но вместо того чтобы встать, вцепилась пальцами в бортик фонтана. Наверное, собиралась с духом. А Лин вдруг поняла, что как раз это ее вообще не волнует. По сравнению с остальным есть шаровары или нет — такая абсолютно неважная мелочь.

— Только почему «смириться»? Я рада, что ты там будешь. Правда, рада. И когда это все начнется? Уже пора готовиться?

— Смириться, потому что я там буду точно не для мебели, — улыбнулась Лалия с отчетливым предвкушением. — Надеюсь, ты готова познавать неизведанное в моем обществе. С владыками я побуду сегодня, ты можешь отдохнуть до ужина. Купальни — после. Так что выспаться тоже не повредит.

После шербета спала Лин и так очень даже крепко и сладко. И выспалась пусть не на сутки вперед, но достаточно для того, чтобы заснуть днем стало проблемой. Но может, имело смысл попросить у Ладуша не успокоительного вечером, а снотворного — сейчас? Ночь, судя по всему, предстояла такая, что лучше быть бодрой без кофейного допинга.

Ладуш, похоже, думал так же, потому что тут же выдал склянку с сонной настойкой, сказав только:

— Не пугайся, проснешься к ужину.

Но проснулась Лин раньше. Разбудила Сальма. Сонная, встрепанная Хесса уже сидела рядом, зевала, а расторопные клибы несли кофе. А вот Сальма выглядела прекрасно, и не скажешь, что всего сутки назад была на грани срыва, избитая и рыдающая. Только пудры на лице больше обычного, но это легко объяснялось желанием понравиться гостям.

— Господин Ладуш занят, — с мягкой улыбкой объяснила Сальма. — Попросил меня помочь вам и объяснить, что к чему. Но вы уже и так все знаете, нужно только заняться волосами и подобрать украшения.

— А одежду? — хрипло спросила Хесса. — Что… ну, что это будет?

— Я принесла, — Сальма кивнула на кресло. Там, бережно перекинутые через спинку, красовались две… нет, не две тряпки, как непочтительно подумала Лин. Два тончайших, переливчатых покрывала из драгоценного харитийского шелка, настолько прекрасного, что его никогда не украшали дополнительно ни вышивкой, ни камнями. — Зеленое наверняка для Хессы, под цвет глаз, а для Лин — сиреневое, будет красиво оттенять волосы. Хотя оттенять будет недолго, но все-таки.

— А почему не белое? — удивилась Лин.

— Во время традиционного омовения любая анха может возлечь с любым кродахом. Поэтому цвета принадлежности не надевают.

— Да вообще ничего не надевают, — грустно сказала Хесса. — Эти тряпки не в счет. Не будешь же ты сидеть, завернувшись в них по уши. Все равно придется снять. И кто мне теперь скажет, что делать, если я не хочу выпячивать перед всеми свои шрамы? Хоть бы пояс какой выдали — слегка прикрыться.

— Ты можешь надеть, — кивнула Сальма. — Не думаю, что один пояс кого-то расстроит. Может, даже наоборот, покажется пикантным. Главное не заматывайся в пояса целиком.

— Светить голой задницей и всем остальным перед толпой кродахов мне не впервой. Мерзко, но как-нибудь переживу. А пояс — хорошо, его я надену.

— Ладно, с этим ясно, — решительно сказала Лин. — А что с украшениями? Не думаю, что камни и золото будут уместно смотреться на голой анхе.

Не было смысла уточнять, что и ей привычно светить голой задницей и остальным, правда, не перед кродахами, а перед сослуживцами, для которых анха на подавителях была все равно что клиба. Честно говоря, в этом крылась проблема. Раньше в сложных ситуациях Лин выпускала вперед агента Линтариенту — такой способ помогал. Но теперь, то есть не прямо сейчас, а в купальнях, выпустить нужно было не агента, а именно анху. Раскованную, жадную, ту, которую до сих пор видел только Асир. Хотя и агенту не мешало бы внимательно смотреть и слушать.

— Главное украшение голой анхи — она сама, — лукаво сказала Сальма. — Из украшений допустимы разве что браслеты на запястьях и лодыжках, вот такие, — она выставила на стол шкатулку, открыла. Браслеты там были всех цветов — золото, серебро, эмаль, даже целиком выточенные из яшмы, нефрита, оникса. — И, конечно же, только на одну руку или ногу.

— Почему «конечно»?

— Чтобы браслеты звучали, когда ты этого желаешь, а не постоянно. А если не умеешь сделать так, чтобы браслеты пели нужную тебе мелодию, лучше вообще обойтись одним.

Лин выбрала браслет из белого нефрита, объяснила:

— Под халасан, белое к белому.

— Этот на ногу, — сказала Сальма.

— Как ты их различаешь?

Вместо ответа Сальма только пожала плечами и, нагнувшись, нацепила браслет на щиколотку Лин. Та повертела ногой, кивнула:

— Еще непривычно, но не мешает. Хорошо.

— Возьму этот, — сказала Хесса, выбрав довольно крупный литой браслет из белого золота. — И хватит. На руку?

— Этот да. Вот и все почти. Волосы лучше не собирать. Только промыть как следует и красиво уложить. Ну или хотя бы гладко расчесать. Все равно там не до причесок. Заколку можно, но не шпильки.

— Требования безопасности? — усмехнулась Лин. — Чтобы я, не приведите предки, не ткнула шпилькой в глаз какому-нибудь уроду?

— Это был бы скандал на всю Ишвасу, — невесело улыбнулась Сальма. — Но да, легко и самой пораниться, и поранить кого-нибудь. Больше и нет ничего важного. Собирайтесь, и я пойду, еще даже не начинала. Если что, зовите.

— Ты тоже там будешь? — встрепенулась Хесса. — С кем?

Сальма оглянулась на дверной проем, за которым вроде бы в отдалении, но явно прислушиваясь, маячили самые любопытные. Быстро шепнула:

— С владыкой Назифом. Он предложил, а я не могла отказать — очень ему благодарна за вчерашнее.

— Дела-а, — протянула Хесса. — Но хорошо. Этот владыка не похож на урода и извращенца.

— Да, он славный, — от души согласилась Лин.

— Мне тоже так кажется, — кивнула Сальма и быстро вышла.